Текст книги "Превратности жизни: Альтернативная реальность (СИ)"

Автор книги: Сьёфн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 50 страниц)

Сириус, спохватившись, захлопнул дневник дяди. Он понимал, что неправильно читать исповедь умершего. Поставив дневник назад на полку, он долго смотрел в одну точку, задумавшись. Оказывается, он плохо знал своего дядю, не понимал, как и чем тот живет. Дети эгоистичны, их интересуют только собственные переживания, вот и Сириус не был исключением. Нет, он, конечно, знал, что жена дяди умерла совсем молодой и больше тот так и не женился, но никогда не интересовался подробностями его жизни. Ему было важнее рассказать дяде о себе и своих успехах или разочарованиях. Сейчас, вспоминая свои беседы с дядей, он четко понимал, что темой для их бесед всегда был он. Имеющий равнодушных родителей, Сириус стремился получить внимание и похвалы от единственного слушавшего его человека. Да и кому он мог бы рассказать о себе? Нарциссе? Та была девчонкой и «падать» в её глазах, рассказывая о своих страхах, Сириус не хотел. Андромеда и Беллатриса были гораздо старше, а Регулуса прочно охраняла мать, буквально силой отталкивая от него Сириуса и сделав все, чтобы братья не дружили. Вот и сейчас, лишь слегка приоткрыв завесу жизни дяди, Сириусу вдруг стало нестерпимо жаль, что тот так рано умер, и они не успели узнать друг друга по-настоящему.

Уже собираясь закрыть дверцу комода, Сириусу бросился в глаза дневник с надписью «1959 год». Движимый какими-то непонятными чувствами, он взял его и открыл и начал листать, ища нужную дату.

«24 октября. Сегодня у меня родился первый племянник. Вальбурга назвала его Сириус, так захотел отец. Хотя мне семейный обычай называть детей по названиям звезд и не нравится, но должен признать имя ему подходит. Он забавный малыш и так смешно морщит лобик, когда спит. Мы с Миллисентой вместе посетили их. Орион пригласил меня стать его крестным отцом, крещение состоится в начале ноября. Вальбурга не была так мила с нами, как он. Мне было ужасно неприятно видеть, как она срывает на малыше свою злость на мужа. Надеюсь, что скоро она одумается…» Перелистнув пару страниц, Сириус снова увидел свое имя: «5 ноября.

Недавно вернулись с крещения Сириуса. Тот был великолепен: на редкость спокойный малыш. Миллисента с радостью продержала его все время на руках, шепнув мне, что хочет такого же. А вот Вальбурга, к моему сожалению, ни капли не изменила своего отношения к сыну. И когда же в ней проснется этот пресловутый материнский инстинкт? Их отношения с Орионом до сих пор напряженные и ссоры вспыхивают от малейшего пустяка».

Пробежав глазами еще несколько страниц, Сириус остановился на еще одной записи, заинтересовавшей его:

«29 декабря.

Сегодня нас посетили Орион и Вальбурга. Улучив момент, Орион рассказал мне правду о своей измене. Кое-что я уже и сам знал от несдержанной на язык Вальбурги. Но причиной неожиданной откровенности Ориона была в просьбе, которой он огорошил меня после своего рассказа. Он попросил меня посетить семью его любовницы и передать им деньги. По словам Ориона, Вальбурга неотступно следила за ним и непременно бы узнала о посещении Эйлин. Отдав мне внушительную пачку денег, он дал мне адрес девушки.

Вечером я направился туда: дом находится в одном из пригородов Лондона, он новый, но какой-то мрачный и безрадостный. Дверь открыла сама девушка. Раньше я пару раз встречал её на приемах в отцовском доме, она была крестницей тетушки Анны, та таскала её по всем приемам в надежде найти ей приличного мужа. Бедняжка очень некрасива и с безликими чертами лица, отсутствие приданого тоже играло против неё. Как она умудрилась стать любовницей Ориона, я не представлял – тот всегда любил женщин красивых и ярких, вроде моей сестры. Смутившись, Эйлин все же пригласила меня войти. Я уже вытащил деньги, чтобы передать их ей, но тут в дом вошел какой-то мужчина и с порога чуть ли не набросился на меня с кулаками:

