Текст книги "Перекресток (СИ)"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 45 страниц)

Когда спустя три минуты Берта спешилась, на лице ее была недовольная гримаса: она пропустила один мяч. Настала очередь Алекса Диксона, тоже пятикурсника и к тому же, насколько знал Скорпиус, молодого человека Берты.

Через десять минут лучшей так и оставалась Берта. Скорпиус был самым младшим из претендентов, но, поднимаясь к кольцам, был твердо уверен, что именно он станет вратарем. Он Малфой, и он никогда не ввязывался в дела, которые не сможет совершить лучше остальных.

Три первых броска были уж слишком легкими, словно девчонки старались пощадить второкурсника, потом же они поняли, что играют не против ребенка. Четвертый мяч он чуть не пропустил: только воспитанные шахматами постоянная бдительность и умение долго пребывать на пике сосредоточенности помогли ему кончиками пальцев изменить направление полета квоффла.

Его приветствовали дружными хлопками и улыбками (ну, конечно, те, кто не участвовал в отборе). Скорпиус позволил себе скупо улыбнуться, когда Фоссет хлопнул его по плечу:

– Вратарь у нас теперь есть, поздравляю. Теперь ловцы…

Дальше слизеринец уже не слушал своего капитана. К Малфою подбежали Тобиас и Присцилла, за ними – Энжи и Парма.

– Я знала, что у тебя получится,– подпрыгнула от радости Парма, хлопая в ладоши.

– Почему это, ты же не видела, как он играет,– нахмурился ее брат.

– Ну, он же Малфой,– подмигнула Скорпиусу девочка, отчего Присцилла сразу нахмурилась.

Малфой усмехнулся.

*

– Джеймс…

– Слушаю тебя, Роза,– мальчик на секунду поднял голову от журнала «Все о квиддиче», который листал у камина, коротая время до начала первого заседания Дуэльного клуба.

– Ты бы не мог одолжить мне свои чернила?

– Без проблем,– на автомате ответил Джеймс и только потом посмотрел на Розу:– А твои где?

– У меня закончились,– смущенно ответила девочка, теребя в руках перо. Ее пальцы были измазаны все теми же чернилами.

– Как закончились?!– изумился мальчик, отложив журнал.– Я же сам видел, как дядя Рон купил тебе чуть ли не ведро…

– Ну, я же учусь. Нужно писать сочинения, а я не всегда укладываюсь в заданный объем,– заметила Роза.– Еще мы рисовали стенгазету Гриффиндора на конкурс факультетов… К тому же часто приходится переписывать…

– Все, не продолжай,– попросил Джеймс, откидываясь в кресле и складывая руки на груди.– Наверное, стоило тебе цистерну купить…

– Дашь?

– Да возьми,– он наклонился и вытащил из рюкзака закупоренную бутылочку.– Можешь себе оставить…

– Я уже заказала по почте новые чернила, но пока они придут… А мне нужно дописать сочинение о свойствах крови дракона… Я и не знала, что их целых двенадцать…

– Роза.

– Что?– девочка будто только что поняла, что говорила вслух.

– Видишь, вон в том углу сидят Ченг и Уильямс?– Джеймс ухмыльнулся.– Думаю, они просто мечтают, чтобы ты им об этом рассказала…

– Ладно,– покорно кивнула кузина.– Спасибо за чернила.

– Пользуйся на благо Гриффиндора,– отсалютовал сестре Джеймс.

– Эй, Поттер, идешь?– из спальни шумно спустились близнецы Вейн, уже держа в руках палочки, словно прямо сейчас вступят в дуэль.

– А где наш «мистер-хочу-вас-всех-поучать»?– сладко потянулся мальчик, а потом вскочил на ноги, спугнув сидевших у огня котов.

– Ричард сказал, что пропустит сегодняшнее занятие,– Клод прикусил губу, глаза его смеялись.– У него, видите ли, еще параграф не вызубрен, а завтра еще два эссе…

– Понятно,– Джеймс проверил, на месте ли палочка, и последовал за однокурсниками к портрету.

Собрания Дуэльного клуба проводились на первом этаже, в старом классе Предсказаний, где раньше преподавал кентавр. Говорили, что необычный профессор давно вернулся в Запретный лес. Но кабинет остался именно в таком виде, в каком его создал сам Дамблдор. И это было неплохо: падать удобнее на мягкую траву, чем на каменный пол.

