355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сан Тери » Всего одно желание (СИ) » Текст книги (страница 9)
Всего одно желание (СИ)
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 14:31

Текст книги "Всего одно желание (СИ)"


Автор книги: Сан Тери



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Помогите! На помощь... А-а-а-а-а!

Внезапный женский вопль огласил пустынный переулок, разбивая вечернюю тишину, и эхом прокатился под гулкими сводами подворотни, мимо которой следовал Роман.

– Помогите, насилуют!

Послышалась приглушённая возня. Учитель рассказывал, что в случае нападения лучше кричать «Пожар» – толку больше, но кто об этом задумывается? Звук стих, поглощённый мрачными громадами нависающих домов. Сужающаяся улица с множеством ответвлений, столь тесная, что из-за примыкающих крыш с трудом просвечивало небо, представляла собой отличное место для засады. На протянутых поперёк стен верёвках горожане сушили бельё; и обменивались сплетнями, стоя на балкончиках. Однако в этот час здесь никого не было, а если кто и слышал пронзительный крик, предпочёл захлопнуть ставни. Подумаешь, ограбят или изнасилуют. Некоторым, между прочим, в этой вонючей дыре жить приходится.

Не раздумывая о последствиях, граф выхватил шпагу и ринулся на шум, ведомый инстинктом мужчины и честью дворянина, требующей прийти на выручку женщине. Увидев вбегающего под арку растрёпанного Романа, Алексис внутренне расцвёл от предвкушения и облегчения. Караулить Артани пришлось полтора часа (граф ходил одним маршрутом), а чуткое обоняние Алексиса изрядно страдало от вони отбросов и немытых человеческих тел.

Нанятые бандиты – четыре мрачных амбала зверского вида – переглянулись и... заржали. Один остался «лапать» девушку, а трое с неприятными оскалами двинулись на Романа. Помеха не представлялась серьёзной. На фоне негодяев мужественный Артани предстал хрупкой тростиночкой. Алексис даже забеспокоился – а не перестарался ли?

На последней тренировке Сорра немало отвёл душу. Приятное воспоминание, заставившее испытать к Роману отголосок расположения. Как мило ди Валь харкал кровью и корчился, когда Алексис засадил ему ногой под дых, мстя за унижение Алисы. А как отчаянно Артани извивался под ним, не в силах сбросить... «Остановись мгновенье, ты прекрасно».

Подобными темпами и ненависть обратится в презрительную жалость, а одержимое желание растоптать высокомерие сойдёт на «нет». Однако сплёвывая зубы и задыхаясь от боли, ублюдок снова и снова поднимался на ноги. Бросал вызов. «Из какого запределья Артани пришёл в мир? Где черпает подобную выносливость?» Под конец поединка Сорра превратил королька в коврик для вытирания ног, но малыш вновь поразил, сумев ранить Алексиса.

«В самое сердце» – подумал принц грустно. Ромейнец, использовав неожиданную комбинацию, пробил совершенную защиту, над созданием которой Сорра трудился последние два месяца, платя бешеные деньги учителям.

Алиса считает его психом, он и не отрицал, но увидеть лицо Романа, когда они узнали результаты экзаменов, стоило затраченных усилий. А протащить по всей Академии в полусогнутом положении... Такое не забывается.

Алексис нахмурился, вспоминая невероятный, безумный поступок маленького графа. Такое тоже не забывается.

Летящий удар ногой, безжизненные руки, и лицо – белее снега, искажённое болью, но (словно назло Сорре) удивительно прекрасное в яростном гневе сапфировых глаз. Граф в любом дерьме умудрялся выглядеть таким сверкающим алмазом, что аж блевать тянуло. Неудивительно, что Бьорк втрескалась по уши, коль даже Алексиса пронимало. Цепляло, не оставляя равнодушным. Не поглумись судьба, предоставь шанс переиграть, стать друзьями... без сомнения, Алексис гордился бы подобной дружбой, закрыв глаза на поведение графа и собственную неприязнь.

Ромэ – отвратительные, мерзкие цветы. Ненавистный запах, лишающий рассудка. Почему смертельный аромат так упоительно манящ и прекрасен? Ромейнская роза. Понимает ли Роман, что одно его присутствие для Сорры – как постоянный укол ножа в кровоточащую, болезненную язву прошлого?

