Текст книги "Перекресток (СИ)"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 45 страниц)

Сестра спрыгнула на пол и взяла верхний квадратный сверток.

– Дай угадаю: это книга, от Розы,– усмехнулся Джеймс, когда Лили стала аккуратно снимать обертку.

Точно, кузина не изменила себе. Такое ощущение, что она все свои карманные деньги тратит на книги, причем не только для себя, но и для всего семейства.

– Можешь взять себе,– лениво сказал Джеймс, пока Лили изучала его подарок.– Далее…

– Джим, ты уверен, что не хочешь?– хитро спросила сестра, поворачивая к нему обложку.– «История квиддича Великобритании в тактических таблицах и схемах»…

Мальчик чуть не свалился с кровати, подпрыгнув и выхватив книгу из рук Лили. Бешеный гиппогриф и задница хвостороги, Роза объелась пудинга?

– Пока ты пускаешь слюни на книгу, я тебе перечислю другие твои подарки,– со смешком сестра оторвала Джеймса от созерцания красочной обложки.

– Валяй,– ответил мальчик, водя пальцем по завиткам на корешке.

– Набор для ловцов от мамы и папы.

– Правда?!– он все-таки упал на пол, больно ударившись коленом, но тут же вскочил, и к книге на его коленях прибавился «Набор».

– «Мантии-невидимки одноразового использования (продленное действие)» от дядюшек Уизли…

– Мерлин, это невозможно!!!

– «Коробка заклятий на все случаи жизни» от Гермионы и дяди Рона…

У Джеймса уже не было слов.

– Лили, может, мне это снится?– спросил он, когда накинул на себя одну из мантий и не увидел своего тела.

– Это же Рождество, Джим,– улыбнулась сестра.

Дверь в комнату медленно отворилась, и Джеймс понял, что все хорошее когда-нибудь омрачается незваными обстоятельствами. Через порог уверенно переступил Альбус, неся в руках стакан с молоком.

– Альбус, с Рождеством!– Лили тут же подскочила к младшему брату, пытаясь забрать у того молоко.– Ты один? А где мама?

– Мама и папа,– лучезарно улыбнулся Ал, и на его пухлой щеке появилась ямочка, которой в их семье больше ни у кого не было, что заставляло Джеймса думать, что младшего подменили в больнице. Ну, не может в их семье завестись вот это чудо, которое в данный момент шествовало к нему, расплескивая молоко на ковер.

– Если ты выльешь его на меня…– с угрозой начал Джеймс, но Ал лишь улыбнулся и протянул зажатый в ладошках стакан старшему брату.– Оставь себе.

– С ложестом!– пробормотал Альбус.

– Чего тебе? Не хочу,– нахмурился Джеймс. Странно, Ал впервые заговорил с ним.

– С ложестом!– повторил Ал.

– Чего привязался?

– Джеймс, он же тебя поздравляет,– укорила Лили брата,– возьми.

– Я не хочу молока.

– Ну, возьми,– попросила сестра, и Джеймс покорно вынул из липких ладошек Ала стакан. Брат рассмеялся и от смеха упал на пятую точку.

– Вот ты где!– в комнату вошел отец, еще в пижаме, без очков.– С Рождеством, ребята!

– И тебя, пап,– проговорил Джеймс, глядя, как Альбус пускает слюни на сверток, что подобрал с пола. Ладно, подумал Джим, чуть улыбнувшись, раз уж праздник…

*

– Мистер Скорпиус, сэр…

– Отстань.

– Мистер Скорпиус, просыпайтесь.

– Я сказал: пошел вон!– мальчик еще глубже забрался под одеяло, не желая чувствовать давящую в висок боль.

– Ваш отец…

Скорпиус резко сел на постели, наплевав на головную боль, и сверкнул гневным взглядом на Донга, что тут же сжался у кровати:

– Почему в рождественское утро вместо радостных «С Рождеством, Скорпиус!» я получаю очередную весть от отца! Неужели в этом доме ни у кого нет для меня просто нормальных слов?!

Донг прижал к затылку большие уши, глаза его наполнились слезами.

– Я принес вам подарок, сэр, но я должен был передать вам от хозяина, что…

Скорпиус откинулся назад на подушки, чувствуя, как стихает в нем гнев.

– Давай.

– Что?

