Текст книги "Превратности жизни: Альтернативная реальность (СИ)"

Автор книги: Сьёфн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 50 страниц)

И тут вспыхнул яркий свет, где-то под потолком, Абрахас не понимал откуда он. Уже и так встревоженные его присутствием и светом палочки змеи окончательно проснулись и зашевелились все разом.

Абрахас с ужасом понял, что понимает их шипение, хотя никогда не был змееустом.

– Чуж-ж-жак! Чуж-ж-жак! – шипели они.

И вот первая змея подползла к нему и начала обвиваться вокруг его, постепенно поднимая маленькую головку к его лицу. Он с ужасом услышал её шипение:

– Он те-е-еплый!!! Он нас с-с-согреет!

Собрав все свои силы, Малфой оторвал от себя эту змею и с силой откинул прямо на стену. Но змея все лишь ударилась о своих соплеменниц, и вся эта масса змей, висевших на той стене, свалилась на пол. И, что самое ужасное, дружно поползла к нему.

– Те-е-епло!!! – шипели они. – Горячая кров-в-вь!!! Мы хотим ес-с-с-ть!

И через секунду Малфой почувствовал, как десятки змей скользнули по его телу, прямо под брюки, их холодные длинные туловища, словно холодные веревки, начали обвивать его тело.

– Позовите х-х-хозяина! – вдруг прошипела одна из змей. – Мы раз-з-зделим с ним нашу трапез-з-зу!

Хозяина пока не было видно, но ужас Абрахаса достиг своего апогея, он чувствовал, что начинает сходить с ума. И каждая новая змея, устраивающаяся на его теле, могла стать последней каплей. Единственное, что он еще четко понимал: если упадет на пол, то уже никогда не встанет, а просто исчезнет под этим полчищем змей, больших и маленьких…

Стивен по-прежнему стоял в коридоре, перед ним на полу лежал Малфой, но сознание слизеринца находилось в выдуманных Уэсингтоном воспоминаниях. Эту идею Стивен позаимствовал у Волан-де-Морта. Ходили слухи, что именно так он сводил с ума людей, которым хотел отомстить. И вдруг Малфой исчез, просто пропал, словно, действительно сработал портал. Вместе с ним исчезла и его волшебная палочка, которая абсолютно целая находилась в левой руке Стивена.

– Интересно, куда Малфой шел? – спросил себя когтевранец. Хоть он и был легилиментом, но читать чужие мысли, это вовсе не то же самое, что с легкостью читать книгу. А в мыслях Абрахаса его сегодня интересовал только самый тщательно скрываемый страх слизеринца. На остальное просто не хватило времени за обедом.

«Впрочем, я все равно собирался выдергивать его оттуда! Дело сделано – Малфой на грани сумасшествия! Малейшее потрясение или умственное вмешательство и он вечный пациент Святого Мунго!»

И вдруг вспомнил слова Малфоя: «Что ты можешь сделать мне, слабак?»

«Оказалось, что очень многое. Малфою нужно было научиться правильно оценивать людей. Именно было, ведь сейчас он конченый человек, можно считать, что он уже мертв. Осталось только поставить точку в слове «умер»».

Стивен повернулся и отправился к себе в спальню, завтра нужно будет тщательно продумать план по воссоединению Поттера с его ненаглядной Эванс. ***

Поттер стоял в зале наград, рядом находился Сириус, Питер и, как не странно, Римус. Он уже покинул больничное крыло, будучи вполне здоровым, пока они с Джеймсом не сказали друг другу не слова. Люпин просто игнорировал его, и завтра Джеймс собирался серьезно поговорить с ним и рассказать о своем решении.

Тем временем часы показывали без двух минут десять.

Редман и Хервей тоже недоуменно посмотрели на часы. Малфой ушел из гостиной гораздо раньше их, и они не понимали, почему его до сих пор нет.

– Что струсил ваш «слизеринский принц»? – ехидно спросил Сириус. – Но мы все равно доберемся до него.

В эту минуту часы пробили десять, и с последним ударом часов на полу очутился Малфой, рядом свалилась его волшебная палочка. Но в каком он был состоянии?!

Глаза, наполненные ужасом, словно ничего не видели, он исступленно шептал:

– Не надо, пожалуйста!!! Отпустите меня!!! Не надо, снимете их!!! Снимете!!!

Гриффиндорцы с интересом и удивлением наблюдали за ним, а Хервей склонился к Малфою:

– Абрахас, что происходит?