Невыносимо. Хочется сломать, разбить прекрасное лицо. Запретить синим глазам рвать душу на части, и бежать прочь, отталкивая искажение памяти, спастись от неумолимых отголосков воспоминаний оживающих в распахнутых крыльях Артани. Он хотел шагнуть к нему навстречу и обнять, нашептав – сложить пёрышки, а вместо этого, уничтожал, борясь с собственной слабостью. Чувствовать больно...

Роман, размахивая шпагой, ринулся на врагов, на ходу отстегнув плащ. Вне стен Академии студентам запрещалось применять магию. Графу приходилось рассчитывать на собственные силы.

Сорра с досадой вспомнил о небрежении лекарскими обязанностями, понимая, что храброму Артани предстоит драться, страдая от старых ран. Смешно. Алексис столько раз ломал хрупкие кости, что у Романа должен был развиться иммунитет к ударам, но не вырабатывался.

Меж тем маленький граф отчаянно сражался. Шпага против дубины – никакое преимущество, но не для тех, кто владеет ею отменно. Стремительный точный удар рапиры. Один из негодяев с проклятиями рухнул на колени, зажимая распоротый бок рукой. Забыв о жертве и совершенно озверев, бандиты насели на ди Валя всерьёз.

Сорра с трудом удержался, чтобы не вмешаться в поединок. Когда он нанимал бандитов, первым делом проверил способности. И только убедившись, что шпага Романа не станет серьёзным препятствием, составил сценарий поединка. План летел в бездну. Удерживая веер защиты, Артани держал негодяев на расстоянии, самых ретивых награждая ранами. Обезоружить проворного графа можно было лишь одним способом – нашинковав на мелкую соломку. А меж тем, в любой момент могла появиться стража.

Сообразив, что с наскока с Романом не справиться, бандиты разошлись, пытаясь зажать Артани в кольцо. Роман, блестяще отражая атаки, пятился к стене, собираясь прикрыть спину. Следовало что-то предпринять.

Алексис истошно завизжал. Сработало. Роман отвлёкся. Один их бандитов, пробив защиту батманом, выбил оружие, нанеся удар кулаком. Навалились разом, увлечённо избивая.

«Проклятье. Ди Валя сейчас уроют. Всё приходится делать самому...»

Алексис храбро ринулся на бандитов. Со стороны это выглядело нелепым. Высокая тонкая девушка повисла на спине головореза, награждая слабыми ударами кулачков. Профессионально врезав главарю по почкам и пользуясь тем, что Романа сбили с ног, Алексис перехватил наёмника за горло.

– Сука! – прохрипел бандит, пытаясь освободиться от стальной хватки несгибаемых маленьких пальчиков.

– Не забывайся! – прошипел Алексис и с воплем упал на землю, якобы отброшенный сильным толчком. В ужасе пополз назад...

Сорра столь мастерски играл роль обезумевшей, отчаявшейся девицы, что если бы театралка Алиса могла увидеть представление, она бы зааплодировала, признав, что в лице Сорры мир потерял одного из величайших актёров современности. Чужому умению перевоплощаться мог позавидовать самый гениальный буер, играющий на подмостках королевской сцены.

Роман, пропустив сильный удар, улетел хрупкой синей бабочкой, врезавшись в груду сложенных у каменной кладки ящиков. Нелепо взметнулись стройные ноги в ботинках на платформе. Взбрыкнули, пытаясь придать владельцу горизонтальное положение. Форма ученика Девятки подходила для боя, но неудобные полы служили плохую службу, цепляясь и мешая.

«Дьявол и преисподняя! Да у Алисы размер ноги больше, чем у этого идиота!» Алексис едва не вскрикнул от страха, когда один из бандитов замахнулся, намереваясь вколотить малыша в ящики. Ну да, он сам велел отмордовать ди Валя жёстко и натурально, не задумавшись, что натура может серьёзно пострадать и окажется не в состоянии сыграть отведённую роль.

Ступня вылетела вверх, и с силой распрямившейся пружины ударила головореза в грудь, отбрасывая назад.

