Текст книги "Дети слепых (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
– Ну, что скажешь? – спросила Тио, чуть нахмурившись. Видно было, что реакция Йойки её обеспокоила.
Но Йойки всё никак не мог сказать ни слова. Он не понимал, почему рисунки Тио кажутся ему такими знакомыми. Словно однажды он уже видел всё это во сне.
– Ты тоже считаешь их странными, правда? – Тио уже потянулась, чтобы собрать рисунки. На её щеках пылали пунцовые пятна.
Йойки остановил её руку, схватил девочку за запястье. Возможно, он был слишком резок. Тио вздрогнула и застыла.
– Подожди! – воскликнул Йойки. – Я вовсе не считаю твои рисунки странными. Они прекрасны!
– Правда?
– Конечно! Я никогда не видел ничего подобного! У тебя же огромный талант, Тио.
Пунцовые пятна на щеках девочки стали ярче.
– Да брось, – отмахнулась она. – Вот ты действительно талантлив, а я просто…
– Нет, Тио, я серьёзно. Мой талант просто несравним с твоим. Мои работы – жалкая мазня рядом с твоими.
Тио затихла. Она слушала. В её больших тёмных глазах по-прежнему поблёскивало недоверие, но с каждым словом Йойки оно таяло, и взгляд девочки теплел. Йойки подумал, что раньше никто не говорил ей ничего подобного. Тио вполне может подумать, что он просто разыгрывает её, и в этом не будет её вины.
– Послушай, Тио, – мягко сказал Йойки. – Твои рисунки удивительны. Я искренне восхищён. Спасибо, что доверилась мне и показала их.
Тио наконец улыбнулась. И улыбка эта была счастливой.
– Спасибо, Йойки. Спасибо тебе. Твои слова заставляют меня снова поверить в себя.
Из-за стены раздавались звуки игры «Сила мага-2», смех и вопли мальчишек. Тио и Йойки улыбались друг другу.
А за окном пошёл снег.
*
Когда Тио и Йойки возвращались домой, уже начало темнеть. Они решили пойти мимо замёрзшего озера, которое было видно из окна дома Кима.
Они шли молча, любуясь такой же безмолвной красотой, пока Тио вдруг не воскликнула:
– Ой, а кто это там? На той стороне озера?
Йойки проследил за направлением её взгляда и увидел… маленького оленёнка. Сердце забилось чаще. Словно Йойки встретил старого знакомого.
– Какой же он красивый! – ахнула Тио. – Интересно, как он там оказался?
– Может, вышёл из леса… – Йойки не мог оторвать взгляда от утончённого грациозного животного. Оленёнок, казалось, тоже заметил их, но не убегал, а только с любопытством разглядывал мальчика и девочку.
– Нужно скорее сфотографировать его! – нашёлся Йойки. – У меня же есть фотоаппарат!
Йойки боялся, что пока он будет возиться и доставать фотоаппарат, оленёнок уже убежит, но тот как будто специально ждал Йойки и не двигался. Тио тоже ждала и не двигалась, затаив дыхание и сложив руки в пушистых варежках на груди. Глаза её горели. Йойки подумал, что хотел бы сфотографировать и её тоже.
Мальчик уже сделал несколько снимков оленёнка, когда из леса за озером неожиданно показался ещё один олень – взрослый. Точнее, это была олениха – мама малыша. Йойки успел заснять их обоих, а потом мать словно позвала своего ребёнка, и они оба скрылись за деревьями.
– Жаль, что они были по ту сторону озера и нам не удалось посмотреть на них поближе, – вздохнула Тио.
– По ту сторону… – эхом повторил Йойки, опустив фотоаппарат. – Олени… – у него вдруг закружилась голова, но Йойки постарался не подать вида.
– Можно посмотреть, что получилось? – спросила Тио.
– Да, конечно… – Йойки рассеянно протянул ей фотоаппарат.
Пролистав получившиеся фотографии, девочка заключила:
– А ты хорошо фотографируешь! Получилось очень живо, – она помолчала и добавила уже тише: – Я тоже всегда мечтала фотографировать. Но денег на фотоаппарат не хватало. Мать говорит, что это глупая и бесполезная игрушка.
Услышав это, Йойки тут же забыл про оленей и навязчивую головную боль. Ему было просто дико слышать что-то подобное. Родители всегда покупали ему то, то ему хотелось. Но вовсе не потому, что потакали каждому его капризу. Они просто разделяли его интересы. И раньше Йойки не приходилось задумываться о том, что бывает и по-другому. Совсем по-другому.
– Если хочешь, когда-нибудь я подарю тебе фотоаппарат, – сказал Йойки. – А пока можешь взять мой и поснимать что-нибудь. А потом покажешь, что получится.
Глаза Тио широко раскрылись от удивления.
– Правда можно? Ты действительно разрешаешь мне взять его ненадолго?
– Конечно. Забирай его и снимай, пока память не закончится. А её там, кстати, довольно много, – улыбнулся Йойки.
– Йойки, спасибо! Я даже не знаю, что сказать!
Действительно, Тио просто светилась от счастья. И от её чистой радости Йойки тоже стало тепло на сердце.
– Ты знаешь, как им пользоваться? – спросил мальчик.
– Не совсем, – призналась девочка, смутившись.
– Тогда давай я объясню…
Какое-то время они ещё разбирались с фотоаппаратом, а потом отправились по домам. И Йойки уже забыл про увиденных оленей и про свой неожиданный приступ головной боли, когда, как ему показалось, в его голове пронеслось что-то знакомое. Теперь он уже не думал об этом и голова больше не болела.
И только непонятная и давно не испытываемая беспричинная радость наполняла его.
Йойки было спокойно и легко.
Йойки не помнил.
*
«А что будет с твоими цветами? Ведь ты не сможешь забрать их с собой».
«Я доверяю их тебе, Юка. Ты столько раз смотрела, как я ухаживаю за цветами, что теперь вполне сможешь сама о них позаботиться. А там, куда я отправляюсь, я выращу новые цветы».
«Я буду беречь их. Обещаю».
Когда-то Юке говорили, что, когда ей исполнится четырнадцать, она станет взрослой. Год назад она считала это глупостью. Но сегодня, когда ей все-таки исполнилось четырнадцать, Юка подумала, что, пожалуй, детство действительно закончилось. Ей казалось, что за прошедший год она стала старше лет на десять.
Детство – это то, что было «до». А после того, как Йойки ушёл, началось что-то другое. Но что, Юка пока не знала.
Юка неожиданно вытянулась за эти полгода. Все её платья стали ей короткими и болтались на похудевшей девочке, как на вешалке в шкафу. Утром своего дня рождения Юка очень долго подбирала платье, которое смотрелось бы на ней наименее убого. Почему-то с тех пор, как Йойки ушёл, Юка ни разу не покупала себе что-нибудь новое из одежды.
– Дорогая, ты скоро? – услышала Юка голос Каны за дверью.
– Да-да. Уже всё.
– Я могу войти?
Юка кивнула и только потом сообразила, что за дверью Кана не может увидеть её кивок. За последние полгода Юка стала молчаливой.
А с того момента, как Юка проснулась утром своего четырнадцатилетия, только одна мысль билась в её мозгу: «Сегодня мне столько же, сколько было Йойки, когда он уходил».
Когда Кана вошла в комнату, на лице её была смущённая улыбка. Юка улыбнулась ей в ответ.
– Ты так выросла, – прошептала Кана, и глаза её увлажнились, но она тут же добавила шутливо в своей обычной манере: – Зато я стала уже совсем старушкой!
– Ну вот ещё! – рассмеялась Юка. – Тебе всего тридцать один!
– Это-то и страшно! Мне-то кажется, что мне до сих пор семнадцать!
И они обе засмеялась. Сегодня Кана ничего не подарила Юке. Они договорились об этом заранее. Они хотели, чтобы сегодня был обычный день.
«Мы уже отдали друг другу лучшее, что у нас было», – сказала Юка накануне.
– Это платье тоже выглядит на мне ужасно, – сокрушалась девочка, крутясь перед зеркалом.
– Неправда. Ты очень красива сегодня, Юка.
– Да неужели? Обычно от тебя похвалы не дождёшься! Вечно то «причеши свои патлы», то «опять ты насвинячила на платье», «ну что ты как мальчишка»…
– Правда. Ты стала красивой девушкой, Юка. Йойки бы ты понравилась, я уверена.
Юка побледнела. Она смотрела на незнакомую повзрослевшую девушку в зеркале с аккуратной причёской и думала, понравилась ли бы эта девушка Йойки? И тут же, смутившись, она решила перестать думать об этом.
– Кажется, к тебе уже пришёл кое-кто, – усмехнулась Кана, глядя в окно.
– Что? – не поняла Юка и выглянула во двор.
А во дворе стоял Енни и махал им рукой.
– Интересно, что это он так рано… – удивилась Юка. – Да ещё и один…
Мия и Ённи и раньше-то постоянно ходили вместе, а в последние полгода Юка ни разу не видела их друг без друга.
Она уже помирилась с друзьями после того случая в парке, но произошедшее заметно отдалило их друг от друга. Они почти не говорили о Йойки, Мия и Ённи уже прекратили поиски ответов, а Юка скрывала, что продолжает. Перед друзьями ей приходилось притворяться, что она забывает. И только рядом с господином Отто она могла быть честной.
Юка помахала стоящему во дворе Ённи и быстро спустилась. Ещё издали она заметила, что Ённи держит в руках какую-то папку большого формата.
– С Днем рождения! – орал Ённи и размахивал папкой.
Юка невольно улыбнулась. Она больше нисколько не сердилась на друзей. Она не стала любить их меньше. Это не они изменились. Изменилась Юка.
Ённи тоже заметно вырос, но остался всё тем же смешным мальчишкой в больших очках.
– Я кое-что принёс тебе. Это подарок, – сказал он и загадочно улыбнулся.
– Ну, так давай сюда свой подарок.
– Это не мой подарок, – улыбка Ённи стала ещё более загадочной.
– Я тебя не понимаю, – беспомощно рассмеялась Юка.
– Тогда посмотри сама, – и Ённи наконец-то протянул ей папку.
И еще до того, как Юка взяла её в руки, она почувствовала что-то. А потом увидела надпись на обложке папки, выведенную синей краской: «Для Юки. С Днём рождения. От Йойки».
Перед глазами потемнело. Юка ощутила тошноту. Ладони тут же вспотели.
– Что это? – ослабевшим голосом спросила она.
– Это то, что Йойки передал мне перед уходом. Он попросил вручить тебе это в день твоего четырнадцатилетия. Насколько я знаю, это подарок не только для тебя, но и для твоей Каны.
Но Юка уже почти не слышала. Она открыла папку. Конечно, это был рисунок. Точнее, два рисунка. И на обоих были изображены Юка вместе со своей Каной.
На глазах Юки выступили счастливые слёзы. Он помнил об этом. Йойки помнил, что, когда Юке исполнится четырнадцать, ей придётся проститься с Каной. Йойки знал, что для них обеих это станет тяжёлым испытанием. И он решил сделать им обеим этот памятный подарок.
Йойки.
– Знала бы ты, как тяжело мне было все эти полгода! – воскликнул Ённи. – Я просто умирал от нетерпения! Так хотелось поскорее отдать тебе эту штуку!
– Ённи, дорогой, спасибо тебе огромное! – Юка со счастливым смехом порывисто обняла Ённи свободной рукой.
Ённи смутился и густо покраснел.
– Да ладно, не стоит благодарности, это кое-кому другому надо сказать спасибо. А мне-то за что…
– Как это «за что»! За то, что уберёг это для меня! Ты просто чудо, Ённи! Ты замечательный друг.
Ённи смутился ещё больше, а потом вдруг рассмеялся и сказал полушутливо-полусерьёзно:
– А знаешь, Юка, я ведь когда-то был влюблён в тебя.
– Да неужели? И когда же? В песочнице? – Юка попыталась обратить это в шутку, но Ённи продолжал серьёзно:
– Я влюбился в тебя ещё до того, как ты познакомила нас с Йойки. Мы тогда играли втроём. Мне было пять лет. Но даже когда появился Йойки, я сначала не хотел ему уступать. Мы всё время ругались и дрались, ты же помнишь?
– Помню… – Юка совсем растерялась и не верила собственным ушам.
– Но когда мне исполнилось восемь лет, я решил сдаться. Решил уступить Йойки. Я понял тогда, что ты только для него.
Теперь настала очередь Юки краснеть. Эти последние слова Ённи почему-то очень смутили её.
– Но ты ведь знал, что Йойки уйдёт, – сказала она. – Что я не смогу быть с ним.
– Знал. Честно говоря, в детстве мне не раз приходила в голову мысль, что после ухода Йойки я тебя уж точно отвоюю. Но что-то мне помешало. Какое-то чувство у меня было всегда, и сейчас оно никуда не делось, чувство, что вы с Йойки должны быть вместе. Как будто его уход отсюда – это какая-то нелепость, ошибка Судьбы, которую кто-нибудь обязательно исправит.
– А я думала, ты больше не веришь в меня и Йойки… Думала, ты хочешь, чтобы я перестала верить и искать.
Ённи пожал плечами.
– Мы с Мией просто хотели, чтобы ты стала такой же, как раньше. Чтобы ты могла продолжать жить, не одержимая какой-то идеей, которая неизвестно осуществится или нет. Ты знаешь моё мнение. Я живу разумом, а не чувствами. И мой разум не верит, что Йойки когда-нибудь вернётся. Но у меня есть это чувство. Чувство, что вы должны быть вместе, просто нерациональное чувство, и я не знаю, что с ним делать. Наверное, просто смириться, – и Ённи улыбнулся.
– А Мия? Ты ведь любишь её?
– Люблю. И я счастлив рядом с ней. Мия замечательная.
– Да, она замечательная, – Юка улыбнулась. – Я уверена, что у вас всё будет хорошо и в будущем.
– Спасибо, Юка.
– Тебе спасибо. За искренние слова.
– Я сказал это не просто так. Я хочу, чтобы ты всегда оставалась той девчонкой, в которую я когда-то влюбился. Поэтому прекращай уже сохнуть по нему! Живи и радуйся жизни так, как только ты это умеешь!
– Хорошо, – Юка улыбнулась сквозь слёзы, и они с Ённи снова обнялись.
– С Днём рождения, дорогая. Ты всегда будешь моей лучшей подругой, – прошептал Ённи. – Будь счастлива.
– Спасибо, Ённи…
Они ещё немного постояли во дворе, а потом пришла Мия, и вместе с Ённи они вручили Юке подарок и отправились пить чай. Кана Юки пришла в восторг от портрета, нарисованного Йойки – в глазах её стояли слёзы, хотя она и старалась улыбаться.
Это был грустный праздник. Грустные улыбки и смех сквозь слёзы. Первый день рождения без Йойки. Последний день рождения вместе с Каной.
Последний хрупкий день детства.
День, когда хочется сказать времени: «Подожди! Задержи мгновение!», но оно лишь неумолимо убыстряет ход.
Вечером, когда Ённи и Мия ушли домой, Кана поспешно побросала в рюкзак свои вещи. Пришло время прощаться. Теперь Кане предстояло вернуться в дом, где все Каны жили, пока им подыскивали воспитанников. Юке же предстояло завтра написать тот самый тест, которого так боялась её Кана, и по результатам которого будет определена её дальнейшая судьба, определён её будущий воспитанник.
Но сейчас они всё ещё стояли в дверях и не знали, что сказать друг другу. Кана казалась совсем юной с распущенными вьющимися волосами и рюкзаком за плечами.
– Ну что ж, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу. – Мне пора. Как только у меня всё устроится, я тебе сообщу – придёшь ко мне в гости. И ещё… Только попробуй завтра провалить тест! Я тогда не посмотрю на то, что я больше не твоя Кана и накостыляю тебе как следует!
Юка засмеялась.
– Не волнуйся! Я не подведу. Спасибо тебе за всё, Кей.
– Девочка моя! – Кана больше не могла сдерживаться и крепко обняла Юку. – Береги себя.
– Ты тоже. Будь счастлива.
А потом Кана по имени Кей ушла. А Юка смотрела ей вслед и думала: «А наступит ли когда-нибудь тот день, когда все будут счастливы? Все мы. Возможно ли каждому из нас найти своё счастье, не омрачённое горечью бесконечных потерь?».
Юка не знала ответа на этот вопрос. Она вдруг ощутила себя очень маленькой и усталой. И одинокой. Словно почувствовав это, Тихаро вспорхнула к ней на плечо.
– Ну вот мы с тобой и остались совсем одни, – улыбнулась Юка. – Что делать будем?
Птица гиуру издала протяжный печальный крик.
– Полностью согласна, – вздохнула Юка. Она больше не хотела оставаться в опустевшем доме и вышла в сад.
А в саду цвели розовые кусты. И теперь Юке предстояло заботиться о них. И ей оставалось только молиться о том, чтобы в том месте, куда отправится её Кана, распустились не менее красивые розы. И о том, чтобы однажды прекрасные цветы распустились и в сердце девушки по имени Кей. Девушки, которая не забыла своё имя. Девушки, которая отдала ей всю любовь и заботу, на которую только была способна.
Юка молилась о том дне, когда все наконец смогут быть счастливы.
*
Небо было затянуто серой пеленой низких снеговых облаков. Ветер жалил щёки. Йойки шёл, задрав голову и глядя, как одинокие птицы рисуют полосы на небесном покрывале.
Сегодня Йойки исполнялось пятнадцать.
Они возвращались с Тио из художественной школы, но не обычной короткой дорогой, а другой – той, по которой раньше никогда не ходили. Сегодня им хотелось прогуляться, прежде чем идти к Йойки домой и отмечать праздник.
Тио уже сделала Йойки подарок – она нарисовала для него картину, на которой было изображено бескрайнее поле розовых цветов, закатное небо, окрашенное багрянцем и стайка пролетающих по небу птиц. Это был образ, который чаще всего приходил к Йойки во сне. Это был образ, воплотить который во всех красках Йойки не хватало ещё умения, но зато его хватало у Тио. Её картина была живой.
И Йойки был так тронут, что даже не постеснялся обнять девушку и поцеловать в щёку, хотя в другой раз у него ни за что не хватило бы на это храбрости.
– Знаешь, Йойки, а ведь уже почти год, как мы ходим в художку, – сказала Тио, тоже подняв голову к небу. – Почти год назад мы с тобой познакомились.
– Да, – улыбнулся Йойки. – Я даже не заметил, как этот год пролетел. И вместе с тем, столько всего случилось за этот год…
Тио кивнула.
– Год назад я была совсем другим человеком. Я всего боялась, не верила в себя. У меня не было друзей. Но ты изменил меня, Йойки. Помог мне поверить в свои силы. Познакомил с Кимом и Клаусом. Теперь у меня есть друзья, есть силы бороться, есть желание жить. Я очень благодарна тебе за это.
Йойки смутился. Ему было приятно и волнительно слышать эти слова.
– Я тоже очень рад, что в моей жизни и в моём мире появилась ты, Тио. Ким и Клаус замечательные ребята, но с ними я о многом не мог поговорить. Они часто не понимали меня, не разделяли мой интерес к рисованию. Мне всегда хотелось иметь такого друга, как ты, Тио. Ты понимаешь меня лучше, чем кто бы то ни было. Мы даже видим одни и те же сны.
Тио заулыбалась. На щеках её снова расцветали пунцовые пятна, и когда девушка подносила к лицу руки в белоснежных пушистых варежках, эти пятна смущения казались ещё ярче.
– Кстати, я почему-то стал реже видеть те сны, – сказал Йойки. – А ты?
– Я тоже, – Тио вздохнула. – Я не понимаю, почему. Я боюсь, что если совсем перестану их видеть, не смогу рисовать.
– Не бойся. Ведь у тебя всё равно останутся память и воображение. Они помогут тебе создать удивительные волшебные картины.
Тио снова улыбнулась.
– Спасибо, Йойки. Ты всегда подбадриваешь меня.
– Да ну что ты…
– Нет, правда. Ты всегда полон веры и надежды. Интересно, ты всегда был таким?
– Я… не знаю, – Йойки действительно не знал. Каким он был раньше? Всегда ли ему хватало веры в хорошее? Или, быть может, кто-то ему помогал и укреплял его веру?
Этого Йойки не мог вспомнить.
– А что это там, впереди? – спросила Тио.
Йойки отвлёкся от своих мыслей. Впереди была высокая стена. Точнее, правильнее было бы сказать Стена. Йойки поднял голову, но не увидел, где Стена заканчивается. Она просто сливалась с небом, сливалась с окружающей белизной снега. За Стеной ничего не было видно.
– Ты когда-нибудь бывал здесь раньше? – спросила Тио.
– Не помню… – Йойки нахмурился. – Мне кажется, что я уже забредал сюда когда-то. Но точно вспомнить не могу.
– Мне тоже это место кажется почему-то знакомым. Странно, что мы раньше никогда здесь не ходили, правда? Ведь это совсем рядом с нашей художкой. Может, там какая-то стройка?
Йойки пожал плечами.
– В любом случае, место не очень приятное.
– Это точно. Мне кажется здесь даже воздух другой. Как будто какое-то напряжение повисло в нём, – Тио подошла поближе к Стене и попыталась что-нибудь разглядеть за её непроницаемой белизной. – Странное ощущение, – сказала она. – Как будто я уже видела это место во сне…
Йойки тоже сделал шаг вперёд. Тио была права. Воздух здесь действительно был словно наэлектризован. Йойки тут же ощутил странный гул в ушах. Голова закружилась.
Йойки ясно почувствовал – Стена относится к нему враждебно.
*
Небо было ясно-голубым, покрытым россыпью редких перистых облаков. Тёплый ветер играл волосами, невесомо касался щёк.
Юка шла, задрав голову и глядя на пролетающие по небу стаи птиц.
Юка шла к Стене. Юка несла в руке букетик вересковых цветов.
Это был день рождения Йойки. День, когда ему исполняется пятнадцать. День, в который ровно год назад он покинул мир иенков.
И Юка собиралась возложить к Стене этот маленький вересковый букет – подарок тому, кто был для неё всем.
Она подошла к тому месту, где когда-то они с Йойки подобрали Тихаро, положила букет на землю и села рядом. Она закрыла глаза и представила Йойки. Представила его таким, каким запомнила. Она сказала:
– Здравствуй, Йойки. У меня всё хорошо. А как ты поживаешь? Я пришла поздравить тебя с Днем Рождения и пожелать тебе счастья. Прошёл уже год с тех пор, как ты ушёл, а я так и не смогла найти ответы. Прости меня за это. Я обещала тебе, но пока у меня никак не получается исполнить это обещание. Иногда я даже сомневаюсь, а стоит ли вообще продолжать? Раньше ты наверняка осудил бы меня за это. Но с тех пор, как ты ушёл, я стала намного слабее. И я ненавижу себя за это. Иногда я просто не знаю, что мне делать. Но… что это я разнылась? – Юка вдруг рассмеялась. – Со мной действительно всё хорошо, Йойки. Я стараюсь. Раньше я думала, что не смогу жить без тебя, но, оказывается, могу. Это страшно, но это так. Я живу. И ты живёшь. И я рада, что ты ничего не помнишь. Потому что, если бы ты помнил, тебе было бы так же тяжело, как и мне. А я хочу, чтобы тебе было легче. Я… скучаю по тебе, Йойки. Так скучаю. Иногда мне кажется, что я готова отдать жизнь только за то, чтобы посмотреть на тебя. Хотя бы издалека. Просто увидеть, каким ты стал. Просто убедиться, что с тобой всё в порядке. Мне кажется, тогда я стала бы абсолютно счастливой. Йойки, пожалуйста, позволь мне хотя бы посмотреть на тебя…
И Юка открыла глаза. И увидела Йойки. Он шёл прямо к ней.
Сначала Юка подумала, что это видение. Она подумала, что сошла с ума. Разум просто сыграл с ней злую шутку.
Но Йойки был вполне реален. Его невозможно было не узнать, хотя он заметно повзрослел за это время. На Йойки было надето тёплое пальто, а вокруг шеи был обмотан вязаный полосатый шарф. Йойки стал выше. Йойки шёл прямо к ней, но взгляд его был отсутствующим.
Йойки не видел её.
Юка не сразу заметила, что Йойки не один. Рядом с ним была девушка с длинными тёмными волосами и большими серыми глазами. Очень красивая девушка. Похожая на Йойки. Они разговаривали о чём-то, а потом остановились у Стены так близко, что Юка могла в мельчайших подробностях разглядеть их лица.
Юка тоже встала к Стене вплотную, приложила руку к ледяной поверхности.
– Йойки… – прошептала она. Потом произнесла уже громче: – Йойки, – и наконец, закричала, что было сил: – Йойки! Йойки!
Но Йойки не слышал. Он говорил о чём-то с темноволосой девушкой, но Юка тоже ничего не слышала – только видела, как шевелятся их губы.
– Йойки, Йойки, только не уходи, – шептала она и стучала по Стене и кричала, в тщетных попытках привлечь внимание Йойки. Всё было бесполезно.
Йойки сделал шаг назад, и в какой-то страшный миг, когда Юке показалось, что сейчас он уже уйдёт, её вдруг осенило.
Она отломила тоненький прутик от ближайшего куста и нашла в Стене то отверстие, в которое они когда-то просовывали веточку. И Юка сделала это снова, снова засунула веточку в отверстие, которое, как она узнала позднее, было порами, через которые Стена дышит.
Как и в прошлый раз, прутик вспыхнул ярким пламенем, не успев ещё выйти с другой стороны.
Йойки сразу заметил огонь и подошёл ближе, видимо, пытаясь понять, откуда он взялся. Осторожно он приложил ладонь к поверхности Стены. И Юка со слезами на глазах сделала то же самое. Разница была только в том, что она видела Йойки, помнила его, любила его, а он её – нет. Не видел, не помнил. Уже не любил.
– Йойки, Йойки, – шептала она как молитву имя друга. – Пожалуйста, только не убирай руку. Пожалуйста, постой так ещё немного.
Стена была холодной, а рука Йойки на той стороне – тёплой, и на какую-то долю секунды Юке показалось, что она снова чувствует её тепло. Но Йойки убрал руку. Его лицо стало вдруг бледным, почти белым, как окружающие его снежные просторы.
Йойки отступил от Стены, прикрыл лицо рукой и стоял так какое-то время, не двигаясь. Темноволосая девушка что-то говорила ему, положив руку ему на плечо. Лицо её было обеспокоенным.
«Неужели ему стало плохо?», – с ужасом думала Юка. Ей хотелось закричать: «Убери от него руки! Йойки, что с тобой случилось?!».
Но она молчала. Она была обречена молчать.
А потом Йойки, кажется, стало лучше. На его лицо вернулись краски жизни, и он заулыбался. Его подруга тоже улыбнулась, и они снова о чём-то заговорили, а потом засмеялись.
Засмеялись. Йойки смеялся. Без неё.
И так, смеясь и переговариваясь, они пошли прочь. Йойки в последний раз оглянулся на Стену, задержал взгляд и снова отвернулся.
Юка медленно сползла по Стене на землю, потому что ноги больше не держали. Она смотрела, как Йойки уходит. Снова.
Она видела, как Йойки смеётся с другой. Видела Йойки счастливым. Но не с ней.
И тогда Юка нарушила обещание, данное Йойки ровно год назад.
Юка заплакала.
Она плакала навзрыд от переполняющего её горя, от горя, рвущего грудь и не дающего дышать, от невозможности что-то изменить и собственного бессилия, от невозможности прикоснуться к человеку, который значил для неё больше, чем весь мир.
Прости меня, Йойки. Прости, ведь я обещала не плакать. Прости, но я оказалась слишком слабой. Прости меня. Йойки.
Живи без меня, Йойки.
*
Никто не знает, почему так случается. Но стоит только решить всё бросить, как происходит нечто, заставляющее продолжать борьбу.
Так случилось и с Юкой.
Когда она почти решила оставить Йойки в покое раз и навсегда, позволить ему быть просто счастливым в том мире, которому он принадлежит, случилось то, чего они все ждали два года.
Вечером дня рождения Йойки, когда измученная невыносимой болью Юка вернулась в свой пустой дом, она увидела сидящего на крыльце господина Отто. Господин Отто сразу показался ей обеспокоенным. Он держал на коленях какую-то толстую книгу.
И Юка сразу поняла. Господин Отто наконец нашёл что-то. Нашёл ответ.
– Как хорошо, что ты вернулась, Юка! – воскликнул он. – А то я уже начал волноваться, не застав тебя дома.
– Что-нибудь случилось? – спросила девушка.
Господин Отто откашлялся. Он как будто не знал, с чего начать.
– Да, Юка, я нашёл кое-что. Я расшифровал одну из заповедей Стены.
Сердце Юки подскочило к самому горлу, но она не подала вида и сказала шутливо:
– Так это же здорово! Только вид у вас почему-то не очень радостный!
Господин Отто не улыбнулся. Он был серьёзен как никогда, и Юка тоже затихла.
– Я знаю, как попасть на Ту сторону, Юка, – сказал он. – Но тебе не понравится ответ, который я нашёл.
– Мне уже всё равно. Просто выкладывайте.
Внешне Юка была совершенно спокойной, но в её душе происходила маленькая буря.
– Хорошо, – господин Отто снова откашлялся и заговорил: – В одной из десяти заповедей Стены говорилось, что иенок может попасть на Ту сторону только через сон. И мы никак не могли понять, что это значит. Но сегодня, читая книгу человеческих поговорок и крылатых выражений, я совершенно случайно узнал, что у людей есть такое выражение: «Умереть – всё равно что уснуть», а смерть – это сон.
Сказав это, господин Отто замолчал, словно сам испугался собственных слов.
Но Юка не испугалась. Она уже давно была готова к чему-то подобному.
Значит, теперь она знает, что попасть на Ту Сторону сможет только умерев в мире иенков. Эта мысль нисколько не пугала её. Потому что Юка знала ответ. А всё остальное теперь уже не важно.
И Юка заулыбалась.
Солнце садилось. Затянувшиеся поиски клонились к закату.
========== Глава 9. Переход ==========
За окном кружились в медленном танце снежинки и опускались на подоконник. Лёгкий мороз нарисовал не стекле едва заметную тончайшую паутину.
Прошла уже почти половина занятия, а Йойки так и не смог нарисовать ни одной линии. Его рука с зажатой в пальцах кистью так и висела над мольбертом. А сам Йойки напряжённо смотрел не на натюрморт из кувшина и винограда, а в окно. Он всё ждал. Но Тио не было.
Тио сегодня не пришла.
Это был небывалый случай. За целый год Тио не пропустила ни одного занятия в художественной школе. Она даже никогда не опаздывала, потому что очень дорожила возможностью обучаться рисованию.
Значит, что-то случилось. С Тио что-то не так. Иначе она обязательно предупредила бы его, что не придёт, ведь вчера они весь вечер переписывались по ICQ.
Потеряв терпение, Йойки отложил кисть, достал мобильный и написал Тио смс с вопросом. Но Тио не отвечала.
Йойки едва смог дождаться конца занятия, рисуя почти не глядя и получив в итоге выговор от учительницы, а потом убежал, не дождавшись просмотра и не попрощавшись.
Погода стремительно портилась, подул северный порывистый ветер, снегопад усиливался. Йойки почти бежал к дому Тио, спотыкаясь и утопая в тяжёлых, словно всасывающих подошвы сугробах.
В голове пролетали самые разные мысли, они пульсировали в висках, отчего голова горела огнём, а на лбу выступали капельки пота.
Что же могло случиться?
Тио заболела? Что-то произошло с ней по дороге? Какие-то неприятности дома? А вдруг на неё напали? Вдруг какой-то несчастный случай? Или… или. Стоп.
Йойки на минуту остановился, сделал глубокий вдох. В висках по-прежнему оглушительно стучало. Йойки только сейчас осознал, как дорога ему стала Тио. Осознал, как сильно он боится потерять её.
Когда Йойки добрался до дома Тио, его пальто, шарф, волосы и даже джинсы – всё промокло насквозь от снега. Йойки тяжёло и судорожно дышал. В подъезде дома Тио было темно и тихо, а в лифте стоял запах спирта.
Оказавшись перед квартирой девушки, Йойки сначала начал барабанить в дверь и только потом сообразил, что для таких случаев люди изобрели звонки. Голова кружилась и слишком плохо соображала.
Сначала Йойки не мог различить за дверью ни звука и испугался, что никого нет дома, потому что тогда он просто понятия не имел, где искать Тио. Но прислушавшись и затаив дыхание Йойки начал различать за дверью чей-то плач. Нет, не чей-то. Это плакала Тио.
– Тио! – закричал Йойки. – Открой, это я, Йойки! Тио, ты слышишь меня?
За дверью раздался звук шагов. Тишина. И робкий голос, прерываемый всхлипами:
– Прости меня, Йойки, но я не могу открыть тебе…
– Почему?! – Йойки был близок к отчаянию. Он не видел Тио, не понимал, что с ней происходит, и почему она плачет. Он готов был выломать дверь только чтобы убедиться, что Тио цела.
– У меня нет ключа… – всхлипнула девушка. – Мать ушла на работу и заперла меня дома.
Йойки оторопел.
– Что значит «заперла»? Да какое она имеет право?! У тебя же занятие в художественной школе!
– Она имеет право. Ведь она моя мать…
– Она не должна так обращаться с тобой!
– Она больше не разрешает мне ходить в художественную школу, Йойки. Она запретила мне рисовать. Сказала, чтобы я раз и навсегда выкинула эту дурь из головы. Она… она… – Тио судорожно хватала воздух и никак не могла продолжить. – Она порвала мои рисунки…