Текст книги "Дети слепых (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Юка понимала, что если они и дальше будут сидеть в этой комнате, ничего не изменится. И тогда она сказала:
– А давайте погуляем!
– Но на улице идёт снег, – осторожно возразил Клаус.
– Там, наверное, холодно, – поддакнул Ким.
– Да ладно вам! – воскликнула Юка. – Мы ведь можем побегать и поиграть в снежки! Давайте! Будет весело!
Все посмотрели на Йойки, ожидая его решения. Йойки смотрел Юке в глаза и улыбался. Его взгляд говорил: «Да. Теперь я пойду за тобой».
– Давай! – сказал он, поднимаясь со стула. – Она права, дома сидеть совсем не интересно!
Ким только поворчал немного, Тио собрала рисунки в папку, а Йойки надел на Клауса свой тёплый шарф и отдал ему пуховые варежки.
– Теперь можно идти! – заключил Йойки и снова посмотрел на Юку. На этот раз она увидела в его взгляде благодарность. Йойки, без сомнения, был рад этому неожиданному маленькому спонтанному приключению.
Во дворе было пустынно и тихо. Крупные снежные хлопья медленно опускались и таяли на коже. Юка задрала голову и долго смотрела на небо, любуясь этой картиной. Но надолго расслабиться она не дала никому и первой принялась кидать снежки.
Недовольные возгласы, смех и крики восторга, снег, глубокие сугробы и ветер в лицо – всё мелькало перед глазами, как в калейдоскопе.
Юка видела, как смеётся Йойки, и сама смеялась ещё громче. Видела, как светлеет его лицо, и душа её раскрывалась и сама начинала сиять. Только так. Только с тобой.
– Ты такая весёлая! – сказал ей Ким, когда они уже набегались и устали до такой степени, что не могли даже шевелиться. – Ты горишь, как огонь!
– И зажигаешь остальных, – робко добавил Клаус.
– Это было здорово! – сказала Тио. – Я давно так не веселилась!
И только Йойки ничего не говорил. Он смотрел на Юку и молчал, и на щеках его подобно пятнам краски растёкся здоровый румянец. Йойки улыбался.
В конце концов, когда уже пора было расходиться по домам, Юке и Йойки всё же удалось остаться наедине. Они немного отстали от остальных. Юка случайно, а Йойки – намеренно.
Он подошёл к Юке молча, по-прежнему ничего не спрашивая, и только взгляд его горел. Он отдал Юке сложенный вдвое маленький листочек бумаги и ускорил шаг, чтобы успеть за остальными.
Юка развернула записку. Всего несколько слов. Безмолвный вопрос. Йойки.
«Откуда у меня это странное чувство? Ведь я почти ничего не знаю о тебе. Но только когда я с тобой, я чувствую себя свободным. Почему?».
*
Это был большой и очень старый дом. Двухэтажный, со шпилевидными крышами, впивающимися в серое небо. Дом окружал высокий железный забор с такими же острыми зубьями, а ручки ворот были в форме львиных голов с оскаленными пастями.
– Ну и местечко! – выдохнула Юка и вся как-то сжалась. – У меня от него мурашки по коже! Ты уверен, что это здесь?
Стоящий рядом Еми пожал плечами. Его лицо не выражало особой уверенности. Похоже, что ему тоже было не по себе находиться здесь.
– Если я всё правильно понял, то это именно то место, которое мы ищем, – пробормотал он и подошёл ближе к воротам в надежде найти какую-нибудь вывеску с именем владельца особняка.
– Но мы ведь уже и раньше ошибались… – сказала Юка. – Столько раз приходили не туда…
– Почему-то на этот раз чутьё подсказывает мне, что это именно то место!
– В прошлый раз ты говорил то же самое, – пробормотала Юка едва слышно.
Еми заглянул в ворота, и как раз в этот момент откуда-то выбежала громадная чёрная собака и залаяла так свирепо, что Еми отшатнулся от ворот, и лицо приобрело цвет окружающих снежных просторов.
Юка тоже испугалась, больше от неожиданности, чем от вида рассерженного зверя, и схватилась за руку Еми. Неизвестно, сколько бы они ещё так простояли, вцепившись друг в друга и уставившись на выступающие клыки псины, если бы из дома не вышел пожилой мужчина и не позвал собаку по имени.
