Текст книги "Перекресток (СИ)"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 45 страниц)

– Ладно, как хочешь,– пожал плечами Люпин.– У тебя все в порядке?

– А может быть по-другому?– Скорпиусу казалось, что еще пять минут – и зелье пить будет уже поздно, но староста Гриффиндора уходить пока не собирался, назойливо изучая стоящего перед ним Поттера.

Мерлин, как же они так живут-то? Никакой личной жизни, вечный надзор и глупый вопрос «все ли в порядке?».

Поттер, я тебе искренне сочувствую, тут не только станешь таким идиотом, как ты, и начнешь нести всякий бред, тут можно добровольно в закрытую палату в Мунго попроситься.

– Роза о тебе беспокоится,– Люпин оглянулся на прошедших мимо хаффлпаффцев.

– Ей больше нечем заняться?– Малфой чуть поморщился, не зная, мог ли Поттер так отреагировать. Видимо, мог, потому что Люпин лишь усмехнулся. Значит, Поттер еще не совсем обмяк в постоянных заботах о нем, драгоценном.– Ладно, мне пора.

Скорпиус развернулся и юркнул на первую попавшуюся лестницу, лишь бы, наконец, избавиться от родственничков Поттера и им сочувствующих. Мальчик спрятался под лестницу, откупорил фляжку и отпил один глоток. Пора наведаться в Башню.

*

Когда Джеймс попал с гостиную Слизерина, то первые минут пятнадцать ему вообще было на все наплевать. Он исподволь рассматривал стены, мебель, студентов. Тут было прохладно, что в знойный весенний день не могло не радовать.

Та же возня младших, что и в гостиной Гриффиндора. Те же обнявшиеся с учебниками и конспектами старшекурсники. Девчонки, шушукающиеся по углам. Парочки, держащиеся за руки. Вот только окон тут нет, это минус.

Потом Джеймсу стало скучно, потому что, когда он входил в гостиную своего родного факультета, тут уж его никогда не оставляли в покое. Роза со своей назойливой опекой, Тед с насмешливой заботой, Графф с очередным бзиком, братья Вейн со страстью к настольному квиддичу. Ну, просто кивали, окликали, болтали.

А тут… Такое ощущение, что Малфой никого тут сильно не интересует. Нет, с ним перекидывались словами, что-то спрашивали, но как-то все… Странно. Как так жить-то? Словно ты особо никому не нужен. Даже Паркинсон и Забини. Ладно, Присцилла – за завтраком они вроде как поссорились. А вечная тень Малфоя Паркинсон?

– Эй, Скорпиус,– рядом возникла МакЛаген со стопкой книжек.– Не занят?

– Смотря для чего,– Джеймс постарался усмехнуться одним уголком губ, как это делал Малфой.

– Поможешь с Заклинаниями?

Мальчик фыркнул бы вполне по-поттеровски, но полная слизеринцев гостиная удержала его от подобного проявления собственных эмоций.

– А оно мне надо?– Джеймс даже закинул ногу на ногу, в теле Малфоя чувствуя себя чуть ли не хозяином мира.

– Ну, Скорпиус,– Энжи сложила губки бантиком и просительно на него посмотрела, но в планы Джеймса не входило заниматься уроками, тем более учить кого-то из слизеринцев. Да и чему, по правде, он может научить? Это Малфой у нас гений Непростительных…

– Лучше обратись к Забини, она, кажется, как раз в настроении,– отмахнулся Джеймс, поднимаясь из кресла и направляясь к лестнице, что вела в спальни. Ведь не каждый день выпадает шанс пошататься по гостиной Слизерина…

*

Что ж… Скорпиус уселся в пустующее кресло возле погашенного камина и зажмурился от того количества солнца, что лилось через распахнутые окна гостиной Гриффиндора. Тут было слишком жарко, слишком светло и слишком шумно. Его постоянно кто-то окликал с какими-то глупостями, а Графф даже принес ему конспект по Истории Магии со злым предупреждением, что он в последний раз дает Поттеру списать. Не забыть бы передать лохматому это…

Скорпиус лениво обвел взглядом круглую гостиную и остановил его на дальнем конце, где на стене рядом с доской объявлений висел еще один стенд с кричащим заголовком «Они учились на Гриффиндоре».

Малфой поднял вопросительно брови и направился к этому предмету обстановки. Со стенда на него глядели волшебные фотографии участников войн с Волан-де-Мортом.