«Во даёт!» Сорра ахнул, от неожиданности не совладав с восторгом. «Откуда в маленьком тельце подобная сила?»

Головореза вынесло, а граф, как ни в чём не бывало, снова на ногах. Без шпаги. Дерётся голыми руками, ловко уклоняясь, ныряя маленьким проворным угрём, а острые кулаки превращают лицо одного из нападающих в кровавое месиво.

Лёгкий наклон, двойной удар с разворота. Левосторонняя нижняя стойка и связка, состоящая из четырёх движений руками, завершённая стремительной эскападой ног. Очередной противник выбит из строя на неизвестное время.

«Когда он успел разучить приём?» Алексис только вчера победил Артани этим манёвром, а сегодня Роман запросто демонстрирует собственную технику, пугая способностями мышечной памяти.

Прыжок, переворот, мимолётное касание земли, и шпага, словно влитая, прыгнула графу в ладонь. Алексис, распахнув рот, сидел в пыли, созерцая происходящее сумасшедшими, не верящими глазами.

«Как? Как Роман сумел проделать это? Да кто он такой, дьявол и преисподняя! Бог? Когда он успел всё это освоить? С его-то ломаными рёбрами?»

Удар. Последний раненый бандит, успев увернуться, ринулся в бегство вслед за товарищами. Одного пришлось уносить, но граф не рвался в погоню. Вложил шпагу в ножны, подобрал плащ и, отряхнув его от пыли, развернулся к сжавшейся девушке.

Волосы растрёпаны, окровавленное лицо раскраснелось. Тяжело дышит. Во взоре продолжает бушевать ярость боя, а тело сотрясает нервная дрожь, подсказывая, сколь нелегко дался Артани поединок. Мундир безнадёжно испорчен пятнами, рукав надорван, на лице царапины. При всём том – хоть сейчас на светский приём.

Прямая осанка, благородная элегантность породы, ярко-синие глаза... Миру явился граф Артани, и никто не замечал, во что он одет. Прекрасный ди Валь носил костюмы, а не костюмы носили его.

Алексис поймал себя на том, что пялится на Романа с отвалившейся челюстью. Вид, не подобающий испуганной прелестнице. Боем следовало впечатляться меньше, чем храбрым поступком графа. Опомнившись, Сорра торопливо захлопнул рот и придал мордашке подходящее выражение из смеси ужаса, слюней и восторга.

– С вами всё в порядке, госпожа? – Роман почтительно поклонился, манжетой стерев набегающую кровь. Протянул руку, предлагая подняться.

– Д-да... благодарю вас.

Артани не носил перчаток. Алексис принял ладонь и прикрыл глаза, пряча собственное замешательство. Прикосновение к чужой обнажённой коже ожгло щекочущей интимной тяжестью. Упорно стараясь избегать Романа, он не подумал, что возможно... Возможно «что»?

Мгновение, и девушку буквально вздёрнули в воздух. Но, видимо, чересчур сильно, ибо оказавшись на ногах, Сорра немедленно рухнул в объятия ди Валя, имитируя обморочную слабость. Прижался грудью, шалея от неведомых ощущений.

Надёжная рука осторожно поддержала за талию, не позволяя упасть. Алексис, дрожа, ткнулся подбородком в чужой висок. И обругал себя кретином. До красавицы-девицы неожиданно дошло, что, уменьшаясь в росте, она не соразмерила его с габаритами маленького ди Валя. По канонам жанра беззащитно спрятать личико на широком плече героя явно не получалось. Девушка оказалась выше спасителя.

«Ди Валь, что б тебя черти побрали... – мысленно простонал Алексис, не зная, плакать или смеяться, – Во имя Безымянного, тебя молоком дома не поили, что ли?»

– Госпожа... – Роман предпринял тактичную попытку снять чужие лапки.

Алексис, покраснев, суетливо отстранился и, стараясь имитировать женское поведение, приложил ладошку к губам:

– Простите... я, наверное, неуклюжая, милсдарь, и напугалась ужасно, – пролепетала девушка и затараторила, захлёбываясь словами, – Они напали... а я совсем отчаялась. А если бы не вы... Не знаю, чем и благодарить. О, пресветлая Тира! Вас ранили! – вскричала незнакомка, не сразу заметив кровь.