Тот не реагировал, тогда Хервей направил на него свою палочку:

– Оживи!

К Малфою медленно возвращалось сознание, он неожиданно ощутил, что в комнате тепло, змей больше нет, а него удивленно смотрят гриффиндорцы и Редман с Хервеем.

– С тобой все в порядке, Абрахас? – спросил он, жалость на мгновение мелькнула в его глазах.

– Да, – слабым голосом ответил тот. Он с ужасом вспомнил о предстоящей магической дуэли. И понял, что не может, да и палочка его сломалась. – Моя палочка, она сломалась!

Но Джон протянул ему его палочку и Абрахас увидел, что та абсолютно целая. Взяв её в руку, он почувствовал привычное тепло и только тут поверил, что действительно в безопасности. Что змей нет, да и были ли они? Ведь палочка цела.

Поттер тем временем близко подошел к нему:

– Малфой, ты будешь драться или нет?

Абрахас с еще большим ужасом понял, что все приготовленные сегодня заклинания забыл. Но магическая дуэль, словно непреложный обет, должна исполниться.

Он встал, все еще ощущая страшную слабость в ногах, и отошел на уже очерченное для него место. Через минуту дуэль началась…

Не забываем радовать автора вашими впечатлениями от главы =)

====== Глава 26 ======

Джеймс направил волшебную палочку на Малфоя:

– Экспеллиармус!

Палочка слизеринца отлетела в сторону. Все опешили от неожиданности. Абрахас, кажется, даже не понял, что лишился палочки, покачиваясь, он с трудом пытался удержать равновесие. Никто из присутствующих не понимал в чем дело, Малфой продолжал качаться из стороны в сторону.

Джеймс уже собрался выпалить следующее заклинание, но вид у Малфоя был не то, что жалкий, а скорей полубезумный.

«Одно дело дуэль, совсем другое продолжать драться с Малфоем в его состоянии!» – подумал он, опуская волшебную палочку.

« А разве то, что он напал на Нарциссу честно?» – возразил ему внутренний голос. «Продолжай дуэль, выдай этому слизняку все, что приготовил для него!»

Джеймс, вспомнив о Нарциссе, вновь начал поднимать палочку. Но Малфой продолжал молча стоять, никак не реагируя на удивленный шепот своих друзей и даже не пытаясь уклониться или сделать что-то еще. Пару секунд Поттер еще пытался заставить себя произнести следующее заклинание, но не смог колдовать. Глаза Малфоя, всегда смотревшие нагло и презрительно, были сейчас совсем другие. Они вдруг напомнили глаза избитого до смерти животного, которое даже не понимает, что сейчас его снова будут бить.

– Малфой, ты сдаешься? – резко спросил Джеймс.

Тот молчал, и Поттер вновь начал поднимать волшебную палочку, но тут произошло то, чего никто не ожидал: Малфой, потеряв сознание, рухнул на пол.

Хервей и Редман бросились к нему, но их не пропустил невидимый купол, созданный магией.

– Ему надо в Больничное крыло, – сказал Хервей, нерешительно поглядывая на Поттера.

Тот вместо ответа начертил в воздухе огненный зигзаг, произнеся:

– Я удовлетворен исходом дуэли! – легкое сияние окутало его и лежавшего Малфоя, потом купол пропал.

Редман легко подхватил Малфоя на руки и понес к выходу, Хервей шел сзади, вид у обоих слизеринцев был ошеломленный.

Мародеры остались одни.

– И что это было? – резко спросил Сириус. – С чего это ты вздумал жалеть эту сволочь? Он бы в такой ситуации тебя бы не пожалел!

– Я просто не смог уподобиться ему. Если бы я поступил также, то чем я лучше его?

Сириус, злой как собака, стремительно вылетел из Зала наград, ничего не ответив.

– Вы тоже считаете, что я поступил глупо? – прямо спросил Джеймс у оставшихся мародеров.

– Нет, – не колеблясь ни минуты, ответил Римус. – Малфой, похоже, действительно болен. Он, конечно, сволочь, но ты поступил благородно.

– Наверно, – пожал плечами Питер. – Это твое решение и, вообще, какой смысл теперь это обсуждать? Дело сделано.

Джеймс задумчиво смотрел на них. Он и сам не понимал, что именно побудило его прекратить дуэль. Жалости к Малфою он не испытывал, но что-то все же помешало ему. Он вдруг понял, что не может, да и не хочет уподобляться тому же самому Малфою.

