Текст книги "Дети слепых (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Но что она сможет теперь одна?
У Йойки всё хорошо.
Так стоит ли вообще продолжать бороться? Стоит ли разрушать его новую, так хорошо складывающуюся жизнь? Стоит ли врываться в его мир, который теперь действительно его. Это его дом. И двери этого дома для Юки закрыты. Так стоит ли стучать в эти двери? Ведь тому, кто за ними, хорошо и без неё.
Вода была чистой и спокойной. Вода отражала небо, становилась продолжением неба. Вода не давала ответов.
Вода была тихой.
*
Йойки сидел у окна и смотрел на падающий снег. В кабинете было холодно, и тусклый свет из окна падал на длинные пустые столы. До Йойки долетал монотонный звук голоса учительницы, но мальчик почти не вслушивался.
Он совсем не таким представлял себе первое занятие в художественной школе. Он всё думал: «Ну сколько можно болтать о том, что и так уже давно известно? Когда мы уже начнём рисовать?».
Учительница болтала ещё какое-то время, а потом, наконец, дала им задание. Все сразу кинулись к своим карандашам и мольбертам и сделали сосредоточенные и задумчивые лица. Кто-то тут же начал чиркать грифелем по бумаге. Но Йойки не торопился начинать. Ему хотелось сначала увидеть мысленным взором то, что он собирался нарисовать. Увидеть до мельчайших деталей тот результат, который он хотел бы получить. Работу можно начинать только тогда, когда точно знаешь, к чему идёшь, какой цели добиваешься.
Учительница пожелала им успехов и вышла в соседнюю комнатку. Йойки оглядел кабинет. Здесь почти никого не было одного с ним возраста. В основном на пару лет старше, потому что Йойки сразу приняли в старший класс. Сначала он обрадовался этому, но теперь думал, что радоваться, в общем-то, нечему. Потому что вряд ли он сможет с кем-то здесь подружиться. Все будут считать его «мелким» и смотреть свысока.
Но тут взгляд Йойки остановился на девочке в дальнем углу кабинета. Её тёмные волосы были собраны в хвостик, и Йойки сразу подумал: «Как у меня». Девочка неторопливо водила карандашом по бумаге. Её лицо показалось Йойки необыкновенно печальным. «Ей примерно столько же лет, сколько и мне», – подумал Йойки.
Вдруг девочка словно почувствовала на себе чей-то взгляд и посмотрела на Йойки. Йойки тут же отвернулся, смутившись, и начал ожесточённо рисовать. Он решил больше не смотреть на эту девочку до конца занятия. И действительно скоро Йойки увлёкся рисунком и перестал думать о чём-либо, кроме того, что делал. Вскоре вернулась учительница и прошлась между рядами мольбертов, помогая ученикам, подсказывая, подправляя.
У мольберта Йойки она надолго остановилась и всё молчала и молчала, пока Йойки не начал волноваться. Ему начало казаться, что он что-то делает не так. Но учительница сказала:
– Хорошо. Очень хорошо. Продолжай, всё правильно, – и ушла.
Йойки лишь пожал плечами и продолжил.
В конце занятия они устроили просмотр и разбор полётов. Кому-то учительница указывала на ошибки, кого-то хвалила. А когда очередь дошла до работы Йойки, она снова сказала: «Хорошо. Очень хорошо». Йойки уж было подумал, что больше ничего вразумительного от неё не дождётся, но учительница добавила: «У тебя оригинальное видение мира. Очень интересная работа». Йойки поймал себя на том, что прослушал, как зовут учительницу.
В самую последнюю очередь она отметила работу той девочки, что привлекла внимание Йойки в начале занятия. Ей она говорила что-то про выбор цвета и, кажется, осталась очень довольна её рисунком. Йойки снова не вслушивался в слова учительницы. Он просто смотрел на рисунок девочки, которую учительница называла Тио. Тио была молчаливой и всё такой же грустной, а её рисунок был прекрасен. Йойки впервые поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от работы своего сверстника. За свою жизнь он успел привыкнуть к тому, что сверстники рисуют куда хуже его. Сейчас же он проникся к маленькой Тио с её волшебными и как будто сияющими изнутри красками необыкновенным уважением.
Когда просмотр закончился, и всё начали собираться домой, Йойки набрался смелости, подошёл к Тио и сказал:
– Мне очень понравился твой рисунок.