– Подарок свой давай,– лениво ответил мальчик, замечая, что больше в комнате подарков нет. Видимо, это и есть наказание за вчерашнюю его выходку на приеме. Что ж, переживем…

– Сэр, с Рождеством!– Донг протянул Скорпиусу что-то, завернутое (совершенно неумело) в бумагу. Мальчик снял обертку – в руках оказалась его книга Шекспира, что отобрал у него вчера отец.

– Он тебя убьет.

Донг лишь похлопал ушами, глядя на Скорпиуса.

– Спасибо.

Эльф расплылся в широкой улыбке:

– Ваш отец просил передать, что вы наказаны до конца каникул, сэр.

Мальчик хмыкнул, раскрыл «Гамлета» и прочел для Донга:

«Что благородней духом – покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть –

И только; и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, – как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть. – Уснуть!

И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;

Какие сны приснятся в смертном сне…

Скорпиус поднял глаза на домовика – тот смахивал со щек крупные слезы. Вот дурачок, это же просто стихи…

– Принеси мне завтрак. И что-нибудь от головной боли.

– Да, сэр,– и Донг исчез, а Скорпиус откинулся на подушках, с легкой улыбкой глядя в потолок. Уснуть…

Глава 8. Дуэль.

В кабинете директора Хогвартса стояла напряженная тишина. Фауст сердито смотрел в одну точку, потирая пальцем подбородок. Он сидел в глубоком кресле у самого стола. Рядом нервно качал ногой Флитвик, то и дело начиная насвистывать, но тут же обрывая себя. Профессор Лонгботтом почти сжался в углу, у окна, держа на коленях как-то судорожно сжатые руки. Один Слизнорт сиял улыбкой, кажется, не понимая, что собрала их МакГонагалл не ради раздачи конфет.

Ждали лишь директрису. Когда открылась дверь и МакГонагалл стремительно вошла в свой кабинет, половина присутствующих вздрогнула, вторая поднялась.

– Сядьте,– властно кинула директор и обошла свой стол, положив на него стопку бумаг. Она опустилась в свое кресло и медленно обвела взглядом присутствующих. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

– Итак, господа,– заговорила, наконец, МакГонагалл, поднимаясь.– Заканчиваются пасхальные каникулы, впереди экзамены, СОВ, ЖАБА… А мы чем занимаемся?

– Чем?– Слизнорт наивно посмотрел на директрису, не заметив испуганных глаз Невилла и уничтожающего взгляда Фауста.

– Ерундой!– МакГонагалл не повышала голоса, но это слово прозвучало, как крик.– В начале года здесь же вы мне клялись, что справитесь, но никакого результата я не вижу…

Собравшиеся молчали. Директриса устало взяла со стола свитки, развернула, поправила очки на носу и стала читать:

– «15 января, Джеймс Поттер, принес в замок снежки и кидался в первокурсников, наказание: мытье котлов в кабинете Зельеварения». «18 января, Скорпиус Малфой, практиковался в заклинании Ректусемпра на первокурснике Хаффлпаффа, наказание: уборка в больничном крыле». «22 января, Скорпиус Малфой, изъяты ингредиенты для зелий, пропавшие у профессора Слизнорта, наказание: помощь мадам Пинс в библиотеке». «26 января, Джеймс Поттер, выкрасил портрет Полной Дамы в розовый цвет, наказание: покраска стен в помещениях нижнего уровня». «1 февраля, Джеймс Поттер, Скорпиус Малфой, пойманы в Зале наград, предположительно во время дуэли, наказание: неделя работ по замку»…– МакГонагалл подняла глаза и сурово посмотрела на деканов.– Сколько прошло времени? Почти четыре месяца. А итог?– и директриса снова вернулась к свитку:– 5 февраля, 9 февраля, 16 февраля, 4 марта – Джеймс Поттер пойман ночью вне гостиной. 26 февраля, 12 марта – Скорпиус Малфой бродит ночью по замку. 24 марта и 11 апреля – оба пойманы в помещениях замка, с палочками наизготовку… Сколько это будет продолжаться?

– Мы предпринимаем все возможные меры, профессор,– заговорил Фауст.– По ночам дежурим, старосты проверяют перед сном, чтобы эта пара была на месте…

– Плохо, значит, проверяют!– рявкнула МакГонагалл.– Вы вообще за рекламой следите?

– Простите?– присутствующие не успели проследить за мыслью директрисы.