– Так, тишина, новички справа, остальные слева,– в своем духе заправлял в классе-лесе Фауст, поигрывая палочкой. Завсегдатаи данного мероприятия тут же беспрекословно выполнили приказ профессора, а новые участники долго не могли сориентироваться, где лево, а где право.

Когда, наконец, под темным заколдованным небом, на котором весело мерцали звезды, воцарилась относительная тишина, Фауст встал между двумя группами студентов и усмехнулся:

– Сегодня нас шестьдесят девять человек, через два занятия останется не более сорока.

Джеймс хмыкнул: это угроза? Догадайтесь, что будет с остальными тридцатью? Да наплюют они на тебя и твой клуб, профессор…

Гриффиндорец, как обычно, пропустил все официально-вводные слова Фауста, внимательно оглядывая толпу новичков. Черт, а Малфоя-то тут нет! Тоже не вызубрил учебник? Вряд ли. Уж он-то бы не пропустил возможность покрасоваться… С его-то Непростительными…

Хотя… Именно с его Непростительными Малфою тут делать и нечего.

– Те, кто в клубе впервые, разбейтесь на пары.

Джеймсу досталась смущенная Стефани Вуд с Хаффлпаффа, младшая сестра Криса. Гриффиндорец подмигнул девочке, глядя, как старожилы клуба подходят к парам и начинают им что-то пояснять.

– Итак, меня зовут Альфред Лоусон,– к ним присоединился шестикурсник с Рейвенкло с тягучим голосом и глубоко посаженными глазами.– Я буду вашим инструктором.

– Растроганы до глубины души. Поттер, Джеймс Поттер.

– Ты кузен Мари-Виктуар?

– А тебе зачем?– тут же насупился гриффиндорец.

– Стефани Вуд,– робко заметила хаффлпаффка, когда Альфред перевел на нее взгляд.

– Ну, просто компания знаменитостей мне досталась,– усмехнулся шестикурсник.

– Мы будем заниматься или болтать?– скучающе спросил Джеймс, глядя, как ребят в других парах уже учат правильно стоять и держать палочку во время дуэли. Альфред кивнул…

Когда собрание закончилось и Джеймс брел в гостиную, он четко осознал, что вошел уже в ту тридцатку, о которой говорил Фауст. Скучно. Глупо. Неинтересно. Он быстрее сам научится бросаться заклинаниями в противников, чем под руководством Лоусона и Фауста в этом клубе. Правильно говорил отец: пользу от занятий в клубе получить трудно. Да и с кем там сражаться? Не с Вуд же…

*

В этот вечер в гостиной Слизерина Скорпиус и Алекс Диксон, который, не став вратарем, стал ловцом команды, были в центре всеобщего внимания. Фоссет, отхлебывая из своей бутылки с разбавленным Огневиски, клялся, что никогда не видел более ловкого вратаря, чем Малфой, а Пьюси считал, что Алекс легко обыграет даже Поттера.

Скорпиус сидел в углу у камина и исподволь наблюдал за Анной Грей, которая единственная, кажется, не считала нового вратаря лучше старого. Еще бы! Судя по всему, здесь была действительно любовь, а в августе в газетах написали, что Тофти приняли играть в какую-то команду Франции, его родины.

– Наш первый матч – с Хаффлпаффом, – рядом сел Лео, протягивая Малфою бутылку со сливочным пивом. Скорпиус пожал плечами, откупоривая и делая небольшой глоток. Да, приятнее, чем молочный коктейль, жаль, что сливочное пиво не входит в перечень полезных для детей напитков.

– Парма?!

Малфой перевел серебристый взгляд на Тобиаса, который весь покраснел и навис над сестрой, в этот момент прятавшей за спиной бутылку.

– Это всего лишь пиво!– хитро заметила первокурсница, и кто-то рядом засмеялся.

– Я тебе запретил!– гневно крикнул Паркинсон, пытаясь отобрать у сестры бутылку.– Это же Огневиски!

– Я всего лишь попробовала!– упрямо ответила Парма, отдавая Пьюси бутылку с янтарной жидкостью, у которого, видимо, и взяла.

– Не смей давать ей, она еще маленькая!– напустился на Брендана Тобиас. Пьюси лишь хмыкнул, подмигнув Парме.

– Что хочу, то и делаю,– заявила первокурсница, вставая и гордо вздергивая подбородок.– А если будешь надоедать, я расскажу маме, что ты переписываешься с отцом!

