Текст книги "Дети слепых (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Господин Отто… – прошептал Йойки. – Вы сказали «когда появилась Стена». Это значит, что когда-то Стены действительно не было?
Господин Отто улыбнулся, чуть снисходительно и как-то печально.
– Конечно, не было, мой мальчик. Не стоит верить всему, что пишут в ваших учебниках истории. Да, пускай вам об этом никто не говорит. Но ведь нигде и не сказано, что Стена существовала всегда. Мы сами в это поверили. Потому что это объяснение было самым лёгким. Но, друзья мои, у всего в этом мире есть начало. Когда-то не было ничего. Не было нашей Земли, нашей Вселенной, не было нас. А потом родилась Вселенная, родилась наша планета, родились мы… И только потом родилась Стена.
– Но почему? – воскликнул Йойки. – Почему?
И Юка вдруг подумала, что этот вопрос он задаёт себе всю жизнь. А действительно. Почему?
И снова господин Отто роняет тяжёлый вздох. И Юка думает, что, наверное, нет. Нет, напрасны их надежды. Господин Отто всё равно не ответит на все мучающие их вопросы. И, возможно, никто не ответит.
– Ничто не случается просто так, Йойки. На всё есть своя причина. Если Стена была построена, значит, так было нужно.
– Кому нужно?! Кому?!
– Не знаю. Может быть, Богу. А может быть, тебе.
– Мне? – переспросил Йойки севшим голосом и отчего-то побледнел, как будто его в самом деле обвиняли, что он построил Стену.
– Да, тебе, Йойки и миллионам таких, как ты. Кто знает, быть может, люди и иенки сами решили отделиться друг от друга? Может, они что-то не поделили, в конце концов! Может, поссорились, и теперь мы живём отдельно друг от друга.
Эта мысль показалась всем настолько дикой, что они даже не знали, что сказать. Почему-то раньше она никогда не приходила им в голову, и теперь, когда господин Отто обрушил её на них со всей беспощадной убедительностью, они поняли, что да, вполне возможно, что всё было именно так. Во всяком случае, у них нет никаких оснований, чтобы утверждать обратное. У них вообще нет оснований утверждать что-либо. Они ничего не знают. Ни в чём не уверены.
– Кажется, я вас расстроил, – господин Отто улыбнулся виноватой смущённой улыбкой. – Извините, не хотел. На самом деле, никто не знает, как всё было. И думаю, не узнает. Так что, мой вам совет: не ломайте над этим голову. Кроме огорчения и новых вопросов это ничего вам не принесёт. Когда-то давно, когда я был в том же возрасте, что и вы, у меня тоже было много вопросов. И мне казалось тогда, что впереди у меня ещё уйма времени, чтобы найти на них ответы. Я искал, упорно искал, забывая обо всём, о себе самом, о тех, кого любил. С тех пор прошло много времени, но ответов так и не прибавилось, а вопросов стало ещё больше, чем было в начале пути. Поэтому… оставьте. Просто оставьте. Просто живите. Каждым днём. Времени и так очень мало, не тратьте его на бесплодные попытки.
Но Йойки посмотрел господину Отто в глаза и сказал твёрдо:
– Нет. Я так не могу. Я должен знать. Просто должен.
Господин Отто вздохнул. А потом вдруг улыбнулся. Он сказал:
– Когда-то я был совсем как ты. Надо же… – он покачал головой и словно отключился на миг, взгляд его застыл, а руки замерли. Но потом он вздрогнул и часто заморгал. – Хорошо. Ты ведь всё равно будешь искать, не так ли? Что бы я ни ответил тебе, ты всё равно не остановишься?
– Нет, я не отступлю. Я имею право знать, почему всё так.
– Да, Йойки, ты прав. Ты действительно имеешь право. И я постараюсь помочь вам. Расскажу вам всё, что знаю, всё, что мне удалось узнать за всю мою жизнь, чтобы облегчить вам поиски. Надеюсь, вы сможете продвинуться дальше меня.
Господин Отто ненадолго замолчал. Его взгляд казался затуманенным, когда он смотрел на склоняющееся к горизонту солнце за оконным стеклом.