– Да они же вас за нос водят! «Мантии-невидимки одноразового использования» от братьев Уизли!– МакГонагалл кинула на стол какой-то сверток.– Месяц назад мы с вами пришли к выводу, что Малфой и Поттер ищут возможность выяснить отношения с помощью магии. И вы мне клялись, что не допустите дуэли!

– Ну, не допустили же…– робко заметил Слизнорт.

– Пока нам всем просто везет,– вздохнула директриса, садясь.– После матча Слизерин – Гриффиндор и Малфой, и Поттер были в больничном крыле. Спасибо мадам Помфри, что она их разделила по разным палатам и смогла сделать так, чтобы Поттер так и не узнал, что и Малфой находится на лечении… А теперь это…

– Что-то случилось?– пискнул Флитвик, пугаясь.

– А вы не знаете?– фыркнула МакГонагалл.– Тед Люпин, староста Гриффиндора, в больничном крыле.

– Почему?– встрепенулся Невилл.

– А потому, что Поттер, видимо, нашел для дуэли подходящим местом Визжащую хижину и решил быстренько открыть заложенный проход под Гремучей ивой. Хорошо, что мистер Люпин проходил мимо и смог вовремя оттащить его оттуда! Сам Тед пострадал довольно серьезно и сейчас находится под присмотром мадам Помфри.

В кабинете воцарилась гнетущая тишина.

– Итак, сколько это будет продолжаться? Ваши предложения? Или будем исключать обоих, потому что мы не смогли с ними справиться и пресечь их настойчивые попытки убить друг друга на дуэли?– сердито спросила МакГонагалл.

– Мы не можем круглые сутки следить за ними, это невозможно,– спокойно заметил Флитвик.– Мы можем отнять у них палочки – но они тогда подерутся, как магглы.

– Может, еще раз с ними поговорить?– снова заговорил Слизнорт, тайком добывая засахаренный ананас из кармана.

МакГонагалл презрительно фыркнула.

– В общем, так, друзья мои,– директриса опять поднялась с места,– даю вам два дня на размышления, думайте, что нам делать. И не только с дуэлью! Журнал мистера Филча по нарушениям школьных правил скоро можно будет переименовывать в журнал имени Джеймса Поттера и Скорпиуса Малфоя!

– А если мы ничего…– осторожно начал Фауст.

– Тогда мы будем вынуждены перевести одного из мальчиков в другую школу волшебства. А лучше – обоих. Все свободны,– директриса тяжело опустилась на свое место, глядя, как постепенно ее кабинет пустеет. Часы показывали половину двенадцатого ночи.

– Знаете, чего я боюсь больше всего, Альбус?– заговорила она с портретом, повернувшись к стене и глядя в умные глаза Дамблдора.

– Дуэли?– чуть улыбнулся Директор.

– Нет,– покачала головой МакГонагалл.– Я боюсь, что однажды эти двое поймут, как они похожи, и подружатся.

– Разве в дружбе есть что-то плохое?

– Нет, но боюсь, что тогда Хогвартсу придет конец,– хмыкнула директриса.– Союза этих мальчишек замок не переживет.

– Когда белое и черное встречается, оно становится серым, профессор,– в своем духе ответил Дамблдор и закинул в рот очередной леденец.

*

– Джеймс, ты чего такой странный?– Сюзанна уже собиралась идти спать, но задержала взгляд на сокурснике.

– Я странный? Я нормальный,– Джеймс развалился в кресле у камина, глядя, как стрелка на каминных часах завершает круг и останавливается на одиннадцати.

– Ты как с каникул приехал, так все будто о чем-то думаешь,– заметила девочка. Еще бы он не думал: дуэль с Малфоем постоянно срывалась из-за бдительности преподавателей, гиппогриф их затопчи! Но у Джеймса было твердое намерение: дуэли быть. И никто, даже стукнутая хвосторога, ему не помешает. Сегодня точно.– Если тебе нужна помощь…

– Нет, спасибо, для скорой помощи у меня есть Роза,– хмыкнул Джеймс, провожая взглядом Сюзанну. Чем ему может помочь сокурсница? Если только секундантом ее взять, но они ведь решили без секундантов. Один на один.

Что ж, пора. Как преподаватели не пытались им помешать, но сегодня, наконец, они смогут окончательно выяснить отношения.

*

– Скорпиус, ты хорошо себя чувствуешь?– Энжи собирала со стола тетради и оглянулась на товарища. Малфой сидел у камина, поигрывая палочкой.