Скорпиус покачал головой: все-таки хорошо, что у него нет сестры. В этом есть большой плюс: некому разбалтывать его секреты.

Паркинсоны перенесли свой спор в спальню мальчиков, куда Тобиас буквально утащил Парму. Пару мгновений в гостиной стояла тишина, потом веселая болтовня возобновилась.

– Я был сегодня в Дуэльном клубе.

Скорпиус поглядел на Марка Флинта, что уселся на пуфик, протягивая озябшие руки к огню. Малфой лениво улыбнулся, наслаждаясь теплом и покоем у камина.

– И что там интересного?– даже решил поддержать ненужный разговор Малфой.

– Поттер чуть не убил шестикурсника с Рейвенкло,– с ухмылкой заметил Флинт.

– Это у него нечаянно вышло, или же он давно готовился к подобному мероприятию?– Скорпиус поднял светлую бровь, опустошая бутылку.

– Он в Лоусона заклятием запустил, пока тот объяснял, как нужно уворачиваться от заклинаний противника,– хмыкнул Марк.– Фауст лишился дара речи, а Поттер заявил, что пытался проверить, насколько правильной тактике их учит инструктор…

Малфой, к собственному удивлению и удивлению Флинта, рассмеялся:

– Держу пари, Фаусту это понравилось.

– Он снял с Гриффиндора пять баллов за нарушение правил ведения боя в клубе…

– Думаю, Поттер больше в клубе не появится,– уверенно заявил Скорпиус, с помощью палочки запуская бутылку в воздух и заставляя ее кружить над головами присутствующих.

– Нам же легче, он своей Ректусемпрой пожар устроил,– пожал плечами Марк, следя за бутылкой в воздухе. Скорпиус чуть улыбнулся и заставил бутылку замереть над головой Присциллы и перевернуться: из горлышка стали падать оставшиеся на дне капли пива.

– Малфой, ты идиот?!– вскочила Забини, встряхивая головой. Девочка выхватила свою палочку и наставила на сокурсника.– Перепил?

– Так, прекратили,– поднялся со своего места Эйдан, вставая между Присциллой и Скорпиусом, который лениво потягивался в кресле.– Малфой, убери.

– Без проблем,– пожал плечами мальчик и убрал палочку, позволив бутылке свободно упасть на пол прямо у ног Присциллы.

Наверное, Забини бы все-таки сотворила с ним что-нибудь страшное, но Эйдан не позволил ей:

– Скорпиус, уймись... Вообще, идите уже все спать!

– Эйдан, ты мне не нянька,– заметил Малфой, поднимаясь.– Но раз уж ты напомнил: я действительно сегодня устал.

Мальчик прошел мимо разъяренной Присциллы – ее взгляд обещал ему неминуемую кару, что Малфой запомнил, – и скрылся в спальне, чувствуя приятную измотанность. Месть от Забини подождет до завтра…

Глава 5. Больничное крыло.

– Скорпиус, надо поговорить,– с этими словами в спальню второкурсников вошли Фоссет и Пьюси.

Малфой отложил учебник, по инструкциям которого превращал жука в пуговицы: МакГонагалл сказала, что если они не будут тренироваться, то на следующем уроке все получат по «троллю». У него пока выходили лишь жуки-мутанты. Но это казалось лучшим достижением, чем у Флинта, который своего жука взорвал.

– Ребята, можно вас попросить,– Скорпиус посмотрел на Тобиаса и Марка, которые тут же поднялись и, взяв свои учебники, покинули комнату.– Итак?

Старшекурсники присели на кровать Малфоя с двух сторон и многозначительно переглянулись.

– Так, давайте сразу, в переглядки нужно было за дверью играть,– лениво заметил мальчик, чуть улыбнувшись.– Что там у вас? Новая тактика игры? Завтра не выходим на матч?

– Нет, мы хотели задать тебе вопрос по Зельеварению,– к удивлению Скорпиуса, ответил Фоссет.

– Почему меня?

– Потому что ты в команде и потому что ты хорошо разбираешься в Зельях,– пожал плечами Пьюси.– Короче, ты знаешь, что Хаффлпафф может нас обыграть только в одном случае…

– Если быстро поймает снитч, ловец у них просто потрясающий,– подхватил Роберт.– Девчонка Голдстейн, семикурсница.

– И вы решили напоить ее каким-то зельем, чтобы она не играла?– догадался Малфой.