«А Нюнчик?» – ехидно поинтересовался внутренний голос. «Сколько раз ты унижал или бил его, иногда это были не совсем честные методы!»

«Нюнчик никогда не был так слаб и равнодушен, даже когда он висел вниз головой, в его глазах светились презрение и ненависть! А Малфой сегодня вечером был похож на живой труп! В глазах даже искорки понимания не мелькнуло».

В это время Люпин повернулся, чтобы уйти.

– Останься, Римус! Нам надо поговорить, – попросил Джеймс.

Тот нерешительно остановился.

– Я решил оставить Нарциссу в покое. Ты прав, не стоит портить девушке жизнь из-за минутной страсти! – выпалил Джеймс.

– Что, уже надоела?

– Она не могла мне надоесть! – резче, чем следовало, ответил Поттер. – Мы еще с ней не встречались. Но ты прав, это несерьезно с моей стороны, мне же она просто нравится. Не думаю, что из этого может вырасти что-то действительно серьезное.

– Но она тебя любит! – с горечью признал Римус.

– Значит, разлюбит! Зато потом страдать не будет. Римус, я не хочу, чтобы наша долгая дружба закончилась вот так!

– Если ты отказался от Нарциссы только из-за нашей дружбы, то абсолютно зря! – бросил ему Римус.

– Я так не думаю! Ты очень много значишь для меня, Римус! И я не хочу просто так зачеркнуть долгие годы нашей дружбы. Ты просто подумай над моими словами, – сказал Джеймс и пошел к выходу.

Люпин смотрел ему вслед и думал:

«Но она-то тебя любит!»

Он совершенно не ожидал того, что Джеймс так легко откажется от Нарциссы. Тот всегда казался ему избалованным и даже немного эгоистичным. Нет, они были лучшими друзьями, но Римус отлично видел и понимал, как достоинства, так и недостатки своего друга. И уже сейчас, после слов Поттера, Римус впервые задумался, а правильно ли он поступил, вмешавшись в отношения Нарциссы и Джеймса. Та любит Поттера с 1 курса и вряд ли с такой же легкостью сможет от него отказаться. Даже несмотря на то, что она по-прежнему считается девушкой Уэсингтона. Впрочем, у Римуса было впечатление, что это недолго будет продолжаться. Слишком уж сияли глаза у Нарциссы вчера вечером.

– А ты что думаешь, Питер? – спросил он Хвоста, молчаливо стоявшего рядом.

– Я думаю, что Блэки никогда не отступают, и Нарцисса добьется своего: они будут вместе.

– Но он же бабник!

– Тебе хочется так думать, но Джеймс это не Дэвис! Он будет верен, если его любовь будет взаимна, – тихо сказал Питер. – И самое обидное, Римус, что тебе Нарцисса не достанется никогда. Это будет или Джеймс, или Уэсингтон, но, увы, не ты! И не потому, что ты хуже их, а просто потому, что так распорядилась судьба! И мне очень жаль, Римус, что это правда, – Хвост повернулся и тоже пошел к выходу.

Люпин смотрел ему вслед, с горечью понимая, что тот сказал чистую правду.

***

Джеймс уныло ковырял вилкой завтрак. Вокруг него было пустое пространство: Сириус при виде него поднялся и молча ушел, остальные друзья тоже куда-то делись, а прочие сторонились его. Вокруг слышались шепот и обсуждения, сегодня утром школа каким-то образом узнала о ночной дуэли и теперь сплетня, обрастая все новыми и новыми подробностями, передавалась из уст в уста. Одна маленькая девочка даже назвала Джеймса убийцей, правда тут же увидев его рядом, испуганно ойкнула и убежала.

Рядом с ним кто-то сел.

– Привет, Джеймс, – мягко улыбнулась ему Нарцисса. – Как ты?

– Для убийцы нормально, видишь, даже аппетит почти не потерял, – немного резко ответил ей тот.

– Перестань, Джеймс, я ни в чем не собираюсь тебя обвинять. Это же просто сплетни. На самом деле никто не знает, что действительно там произошло, вот и строят каждый свои предположения.

– Извини, просто с утра все эти взгляды… – Джеймс не закончил.

– Что произошло вчера ночью, Джеймс?