– А что, плохо выгляжу?– усмехнулся мальчик, поглядывая на наручные часы.

– Нет, просто с Рождества ты какой-то странный…

– Ну, какое Рождество, такой и я,– отозвался Скорпиус, вспоминая, как утром в его комнату пришла мама, чтобы поздравить с праздником, а к вечеру и отец подтянулся, принеся подарки Скорпиуса. Он явно хотел поговорить, но у младшего Малфоя совсем не было настроения: он встретил папу улыбкой и вопросом, как тот относится к хорькам. Наверное, это было жестоко, но чего жалеть о содеянном? Зато странный папа снова стал самим собой…

– Ладно,– Энжи скрылась на лестнице, ведущей в спальни.

Скорпиус поднялся.

– Ты куда это?– от шкафа раздался голос Эйдана.

– Чем быстрее мы с Поттером решим свою проблему, тем меньше баллов потеряет из-за этого Слизерин,– заметил Малфой, кивая старосте. Именно Эйдан рассказал Скорпиусу о том, что сегодня вечером преподаватели соберутся на совет у МакГонагалл. Лучше времени не найти, раз уж все так помешаны на том, чтобы не допустить их с Поттером дуэли.

Эйдан кивнул, и Скорпиус тихо вышел в коридор.

*

Они встретились, как и договорились, в Классе для совместных занятий, где оба оказались впервые после великого собрания Слизнорта на первом курсе. Плотно прикрыв дверь, Джеймс зажег свою палочку.

У дальней стены стоял Малфой, бледный, как обычно, без мантии. Они молчали, потому что однажды их вычислили именно по голосам. Хватит с них наказаний за то, чего они пока никак не могли сделать. А было давно пора.

Слизеринец махнул рукой, указывая на свободное пространство перед задними партами и вставая справа. Джеймс кивнул и занял позицию слева, почти у самого окна.

Малфой зажег откуда-то взявшуюся свечу: умно, а то ведь не видно будет, как этот слизняк зеленый упадет от заклятий или у него вместо носа появится клюв.

Мальчики кивнули друг другу, отсалютовав палочками. Все формальности были соблюдены…

– Стой!– шикнул Джеймс, когда Малфой уже начал взмахивать палочкой.

– Что? Струсил?– прошипел Скорпиус, сузив глаза.

– Мы должны объявить, из-за чего деремся,– прошептал гриффиндорец.– Чтобы это было честно.

– Поттер, ты идиот?!

– Я ненавижу тебя, Малфой, и поэтому буду драться с тобой,– торжественно объявил Джеймс, глядя на слизеринца.

– Поттер, ты идиот и задавака, ты мешаешь жить другим, поэтому я должен возложить на себя важнейшую миссию избавиться от тебя, хотя бы на месяц,– со злорадной усмешкой и препротивным выражением на лице проговорил Скорпиус.– Все?

Джеймс кивнул, наставляя палочку на противника. Через мгновение класс был оглушен двумя мальчишескими голосами, выкрикивавшими заклинания. Пламя свечи погасло, но в помещении было светло от разноцветных лучей, что противники пытались послать друг в друга, но оба были проворными и ловкими.

– Змея и есть змея, всюду извернется,– бросил Джеймс, когда Скорпиус отпрыгнул от конъюнктивального заклятия, которое гриффиндорец успел выучить в январе и даже испытать на миссис Норрис.

– Болтать ты мастак, лохматый,– фыркнул Малфой, послав в противника Петрификус, но Поттер увернулся, чуть не сбив парту.– И уворачиваешься не хуже змеи…

Их дуэль длилась не более пары минут, когда произошли сразу три события. Заклинание Малфоя попало в Поттера, и тот дернул рукой, посылая заклятие в слизеринца. Луч из палочки Джеймса угодил прямо Скорпиусу в голову, которую тот повернул на крик и звук открывшейся двери. В кабинет вбежал Филч, а за ним Фауст с поднятой палочкой.

– Мерлин,– выдохнул профессор Защиты, глядя на мальчишек, которые медленно оседали на пол. Помимо ссадин на руках и плечах, – свидетельств их уклонения от заклятий – они оба представляли собой чудную картину: уши Джеймса медленно и болезненно превращались в какие-то вьющиеся растения, спускаясь к плечам и ниже, а из затылка Скорпиуса каким-то непостижимым образом росли рога, становящиеся на глазах все более ветвистыми. Судя по всему, обоим мальчикам было очень больно, но они этого старались не показывать, глядя на взрослых.– Мистер Филч, позовите мадам Помфри…

16.11.2009

Часть третья.