– Кто ты такой? И чего тебе нужно от моей жены? – это было бы почти забавно, учитывая, что громадный живот его жены, но мне почему-то стало жаль именно её. Он был откровенно груб и невоспитан. И с такой ненавистью глядел на меня, что мне стало немного даже жутко. Но, увидев деньги, тут же сменил гнев на милость, предупредив при этом, что третью часть денег ждет после рождения малыша. – Эйлин родит со дня на день! – с гордостью добавил он, поглаживая живот жены. И тут черт меня дернул проявить инициативу:

– А как вы назовете ребенка? Вы уже подобрали больницу и целителя для родов, я мог бы помочь с эти… – и осекся, глядя на мгновенно побагровевшее лицо мужчины.

– Мы обычные люди и не пользуемся услугами волшебных целителей. Моя жена будет рожать в обычной больнице. Правда, Эйлин? – вопрос был больше похож на приказ, но женщина согласно кивнула головой.

– Но с помощью волшебства рожать легче! – попытался я возразить, но меня уже не слушали.

– Проводи его, Эйлин! – приказал мужчина, с любовью глядя на полученную пачку денег.

– Вы не обращайте на него внимания, сэр. Тобиас меня любит, просто он терпеть не может магию и даже слышать о ней не хочет.

– Но вы же волшебница и ребенок тоже будет таким же…

– Мы справимся, – мягко ответила Эйлин и улыбнулась. Когда улыбка озарила её некрасивое лицо, я вдруг понял, что привлекло к ней Ориона. В этой еще полуженщине-полудевочке была какая-то твердость, резко граничившая с покорностью и какой-то едва уловимой нежностью. – Передавайте Ориону спасибо от меня. Я извещу его о рождении ребенка. Надеюсь, он помирился с Вальбургой и вполне счастлив.

– А вы? Вы счастливы? Ведь Орион сломал вам жизнь! – вырвалось у меня.

– Вовсе нет. У меня все отлично. Я всегда знала, что сам Орион никогда не станет моим, но то, что мне удалось у него взять, – она нежно погладила себя по животу, – останется со мной навсегда. А Тобиас? Он хороший человек, просто не приемлет магию. Но, думаю, он привыкнет, особенно когда родится малыш.

– Удачи вам! Если будет что-то нужно, то вы всегда можете обратиться ко мне, – я протянул ей свою визитную карточку, но Эйлин, покачав головой, молча отказалась её взять.

Бедняжка, мне было искренне жаль её. Орион ураганом пронесся по её жизни, мимоходом испортив ей жизнь, а она так защищает его…»

Это было уже ближе к тому, что хотел узнать Сириус, но имена родителей незаконнорожденного брата ему не о чем не говорили. И Сириус принялся просматривать дневник дальше. Но только в дневнике за 1960 год он нашел то, что искал:

«15 января.

Сегодня Орион поведал мне, что Эйлин уже родила сына. Назвали его Северус. Орион не видел его, да и, как он мне признался, и не хочет его видеть в дальнейшем. Во всяком случае, отдав мужу Эйлин оставшуюся часть денег, он тут же вычеркнул мальчика и его мать из своей жизни. Я не часто жалуюсь на провидение, но почему нам с Миллисентой, так хотевшим иметь детей, это не удается, а Орион с такой легкостью отказывается от собственного сына? Позволяет другому мужчине стать его отцом! Мерлин! Я бы все на свете отдал бы за возможность стать отцом. Иногда ночью я слышу, как плачет Миллисента. И знаю почему…»

Ошеломленный Сириус закрыл дневник. «Родился в январе 1960… редкое имя Северус... Северус!»

Единственный известный ему человек с таким именем идеально подходил под все это. Но поверить в то, что Снейп его родной брат было трудно, почти невозможно.

«И разве он Снейп?» – возразил внутренний голос. «Он тоже Блэк, как и ты!»

И тут ему вспомнился рождественский обед на втором курсе:

«…– И за что тебя наказали в этот раз, Сириус? – ухмыльнувшись, спрашивает отец.

– О, за сущий пустяк. Мы подсунули Нюнчику крысу в сумку.

– И тот завизжал, как девчонка? – улыбнувшись, продолжил отец.