– Ну-ну, Добряк, успокойся! – крикнул он, подходя к воротам.
Юка и Еми переглянулась.
Добряк?!
– Не бойтесь его! – продолжал старичок, обращаясь уже к ним. – Он только лает, но никого не трогает. Он очень добрый и ласковый!
Добрый и ласковый?!
Юка заметила, что Еми совсем побелел и трясётся, не в силах вымолвить ни слова. «Эх ты!», – подумала она и решила взять инициативу в свои руки.
– Извините, что побеспокоили! – проговорила Юка и улыбнулась самой приветливой и доброжелательной улыбкой, на которую только была способна. – Мы ищем одного человека… Не могли бы вы уделить нам немного времени?
Старичок поправил очки и прищурился, чтобы лучше рассмотреть гостей. В этот момент какое-то необъяснимое узнавание шевельнулось в мозгу у Юки. В этом жесте и во всём облике старичка было что-то знакомое.
– Конечно, буду рад помочь, – сказал он и улыбнулся Юке в ответ.
Осмелев ещё больше, Юка продолжила:
– Мы ищем одну женщину. Возможно, вы знаете её. Её имя – Нимиру Отто.
На лице старика появилось изумление.
– Да, разумеется, я знал её! Ведь так звали мою мать!
Юка выдохнула. На этот раз прямое попадание. Еми самодовольно улыбался, и на лбу у него было написано: «Я же говорил!».
Старичок заторопился открыть ворота:
– Проходите скорее! Вы, наверное, замёрзли! Может, выпьете со мной чаю?
Еми и Юка снова переглянулись. От чая бы они не отказались, тем более что на улице сегодня действительно было очень холодно.
Но глаза Юки сияли от счастья. Они всё-таки нашли! Долгие недели поисков увенчались наконец-то успехом! Значит, у господина Отто всё-таки родился сын!
Они прошли в дом, и Добряк уже окончательно успокоился. Теперь он только вилял хвостом и смотрел на неожиданных гостей с беззлобным любопытством. Однако Еми всё равно ему не верил и старался держаться от собаки в стороне, прячась то за Юку, то за сына господина Отто. Юка не могла удержать улыбки. «Вот останемся одни, я тебе это припомню!», – думала они и смеялась про себя.
Изнутри дом выглядел совсем не так устрашающе, как снаружи. Обстановка была уютной и тёплой, в камине умиротворяюще потрескивал огонь.
Пока горничная занималась приготовлением чая, Еми, Юка и хозяин дома устроились на диванах у камина. Господин Отто Младший улыбнулся и спросил:
– Ну что, друзья мои, могу я узнать, что привело вас ко мне? И откуда вы знали мою мать?
– Вашу мать мы не знали, – осторожно начала Юка. – Мы лишь знали кое-кого, кто знал её…
– Кажется, я знаю, кто вы, – сказал вдруг старичок.
Еми и Юка так и подпрыгнули на месте.
– Вы ведь пришли с Той стороны, правда?
Юка опешила и не могла ничего ответить. Неужели здесь все знают о существовании Той стороны? Все, кроме Йойки.
– Я сразу это почувствовал, – продолжал Отто Младший. – Когда я был ещё мальчишкой, мать рассказывала мне, что если однажды я увижу кого-нибудь, кто пришёл оттуда, я сразу это почувствую, – он посмотрел прямо на Юку. – Это относится в большей степени к тебе. Ведь ты не человек, не так ли, девочка?
Юка поняла, что врать, увиливать и скрывать бессмысленно – он всё знает.
– Да, вы правы, – только и смогла сказать она. – Я из рода иенков.
Глаза старика увлажнились. Казалось, он был искренне счастлив.
– Да, ты не человек, – повторил он с восхищением. – Ты иенок. Как и я. До этого единственным иенком, которого я знал, была моя мать. Но она всегда говорила, что если я увижу когда-нибудь другого иенка, я сразу почувствую это… Но за всю мою долгую жизнь такого не было ни разу. Как же так получилось, что ты оказалась здесь?
– Я прошла через Стену, – сказала Юка. – Точно так же, как когда-то это сделала ваша мать…
И Юка начала свой рассказ. Она рассказала про господина Отто и про то, что он до сих пор любит и помнит Нимиру. Рассказала о том, через что прошла, чтобы попасть сюда, и ради чего всё это было ей нужно. Рассказала также, что пообещала господину Отто отыскать его потерянную навсегда семью.
