Текст книги "Перекресток (СИ)"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)

*

Если в первые месяцы учебы ночной Хогвартс пугал и путал Джеймса, – он часто застывал в темных переходах, слушая свое дыхание, терялся в темных коридорах и пролетах – то к концу второго курса он научился легко и бесшумно передвигаться после полуночи по школе. Еще ни разу даже миссис Норрис не смогла его поймать, хотя пару раз Джеймс бывал на грани провала. Но всегда его ночные прогулки заканчивались удачно.

Они встретились со Скорпиусом в темной нише второго этажа, за доспехами рыцаря. Здесь не горел ни один факел, но мальчики легко ориентировались в знакомом ответвлении коридора.

Они молча кивнули друг другу и усмехнулись, скорее почувствовав эти движения, чем увидев. В тишине спящей школы они, как две тени, скользнули к скрытой за картиной с волками винтовой лестнице, спустились и вскоре стояли перед натюрмортом, уже хорошо знакомым обоим. Скорпиус огляделся, потом протянул бледную руку и пощекотал картину. Джеймс дернул за появившуюся ручку.

Кухня была темной и тихой, все эльфы спали.

– Интересно, а где они спят?– шепотом спросил гриффиндорец, стоя у длинного стола, что будто отражал стол Слизерина в Большом Зале. Четыре длинных стола, а по бокам – полки и столики с кастрюлями, тарелками, кубками и прочей кухонной утварью.

– Ищи сахар, я поищу соль,– тихо скомандовал Скорпиус, доставая палочку.– Люмос.

Джеймс последовал примеру друга. В свете палочек они открывали шкафчики и тумбочки. Первым обнаружили сахар – в огромной деревянной бочке. Соль оказалась в закупоренной бутылке, которую долго пришлось открывать.

Джеймс нашел большую пустую кастрюлю, куда мальчики с насмешливыми улыбками пересыпали половину сахара, а солью потом заполнили бочку.

– Надо перемешать,– шепнул Джеймс, осматриваясь. Скорпиус ухмыльнулся и вскоре принес огромную поварешку.

– Это, наверное, ложка Хагрида,– фыркнул Джеймс, запуская поварешку в бочку и с усилиями размешивая содержимое. Тем временем Малфой ссыпал сахар в бутыль с солью.

Закупорив бутыль, мальчики переглянулись, улыбаясь.

– Чаю?– по-хозяйски предложил Джеймс, оборачиваясь и глядя на блюдо с пирожными, что остались от ужина.

– От сладкого портятся зубы, Поттер,– насмешливо ответил Скорпиус.

– Ну, как хочешь,– пожал плечами гриффиндорец, а в следующее мгновение в ухо Малфою прилетел кусок пирога с патокой.

– Фу,– слизеринец попытался стереть с уха патоку, но только больше измазался.– Ну, Поттер, ты попал!

Скорпиус схватил первый попавшийся продукт с подноса (это был помидор) и запустил в уворачивающегося Джеймса. Овощ просвистел у самого плеча гриффиндорца. Палочка Малфоя внезапно погасла, Джеймс последовал его примеру.

В полной тишине и темноте они крались, стараясь застать друг друга врасплох. В руках слизеринца был кремовый торт, видимо, для последнего завтрака в школе. Джеймс готовил для друга миску с тестом (наверное, утром должны были быть блины).

Они опрокинули продукты на головы друг друга почти одновременно, чертыхаясь и отплевываясь. И тут же они услышали откуда-то со стороны частые шаги и голоса.

– Быстрее!– прошипел Скорпиус, и они одновременно рванули к дверям в полной темноте. Столкнувшись лбами, с едой на головах, они с трудом нашли дверь и вывалились в коридор, сдерживая дикий хохот, рвущийся изнутри.

– Тебе идет носить кремовый торт на голове,– прошептал Малфой, видимо, надеясь тем самым задавить смех.

– На себя посмотри,– фыркнул Джеймс, а потом подтолкнул друга к подземельям.– До завтра, хорек непропеченный.

В ответ он услышал лишь тихий, задушенный смех.

Глава 7. Домой.

Такого сумасшедшего утра давно не было не только в жизни Джеймса (хотя мальчик-то к этому был привычен), но и во всем Хогвартсе. С огромной скоростью распространился по школе слух о том, что кто-то ночью совершил набег на кухню и отравил все продукты. Кто-то даже заговорщицки шептал о том, что были убиты и ранены восемь или десять эльфов.