– Да нет! Его сумку почему-то открыла Беатрис Нотт, она-то и подняла такой вопль, что перепугала всех, особенно несчастную крысу, та вылезла из сумки и попыталась спрятаться. Что там потом началось!

– А этот – Нюнчик? Как его зовут? С какого он факультета?

Обрадовавшись, что отец всерьез заинтересовался его делами, Сириус отвечает:

– Северус Снейп, он со Слизерина. Такой противный мальчишка, при учителях тихий, но нам с Джеймсом спуску не дает, – скорчив гримасу, с сожалением добавляет он. – Но мы все равно его достанем!

И тут же затылок обжигает тяжелая затрещина:

– Марш в свою комнату! И не смей выходить до завтра, ты наказан! – шипит мать.

Сириус переводит недоуменный взгляд на отца, но тот никак не реагирует на несправедливые слова матери…»

Тогда Сириус так и не понял, что именно разозлило мать, но сейчас все встало на свое место. Выходит, родители знали о том, что его родной брат учится с ним на одном курсе. Мать ладно, её реакция вполне понятна, но отец – как он мог делать вид, что все в порядке? И даже не упомянуть внебрачного сына в завещании. Сириус знал о материальных проблемах Снейпа, тот с первого курса был одним из самых бедных студентов и исправно получал стипендию. Сириус никак не мог понять, почему отец позволил, чтобы его сына вырастили почти в нищете, да еще, чтобы его растил маггл. И еще – Сириус не понимал, что ему теперь делать? Не бросаться же к Северусу в объятия с криком: «Брат!» Над всем этим следовало серьезно подумать. В этот момент его глаза закрыли ладошки Анны:

– Угадай, кто это? – засмеялась она.

– Кто же еще, кроме тебя, любимая! – рассеяно ответил Сириус.

Анна тут же почувствовала что-то странное в его поведении и потребовала объяснений. Поколебавшись секунду, Сириус выложил ей все, что узнал из дневника дяди…

– И что ты теперь будешь делать?

– Пока ничего! – подумав, решил Сириус. – Пусть все идет, как и раньше. Жизнь все сама расставит по местам. Хотя я представляю себе выражение лица Северуса, когда он узнает о нашем родстве! А ты что думаешь?

– Мне нравится Северус, он такой серьезный и умный.

– Он же Блэк! Хотя я все еще с трудом верю в это! А в нашей семье все умные! – не удержался от хвастовства Сириус.

– И главное, очень скромные! – рассмеялась Анна, поднимаясь с пола, и потянула его за собой завтракать…

***

Хелен Петтигрю уже второй раз подогревала ужин, время от времени поглядывая в окно, но машины мужа не было видно. Размышляя, куда он пропал, она услышала звук приближающейся к дому машины.

– Наконец-то! – пробурчала она и принялась готовить стол к обеду*. С первого дня они с Грегори решили, что обедать члены семьи должны вместе, это и сближает семью и гораздо легче для самой Хелен, нежели убирать и подавать обед каждому члену семьи.

Но в кухню вошел не Грегори, а Питер. В первое мгновение Хелен растерялась, она не ожидала его приезда, не то, чтобы она была не рада видеть сына, но напряженные отношения между Грегори и Питером мешали ей чувствовать себя счастливой. Лишь в то время, когда Питер находился в школе, их семья была спокойна:

– Здравствуй, сынок! Пообедаешь с нами? Сейчас Грегори придет и мы…

– Не придет. Это я приехал на его машине, – Питер поставил какую-то коробку на стол. Хелен покосилась не неё, но ничего не сказала. – Я думаю, нам пришло время поговорить.

– О чем? – мать испуганно смотрела на него.

– О том, что произошло много лет назад… и о моем настоящем отце.

– Твой отец – Грегори!

Питер грустно усмехнулся и покачал головой:

– Не надо мне врать, Грегори уже подтвердил, что он не мой отец…

Сказано это было таким тоном, что горло Хелен мгновенно пересохло и следующие слова дались ей с огромным трудом:

– Что ты с ним сделал?

– То, о чем давно мечтал, – с наслаждением ответил Питер. – С той самой ночи, когда он…

– Замолчи… прекрати… Грегори не был виноват в твоем … сне.