Джеймс Поттер, ст.

Что ж, младший на своего деда очень похож.

Лили Эванс-Поттер.

Оказывается, рыжие волосы сестрицы Поттера могут быть не только из-за родства с Уизли.

Сириус Блэк. Ремус Люпин. Фред Уизли. Колин Криви…

А вот и главная гордость Гриффиндора, на которую Поттер похож не меньше, чем на деда.

Гарри Поттер.

Интересно, что герой магического мира старался спрятаться за грани фотографии, но это ему не сильно удавалось. Видимо, он это делал постоянно, и какой-то гений заколдовал фото так, чтобы изображение на нем не могло исчезнуть.

Тут же были «Гермиона Грейнджер-Уизли», «Рональд Уизли», «Билл Уизли», «Джордж Уизли», «Джинни Уизли-Поттер»… Святой Мерлин, а у нас Уизли-то все сплошные герои! О, и профессор Лонгботтом тут…

– Нет, с тобой точно что-то не так, Джеймс.

Скорпиус вздрогнул и обернулся к подошедшей Розе, что изучающим взглядом смотрела на кузена. Мерлин, займи ты эту девчонку чем-нибудь!

– Что опять?– лениво поинтересовался Малфой, не понимая, к чему сейчас вездесущая Уизли решила прицепиться.

– Хм, ты сам чуть не месяц блажил, чтобы этот стенд сняли, что тебе и в устной форме надоели вечные воспоминания о дяде Гарри… Разве не ты несколько раз сдирал фотографии, пока Тед не приклеил их невыводимым клеем? А теперь стоишь и любуешься…

– Может, я раздумываю, как тихо избавиться от этого кошмара?– усмехнулся Малфой, пытаясь понять, чем Поттеру мог помешать стенд. Значит, репутация собственного отца преследует Поттера не хуже, чем самого Скорпиуса. Пусть это совершенно разные шлейфы из прошлого, но суть-то одна…

– Слушай, пойди и ответь на письмо Лили. И, кстати, не забудь поздравить Альбуса с днем рождения,– Роза развернулась и пошла прочь. Даже дышать стало легче… То-то Поттер предпочитает в любой форме отбывать вечерами наказания, а не сидеть в гостиной.

Скорпиус пожал плечами и решил, что наигрался в Поттера.

*

Да, спальни Гриффиндора были порядком уютнее, ничего не скажешь. Хотя от слизеринских они мало чем отличались: красками да окнами.

Джеймс уселся на кровать Малфоя (ну, получается, на свою кровать) и оглядел его вещи на тумбочке. От почти идеального порядка Джеймсу стало не по себе. Идеальный порядок – нежилой порядок, это неправильно, даже мама это могла понять, хотя сто раз в неделю говорила Джеймсу, чтобы тот прибрался в своей комнате.

Пачка писем. Свеча. Перья и закупоренная чернильница. Сборник по Зельеварению. Тоненькая книжечка в кожаном переплете. Расческа.

Джеймс долго смотрел на стопку писем, но потом все же протянул руку и взял книгу. Вряд ли там есть что-то секретное.

Оказывается, есть. Это был маленький фотоальбом, где было всего пять снимков, наверное, самых дорогих Малфою, из-за чего Джеймсу тут же захотелось отложить альбом, потому что он оказался слишком личным. Но все-таки не смог себя перебороть и открыл.

На него смотрел высокий худой человек с тростью, на которую он старался не опираться. Очень светлые, или даже седые, волосы рассыпались по плечам. Волевой, жесткий подбородок и непреклонный взгляд. Человек на снимке чуть презрительно смотрел на Джеймса и почти не шевелился.

На следующей фотографии был тот же человек, но уже с Малфоем. Слизеринец стоял рядом с дедом – а теперь Джеймс понял, что перед ним Люциус Малфой – и выглядел очень серьезным и гордым, словно за то, чтобы всегда вот так стоять на снимке рядом с дедом, отдал бы свою жизнь. Скорпиус скупо улыбался и постоянно поглядывал на деда – но не подобострастно, а с интересом и уважением, которое легко можно было прочесть по лицу мальчишки.