– Значит, всё это действительно было правдой, – прошептал Отто Младший, когда Юка закончила. – Мать часто рассказывала мне о мире иенков, когда я был ещё мальчишкой. Тогда я воспринимал всё это, как сказки. И когда вырос, перестал верить во все эти волшебные истории. Я даже злился на мать, потому что думал, она придумала всё это вместо того чтобы открыть правду, почему у меня нет отца. Я помню, что злился и на отца, который по каким-то причинам бросил нас. Но пятнадцать лет назад, когда моя мать умирала, она снова сказала, что всё это было правдой. Что я иенок и должен знать правду о своём происхождении и отличии от людей. Говорила, я должен знать о том мире, где должен был бы жить. И не знаю почему, но тогда я поверил ей снова. А теперь, наконец-то пришли вы. Мне кажется, я всегда ждал вашего появления. Ждал так долго, что теперь это кажется мне чудом.
Юка слушала рассказ старика, и что-то внутри неё сжималось, скручивалось до боли. Она видела в старике мальчика, жадно вслушивающегося в волшебные истории матери о мире, где вечное лето и где цветут деревья. И где живёт его отец. Отец, который очень любит его, но по каким-то причинам не может быть с ним. Не может, потому что Стена не позволяет.
И что-то сжималось и сжималось, сильнее и сильнее, скручивая сердце, сдавливая грудь. И Юка думала о разбитой семье и разрушенной жизни. Она думала: «Неужели ничего нельзя было сделать? Неужели всё это было правильно?».
И чем дольше она смотрела во влажные и бесконечно печальные глаза старика, тем больше убеждалась, что нет, ни черта не правильно. Не так должны воспитываться дети, и нет никаких причин, по которым можно разлучать тех, кто любит друг друга. Так не должно было быть.
А потом господин Отто Младший принёс альбомы со старыми фотографиями. Еми и Юка положили один из них к себе на колени и, листая страницы, погрузились в прошлое, застывшее на чёрно-белых выцветших снимках.
Нимиру была удивительно красива. Даже на таких старых фотографиях она казалась неувядающе прекрасной. Однако в глазах её застыла бесконечная грусть, глубокая, затаённая, немая грусть, которой ей не с кем было поделиться. Интересно, жалела ли когда-нибудь Нимиру о том, что оставила родные места?
На некоторых снимках она была вместе с сыном. Маленький сын господина Отто – смешной мальчишка с растрёпанными волосами и огромными глазами, открыто смотрящими на мир.
Они были совсем чужими в этом Городе, некому было защитить их от лютых морозов, бедности и болезни. Им приходилось справляться самим. И они справились.
Юка смотрела в лицо этой сильной бесстрашной женщины и думала, что хотела бы стать хоть немного похожей на неё. Если бы у неё была такая же сильная воля, она не плакала бы и не хотела сдаться, она просто храбро смотрела бы вперёд, бросая вызов любому, кто осмелится указывать ей, как жить.
Нимиру прожила долгую жизнь и покинула мир уже в преклонном возрасте. Она так больше и не вышла замуж, оставшись верной единственному иенку, которого любила. Но у неё были замечательный сын, внуки и правнуки. И этого у неё никто не смог отнять.
Когда была закрыта последняя страница семейного альбома, и тишина комнаты стала почти осязаемой, Юка обратилась к сгорбившемуся в кресле старику:
– Я хочу, чтобы вы знали, что ваш отец никогда не забывал о вас и вашей матери. Он любил её всю жизнь и пытался найти способ отправиться за ней. Но Нимиру не оставила никаких следов… Он так и не смог пересечь Стену, чтобы увидеться с вами.
– Да, – вздохнул господин Отто Младший. – Стена беспощадна. Ей неведомы любовь и сострадание. Но я рад, что наконец-то встретился с кем-то, кто был знаком с моим отцом. И я рад, что он до сих пор жив. Жаль, что матери уже нет. Она тоже была бы счастлива встрече с вами.
– Быть может, вы бы хотели что-нибудь передать отцу? – спросила Юка.
– Да… Если увидитесь с ним, передайте, что я не держу на него зла за то, что все эти годы его не было с нами. Это не его вина. Скажите, что я любил его несмотря ни на что, любил таким, каким его описывала мать.