Едва мой дух стал выбирать свободно

И различать людей, его избранье

Отметило тебя; ты человек,

Который и в страданиях не страждет

И с равной благодарностью приемлет

Гнев и дары судьбы; благословен,

Чьи кровь и разум так отрадно слиты,

Что он не дудка в пальцах у Фортуны,

На нем играющей. Будь человек

Не раб страстей, – и я его замкну

В средине сердца, в самом сердце сердца,

Как и тебя.

У. Шекспир «Гамлет»

Глава 1.Больничное крыло.

Интересно, с чем можно сравнить боль, когда череп будто с двух сторон сверлят болтами, при этом выкручивая и растягивая уши к самым плечам, а затылок болит не меньше, чем виски…

…И вообще, что это за целительская помощь, когда даже боль не могут убрать?!

Джеймс дернулся на постели, сердито пискнув от боли и помутнения в глазах…

…Кто может очнуться посреди ночи с такими мыслями? Или вместе с ростом ушей у него стали сокращаться мозги? Симптомы уже есть, заболевание опасное…

…Как он может думать о такой чуши, когда так разрывается голова? А о чем думать? Конечно, лучше бы заснуть снова, но он успел отлежать себе спину, а на бок не повернуться – новый стиль ушей мешает…

…Уши «а ля Малфой-хорек-с-рогами-на-затылке». Только это и помогает не заорать от боли и не разреветься от нее же. Интересно, а если зареветь, легче станет? Вряд ли…

…Сколько он уже тут? Кажется, третий день. Двое суток спал, почти не просыпаясь. Во сне ему не было больно…

…Тут действительно так тихо, или стоит поковырять пальцем в ухе? Хотя, как это возможно? Хорошо хоть не оглох…

С другой стороны, опять им не дали довести дуэль до конца. Словно у преподавателей красная кнопка где-то загорается…

Тихо и почти бесшумно отодвинулась занавеска, и вошла мадам Помфри, с заботой глядя на лежащего Джеймса. Наверное, он выглядел довольно потешно, но целительница смеяться не собиралась. Скорее, она глядела на мальчика, как на умирающего. Ну, или близкого к этому состоянию.

– Я еще жив,– простонал Джеймс, не желая видеть перед собой скорбные лица. Он всего лишь участвовал в дуэли, с кем не бывает. Ему не оторвали ухо, а всего лишь превратили. Чего так смотреть?!

– Проснулся?– тихо спросила мадам Помфри, будто это и так было не ясно, раз уж он с ней разговаривает.

Интересно, а как Малфой? Если лежит, то в какой позе? Ведь из затылка-то у того явно торчали рога, когда мальчиков буквально принесли в больничное крыло.

– Выпей,– целительница протянула ему стакан с густой зеленой жидкостью, пить которую не очень-то хотелось, но ужасная боль, от которой не было способа отвлечься, подтолкнула его к стакану.

– Фу,– выдохнул он, с трудом отставляя наполовину выпитое зелье и роняя больную голову на подушку. Длинные зеленые уши мирно лежали на его плечах. Кажется, они стали чуточку короче за три дня.

– Молодец, теперь спи,– мадам Помфри чуть ему улыбнулась, потрепав по плечу.– Утром разрешу тебя навестить…

– Нет!– чуть не подскочил мальчик, но тут же взвыл, потому что прижал плечом водоросль, что была его ухом.

– Поттер, не ори!

Этот сонный голос донесся справа, видимо, из-за ширмы.

– Мистер Малфой, погодите минутку, я сейчас принесу вам обезболивающее…– попросила целительница.

– А мне не положено?– удивленно спросил Джеймс, игнорируя слизеринца.

– Вам пока нельзя, нужно сначала остановить рост этих странных лиан, а смешивать два зелья не рекомендуется… Мы уже почти…

– Мало ли что и когда кому не рекомендовали…– сердито откликнулся мальчик, понимая, что точно сейчас расплачется от боли. Как же тут заснуть?

– Потерпите пару часов, потом я дам вам все, что вы захотите,– с состраданием, которым лучилась каждая морщинка на ее лице, проговорила целительница.

Джеймс покорно вздохнул, часто моргая, чтобы предательские слезы не потекли из глаз.