– Моем сне? – Питер буквально поперхнулся от переполнявшей его ненависти. – Тебе до сих пор нравится так думать? Ведь правда же нарушит спокойное течение твоей жизни и заставит принимать решения! Знаешь, мама, я даже не знаю, кого из вас я ненавидел сильнее все эти годы: Грегори или … тебя, закрывшую глаза на поступок мужа? Тебе отлично удалось сделать вид, что ничего не произошло и в «нашей семье» все по-прежнему! – он буквально выплевывал накопившиеся у него слова ненависти. – Я не буду спрашивать тебя, почему ты это сделала. Вряд ли ты сможешь найти достойное оправдание своему поступку. Просто расскажи мне – кто мой настоящий отец!

– Зачем? – пожав плечами, вдруг спросила мать. – Ты думаешь, твой отец ждет тебя с распростертыми объятиями? Он и думать о тебе забыл. Ты его никогда не интересовал, как впрочем, и я.

– Позволь мне самому с этим разобраться, все-таки он мой отец. Ты и так за меня уже слишком многое решила, – едва сдерживая злость, ответил Питер.

– Хорошо, – покорно согласилась мать. – Его зовут Винсент Пайс. Мы были обручены с ним с детства. Я считала само собой разумеющимся, что он тоже любит меня, тем более что мы с ним … были близки. А за три дня до нашей свадьбы я застала его в постели со своей лучшей подругой. Я была молода и горда: никому ничего не объясняя, я сбежала из дома. Я была такой наивной, что вообразила себе, что он тут же кинется меня искать, чтобы оправдаться. Но ничего этого так и не произошло, потом, несколько месяцев спустя, меня нашел брат. Мой «возлюбленный» поступил, как настоящий трус, свалив вину за расторжение помолвки исключительно на меня, а сам женился через два месяца на той самой подруге. Я уже знала, что беременна. Родители бы убили меня, если бы я родила бы ребенка вне брака. Что мне делать дальше я не знала… И тут Грегори… С ним мы к тому времени были соседями и уже друзьями, и когда он предложил мне пожениться, я согласилась. И даже с радостью, что нашелся человек способный взять на себя мои проблемы. Мы поженились, родители тогда жутко разозлились на меня, запретив мне переступать порог родного дома, но мне уже было все равно – у меня же был защитник! Из Грегори вышел отличный муж: нежный, понимающий и добрый. И очень скоро я уже не представляла свою жизнь без него. А потом произошел … тот случай… И я струсила! Моя жизнь была размерена и спокойна, поверить в то, что Грегори так поступил с тобой – означало бы для меня снова потерпеть крах. И начать все заново, но теперь уже с тремя детьми, а самому младшему из вас едва исполнилось несколько дней… – Хелен замолчала, низко опустив глаза и пряча глаза от сына. – И я … я закрыла глаза на поступок Грегори. Все эти годы мне удавалось успешно обманывать себя и только иногда, видя твой взгляд, я сомневалась в правильности своего поступка, но тут же гнала от себя эти сомнения. Ведь Грегори больше не давал мне повода сомневаться в нем…

– Если бы дядя его тогда не напугал бы так основательно, то думаю, поводов было бы предостаточно! – мрачным тоном констатировал Питер. – А адрес отца ты знаешь?

– У них был дом в Йоркшире, Сток-стрит, дом двадцать, кажется, такой большой особняк с зелеными стенами, – помолчав, ответила мать. – Где Грегори? Ты расскажешь мне?

– Он здесь, – кивнул на коробку, стоявшую на столе, Питер.

Вздрогнув, Хелен подошла к коробке и с опаской открыла её. Там сидел кролик абсолютно черного цвета, увидев свет, он зашевелился. Хелен даже показал, что она видит слезы в его глазках.

– Расколдуй его, пожалуйста, – попросила она. – Я уже забыла, как это делается.

– Зачем? – искренне удивился Питер. – Смотри, какой симпатичный кролик из него вышел! Куда лучше, чем человек.

– Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла и упрашивала? – не дожидаясь ответа, Хелен буквально рухнула на колени. – Пожалуйста, верни мне Грегори! – слезы потекли по её щекам, размазывая тушь.