– Нет,– покачал головой Брендан, вставая перед Скорпиусом.– Пусть играет. Просто мы хотим сделать так, чтобы она долгое время не могла думать о снитче…

– И?

– Пришли спросить тебя, есть ли такое зелье, чтобы подлить его действие на время завтрака, но чтобы в течение получаса с начала игры оно все еще действовало?

– Как действовало?– заинтересовался Скорпиус, усмехаясь.

– Как угодно, лишь бы это ее отвлекало…– пожал плечами Фоссет.– Можешь придумать?

– А чего тут придумывать?– хмыкнул Малфой.– Медвежья настойка.

– Нет, мы о ней уже думали,– нахмурился Пьюси.– Она действует через пять минут после попадания в организм и не более получаса…

– Конечно, если ее готовить обычным способом,– кивнул Скорпиус, и старшекурсники с интересом на него посмотрели.– Но если в настойку добавить кору дуба и немного сушеных угрей, то действовать она начинает через час-полтора и мучает человека столько же, зависит от организма…

Пьюси и Фоссет одновременно улыбнулись, переглянувшись.

– Класс!

– Это все?– мальчик поднял бровь, глядя на старшекурсников.

– Нет, ты должен ее сварить,– Роберт поднялся.– Мы сами добавим…

– Как? В зале будет полно народа… Вряд ли ловец Хаффлпаффа что-то у вас возьмет накануне игры…

– Голдстейн встает всегда рано и завтракает чуть ли не первой, это известно всем в школе,– усмехнулся Фоссет.– Так что мы все сделаем…

– Хорошо,– Малфой встал и достал из сундука котел, «Сборник Зельевара», что ему летом купили родители, набор ингредиентов и пошел вместе с парнями из спальни.

– Лучше всего заниматься этим в подземельях,– заметил Пьюси, помогая Скорпиусу нести котел. Малфой пожал плечами: ему все равно, где. Его дело – сварить, а с остальным пусть сами разбираются. Он и сегодня, и завтра сделает свое дело. Ловцы и их разборки его не касаются…

– Нам надо выиграть, потому что Гриффиндор буквально разнес Рейвенкло в первом матче…– Фоссет отпер дверь в одно из темных и пустых подземелий. Они зажгли свет на палочках и расположились в дальнем углу.

– Это только потому, что Поттер никому поиграть не дал: поймал снитч на четвертой минуте,– усмехнулся Пьюси, зажигая под котлом огонь и наколдовывая воду.

Скорпиус промолчал: Поттер сыграл здорово, этого нельзя было отрицать, хоть он и противный, избалованный мальчишка. Но Малфой был уверен, что сам завтра сыграет не хуже, в независимости от того, что там будет с ловцом Хаффлпаффа…

*

Джеймсу не спалось. Сегодня он получил «тролля» по Защите от Темных Искусств, потому что забыл написать сочинение о способах обезвреживания раны от укуса оборотня, что задал Фауст. МакГонагалл влепила ему пять штрафных очков за то, что он на уроке вместо того, чтобы превращать насекомых в никому не нужные пуговицы, мастерил бумажный самолетик и запускал им в голову Граффа. В общем, пятница не удалась, но ведь завтра – суббота, будет матч по квиддичу между Слизерином и Хаффлпаффом, через два дня – Хэллоуин …

Джеймс улыбнулся и сел на постели, вспоминая игру двухнедельной давности, когда он смог сыграть за всю команду. Вуд шутил, что Джеймсу следовало их предупредить, чтобы они не тратили время на переодевание. Правда, мальчик сам не думал, что сможет увидеть снитч так быстро. Повезло, наверное…

Не спалось, и Джеймс решил, что нечего себя заставлять, раз завтра все равно выходной. Он вылез из постели, нащупал тапки и вышел из спальни. Он спустился в гостиную и усмехнулся: на диване, положив голову на подлокотник, спала Роза. С ее колен медленно соскальзывал длинный свиток, исписанный убористым почерком девочки. «Дорогой Винсан» прочел Джеймс вверх ногами первую строчку на свитке. Кто такой Винсан?

Джеймс сел рядом с кузиной и легко ее толкнул.

– А? Что?– она села прямо, потирая глаза. Выглядела Роза уставшей.

– Тебя выгнали из спальни?– осведомился мальчик, с усмешкой глядя на Розу. Та стала быстро сворачивать пергамент.

– Я уснула, нечаянно…

– Кто такой этот Винсан?– Джеймс увидел, как зарделись щеки Розы.