Юка кивнула. В горле неожиданно встал острый комок. Какое-то время они молчали. Большая чёрная собака дремала у ног хозяина. В камине потрескивали дрова, а за окном шёл снег.
А потом господин Отто Младший предложил Юке и Еми навестить могилу его матери. Она была похоронена в саду этого дома, где прожила всю свою жизнь.
Юка немного волновалась – она никогда раньше не видела могил. В мире иенков существовал обычай спускать мёртвых по реке и поджигать плот, покрытый сухой травой. Так умершие уходили навсегда. И не было никаких мест памяти, к которым потом можно было бы вернуться.
В итоге могила оказалась не совсем такой, как представлялась Юке. Всего лишь большой камень, на котором были высечены имя и годы жизни да пара памятных слов. И больше ничего – только снег, на котором лежали живые алые розы.
– Это моя младшая дочь принесла, – пояснил старик, кивая на цветы. – Она приносит свежие цветы каждую неделю. Симиро очень любила свою бабушку.
И Юка стояла над могилой и не могла оторвать взгляда от живых бутонов не снегу. Она задавала немой вопрос в пустоту снова и снова: «А была ли Нимиру счастлива после того, как покинула мир иенков?». Смог ли этот мир дать ей то, чего не дал тот? Было ли её счастье полным и абсолютным?
И Юка вспоминала выцветшие снимки и бесконечную печаль в красивых глазах женщины по имени Нимиру. И это был ответ на все вопросы. Конечно, она не была счастлива в полном смысле слова. Ведь она навсегда потеряла того, кого любила.
Но она просто жила. Просто делала всё от неё зависящее, чтобы обеспечить сына всем необходимым, чтобы как-то состояться в этом холодном враждебном мире. И ей это удалось. Она не упала духом, и она достойна уважения.
И Юка поклонилась могиле этой храброй женщины, которую никогда не знала, но с которой была связана невидимой нитью.
А потом они попрощались с сыном господина Отто. Они знали, что больше никогда не увидятся. Их пути пересеклись случайно, и тот миг, что они провели вместе, был всего лишь короткой вспышкой в бесконечной череде событий.
– И когда вы собираетесь вернуться туда? – спросил господин Отто Младший.
Юка улыбнулась и ответила:
– Мы ещё не знаем. Пока у нас есть дела на этой стороне.
– Ну, что ж, удачи вам! Вы выбрали нелёгкий путь, но вы смелые и сильные и обязательно со всем справитесь. Берегите себя!
Еми и Юка поблагодарили старика за помощь, попрощались с Добряком, который провожал их, уже вовсю виляя хвостом, и отправились домой.
На улице уже темнело, и всю дорогу они молчали, думая о своём. А вечером, почувствовав острое нестерпимое одиночество, Юка пришла на диван к Еми и забралась к нему под одеяло. И было грустно, и просто не хотелось ничего говорить, а по комнате плыли тени. Еми обнимал её одной рукой и даже не отпускал своих дурацких шуточек, как обычно, а Юка не обзывала его в ответ маньяком-педофилом. Они были слишком серьёзными и тихими в тот вечер и как-то странно близкими друг другу. И Юка лежала, согреваясь от его тепла, и думала, что если бы у неё когда-нибудь был старший брат, то он был бы именно таким.
– Ты спишь? – шепнула она.
– Нет, – шепнул в ответ Еми.
– Знаешь, мне так жаль… Очень жаль, что всё так вышло. Жаль, что я так и не смогла сказать Нимиру о том, как господин Отто любил её. Больше некому было сказать…
Еми крепче прижал её к себе и прошептал:
– Не волнуйся. Она и так это знала. Знала всегда и тоже любила его. Ты сделала всё, что могла и даже больше.
Юка почувствовала, что слёзы наворачиваются на глаза. Тупая боль терзала сердце, и Юка не знала, что с ней делать.
– Да, я понимаю. Но всё равно мне так грустно… Почему всё так вышло?
Они могли бы не шептаться, но так почему-то было лучше, словно шёпот придавал словам большую силу и глубину.
– Теперь уже никто не сможет сказать, почему, – отозвался Еми. – Просто вышло так, как вышло, и поделать с этим ничего нельзя, как бы горько ни было.
– Еми…
– Да?