Сорра торопливо полез в корсаж платья, не забыв в жесте волнения оголить больше дозволенного приличиями. Вытащил белоснежный платок. Гардероб и мелочи Алиса ди Бьорк подобрала на славу. Тщательно продумала образ, превратив Сорру в очаровательную простолюдинку из купеческого сословия. Ни бедная, ни богатая; ни знатная, ни безродная. Одним словом, золотая середина – зажиточная прослойка общества, вести дела с которой не гнушались и короли.

Незнакомка протянула изящные пальчики, шёлковой тканью касаясь смуглой щёки. Задержала руку, прельстительно посмотрев из-под опущенных ресниц. Особый взгляд.

В этот момент сердце, решив подыграть, сделало «ту-дум» и замерло, а внутренний голос ехидно каркнул, что в битве – «свет мой зеркальце скажи» – зеркальце отразило противника. Это было смешно, правда, смешно. Алексиса потянуло заржать. Почему он не замечал, насколько длинные и пушистые у ромейнца ресницы? Изогнутые края можно спичками выложить, а глаза... фиалки поют.

Алексис оторопел, сам себе не веря. Окончательно предав, подлое сердце решило угробиться о рёбра. Но, разрушая пленительное мгновение собственного очарования, несносный Артани мягко и непреклонно перехватил чужое запястье, и...

«Покраснел?»

Всё. Сорра больше не мог этого выносить. Нервный хохот царапал лёгкие, сухой истерикой прорываясь наружу.

«Ди Валь, ты и правда болван!»

– Вы ранены! – как восхитительно робко и неуверенно звучит собственный чужой голос. Дивный колокольчик обольстительно невинной сирены.

– Не волнуйтесь, госпожа, пара царапин.

Артани застенчиво улыбнулся. Торопливо мазнул по щеке. Без показухи незаметно использовал заклинание, останавливающее кровотечение. Исцелять он не умел, но пользоваться нехитрыми приёмчиками – вполне. «Почему? Разве пустить пыль в глаза – не то, чего он вечно добивается?»

– Вот я и здоров. Правда.

Снова улыбка. Обезоруживающая, светлая, просигналившая: всё в порядке, и не нужно беспокоиться за него. Оказывается, когда Роман улыбается, на щеках появляются трогательные ямочки, и их совершенно не портит щетина – след лёгкой мужской небрежности. Каждая линия – живой магнит. Ангелы лепили... Тёмные звёзды зрачков и ошеломительная, тёплая синева. Отрешённые, безгрешные небеса глаз спасителя, омытые вином страдания и любви.

Неудивительно, что женщины падают около этих ног. Красив, как статуи Аврена. Проклятье. Не просто красив – притягателен до дрожи, и когда смущается – милый. Даже у Алексиса возникло идиотское желание потискать. Не удержался. Дотронулся. И нахмурился, заметив, что Роман вздрогнул, полоснув затравленной реакцией.

«Не дёргайся, ди Валь. Я же не кусаюсь, – едва не огрызнулся он, – Девушек, что ли, никогда не видел? Вот ведь дикий зверёк...»

Шарахался Артани, похоже, не только от него. Задачка на глазах усложнялась. Алексис вновь запричитал, прогоняя некстати навалившееся оцепенение. Роман не укладывался в голове, рвал привычный шаблон.

«Артани застенчив. Невероятное открытие!»

Роман растерянно моргнул. Поведение девушки показалось неестественным, но бедняжка пережила стресс и на её месте не каждая смогла бы вести себя столь мужественно. Он тряхнул головой, отгоняя невольные подозрения, и поспешил успокоить, сказав как можно мягче и убедительнее:

– Госпожа. Всё дурное закончилось. Негодяи получили по заслугам. И нам не стоит здесь задерживаться! – прибавил юноша веско. Оглянулся, обозревая окрестности, – Район кишит разным сбродом. Позвольте проводить вас. Гулять по улицам Гармаля без сопровождения опасно.

Роман, ласково выговаривая, стряхнул плащ и, не дожидаясь согласия, непреклонно набросил на плечи Алексиса; завернул, заставив последнего потеряться перед обволакивающим напором.