А потом он начал говорить.
*
Рассказ господина Отто
Когда я впервые по-настоящему задумался, что такое Стена, зачем она и кто построил её, мне было около тринадцати лет, так же, как и вам сейчас.
Мне казалось тогда, что взрослые что-то знают, обязательно знают, но скрывают это от меня и ото всех детей. Но я рос, сам становился взрослым и постепенно понимал, что ничего от нас не скрывали. Просто взрослые и сами ничего не знали. Ну, или знали очень мало.
В какой-то период своей жизни я перестал задаваться этими вопросами и решил, что буду просто жить. Что мне всё равно не удастся ничего узнать.
Но потом я встретил Нимиру.
Вы наверняка уже слышали о ней. У нас здесь слухи распространяются быстро, несмотря на то, что каждый ни за что не признает себя сплетником, и все уверены в собственной непогрешимости.
Мне не хочется вспоминать Нимиру, потому что слишком много лет у меня ушло на то, чтобы забыть её. Поэтому скажу кратко: мы с Нимиру поженились, нам было по двадцать два года, и вскоре выяснилось, что Нимиру ждет ребенка.
Мне казалось тогда, что я самый счастливый молодой иенок в мире, что Кто-то там наверху очень любит меня, потому что у меня было всё, о чем только можно мечтать – любимое занятие, любимая жена, замечательный дом, перспективы, а теперь ещё и ребенок – естественное продолжение моего рода.
Но Нимиру, как только узнала о своей беременности, очень сильно переменилась. Она начала говорить странные вещи, которые казались мне тогда совершенно немыслимыми.
Она говорила, что не хочет отдавать своего ребёнка на воспитание Кане. Что хочет сама воспитывать нашего сына или дочку.
Она почти перестала есть, и я всерьез опасался за её здоровье и здоровье нашего ребенка. Нимиру чахла на глазах, подолгу уходила куда-то, постоянно делала какие-то записи в своём дневнике, что-то шептала себе под нос, а по ночам кричала во сне, что никому не отдаст своего ребёнка.
Мы отдалялись друг от друга. Нимиру не доверяла мне, а я знал, что она что-то задумала, и однажды, когда её не было дома, я просто взял и прочитал её дневник.
И тогда я узнал, что она собирается пересечь Стену и покинуть наш мир. Потому что в мире людей никто не посмеет забрать у неё ребёнка, потому что у людей есть право выбора, которого лишены мы. Наша система мироустройства считается совершенной, и потому всё давно решено за нас, мы должны лишь подчиняться, потому что так будет лучше для нас.
В человеческом же мире всё иначе – пусть он несовершенен, но там люди вольны сами решать, что им делать. И Нимиру была уверена, что духовное развитие людей намного более высокое, чем наше, ведь они сами воспитывают собственных детей и не отдают их неизвестно кому, сами решают, что для них лучше. И что лучше жить в таком несовершенном, но неравнодушном мире, чем в совершенном, но безучастном к собственным детям, нашем мире.
Тогда я впервые задумался, что возможно она права. Что возможно, это в нашем мире что-то не так. И что каждая мать имеет право воспитывать собственного ребёнка и отдавать ему свою любовь.
Я понял, что не имею право её держать. И если она найдёт способ преодолеть Стену, мне придется отпустить её. Потому что нашего ребёнка она любит больше, чем меня. И в этом нет ничего странного. Так и должно быть.
В конце концов, Нимиру нашла способ пересечь Стену. Просто однажды она не вернулась домой. А в нашем мире, как известно, никто не пропадает. И если такое случается, значит, этот кто-то покинул наш мир и оказался на Той стороне.
У меня остался её дневник со всеми исследованиями и наблюдениями, которые она вела на протяжении тех месяцев, что была одержима идеей уйти.
В то время я готов был последовать за ней, мне хотелось найти её, я готов был даже жить в человеческом мире, который до той поры пугал меня и казался жестоким и враждебным. Но в дневнике Нимиру не было никаких зацепок. Я так и не узнал, как ей удалось уйти.
Я продолжил её исследования, и мне удалось узнать кое-что.