Тот, вертя вилку в руках, рассказал о несостоявшейся дуэли:

– … А теперь все считают, что я замучил Малфоя до полусмерти. Он же до сих пор в Больничном крыле.

Оба замолчали, а потом Джеймс задал мучивший его вопрос:

– Ты тоже считаешь, что я слабак?

– Нет, ты поступил абсолютно правильно. Бить беззащитного человека это подло. Ты же не Малфой! Он бы не упустил такой возможности.

– Сириус тоже так считает насчет Малфоя, – вздохнул Джеймс.

– Он был в бешенстве, что ты его отпустил? – догадалась Нарцисса.

– Я и сам теперь не понимаю, правильно ли я поступил, – сказал Джеймс.

– Ты поступил абсолютно правильно, я полностью тебя поддерживаю… – начала Нарцисса и тут её перебили:

– И я тоже. Малфой давно напрашивался на драку. Вот и получил по заслугам. Ты молодец, Поттер.

Оба одновременно повернули головы к стоявшему в проходе Стивену.

– Привет, любимая, – тот наклонился и поцеловал Нарциссу в щеку. – Здравствуй, Джеймс.

Глаза Стивена были спокойны и безмятежны, он продолжил:

– Не казни себя, ты правильно сделал, что «надрал ему задницу»!

– Я ничего не сделал, – резко ответил Джеймс, даже не понимая, на что он больше злится. На то, что Уэсингтон считает его виноватым в том, что Малфой в больнице, или на то, что Стивен по-хозяйски обнял ЕГО Нарциссу, сев рядом с ней.

«Она не твоя!» – ехидно заметил внутренний голос. «Тебя это больше не должно волновать!»

Джеймс, вспомнив о своем решении, помрачнел и поднялся из-за стола.

– До встречи. Спасибо за поддержку, – он улыбнулся одной Нарциссе, а Стивену кивнул.

Нарцисса осталась сидеть рядом со Стивеном:

– Я так соскучился, – прошептал он ей на ухо. – Ты совсем меня забросила с этими уроками. Сильно вас нагружают?

– Да нет. То есть сильно, но я уже привыкаю. Все-таки шестой курс! Пойдем Стивен, а то опоздаем. У тебя, что первым уроком?

– У меня его нет. Я встал пораньше, чтобы увидеть тебя. И пригласить вечером на романтическое свидание.

У Нарциссы сжалось сердце, ей совсем не хотелось снова очутиться со Стивеном в той таинственной спальне. Второй раз она не допустит подобной глупости.

– Мы сегодня с девчонками собирались вечером устроить посиделки. Посплетничать, вас, мужчин, обсудить. Но если ты так хочешь, – протянула она нехотя, – то я скажу девочкам, чтобы собирались без меня.

– Я был бы счастлив, если бы ты так поступила, но, если тебе очень хочется посплетничать с девчонками, то я совсем не против перенести наш романтический вечер на субботу.

«На субботу!» – пронеслось в голове девушки. « И никакого ухода под предлогом того, что завтра рано вставать!»

– Ты меня убедил! Зачем переносить удовольствие на субботу? Во сколько ты за мной зайдешь? – улыбнулась она.

– В восемь, – Стивен тоже ласково улыбнулся ей, глаза его сияли такой радостью, что Нарциссу охватила злость на себя за то, что она обманывает его.

«Скоро это закончится!» – вновь пообещала она себе. «Как только я наберусь смелости сказать ему правду!»

Торопливо чмокнув его на прощание, она убежала на занятия.

***

Сразу после ужина Нарцисса нашла Сириуса и потянула за собой:

– Нам надо поговорить.

Они вышли через холл на улицу, уже почти стемнело, на улице было очень свежо, почти холодно. И тут, прямо перед выходом, остановилась карета. Из неё вышли Малфои.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась с ними Нарцисса. Те скользнули по ним с Сириусом взглядом и прошли внутрь. Лица у обоих были мрачными, а взгляды тяжелыми.

Брат с сестрой медленно пошли по лужайке.

– Что ты хотела мне сказать? – подозрительно спросил Сириус.

– То, что произошло вчера…– начала Нарцисса.

Сириус усмехнулся:

– Что, Поттер уже нажаловался, что я с ним не разговариваю? Анна видела вас утром. Милое трио из вас получается!

– Почему ты злишься?

– Потому что он имел все возможности размазать Малфоя по стенке. А вместо этого проявил ненужное благородство!