Питер смотрел на мать и ему было по-настоящему больно, оттого, что та, так и не попросив у него прощения за свой поступок, тут же была готова унижаться за жизнь этого ничтожества. Он был уже готов отказаться, но вдруг перед глазами встал образ Хейли:«Не делай этого, Питер! Иначе ты станешь намного хуже, чем они!»

Прошептав контрзаклинание, Питер стремительно ушел, поклявшись себе никогда больше не переступать порог этого дома.

Оказавшись в Йоркшире, Питер быстро нашел нужный адрес. Особняк и правда был очень большим, стены украшены зеленым мрамором с затейливым рисунком. Задержав на мгновение дыхание, Питер нажал кнопку звонка в ограде. Открывший дверь мужчина вопросительно посмотрел на него.

– Мне нужен Винсент Пайс, – незаметно разглядывая открывшего, сказал Питер, думая при этом: «А вдруг это и есть мой отец?»

Но мужчина лишь кивнул и посторонился, пропуская его в дом:

– Мистер Пайс в гостиной. Я вас провожу.

Обстановка в доме была богатой и изысканной, напомнила Питеру дом Поттеров. Войдя вслед за слугой в гостиную, Питер нерешительно остановился посредине комнаты. В первое мгновение ему показалось, что слуга ошибся и там никого нет. И тут с дивана раздался голос:

– Вы хотели меня видеть? – обернувшись на звук голоса, Питер на минуту остолбенел. Внешность его отца была своеобразной: большие водянисто-серые глаза и обширная лысина с жалкими остатками волос. Он сидел, поэтому какого он роста Питеру было неясно, но сложение тела было очень плотное, если не сказать толстое. И завершал этот не слишком приятный облик жесткий взгляд, не вязавшийся с внешне пухлой безобидностью. У Питера пересохло в горле от этого взгляда, и он вдруг пожалел, что пришел сюда. С какой-то секунды у него возникла уверенность, что мать права и сын этому человеку не нужен.

– Так кто вы? – повторил свой вопрос отец.

– Я … меня зовут Питер … Петтигрю! – с трудом сглотнув ком в горле, ответил Питер. Если он и ожидал хоть какую-то реакцию на свое имя, то совсем не ту, что услышал.

– И что дальше? – раздраженно спросил Винсент. – Вы что-то продаете? Говорите быстрее, я не собираюсь зря тратить на вас свое время.

В комнате воцарилось молчание, Питер собирался с духом:

– Нет, я сын … Хелен Руквуд и … и ваш! – выдохнул он наконец.

– Этой шлюхи, что бросила перед свадьбой, сбежав с каким-то магглом? – небрежно бросил Винсент. – Так она врет, ты можешь быть чьим угодно сыном, она переспала со всеми моими друзьями…

Кровь вдруг бросилась Питеру в лицо и, по-звериному зарычав, он вытащил волшебную палочку и направил её на отца:

– Заткнись! Не смей оскорблять мою мать! Я знаю все, что произошло тогда!

Винсент испуганно отшатнулся от него, растеряно поглядывая по сторонам:

– Что тебе надо? Денег?

Питеру понадобилось все его самообладание, чтобы не запустить в него каким-нибудь заклинанием. Он убедился, что мать была права, но желание наказать отца за то, что тот бросил его на произвол судьбы, росло в нем вместе с гневом.

«Всего одно заклинание!» – шептал внутренний голос. «Небольшое наказание для этого…»

– Экспеллиармус! – раздалось вдруг откуда-то и, не ожидавший нападения, Питер выпустил свою палочку из рук.

С удивлением обернувшись, он увидел у дверей невероятно красивую высокую женщину. Небрежно поймав его палочку, неожиданно она рассмеялась глубоким красивым смехом:

– И зачем ты только держишь эту свору охранников, Винс, если мне приходиться выполнять их работу? И кто этот очаровательный мальчик?

– Это сын Хелен, – ответил тот и, повернувшись к Питеру, мрачно пообещал. – Я сейчас вызову мракоборцев и ты сядешь в Азкабан за попытку убийства!

– Не думаю, что это хорошая идея, – пожала изящными плечиками женщина. – Правда вызовет не нужный нам скандал. Да и Августус вряд ли будет молча наблюдать, как его племянника упекают в тюрьму. Тебя ведь зовут Питер? – она очаровательно улыбнулась ему. – А меня Натали. Мы с твоей матерью когда-то были близкими подругами… – задумчиво вспомнила она.