Я знаю точно, что пересечь Стену можно. Но вернуться назад нельзя. Эта дорога в один конец.
Нимиру удалось выяснить, что до существования Стены был единый мир. Люди и иенки на самом деле жили все вместе и даже не знали, что кто-то из них «люди», а кто-то «иенки». Все эти названия появились много позже.
Сначала появилась раса людей. Но потом она каким-то образом видоизменилась, и люди стали замечать, что чем-то отличаются друг от друга. Стали появляться люди более совершенные, более развитые умственно и духовно, более талантливые, мудрые, обладающие большей чувствительностью и подчас наделенные сверхспособностями.
Их стали называть иенками, что означает «иные, не такие, как мы». Те люди, что были поумнее, старались держаться поближе к иенкам, потому что видели в них источник мудрости. Глупые и жестокие люди, наоборот, объединялись против иных.
Считается, что первоначальным замыслом Высших сил было объединение людей и более совершенных существ, чтобы те помогали людям развиваться, совершенствоваться и достигать уровня иенков.
Иенки должны были вести людей за собой. Но так не получилось.
И поэтому пришлось разделить людей и иенков. Неизвестно, кто воздвиг Стену. Возможно люди, возможно иенки, чтобы защититься от людей, а возможно Кто-то ещё.
И люди, и иенки были лишены памяти о том, что когда-то жили вместе. И теперь дети людей отдаются на воспитание в мир иенков до четырнадцати лет. Потому что считается, что именно до этого возраста в человека закладываются основы, определяющие его будущую жизнь. Люди осознают мудрость иенков и считают, что их детям куда лучше будет в нашем совершенном мире, где их научат добру. После возвращения домой человеческий ребенок и его родители забывают о годах разлуки, и все уверены, что ребенок все четырнадцать лет прожил вместе с ними.
Но не все родители соглашаются отдавать своих детей на четырнадцать лет неизвестно кому. Конечно, их никто не заставляет. Это их выбор – воспитывать собственных детей. Но считается, что из таких детей вырастают неблагополучные, асоциальные элементы, несовершенные, наделенные множеством отрицательных качеств. К тому же не все родители достаточно ответственны, чтобы должным образом позаботиться о детях.
Поэтому мудрые родители, которые сами выросли в мире иенков, отдают туда и своих детей.
С тех пор миры людей и иенков пересекаются только так – через воспитание детей. Взрослые иенки и взрослые люди лишены возможности встретиться.
Долгое время я был против такого порядка. Но с годами начал думать, что возможно, это и к лучшему.
Возможно, мы и сами не знаем, как для нас будет лучше. Никто не знает, чего хочет на самом деле.
*
Когда господин Отто замолчал, солнце уже село. В кабинете рисования было темно.
Юка смотрела в окно.
Она думала: «Если иенки такие мудрые и совершенные, то почему олени предпочли жить с людьми?».
*
Суико – это печёные из ароматного теста фигурки животных, птиц, цветов, с начинкой из фруктового крема. Больше всего Юка любила суико в форме крупных вишен с вишнёвым кремом.
В то воскресенье они взяли целый пакет вишнёвых суико.
Тихаро тоже была с ними. Она всё время сидела у Юки на плече, вспорхнув всего пару раз и тут же вернувшись на своё место. Юка и Йойки кормили её вишнёвыми суико, и птица съела почти все. Пришлось купить ещё, только на этот раз они выбрали суико в форме плодов майнисового дерева и с разочарованием обнаружили, что у кремовой начинки совсем не майнисовый вкус.
– Это и не удивительно, – сказал Йойки. – Ведь майнисовое дерево приносит плоды раз в сто лет, и кондитеры, наверняка, даже не знают их вкус.
– Верно. Их вкус мало кто знает. Кроме нас, – улыбнулась Юка. – Но всё равно вкусно.
– Ага, очень.
Они сидели на лавочке в тени дерева и ждали, когда придут пускатели змеев. Это было любимое развлечение молодёжи, и в парке часто собиралось несколько молодых иенков, иногда даже молодые семьи с маленькими детьми, и пускали разноцветных бумажных змеев.