– Благородство не бывает не нужным! – тихо возразила Нарцисса. – Оно или есть в человеке, или его нет! Нельзя в одной ситуации поступить благородно, а в другой совершить подлость, и считаться при этом по-настоящему благородным человеком.

– Ты его защищаешь? А то, что Малфой пытался сделать с тобой, это благородно и честно?

– Нет, но именно этим они с Джеймсом и отличаются. И я-то люблю Поттера, а Малфоя искренне презираю.

Сириус недоверчиво хмыкнул.

– Весь день сегодня школа обсуждает Джеймса. Почти все считают, что он довел Малфоя до полусмерти. А теперь представь, что он продолжил бы дуэль, стараясь «размазать Малфоя по стенке»? Ты бы не перестал его уважать?

– Нет, я бы уважал его еще больше.

– Вряд ли, – покачала Нарцисса головой. – Почему ты всегда стараешься выглядеть хуже, чем ты есть на самом деле, Сириус?

– Жалеть Малфоя я бы не стал точно!

– А Джеймс и не жалел его, он просто не стал драться с беспомощным человеком.

– А еще он принял «благородное желание» оставить тебя в покое! – не мог успокоиться Сириус.

– Он тебе сам сказал? – спросила Нарцисса.

– Не мне, Римусу. Тот беспокоится о тебе, вдруг для Джеймса ты просто очередная игрушка?

– Пусть лучше побеспокоится о себе, – разозлилась Нарцисса. – Почему все считают, что они лучше знают, что мне нужно!

– А ты бы согласилась встречаться бы с Поттером, даже зная, что это всего на пару дней или ночей?

– Я и согласилась, то есть сама предлагала ему такой вариант, – призналась Нарцисса.

Сириус потрясенно молчал, а потом выдавил из себя сиплым голосом:

– А он?

– А он отказался, сказал, что слишком любит Лили и тебя, чтобы просто воспользоваться мной.

У Сириуса отлегло от сердца:

– Надеюсь, ты больше не будешь предлагать никому такой глупости?

– Никому не буду, – покорно согласилась Нарцисса. – А ему буду. Я люблю его, Сириус. И даже, если это будет просто одна ночь, я буду счастлива.

– Тебе положительно требуется серьезная порка, – мрачно сказал брат.

– Я уже выросла, Сириус, – улыбнулась ему Нарцисса.

– Анна тоже считает, что Джеймс был прав, мы сегодня немного поссорились из-за этого. Мне велено к ней не подходить, пока я не помирюсь с Джеймсом.

– Она у тебя молодец! – рассмеялась Нарцисса.

– Обложили со всех сторон, – пробурчал Сириус. – Придется смириться с вашими капризами. Не могу же я поссориться еще и с двумя моими самыми любимыми женщинами!

– Так ты с ним помиришься? – спросила Нарцисса.

– Конечно, помирюсь. Хоть Поттер и благородный дурак, но все же он мой лучший друг! Куда я без него? Это все равно, что отрезать себе правую руку.

– А мы? Как ты считаешь, у меня с ним есть будущее?

– Да, как выяснилось, ты понимаешь его даже лучше, чем я. Но с ним будет не просто. Несмотря на свой благородный характер, иногда он способен на безрассудство!

И кстати, ты оказывается тоже! – усмехнулся Сириус.– Пойдем, я тебя провожу до вашей гостиной.

– Сириус, ты должен пообещать мне, что не расскажешь Джеймсу о нашем разговоре!

– Ты не хочешь, чтобы он узнал, что ты его защищаешь?

– Он может расценить это, как мое давление на тебя. А ведь ты сам передумал? – улыбаясь, спросила Нарцисса.

– Передумал, – рассмеялся Сириус. – С вами иначе нельзя. Завтра с утра пойду мириться с Анной. Или сегодня еще не поздно?

– Можно и сегодня. У меня сейчас свидание со Стивеном, – зачем-то сообщила Нарцисса.

– Ты считаешь это правильным: продолжать морочить ему голову? – прямо спросил брат.

– Нет, но я никак не могу набраться смелости и порвать с ним. У него такие глаза счастливые были утром, когда я согласилась на это свидание! Что мне делать с ним, Сириус? Как сказать ему, что я ошиблась и хочу расстаться с ним?

– Может так же, как ты мне сейчас сказала? – неловко предложил Сириус.

– Я несколько раз уже намекала и даже начинала этот разговор, но он все время переводит его на другую тему.