– Пока вы не отбили у неё жениха и моего отца! – ощетинился Питер.

– Увы-увы! Я просто не смогла упустить такого жениха, как твой отец! Деньги – великая вещь и они делают людей очень привлекательными! – цинично добавила Натали. – Предлагаю нам мирно договориться, Питер. Винс, как ты сам уже понимаешь, не нуждается в твоей сыновней любви и почтительности, и ты уже достаточно взрослый, чтобы обходиться без нянек. Думаю, приличная сумма поможет тебе начать самостоятельную жизнь после школы и забыть о нашей семье навсегда. Дорогой, доставай свою чековую книжку и раскошеливайся! – со скрытой усмешкой обратилась она к мужу.

Тот недовольно скривился, но покорно сел за стол и выписал чек. Потом протянул его Питеру, но пока тот удивленно пялился на него, Натали оказалась рядом и, выхватив чек из рук мужа, прочла сумму. Недовольно хмыкнув, она порвала чек и рассмеялась:

– За такую милостыню я тебя бы на его месте точно убила бы. Или ты хочешь, чтобы он надоедал нам всю оставшуюся жизнь?

Под её неприязненным взглядом Винсент заполнил второй чек, и снова Натали взяла его первой.

Удовлетворенно хмыкнув, она протянула его Питеру, но тот отрицательно покачав головой, вытащил у неё из руки свою палочку и шагнул к выходу. Бросив неприязненный взгляд на обрадовавшееся лицо мужа, Натали последовала за Питером. И догнав того на улице, остановила:

– Не отказывайся от денег, Питер! Гордость – это конечно хорошо, но вспомни – куда она в итоге привела твою мать? А деньги дают свободу и возможность делать то, что хочешь, и ни от кого не зависеть.

– Вам их не жаль? – усмехнувшись, спросил тот.

– Они не мои, – пожала плечами женщина. – И мы с Винсом действительно виноваты перед тобой. Он конечно в большей степени, хотя я тоже хороша! Я так ненавижу его самодовольную физиономию! – вдруг честно призналась она.

– Тогда почему вы не позволили мне его …, – Питер красноречиво замолчал.

– Потому что … эта дальновидная сволочь позаботилась о том, чтобы я и, главное, мои дети ничего не выиграли от его смерти. И чтобы живым он был мне нужнее. А ты… забудь о нем! У тебя вся жизнь впереди, а деньги все же возьми, – она всунула ему чек в ладонь. – А я прослежу, чтобы чек не заблокировали. Не хочешь пользоваться деньгами сейчас, положи их на свой счет. Когда-нибудь они тебе пригодятся! – добавила она и, резко повернувшись, вернулась в дом, оставив Питера растеряно глядеть ей вслед.

– И зачем ты это сделала? – встретил её вопросом недовольный муж. – Мальчишка весь в мать и не собирался брать чек… Я напишу в банк, чтобы его заблокировали…

Несколько секунд Натали пристально смотрела ему в глаза:

– Помнишь, что нам рассказал Руквуд о твоем сыне? Как ты думаешь, отчим действительно изнасиловал его? – Винсент засопел, но ничего не ответил. – Я бы не советовала тебе блокировать чек, деньги не такие уж и большие. Вдруг он вернется, а меня рядом не окажется? – усмехнулась она.

– Ладно, – пробурчал муж. – Пусть подавится моими деньгами, но я сейчас же уволю всех охранников! – спохватился Винсент и направился к двери.

Натали, скривив губы в злой усмешке, наблюдала за ним.

«Ничего, дорогой, скоро придет и мое время!»

Когда в дверь позвонили, Хейли первая подошла к двери, сегодня её весь день мучили какие-то нехорошие предчувствия. Открыв дверь, она увидела смертельно бледного Питера:

– Помоги мне, Хейли! Сейчас мне так нужна твоя поддержка, иначе … я сорвусь в пропасть…

Шагнув к нему, девушка крепко обняла его, словно защищая от чего-то страшного, может быть от него самого…

***

Северус сидел в своей комнате, читая книгу. Был уже поздний вечер, и он усердно готовился к вступительным экзаменам. Хотя больше всего его мысли были заняты сегодняшним свиданием с Лили. Но мечты о ней были прерваны громким шумом с первого этажа. «Это отец снова явился домой пьяным!» – с досадой сообразил Северус. «Сейчас начнется очередной «концерт»!» И точно внизу, как по заказу, раздались невнятное бормотание отца и торопливый шепот матери.