Йойки внимательно наблюдал за играющими детьми и прохожими, а Юка наблюдала за ним, когда думала, что он не видит её. Сегодня Йойки собрал свои тёмные волосы в хвост, но несколько выбившихся прядей свисали на лоб. На тонкой шее, которая оказалась открытой, поблёскивала серебряная цепочка.
Юка любила, когда он собирал волосы. Так он казался ей взрослее и в то же время смущал её. Но Йойки и так взрослее. Лучше бы он был младше меня, думала она иногда.
Заметив, что Юка смотрит на него, он повернулся к ней и спросил:
– Что-нибудь случилось?
Юка помотала головой.
– Н-нет, нет! Я… я просто смотрю на твои уши!
– Уши? – удивился мальчик. – А что не так с моими ушами?
– Ну… Э-э-э… Мне кажется, они у тебя стали оттопыриваться!
Йойки нахмурился и схватился за уши, прикрывая их ладонями.
– Что значит «стали»?
– Ну, значит, что раньше не оттопыривались, а теперь… оттопыриваются! – заявила Юка убеждённо.
Они и сама не знала, зачем говорит это. Конечно, с ушами Йойки всё было в полном порядке. Что-то не в порядке было с Юкой.
Йойки, кажется, надулся.
– Ты какую-то ерунду говоришь! Мои уши такие же, как и раньше! Ты просто не с того ракурса на них смотришь!
– Да… Наверное… – Юка покраснела и отвернулась.
Она думала о том, что было бы с ней и с Йойки, если бы ему не надо было уходить. Были бы у них отношения?
Йойки уже целовал её однажды. Значит ли это, что он относится к ней не только, как к другу?
Интересно, что думает об этом сам Йойки. Конечно, у него такое не спросишь… И Юка с горечью подумала, что раньше могла спросить у него о чём угодно. Так почему же сейчас всё уже не так?
– Юка! Смотри! Они пришли! – воскликнул Йойки и вдруг взял её за руку.
Юка вздрогнула. Вздрогнуло её сердце.
Йойки поднялся, не выпуская её руки, и Юка поднялась вслед за ним. Лёгкий ветер всколыхнул подол её голубого платья с кружевами.
Четверо юношей и три девушки уже запускали бумажных змеев. Но Юка не смотрела на них. Она смотрела на Йойки.
– Тебе понравились змеи? – спросил Йойки вечером, когда провожал её до дома.
– Да, очень понравились, – тихо сказала Юка. Она не сомневалась, что бумажные змеи были очень красивыми, но почему-то не ощущала, что пропустила что-то.
Это было свидание? Юка задавала себе этот вопрос целый день.
Взгляд Йойки стал встревоженным.
– Я тебя чем-то обидел? Ты вдруг стала такая тихая…
Юка покачала головой, улыбнулась.
– Нет, что ты. Просто я все время думаю кое о чём.
– О чём?
Юка посмотрела на носки своих туфель. Она вдруг поймала себя на том, что до сих пор держит в руке пакет с оставшимися суико.
– Сегодня… – она снова посмотрела на Йойки. – У нас с тобой было свидание? – эти слова она произнесла громко и чётко, побоявшись, что Йойки не поймет, и ей придётся повторять, а повторить она точно не сможет.
Она думала, что Йойки смутится от этого вопроса, но он вдруг улыбнулся, и улыбка его словно говорила: «Ах, вон оно что!».
А потом он наклонился, быстро поцеловал её и, задержавшись у самого её уха, шепнул:
– А ты как думаешь, глупая девочка, что это было?
И Юке показалось, что от этих слов в её груди растекается тепло, и стало вдруг так радостно, что она сначала улыбнулась, потом тихонько усмехнулась и обнаружила, что по щекам её текут слезы. Она не понимала, отчего вдруг стала такой счастливой.
– Йойки, обними меня.
И Йойки обнял.
– Я хочу, чтобы у нас было как можно больше таких дней, – сказала Юка. – Чтобы мы не думали ни о чём плохом, ни о чём плохом не говорили, и чтобы просто было весело и хорошо.
– Я тоже, – сказал он. – И я сделаю всё возможное, чтобы у нас было как можно больше таких дней. Обещаю.
– Да. Спасибо, Йойки.