Забота Романа не вызвала отторжения, воспринявшись неожиданно волнующей и приятной. Впервые от Артани не исходила ранящая злоба, лишь искренне дружеское участие и желание помочь. От этого более чем простого открытия Алексису сделалось смешно и обидно разом.

Он ощутил себя обманутым. Разочарованным непослушным ребёнком, что ждал конфетку, а в наказание получил фантик. Конфетка была, но доставалась не ему – кому-то другому, более хорошему, заслуживающему конфетки, доверия и дружбы.

Захотелось послать графа к чёрту и с независимым видом продефилировать до ближайшей гостиницы. Не вызывало сомнений – Роман последует за ним, держась на почтительном расстоянии, пока не убедится, что с девушкой всё в порядке и она благополучно добралась до места назначения. Было в тошнотворно-честной наивной морде Романа что-то подсказывающее: он поступит правильно.

«Вот ублюдок».

– Простите, госпожа, я не представился, – стушевался Артани, приняв скептическое выражение на лице хорошенькой блондинки за сомнение, – Меня зовут Роман. Роман Валь. Я студиоз, – он беззаботно махнул рукой и взъерошил волосы, – Учусь на первом курсе. В успехах не замечен, но знаю, с какой стороны браться за шпагу.

Невероятно. Он пошутил, подарив столь обалденную улыбку, что Алексис едва не осел в пыль.

– Куда сопроводить госпожу? – лукаво спросил Роман.

Синие глаза осветились мягкими прыгающими искорками. Алексис спасовал. Не таким он видел «спасение» изначально. Представляясь, Роман не назвал титула. Неужели чтобы поберечь чувства спасённой девушки?

«Нет, для того чтобы грязно воспользоваться, – тут же решил Сорра и внутренне ухмыльнулся, ожесточаясь и собираясь в решительный блок, – Пользоваться сегодня будут тобой, ди Валь».

– Меня зовут Алиссинди Эрис. Вовсе я не госпожа, – прожурчал он, тая робость под призывом к веселью, – Я приехала в этот город позавчера. Живу в гостинице...

Алексис назвал адрес, не забыв выдать некоторое количество сопровождающей информации, завуалировано намекающей – одинокая знойная блондинка познакомится с приятным молодым человеком для нескучного провождения совместного вечера. Намёки не выходили за рамки приличий, но любой опытный ловелас немедленно бы заглотил крючок:

– У меня никого нет...

Алексис лепетал что-то ещё, а затем смолк, кожей ощущая фиалковый взгляд, заворачивающий душу одеялом. «Что это? Тысяча демонов, разве этот надменный гордец способен смотреть вот так?» Алексис смолк. Заранее заготовленная и отрепетированная речь вылетела из головы; рассыпалась, показавшись фальшивой и нелепой перед светлым, чистым взором.

«Артани, не смотри на меня. Ты, чёртова скотина. Заносчивая, высокомерная, спесивая, кичливая... Неужели ты можешь быть таким? Глупый ди Валь...»

А Роман рассказывал анекдоты и болтал, стараясь незатейливой беседой рассмешить и отвлечь от переживаний. Напугано-растерянное личико и сомневающиеся, затравленные взгляды украдкой подсказывали, что Алиссинди не отошла от стресса. Девушке тяжело довериться незнакомцу, пусть и спасшему от бандитов.

Роман представлял её чувства и не особо настаивал на общении, зато «из кожи вылезал», чтобы заставить улыбнуться. Они шли по улочкам. Артани с ласковой улыбкой рассказывал гостье о достопримечательностях Гармаля, стараясь не замечать досадного внимания прохожих. Он тушевался, считая взгляды следствием непорядка в одежде, а люди откровенно любовались парой, завидуя очарованию юности и свежести распустившейся красоты.

Алиссинди рассеянно слушала, не торопясь отвечать. Узнай она, скольких усилий требовалось Роману преодолеть природную застенчивость, отнеслась бы более снисходительно. Однако мысли спасённой блуждали в ином направлении – далеко от маленького графа.

«Роман, в отличие от тебя я знаю этот город до последнего булыжника... Я ведь часто бывал здесь».