– Чего мелочатся, не понимаю,– фыркнул Джеймс, когда они с Малфоем встретились перед завтраком в Холле. Тут же собирались группы студентов, взволнованно переговаривавшихся и поглядывавших на закрытые двери Большого Зала, что уже говорило о чем-то из ряда вон выходящем. Большой Зал обычно всегда был гостеприимно открыт для студентов.– Сказали бы сразу, что сто зарезано, двести четвертовано, а головы двоих так и не нашли…

– Ага, а из внутренностей пятерых сварили завтрак, и преподаватели сейчас выясняют, как подавать такое блюдо,– усмехнулся Малфой, засовывая руки в карманы легких брюк. Слизеринец и не подумал надеть форму, впрочем, как и Джеймс, который щеголял в своей любимой футболке с черным псом.

Друзья ухмыльнулись, увидев, что услышавшая их разговор Мэри Смит округлила глаза и повернулась к Эмме и Сюзанне, что-то торопливо зашептав.

– Поздравляю, Поттер, мы опустились до того, что стали создателями школьных слухов,– лениво протянул Скорпиус.

– Есть хочется.

Гриффиндорец на самом деле был очень голоден и уже даже чуточку жалел, что вчера не успел ничего стащить с кухни.

– Поттер, ты это говоришь уже шестой раз за пять минут,– напомнил Малфой, сам сейчас бы даже от любимого гиппогрифа Джеймса не отказался, даже непропеченного и без соли.

– И что такого? Для роста молодого и красивого организма требуется много калорий.

Малфой даже чуть отодвинулся от Джеймса, оглядываясь на ходящих через толпу школьников старост:

– Поттер, ты случайно с утра с Уизли не общался?

– А что? Соскучился?– ухмыльнулся Джеймс, тут же начиная искать взглядом среди студентов кузину. Мало ли что… Он ведь обещал Лили, что присмотрит за Розой в школе. Правда, во время учебного года не так много для этого было шансов, но ведь лучше поздно, чем никогда, мама часто так говорит.

Лили… Черт.

– Нет, просто твоя лекция о калориях поразила не меньше, чем рассуждения Уизли о наших кровных узах,– пожал плечами Скорпиус, махнув Тобиасу и Присцилле, которые пробирались к ним через Холл.

– Слышал?– Забини взяла в привычку не замечать Поттера и говорить только с Малфоем.

– Что именно?– Скорпиус спокойно воззрился на девочку, в очередной раз поражаясь, что Мерлин может создать такое совершенство и забыть вложить в него хоть каплю сообразительности.

– Забини, тебя не учили здороваться?– нагло вклинился Джеймс, засовывая руки в карманы так же, как Малфой.– А еще аристократия, гиппогриф вас затопчи…

– А тебя не учили не влезать в чужие разговоры?– тут же встал на защиту Присциллы Тобиас. Скорпиус дернул уголком губ: приятное утро, ничего не скажешь. А Паркинсон-то, видимо, решил стать рыцарем для Забини. Вот дурачок, да она тебя использует, пожует и выплюнет…

– На себя посмотри,– отпарировал Джеймс.– Вообще, иди отсюда, и так душно…

– Поттер…– Паркинсон тут же подобрался, выступая вперед.

– Смотри, Тобиас, Поттер у нас голоден и поэтому очень опасен,– усмехнулся Малфой, подмигивая Присцилле. Та лишь чуть презрительно сощурилась.

В этот момент толпа в Холле пришла в движение – распахнулись, наконец, двери Большого Зала.

– Не понял – они издеваются?!– Джеймс остановился возле стола Гриффиндора и с негодованием посмотрел на поданные блюда.– Это – еда?!

– Ну, придется твоему растущему организму сегодня обойтись легкими закусками,– рядом еще стоял Скорпиус, насмешливо глядя на блюда с фруктами, пирожными и сладостями из «Сладкого Королевства», шоколадными лягушками и Драже Берти Ботс, листьями салата и морковью (видимо, с огорода Хагрида или из теплиц Лонгботтома). Малфой хлопнул друга по плечу и вальяжно отправился к своему столу, думая о том, что надо бы быстрее оказаться в поезде, желательно, в отдельном купе.