– Может он все понимает и пытается тебя удержать таким образом? – задумчиво спросил Сириус.

– Наверно, но мне от этого не легче. Я так запуталась, Сириус. С одной стороны, Джеймс, которого я давно люблю, а с другой Стивен. Он хороший: любящий, ласковый, заботливый, но я уже чувствую, что начинаю задыхаться от этой заботы и любви. Парень меня любит по-настоящему, а я только и мечтаю, что расстаться с ним! Я стерва?

– Нет, ну или чуть-чуть, – успокоил её Сириус.

Нарцисса рассмеялась:

– Чуть-чуть стервами не бывают, Сириус. Ладно, пошли, а то мне еще на свидание надо переодеться.

– А ты не переодевайся, если ты будешь в школьной мантии, он поймет, что ты не настроена на романтичный вечер.

– Это вряд ли его остановит, он приготовил мне какой-то сюрприз.

И брат с сестрой направились к входу в школу, перед которым по-прежнему стояла карета Малфоев.

***

– Мистер Поттер, дайте мне вашу палочку, пожалуйста, – попросил Дамблдор.

В кабинете директора, кроме него самого, находились еще Люциус, Абрахас-старший, Макгонагалл, Слизнорт, Хервей, Редман и Джеймс Поттер.

Джеймс спокойно протянул палочку директору.

– Приори Инкантатем!

Из палочки начали выплывать одно за другим легкие, дымчатые следы от заклинаний, что использовались последними. Некоторые были бытовые, да и не так много их было за сегодня, очень скоро выплыл след от Экспеллиармуса, но директор продолжал держать палочку. Через десять минут, директор сказал:

– Видите, мистер Малфой, никаких запрещенных заклинаний! Присутствующие на дуэли также подтверждают, что Поттером было использовано только обезоруживающее заклинание.

– Он мог воспользоваться невербальным способом.

– Мог, но не воспользовался. Да и мадам Помфри вместе с Редманом и Хервеем подтверждают, что в Больничном крыле ваш сын пришел в себя, был очень слаб, но вполне адекватен. Он же разговаривал с вами? – обратился Дамблдор к слизеринцам. Те согласно кивнули.

– Тогда объясните мне, что же все-таки произошло с моим сыном? – процедил Абрахас.

– Не могу, – мягко ответил директор. – Я и сам не понимаю, что произошло с вашим сыном. Ночью я тоже был в Больничном крыле, расспросил его о дуэли, он подтвердил, что Поттер использовал только одно заклинание «Экспеллиармус». Но не смог толком объяснить, где находился до дуэли. И он был слишком слаб, чтобы продолжать настойчивые расспросы, а рано утром Редман и Хервей первыми обнаружили его в таком состоянии, как сейчас.

– Кто находился с ним ночью в палате?

– Никто, мадам Помфри спала в комнате рядом. У мистера Снейпа отдельная палата. И он до сих пор в слишком плохом состоянии, чтобы бродить по школе.

– Хорошо. Вы разрешите нам самим поговорить с некоторыми учениками? – спросил Люциус Малфой.

– Пожалуйста, – согласился директор.

– Мы увозим сына с собой. Мадам Помфри сможет сопроводить нас до Лондона? – спросил Абрахас.

– Думаю, она сочтет это своей прямой обязанностью, – заверил его директор.

Когда Малфои и слизеринцы вышли, Слизнорт отправился с ними.

Макгонагалл тут же раздраженно спросила:

– Поттер, зачем вы затеяли эту глупую дуэль? Да еще и магическую?

– По личным причинам, профессор Макгонагалл, – коротко ответил Джеймс.

– Поведать которые вы нам, наверняка, откажетесь? – осведомился директор

– Да, сэр, – ответил Джеймс.

– Вы можете идти, мистер Поттер, – отпустил ученика тот.

– Ты его даже не накажешь, Альбус? – удивилась Минерва, когда Поттер уже ушел.

– Нет, не вижу причин. Любой маг может вызвать другого на магическую дуэль, а Поттер не использовал ни одного запрещенного заклинания. За что его наказывать?

– Если спустить ему это так, то завтра все ученики начнут вызывать друг друга на магические дуэли!

– Может быть, – задумчиво согласился с ней директор. – Я добавлю в правила школы запрет на магические дуэли в стенах школы. Только как бы запрет не сработал в обратную сторону, детям нравится нарушать правила.