Больно.

Он слышал, как мадам Помфри зашла за соседнюю справа ширму и поставила на столик графин.

– Выпейте, мистер Малфой.

– Не хочу.

– Это обезболивающее.

– Не буду.

– Мистер Малфой…– прозвучала уже легкая угроза в голосе целительницы.

– Я же сказал: не буду. Мне не больно. Я уже третий день пью эту дрянь, сколько можно?

– Дайте, я посмотрю на ваши наросты…

– Смотрите. Можете даже сфотографировать.

Джеймс фыркнул и тут же тихо простонал.

Посмотреть бы на Малфоя с рогами, вот, наверное, потеха-то…

*

Скорпиус чуть сморщился, когда снова смог лечь. Было не особо удобно: он полусидел посреди кровати, подушки были положены так, чтобы он мог не задевать рогами (Мерлин, Малфой с рогами, историческое мгновение!) стену. Кто бы увидел… Хотя смотреть надо было позавчера, сегодня они были уже в два раза короче и тоньше, даже неинтересно…

Но надо отдать должное юмору Поттера. Если бы не боль, можно бы было посмеяться. А еще посмотреть на водоросли, в которые превратились уши того. Интересно, какой они длины?

Скорпиус глядел на потолок, от которого уже тошнило. Три дня он лежит тут, посетителей к нему, спасибо Мерлину, не пускают. Скучно, больно, тошно. А еще Поттер все это время спал…

Почему его также не погрузили в сон? Хотя он и так знал, почему: его боль не шла ни в какое сравнение с тем, что терпел гриффиндорец.

Когда целительница ушла, Скорпиус почти с ненавистью посмотрел на оставленный на столике стакан с обезболивающим. Не станет его пить, раз Поттеру нельзя. Что он, розовый? Он может терпеть не хуже лохматого, не надо тут при нем прыгать, как при ребенке…

Малфой прикрыл глаза, сам не зная, почему отказался от лекарства. Уж не из-за Поттера, это точно. Или не точно. Странно, что тот, чувствуя страшную боль (а Скорпиус, выбирая это заклинание, прочел о его последствиях все, что смог найти), ведет себя не так, как от него ожидалось бы. Даже острит, сомнительно, конечно, но все-таки…

Странно, что Поттер ведет себя почти так, как повел бы себя сам Скорпиус. Мальчику это не нравилось. А еще ему не нравилось, что Поттеру явно досталось больше, значит, Скорпиус победил, но удовлетворения от этого не было.

Вот бы книгу сюда, хоть какую-нибудь. Шекспира пришлось дома оставить, спрятать в тайной комнате под садовым домиком… Но он бы сейчас даже от детского журнала не отказался, чтобы отвлечься.

Больно.

Скорпиус снова посмотрел на стакан с обезболивающим.

Почему он не пьет? Ну, почему?

– Малфой, или не сопи, или я все-таки встану и тебе врежу,– донесся немного странный голос слева.

– Поттер, это слуховые галлюцинации,– лениво откликнулся Скорпиус, чуть улыбнувшись. Что ж, как вариант отвлечения от боли…– Уши чистить не забывай…

– А ты рога лакируй, чтобы на солнце блестели…

Скорпиус фыркнул бы, если бы не догадывался, что такое движение только усугубит боль. Взгляд снова упал на колбу с зельем.

– Поттер, как ты думаешь, нам палочки когда вернут?– говорить было легче, чем молчать.

– Какие палочки?

– Проверь наличие мозга, Поттер, он у тебя, кажется, вытек через уши,– почти с улыбкой заметил Малфой.– Фауст забрал наши палочки.

– Вот черт! Зачем они ему?

– В носу ковырять.

– Обе?

– А у тебя в носу одна дырка?– скучающе осведомился Малфой, начавший понимать, что с Поттером разговора не получится. Тем более, с Поттером, у которого вместо ушей водоросли болотные обыкновенные.

Гриффиндорец промолчал. Скорпиус хмыкнул, чутко прислушиваясь. Потом снова посмотрел на зелье.

Да плевать на целителей и их рекомендации!

Из упрямства или еще какого-то глупого соображения (почему глупого? У него не бывает глупых соображений) Скорпиус медленно сел и спустил босые ноги на пол. Встал, придерживая голову, которая казалась на пару пудов тяжелее, чем обычно, взял склянку с зельем и тихо вышел из-за своей ширмы.