– Нельзя читать чужие письма, Джим,– укоризненно ответила первокурсница, вставая и поправляя юбку.

– А я не знал, что это письмо, когда начал читать,– хмыкнул мальчик.– Кто это?

– Студент из Дурмстранга, мы с ним познакомились в международном лагере юных волшебников летом. Меня мама туда брала, она занималась организацией мероприятий…

– Ты переписываешься со студентом из Дурмстранга?– опешил Джеймс.

– Да, и оставь свои предрассудки: они там не все помешаны на Темной Магии…

– А ты проверяла?

На лестнице раздались шаги, и в комнату спустился заспанный Тедди Люпин.

– Что за вечеринка? Почему не спим?

– Ой, только выключи, пожалуйста, тон старосты, ладно?– попросил Джеймс, потягиваясь.– Роза уснула в гостиной, а я, как заботливый брат, решил помочь ей перейти в постель…

Тедди чуть улыбнулся, а Роза, фыркнув, пошла к лестнице:

– Спокойной ночи, мальчики…

Люпин проводил ее взглядом, а потом посмотрел на Джеймса:

– А ты?

– Не спится, позанимаюсь Трансфигурациями,– спокойно соврал мальчик.– А ты чего не спишь?

– Услышал вас, решил проверить,– пожал плечами Тедди.– Ладно…

– Пока-пока,– Джеймс помахал рукой вслед старосте и улыбнулся: ему в голову пришла чудесная идея. Мальчик дождался, пока дверь Люпина хлопнет, и вернулся в спальню, где оделся и взял метлу. Потом спустился в гостиную, потушил все, кроме одной, свечи, и подошел к окну, распахивая его настежь.

Холодный воздух ворвался в комнату, шум деревьев, тревожимых ветром, в первый момент оглушил. Джеймс залез на подоконник и сел на метлу, оттолкнулся и вскоре уже летел чуть ниже окон башни Гриффиндора.

Было темно и холодно, но в замке еще кое-где мерцали свечи. Мальчик направил метлу к башне на другой стороне Хогвартса, где в одном окне еще был свет. Джеймс улыбался, чувствуя себя в своей стихии: он летит, да еще нарушает двадцать или тридцать школьных правил. У Розы бы припадок случился…

Он тихо завис у окна, заглядывая внутрь. Это была спальня девочек Рейвенкло. Джеймс мог видеть двух студенток, сидящих на кроватях, и третью – посреди комнаты. Это была Мари-Виктуар, в ночной рубашке, с распущенными волосами до пояса. Кажется, она показывала какой-то спектакль: кружилась, водила руками, прятала лицо, смеялась, танцевала. Джеймс не мог оторвать глаз, завороженный этим зрелищем грации и красоты…

Свеча была погашена как-то внезапно, и Джеймс даже шарахнулся прочь, чуть не упав с метлы. Он и не заметил, как руки окоченели, сжимая древко. Мальчик повернул метлу и полетел в ночь, все еще думая о прекрасном видении в башне Рейвенкло. Он даже пару раз оглянулся на темное окно…

А потом был сильнейший удар, прямо под ребра, и он стал падать, с силой вцепившись в метлу. Новый удар настиг его уже на земле: он упал и откатился в сторону, теряя сознание и понимая, что столкнулся с Гремучей ивой. Он боялся за метлу и того, что его найдут здесь, но это были последние мысли мальчика перед тем, как он провалился во тьму, где не было ни холода, ни страха, ни боли…

*

Скорпиус проснулся в этот день поздно – почти перед самым завтраком. Даже не проснулся – его растолкал Тобиас. В этом не было ничего удивительного, ведь они варили Медвежью настойку почти до часу ночи.

– Решил голодным играть?– усмехнулся Паркинсон, глядя, как Скорпиус натягивает спортивную мантию и достает из сундука перчатки.

Малфой промолчал, пожав плечами. Он подхватил свою метлу, и вдвоем они поднялись в холл. Странно, но тут было настоящее столпотворение и галдеж, пропитанный волнением и тревогой.

– Что там?– Тобиас попытался протиснуться сквозь толпу слизеринцев.– Чего стоим-то?

– Поттера нашли полумертвым у Гремучей ивы,– шепнула, обернувшись, Анна Грей. Она была бледной.