– А Малфой? Мне кажется, что ты, Альбус, знаешь больше, чем рассказал!

Голубые глаза директора удивленно посмотрели на неё:

– Что ты, Минерва, я ничего лишнего от тебя не скрываю!

– А важного? – не унималась та.

– И важного тоже, – успокоил её Альбус.

Его заместитель недоверчиво посмотрела на него, но больше ничего не сказала.

– Что с ним будет, Альбус? – спросила она перед уходом.

Директор сразу понял, о ком она спрашивает:

– Вряд ли что-то сможет измениться, я уже видел таких, как он. Это необратимый процесс! Абрахас Малфой проведет остаток жизни в больнице имени Святого Мунго.

Когда Альбус Дамблдор остался один, то глаза его остановились на маленькой фигурке феникса, стоявшей на его столе. Со стороны казалось, что он её внимательно рассматривает, но на самом деле директор вспоминал события сегодняшнего утра. Когда он совершил один из самых бесчестных, но все же правильных поступков в своей жизни…

====== Глава 27 ======

Для понимания кого убил Малфой-младший в прошлом, советую прочитать мой минифик

«Как становятся убийцей…»

На следующий день после дуэли.

Альбус Дамблдор проснулся рано утром со странным ощущением. Это было какое-то напряжение, которое всю ночь мешало ему спать. У него было чувство, что в его школе происходит что-то непонятное и не слишком хорошее. Он прислушался к своим ощущениям: мерзкое чувство гадливости не проходило с того момента, когда он понял, что именно сделали с младшим Малфоем. Он не оправдывал слизеринца, тот успел сделать достаточно гадостей за свою короткую жизнь, но право и он не заслужил такой жестокости. Жестокости настоящей, почти сведшей его с ума.

«Это всего лишь подросток!» – подумал он, но внутренний голос тут же возразил:

«Этот «подросток» уже убивал! Ты же сам узнал это из его мыслей! Еще когда он вернулся с каникул в прошлом году! И ты ничего не смог доказать в министерстве! И сейчас ты жалеешь, что кто-то поступил с мальчишкой так же, как он поступал с другими! Перестань лицемерить, Альбус! Хотя бы себе не лги!»

«Это не ложь, а милосердие! Любой человек может одуматься и осознать насколько плохо он поступает!»

«Твоя наивная вера в добро когда-нибудь обернется против тебя! Помни: ради всеобщего блага!»

«Это девиз Грин-де-Вальда!»

«Когда-то он был и твоим девизом» – мягко заметил внутренний голос. «Или ты предпочитаешь забыть об этом времени?»

Дамблдор не ответил и встал с постели. Быстро одевшись, он направился в Больничное крыло. Ночью он не смог понять точно, что же произошло с Малфоем и, самое главное, кто это сделал. И сейчас спешил в его палату, чтобы попытаться еще раз.

«Самое главное действовать очень осторожно. Психика Малфоя уже на грани, малейшее вмешательство, и он окончательно сойдет с ума!»

Но, войдя в палату, Дамблдор понял, что опоздал.

На полу скорчился Абрахас, а Хервей ожесточенно бил Северуса Снейпа, прямо так, кулаками, Редман в это время попытался приблизиться к Малфою, но тот лишь закрывал лицо руками, тихо повторяя: «Нет, нет, нет!»

– Что здесь происходит? Мадам Помфри! – громко позвал, но медсестра не отозвалась, наверно, ушла куда-то.

Взмахом палочки, Дамблдор остановил драку или точнее избиение Снейпа.

– Что здесь происходит? – повторил он свой вопрос.

– Мы зашли в палату, а он, – Редман кивком указал на окровавленного Снейпа, скорчившегося на полу, – колдует над Абрахасом. Профессор, он что-то сделал с ним! Посмотрите, как странно Абрахас ведет себя, вчера было почти также, но теперь даже «Оживи» не действует. Он словно сошел с ума, – почти жалобно добавил слизеринец.

Хервей ничего не сказал, лишь злобно сверкал глазами в сторону Снейпа. Чувствовалось, что он еще не все «сказал» ему.

Альбус подошел к Абрахасу, тот беспомощно скрючился на полу.

– Тише, никто не собирается тебя обидеть, – ласково прошептал директор.

Но Малфой, казалось, даже не понял смысла его слов и лишь ласковая, тихая интонация его немного успокоила. Он доверчиво, словно маленький ребенок, прижался к директору.