– Неужели и с нами будет так же?
Этот вопрос Юки висел какое-то время в воздухе, как будто обретая форму. А потом Еми сказал:
– Нет. У нас всё будет по-другому. Я знаю, ты этого не допустишь. Ты необыкновенно сильная, и ты сможешь всё изменить. Я верю в это.
– И мы будем счастливы?
Еми улыбнулся в темноте и прошептал:
– Конечно. Конечно, мы будем счастливы.
И сразу стало так легко и спокойно. Печаль отступила – Юка и Еми начали погружаться в сон. И по комнате плыли тени, а за окном была метель, но им было тепло. Они были вместе, и они просто искали своё счастье.
*
Кухня была наполнена разнообразными вкусными запахами: вишнёвого пирога, фруктового торта со взбитыми сливками, сока, свежезаваренного мятного чая, тёмного шоколада.
– Как думаешь, уже можно вынимать? – спросил Еми, кивая на пирог в духовке.
Юка пожала плечами.
– Я не очень в этом разбираюсь, но думаю, можно подождать ещё минут пять. Вот если бы здесь была Кана, она бы сказала точно.
Еми улыбнулся, и глаза его наполнились печалью. Наверное, он тоже очень хотел бы, чтобы Кей сейчас оказалась здесь. Но Кей была где-то далеко, в параллельном, полуфантастическом пространстве, запертая в своей жизни и бесконечных правилах, которые ломали её, заставляли склонять гордую голову и опускать плечи. Юка подумала, что Кей уже совсем не та бойкая девчонка, которую Еми знал когда-то. Они оба изменились. Но не сломались окончательно.
Из комнаты до них долетали обрывки разговоров и весёлый смех – это были Йойки, Тио, Ким и Клаус, пришедшие в гости.
Сегодня у Юки был День рождения. Сегодня ей исполнялось пятнадцать. И Юка снова вспоминала себя «прошлогоднюю», ту девочку, что не узнавала себя в зеркале и гадала, что бы сказал Йойки, если бы увидел её такой.
То был её последний День Рождения вместе с Каной, а сегодня она встречает этот день вместе с Еми. Тогда с ней рядом были Ённи и Мия, но не было Йойки. А сегодня Йойки с ней, и другие тоже с ней – люди, о которых она совсем недавно ещё не знала ничего. Сегодня Йойки здесь, но Юка не была уверена, что он стал ей ближе, чем год назад. Йойки по-прежнему был далёк. Той близости, что была у них раньше, уже невозможно было вернуть.
И снова Юка смотрела на себя изменившуюся в зеркале. Она пыталась понять, какой она была и какой стала. Из зеркала на неё смотрела взрослая девушка, которую можно было бы даже назвать красивой. Светлые волосы чуть вились, мягко опускаясь не плечи, длинные ресницы оттеняли глаза. Последние черты угловатой детскости исчезли.
Еми купил ей новое платье с открытой спиной и подчеркивающее грудь. Юка до сих пор стеснялась ходить в нём, и на щеках её вспыхивал румянец всякий раз, когда она смотрела на себя в зеркало. Зато Еми был доволен. Когда она вышла из примерочной, он заявил:
– Вот это да! Давно бы так! Ты ведь уже взрослая девушка, пора бы тебе носить одежду, подчёркивающую твою красоту.
– И всё-таки ты извращенец! – пробурчала в ответ Юка, но платье взяла.
Она сама не знала, почему старается выглядеть красиво. Теперь, после того, как она отказалась от Йойки, в этом как будто не было никакого смысла. Быть может, ей по-прежнему хотелось, чтобы он смотрел другими глазами на неё. Смотрел, как раньше.
Но Йойки не смотрел. Юка интересовала его лишь как человек, который может дать ему ответы. Иногда Юка думала, что это даже хорошо. Ей не хотелось разрушать отношения Йойки и Тио, ведь они так хорошо смотрелись вместе.
Юка каждый день убеждала себя в этом. Так ей было легче переживать все те улыбки и прикосновения, что Йойки и Тио дарили друг другу. Так легче. Но какой-то робкий голос всё же говорил тихо-тихо: «Только с тобой он чувствует себя свободным».
Юка смотрела на распакованную коробочку с подарком. Ребята сложились все вместе и подарили ей мобильный телефон.