Мать Малфоя Джеймс узнал сразу – такую красивую женщину вряд ли забудешь. Астерия Малфой сидела в глубоком кресле и расслабленно улыбалась. Маленький Скорпиус на ее коленях заглядывал в книгу, которую мать ему, видимо, читала. Очень трогательная картина вызвала у Джеймса смутное чувство, природу которого он не мог объяснить. Если мыслить логически, то получается, что подобных снимков у Малфоя почти нет, тогда как у Джеймса дома ими были забиты ящика три. Может, поэтому гриффиндорец не возил с собой подобного альбома?

Драко Малфой на метле, придерживающий перед собой маленького сына. И – странно – снимок домового эльфа у доски с шахматами. Член семьи?

Джеймс положил альбом на место, понимая, что ему хочется снова стать самим собой. Он встал и тут увидел, что в стопке писем лежит конверт, склеенный скотчем. Странно – порвался в пути? Любопытство взяло вверх, и мальчик достал конверт, читая знакомые косые буквы: «Джеймсу С. Поттеру, 1 курс, гостиная Гриффиндора, Хогвартс, от Лили». То самое письмо, что Малфой так давно у него отобрал и порвал. А теперь Джеймс держал его в руке, аккуратно склеенное и сохраненное. Зачем?

Мальчик засунул конверт в карман и поспешно покинул комнату.

*

Они встретились в подземелье, где утром менялись местами. Молча поставили на стол лишь наполовину использованные фляжки с зельем. Оба отводили глаза, передавая друг другу одежду.

Через пятнадцать минут они снова обрели свою внешность.

Джеймс первым шагнул вперед и протянул руку, прямо глядя в глаза слизеринцу. Малфой чуть усмехнулся и пожал протянутую ладонь.

– Забыли?

– Забыли.

– Все?

– Все.

– Кроме дуэли.

– Кроме дуэли.

Они оба хитро улыбнулись.

– Что мы скажем остальным?

– Малфои не оправдываются.

– Приму к сведению.

– Держи, раз уж нашел.

– Почему ты его не выбросил?

– Не знаю. Мы же, кажется, забыли.

– Хорошо.

– А что ты видишь хорошего?

– Да все.

– Ежик-оптимист.

– Хорек-брюзга.

Они рассмеялись.

Глава 4. Невозможное.

Выходные в Хогвартсе минули без особых происшествий. Никто не заметил ничего странного: ну, что странного в том, что Поттера и Малфоя видели вместе в коридорах школы? Они оба наказаны, об этом знали все ученики и преподаватели. Возможно, Фауст и удивился, что мальчишки до сих пор не подрались, но никак не отреагировал. Видимо, декан Гриффиндора списал это на правильно выбранную методику воспитания провинившихся студентов. А еще внимательная Роза ходила хмурой и задумчивой, не понимая, что же именно ее так беспокоит в кузене.

Понедельник тоже начался как обычно, и ничего примечательного не ожидалось. После завтрака второкурсники Гриффиндора и Слизерина отправились на Заклинания, позевывая и предвкушая очередную неделю, которая еще немного приближала экзамены, а значит, и каникулы.

С обычным гомоном и смехом они рассаживались по уже ставшим привычными местам и не сразу заметили, что Скорпиус Малфой, войдя в класс, ухмыльнулся и сел за парту, за которой обычно коротал учебное время Джеймс Поттер. Постепенно все замолкли, оглядываясь на Скорпиуса, который, как ни в чем не бывало, готовился к Заклинаниям. Всем было понятно, что Малфой опять пытается спровоцировать Поттера на драку.

Ричард Графф нервно прикусил губу, видимо, не решаясь подойти и пресечь очередную стычку до ее начала. Братья Вейн достали палочки, а Тобиас Паркинсон и Марк Флинт задорно усмехались. Казалось, что Эмма Томас молится, такое у нее было лицо: наверное, она призывала профессора Флитвика появиться в эту же секунду и предотвратить потасовку.

Когда в класс ввалился довольный сытным завтраком Джеймс, атмосфера словно наэлектризовалась. Гриффиндорец остановился возле своей парты и посмотрел на Малфоя, а потом бухнул рюкзаком по столу так, что девчонки вздрогнули.

Малфой поднял на Джеймса серебристые глаза и вопросительно на него посмотрел.

– Это моя парта,– заметил гриффиндорец.

– А где написано?

Второкурсники замерли, ожидая, что вот-вот произойдет вспышка. Но к всеобщему удивлению Джеймс Поттер с широкой улыбкой плюхнулся на свое место, бросив Малфою:

– Напишу, специально для тебя.