– Тише, выйдите все! Вы, – директор кивком указал на Редмана и Хервея, – подождите меня за дверью. А вы, мистер Снейп, отправляйтесь в свою палату. Я пришлю к вам мадам Помфри позже, а пока вам придется потерпеть, – директор продолжал говорить тихим голосом с ласковыми интонациями.

Хервей хотел что-то возразить, но Редман почти силой утащил его из палаты. Снейп с трудом поднялся с пола:

– Я не знаю как это произошло, профессор Дамблдор!

– Идите в свою палату, я потом с вами поговорю! – тихо приказал директор и остался наедине с Малфоем.

Тот продолжал доверчиво прижиматься к нему, словно ища защиты от злого окружающего мира.

– Бедный мальчик! – директор погладил слизеринца по белым волосам. – Кто же сделал ЭТО с тобой? Кто из учеников оказался способен на такую жестокость?

То, что это не Снейп, директор уже понял. Северус лишь оказался последней каплей. Не очень опытный окклюмент, он не смог удержаться от того, чтобы не попытаться узнать, как его враг оказался в больнице, и это оказалось последней каплей для разума Малфоя. Но как объяснить это тем двум слизеринцам, что теперь с пеной у рта будут обвинять в произошедшем Снейпа. И их свидетельств будет предостаточно, чтобы Снейп провел остаток жизни в Азкабане.

«Если Малфои не убьют его раньше!» – хладнокровно добавил внутренний голос. «Ты обязан помочь мальчику! И ты знаешь, как это можно сделать!»

«Это преступление!» – возразил Дамблдор сам себе.

«Это спасение этого мальчика! Или он окончит свои дни в Азкабане! Уж Малфои-то об этом позаботятся! И он уже сделал выбор, когда отказался помогать Малфою-младшему! Теперь твоя очередь сделать выбор!»

В этот момент в дверь вошла мадам Помфри:

– Что здесь произошло? – бросилась она к директору.

– Он окончательно сошел с ума, – с жалостью в голосе заметил тот. – Поппи, вы не должны покидать больного, пока я не вернусь. Мне нужно кое-что сделать.

Дамблдор помог женщине уложить Малфоя на кровать, страх с лица слизеринца уже пропал, теперь его взгляд был безмятежным.

– Вы уверены, что ему уже не помочь? – шепотом спросила мадам Помфри, когда директор был уже почти на пороге.

– Увы, – покачал тот головой и вышел.

– Бедный мальчик, – прошептала Поппи с жалостью смотря на лежавшего слизеринца.

***

– Итак, начните первым, мистер Хервей, что же все-таки произошло в палате? – Дамблдор сцепил пальцы на руках, внимательно рассматривая сидевших перед ним слизеринцев.

– Мэттью вам уже все рассказал, – злобно ощетившись, ответил тот. – Или вам пять раз повторить, чтобы вы поняли, что ваш любимчик Снейп виноват в произошедшем!

– Почему же любимчик? – удивился директор.

– А за какие такие заслуги вы назначали его старостой школы? Он же полное дерьмо! Всегда говорил Абрахасу, что этот полукровка нас подведет.

Директор спокойно рассматривал злобствующего слизеринца.

«Другого выхода действительно нет!» – решил он.

– Oris m spoor! – неожиданно для слизеринцев воскликнул он, направив палочку на многочисленные портреты, висевшие на стенах, и на двух живых людей.

Последнее, что почувствовал Редман, перед тем, как погрузиться в глубокий, крепкий сон, было удивление, что портреты на стенах тоже поддаются заклинаниям.

Через минуту Дамблдор удовлетворенно оглядел свой кабинет. Все спали: и слизеринцы и портреты. Объясняться перед бывшими директорами, что и зачем он это делает, Дамблдор не собирался. А портреты бывших директоров, имея возможность свободно перемещаться по своим картинам, могли случайно и проболтаться о его странном поступке. Поэтому Дамблдор использовал уловку со сном, которой уже давно научил его директор Диппет. Сделал он не только потому, что не доверял портретам, но еще и потому что портреты, как и люди, имели каждый свой характер и личное мнение. А сокрытие «преступления» вряд ли входит в прямые обязанности директора. Поэтому проще было «усыпить» портреты, чем потом приказывать молчать, выслушивая при этом неодобрение или советы. Потому что приказать скрывать тайну портретам директор мог, а держать свое личное мнение при себе – нет.