– Это чтобы с тобой всегда можно было связаться, – сказал Йойки и улыбнулся.
Юка смотрела на подарок с растерянностью и радостью. Ей казалось, она никогда не научится пользоваться этой мудрёной штукой, но Еми шепнул, что это намного легче, чем кажется, и что ей понравится. А ещё в телефоне был фотоаппарат. Конечно, не такой хороший, как у Йойки, но всё равно он был. И почему-то это радовало Юку больше всего. Фотоаппарат словно приближал её к Йойки и к тому миру, где он жил.
– Ну вот, кажется, теперь точно готово, – сказал Еми, наклоняясь к духовке. – Торжественный момент! Я вынимаю пирог!
Юка улыбнулась. Еми был такой смешной в переднике поверх свитера и с прихваткой в руке. От него исходило неповторимое, особое тепло. «Совсем как от Каны», – подумала Юка. Она почему-то не торопилась в комнату к Йойки и его друзьям, словно хотела побыть наедине с Еми хоть одну лишнюю минутку. Это вовсе не значило, что с Йойки и остальными ей было плохо. Наоборот, очень хорошо. Но и очень больно.
– Почему же ты не идёшь к нему? – шепнул Еми. – Только посмотри, какая ты красавица! Он сразу влюбится в тебя снова!
Юка только покачала головой.
– Нет. Я не хочу этого. Я отпускаю Йойки. Пусть он будет счастлив, даже если не со мной.
Еми нахмурился, но спорить не стал. Только обнял её одной рукой со словами:
– Это сильное решение. Ты молодец. Но всё равно, не стоит отказываться от всего вот так сразу!
– Нет, я уже всё обдумала. Я дорожу той дружбой, что начала у нас зарождаться. И мне достаточно этого. Меньше всего мне хотелось бы всё испортить. Йойки ведь всегда был просто моим другом.
– Но всё могло бы измениться со временем, ты же понимаешь…
– Но не изменилось. Значит, так должно быть.
– Как знаешь! Но всё равно, в этом платье, ты просто прелесть! Надо быть просто идиотом, чтобы не влюбиться в тебя!
Юка рассмеялась. «Как хорошо, что ты есть, – подумала она. – Никто не способен был так поднимать мне настроение. Только Кана».
Это был хороший День рождения. Весёлый, настоящий. И Юка уже не помнила, как так вышло, но в какой-то момент они с Йойки оказались совсем одни в её комнате. Еми о чём-то болтал с ребятами и Тио в гостиной, и позднее Юка не раз задумывалась, не специально ли он убалтывал их, чтобы оставить её с Йойки наедине.
В любом случае, всё это было неважно. Просто в какой-то момент Юка осознала, что они остались вдвоём. Йойки говорил о чём-то, кажется, рассказывал ей сюжет одного из последних своих снов. Он сидел на кровати и был такой спокойный, когда чуть откидывал голову назад.
И что-то словно толкнуло Юку, и она достала из шкафчика с книгами и тетрадями маленькую деревянную шкатулку. Ту самую, что когда-то подарила ей Кана. Ту самую, в которой лежали фигурка оленёнка и увядший высохший цветок майнисового дерева.
– Эта вещь тебе ничего не напоминает? – спросила Юка, протягивая шкатулку Йойки. Ей казалось, что в тот момент сердце её перестало биться, но Йойки взял шкатулку и ничуть не изменился в лице.
Юка села рядом.
– Открой, – попросила она.
Она подумала, что если даже цветок ни о чём не напомнит ему, то это конец. Сражаться бесполезно.
Йойки открыл шкатулку, с улыбкой повертел фигурку оленя в пальцах. Потом осторожно достал цветок, чтобы рассмотреть его поближе, и слегка нахмурился:
– Какой красивый! Никогда таких не видел… Что это?
– Это цветок майнисового дерева, – пробормотала Юка и закусила нижнюю губу, чтобы не заплакать.
– Дерева? Но ведь это невозможно! Деревья не цветут!
– Это возможно. Но не здесь….
Йойки поднёс цветок ещё ближе к глазам и прошептал:
– Странно… Мне кажется, я уже рисовал подобные цветы.
«Конечно рисовал, и не раз!», – чуть не закричала Юка.
Но Йойки вдруг побледнел и схватился одной рукой за голову. Цветок дрогнул в его пальцах и упал на пол.
– Что с тобой? – испугалась Юка.
– Голова… Голова вдруг заболела, – Йойки посмотрел на девушку, и в глазах его был страх. Он не понимал, что с ним происходит, но Юка понимала. Она в спешке подняла цветок и спрятала шкатулку.
Всё потому, что мозг Йойки сопротивлялся знакомым вещам. Установленные в его сознании блоки начинали пошатываться, и это причиняло ему боль. Так глупо, жестоко и беспощадно. И ничего нельзя поделать.
– Ну как, лучше? – спросила Юка через какое-то время.
Он кивнул.
– Да… Всё прошло. Сам не понимаю, что это было. Виски вдруг пронзила страшная боль. Может, вино всё-таки было лишним… – и он слабо улыбнулся.
И Юка улыбнулась тоже. И в этот момент ей почти захотелось исчезнуть – такими невыносимыми стали боль и разочарование.
Из комнаты до них долетал смех.
Прости меня, Йойки. Всё это только причиняет тебе боль.
Прости. За все несбывшиеся обещания. За всё то, что мы так и не смогли дать друг другу.
Прости. Прости. Прости.
========== Глава 14. Разговор в тишине. Непонимание. Останься ==========
Она не спала и, находясь на границе меж сном и явью, беспокойно ворочалась, откидывая одеяло и убирая мокрые волосы со лба. Подушка уже стала влажной от пота. Она то проваливалась в забытьё, то выныривала из него на поверхность и открывала глаза, тяжело дыша.
Ночь была тихой и светлой. Свет от Луны и снега пробивался через щели в занавесках и ложился на стены и потолок комнаты тонкими полосами.
Юка села на кровати, пытаясь сориентироваться в пространстве. Всё правильно. Она в спальне, в квартире Еми. Сейчас глубокая ночь, и на столе светятся зелёные цифры электронных часов – 02.33.
Юка потёрла глаза. Состояние было странное. Голова тяжёлая, а руки как будто ватные. Она уже не могла понять, спала ли на самом деле, или только дремала.
Юка попыталась убедить себя, что это всё-таки был сон. Тот странный голос, который она слышала. Он звал её, пробиваясь через скорлупу сна, и всё говорил и говорил что-то, монотонно, безо всяких интонаций.
Но что же он говорил?
Юка не помнила. А тишина комнаты вдруг стала слышимой и давила на уши, как будто Юка нырнула глубоко под воду.
Внезапно Юка почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощутила это ясно, как прикосновение. Кто-то смотрел ей в спину.
Юка обернулась и чуть не закричала. Сзади на неё смотрели ярко горящие в темноте ультрамариновые глаза.
– Тихаро! – выдохнула Юка. – Ты меня до смерти напугала!
Птица гиуру сидела на спинке кровати и впивалась в девушку взглядом своих спокойных равнодушных глаз, и этот взгляд словно пронизывал насквозь.
Юка почувствовала, что что-то не так. Тихаро сидела, не шелохнувшись, как застывшее изваяние, и даже взгляд её не мигал.
– Тихаро? – позвала Юка и ясно услышала в собственном голосе испуг.
Тихаро не шевелилась и продолжала смотреть.
И тогда Юка снова услышала этот голос. На этот раз совершенно ясно, словно говоривший сидел рядом с ней – и это был не сон.
– Послушай меня, Юка, – сказал он. – Не бойся, я не причиню тебе вреда.
Юка ощутила, как капелька холодного пота стекла по шее. В ужасе она огляделась, пытаясь понять, кто спрятался в её комнате, но это было бесполезно – голос словно звучал у неё в голове.
– Я здесь, – сказал голос. – Посмотри на спинку своей кровати.
И Юка снова встретилась с немигающим ультрамариновым взглядом птицы гиуру. Она уже поняла, кто обладатель голоса, но никак не могла в это поверить.
– Тихаро? Это ты? – прошептала Юка.
– Да, это я. Я могу говорить с тобой, Юка.
– Но как?! – воскликнула девушка. Сердце её колотилось.
– Тише. А то разбудишь Еми. Чтобы отвечать мне, тебе не обязательно открывать рот. Просто проговаривай предложения мысленно – и я тебя услышу. Твой голос просто прозвучит у меня в голове.
– Точно так же, как твой голос в моей? – спросила Юка мысленно.