Северус невольно напрягся, прислушиваясь к этим звукам. Отец раньше нередко поколачивал мать, но после того, как на пятом курсе Северус дал ему отпор, превратив его в жабу, это прекратилось. По крайней мере, при нем, но Северус подозревал, что в его отсутствие отец все-таки продолжает бить мать. Но поскольку она покрывала его поступки и наотрез отказывалась с ним расставаться, сделать он ничего не мог. И сейчас, как только раздалось что-то похожее на удар, Северус тут же кинулся вниз. Мать лежала на полу перед лестницей, закрыв лицо руками.

Достав волшебную палочку, Северус позвал её.

– Не надо, сынок! Иди в свою комнату, мы с отцом сами разберемся, – на щеке у неё был виден красный след от удара.

– Нет, – покачал головой тот. – Я теперь совершеннолетний и больше не позволю ему безнаказанно бить тебя! – обойдя мать, он вошел в небольшую гостиную.

– О! А вот и сыночек пожаловал! Будешь опять мамочку защищать? – расплылся в неприятной ухмылке отец. – Или может выпьешь с отцом, как нормальный парень? А то восемнадцать лет, а ты все над книжками или зельями своими дурацкими сохнешь! Да на тебя же стыдно смотреть! Разве о таком сыне я мечтал? Я хотел нормального парня: чтобы пиво с ним попить, футбол обсудить, а ты? Тьфу, словно баба! Засядет со своими зельями в спальне и носа на улицу за все лето ни разу не покажет… – качаясь, ругался отец. Северус понял, что тот основательно пьян и разговаривать с ним бесполезно. И уже повернулся, чтобы уйти, решив забрать мать на второй этаж и заблокировать лестницу, чтобы отец не смог туда подняться. И уже утром попытаться поговорить с ним, но его остановили следующие слова отца. – Ты весь в своего гнилого папочку-волшебника!

– В кого? – недоверчиво переспросил Северус, думая, что ослышался.

– В того! Или ты думаешь – это у меня такое гнилье, как ты, получилось? – шатаясь, усмехнулся отец. – Мамочка твоя – шлюха была еще та в молодости, связалась с женатым мужиком, там ты и образовался. А я женился на ней, когда она уже была тобой брюхатая. У меня в детстве свинка была и своих детей я иметь не могу, вот и подумал тогда, пусть уж будет чужой ребенок. А оказалось гнилье, а не ребенок! Ты меня с детства раздражал: вечно, как волчонок смотрел на меня. Правду говорят: сколько волка не корми – все в лес смотрит! – вдруг отец зашатался и, упав на пол, тут же захрапел.

Северус растеряно смотрел на него, потом перевел взгляд, в дверях стояла мать:

– Это правда?

– Прости меня, сынок, – она виновато опустила голову.

Глядя на её виноватое лицо с катившимися по щекам слезами, Северус пытался справиться с правдой, столь стремительно обрушившейся на него. Но это не получалось – в голове неотступно вертелись злость и одни и те же вопросы: Зачем они врали? Как она могла врать мне? Зачем она врала мне все эти годы?

– Сынок, – мать протянула к нему дрожавшую руку, – посмотри на меня. Я хотела, чтобы ты был счастлив, имел полноценную семью…

Это прозвучало для Северуса, как злая насмешка, особенно рядом с храпевшим пьяным … отчимом и стало последней каплей:

– Хотела как лучше для меня? – взорвался он. – Значит, вечно пьяный идиот, называющий себя моим отцом, и распускающий руки, должен был сделать меня счастливым? Хорошее же у тебя представление о моем счастье, мама, и о своем тоже!

Не в силах оставаться больше в доме и слушать нелепые оправдания матери, Северус вылетел из дома и бросился прочь. Только один человек был способен успокоить его сейчас и именно к ней он сейчас и направился…

– напоминаю, что это Англия и их обед равен нашему ужину.