Они вышли к набережной. У моста, расположившись на перилах, пел слепой подросток, уверенно касаясь пальцами потрёпанных струн гитары.

Холодный город, тысячи стен,

Ненавистная мёрзлая слякоть.

Он молился богам равнодушной толпы,

Но камни не умеют плакать...

Паренёк пел нескладно, но таилось в простых словах что-то острое, пронзительно щемящее. Алексис скосил глаза на Романа. Граф смолк, словно споткнувшись о невидимую стену.

Надежда в рваном платье ковыляла по лужам:

Подайте хоть медный грош.

Он бы удивился, узнав, что в груди Сорры заныла схожая болезненная пружина.

Небо чужое над головой,

Зима забирает слабых.

Они воевали за чей-то покой,

Забыв о том, что были детьми.

Они прошли мимо музыканта. Роман, слегка притормозив, пропустил девушку вперёд и, кинув монетку в поставленную коробку, нагнал в три шага, искренне уверенный, что она не заметила.

В груди Алексиса словно что-то оборвалось. Стало удивительно пусто и тоскливо. На месте Романа Алексис непременно воспользовался бы шансом показать всё, что Артани старался скрыть. А ведь граф сам нищ, как церковная крыса...

«Роман, какого демона? Ты не должен быть таким...»

Сорра похолодел, начиная постигать страшный смысл давно стучащего в сознание откровения. В погоне за ненавистью, он упустил самое главное. Обвинял Романа в лицемерии, желал сорвать личину, и боялся в глубине души, подозревая правду, а теперь Роман срывал маску с него, и маска трещала, осыпалась песчинками в свете медленно просачивающегося знания: Сорра лгал себе, а истина находилась на расстоянии вытянутой руки.

Холодало. Слишком быстро. Капризная и непредсказуемая погода – достопримечательность Гармаля, а они шли по набережной залива. Алиссинди жила на другой стороне города и пронзительный стылый ветер, тянущий со стороны моря, продувал насквозь.

Солнце ещё не село, подсвечивая воду и камни мостовой причудливыми оранжево-розовыми лучами, уставшими зайчиками играло на медных украшениях перил, отражалось в тёмных статуях моста. Вечер набрасывал на здания фиолетовый флёр крадущихся теней. Мимо пролетали экипажи и громыхали телеги. Люди завершали свои дела, спеша рассосаться по домам, успеть на ужин.

Роман сник, решив не навязывать девушке общество, но молчание не тяготило – естественное дополнение к закату, шуму медленно затихающего города. Алексис и вообразить не мог, сколько мыслей и порывов пролетают в душе маленького Артани, рождая ветер. Алиссинди вошла в мир Романа, словно жила в нём всегда. Он не знал девушку, но, несомненно, видел во снах, представлял именно такой. Она просто вернулась к нему. Шагнула в привычную обстановку, села за стол души, рассказывая что-то будничным тоном, и что бы она ни делала, как бы себя ни вела – происходящее не казалось Артани необъяснимым. Он понимал Алиссинди интуитивно.

Любовь не успела прийти, но величественной каравеллой, везущей солнце в парусах, плавно выплывала из берегов страха и сомнений, чтобы пристать в гавани сердца и заполнить одинокую воду неверия бережной теплотой.

Любовь ещё не успела прийти... но он всегда ждал именно её.

Они смотрели на залив, провожая взглядом чаек и суда, заходящие в порт. Величественные фрегаты и рыбацкие лодки плавно качались на волнах у пристаней. Суетились матросы, разгружались трюмы, трепетали на ветру разноцветные опознавательные стяги и сигнальные флажки.

«А в Итании флаги красные...»

Алексис отстраненно смотрел на Романа, любуясь бронзовым профилем, мягко сияющим изнутри. У Сорры будто пелена с глаз упала. Тяжёлая муторная плёнка. Оказалось, когда её нет, рядом с Артани удивительно легко дышать.

«Ты похож на цветок на своём гербе, ди Валь. Прекрасная Ромейнская роза. А ведь Алиса не ошиблась – я любил ромэ...»