– Не успел,– в полной тишине отозвался Скорпиус, указав кончиком пера на край парты, где стояли еле заметные буквы «С.М.».

Джеймс достал из рюкзака чернила и только тут заметил, что весь класс смотрит на них, причем у половины челюсти можно подбирать с пола.

– Чего это с ними?– чуть испуганно спросил мальчик у Скорпиуса, наклонившись.

– А, шальной гиппогриф наследил,– отмахнулся Малфой, покусывая перо.– Первый признак болезни: открытый рот и безумные глаза.

– Да? Надеюсь, что по воздуху эта болезнь не передается?– усмехнулся Джеймс.– А то не хочется выглядеть идиотом-истуканом…

– Тебе и болеть для этого не надо,– не смог промолчать Скорпиус, хмыкнув.

– Здравствуйте, дети!– в класс вошел Флитвик, с широкой улыбкой на лице и книгой под мышкой. Студенты, наконец, зашевелились, занимая места, но кто-то постоянно оглядывался и смотрел на последнюю парту, словно проверяя, не галлюцинация ли это.

– Малфой, наверное, у тебя сегодня волосы плохо лежат, вот они на нас и смотрят,– прошептал с ухмылкой Джеймс, пока профессор Флитвик забирался на свой постамент из подушек.

– Кто бы говорил, лохматый,– Скорпиус надменно поднял бровь, выказывая все свое презрение по отношению к Присцилле Забини, которая в этот момент на него посмотрела так, как смотрят на душевнобольных.

– Слушай, Малфой…– начал Джеймс, но его прервал профессор Флитвик.

– Мистер Малфой, отсядьте за другую парту.

– Почему это?

– Мне не хочется снова вас разнимать,– профессор сурово смотрел на мальчишек.– Быстренько…

– Мне и тут хорошо, профессор, мы с Поттером мирное соглашение подписали,– хмыкнул слизеринец, предпочитая смотреть на Флитвика, а не на любопытные лица однокурсников.

– Соглашение? Очень интересно…

– Ну, да,– включился Джеймс в разговор, чувствуя, как Малфой наступает ему на ногу.– Ну, как на Истории Магии рассказывают: мы встретились посреди поля, стукнули друг друга пару раз дубинками, порычали по-гоблински, он мне мешок галеонов принес, я ему дал откусить от моего гиппогрифа…

– От гиппогрифа?– переспросил вконец запутавшийся Флитвик. Джеймс старался не рассмеяться, Скорпиус тоже едва сдерживал ухмылку, особенно из-за лиц Граффа и Эммы Томас.

– Ну, да, я вчера поймал гиппогрифа, поджарил хорошенько, чтобы до корочки, но съесть все не смог. Вот и поделился с Малфоем… Ну, в знак перемирия.

– Кстати, невкусный был гиппогриф, Поттер его плохо прожарил,– вставил свою реплику Скорпиус, поражаясь, как Флитвик еще не свалился с подушек. Мальчик видел, как Присцилла покрутила тоненьким пальчиком у виска.

– Ты просто ничего не понимаешь в жареных гиппогрифах, Малфой,– усмехнулся Джеймс, прикусывая губу. Смех разрывал его изнутри.

– Предпочитаю копченых ежиков…

– А ты гурман…

– Так, все, закончили,– Флитвик, так и не переварив всего того, что вылили на него двое вчерашних врагов, помотал головой.– Раз мы все выяснили о ваших продуктовых пристрастиях, давайте приступим к занятиям.

Джеймс и Скорпиус переглянулись и пожали плечами.

– Сегодня мы с вами повторим Чары, что прошли во втором семестре, они вполне могут попасться на экзамене…

Джеймс повернулся к Малфою:

– Чего это Забини так на тебя пялится?

– Это у нее нервный тик,– усмехнулся Скорпиус, которого внимание Присциллы уже порядком достало.

– Можно что-нибудь на нее наслать противное,– предложил Джеймс, всегда считавший эту девчонку слишком мерзкой и слишком безупречной.

– Валяй, но я тут ни при чем,– Скорпиус одним ухом умудрялся слушать Флитвика.

– То есть ты мне разрешаешь?

– А тебе нужно мое разрешение?

– Да, в письменном виде, что не имеешь претензий, если на твоем факультете будет учиться чучело,– усмехнулся гриффиндорец, доставая палочку.