Тио подняла на него взгляд. В нём промелькнуло удивление, которое тут же сменилось заинтересованностью. Тио улыбнулась. У неё была очень милая улыбка, хоть и немного печальная.
– Спасибо, – сказала она. – Мне тоже очень понравилась твоя работа. Она отличалась от других.
Йойки улыбнулся в ответ. Неловкости больше не было. Он почему-то подумал, что с Тио ему будет легко общаться.
– Тебя тоже отправили сразу в старший класс? – спросил он.
– Да. На собеседовании им понравились мои работы, и меня сразу отправили сюда. Поначалу я даже не знала, радоваться этому или нет… Я думала, что на меня здесь все будут смотреть свысока.
– Я тоже так думал! – воскликнул Йойки. – Я боялся, что мне здесь будет даже не с кем поговорить. Тебе ведь тоже четырнадцать?
– Да. У меня день рождения в июле.
– Значит, ты даже на два месяца меня старше. Потому что у меня в сентябре.
– Выходит, что я старше и мудрее, – она снова улыбнулась.
Йойки засмеялся.
– Ну, это мы ещё проверим.
– Ты где живёшь? – неожиданно спросила Тио.
– В трёх остановках отсюда. На Северной улице.
– Надо же! А я на Серебряной!
– Так это же совсем рядом с тобой!
– Номер дома?
– Тридцать три. А у тебя?
– Одиннадцать! – Тио засмеялась. – Это ведь совсем рядом с тобой. Минут двадцать ходьбы.
– Да. Всего двадцать минут, – Йойки и сам не понимал, почему ему вдруг стало так радостно от этой мысли. – Значит, нам в одну сторону? Можем ходить домой вместе?
– Ага. Будем ходить домой вместе.
И они пошли домой вместе.
С Тио действительно было очень легко говорить. У них было много общего, и самым главным, что их объединяло, было общее увлечение – любовь к рисованию. Йойки всегда хотелось иметь друга, который понимал бы его в этом увлечении. С которым можно было бы подолгу обсуждать что-то, касающееся рисования, обсуждать на одном уровне. Тио была как раз такой. Она много знала про разных художников, а сама рисовала с раннего детства.
– Я всегда знала, что свою жизнь хочу посвятить рисованию, – сказала она. – Мои одноклассники никак не могут решить, кем станут в будущем и чуть ли не каждый день их решения меняются. А я всегда знала, кем хочу быть.
И Йойки тоже всегда знал. Даже в этом они были похожи.
Тио рассказала немного и о своей жизни. Не очень охотно правда, но рассказала. Она жила со своей матерью, а отец давно умер. Её мать была медсестрой в детской больнице, и они не очень ладили друг с другом.
– Моя мать не хочет, чтобы я рисовала, – сказала Тио, и взгляд её стал таким же грустным, отрешённым и усталым, как и в тот первый раз, когда Йойки только увидел её за мольбертом.
– Почему? – удивился Йойки. Его родители всегда хотели, чтобы Йойки рисовал, поддерживали его. Поэтому позиция матери Тио показалась ему странной. Он не понимал, что плохого в том, чтобы рисовать.
– Мать считает, что я должна выбрать более… более надёжную профессию. Она говорит, что на картинах не больно-то заработаешь. Она говорит, что я буду голодать, если не выучусь на юриста, врача или учителя.
Йойки немного помолчал, раздумывая, и сказал:
– Я думаю, твоя мать не права. Ты сама должна выбрать, кем хочешь быть. Это твоё будущее и только твой выбор.
Тио улыбнулась и сказала тихо, с искренней благодарностью:
– Спасибо, Йойки.
Йойки смутился оттого, что она назвала его по имени. Но это было ему приятно.
Какое-то время они шли молча. Ветер то налетал порывами, то стихал вовсе, и снег падал медленно, словно застывая в падении, замерзая. Они шли по расчищенной дороге, и над их головами смыкались бетонно-металлические многоэтажки, и неба почти не было видно.
«Как странно, – думал Йойки. – Я прожил здесь всю жизнь, но эти места почему-то кажутся мне такими непривычными, чужими».
– Как думаешь, мы когда-нибудь сможем их полюбить? – спросила Тио.
– Кого? – не понял Йойки.