Тихаро описала над ними небольшой круг и попыталась усесться Юке на плечо, но мешался Йойки.
Со смехом они отстранились друг от друга, позволяя птице гиуру занять свое привычное место.
– Она ревнует тебя, – засмеялся Йойки.
– Нет, она просто сердится, что мы не даём ей доесть суико, – смеялась в ответ Юка, встряхнув бумажный пакет. Тихаро тут же заинтересовалась и потянулась к нему клювом.
Юка и Йойки снова расхохотались. Пришлось отдать Тихаро последние суико и кормить её с рук прямо на крыльце.
А когда крошки закончились, и повода задержаться больше не было, они попрощались.
– Пока, Юка! – мальчик помахал ей рукой, спускаясь с крыльца.
– Пока, Йойки. До завтра.
========== Глава 4. Тихая вода. Библиотека. День Рождения ==========
На мосту почему-то всегда было холоднее, чем на земле. И особенно холодно становилось, если стоя на мостике, смотреть на воду.
Почувствовав, что Юка замёрзла, Йойки предложил ей свою рубашку, но она отказалась со словами:
– Не стоит. Мне нормально. И вообще, я надеюсь, что эти обормоты уже скоро придут, и мы больше не будем здесь торчать.
Они ждали Ённи и Мию, чтобы всем вместе пойти в Библиотеку.
Оставалось всего несколько дней до дня рождения Юки. Ей исполнялось тринадцать. А это значит, что Йойки через шесть месяцев исполнится четырнадцать. А это значит, что у них мало времени, чтобы что-то найти.
На самом деле они толком не знали, что собираются найти, и что им потом с этим делать. Но у каждого были свои вопросы. И у Йойки, без сомнения, было их больше всех.
Юка положила локти на деревянные бортики моста и, втянув голову в плечи, посмотрела вниз. На воду. Подумала, что здорово было бы увидеть уток. Но их сегодня не было. Вода казалась застывшей, как зеркальная поверхность.
– Вода такая тихая, – не удержалась Юка. – Даже ряби почти не видно!
Йойки ответил не сразу, и Юка посмотрела на него. Йойки смотрел вниз на воду с каким-то напряжением. А потом сказал:
– Да, вода сегодня спокойная. И я в последнее время часто думаю об этом…
– О чём? О воде?
– Да нет же… Тебе никогда не приходило в голову, что наш мир такой спокойный, тихий? – он сделал упор на слове «наш». Юка подумала, что он боялся обидеть её словами «твой мир».
– Приходило, – кивнула она. – Жизнь здесь спокойная и размеренная. Это даже господин Отто говорил.
Йойки посмотрел на неё. Его губы были чуть поджаты.
– Вот именно. Так и есть, – сказал он. – В этом мире ничего не происходит.
В первый миг Юка слегка растерялась, а потом ощутила укол обиды. За свой мир. Который критикует Йойки.
– А что ты хочешь, чтобы здесь происходило? Убийства, войны, голод, преступления, несправедливость?
– Конечно нет… – он вздохнул, снова посмотрел на тихую водную гладь. – Просто мне кажется… Кажется, что жизнь должна быть… должна быть не такой.
Не такой. Эти слова повисли в прохладном воздухе.
Не такой. Юка смотрела на Йойки и силилась понять, что за незнакомые чувства испытывает. Ей вдруг показалось, что Йойки стал как будто дальше. Как будто она смотрела на него не с расстояния нескольких сантиметров, а с противоположного берега. Смотрела на Йойки, который осознал вдруг, что ему чего-то не хватает в жизни здесь. У него есть смутное предчувствие, что жизнь должна быть другой, но он сам не знает, какой именно. Он просто чувствует это.
Потому что он человек. И потому что его жизнь будет другой. Может ли быть так, что он в глубине души, на бессознательном уровне, скучает по миру людей и той, другой жизни? Может ли быть так, что когда придёт время, Йойки покинет мир иенков с радостью? Это будет радость перед долгожданной встречей с забытым, которому он всегда принадлежал?
– И какой же она должна быть? Жизнь? – спросила Юка дрогнувшим голосом.