Скорпиус обошел группу сокурсников и смог увидеть, как через распахнутые двери входит Хагрид с Поттером (или телом Поттера?) на руках. Да, выглядел лохматый не краше трупа: кровь, белое лицо, руки, мертвой хваткой прижавшие к себе метлу.

– Отойдите!– прорычала МакГонагалл, шедшая вслед за Хагридом с его ношей.– Все на завтрак!

– Что случилось с Поттером?– спросил кто-то, но директриса только отмахнулась, подгоняя Хагрида к лестнице. Скорпиус хмыкнул: подгонять эту громадину нужно явно не МакГонагалл.

– Джеймс!!!

– Мисс Уизли…

– Что с ним?!– Уизли буквально подпрыгивала перед Хагридом, пытаясь увидеть кузена.

– Мисс Уизли, он жив, не мешайте…– попыталась вразумить первокурсницу МакГонагалл.– Мистер Люпин!

Тут же появился староста Гриффиндора, чтобы успокоить явно испуганную Уизли. Процессия скрылась на лестнице. Все сопереживающие последовали за ней, а Скорпиус вместе с товарищами по команде и однокурсниками прошел в Большой Зал, где все еще ощущалось возбуждение.

– Интересно, что случилось с Поттером?

– Жаль, что он не убился…

– Жаль, что он не был в таком состоянии две недели назад, перед матчем…

Скорпиус хмыкнул, накладывая себе в тарелку жареных сосисок.

– Как думаешь…– начал Тобиас, поедая овсянку с завидным рвением.

– Да вылез в окно и решил полетать в темноте,– хмыкнул Малфой, передавая тосты Энжи.– Вот и нарвался на сумасшедшее дерево…

Только Поттер мог до подобного додуматься, дятел лохматый… Мозгов не больше, чем у нюхлера…

Скорпиус поднял взгляд и тут же увидел безумно довольного Фоссета, который пил сок, поглядывая на Пьюси. Что ж, значит, они уже провернули задуманное.

– Все в раздевалку,– скомандовал Роберт.

– Удачи!– хором сказали Тобиас и Энжи, махнув Скорпиусу рукой. Он кивнул и последовал за командой.

Кажется, у него впервые в жизни вспотели ладони. Он сидел на скамейке и даже пытался слушать какие-то пафосные слова капитана, а слышал лишь шум за стенами раздевалки. Его первая игра за факультет. Это не домовикам уши откручивать…

После приветствия команд Скорпиус занял место у своих колец. По правую руку от него были трибуны Слизерина, которые оглушали криками и свистом. Малфой даже поморщился, но все время следил за красным мячом, иногда уворачиваясь от пролетавших мимо бладжеров.

Что ж, одно он мог сказать точно: Медвежья настойка подействовала, потому что через десять минут после начала игры Хаффлпафф попросил тайм-аут, и их ловец на большой скорости умчалась в раздевалку. Фоссет и Пьюси пытались скрыть усмешки.

Скорпиус отбил шесть из восьми мячей. А когда к нему вновь устремились охотники в желтых мантиях, вдруг понял, что не может пошевелиться.

Черт, Петрификус Тоталус. Он мог лишь беспомощно следить, как противники приближаются. Кто? Зачем? Хаффлпаффцы? Вряд ли. Не в их духе (до колец охотникам оставались считанные футы). Больше похоже на месть. Расчетливую. Причем не причиняющую боль. Унижающую беспомощностью.

Забини.

Но все-таки боль была: Защитник Хаффлпаффа отбил бладжер прямо в Скорпиуса, надеясь отвлечь вратаря, пока охотники будут забивать. Но Малфой не мог увернуться: он смотрел, как стремительно на него несется большой мяч. А потом бладжер ударил его в грудь, в глазах потемнело от боли, и он соскользнул с метлы.

До чего же жесткая земля, иронично подумал Скорпиус и потерял сознание…

*

Джеймсу показалось, что он очнулся только из-за того, что на него кто-то смотрел. Он открыл глаза и тут же поморщился от боли под ребрами.

– Тише, тише, родной…

– Мама?– он хотел сказать громко, но прошипел, сжав зубы.

Мама сидела на краю его постели, на лице ее было обеспокоенное выражение. Она убрала с его лба пряди волос.

– Лежи, не двигайся, сейчас мадам Помфри принесет тебе обезболивающее…

Джеймс осторожно кивнул. Черт…

– Мама, моя метла!

– Ты бы лучше о своей голове подумал,– сокрушенно сказала Джинни, поправляя одеяло на сыне.– Папа чуть с ума не сошел от беспокойства…

– А где он?