– Эти холодные дома, эти тесные улицы, шум автомобилей, заснеженные дороги. Мы сможем полюбить всё это?
– Не знаю, – честно ответил Йойки. Вопрос Тио удивил его. Почему-то она не спрашивала: «Любишь ли ты эти дома, эти улицы?». Она спрашивала так, как будто точно знала, что Йойки не испытывает к ним ничего, она спрашивала только: «Сможем ли мы полюбить их?».
И Йойки действительно не знал, смогут ли они.
– Мне хотелось бы как-нибудь взглянуть на твои другие рисунки. Того, что я видел сегодня, мне явно мало, – сказал он через какое-то время.
– Хорошо, – Тио кивнула. – Как-нибудь я принесу тебе свои рисунки. Мне интересно, что ты скажешь о них. Моя мать считает их странными…
– Почему странными? – снова удивился Йойки. Это удивление было неприятным и каким-то горьким.
– Моя мать говорит, что я рисую то, чего не бывает. Сказочные, выдуманные вещи, и что я живу в нереальном мире. Например, я люблю рисовать цветущие деревья. Но мать говорит, что этого не бывает. Ведь деревья не цветут уже давно. А может, они вообще никогда не цвели, и всё это сказки.
– Нет! Это никакие не сказки! – возразил Йойки и сам поразился своей горячности. – Деревья могут цвести! Это было так давно, что люди уже забыли об этом, но это правда! Знаешь, я часто вижу цветущие деревья во сне. Если бы это было невозможно, мои сны не были бы так реальны.
– Во сне? – Тио даже остановилась. – Они действительно тебе снятся?
– Да, постоянно. Мне вообще снятся необычные сны. Яркие, красочные, светлые. Я вижу не только цветущие деревья, но и целые поля цветов. Вижу небо, такое голубое и чистое, что оно кажется ненастоящим.
Глаза Тио широко раскрылись, губы чуть дрогнули. На ресницах застыли снежинки.
– Я тоже вижу всё это! – сказала она. – Цветы, небо, чистые водоёмы. Я вижу мир, в котором нет снега. Но ведь такое невозможно…
– Нет, это возможно! – сказал Йойки взволнованно. Он был так рад, что нашёл наконец-то человека, похожего на него, что с трудом мог подбирать слова. – Слишком много мифов и легенд ходит о мире, в котором нет снега. Я верю, что всё это неспроста. Когда-то такой мир действительно существовал. Иначе мы с тобой не видели бы его во сне. Я верю в сны.
– Я тоже верю! И… – она вдруг засмеялась, и Йойки показалось, что на глазах её выступили слёзы. Но возможно, это были просто растаявшие снежинки. – И я так рада!
– Я тоже, – улыбнулся Йойки. – Я тоже очень рад.
– Мы почти дошли до моего дома. Его даже видно отсюда, – Тио указала на серую многоэтажку на другой стороне улицы. – Дальше я, наверное, пойду одна…
– У тебя есть сотовый? – спросил Йойки. – Или электронная почта? Или ICQ?
Тио засмеялась.
– Сколько вопросов, – она чуть смутилась. – Да, у меня есть всё это. Давай я оставлю тебе номер телефона, а потом уже пришлю свой электронный адрес и номер ICQ?
– Давай, – согласился Йойки, достал мобильный и открыл телефонную книгу. – Говори, я записываю.
Тио продиктовала номер, Йойки сохранил его и тут же позвонил ей.
– Ну вот, теперь и у меня есть твой номер, – сказала Тио с улыбкой, сбрасывая звонок и сохраняя номер Йойки.
– Значит, теперь до четверга?
– Да, увидимся в четверг.
– Пока, Тио.
– Пока, Йойки, – она помахала ему рукой и перешла на другую сторону улицы.
Снегопад усилился.
Йойки тоже заторопился домой. Он держал руку в кармане, а в ладони всё ещё сжимал телефон.
Дома никого не оказалось. Родители занимались организацией маминой выставки. И Йойки был рад, что может сейчас побыть один. Почему-то ему этого хотелось.
Не успел Йойки раздеться и стряхнуть с одежды снег, как телефон известил его о новом сообщении. Это была Тио.
«Сегодня утром я сомневалась, стоит ли мне идти в эту художественную школу. Я снова поругалась с матерью и была почти готова к карьере юриста. Но что-то подсказывало мне, что сходить стоит. И я не ошиблась. Я рада, что встретила тебя ;».
Улыбаясь, Йойки стал набирать ответ. За окном была метель. А Йойки казалось, что сегодня в его жизни случилось что-то очень важное.
Так он встретил Тио.
*
Юка и Мия сидели на длинной деревянной лавке качелей в школьном дворе и ждали Ённи, который заговорился с учителем физики. Они собирались все вместе пойти в магазин, накупить сладостей и устроить пикник в парке. Погода была как раз для этого – чистое небо, тёплый ветерок, солнце.
Юка посмотрела на подругу и заметила румянец на её щеках. Мия улыбалась чему-то своему. Юка решила ничего не спрашивать, и какое-то время они сидели молча, а потом Мия сама сказала:
– Знаешь, Юка, мы с Ённи теперь… встречаемся.
Юка нисколько не удивилась. Она давно ждала, когда это случится, и когда Мия скажет ей об этом. Она заметила, что в последние несколько недель Мия перестала подшучивать над Ённи, его очками и его сложными математическими книгами. Они стали смотреть друг на друга по-другому. «Вот и повзрослели», – с грустью подумала Юка.
– Это здорово, – сказала Юка. – А я думала, вы уже давно встречаетесь.
– Нет… Неделю назад Ённи меня поцеловал. И всё изменилось.
– А раньше вы не целовались? – удивилась Юка.
– Нет, что ты, – Мия ещё больше смутилась. – Ты же знаешь Ённи. Он такой нерешительный и застенчивый. Не то что Йойки.
Юка опустила голову. Ей казалось, что она целовалась с Йойки очень давно.
Мия, кажется, испугалась, что заговорила про Йойки. Он не был запретной темой, но Мия старалась упоминать его как можно реже, чтобы не огорчать Юку. Юке же это казалось похожим на предательство. Перестать говорить о Йойки – всё равно что представить, что его никогда не было. Забыть про него.
– С тех пор как Йойки ушёл, прошло уже три месяца, – сказала Мия осторожно. – Как ты себя чувствуешь?
– А как я могу себя чувствовать? – спросила Юка.– Ведь Йойки ушёл.
Йойки ушёл. Как можно себя чувствовать после этого?
– Ты хорошо держишься, – поспешила сказать Мия, не давая Юке времени погрузиться в воспоминания.
– Только потому, что я обещала ему, что буду держаться, – сказала Юка. – Если бы не это обещание, не знаю, что бы я делала.
Мия вздохнула. Она явно не знала, что сказать, потому что всей глубины чувства Юки понять не могла. Но от необходимости что-либо говорить её избавил Ённи, который показался на тропинке, ведущей к качелям. Ённи нёс под мышкой какие-то тетради и махал им рукой.
– Эй, вы чего это такие кислые? – спросил он, подойдя к девочкам.
Мия смутилась, а Юка тут же взяла себя в руки, покачала головой и улыбнулась:
– Мы не кислые! Всё хорошо! Просто устали уже ждать тебя.
– Ну, вы же знаете нашего физика! Он как начнёт говорить, так не остановишь! Я еле от него сбежал… – Ённи усмехнулся и с виноватым видом почесал в затылке. Его очки при этом чуть сползли на нос, и Юка почувствовала, что улыбается уже не через силу, а по-настоящему.
«Всё-таки как хорошо, что есть эти двое», – подумала она.
В магазине они купили ореховое печенье, лимонные кексы, мармелад и сок. Ённи и Мия никак не показывали, что в их отношениях что-то изменилось. Они не держались за руки, не переглядывались, но Юка всё равно чувствовала, что теперь всё по-другому. От этого она ощущала себя немного скованно. Словно исчезла куда-то прежняя лёгкость в общении между ними.
И вместе с тем Юка была рада, что её друзья любят друг друга. Но чем сильнее она желала им счастья, тем более отстранённой и одинокой чувствовала себя.
На траве они расстелили клетчатое покрывало и разложили еду. По правде говоря, есть Юке совсем не хотелось, и она почти с завистью смотрела, как друзья накинулись на сладости. Когда-то она тоже обожала вкусности, а сейчас почему-то уже не чувствовала никакой радости от них.
Нет, Юка старалась радоваться мелочам, как она привыкла это делать. Но это оказалось труднее, чем она думала. Теперь всё было сложнее. Даже те повседневные вещи, к которым она привыкла.
Юка пила через трубочку вишнёвый сок и молчала. А потом вдруг обнаружила, что Ённи и Мия как-то странно смотрят на неё.
– В чем дело? – спросила она. – Я просто не хочу есть, вот и всё…
– Послушай, Юка… – Мия бросила на Ённи смущённый нерешительный взгляд, как будто не знала, как продолжить.
Ённи решил ей помочь и спросил:
– Юка, ты всё ещё хочешь найти ответы?
Юка проглотила сок, и в этот момент он показался ей горьким.
– Что за странный вопрос? Конечно, хочу… – и тут Юка вдруг разом поняла, к чему они клонят и что они сейчас ей скажут. Она поставила пакетик с соком на траву.
– Мы просто подумали, – пробормотала Мия. – Мы думаем, что сделали всё, что могли. Продолжать поиски – только мучить себя. Может, будет лучше, если мы остановимся?
– Да пожалуйста. Никто же вас не заставляет, – холодно сказала Юка.
– Юка, мы имеем в виду и тебя тоже, – сказал Ённи. – Йойки ушёл. У него теперь своя жизнь. Может, лучше будет просто отпустить его?
Юка нахмурилась. Сердце вдруг заколотилось. Она давно ждала этого разговора, но надеялась, что его всё-таки не будет. Она молчала.
Мия сказала:
– Ты ведь только понапрасну изводишь себя, Юка! Йойки уже не вернёшь! Ты ведь и сама понимаешь, что это невозможно.
Невозможно? Что значит, невозможно?
Юка отстранилась, словно желая сползти на траву с покрывала, на котором ей вдруг стало неудобно.
Невозможно? Сердце уже билось где-то в ушах. Пум-пум-пум.
Неужели они перестали верить?
– Как это «невозможно»? – спросила Юка ровным чужим голосом. – А как же жена господина Отто? Ведь у неё получилось перейти через Стену.
Ённи опустил взгляд. Мия сказала:
– Мы не знаем этого наверняка…
– Как это «не знаем»? – ровный голос Юки дрогнул. Она не верила и не хотела верить тому, что слышит. – По-вашему, господин Отто всё это выдумал? Может, вы скажете, что он выжил из ума?!
– Нет-нет! Конечно же, мы так не думаем… Но ведь существует множество вариантов того, что могло случиться. Жена господина Отто могла просто уйти, в конце концов.
– Ну, хорошо, – вздохнула Юка. – А как же тогда пергамент с десятью заповедями Стены?
– В его подлинности тоже нельзя быть уверенными… – пробормотал Ённи, и вид его был такой извиняющийся, словно это он собственноручно подделал пергамент.
– Да что с вами такое? – воскликнула потрясённая Юка. – Когда вы успели стать такими? Неужели, стоило только Йойки уйти, как ваша вера сразу разрушилась? Тогда она немного стоила! Тогда вы ещё хуже, чем люди, на которых вы так боитесь быть похожими! – Юка порывисто встала, пролив при этом остатки сока. На покрывале расплылось тёмное пятно.
– Юка, подожди! – воскликнула Мия. – Ты не поняла!
– Я всё прекрасно поняла. Пойду домой.
Ённи и Мия что-то ещё крикнули ей вслед, но Юка уже не слышала. Слёзы обиды жгли ей глаза, и только невероятное усилие воли помогало ей не расплакаться.
«Да как же так получилось?», – только и повторяла она про себя.
Когда Юка добралась до дома, она чувствовала себя очень уставшей. Увидев её лицо, Кана сразу заволновалась. Юке не очень хотелось рассказывать, что случилось, и вместе с тем ей казалось, что уж Кана точно сможет её понять, ведь сама она когда-то оказалась в такой же ситуации.
Они уселись на крыльце. Солнце светило в глаза, играло в волосах Каны, отчего пряди казались золотистыми.
– Так в чём дело? – спросила Кана после некоторого молчания. – Где Ённи и Мия?
– Кажется, я с ними поругалась, – сказала Юка и сама с трудом поверила в это, настолько дико это звучало.
А вот Кана, кажется, не удивилась. Как будто знала, что однажды это случится. Юку это немного смутило. Она не знала, как продолжить.
– Так из-за чего же ты с ними поругалась?
Юка вздохнула, посмотрела на свои пыльные сандалии и ответила:
– Они больше не понимают меня.
– Что значит это «больше»? Раньше они тебя понимали, а теперь нет?
– Выходит, что да.
– Сомневаюсь, что твои друзья могли так быстро измениться. Может быть, они тебя никогда на самом деле не понимали?
Кана сказала это очень мягко и осторожно, но Юке показалось, что в её спину прямо между лопаток вонзилось что-то острое и вышло из груди, там, где сердце.
– Я не знаю, – пробормотала она. – Раньше они всегда поддерживали мне, помогали… Они верили вместе со мной, что Йойки уходит не навсегда, что мы все снова обязательно встретимся… А теперь… Теперь всё изменилось.
– Юка, быть может, то, что я сейчас скажу, причинит тебе боль, но ты всё равно послушай. Не исключено, что Ённи и Мия на самом деле никогда до конца не верили в эту возможность. Они просто поддерживали вас с Йойки как могли, ведь они ваши друзья. Возможно, ты к ним слишком строга.
Сначала Юка не почувствовала никакой боли – только удивление. Она никак не ожидала, что её Кана начнёт защищать Ённи и Мию. Она ждала понимания. Но, кажется, его не было. И тогда Юка спросила:
– А ты тоже не верила? Ты тоже просто поддерживала?
Кана вздохнула:
– Юка, ты не понимаешь! Всё не так просто…
– А что тут сложного? Я просто спросила, верила ты или нет.
– Юка, конечно, больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы ты была счастлива. И я знаю, как много значит для тебя Йойки. Конечно, мне хотелось бы верить, что вы можете быть вместе… Но не всё так просто. Я тоже когда-то верила, что мы с Еми расстаёмся не навсегда. А потом успокоилась. Сейчас я уже даже не помню его лица. И уже ничего не чувствую по этому поводу.
«Ты лжешь, – подумала Юка. – Это из-за Еми ты плакала тогда. Можешь обманывать кого угодно, но только не меня».
– Я так не смогу, – сказала она.
– Это только в начале тяжело! А потом будут новые знакомства! Да у тебя целая жизнь впереди…
– Нет! – закричала Юка. – Нет!
Никто не понимает. Никто не знает, чем был для меня Йойки. Никто не заставит меня подчиниться Системе и жить с огромной пустотой в сердце.
И Юка снова побежала. Кана не стала ничего кричать ей вслед, не стала останавливать. Юка выбежала за калитку и побежала на пыльной дороге. Сначала она не знала, куда бежит. Ей просто хотелось оставить где-то всю свою боль, которая мешала ей дышать. Но получалось так, что боль бежала вместе с ней.
Юке казалось, что нигде здесь нет места для неё.
А потом она остановилась, чтобы отдышаться. В груди саднило, каждый удар сердца отдавался болью. Но у Юки ещё была надежда. Единственный иенок, которому она ещё могла довериться сейчас. Господин Отто. Юка решила, что если даже он посоветует ей отказаться от попыток и поисков, то она в самом деле откажется.
И она побежала снова.
Господин Отто возился с молодыми деревьями в своём саду. И почему-то, как только Юка увидела его сгорбленную фигуру и большие очки на носу, на сердце стало теплее. Но ей по-прежнему было страшно. Страшно, что разобьются её последние надежды.
Господин Отто очень обрадовался, увидев Юку, и сразу замахал ей рукой.
– Юка! Как здорово, что ты решила заглянуть ко мне в гости! Заходи скорей!
Юка улыбнулась и прошла за калитку.
– Простите, но у меня нет с собой ваших любимых кексов, – сказала она.
– Зато у меня есть земляничное печенье и жевательный мармелад. Мне его подарили, но я не могу его жевать, потому что зубов уже не хватает, – он усмехнулся. – А ты любишь жевательный мармелад?
– Очень люблю, – искренне сказала Юка.
– Тогда мы можем устроить маленькое чаепитие прямо на террасе. Погода сегодня просто замечательная, правда?
Господин Отто отмыл руки от земли, и они вместе перенесли на маленький столик на террасе чашки и блюдца со сладостями. Земляничное печенье и мармелад оказались очень вкусными. Юка впервые за три месяца смогла порадоваться еде, и ела с удовольствием. После чая она действительно почувствовала себя намного лучше.
А потом господин Отто спросил:
– Так что всё-таки у тебя случилось, Юка? – и внимательно посмотрел на неё своими прищуренными глазами.
– Неужели так заметно? – невесело усмехнулась Юка.
– Ты стала улыбаться по-другому, – сказал господин Отто.
Юка вздохнула и рассказала господину Отто обо всем, что случилось сегодня. Он слушал её, не перебивая.
– В общем… – Юка поставила опустевшую чашку на стол. – Теперь я уже не знаю, что делать. Мне кажется, что я осталась совсем одна. Что ушёл не только Йойки, но и все, кому я доверяла. Никто уже не хочет помогать мне, никто не верит. Ещё немного, и я сама перестану верить. А вы что думаете, господин Отто? Как мне поступить?
– А как ты сама хочешь поступить?
– Не знаю… – Юка даже растерялась. – Я теперь уже ничего не знаю.
– Ты знаешь, Юка. Отбрось всё, что ты услышала сегодня и подумай, хочешь ли ты продолжать поиски.
Юка ненадолго задумалась и сказала:
– Да. Хочу. Но ведь я не знаю, права ли я. Быть может, действительно будет лучше, если я откажусь от всего. Лучше и для меня, и для Йойки.
– Тогда послушай, что я тебе скажу. Всегда лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал. Твоя Кана когда-то бросила попытки, и пусть она теперь спросит у себя, счастлива ли она? Она ещё молода, и многого не понимает. Я уже понимаю куда больше и, оглядываясь на свою жизнь, я осознаю, что так ничего и не сделал. Не захотел бороться за своё счастье. Просто побоялся, просто послушался того, что мне говорили другие. Послушал Систему. Ну и что в итоге? Счастлив ли я теперь, на закате своей жизни? Можно сказать, что счастлив. В какой-то степени. Но я не счастлив так, как мог бы быть счастлив, если бы знал, что сделал всё, что мог. Не говоря уже о том, как я мог бы быть счастлив, если бы у меня получилось. Тогда я ещё был молод. Я думал, что встречу ещё другую. Но не встретил. Такого больше не повторилось, и эту пустоту я так ничем и не заполнил. И я понял это только сейчас, на закате своей жизни, когда встретил тебя и Йойки. Вы помогли мне понять это.
Юка была так тронута его словами, что на глазах незаметно выступили слёзы.
– Ты не должна сдаваться, Юка. Вот, что я думаю, – продолжал господин Отто. – Я прожил уже достаточно долго, чтобы понять, как несовершенен наш якобы идеальный мир. Если бы я понял это раньше, как ты, возможно, моя жизнь сложилась бы по-другому. Поддаться Системе, смириться со Стеной – значит предать себя. Предать свои мечты. Никто не может решить за нас, как для нас будет лучше.
– Но я не знаю, что мне делать! Я так устала… Как мне справиться с этим одной?
– А кто сказал, что ты будешь одна? – господин Отто улыбнулся хитрой заговорщической улыбкой. – Не забывай, что у тебя есть занудный старикан, который всегда рад помочь, – и он добавил уже серьёзно: – Я с тобой, Юка. Я на твоей стороне, помни об этом. Вместе у нас что-нибудь обязательно получится.
Юка вскочила из-за стола и крепко обняла смеющегося господина Отто.
– Спасибо, спасибо, спасибо вам, – шептала она. – Вы просто не представляете, как легко мне теперь стало! Когда я шла сюда, я думала, что не переживу всего этого, а теперь…
– Я знаю, милая. Я всё понимаю. Но всё будет хорошо, мы справимся. Йойки от тебя так просто не уйдёт!
Юка смеялась сквозь слёзы.
– А с друзьями ты всё-таки помирись, – сказал господин Отто. – Они поддерживали тебя, как могли. Не вини их.
– Да, конечно. Я понимаю. Спасибо вам.
– Хочешь посмотреть на мой цветник?
– Да, очень хочу! – обрадовалась Юка.
И они пошли смотреть цветник господина Отто.
Солнце садилось и окрашивало облака золотом и багрянцем.
А Юка думала, что всё-таки боль где-то отстала от неё и больше не бежит следом. Впервые за три месяца Юка снова ощутила в себе силы жить.
========== Глава 8. Фотоаппарат. Цветы Каны. Ослеплённые ==========
Из комнаты долетали слабые звуки игры «Сила мага – 2», прерываемые то возмущенными, то восторженными криками Кима и Клауса.