– Не знаю, – Йойки снова вздохнул и поморщился, как от боли. – Просто должно быть что-то, от чего почувствуешь, что живёшь. Должен быть какой-то огонь, понимаешь? В спокойной и размеренной жизни есть множество плюсов, но разве при этом мы не стоим на месте? А чтобы развиваться, нужно двигаться, нужно гореть. Чувствовать, что ты наполнен жизнью до краев, переживать взлеты и падения, вставать и подниматься, чтобы идти дальше, даже зная, что снова упадёшь. Побеждать себя, стремиться к чему-то, искать и находить что-то и снова искать. Разбиваться и воскресать. Верить и терять веру, чтобы обрести её снова. В состоянии покоя всё это невозможно. Так не значит ли это, что спокойная жизнь может стать просто убогой?
Юка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она подумала, что Йойки говорит как человек. Но тот страх перед этой его чужой и незнакомой человечностью, который она испытывала минуту назад, бесследно исчез.
Юка почувствовала восхищение. Потому что было что-то такое в словах Йойки, что было близко ей самой, но что она никогда не могла сформулировать.
Да ведь он прав, подумала она. Но что-то помешало ей сказать это вслух.
Налетел порыв ветра, и по воде пошла лёгкая рябь.
*
Библиотека всегда была для Юки таинственным местом. В детстве она даже боялась её.
Снаружи Библиотека казалась небольшим зданием, но стоило только зайти внутрь… Пятиметровые стеллажи до потолка, сплошь уставленные книгами, длинные лестницы, ведущие к верхним полкам с редкими экземплярами, этажи, коридоры, полные книг. Изнутри всё это казалось куда огромнее и значительнее.
Здесь была вся их история, заключенная на пожелтевших страницах тяжёлых фолиантов в кожаных, украшенных золотом переплётах, с гравюрами, шикарными иллюстрациями и виньетками, выполненными знаменитыми художниками и писцами.
Здесь стоял особенный запах бумаги, пыли и чернил. Юка никогда не могла находиться в Библиотеке долго. От этих холодных, сырых и никогда не проветриваемых помещений у неё начинала кружиться голова.
– С птицей нельзя, – строго сказала библиотекарь за стойкой в холле.
Юка тихонько охнула. Она так привыкла к тому, что Тихаро постоянно с ней, что забывала о её присутствии.
– Но она очень спокойная… – пробормотала девочка, оглядываясь на расстроенных друзей и словно прося о помощи.
– Птица может испортить книги, – сказала библиотекарь – худая женщина с седыми волосами, заплетенными в косу.
– Тихаро, – Юка вздохнула. – Тебе туда нельзя. Может, подождёшь нас здесь?
И тут же Тихаро вспорхнула с её плеча и уселась на длинную вешалку для верхней одежды.
Юка с друзьями переглянулись. Ённи прошептал:
– Юка, она понимает тебя!
Юка и раньше замечала, что Тихаро как будто понимает всё, что девочка говорит ей, всегда внимательно слушает её. Но теперь она убедилась, что птица гиуру действительно понимает их язык.
– Она будет ждать нас здесь! – заявила Юка, посмотрев на удивлённого библиотекаря. – Теперь нам можно оформить заказ?
– Да, пожалуйста, – только и сказала седая женщина. – Что вы хотели?
– Нам нужны книги по истории Стены.
Глаза библиотекаря сузились, и какое-то время она не произносила ни слова, а потом нагнулась к своему каталогу и протянула Юке карточку со словами:
– Восьмой читальный зал, ряд 19, отдел истории. Пожалуйста, распишитесь в журнале.
Друзья по очереди поставили свои подписи и пошли по длинному каменному коридору к нужному читальному залу, сверяясь с номерами на карточке.
– Как думаете, с Тихаро всё будет в порядке? – спросила Юка.
– Конечно, – ответил Йойки и улыбнулся ей. – Тихаро очень умная, с ней ничего не случится.
Юка кивнула.
Восьмой читальный зал был огромен. Ряды стеллажей, казалось, тянулись до бесконечности. У Юки уже закружилась голова от мысли, что им придётся провести здесь долгое время, копаясь в книгах со смутной надеждой что-то найти.