Поттер лежал, прикрыв глаза. Бледные щеки были мокрыми, от чего Малфою захотелось тут же уйти.

– Яд, Поттер, чтобы облегчить твои предсмертные муки,– желчно заметил Скорпиус, переливая половину своего зелья в пустой стакан на тумбочке.

Гриффиндорец вздрогнул и открыл глаза, тут же поспешно вытер лицо и плотно сцепил зубы, чтобы не взвыть, когда пошевелился.

– Предлагаю совершить массовое самоубийство,– все так же язвительно заметил слизеринец и залпом опорожнил свой стакан. Потом вернулся к своей постели.

Ни он, ни Поттер не рассмеялись, увидев результаты своей дуэли.

Странно и больно.

*

– Я не понимаю, Поттер…– мадам Помфри растерянно стояла рядом с пациентом, в очередной раз подставляя таз, когда Джеймса вывернуло наизнанку. Гриффиндорец застонал от боли и усталости.– Не понимаю, почему у вас такая реакция…

Джеймс ничего не ответил, измученный головной болью и рвотой.

– Думаю, вас стоит отправить в больницу Святого Мунго…

– Нет!– откуда он взял силы, чтобы возмутиться, Джеймс и сам не мог себе сказать. Может, от мысли, что тогда он не сможет убить Малфоя, который напоил его неизвестно чем…

– Хорошо, понаблюдаем еще несколько часов. Если вам не станет лучше… Если бы мы могли точно сказать, что с вами…

Малфой мог, но Джеймс не стал этого говорить, потому что собирался за это вырвать рога из затылка слизеринца. Или потому, что вчера, осмелившись выпить зелье Малфоя, Джеймс заснул, перестав ощущать боль в висках…

*

Скорпиус с утра чувствовал себя лучше, и рога, кажется, скоро перестанут украшать его прическу. Кстати, пора бы постричься…

Поттера опять рвало, и мальчик поморщился от этого звука. Черт, видимо, целители иногда бывают правы…

Малфой поднялся с постели и вышел из-за ширмы как раз тогда, когда мадам Помфри с довольно озабоченным лицом покидала закуток Поттера.

– Мистер Малфой, сейчас же в постель!– тихо приказала она.

– Поттер вчера выпил обезболивающее зелье,– спокойно сказал слизеринец.

– Зелье? Откуда он его…– целительница нахмурилась, глядя на Скорпиуса. Мальчик пожал плечами и вернулся в свою кровать, оставляя целительнице шанс дойти до ответа самой.

Мадам Помфри поспешно куда-то удалилась, потом Малфой слышал, как она заставляет Поттера пить еще какое-то зелье, и тот безропотно глотает, давясь.

Как-то тошно.

*

– Малфой, какой длины твои рога? Ветвятся еще?

– Дашь линейку, которой ты каждое утро измеряешь уши, скажу…

– Тебе по почте послать?

– Нет, силой мысли… Поттер, ты проверил свой мозг?

– Чего?

– Ну, мне показалось, что он у тебя через уши вытек…

– А мне показалось, что я вывел новый вид хорьков – с рогами…

– Ежик, еще одно слово, и я не поленюсь встать и завязать тебе уши на шее, покрепче…

– Они до шеи уже не достают!

– Уже попробовал? Интересное развлечение…

– Интереснее, чем рогами ковырять дыру в стене… Или ты там по-другому развлекаешься?

– Ага, стихи читаю.

– Правда? А я думал, повторяешь свод правил поведения Малфоев… Или как это у вас там называется…

– «Магический сборник священных правил поведения представителей древнего и благородного дома Малфоев, созданный для правильного воспитания наследников и сохранения традиций аристократического рода для потомков»…

– Пфф… Малфой, сколько недель ты это учил? Большего бреда еще не слышал…

– От тебя можно услышать еще больший бред, поверь, Поттер.

– То есть ты согласен, что это бред?

– Если только ты согласен, что ты несешь бред.

– Ну-ка продекламируй что-нибудь…

– Я тебе что, клоун или выездная труппа развлечений?

– Понятно, тебя хватило только запомнить название, чего еще ждать от слизеринца-хорька…

– Ежик, побрею, останешься без иголок…

– Я сказал не называть меня ежиком!!!

– Мистер Поттер, вы чего так кричите? Опять голова болит?

– Нет.