– Поттер, ты жука в пуговицу превратить не можешь, куда тебе справиться с Забини,– Скорпиус отвлекся от профессора, который махал палочкой.

– Ха, да легко,– Джеймс, делая вид, что повторяет движения Флитвика, направил свою волшебную палочку на голову Забини и что-то пробормотал себе под нос. После секундной тишины класс захохотал: заклинание гриффиндорца попало не в Присциллу, которая в самый нужный момент склонилась к пергаменту, чтобы что-то написать, а в Эмму Томас. Ее косички взвились спиралью и встали вертикально вверх.

– Поттер, ты специалист по рогам любого вида,– фыркнул Скорпиус, глядя, как Флитвик спешит снять заклинание с девочки. Томас почти заплакала.

– Ничего-ничего, это случайность, – заверил Эмму профессор, видимо, сам свято верящий в это.

Джеймс подавил смешок, а Малфой лишь пнул того под партой.

– Слушай, еще раз – и я тебя чернилами оболью, так и знай,– огрызнулся гриффиндорец, но в глазах его плясали чертики.

– Главное – не промахнись,– фыркнул слизеринец, поглядывая на часы.– Из-за тебя Флитвик теперь задаст нам кучу задания.

– С чего ты взял?– нахмурился Джеймс, покосившись на преподавателя.

– А с того, что ты все занятие болтал и бешенно вращал глазами,– менторски произнес Скорпиус, закупоривая чернильницу.– А должен был готовиться к экзамену.

– Малфой, ты уверен, что на самом деле не родственник Розы?

– Гениальное умозаключение,– ухмыльнулся слизеринец.– Вот сенсация бы была: Малфой – родственник Уизли…

– И что в этом плохого?– серьезно спросил Джеймс, тоже собирая вещи.

– Ну, тебе виднее…

По замку разнесся звук колокола, и класс тут же наполнился шумом.

– Почему ты так всегда говоришь об Уизли? Они ведь тоже из чистокровных.

– А почему ты всегда так говоришь о Малфоях?– Скорпиус вперил в гриффиндорца упрямый взгляд. Джеймс не отвел глаза.

– Ладно,– он улыбнулся и закинул рюкзак на спину. Малфой пожал плечами и усмехнулся.

*

– Джеймс, это правда?– рядом уселась Роза, чуть не проткнув себя вилкой, которую он держал в руке. Кузина выглядела немного взбудораженной.

– Что именно? Я не трогал Филча, не линчевал миссис Норрис, я вообще тут ни при чем,– пробубнил мальчик с набитым салатом ртом.

– Говорят, что ты теперь дружишь с Малфоем,– Роза говорила приглушенно, потому что сидящие рядом с ними студенты то и дело на них поглядывали и шушукались.

– Ну, если сидение за одной партой называется дружбой, тогда правда,– хмыкнул Джеймс, делая героическое усилие, чтобы проглотить всю еду.

– Ты сидишь с Малфоем за одной партой?– кажется, у кузины пропал аппетит. Она, не мигая, смотрела на Джеймса, словно не верила тому, что слышит.

– И что в этом такого? Он вроде бы не заразный…

– Джеймс… Две недели назад вы чуть не убили друг друга на дуэли, потому что ненавидите друг друга. О вашей вражде в школе ходят легенды. И теперь ты заявляешь, что нет ничего такого в том, что вы сидите за одной партой?

– Расскажи мне легенду,– попросил мальчик, вызывая искреннее недоумение на лице Розы.

– Какую?

– Ну, о нас с Малфоем. А то я еще ни одной не слышал…– ухмыльнулся Джеймс, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Хватит валять дурака,– сердито попросила Роза.– Что вы опять задумали с Малфоем?

– В смысле?

– Ну, не можете же вы и вправду стать друзьями!

– Почему это?– Джеймс даже отставил кубок с соком.

Казалось, Роза пытается сформулировать свои причины, но у нее это не очень получалось.

– Потому что ты гриффиндорец, а он слизеринец. Потому что с первого дня в школе вы постоянно друг другу пакостили. Потому что вы совершенно разные. Потому что ты Поттер, а он Малфой!

– Последняя причина особенно весомая,– Джеймс поднялся со своего места, беря рюкзак.– Именно потому, что все думают, что это невозможно, я и буду с ним дружить! Назло вам всем!