– Так-так, история Стены, значит, – сказал Ённи, напустив на себя знающий вид и поправляя очки.
Он сориентировался быстрее всех, потому что бывал в библиотеке довольно часто и любил книги особенной любовью, которую Юка всегда понимала с трудом. Сама она любила читать, но не так чтобы сутками просиживать в этих сырых холодных помещениях со спёртым воздухом, пролистывая бесконечные фолианты, громоздящиеся на столе стопкой, заслоняющие последний тусклый свет из дальних окон зала.
Надо бы сказать Ённи, чтобы он побольше беспокоился о своём зрении. Хотя, говорить такое Ённи, это всё равно что советовать Йойки перестать рисовать. Они оба всё равно будут продолжать делать то, что им нравится. До тех пор, пока пальцы не отвалятся и глаза не ослепнут. Они оба увлечены тем, что любят. И это их объединяет.
Первая книга, которую Ённи взял с полки, называлась «Стена: истоки». Автором был какой-то историк Аруон Кионо. Юке это имя ни о чём не говорило, но Ённи сказал, что Кионо был очень умным иенком, и к его мнению стоит прислушаться.
Ещё Ённи выбрал две толстые книги, которые назывались «По ту сторону» и «Прошлое и настоящее Стены». Для себя Юка взяла книгу «Выход есть» некой Киору Мио. Судя по названиям глав, в книге рассказывалось о том, что пересечь Стену можно. Но вот в наличии там конкретных указаний о том, как это сделать, Юка сильно сомневалась. Иначе все бы давно прочитали эту Киору Мио и стали ходить туда-сюда, когда им только вздумается.
Йойки взял две книги, названий которых Юка не разглядела, и крепко прижал их к себе. Мия не взяла ничего, и поглядывала на книги Ённи из-за его плеча, решив, наверное, что пока им этого хватит.
Потом они молча прошли к длинному столу и сели на места поближе к окну. Юка заметила, как в луче света танцуют пылинки. В тот же миг ей захотелось уйти отсюда. Всё равно здесь нет ответов, подумала она. Ответы нужно искать не здесь.
Но потом Юка сказала себе, что нужно начать хотя бы с чего-то, найти какую-то зацепку, и со вздохом взялась за книгу.
Как она и думала, Киору Мио понятия не имела, как пересечь Стену. Всего лишь делала предположения о том, что теоретически это возможно, хотя Юка прекрасно знала это и без неё, взять хотя бы возлюбленную господина Отто.
И всё же книга была не такой уж бесполезной. Например, там была одна очень познавательная глава, которая называлась «Состав Стены». Юка узнала, что Стена сделана (и это ключевое слово) из самого прочного на Земле материала, который невозможно распилить, разбить, просверлить и вообще повредить. Стену нельзя даже поцарапать.
Хорошо. Но если всё это действительно так, оттуда тогда взялась та крошечная дырочка с идеально ровными краями, в которую они с Йойки просунули тоненькую веточку? Ведь не может же быть это производственным браком, в конце концов!
Юка читала дальше и тут же нашла ответ на свой вопрос. Мио писала, что в Стене по всему периметру есть маленькие, почти незаметные глазу отверстия, через которые Стена дышит. Дышит.
Юка перечитала строчку ещё раз, но всё было правильно, никакой опечатки. Стена дышала.
Стена была живой. Несомненно искусственно созданной, но наделённой жизнью своим создателем.
Да, Юка и раньше слышала о том, что Стена живая. Но всё-таки страшно было читать подтверждение этого в книге. Особенно страшно было осознавать, что Стене требовалось дышать, причем дышать воздухом из обоих миров (именно поэтому дыра была сквозная).
Юка даже почувствовала обиду. Почему им не рассказывали всего этого на уроках? Каждый должен знать, что Стена дышит!
Но многие не знали. И даже если бы узнали, не очень-то удивились. Потому что многим было всё равно. Дышит Стена или ходит по ночам, какая разница, главное, чтобы жизнь текла также размеренно и спокойно, как и раньше. Чтобы ничего не менялось.