Он задумался, и думы были мрачными: тревожный шепоток, навеянный камнями города и разноцветными стягами, хлопавшими стылому ветру. Скоро состоится пышный праздник в честь дня рождения монарха. К событию готовились заранее, украшая дома и площади, но настоящее столпотворение начнётся в последний день. Будет торжественное шествие, парад, магические демонстрации. В небеса полетят салюты и фейерверки, развернутся иллюзии живого действия, со всех сторон стекутся торговцы и актёры. В знатных домах начнётся пора веселья и пышных балов. Поздравить монарха желают все.

В королевском дворце пройдёт пышный приём, где соберётся цвет королевских домов. Возможно, Алиссину придётся принять участие, но может, в этот раз отец не станет настаивать. Не для этого он отправил ди Эрро учиться под видом простого дворянина. А вот Сильванир дан Рогоза не отвертится.

Академию Девяти Стихий не миновали праздничные преобразования, но в основном муштра стала жёстче. Студиозы принимали участие в параде – яркое зрелище. Магистр Сильванир дан Рогоза рвал и метал. Впрочем, он метал каждый год, умудряясь с самым недовольным видом отхапать для себя и Академии немыслимые привилегии. Не к лицу почтенным магам заниматься клоунадой. Для этого у монарха имеются шуты и фигляры. А выходцы Девятки – обученные убивать бойцы, элита на полях сражений.

Большая часть элиты была глубоко продажной. Знал ли об этом маленький ди Валь? Конечно, нет. Алексис многое выяснил о нём: собрал целое из частей по крупицам, но оставалось немало пробелов в истории. Раньше принц злорадствовал. В новом свете знание стало причиной, заставившей многое переосмысливать в процессе прогулки.

«Ди Валь, у тебя нет поводов любить своего короля. Замок разрушен, земли захвачены. Никому не пришло в голову похлопотать, что стало с последним отпрыском почётного и славного рода. Захват земель и многое другое было заранее спланировано, а ты оказался разменной пешкой, выброшенной на обочину жизни».

Алексис не испытывал по этому поводу эмоций. Информация, которую он получил, была не из тех, о чём кричат на каждом углу. Роман и не догадывался, что затеял драку с особой королевской крови, а Алиссин ди Эрро мог многое рассказать о себе, поделиться с Артани горем, поведать, что маленький граф не одинок – он не единственный столкнулся с предательством жизни.

Ах, эта славная, но такая проблемная Итания. Маленькая независимая страна, не желающая становиться заложницей Анремии, пухнущей от собственной жадности и захваченных земель.

Почему бы не разрешить конфликт просто и безоблачно? Выдать принцессу Анремии за короля Итании, заключив не брак, но выгодный политический союз. Король Георг расточал дифирамбы и собирался присутствовать при рождении отпрыска. Король Итании – Эстерис ди Эрро, желая сохранить целостность и независимость территорий, пошёл на унижение. Не он первый, не он последний.

Сестрица монарха оказалась бесплодной. Досадно. Ну что ж, можно найти замену в лице одной из незнатных, но хорошеньких фрейлин. Не афишируя то, о чём, без сомнения, знал весь двор.

К сожалению, Алексис слишком хорошо понимал, как всё происходит, однако свою настоящую мать, Алишу, принц знал и виделся с ней постоянно. Фаворитку удалили от двора, но маленький ди Эрро, сопровождая отца, часто приезжал в гости в красивое изящное поместье на юге Ромейна.

К неудовольствию Анремии, король оказался чрезмерно привязан к незнатной простушке. Многие не понимали увлечения. Холодный, сдержанный Эстерис ди Эрро воспринимался хладнокровным и глубоко рассудочным человеком, лишённым эмоций, но ледяная оболочка таила любящее сердце.

Он не баловал Алиссина. Воспитывая в суровости, обучая всему, что надлежало знать особе королевской крови и бойцу. Отец обходился жёстко, но не беспощадно, учил терпеть боль, преодолевать слабости, развивал ум. Много времени занимали тренировки. Алиссин пропитал ширен слезами и кровью. Эстерис ди Эрро – сам мастер ширена – постарался вложить в сына больше, чем вложили в него, нанял лучших учителей.