Преподаватели сидели с безумно радостными лицами – словно у них сбежало стадо гиппогрифов, которых они уже решили продать по хорошей цене турецкому шаху. Наверное, Фаусту причиталась половина из выручки за стадо – казалось, за испорченное утро он был готов принести в жертву пару студентов. Многие школьники подходили к столу профессоров, видимо, чтобы узнать, почему задержали завтрак, но Фауст и МакГонагалл явно были сегодня не в настроении общаться. Подсчитывали убытки…

– Говорят, что вся еда на кухне оказалась испорченной,– рядом с хмурым Джеймсом, методично уничтожавшим одновременно яблоко и морковь, сел Люпин.– Ешьте быстрее, надо торопиться на поезд.

– Ты уверен, что это можно есть?– сердито буркнул Джеймс, с ненавистью глядя на лист салата.– Что мы, козы?

– Потерпи, скоро будешь дома, и Джинни накормит тебя,– Тедди передал Родику Энистону кувшин с молоком.

– Скоро?!

Джеймс фыркнул: преподаватели могли бы и предусмотреть ситуацию, когда продукты вдруг испортятся. Они с Малфоем лишь проверили готовность профессоров к чрезвычайным ситуациям. Не готовы. Это плохо. А есть хочется…

– Терпи, Поттер,– рядом, по своей новой привычке дразнить гриффиндорцев, уселся Малфой.

– Мне это уже сказали, спасибо. Ты уже подкрепился?– язвительно осведомился Джеймс, вставая: уж лучше вообще не есть, чем наполнять желудок силосом.– Может, сходим в Запретный лес, поймаем гиппогрифа?

Скорпиус лишь хмыкнул.

– Вот и идиотский итог твоего очередного гениального плана, Поттер. В следующий раз слушай меня!

– Ты сам согласился. Ответных предложений не вносил, насколько я помню,– они стояли у лестницы, по которой спешили студенты с рюкзаками и сумочками. Видимо, кареты уже подъезжали к школе.

– Я бы с тобой поспорил, но не имею желания остаться здесь на все лето,– Малфой махнул другу и отправился в подземелья.

– Видишь, Поттер, к чему иногда может привести твоя глупость?

Джеймс повернулся – у верхнего пролета стоял Ричард Графф с пирожным, завернутым в салфетку.

– А при чем тут я и моя глупость?– мальчик стал подниматься к однокурснику.

– Я знаю, что это вы с Малфоем что-то натворили на кухне.

– Гениальный вывод,– фыркнул Джеймс.

– Ну, не думаю, что торт, который ты ночью смывал с головы, мог взяться не из кухни.

– Ночью, Графф, нужно спать,– заметил Поттер, сворачивая на скрытую лестницу. Ричард остановился, испуганно глядя на открывшийся за стеной проход.– Что?

– Ты куда? Нам же…

– Мерлин, я занимаюсь образованием Граффа, за что?– Джеймс закатил глаза к потолку.– Это тайная комната, где я тебя задушу, ведь ты опасный свидетель. Здесь твой труп никогда не найдут…

– Опять ты глупости говоришь,– проговорил Ричард, осторожно сделав шаг в потайной коридор.

– Наконец-то ты стал более адекватным человеком,– усмехнулся Джеймс, хлопнув однокурсника по плечу так, что тот взлетел по инерции сразу на три ступени.– Юмор стал понимать…

– Ты заблуждаешься, считая, что твои слова и поступки – это юмор.

– Слушай, Ричард, я предлагаю тебе отбить мою кузину Розу у двух ее верных рыцарей и жениться на ней,– усмехнулся Джеймс, идя позади Граффа и даже не думая о том, чтобы сделать какую-нибудь пакость. Ну, Графф сегодня был адекватнее, чем обычно, что же его сбивать с волны?

– Я пока не собираюсь ни на ком жениться, тем более, не желаю быть твоим родственником, это утомительно,– Ричард на каждом шагу оборачивался, чтобы не говорить в пустоту, и Джеймсу приходилось все время быть наготове: вдруг на него свалится отличник второго курса Гриффиндора.

– А как утомительно быть родственником моего отца и Розы…– хмыкнул Джеймс.

– Не думаю, что…

– Вот и не думай, сделай одолжение, дай своему мега-мозгу отдохнуть…

– Поттер.

– Ну, теперь я тебя узнаю.

*

– Поттер, перестань стонать…

– Я есть хочу, когда там тележка поедет?

– Воспитывай характер,– посоветовал Скорпиус, положив голову на локоть и повернувшись на бок.

Мальчики лежали на соседних сиденьях, скинув обувь, и сонно переговаривались. В окно купе последнего вагона заглядывало июньское солнце, и оба друга расслабленно улыбались.

Поводов было предостаточно. Они переполошили всю школу, сорвав завтрак, и им за это ничего не было. Они вдвоем заняли купе, и все, кто заглядывал в поисках места, испуганно уходили, наверное, решив, что уж лучше ехать стоя в коридоре, чем с этой странной парой, что мальчиков очень даже устраивало. Впереди каникулы, никаких уроков и школьных правил, усиленное домашнее питание, сон до обеда, если получится.

Но главное – они впервые ехали в поезде с таким удовольствием, о чем друг другу конечно же не говорили, но по улыбкам легко понимали. И пусть все считают, что их союз – лишь очередная уловка или пустое упрямство. Плевать на остальных с Астрономической башни!

– Слушай, чем там летом отпрыски Малфоев занимаются?– Джеймс приоткрыл один глаз, глядя на бледное лицо друга.

– Понятия не имею, не знаком с отпрысками Малфоев,– передернул Скорпиус.– Если таким образом ты решил узнать о моих планах на каникулы, то стоило так и спросить, а то мне уже порядком надоело переводить твои глупости на человеческий язык…

– Вот поражаюсь я тебе, Малфой,– гриффиндорец сладко потянулся, поглядывая на дверь купе в надежде, что уже на подходе тележка с едой. Он бы теперь и от моркови не отказался.– Ты строишь такие длинные предложения, а для чего? Чтобы выпендриться, сколько слов ты знаешь? На того, кто рос и живет бок о бок с Розой и Гермионой, впечатления не производит…

– А я тебе поражаюсь, Поттер,– хмыкнул Малфой,– иногда ты говоришь такие фразы, от которых Флитвик бы рухнул с подушек, говори ты у него на занятиях так красноречиво. Иногда мне кажется, что Коротышка даже не догадывается, что ты вообще умеешь говорить…

– Кто, прости?– передразнивая манеру Скорпиуса, спросил с улыбкой Джеймс.– Коротышка – это Флитвик, что ли?

Малфой пожал плечами, садясь и вытягивая ноги на сиденье.

– А что, прикольно… Можно дать клички всем профессорам,– оживился Поттер, тоже садясь и поджимая ноги.

– Заняться нечем?

– А тебе есть чем?

Слизеринец дернул уголком губ: действительно, путь до Лондона длинный, надо как-то коротать.

– Слизнорт…– задумчиво протянул Джеймс, хитро глядя на друга.– Усатик? Пузатик? Ананас в пробирке?

– Гениально, Поттер, особенно последнее,– усмехнулся Скорпиус.

– У него усы моржовые,– отметил гриффиндорец, потирая шею, а потом подпрыгнул:– Морж!

– Тогда Фауст будет Пуделем,– сказал Малфой, доставая палочку и по привычке ею поигрывая.

– Почему? Он же не кудрявый…

– Книги надо читать, Поттер, тем более, о первых великих волшебниках, тем более, о предках собственного декана, тем более, об основателях великих чистокровных фамилий, пусть даже и немецких…

Джеймс таращился на слизеринца:

– Сам понял, что сказал?

– Проехали.

– Нет, объясни, а то потом будешь кричать направо и налево, что самый умный!– настаивал Поттер.

Малфой тяжело вздохнул:

– Книжка есть такая, «Фауст» называется, Гёте написал. Я, правда, всю не читал, но там у главного героя…

– Фауста…

– Точно, у этого мага была собачка. Или не у него была, но рядом бегала, не суть… Короче, пуделек такой черненький…

– Ладно, принято. МакГонагалл…

В желудке Джеймса громко заурчало, и лицо гриффиндорца тут же помрачнело. Скорпиус хмыкнул, чуть помолчал, а потом весело спросил:

– Знаешь, в чем прелесть того, чтобы быть отпрыском Малфоев?

– В том, что вы умеете подчинять себе свои желудки?– мрачно спросил гриффиндорец.

– Неа,– Скорпиус широко улыбнулся, а потом щелкнул пальцами:– Донг.

Посреди купе в движущемся к Лондону «Хогвартс-экспрессе» появился крупный домовой эльф с корзиной, накрытой чистой салфеткой. Он согнулся в поклоне, касаясь пола носом и большими ушами:

– Мастер Скорпиус…

– Свободен, я не соскучился,– сухо ответил на приветствие Малфой, и эльф тут же с громким хлопком исчез.

– Что это?– с надеждой спросил Джеймс, спуская ноги с сиденья и глядя на корзину.

Малфой, не говоря ни слова, красивым жестом откинул салфетку, и желудок гриффиндорца снова заурчал при виде того количества еды, – нормальной еды! – что предстало перед глазами мальчиков.

– Прости, Поттер, гиппогрифов не было,– улыбнулся Скорпиус.– Налетай, а то урчание твоего желудка сведет меня с ума…

*

– Как думаешь, твои родители уже знают?

– Наверное. Роза каждый день отправляла домой обширные отчеты о школьной жизни.

– И что?

– А тебе не все равно?

– В принципе… Не знаю.

– Малфой, а вот мне все равно, что подумают твои родственнички… Тебе ведь тоже?

– Ну, небольшой скандал только оживит атмосферу в поместье, так что это даже к лучшему.

– Я бы пригласил тебя к нам погостить, но ты вряд ли приедешь.

– Да уж…

– Может, встретимся на нейтральной территории?

– Можно, правда, я еще не знаю, что там у нас в летнем расписании, куда меня зашлют на каникулы.

– Понятно. Ну, ты мне сову пришли…

– А твой отец ее из рогатки не расстреляет?

– У отца нет рогатки…

– А то бы ты ее стащил у него, да, Поттер?

– Нет… Я у него даже карту не смог стащить…

– Ты пытался спереть какую-то карту у собственного отца? А еще что-то о Малфоях и слизеринцах тут лепечешь…

– Это не просто карта! Это точный план Хогвартса и его окрестностей, с потайными комнатами и ходами, с отметками о перемещении любого, кто в данный момент находится в школе или в Хогсмиде…

– Ого.

– Но вытри слюни: я обещал отцу, что больше не посмею даже пытаться ее украсть. А сам он мне ее не отдаст.

– И ты не попытаешься?

– Я дал слово.

– Ну, тогда да. Наверное, он во время учебного года следит за тобой, пока ты в Хогвартсе.

– А это мысль… Хотя вряд ли, если только мама его попросит.

– А там как все показано? В очертаниях? Ну, там люди…

– Не знаю, я не видел, только слышал, как о карте рассказывал дядя Рон.

– Если в очертаниях, то представляю себе, как твои родители были впечатлены, увидев тебя с водорослями вместо ушей…

– Ты тоже был бы не менее впечатляющим: Малфой с рогами. Это картинка для первой полосы «Еженедельного Пророка»… Рогатый хорек! Новое магическое существо!

– Молчи, ежик…

– Скучно… Может, в шахматы?

– Нет, спасибо.

– Ну и выражение лица! Ты же вроде говорил, что хорошо играешь…

– И что?

– Ну, значит, много тренировался…

– Бывало…

– А… Очередная обязаловка «а ля ты сын Малфоя»?

– Что-то типа того.

– Малфой, колись. Продекламируй мне тот кусок из своего великого талмуда правил, где про шахматы…

–… «Любой отпрыск заслуживает наказания, если систематически нарушает священные предписания, данные нам предками. Методы воспитательных наказаний могут включать в себя любое психическое воздействие на наследника…»

– Психическое? Это как?

– Это когда… без физического…

– То есть, бить Малфоев нельзя?

– Нельзя. Потому что боль физическая не воспитывает, лишь озлобляет или ослабляет…

– А психическая – воспитывает? Малфой?

– Ты попросил прочесть, я тебе прочел.

– Надо бы сказать дяде Рону, что есть его любимые шахматы… Уж лучше мы с тобой в квиддич будем играть, там физическое воздействие разрешается…

– Дурак ты, Поттер.

– Я знаю…

*

Их разбудили голоса школьников, выходивших на платформу. Джеймс потянулся, сладко зевая и поправляя футболку, Скорпиус стал натягивать ботинки.

– Веник свой не забудь,– Малфой кивнул на сову в клетке.

– Договоришься, что выйдешь к родителям с рогами.

Скорпиус лишь хмыкнул. Они вместе в числе последних покинули вагон.

На платформе было еще много детей и их родителей, все обнимались и радостно приветствовали друг друга.

– Джим! Вот ты где!– откуда-то рядом появилась сияющая Лили. Но улыбка ее тут же погасла, когда она увидела рядом с братом Скорпиуса Малфоя.

– Ладно, увидимся,– слизеринец, никак не прокомментировав взгляд Лили, кивнул Джеймсу, подхватил свои вещи и пошел по платформе в поисках родителей.

– Джеймс, что…?– растерянно спросила Лили, а он взял ее за руку и повел в сторону, где уже заметил отца и Гермиону, которые слушали что-то быстро рассказывающую Розу.

– Идем, дома все объясню,– с тяжелым вздохом произнес мальчик, оглядываясь, чтобы увидеть, как Скорпиус исчезает с платформы, держась за руку отца.

Глава 8. В семье.

Как приятно проснуться в собственной постели ранним утром, слушая, как теплый летний ветер играет занавесками на распахнутом окне…

Вот больной гиппогриф! А ведь всего лишь на час дольше поспал – и на тебе! Не мысли, а цитаты из девичьих журналов!

Скорпиус сел на кровати, потягиваясь и зевая. Хорошо…

Только тут мальчик заметил, что у раскрытого окна стоит мама. Она смотрела на него, чуть улыбаясь.

– Доброе утро,– чуть растерянно пробормотал Скорпиус, не зная, что стоит за утренним визитом матери. Черт поймет этих женщин… Он усмехнулся своим мыслям (нашелся знаток девчонок) и вопросительно воззрился на все еще молчавшую мать.– Отец не вернулся?

– Нет, он будет к обеду,– произнесла Астерия, подходя к постели сына и садясь на ее край.– Отдохнул?

– Да я и не устал особо,– хмыкнул Скорпиус, чувствуя, что выспался надолго. Вот если бы отец был дома, мальчику бы пришлось подниматься рано и топать к завтраку, но вчера, встретив сына на вокзале и доставив в поместье, Драко Малфой отбыл по каким-то суперсекретным и важным делам, о чем Скорпиус совсем не сожалел. Чтобы объясняться с отцом, у него было еще целое лето впереди.– Что-то случилось?

– Думаю, тебе виднее,– откликнулась мама, протягивая тонкую руку и поправляя простынь на кровати.

Так, вот теперь все понятно. Значит, подготовка почвы – для папенькиного выступления на десерт.

– Шпионская сеть Малфоев распространяется и на Хогвартс?– ухмыльнулся Скорпиус.

– Значит, это правда?– с нажимом спросила Астерия, кладя руки на колени и в упор глядя на сына.

– Что именно? Огласи, пожалуйста, весь список того, что мне вменяется…

– Скорпиус,– неодобрительно сказала мама, покачав головой.– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

Мальчик тяжело вздохнул: собственная мать не может изъясняться коротко и по сути. Хотя – женщина… Черт, вот больной нюхлер, что за утро? Или это и называется переходным возрастом? Интересно, а бриться уже скоро придется? А эротические сны? Тьфу, точно переспал…

– Прорицания у меня только в следующем году, так что читать мысли еще не умею. И вряд ли научусь,– мальчик сел, облокотившись спиной о спинку кровати и глядя на поразительно красивую маму. Интересно, почему она не родила второго ребенка? Боялась испортить свою красоту? А с другой стороны: ну, куда им еще один ребенок? Только дополнительные проблемы…

–Ты записался на Прорицания?– чуть ошеломленно спросила Астерия, и Скорпиус понял, что скоро в список отца добавится еще один пункт. Что ж, одним больше, одним меньше…

– Хм, как бы это сказать… Скорее: мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться,– мальчик даже ухмыльнулся, поражаясь тому, как быстро научился говорить бред. Поттер, твоя работа…

Интересно, как там у лохматого ежа дома? Судя по лицу его сестрицы, объяснение будет не хуже здешнего…

– Скорпиус, ты же понимаешь, что отец не одобрит твоей дружбы с тем мальчиком,– мягко заговорила мама, и Малфой-младший даже с какой-то радостью понял, что они наконец-то добрались до главного, ради чего мама объявилась в его спальне рано утром.

– А мне нужно его одобрение?– поднял бровь Скорпиус, складывая на груди руки.– Что-то не помню, чтобы он у меня спрашивал благословления при дружбе с кем-либо.

– Ты же знаешь, как твой отец относится к семье Поттеров.

– А мне какое дело? Если отец оказался таким сусликом…

– Скорпиус.

– Ладно, хорьком. Если отец оказался таким хорьком, что не смог смириться с тем, что Гарри Поттер спас его белую и пушистую шкурку…

– Скорпиус!

– В общем, это только его мохнатая проблема, меня сюда прошу не вмешивать.

– Я не понимаю, что с тобой происходит,– чуть обеспокоенно проговорила мама.– С каждым годом ты становишься все более далеким, совсем другим…

– Может, я просто становлюсь собой?– предположил мальчик, откидывая одеяло.– Я буду дружить с тем, с кем хочу, я буду таким, каким хочу быть, так что вам с отцом лучше с этим смириться, чтобы избежать дальнейших бессмысленных разговоров…

– Скорпиус, обещай, что выслушаешь отца.

– Мне и обещать не надо – он все равно заставит меня это сделать,– пожал плечами мальчик, подходя к окну и закрывая его.– Если ты не возражаешь, я бы хотел переодеться.

– Да, конечно,– мама встала и направилась к дверям.

– Мам,– окликнул ее Скорпиус. Она обернулась с чуть растерянной улыбкой.– Все будет хорошо, я обещаю не доводить отца до Мунго.

Астерия усмехнулась и кивнула.

– Спасибо,– добавил мальчик, и мама улыбнулась привычной улыбкой.

Вскоре Скорпиус стоял посреди гардероба, решая, что ему надеть, а думал о разговоре с матерью. Когда дома не было отца, все становилось как-то не так. Сама мама становилась другой: будто сбрасывала с себя какое-то бремя, какую-то ответственность. Интересно, а какой она была до замужества?

Тьфу, да что сегодня за утро?! Наверное, это от голода. Точно, Поттер заразил его своим вечным обжорством, и из-за этого у Скорпиуса начался сдвиг в мировоззрении.

С этим неутешительным выводом мальчик потянулся за рубашкой и начал одеваться.

*

Джеймс знал, что не сможет скрываться от всех вечно, и вчерашний вечер ему удалось выгадать только благодаря маме, которая заявила, что он похудел и выглядит усталым, и должен отправиться спать. Она принесла ему ужин в постель и запретила Лили его тревожить. Но наступило сегодня, и прятаться от удивленных взглядов сестры было уже невозможно.

Мальчик кое-как заправил постель, натянул на себя первую попавшуюся в стопке чистого белья футболку и направился в гостиную, надеясь, что Альбус уже слопал весь шоколад и вытер руки в кого-то другого.

Он был на втором пролете, когда услышал спокойные голоса родителей.

– Думаю, тебе стоит с ним поговорить.

– Джинни, милая, не раздувайте из мухи слона,– мягко, как это умел только он, проговорил папа. Послышался шелест газетных страниц.

– Лили очень расстроена.

– Ну, тогда нужно с ней разговаривать, а не с Джимом.

– Гарри, ты прекрасно знаешь, о чем я! Он не отвечал на ее письма, он избегал ее вчера после того, как Лили увидела их с младшим Малфоем.

Джеймс стоял на лестнице, чувствуя, как горят уши. Да, он действительно так и не нашел времени ответить Лили на ее рукописи, что она слала ему три раза в неделю. И вчера он не нашел в себе сил ответить на заданный ею на платформе вопрос.

– Ты сама решила не рассказывать ей о том, что написала Роза,– донесся успокаивающий голос отца.

– Она бы расстроилась,– мама явно была не в меньшем расстройстве, и Джеймса начала мучить вина, правда, он не понимал, в чем виноват.

– Она бы была готова,– мягко произнес отец.– Ну, Джинни, родная, улыбнись: все будет хорошо. Они поговорят и помирятся, будут и дальше лазать на чердак и сводить нас с ума…

– Я не уверена. Мне кажется, Лили не сможет понять, как так получилось. Да и я не могу… Они же дрались постоянно! У меня не один десяток писем от профессора Фауста, где сказано, как они в очередной раз поссорились! В голове не укладывается, что наш сын дружит с сыном Малфоя!

– Джинни…

– Что?

– Может, пойдем завтракать?

– Гарри!

Отец рассмеялся, Джеймс услышал звуки легкой потасовки и решил, что пора ему вмешаться в эту сцену. Хотят с ним поговорить – пусть говорят!

Мальчик упрямо зашагал вниз, специально громко топая. Под удивленными взглядами родителей, сидевших на диване в чуть нелепых позах (у отца на бок сползли очки), Джеймс прошел и сел напротив них в кресло.

– Вот он я.

– Доброе утро,– чуть растерянно произнесла мама, садясь прямо.– Отдохнул?

– Вроде бы. Давайте.

– Что?– Гарри поправил очки, с легкой усмешкой глядя на упрямое лицо сына.

– Вы хотели со мной поговорить. Я готов,– мальчик смотрел то на отца, то на все более растерянную маму.

– Джим, ты знаешь, что подслушивать нехорошо?– кажется, отец был готов улыбнуться, но расстроенный вид мамы его останавливал.

– Вы, кажется, не об этом хотели поговорить,– напомнил Джеймс, слушая урчание своего желудка. Интересно, как там дела у Малфоя? Усадили за шахматы навечно?

– Мы хотели, чтобы ты помирился с Лили,– осторожно начала мама.

– Я с ней не ссорился,– чуть удивился Джеймс.

– А она считает, что ссорился,– Джинни оглянулась на лестницу.– Она считает, что твой… друг настроил тебя против нее.

– Малфой?– фыркнул мальчик и захохотал.– Малфой настроил меня против Лили? Ха!

– Джеймс,– укорил сына Гарри.– Альбус еще спит.

– И слава Мерлину,– мальчик чуть успокоился.

– Значит, ты не отрицаешь, что сын Драко Малфоя – твой друг?– осторожно спросила мама, оглянувшись на отца.

– Нет, не отрицаю,– пожал плечами Джеймс, упрямо глядя на родителей.– Надеюсь, обойдемся без лекции на тему «Малфои и Поттеры – понятия несовместимые»?

– Он же слизеринец,– глаза отца за стеклами очков мерцали.

Джеймс мог бы ответить, что сам чуть не стал слизеринцем по воле Шляпы, но промолчал, снова пожав плечами. Пусть сами решают, почему он вдруг подружился с Малфоем. Может, ему тогда скажут?

– Может, пойдем завтракать?– предложил мальчик, взлохмачивая волосы и чуть улыбаясь.– Если разговор закончен…

– Хорошо, я пойду и разбужу Лили и Альбуса…– мама поднялась, улыбнулась чуть скованно и пошла к лестнице.

Джеймс чуть хитро взглянул на отца:

– Ты видел когда-нибудь Малфоя с рогами?

– Нет, мне так не повезло,– усмехнулся Гарри, вставая.

– А я видел,– гордо заявил мальчик, следуя за отцом на кухню.

– И это, как я понимаю, и стало причиной вашего парадоксального примирения?

– Какого примирения?

Гарри повернулся и потрепал сына по голове:

– Ты явно мало общался в школе с Розой.

Джеймс фыркнул, и они с отцом рассмеялись.

*

Скорпиус сидел на подоконнике в библиотеке и смотрел, как в распахнутые двери входит отец. На Драко Малфое уже были свежие рубашка и брюки, волосы блестели, чуть влажные после ванной. Но отец выглядел уставшим, под глазами на бледном лице выделялись темные круги.

– Привет, папа,– мальчик смахнул с глаз волосы, понимая, что эти круги отчасти и на его совести. Но почему-то муки эту совесть вообще не посещали. Может, ее у него, Скорпиуса Малфоя, вообще нет? Надо бы у Поттера попросить в долг, у этого-то ее должно быть хоть немного.

– Слезь с подоконника,– буркнул отец, садясь в кресло и устало вытягивая ноги.– Хотя бы при мне сделай вид, что тебя все-таки воспитывали.

Мальчик пожал плечами и спрыгнул на пол. Право начать спор он оставлял за отцом, поэтому не стал отвечать на слова о своем воспитании. Тем более что, судя по всему, в этом самом воспитании что-то было не так. Ведь если бы все было сделано верно, то Скорпиус бы «относился с должным уважением к своим предкам и с почитаем к старшим членам древней семьи Малфой, слушая их и впитывая мудрость поколений, не оспаривая мнения и авторитета главы семьи», как гласила двести пятьдесят какая-то там статья в «Сборнике».

– Что стоишь? Уверен, тебе хватит сообразительности, чтобы догадаться, чего я от тебя жду.

– Хватит,– кивнул Скорпиус, засовывая руки в карманы и глядя прямо на уставшего отца. Наверное, если бы у Драко Малфоя были силы, он бы сейчас топал, кричал и брызгал слюной. Что ж, усиленный труд еще никому не мешал, а отцу даже полезен. Интересно, чем это он занимался?