Юка читала Киору Мио ещё около часа, а потом устала и закрыла книгу. Для себя она выяснила только одно: если действительно захотеть, попасть в мир людей возможно, нужно только верить и упорно искать выход, потому что Тот, Кто создавал Стену, оставил для нас зацепки на всякий случай. И Юка думала, что у неё как раз тот самый «всякий случай».
Но, конечно же, как Юка и предполагала, Киору Мио ни разу не упомянула возможность вернуться обратно, если всё-таки удастся пересечь Стену.
А что если это действительно невозможно?
А если это невозможно, то как же тогда они с Йойки снова смогут вернуться к майнисовому дереву? Они обещали друг другу. Не слишком ли опрометчиво?
– Юка, что-то случилось? – услышала она голос Йойки. Его книги тоже были закрыты, и Йойки положил на них руки, глядя на Юку. – Что ты там прочитала такое страшное?
Юка хотела улыбнуться, но не получилось, и она продолжала смотреть на Йойки испуганно.
– У нас ведь получится, правда? – спросила она шёпотом, чтобы Ённи и Мия не слышали. – Пожалуйста, скажи, что всё у нас получится, потому что… потому что…
– Потому что иногда бывают моменты, когда даже ты теряешь веру, – закончил Йойки. – Я знаю. Но когда ты теряешь веру, я начинаю верить с удвоенной силой. Верить ещё и за тебя. Поэтому не переживай. У нас всё получится.
И Юка слабо улыбнулась.
– Да, наверное… Да.
Они просидели в библиотеке ещё около полутора часов, пролистав ещё по паре книг, а потом решили сходить куда-нибудь проветриться, перекусить и заодно поделиться размышлениями о прочитанном.
В холле было по-прежнему пустынно. Наверное, в такой тёплый и ясный выходной день не было желающих торчать в библиотеке.
Седая библиотекарь всё так же стояла у своей стойки и перебирала карточки в каталоге.
И всё как будто было по-прежнему. Не было только одного. Тихаро.
Птица гиуру исчезла.
*
Юка любила воздушные шарики. Красные, жёлтые, зелёные, салатовые и изумрудные, ультрамариновые, фиолетовые и серебряные.
Сегодня воздушные шарики заполняли всю её комнату. Как и каждый год в этот день. Кана надувала целую кучу шариков и закидывала их в комнату рано утром, когда Юка ещё спала. И первое, что видела девочка, когда открывала глаза – это «прилипшие» к потолку шары с газом и валяющиеся на полу обычные воздушные шарики разнообразных расцветок и форм: сердечки, шарики в горошек, шарики с надписями и в полосочку, шарики с ушами и простые.
И каждый раз, увидев это разноцветье, Юка улыбалась. Её день рождения всегда начинался с улыбки. Потому что Юка знала, что её любят.
В этот день Юка тоже улыбнулась. А потом вспомнила. Что Тихаро пропала и вот уже четыре дня Юка ничего не слышала о ней. Что это её последний день рождения, который она будет отмечать вместе с Йойки. Что, возможно, это последний раз, когда Кана надувала для неё эти шарики, потому что для них с Каной это последний год вместе.
Но Юка сделала над собой усилие. И не перестала улыбаться. Нужно думать только о том, что есть сейчас, думала она.
Юка встала с постели, со смехом пиная шарики и подбрасывая их к потолку, а потом спустилась в гостиную. Уже на лестнице она почувствовала вкусные запахи с кухни и снова заулыбалась, представляя, как Кана готовит всякие вкусности для неё и её друзей.
Будет ли меня кто-нибудь когда-нибудь любить так же, как она?
Говорили, что нет любви более сильной, чем любовь Каны к ребёнку. Юка не знала. Она думала, неужели родители любят своих детей меньше?
Кана стояла у стола и выкладывала клубничные кексы на тарелку. На голове её был повязан клетчатый платок в тон такому же клетчатому переднику.
Юка вдруг подумала, что её Кана очень красивая. Неужели ей никогда не хотелось родить собственного ребёнка? Неужели Каны устроены так, что у них никогда не возникает этого желания? Ведь это так странно. Кто решил за них, что они должны быть Канами и жить именно так, а не иначе?