– Джим…– Роза шикнула на кузена, но он лишь улыбнулся, обводя взглядом смотрящих на него гриффиндорцев:

– Как вы достали с вашими глупыми… придирками. Поттер, Поттер, Поттер… Поттер не может дружить с Малфоем… Да ну вас всех знаете куда?! С кем хочу, с тем и буду дружить. Хватит уже мерить меня Гарри Поттером! Достали!

Мальчик развернулся и прошествовал мимо своего стола, за которым в недоумении застыли студенты. Кажется, его слышали и за соседним столом Рейвенкло… По крайней мере, Джеймс видел удивленное лицо Мари-Виктуар. Ну и пусть! Пусть общается с Люпином, если ей так хочется… Все повязаны, никакого разнообразия…

– Эй, Поттер, это было очень эмоциональное выступление…

Джеймс обернулся, ожидая, когда его догонит Малфой с сытой ухмылкой на бледном лице.

– У тебя вместо ушей – Ушки-Подслушки, что ли?– хмыкнул гриффиндорец, засовывая руки в карманы на манер Малфоя.

– Нет, просто у тебя звук забыли убавить,– отчего-то Малфой выглядел чрезвычайно довольным.– Мне даже показалось, что у Фауста уши заложило…

Джеймс выглядел немного обескураженным: его слышали даже преподаватели? Он теперь звезда школьного масштаба?

– Чего застыл?– Малфой чуть подтолкнул гриффиндорца к лестнице, что вела в подземелья.– Я не собираюсь опаздывать из-за тебя. И хоть раз можно порадовать Слизнорта тем, что ты появишься без опоздания…

– Ага, и это тут же спишут на твое благотворное влияние,– хмыкнул Джеймс. Скорпиус расплылся в широкой довольной улыбке.

*

Скорпиус сидел возле камина, дописывая работу по Астрономии, которая у них сегодня. Точнее, через два часа. Спасибо Синистре – благодаря ее ночным занятиям им с Поттером сегодня можно перестать строить из себя домовиков и с преданностью ждать новых приказаний от МакГонагалл.

Малфой поднял голову и поймал на себе презрительный взгляд Флинта. Паркинсон что-то шептал, ухмыляясь, но Скорпиусу в принципе было все равно, что думали эти двое, за два года не ставшие ему друзьями. Даже Поттер, с которым они перестали друг друга лупить при каждом удобном случае лишь пару дней назад, был до странности ближе, чем однокурсники со Слизерина. Это немного пугало, но Скорпиус уже начинал привыкать к этому.

Над Малфоем встал Эйдан со сложенными на груди руками и чуть кривой усмешкой.

– Ты мне свет заслоняешь,– лениво произнес Скорпиус, кладя перо на столик.– Ты что-то хотел?

– Скажешь, для чего тебе Поттер?

– Господи,– выдохнул мальчик, откладывая работу и поднимаясь.– Дался вам всем этот Поттер…

– Нам-то не дался, а вот твой странный с ним союз волнует очень многих,– Родерик обвел рукой гостиную, где, казалось, все застыли, слушая разговор старосты с второкурсником.

– Вам больше не о чем волноваться?– хмыкнул Малфой, нагло глядя на Эйдана.

– Скорпиус, если ты решил опять что-то сделать с Поттером – это твоя проблема, но ведь Кубок Домов…

– Эйдан, заткнись,– скучающе попросил Малфой.– С чего вы взяли, что я с ним хочу что-то сделать?

С ним уже сделали все, что могли, без моей помощи,– подумал мальчик, вспоминая Оборотное зелье.

– Малфой, только не говори, что ты действительно собираешься…

– Эйдан,– Скорпиус сощурил глаза, понимая, как ему надоел этот разговор,– вот кто бы говорил! Странно, что я не могу общаться с гриффиндорцем, когда ты тесно общаешься не только с гриффиндорками, но и с хаффлпаффками.

В гостиной повисла гнетущая тишина, потом с дальнего дивана поднялась Элизабет (Малфой не помнил ее фамилию), подошла к Эйдану и влепила ему пощечину. Скорпиус лишь хмыкнул, обошел ошарашенного старосту и направился к выходу. Нечего тут корчить из себя гордого слизеринца…

В коридорах, как всегда после ужина, было не так уж много народу, но Малфой легко нашел себе жертву: должен же кто-то поплатиться за то, что его выжили из собственной гостиной! На этот раз ею стала первокурсница с Хаффлпаффа – она у окна рассматривала какой-то яркий журнал.