– Разговаривает с профессором Фаустом…

– Ой, зря…

– И чего тебе вздумалось выпрыгивать из окна ночью, а?– без всякого намека на гнев спросила мама. Наверное, она была слишком испугана тем, что Джеймс попал в больничное крыло, чтобы ругаться.

– Скучно было, не мог уснуть,– мальчик хотел бы пожать плечами, но боялся, что ему опять будет больно.

Появилась мадам Помфри с какой-то колбой:

– Очнулся? Тогда нужно выпить зелье…

– Что за пакость?– Джеймс постарался не застонать, когда мама помогла ему приподняться, чтобы выпить лекарство.– Фу, гадость…

– У тебя сломаны четыре ребра и нога… Будем сращивать,– мадам Помфри покачала головой.– Весь в отца…

– Неправда!– возмутился мальчик, откидываясь на подушку и только теперь понимая, что нога у него в гипсе.– Глаза у меня мамины…

– Тихо, лежи,– Джинни снова укрыла сына.

– Мам, как там Лили?– спросил Джеймс, потому что ему нужно было отвлечься от боли и от тех неприятных ощущений, что принесло с собой зелье.

– Переживает,– грустно улыбнулась мама.– Рвалась с нами, но папа не позволил…

За ширмой, которая отгораживала кровать Джеймса, раздались уверенные шаги, а потом у кровати появился отец с усталым лицом. Под глазами у него залегли темные круги. Кажется, папа похудел…

Гарри встал у постели Джеймса и с легкой насмешкой посмотрел на сына:

– Я бы мог тебя отругать, но, думаю, ночь наедине с Костеростом послужит тебе лучшим уроком. Как ты?

– Блестяще,– усмехнулся мальчик, глядя в зеленые глаза отца.– Лежу, все обо мне беспокоятся, пить приносят прямо в постель… Рай.

Мама поднялась и встала рядом с отцом:

– Джеймс, пожалуйста…

– Хорошо, я так больше не буду. Буду беречь себя, любить преподавателей, помогать ближним и вообще буду пай-мальчиком…

Родители рассмеялись, кажется, мама поверила, что он не умирает.

– Нам пора. Поправляйся, сынок,– Джинни поцеловала Джеймса в щеку и потрепала по голове.

– Пока,– мальчик проводил родителей взглядом и только тогда позволил своей улыбке сползти с лица. Мерлин, как же больно, словно сотни иголок впиваются…

– Сюда, кладите на кровать,– голос мадам Помфри отвлек Джеймса от его собственных страданий. Кого это там принесли? А, черт, сейчас, наверное, уже суббота, квиддич…– Кажется, у него сломана рука…

– Он уже пять минут без сознания,– обеспокоенный голос Слизнорта дал понять, что травмирован кто-то из слизеринцев.

– Ничего, сейчас все сделаем,– заботливо отозвалась целительница. Послышался шорох задвигаемой занавески.

– Нужно сообщить мистеру Малфою,– пробормотал Слизнорт, и Джеймс чуть не подпрыгнул. Малфой?! Кто-то чуть не пришиб Малфоя?!

Кто посмел?! Это его, Джеймса, привилегия!

– Лежите спокойно, мистер Малфой…

Джеймс хотел бы разглядеть хоть что-нибудь сквозь занавеску, но у него не было шансов. Он лежал и слушал, как мадам Помфри поит слизеринца Костеростом (ну, хоть не одному Джеймсу теперь будет так больно), как уходит в свой кабинет.

– Эй, Малфой!

– Чего тебе?– голос слизеринца был приглушенным и даже слабым. Наверное, иголки уже бродили по его телу.

– Мордашку-то не попортили? А то ведь мне придется премию выписывать тому, кто это сделал,– усмехнулся гриффиндорец, пытаясь не замечать все усиливающейся боли.

– Отвали, Поттер, или я тебе что-то попорчу…

Джеймс хмыкнул.

– Что за разговоры?– в помещении появилась мадам Помфри. Она отдернула занавеску у кровати Джеймса и всучила ему колбу с новым зельем:

– Выпейте.

– Что это?– с подозрением спросил мальчик.

– Без разговоров.

Кажется, Малфою досталась такая же пакость. Джеймс обреченно вздохнул и залпом опорожнил колбочку. Через пару мгновений веки его стали слипаться, и он понял, что их предательски усыпили.