Взращивая не лаской, но строгостью, отец не отказывал Алиссину в любви, брал с собой навестить мать, и нередко под её влиянием менялся на глазах – из сдержанного, отстранённого человека превращаясь в ласкового, любящего, заботливого мужа и нежного отца. Они были счастливы втроём, бесконечно счастливы в солнечном Ромейне.

Алексис влюбился в дивный край: невероятную красоту туманных гор, прозрачных рек и синих озёр; шафранные луга и сладкий чистый воздух, напоённый пронзительным, будоражащим чувства, ароматом алых звёзд.

«Красный – цвет Итании.

Цвет крови. Запах смерти. Отвратительный запах ромэ».

В ту проклятую осень Ромейнские розы цвели особенно пышно.

Когда связь стала слишком откровенной и бросающейся в глаза, от матери избавились. Рано или поздно тайное становится явным. А самым худшим бичом королей являются слухи. Удивительно, насколько грамотно поданная информация способна воздействовать на толпу. Мать опоили отваром ромэ. Ангельским отваром, вызывающим сон и безболезненную смерть.

Ромэ – цветы, доводящие до безумия. Их проклятие будет преследовать Алиссина вечно.

Запах смерти, поселившийся в доме единственно любившей его женщины. Ромейн – проклятая земля. Когда юноша прибыл, насмешкой судьбы опоздав на несколько мгновений, ладонь матери была тёплой. Алиссин не смог помочь. Магии и лекарского искусства не хватило отменить необратимое, а он не умел выводить яды. Девятнадцать лет – возраст первой зрелости. Принцу хватило мужества стоически перенести удар.

Отец долго скорбел и носил белый траур в знак памяти. Он искренне любил Алишу, но интересы государства стоят превыше страстей. У королей нет права на человеческие слабости. Слухи поговаривали, что осознав, каким скандалом всё оборачивается, мать принца выпила яд добровольно. Она выполнила свой долг – родила достойного наследника.

Вот только достоинство сына представлялось сомнительным. Придворные за спиной частенько язвили по поводу подрастающего принца, умудрившегося от смешанного брака родиться стопроцентным итанийцем. Не учли в Анремии, подбирая королю подходящую шлюху, простой и незатейливый факт.

«Ах, Роман – бездумный язык. Одним словом ты ударил больнее десятков оскорблений».

В Итании поют насмешливые песенки о пастушке, родившей принца в коровнике. Поют скрыто, ибо всех шутников ждёт кое-что похуже, чем простое тюремное заключение. Но языки не заткнёшь, и человеческая молва распространяется опухолью, ядом вливается в сердце собственного отца, заставляя усомниться в правильности принятого решения.

Любовь имеет свойство проходить. А память... Даже самую светлую память можно изгадить со временем, если наветничать регулярно и воздействовать на самое уязвимое из человеческих чувств: стыд.

Королева пасынка не приняла, не сумев перебороть неприязни к чужому отпрыску, но вела себя достойно, не срываясь на невинного ребёнка. Гнев и раздражение мачехи выливались на короля, и маленький Алиссин частенько становился свидетелем скандалов закатываемых королевой. По скудости ума Алиссин считал королеву злой женщиной и защищал отца. Только лишившись мачехи, осознал, сколь многим был обязан. Мачеха умерла через год, и Алексис Сорра, точнее, Его Высочество Алиссин ди Эрро, совершенно не оплакивал смерть чужой во всех смыслах женщины.

Когда королевы не стало, отец, возможно, испытывая вину, начал стыдиться своей прошлой связи. Однако перед глазами всегда был тот, кто стал её итогом. Законный наследник Итании – это вам не слабая, ничего не значащая фрейлина. Через год король женился. От принца решили избавиться под убедительным предлогом.

Маленькая славная Итания, временами ты бываешь такой насмешливо жестокой.

В Академию Девятки принц прибыл инкогнито, якобы продолжив традиции предков. Сорок пять лет назад в Девятке обучался отец Алиссина, но Эстерис приехал обучаться в возрасте шестнадцати лет, а принцу осенью исполнялся двадцать один год. Согласно законам – время обручения с короной. В присутствии свидетелей епископ помажет принца на царствование, а король официально объявит преемником и законным наследником престола.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю