Текст книги "Дети слепых (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Йойки навел фотоаппарат на оленей, нажал на какую-то кнопку, и раздался щелчок. Эту же операцию он повторил несколько раз, и Юка смотрела на него как заворожённая. Йойки так легко управлялся с техникой, он смог так хорошо обжиться в этом мире, стать его частью. Безо всякого труда. Ведь этот мир был открыт для него, ждал его, приготовив здесь для Йойки всё, что нужно, открыв для него любые возможности.
Юка бы так не смогла. Ведь этот мир был настроен по отношению к ней совершенно иначе.
– Хочешь посмотреть, что получилось? – спросил Йойки, придвигаясь к Юке ближе и протягивая фотоаппарат.
Юка кивнула. Она решила не говорить, что впервые видит фотоаппарат так близко и не представляет даже, для чего он предназначен, чтобы не напугать Йойки ещё больше. Если он узнает, что она такая неграмотная, это может оттолкнуть его.
Стыдясь собственной непросвещённости, Юка склонилась над маленьким светящимся экранчиком. И в тот же миг забыла обо всём на свете. Она увидела уменьшенных оленей, застывших по ту сторону экрана. Но как же такое возможно? Юка думала, что остановить время с его быстробегущими тающими мгновениями невозможно. Но то, что она видела сейчас, разрушало все её представления о времени. Это как мгновенный рисунок. Застывшая частица ушедшего времени, которое уже никогда не вернётся.
Юка подумала, что именно этой вещи Йойки так сильно не хватало, когда он ещё жил в мире иенков. Если бы только фотоаппарат был у него тогда, Йойки делал бы снимки постоянно и потом смог бы забрать их с собой, чтобы вспомнить.
Но у Йойки не было тогда фотоаппарата.
– Нравится? – спросил он.
– Очень…
– Мне даже не верится, что удалось сфотографировать их так близко… Тио будет очень рада!
– Тио? Это твоя подруга? – спросила Юка и ощутила, как в груди раскрывается комок острых шипов.
– Э-э-э, да… – Йойки смутился, на щёки его наполз румянец.
Юка, конечно, сразу всё поняла.
– Тио любит фотографировать, – сказал Йойки, вдруг воодушевившись. – И у неё это очень хорошо получается! Намного лучше, чем у меня. Да что там, она и рисует лучше, чем я! Всё-таки ты обязательно должна как-нибудь увидеть её работы. И вообще, тебе стоит пообщаться с Тио, я уверен, вы подружитесь! Тио будет очень рада завести настоящую подругу, а то ей постоянно приходиться общаться только с нами, мальчишками. Наверняка, ей хочется поделиться с кем-то девичьими секретами, вы же любите всякие такие штуки… В общем, Тио замечательная, и я думаю, вы друг другу понравитесь.
Юка отметила про себя, с каким восхищением Йойки говорит об этой девушке. Как сияют его глаза. Наверное, эта Тио теперь делает Йойки счастливым… вместо неё, Юки. Наверное, Юка должна быть ей за это благодарна. Но сказать внутри себя это простое «спасибо» почему-то не могла.
Подружиться с ней. На такой сильный поступок я никогда не буду способна.
Йойки. Твои слова причиняют бесконечную боль. Прости меня. Я по-прежнему остаюсь слишком слабой.
– Может быть, – сказала Юка, вымученно улыбнувшись. – Я не против пообщаться с Тио и посмотреть её работы.
Йойки вдруг прищурился.
– А про Тио ты случайно ничего не знаешь?
– В каком смысле?
– Ну… Ты же так много знаешь обо мне. Знаешь такие вещи, которые никто не знал. Может, тебе что-то известно и про Тио?
Юка только улыбнулась и покачала головой.
– Нет, про Тио я не знаю ничего.
Йойки это, кажется, успокоило.
Снежинки падали на экран фотоаппарата, и Йойки снова убрал его. Они снова молча смотрели на оленей. Олени смотрели на них, но уже не боялись.
А Юка снова думала, какие же они всё-таки красивые, эти животные. Добрые, грациозные, робкие. Удивительные, непостижимые животные, которые почему-то предпочли жить с людьми.
На глазах Юки снова выступили слёзы, но она поспешно смахнула их рукавом и улыбнулась. Шёл снег, олени задирали головы и смотрели на падающие белоснежные частички неба. Сердце Юки разрывалось.
Если бы только это было возможно – родиться заново.
*
Уже начало темнеть, когда Йойки возвращался домой. Он шёл, убрав руки в карманы и опустив голову. Тяжесть, которая лежала на его плечах всё время до встречи с Юкой, снова вернулась и давила на него, не давая распрямиться и вздохнуть.
Йойки пытался понять, что с ним происходит. Он уже не спрашивал себя, кто эта девушка и откуда она взялась. Всё равно ответа на этот вопрос у него не было, и чем больше Йойки ломал голову, тем ближе был к полному помешательству. Поэтому нет, он больше не спрашивал, как в его жизни появилась Юка. Но ему было важно знать, что происходит с ним самим.
Потому что что-то действительно происходило. Йойки не понимал, как Юке удалось за такое короткое время, что они были вместе, полностью избавить его от внутренней тяжести, от ощущения собственной несвободы, потерянности, опустошённости. Что она сделала? Почему с ней ему было так легко говорить, бежать по льду, смеяться? И что за сияние было заключено в её взгляде, сияние, которое притягивало и пугало одновременно?
И наконец, что за чувство испытал Йойки, когда они вместе смотрели на оленей? В его мозгу словно что-то зашевелилось. Эта картинка, это ощущение, слово «олени», причём именно слово, присутствие рядом Юки – всё это было ему знакомо, хотя Йойки точно знал, что не видел этого раньше. Они никогда не сидели вот так с Юкой и не смотрели на оленей до сих пор. Этого не могло быть, и Йойки знал это. Но в мозгу что-то шевелилось, оживало и жило собственной жизнью. Это было как дежа-вю, только сильнее, какое-то горькое чувство, сопровождающееся пульсацией в висках, толчками в голове. Йойки не чувствовал подобного раньше, не знал, с чем можно сравнить это ощущение. Это как прыжок с большой высоты в ледяную воду – пока сам не почувствуешь, каково это, ни за что не поймёшь, ведь это ни на что не похоже.
Почему же меня так тянет к ней? Почему я так легко пошёл за ней?
Йойки зажмурился. Дышать снова тяжело, снова больно, и сразу приходит страх, и часы в кармане беспощадно тикают – они словно тоже знают что-то, чего не знает он.
Когда Йойки дошёл до дома и поднялся наверх, ему уже казалось, что это не он, а какой-то другой человек делает все эти механические действия: поднимается по лестнице, нажимает кнопку лифта, достает ключи, просто переставляет ноги, наконец.
В прихожей его встретила радостная мать.
– Ну вот, наконец-то, Йойки! Куда ты пропал? Ушёл, ничего не сказал! У нас гости, – и она улыбнулась загадочной улыбкой.
– Гости? – тупо переспросил Йойки. Из его голоса исчезли все интонации и краски.
– Да, загляни-ка на кухню…
Йойки разулся, прошёл на кухню и увидел там Тио. Она пила чай с пирожным, а увидев Йойки, вздохнула с облегчением.
– Я уже решила, что что-то случилось, – произнесла она, поставив чашку на стол. – Я принесла тебе распечатанные фотографии, как мы и договаривались, а тебя нет. Я звонила тебе, но ты не брал трубку. Я волновалась…
– Прости… – только и смог сказать Йойки.
Груз вины навалился на плечи ещё большей тяжестью. Как он мог забыть, совершенно, напрочь забыть, что сегодня Тио должна была зайти к нему в гости и принести свои фотографии? Но нет, мало того, что он забыл, так он ещё и выключил звук на телефоне, и весь мир просто перестал для него существовать. Так глупо. Эгоистично.
Господи, что же со мной творится?
– Ничего, – сказала Тио. – Главное, что ты вернулся целым и невредимым. Потом расскажешь, где мотался. А сейчас просто попей со мной чаю, хорошо?
– Да… Да, конечно.
За чаем Йойки почти всё время молчал. Говорила в основном Тио, что было ей не свойственно. Йойки смотрел на неё с растерянностью. Ему казалось, что сегодня Тио не такая, как обычно. Что было, в общем-то, не удивительно. Ведь в последние дни у Йойки всё было не как обычно.
А потом, когда Йойки допил свой чай, они пошли в его комнату и разложили на полу и на кровати все фотографии. Йойки внимательно рассмотрел каждую, выразил своё мнение. Работы Тио, как всегда, были удивительны. Каждая из них несла особое настроение, своеобразный мысленный заряд, поймав который, начинаешь ощущать необычайный прилив сил, восхищение и восторг. Наверное, это зовётся талантом.
И тогда Йойки, наконец, решился.
– У меня тоже есть для тебя кое-что интересное, – и он взял в руки фотоаппарат и показал Тио сегодняшние снимки оленей. Рассказал всё и про встречу с Юкой. Умолчал только про странные ощущения, про шевелящееся в голове нечто и про то, как они бежали через озеро… почему-то. Вроде бы, в этом и не было ничего особенного, ну перебежали, ну посмеялись. Но Йойки не мог этого рассказать. Ему казалось, что если облечь этот момент в слова, вся его магия исчезнет. Этот момент был особенный, и Йойки даже не понимал, почему, он просто чувствовал это. Это было из раздела необъяснимых чувств, как и то, что привело его к Юке. Просто было что-то волшебное в том, как они бежали тогда через озеро, волшебное и хрупкое, и Йойки не хотел, чтобы это исчезло, истончилось и растратилось в словах.
Тио выслушала Йойки внимательно и с интересом. Она всегда умела слушать.
– Похоже, Юка – очень интересная девочка, – заключила она. – Я действительно хотела бы с ней пообщаться. Тем более, она так похожа на героиню твоей картины. Жаль, что вчера на выставке у нас не получилось поговорить.
Йойки кивнул. Несмотря на спокойную заинтересованную реакцию Тио, ему казалось, она всё же чем-то расстроена, но пытается скрыть.
Они снова собрали фотографии в бумажный пакет и сели на кровать. Тио молчала и сжимала в руках пакет, низко опустив голову. Волосы падали ей на лицо. Сегодня они были у неё распущены и мягко ложились на плечи. Длинные, чуть вьющиеся – Йойки вдруг залюбовался их красотой. Захотелось прикоснуться к ним.
– Ты, наверное, злишься, что я не предупредил тебя и выключил телефон, да? – спросил он, склоняясь к Тио. – Прости меня ещё раз. Я такой идиот.
Йойки почувствовал приятный тонкий и лёгкий аромат её волос. Так пахнет только что распустившийся цветок. Захотелось наклониться ещё ближе и уткнуться в её волосы носом, вдохнуть этот запах, напитаться им, закрыть глаза и забыть обо всём.
– Нет, я совсем не сержусь, – произнесла Тио тихо. – Ты вовсе не обязан был докладывать мне, куда идёшь… – голос её дрогнул, и сердце Йойки – тоже.
– Нет, обязан был, – сказал он и накрыл руку Тио своей. Он сразу почувствовал, как напряжены её пальцы, сжимающие бумажный пакет с фотографиями, как они едва заметно подрагивают. – Я обязан был сказать тебе, ведь для меня нет никого важнее тебя. Ты дорога мне, как никто другой. А я заставил тебя переживать, нервничать и расстраиваться.
Плечи Тио вдруг задрожали. Йойки с ужасом понял, что она плачет.
– Нет, это ты меня прости, – прошептала она. – Я веду себя как полная дура. Так разволновалась! Представляешь, мне даже показалось на миг, что ты исчез. Что тебя вообще никогда не было, и что я снова одна. Я подумала, что потеряла тебя…
Сердце сжимается. Дышать тяжело, боль разливается в груди обжигающей лавой. Прости. Прости. Прости.
Йойки прижал Тио к себе, и она крепко обняла его в ответ, вздрагивая ещё сильнее.
– Я никуда не исчез, – сказал он. – Я с тобой, и ты больше не одна. Я не отпущу тебя.
И Тио плакала, а Йойки легонько касался пальцами её лица. А потом он снова поцеловал её. Осторожно, медленно, – Йойки не знал, откуда в нём столько нежности. И Тио затихла на его плече и прошептала:
– Йойки, я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – сказал Йойки. И казалось бы, нужно радоваться, но Йойки не знал, почему ему стало так больно от этих слов. Тяжело дышать.
– Я раньше никому этого не говорила, – призналась Тио.
– Я тоже, – шепнул Йойки.
И это было правдой.
*
Когда Юка вернулась, дома было темно и тихо. Густые тени застыли на полу в прихожей, из кухни не доносилось ни звука. Тихаро покинула пристанище её плеча и, хлопая крыльями, скрылась в комнате.
Какое-то время Юка так и стояла одна в прихожей. Она не раздевалась, просто стояла, прислонившись к стенке шкафа с верхней одеждой. Она чувствовала лишь смертельную усталость.
В какой-то момент ей показалось, что Еми уже ушёл. Ну и правильно. Вот она и осталась совсем одна. Но с кухни вдруг послышался страшный грохот, как будто все тарелки разом упали на пол и разбились. Юка сбросила сапожки, на которых уже растаял снег, и побежала на кухню проверить, что случилось.
Еми стоял над горой осколков с весьма озадаченным лицом, на котором были следы чего-то белого, по всей видимости, муки. Одежда тоже была испачкана в муке и клубничном джеме, крышечку от которого он держал в руке.
При виде Юки лицо его словно озарилось изнутри.
– Ну наконец-то! – сказал он, и его небритое и белое от муки лицо растянулось в радостной улыбке. – А я тут тебе поесть приготовил! Ты ведь голодная целый день… Любишь пирожки с джемом?
Юка ничего не говорила. Она просто стояла и смотрела на Еми, такого трогательного и милого, заботливого и доброго, смешного и ставшего вдруг родным. Она сама не заметила, как по щекам потекли слёзы.
– Эй-эй! – испугался Еми и подскочил к ней, наступив при этом в груду осколков и неудачно вписавшись в угол стола. – Что произошло? Неудачное свидание?
Юка только покачала головой. Она по-прежнему не могла ничего сказать. Только плакала.
Тогда Еми просто взял и обнял её. Погладил по голове. Так когда-то делала её Кана. Юке казалось, что это было очень давно. Еми просто гладил её и больше ничего не спрашивал, пока Юка не успокоилась немного. Она сказала:
– Я опоздала. Я пришла слишком поздно, Еми. Слишком поздно.
– Не говори так, – Еми продолжал гладить её по голове, и Юка хваталась за его спасительное тепло. – Йойки сам выразил желание общаться с тобой, а это уже не мало. Он пришёл к тебе, ты ему не безразлична. Значит, он что-то чувствует. Пусть и неосознанно, но чувствует. Я точно знаю, ведь и со мной было то же самое когда-то.
– Нет. Я проиграю. Йойки потерян для меня, ведь он любит ту девочку, Тио. Любит её, а не меня.
– Откуда ты знаешь? – Еми вдруг стал очень серьёзным.
– Это написано на его лице, когда он говорит о ней. Он влюблён в неё. Неужели ты думаешь, я не почувствовала бы такое?
– Даже если это так, всё может измениться со временем, – сказал Еми.
– Не знаю. Даже если Йойки вспомнит меня, он, наверняка захочет остаться с этой Тио. За это время она стала ему ближе, чем я. Ведь именно она была с ним весь год. Была с ним, когда ему нужна была поддержка. Они помогали друг другу, они стали настоящими друзьями, и даже больше. И я должна радоваться, что у Йойки появился такой человек. Тио действительно хорошая. По словам Йойки, она замечательно рисует, а ещё фотографирует… Она талантливая и красивая. В ней есть всё, что нужно Йойки. Мне никогда не сравниться с ней.
– Может быть. Но она не пересекала Стену ради того, чтобы увидеть Йойки. И вряд ли была бы на это способна. И вообще, я не знаю никого ещё, кто был бы способен на такой поступок. Так что, хорошенько подумай, прежде чем ставить её выше себя. Ты очень сильная, Юка. И ты справишься со всем, раз уж даже Стена покорилась тебе.
Юка улыбнулась.
– Спасибо тебе. Спасибо, Еми за то, что говоришь всё это сейчас. Я действительно очень рада, что встретила тебя вчера. Если бы тебя не было со мной, не знаю, что случилось бы. Наверное, я просто свихнулась бы.
– Я тоже очень рад, что встретил тебя. Ты снова дала мне надежду. Я как будто снова поверил, что мне ещё есть, ради чего жить.
Еми говорил это совершенно искренне, и Юка была очень тронута его словами.
– Ты действительно мог бы быть моим старшим братом, – сказала она.
Еми рассмеялся недоверчиво, но, кажется, ему это было приятно.
– Не уверен, что из меня получился бы хороший старший брат. В семье я был единственным, и вообще, вышел каким-то непутёвым.
– Я тоже единственная. Ведь все иенки воспитываются поодиночке. Я плохо представляю, что такое старший брат и что такое вообще семья, – сказала Юка.
Еми крепче прижал её к себе и сказал:
– Но вместе мы могли бы попробовать. Попробовать представить.
Юка улыбнулась и кивнула.
– Хорошо. Давай попробуем.
И они стояли в полутьме тесной кухоньки и крепко обнимали друг друга – два обломка несовершенного мира, одинокие и затерянные, бесприютные души на краю мира, обломки, чьи неровные края вдруг идеально совпали друг с другом.
А потом они попили чай с пирожками с клубничным джемом. Пирожки оказались не так уж плохи, как боялась Юка. Она даже похвалила умение Еми готовить. С тех пор, как Юка поселилась в Городе, она почти ничего не готовила себе, перебиваясь на холодных кусочках. Не было аппетита, не было желания что-то делать. И теперь ей было очень приятно поесть вкусных горячих пирожков, испечённых специально для неё.
Тихаро тоже оценила стряпню Еми и клевала крошки, которые Юка рассыпала для неё на столе. Они сидели и смеялись, и кухонное тепло и уют согревали их застывшие на холоде души. И Юке показалось в тот момент, что она снова оказалась дома. Как будто перенеслась в то время, когда Кана пекла для неё пирожки и ставила на стол тарелку свежей спелой клубники, а потом можно было бежать во двор и гулять с Йойки, Ённи и Мией. Как будто она снова попала в то время, когда все, кого она любила, были рядом.
А перед сном Юка решила вдруг заглянуть в калейдоскоп. В последние дни она как-то совсем про него забыла, но сегодня, когда воспоминания о доме и Кане приобрели вдруг особую остроту, ей захотелось взять в руки привычный предмет и узнать, как там Йойки.
Она нисколько не удивилась. Это не стало для неё большим ударом. Она ждала, что рано или поздно это случится. И это случилось.
Калейдоскоп показывал красный.
Показывал снова, как когда-то давно, когда они сидели с Йойки на балконе в день её рождения. Только теперь Йойки любил уже не её.
Юка сжала калейдоскоп в руке. Губы её дрогнули, но она не заплакала. Она сказала себе, что не будет больше плакать.
Да, пускай Йойки любит не её. Она не будет злиться на ту девушку и ненавидеть её. Она не станет ненавидеть и Йойки, потому что это было бы самое ужасное, что только может быть. Она будет просто радоваться за них.
Это ведь так хорошо, что у Йойки всё в порядке. Что он любит кого-то и что этот кто-то отвечает ему взаимностью. Главное, что Йойки счастлив.
И я не буду цепляться за него. Не буду держать. Это его новая жизнь, в которой для меня нет места. Но всё равно я буду рядом. Тихо и незаметно. Как снег.
Я буду счастлива лишь тем, что могу находиться с ним рядом, по одну сторону Стены. Могу увидеть его в любой момент. Ведь ты мой самый дорогой человек, Йойки. Больше, чем просто друг. Больше, чем возлюбленный. Это любовь, которой нет объяснения. Любовь, которой ещё не дано имя.
Просто будь, Йойки. Пожалуйста, будь. И пусть я буду просто твоим другом и никогда не прикоснусь к тебе. Но я буду счастлива оттого, что ты живёшь, дышишь и смеёшься.
И пока ты смеёшься, я буду смеяться тоже. Я буду жить. Я буду снегом на твоих дрожащих ресницах.
Просто будь счастлив, Йойки. Пожалуйста, просто будь. Существуй в этом мире, даже если я буду значить для тебя не больше, чем снегопад за окном. Я люблю тебя.
========== Глава 13. Переезд. Память о Нимиру. Увядшие цветы ==========
На незаправленной кровати в беспорядке валялись подушки, книги, коробка цветных карандашей. Маленький стол загромождали стопки толстых книг и тетрадей, пачки бумаги А4, письменные принадлежности, банка кофе и пустая немытая чашка, потемневшая изнутри. На стуле висела смятая одежда, часть которой образовала ровную кучку на полу под стулом.
Юка оглядела всё это и вздохнула:
– Так вот зачем ты предложил нам жить вместе! Чтобы я убирала за тобой!
– Вовсе нет! – запротестовал Еми, появившийся на пороге. – Я сам здесь убираюсь.
– Оно и видно… – Юка покачала головой. – Но вынуждена тебя разочаровать: я не очень хорошая хозяйка. Кана всегда говорила, что руки у меня не из того места растут. И хоть я всегда обижалась на неё за это, то теперь склоняюсь к мысли, что она всё-таки была права.
– Да я и не жду от тебя помощи по дому, – сказал Еми. – Надеюсь только, что ты сможешь ужиться с таким неряшливым одиноким холостяком.
– Ладно-ладно, – Юка примирительно улыбнулась. – Пойдём лучше попьём горячего чаю, а то я так замёрзла с улицы!
– Давай! – обрадовался Еми.
Так получилось, что пожив немного у Юки, Еми вдруг предложил ей переехать к нему. Сказал, что вместе им будет не так одиноко, и они смогут больше помогать и поддерживать друг друга. К тому же, Юке больше не придётся вносить квартплату.
Юке это предложение почему-то понравилось. Расставаться со своей холодной квартирой, где ветер дул в каждую щель, ей было нисколько не жаль. Жаль только, что весёлая разговорчивая почтальон больше не будет приносить ей газеты. Но Юка подумала, что ей хватит весёлого разговорчивого Еми, приносящего всё новые неприятности и живущего так, словно ему тринадцать, а не тридцать один.
Маленькая квартирка Еми располагалась на восьмом этаже нового многоквартирного дома. В ней было всего две крохотных комнатушки – гостиная и спальня, а ещё кухня и на удивление просторная ванная. И, несмотря на царивший в квартире бардак, Юке сразу там понравилось. Это было место, про которое невольно думаешь: «Я хочу остаться здесь».
Здесь было тепло и ветер не дул в щели, а половицы не скрипели тоскливо под ногами. Пол был тоже тёплым, и можно было ходить босиком. Из кухонного окна открывался красивый вид на набережную и мост через замерзшую речку. Юка сразу представила, как хорошо и уютно будет сидеть на этой кухоньке по вечерам, когда на набережную опустятся чернильные сумерки и на мосту зажгутся маленькие огоньки.
Но сейчас было ещё утро, и они заварили себе горячий чай и поставили на стол упаковку хрустящих крекеров с маком – это было единственное, что нашлось в холостяцких закромах Еми. Они пили чай, и им было хорошо. А Тихаро сидела на подоконнике и наблюдала за проходящими по мосту людьми.
– А как там поживает учитель рисования, господин Отто? – спросил Еми, прихлёбывая чай. – Он ведь ещё живой?
– Конечно! – Юка сразу воодушевилась при воспоминании о любимом учителе. – А ты тоже знал его?
– Ещё бы! Он был моим учителем рисования и самым лучшим и добрым из всех, кого я только встречал! Он всегда поддерживал меня, хотя поначалу я и побаивался его строгого вида, – Еми хихикнул, и взгляд его потеплел.
– Господин Отто действительно замечательный! Если бы не он, меня сейчас здесь, наверное, не было бы!
И Юка рассказала, как господин Отто помогал ей, вдохновлял на поиски Йойки, занимался расшифровкой заповедей Стены, и что это он в конце концов понял, что значит «попасть на Ту сторону через сон».
– Хотел бы я снова его увидеть, – вздохнул Еми.
– Ещё увидишь! Обязательно! – улыбнулась Юка. – Но я ведь пообещала ему кое-что…
– Дай-ка угадаю. Он попросил тебя найти свою ушедшую жену?
– Да! – Юка удивилась. – Значит, ты тоже знаешь историю Нимиру?
– В общих чертах. В то время об этом ходило много слухов. Я не знал, что из этого правда, а что – нет. Значит, её звали Нимиру?
И Юка рассказала всё, что знала про Нимиру и её возможного ребёнка. Еми только качал головой.
– Может, ты что-нибудь слышал о ней? – спросила она в конце своего рассказа.
Но Еми снова покачал головой.
– Ничего. Я не знал эту женщину. Скорее всего, её уже давно нет в живых. Сложно будет найти здесь какие-то её следы…
– Но мы должны это сделать! – горячо возразила Юка. – Ради всего, что господин Отто сделал для меня и для Йойки, я должна найти Нимиру и узнать, что с ней стало. Даже если её уже нет в живых, может, жив её ребёнок! Ведь это ребёнок её и господина Отто. Я просто обязана найти их!
– Я знаю, – смягчился Еми. – И всё прекрасно понимаю. Просто говорю, что это может быть непросто. Но мы ведь с тобой постараемся, правда?
Юка кивнула, и тяжесть, навалившаяся на сердце, сразу отпустила. Теперь, когда появился Еми, она уже не несла свой груз в одиночку. Теперь их было уже двое – маленькая странная семья из иенка и человека, принадлежащих к разных мирам, но неожиданно ставших друг для друга родными.
– Значит, вы с господином Отто расшифровали всё-таки не все заповеди? – спросил Еми через какое-то время.
– Нет. Мы так и не узнали, как вернуться обратно. Заповедь гласит, что сделать это можно через память человека. Но я не представляю, что это значит…
Еми задумался. Видно было, что он тоже не представляет.
– Странно всё это звучит, – пробормотал он. – О какой памяти может идти речь? Ведь человек, приходя сюда, всё забывает.
Юка пожала плечами и сказала:
– Остаётся только надеяться, что со временем мы сможем это выяснить. Скорее всего, это тоже какое-то иносказание, мы просто ещё не поняли, какое.
И они оба замолчали, задумавшись каждый о своём. Чай почти остыл. Юка посмотрела на Тихаро, усевшуюся на подоконнике. Ультрамариновые глаза птицы олицетворяли внимательное равнодушие. Юке показалось на миг, что Тихаро слушала их с Еми разговор, вникая в каждое слово и делая свои выводы. Наверняка, если бы Тихаро могла говорить, она нашла бы, что сказать по этому поводу. Быть может, она даже объяснила бы, что значит «через память».
Но птица гиуру молчала. Тёмно-синие бусины её глаз загадочно сверкали.
*
Юка слышала, что дети всегда похожи на своих родителей. Человеческий ребёнок может быть похож на отца или на мать или на обоих родителей сразу. Это может быть очевидное сходство или едва уловимое. Но оно всегда есть.
И сейчас она смотрела на родителей Йойки и пыталась найти это сходство. Мать Йойки оказалась светловолосой улыбчивой женщиной. Она встретила Юку очень тепло, сразу заговорила о чём-то. Она говорила много, то и дело смеялась, заражая своим смехом всех окружающих, постоянно шутила. Йойки не был похож на неё. Но стоило только взглянуть в её внимательные глаза, как сразу в мозгу мелькало узнавание. У Йойки были её глаза. И её руки. Тонкие изящные руки, с аккуратными ногтями, фарфоровой кожей и узкими запястьями. Это было сходство, которое не бросалось сразу в глаза, но оно потрясало.
Куда больше, чем на мать, Йойки был похож на отца. Это было заметно сразу, заметно во всём: во внешности, в манере говорить и держать себя, в характере. У отца Йойки были тёмные, слегка отросшие волосы и тонкие черты лица. Он был серьёзен, но не угрюм. Казалось, он просто задумался о чём-то. Возможно, он был немного не от мира сего, но Юке он сразу понравился. Он был так сильно похож на Йойки, что при виде его у Юки автоматически теплело в груди.
Увидев Юку, он приветливо улыбнулся и стал похож на Йойки ещё больше. Это была их общая улыбка – отца и сына.
Юка с щемящей тоской подумала, что Йойки не просто похож на родителей – он словно взял и воплотил в себе все их лучшие черты.
Так вот они какие. Те, кто подарил Йойки жизнь.
– Значит, у Йойки появился новый друг! – радовалась мать. – Что ж, заходи, чувствуй себя, как дома. Хочешь чаю? Или может какао или газировку? Чего тебе хочется, Юка?
Юка смутилась от такого внимания и понятия не имела, что сказать. Присутствие родителей Йойки ввело её в сильное замешательство.
– Йойки ведь у нас никакой хозяин! – продолжала она. – Никогда не позаботится о гостях! А я всегда так радуюсь, когда он приводит друзей домой!
– Мама! – взревел Йойки.
– А чего «мама»? Ведь ты даже не предлагаешь гостье какое-нибудь угощение!
– Да дай ты ей сначала раздеться! Она же только вошла!
Они ещё какое-то время спорили, а Юка смотрела на них и улыбалась. Она сразу поняла, почему Йойки скучал по родителям, там, тогда, в далёком прошлом. Потому что они были единым целым и образовывали это единство, только находясь втроём. Потому что они были семьёй. А Юка не знала, что такое семья. Она была лишена этого. Почему? Кто сказал, что так будет лучше?
В конце концов, они условились на чае и пирожных-корзиночках. И поставив чашки на поднос, отнесли всё это в комнату Йойки, где их уже дожидались Тио, Ким и Клаус.
Йойки всё-таки сдержал своё обещание и собрал Юку и своих друзей вместе, чтобы все могли пообщаться друг с другом.
Юка поначалу чувствовала сильную неловкость, находясь в их компании. Она не могла отделаться от мысли, что эти люди отобрали у неё Йойки, заменили ему Мию и Ённи. И Йойки даже не подозревает, что не этих ребят он любил все эти годы, не с ними смеялся, плакал и обнимался крепко-крепко у прощальных Ворот. Поначалу свыкнуться с этим было непросто.
Но, как ни странно, у Юки это получилось. В конце концов, они были ни в чём ни виноваты, его друзья. И они все любили Йойки не менее сильно, чем когда-то его любили Юка, Ённи и Мия.
Юка внимательно смотрела на Тио и пыталась найти в ней хоть какой-нибудь изъян, чтобы почувствовать неприязнь. Но изъянов не было.
Тио была милой девушкой, умной и доброй. Это было видно сразу, видно также и по её рисункам. Как Йойки и обещал, она принесла несколько своих работ, чтобы показать Юке. И взглянув на первую же из них, Юка поняла – Тио тоже была в мире иенков. Её рисунки по сюжетам были похожи на рисунки Йойки, и вместе с тем были совсем другие. Юка увидела знакомые места, и сердце сжалось. Теперь она поняла главное, то, почему Йойки всё-таки подружился с этой девушкой. Дело было не в её личных качествах, доброте, красоте или таланте. Дело было в том, что Тио тоже пришла оттуда. Она пришла из-за Стены. И поэтому незримое родство «прошлых жизней» объединяло их, делало такими похожими, такими близкими.
И, несмотря на то, что Юка провела с Йойки столько лет, Тио была сейчас для него ближе. Потому что она тоже ничего не помнила. Она была сейчас во всём такой же, как он сам.
И это выстраивало незримую Стену между ним и Юкой. Теперь они уже не смогут понять друг друга, как это было раньше.
Юка знала, что ничего не может с этим поделать. Но она помнила о своём решении – прекратить претендовать на Йойки. Сидеть сейчас в одной комнате с ним и разговаривать о пустяках – этого ей достаточно, чтобы ощущать себя наполненной и цельной.
Она улыбалась и вела себя как обычно, очень скоро очаровав Кима и Клауса. Она чувствовала также, что нравится и Тио. Влиться с их компанию оказалось несложно, несмотря на то, какими разными они были, несмотря на свою принадлежность разным мирам.
Юка не могла не заметить странных взглядов, которые то и дело бросал на неё Йойки. Ей хотелось понять, о чём же он думает, и как относится к ней. Ей хотелось хоть на минутку остаться с ним наедине, он чувствовала, просто знала, что Йойки хочет о чём-то поговорить с ней, что-то спросить. И это не удивительно. За это время у него накопилось много вопросов, и только в Юке он видит источник их разрешения.