Малфой гадко ухмыльнулся и легко вырвал из рук девчонки журнал, держа его двумя пальцами, как что-то безумно противное.

– Отдай сейчас же!– резко развернулась первокурсница, доставая палочку.

– Иди читать учебники, а не всякую пакость,– хмыкнул Скорпиус и пошел прочь, совершенно не боясь какой-то хаффлпаффки. Наверное, если и был шанс у девчонки что-то на него наслать, то Малфой не оставил ей его, бросив в нее Петрификус. Конечно, он не был таким уж злым, поэтому хаффлпаффка отделалась лишь онемением рук.

– Ну, ты и гад!– крикнула девочка ему вслед, беспомощно глядя на неподвижные пальцы, сжимавшие палочку.

Скорпиус лишь махнул ей рукой и побрел по этажу, думая, куда бы еще направиться.

Странно, но через пару же мгновений он наткнулся на Поттера, который шел по коридору с выражением лица, словно готов кого-нибудь убить. Слизеринец легко мог догадаться, что здесь делает Поттер, да еще такой радостный и добрый. Наверное, и его достали в гостиной, причем, скорее всего, еще сильнее, чем самого Скорпиуса, если вспомнить Уизли и Люпина…

Гриффиндорец хмыкнул, увидев Малфоя, и кивнул на гобелен, за которым однажды на первом курсе они пытались организовать дуэль. Интересно, если бы тогда у них все вышло… Мальчики сели на пол в комнате за гобеленом. В призрачном сиянии, что исходило от волшебных палочек, лицо Малфоя казалось белее белого, каким-то неестественным.

– Малфой, что это у тебя?– с легким презрением на лице Джеймс смотрел на журнал в руках слизеринца.

– Да, нашел тут…– Скорпиус кинул журнал на колени Поттера, усмехаясь.

Джеймс тут же развернул страницы, по которым двигались живые фигурки молодых ведьм и магов-подростков, рассказывавших, как приготовить безобидное любовное зелье или сделать первый поцелуй более приятным. Советы по моде, слезливые рассказы о неудавшихся романах, стихи – обычный девичий журнал, ничего интересного. Хотя…

– Поттер, чего это у тебя так глаза засверкали?– насторожился Малфой, когда гриффиндорец вдруг достал палочку.

– Ты никогда не думал, можно ли фигурки на картинках заставить что-то сделать? Ну, или… раздеть их…

– Поттер,– Скорпиус рассмеялся, глядя, как Джеймс тыкает палочкой в фотографию в журнале.

– Ну, нет, правда, я как-то читал заклинание, которым можно просветить верхний слой… ну, одежды там, коробки… Только оно было для меня слишком трудным,– Джеймс гонял по картинке кончиком палочки какую-то юную ведьму.

Малфой фыркнул, отбирая журнал у гриффиндорца:

– Чего легче? Правда, я никогда не думал о том, чтобы раздевать картинки. Только в твою лохматую голову могло прийти подобное…

– То есть это возможно?– загорелся Джеймс, который уже придумал, что можно сотворить с подобными фотографиями.

– Поттер, возможно все, главное знать, чего ты хочешь,– усмехнулся Скорпиус, доставая свою палочку и направляя на картинку симпатичной девочки в мантии. Та испуганно вжалась в дальнюю стену, но Скорпиус лишь хмыкнул:– Nudo!

Жаль, что фотографии, тем более, в журналах, не могут разговаривать и издавать звуки: мальчишки так и представили себе писк волшебницы на фотографии, мантия на которой будто растворилась, оставив девочку практически без одежды.

– Круто!– Джеймс даже подпрыгнул, глядя, как Малфой возвращает картинке первоначальный вид.– А можно, чтобы она сама то одевалась, то раздевалась?

– Поттер, ты собираешься основать стрип-шоу фотографий?– с насмешкой спросил Скорпиус, хотя понимал, что неспроста лохматый так возбужден. Очередная гениальная идея родилась в этом беспокойном и, кажется, воспаленном мозгу.

– Нет, круче,– рассмеялся Джеймс.– Астрономия! Мы приклеим к каждому телескопу по такой картинке…

– Поттер…

– Нет, правда, вот будет веселье!

– Поттер, пожалей Граффа – его сердце не выдержит подобного зрелища,– сквозь смех произнес Малфой.