====== Глава 49 ======

Лили привычно поцеловала родителей на ночь перед тем, как уйти в свою комнату. Но, войдя в неё и включив свет, она не удержалась от испуганного вскрика:

– Северус! Что ты здесь делаешь?

Тот сидел прямо на полу у открытого окна:

– Жду тебя. Не ругайся, Лили, просто мне больше некуда было пойти. Я ушел из дома…

В этот момент отец снизу позвал её:

– Лили, что-то случилось?

Девушка стремительно выскочила на лестницу и, свесившись вниз, ответила:

– Нет-нет, пап, все в порядке. Это я случайно. Спокойной ночи, папуль!

Вернувшись в комнату, она заперла дверь спальни и взяла Северуса за руку:

– Пойдем, тут мы все равно не сможем нормально поговорить.

Аппарировав, Северус огляделся, они стояли на живописной лесной полянке, окруженной деревьями:

– Где это мы?

– Это Трейд-парк, в трех милях отсюда жила бабушка, и мы часто устраивали здесь пикники. Что случилось, Северус?

– Ничего особенного, – положив руки в карманы, ответил тот.

– Тогда почему ты пришел ко мне такой расстроенный? – она подошла к нему совсем близко и пристально посмотрела ему в глаза. – Или ты мне не доверяешь?

– Конечно, доверяю. Просто не знаю, как можно о таком рассказать!

– Начни с самого начала, – мягко посоветовала Лили, обнимая его.

… И я ушел, хлопнув дверью, – закончил Северус. – И теперь не знаю, что мне делать дальше…

– Тебе нужно обязательно помириться с мамой. И поговорить с ней спокойно. Может быть, у неё не оставалось другого выхода, как выйти замуж за … твоего отчима. К незаконнорожденным детям всегда было плохое отношение, и в то время оно не отличалось особой терпимостью. К тому же твой отец…

– Они ничего не рассказали мне о нем, кроме того, что он тоже волшебник. Но, судя по всему, я никогда не был ему нужен, иначе бы он уже объявился, – Северус сжал зубы, сдерживая гнев.

Лили лишь еще крепче обняла его, стараясь утешить. Хотя, что тут можно сказать, слова Северуса были лишь констатацией факта. Поэтому вместо ненужных слов, она повернула его лицо к себе и поцеловала:

– Мне все равно кто твой отец, Северус, даже если это Тот-кого-нельзя-называть. Ты – это ты, независимо от того, кто тебя зачал! Но мне больно видеть твои страдания, если бы я могла бы хоть как-то облегчить их…

– Ты можешь и уже это делаешь, – прошептал Северус. – Я рассказал тебе правду, и мне стало гораздо легче. И уже не так страшно смотреть в будущее, зная, что ты поддерживаешь меня.

– Я всегда буду рядом, чтобы не случилось, обещаю! – их губы снова слились в поцелуе.

Несколько минут они целовались, но потом парень отстранился:

– Лили, уже поздно. Я отведу тебя домой…

– Я никуда не пойду и останусь сегодня с тобой, – перебила его Лили. – Я не хочу больше ждать, Северус!

Северус, глядя прямо в зеленые глаза любимой, спросил:

– Ты уверена? Я не хочу, чтобы ты делала это из жалости!

– Глупый! – засмеялась Лили и первая прильнула к его губам. Рука её потянулась к рубашке Северуса.

– Но здесь нет даже кровати, – смутился тот.

– Мерлин! И это говорит волшебник? – усмехнулась Лили.

Северус тут же смутился:

– Я плохо соображаю, когда ты рядом и такая соблазнительная, – добавил он, не удержавшись.

– Тогда отпусти меня, и я сама этим займусь, – улыбнулась она.

– Нет, я сам, а ты отвернись и не поворачивайся, пока я не разрешу.

Девушка покорно повернулась, послав ему озорную улыбку. А Северус принялся колдовать.

Лили, стоя спиной к нему, слышала, как тот шепчет что-то, ходя позади неё. Потом она закрыла глаза и прислушалась к звукам леса, но стояла тишина, прерываемая лишь шумом, издаваемым легким ветром, теребившим листья и ветки деревьев.