– Вот и хорошо, значит, сегодня к вам можно пустить посетителей, которые давно…

– НЕТ!!!– хором вскрикнули мальчики.

*

В тот день, когда мадам Помфри объявила, что завтра их обоих можно выписать, в больничное крыло пришел профессор Фауст. Визит его на пороге выздоровления не предвещал ничего хорошего.

Декан Гриффиндора встал между кроватями мальчиков, глядя то на одного, то на другого.

– Я приятно удивлен тем, что за шесть дней здесь вас ни разу не пришлось разнимать. Наверное, так хорошо на вас действует то, что я забрал ваши волшебные палочки…

Джеймс хмыкнул, Скорпиус возвел глаза к потолку. Оба уже стараниями мадам Помфри вернулись к нормальному своему внешнему виду и чувствовали, что готовы на новые подвиги.

– Теперь о вашем наказании,– Фауст чуть улыбнулся.– Хотя ваш декан, мистер Малфой, считает, что вы уже понесли заслуженное наказание, пробыв неделю здесь, мы с директором решили, что во избежание повторения подобного в будущем стоит закрепить уже полученный вами урок.

Джеймс нахмурился, пытаясь понять, какими родственными узами связаны Роза и Фауст, потому что сейчас декан говорил также непонятно и запутанно, как кузина на пике своего энтузиазма.

– Итак, завтра вы выйдите из больничного крыла и приступите к занятиям, приближаются экзамены… Но помимо этого вам назначены две недели наказаний под руководством профессора МакГонагалл…

Скорпиус сложил на груди руки, понимая, что снова придется изображать из себя домового эльфа. И под неусыпным оком директрисы вряд ли удастся вызвать к себе Донга…

– Профессор, а как прошли матчи по квиддичу?– с нетерпением спросил Джеймс. Они со слизеринцем пробыли в больничном крыле неделю, добровольно изолировавшись от любопытных посетителей. Какое удовольствие, чтобы на тебя пялились, когда твои уши отвисли зелеными канатами к плечам или на затылке ветвятся рога?!

– Чемпионат школы закончился. Кубок взяла команда Рейвенкло.

– Что?!– оба мальчика подскочили на кроватях, а Джеймс умудрился еще и упасть с нее, больно ударившись коленями о каменный пол.– Рейвенкло? Но как?

– Гриффиндор остался без ловца, Слизерин – без вратаря,– бесстрастно заметил Фауст, но по его лицу было видно, что и он не просто пережил подобную весть.– Ваша глупая дуэль навредила обоим факультетам… Надеюсь, это тоже станет вам уроком…

Декан Гриффиндора медленно развернулся и покинул больничное крыло.

– Это все ты, Малфой!– буркнул Джеймс, тяжело переживая то, что их команда проиграла Кубок.

– Вали с больной головы на здоровую,– не менее мрачно откликнулся слизеринец.

– Это ты предложил дуэль.

– А ты не отказался, прошу заметить…

– Ненавижу тебя, Малфой.

– Взаимно, Поттер.

*

– Ваши палочки, господа,– у дверей больничного крыла, откуда они вышли почти одновременно, их встретила школьная староста.– Профессор Фауст передал, что вы можете пропустить утренние занятия, но после обеда он проверит, чтобы вы были на Зельеварении…

Мальчики пожали плечами, провожая взглядами девушку и убирая свои палочки в карманы брюк. Потом они переглянулись, послав друг другу презрительные взгляды, и разошлись в разные стороны. Через пять шагов они одновременно оглянулись – и улыбнулись насмешливо и задорно.

Глава 2. В роли домовиков.

Зельеварение так Зельеварение, отвалится от него кусок, что ли? Тем более что Слизнорт, кажется, решил, что они оба, бедные, еще не до конца оправились, причем от острого воспаления мозгов, раз профессор разговаривал с ними, как с душевнобольными. Ну, или, по крайней мере, укушенными больным гиппогрифом.

Малфой стоял возле своего котла, кипящего по всем правилам, и наблюдал за тем, как его бывший сосед по больничной койке усиленно что-то режет серебряным ножом, иногда усмехаясь и потирая шею. Никто в классе уже давно ничего не резал, все следили, чтобы зелье не выкипело, на определенной минуте нужно было убавить огонь и начать помешивать. Одному Поттеру, кажется, закон не писан. Или у него из-за ушей испортилось зрение. Побочный эффект, так сказать…