– Ничего, мы ему мужчину подберем, на девушек ему смотреть еще рано. Чего сидим?

Малфой покачал головой, пытаясь превратить свою дурацкую улыбку в подобающую ему ухмылку, но, глядя на Поттера, это было невозможно.

Глава 5. Неделя.

МакГонагалл устало поправила очки, которые соскользнули на кончик носа. Тишина кабинета сегодня не действовала на нее успокаивающе, скорее – наоборот. Лучше бы ее кто-нибудь отвлек от тех отчетов за месяц, что в преддверии экзаменов представили преподаватели и работники школы.

Директор кинула еще один взгляд на отчет Филча и сердито прищурилась.

Раздался спасительный стук в дверь.

– Войдите!– бросила МакГонагалл, складывая документы в стопку.

В кабинет спокойно ступил профессор Фауст со странным выражением на лице.

– Что опять?– МакГонагалл теперь по глазам заместителя могла понять, если он что-то хотел ей сказать.

– Вам надо это видеть,– загадочно отозвался Фауст, приглашающим жестом указывая на незакрытую дверь.

– Фридрих, мне не до ваших тайн,– сердито произнесла МакГонагалл.

– Думаю, все же вам стоит взглянуть, профессор,– казалось, что Фауст еле сдерживает смех. Впервые директриса видела своего заместителя в таком состоянии.

МакГонагалл пожала плечами, встала из-за стола и вышла вслед за Фаустом, прикрыв дверь. Они спустились по винтовой лестнице и оказались в полутемном коридоре, по краям которого стояли серебряные доспехи – их сюда поставили еще после восстановления замка, 16 лет назад.

Директор замерла, глядя на рыцарей.

– Справа – пропавшая ночная рубашка мистера Филча,– как экскурсовод пояснил Фауст, указывая на доспехи в длинной белой сорочке.– Слева – пропавшая пижама Слизнорта…

МакГонагалл не знала, что сказать: эти похищенные из прачечной из-под носа домовиков вещи и так стали ее головной болью, поскольку Филч при любом удобном случае просил четвертовать воров. Но ведь их еще надо было найти. Хотя, конечно, и профессору Трелони с ее затуманенным сознанием было ясно, кто стоит за этим хулиганством, доказать что-либо было невозможно…

– Профессор, повернитесь, пожалуйста,– Фауст крепко сжимал губы, глядя куда-то за спину директрисы. МакГонагалл повернулась, не ожидая ничего хорошего.

На каменную горгулью были надеты ночной колпак Флитвика и галстук-бабочка Филча, на когтистых лапах – гольфы одной из учениц, а между лапами – ночной горшок. Подобной нелепости МакГонагалл не видела в жизни, а ведь она учила близнецов Уизли и Мародеров.

– Пригласите домовиков,– сухо сказала директриса, качая головой. Фауст все-таки позволил себе улыбнуться, открывая перед МакГонагалл дверь в кабинет.

– Присаживайтесь,– кинула женщина, обходя свой стол и занимая кресло под портретом Дамблдора.

– Профессор, может, пора это прекратить?– профессор Защиты уже утратил свою веселость.– Сколько можно прощать эти глупости?

– И как вы мне прикажете это прекратить?– директриса приготовилась к разговору, который за прошедшую неделю повторялся не единожды.

– Нужно наказать их!

– Кого?

Фауст, кажется, тоже понял, что ничего нового они друг другу не скажут, но упрямо продолжил гнуть свою линию:

– Поттера и Малфоя!

– С чего вы взяли, что все это их рук дело?– МакГонагалл откинулась на спинку, чувствуя боль в спине. Надо бы зайти к мадам Помфри и взять зелье…

– Да всем известно, что это они! Сколько можно терпеть их выходки?– декан Гриффиндора снова выглядел сердитым.– Испорченные телескопы и сорванный урок Астрономии! Закопанная по шею в теплице миссис Норрис! Толпа лукотрусов на Истории Магии! Фейерверки в туалете для девочек! Обнаженная Полная Дама, наконец! Теперь пропавшие вещи из прачечной!

МакГонагалл взглянула на отчет Филча, где все это было указано в не менее эмоциональных выражениях.

– Профессор, я еще раз вам повторяю: пока нет доказательств, мы не можем обвинить мальчиков,– твердо произнесла директриса, садясь прямо.– Они невиновны, пока их вина не доказана. А доказательств у нас нет.