– Да, именно так, – ответила птица гиуру.
Юка коротко и как-то нервно усмехнулась.
– Знаешь, это сильно смахивает на психическое расстройство. Птицы ведь не разговаривают…
– Только не говори мне, что ты выросла и перестала в это верить, – отозвался невозмутимый голос Тихаро.
– Перестала верить? – изумилась Юка. – Я не знаю. Просто мне казалось…
– Забудь обо всём, что тебе казалось. Ты – часть того мира, где ещё возможны чудеса и где ещё не перестали в них верить.
– Хорошо, – Юка улыбнулась. – Значит, я всё-таки не спятила. Это радует! Но почему же ты раньше ничего не говорила?
– Я ждала подходящего момента. И вот он настал. Теперь ты готова к тому, чтобы услышать меня.
– А кроме меня тебя ещё кто-нибудь слышит?
– Нет. Меня может слышать только мой хозяин.
– Твой хозяин? – удивилась Юка. – Но разве я тебе хозяйка?
– Да. Птицы гиуру – независимые и свободные. Но если они видят достойного иенка, они могут выбрать его в качестве хозяина и повелителя для себя. Я выбрала тебя.
Юка смотрела на птицу широко открытыми глазами.
– Но почему я?! Почему ты выбрала именно меня? Почему именно я слышу тебя теперь?!
– Помнишь, как вы с Йойки ходили на вересковое поле рано утром? – спросила Тихаро.
– Конечно, помню…
– Вы тогда ложились на траву, закрывали глаза и слушали. Не каждый может услышать то, что слышала ты, Юка. Ты чутко прислушиваешься к окружающему миру, и он отвечает тебе тем же. Ты слышала тогда, потому что верила. И сейчас ты слышишь тоже только потому, что веришь.
Но Юка не считала присутствие веры чем-то особенным – для неё это всегда было само собой разумеющимся. Наверняка, в мире иенков ещё много тех, кто верит так же искренне, так почему птица гиуру выбрала в хозяева именно её?
– Ты думаешь, что похожих на тебя много? – отозвалась Тихаро на вопрос, который Юка ещё даже не успела мысленно задать. – Тогда скажи, много ли таких, как ты, ещё смогло перейти через Стену?
– Но ведь я никогда не смогла бы перейти через Стену, если бы не твоя помощь и помощь моих друзей и господина Отто. Ведь это именно ты принесла нам тогда десять заповедей Стены… А одна я бы никогда не смогла расшифровать их.
– Ты недооцениваешь свою силу, Юка. Я принесла тебе заповеди Стены только потому, что ты одна способна была расшифровать их. Своей силой веры и любви ты можешь сделать то, на что не способен никто. Я просто дала тебе основу, твои друзья просто помогли тебе, но только с помощью своей силы ты оказалась там, где ты сейчас. Ведь друзья не толкали тебя с Большой скалы, не так ли?
Юка смутилась.
– Все говорят мне, что я сильная, – сказала она немного погодя. – Но сама я так не думаю. Мне всё кажется, что я слабая и маленькая, и не способна на то, чего от меня ждут. Быть может, Йойки тогда возложил на меня слишком большие надежды?
– Нет. Он просто верил в тебя. Ведь именно ты научила его этому – вере.
Юка замолчала ненадолго. Она пыталась уместить происходящее у себя в голове, но это давалось с трудом. Ей всё ещё легче было поверить, что всё это – сон.
– Хорошо, – сказала она, наконец. – Тогда расскажи мне, откуда ты взялась? И что привело тебя тогда к Стене, когда мы с Йойки впервые увидели тебя?
– Тогда слушай внимательно. Я поведаю тебе свою историю. К сожалению, я не могу сказать, откуда прилетела. Скажу только, что это очень далеко. Ни один человек и ни один иенок никогда не смогут попасть туда. Мне уже много лет, я много видела на свете. И тогда, когда вы с Йойки подобрали меня раненую у Стены, я вовсе не собиралась перелететь на Ту сторону. Я не простая птица – и преград для меня не существует. Я могу с лёгкостью вернуться в мир иенков и обратно. Но тогда мне нужно было привлечь ваше внимание. Мне нужно было, чтобы ты взяла меня к себе. Поэтому я избрала такой способ. Я призвана помочь тебе, Юка. Я давно наблюдала за тобой.