Йойки и Тио сидели на кухне, а за окном шёл то ли снег, то ли дождь. Они оба уже устали играть и решили оставить пока компьютер в распоряжении друзей.
Йойки нравилось бывать в гостях у Кима. Из окон его квартиры открывался красивый вид на замёрзшее озеро, такое огромное, что очертания другого берега были почти не различимы и таяли в снежном тумане.
Сегодня он пришел к Киму вместо с Тио. Почему-то ему очень захотелось познакомить девочку с друзьями, потому что слишком грустно было смотреть на её тяжёлое одиночество, отстранённое, будто испуганное.
Поначалу она с недоверием отнеслась к этой затее, но, в конце концов, всё-таки ускользнула из дома без ведома матери. Ким и Клаус тоже насторожились, представив, что в их компании «появится девчонка». Но после первых же минут знакомства неловкость исчезла, и Йойки с радостью отметил, что друзья приняли Тио тепло. Тио тоже как будто оттаяла в их обществе, смеялась над их дурацкими шутками, играла в компьютерную игру и даже обыгрывала мальчишек.
– Они такие смешные, – сказала Тио сидящему напротив за кухонным столиком Йойки.
– Да они вообще придурки, – улыбнулся Йойки.
– Ты их очень любишь, – сказала Тио.
– Да. Они дороги мне.
– У тебя замечательные друзья, Йойки. Тебе очень повезло.
– Но порой с ними приходится трудновато из-за их тупости, – смущённо отшутился Йойки.
– Ты давно их знаешь?
– Да… очень давно. Сколько себя помню, столько и знаю.
– А как вы познакомились?
– Как? Да обычно. Мы… – Йойки вдруг растерялся.
Он поймал себя на том, что совершенно не помнит, как познакомился с Клаусом и Кимом. Во дворе? Или уже в школе? Как они выглядели в детстве?
– В чём дело? – спросила Тио.
– Даже не знаю… – Йойки запустил руку в волосы. – Сейчас я пытаюсь вспомнить своё детство и знакомство с ними, но не могу. Как будто всё покрыто густым туманом.
– У меня тоже такое бывает, – спокойно сказала Тио.
– Что? – не сразу понял вконец растерявшийся Йойки.
– Это ощущение. Что моё прошлое, какие-то события моего детства покрыты туманом. И я часто натыкаюсь на этот туман, когда пытаюсь что-нибудь конкретное вспомнить. В общих чертах всё как будто вполне нормально. Вот ты, например, сказал, что знаешь Кима и Клауса очень давно, столько, сколько себя помнишь, но когда я спросила о конкретном событии – вашем знакомстве, ты ничего не можешь вспомнить. Хотя, кажется, такие вещи не забываются.
– Это так странно. Надо будет поискать дома старые фотографии…
– Не трудись. Всё равно ничего не найдёшь.
– Почему это? – опешил Йойки.
– Я тоже пыталась. Я была уверена, что у меня много старых фотографий, даже знала, где они лежат. Но когда попыталась найти – ничего. Как будто их никогда не было. И у тебя будет так же, вот увидишь.
– Ты такие странные вещи говоришь, – пробормотал Йойки. Ему вдруг стало не по себе. Бескрайняя белизна замёрзшего озера за окном показалась ему зловещей.
– Ну ладно, хватит об этом, – улыбнулась Тио. – Не обращай внимания. Я действительно ерунду болтаю. Давай я лучше покажу тебе свои рисунки, которые принесла.
– А ты их всё-таки принесла? – обрадовался Йойки и тут же забыл про неприятное ощущение где-то под сердцем.
– Конечно. А для чего, как думаешь, я притащила эту здоровенную папку?
И Тио по одной начала выкладывать на стол свои такие не похожие друг на друга работы. На них были изображены невероятной красоты пейзажи с бескрайними зелёными полями, цветущими деревьями, чистым, высоким и ослепительно голубым небом с застывшими пушистыми облаками, похожими на сказочных героев. Были здесь и странные животные, не похожие на тех, что Йойки видел раньше. А ещё на картинах Тио были маленькие домики с красными черепичными крышами, маленькие уютные домики, настолько похожие друг на друга, что зайдя в любой из них, почувствуешь себя дома.