*

Скорпиус просыпался медленно, чувствуя давящую боль в затылке. Наверное, это из-за снотворного зелья, которым его напоила Помфри. Интересно, сколько сейчас времени?

Свет в больничном крыле был приглушен, ни одного постороннего звука. Малфой попробовал подвигать рукой: жутко больно, но, слава Мерлину, иголок больше не чувствовалось.

На тумбочке у кровати лежали письмо и записка. Мальчик потянулся и развернул записку: «Скорпиус, поправляйся! Мы выиграли! Диксон поймал снитч, пока хаффлпаффка мучилась животом и не смотрела по сторонам. Тобиас».

Письмо было от родителей: «Скорпиус, мы очень рады, что ты пострадал не сильно. Отец поздравляет тебя с зачислением в команду. Я надеюсь, что ты не будешь попадать в больницу после каждой игры. Если что-то нужно, напиши, мы сейчас в Швейцарии по делам. Поправляйся. Обязательно напиши, как ты себя чувствуешь. Мама».

Чувствую я себя паршиво, мама, но не писать же вам об этом в Швейцарию…

Скорпиус откинулся на подушке, глядя в потолок. Сон прошел, а больная голова и ноющая рука остались. А еще остался вопрос: кто? Хотя, скорее всего, все-таки Забини…

Он давно понял, что мысли способны материализоваться, но не с такой же скоростью! Занавеска тихо отошла в сторону, пропуская кого-то невидимого. Потом у кровати нарисовалась Присцилла – с красными от слез глазами и виноватым лицом. В руках она держала мантию-невидимку – из тех, что большими тиражами лепили Уизли в своем магазинчике приколов.

– Прости,– прошептала она, подходя к кровати.– Я не думала, что ты… Я просто хотела, чтобы ты пропустил мяч…

– Сколько времени?

– Что?

– Сколько сейчас времени, спрашиваю…

– Половина одиннадцатого вечера.

Малфой кивнул.

– Скорпиус, ну, прости…

– Когда кидала в меня заклятием, думала хоть немного?– спросил мальчик, безжалостно глядя на Забини.– Ты, кстати, могла свой же факультет подвести…

– Я не хотела!– прошипела Присцилла, тут же начиная сердиться.– Я думала, ты пропустишь один мяч, и я тебя расколдую!

– Не уверен, что ты умеешь думать,– холодно заметил Скорпиус, глядя в потолок. Девочка топнула ногой, развернулась и вылетела прочь, совершенно не заботясь о том, что ее могли услышать.

Тишина давила на виски не хуже боли. Скорпиус уже подумал, что стоит позвать Помфри и попросить еще зелья, но тут опять раздались шаги. Кого на этот раз принесло?

– Джеймс… Ты спишь?

Ширма отошла в сторону, и перед взглядом слизеринца предстала чуть испуганная Роза Уизли.

– Ой!– она подпрыгнула, выпустила занавеску и поспешила к другой кровати. Даже не извинилась… Воспитанием у Уизли явно не особо занимаются…

Очевидно, Поттер спал, потому что Скорпиус так и не услышал голосов. Он смотрел в потолок, пока глаза его не закрылись. Во сне домовики опять летали на метлах, а отец вколачивал гвозди в памятник Гарри Поттеру… А он сам шел по темной дороге, зная, что впереди лишь туман, скрывающий пропасть.

Глава 6. Раздувающее зелье.

Декабрь принес с собой морозы, каких давно не помнили обитатели Хогвартса. Камины пылали, не переставая, но Большой зал часто не успевал прогреться. В коридорах стены покрылись наледью, и между кабинетами студенты передвигались бегом или быстрым шагом, пряча лицо и руки. Лишь в гостиных было тепло, и в спальнях эльфы поддерживали температуру заклинаниями, а в постели клали горячие грелки.

Но было и еще одно место в замке, где всегда было приятно расслабиться, ощущая, как тепло распространяется по телу – кабинет Зельеварения. Конечно, он находился в подземельях, где можно было надевать коньки и кататься, но в классе всегда можно было размотать шарф и даже расстегнуть мантию. И не только из-за постоянно кипевших котлов студентов, но и из-за трех каминов, которые каким-то образом организовал в подземелье теплолюбивый Слизнорт. Если бы еще не слизеринцы, с которыми они ходили на Зельеварение, было бы вообще прекрасно. Возможно, Зелья стали бы одним из любимых предметов Джеймса.