сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 147 страниц)
Обратно нас тоже вели стрелочками — мы старались как можно быстрее покинуть этот странный комплекс и вернуться к составу, или, что было ещё лучше, к какой-нибудь гостинице. Нормальной казарме, на худой конец. Доберман и песец шли в ногу, чтобы меня не сильно качало, но всё равно мне очень не хватало возможности взяться за их плечи для устойчивости. Пришлось вцепиться в края ящика, поскольку ручки были заняты лапами моих друзей. Мы даже никого не встретили на своём пути — ящер из кустов куда-то пропал, да и все двери, что представали перед нами, оказывались открытыми и достаточно широкими, чтобы мы втроём могли пройти даже, не становясь в один ряд. Бойцы даже не хотели сменить лапы — они вообще не уставали. У Добба, насколько мне было известно, были усиленные титановыми стрежнями кости, с частичной заменой мышц на сервоприводы и гидравлику, а у песца внешний экзоскелет просто закреплял лапу и плечо, позволяя мускулам вообще не напрягаться. В общем, они меня донесли до машины и поставили ящик в багажник — только тогда песец позволил себе встряхнуть кисть лапы — затекло.
— Так, давай сюда свои наручники, — потребовал Добб. Я протянул лапы как можно ближе к ним, давая сильным приятелям рассмотреть их. Терминатор сразу взялся за один наручник, упёрся лапой в ящик и потянул наручник. Цепь, не выдержав огромной силы, лопнула, и одна лапа освободилась — вот только браслет на ней так и болтался. Доберман же, определив тип наручников, достал откуда-то из своей куртки небольшую скрепку — я даже не знаю, откуда он её взял, и принялся ковыряться в замке. Немного погодя, механизм щёлкнул, и браслет раскрылся.
— Здорово. Но не так быстро, — сказал песец, недовольно отвернувшись.
— Второй у состава открою, ладно? — спросил меня Добб, показывая на вторую лапу.
— Да, нам всем тут не терпится попасть обратно, поехали.
Песец устроился на заднем сидении и положил свой гатлинг на колени. Мы закрыли кузов машины и пошли на передние места.
— Сколько топлива осталось-то? — спросил я, усаживаясь рядом с доберманом. Пёс достал ключи, завёл двигатель, а я инстинктивно оглянулся — не вывалится ли из выхлопной трубы ещё один сюрприз?
— Осталось половина от того, что было. Может, чуть меньше, — доберман пощёлкал когтем по приборной доске, — Вообще неплохо приехали — думаю, должно хватить…
— Надеюсь, — кивнул я.
— Угу. Не хочу тащить этот ящик до горки километров к составу.
— Тебе-то что?
— Да ничего! — рявкнул белый, — меня это бесить начинает — больно много сюрпризов по дороге.
— Кстати о дороге, — я раскрыл карту, — Наш маршрут-то был номером шесть — а мы ехали по девятому.
— Следуем плану? — Сразу спросил Добб, трогаясь в путь.
— Не знаю. в любом случае, тащиться через минное поле опять мне не охота — давай поедем по шестому. К тому же — он должен быть разведан.
— Разведан-то он разведан — посмотри, там дальше не встречается полей минных?
Я принялся сравнивать маршрут, отмеченный на карте, с отметками в устройстве. Пойдя почти весь, я всё-таки наткнулся на скопление красных меток в самом конце — за два или три километра до вокзала.
— Есть, но в самом конце. Думаю, там проехать будет не сложнее.
— Как скажешь, ты у нас старший сержант, — Добб вывернул на большую улицу и кивнул мне, — Тогда говори, как ехать.
Я раскрыл карту и взялся за работу штурмана — шестой маршрут был куда сложнее и заковыристей девятого — так что приходилось объяснять Доббу каждый поворот.
Поездка по полуразрушенной Москве заняла у нас чуть больше получаса -за это время нам не встретился ни один бандит. Постепенно на город опускалась тьма — и где теплилась жизнь, стало видно сразу. По всему городу зажглись мощные прожекторы, направленные в небо — больше всего таких было в самом центре, за минированной полосой и мощными баррикадами — там, куда не совались бандиты и прочие отбросы. Там, где я намеревался провести свой отпуск, кстати.
Но были такие прожекторы и далеко за пределами центра города. Мы несколько раз проезжали такие, порой всего за несколько сот метров, но свернуть к ним не хотели — мы бы тогда были бы не умнее мотылька, который летит на большую электроловушку. К тому же — мы в кои-то веки не петляли дворами, а наконец-то выехали на широкую прямую трассу. Стабильно она была шириной в две полосы — остальные полосы были завалены обломками зданий или перекрыты тяжёлыми бетонными блоками. Но больше ничего — ни мин, ни бандитов…
Машина стала идти рывками — Добб давил на педаль газа, но ничего не происходило. Мы даже несколько раз заглохли прямо на ходу, но пёс, рыча и матерясь, снова заводил двигатель — и так до тех пор, пока мы не встали.
— Топливо, — с большим разочарованием сообщил доберман, вылезая из машины, — спасибо, что пользовались нашими услугами, но дальше на своих двоих.
Я был не сильно разочарован таким положением дел. Судя по GPS, мы находились буквально в километре от минного поля.
— Что будем делать с машиной? — вдруг сказал песец, вылезая со своего насиженного местечка.
Доберман знал ответ и на этот вопрос. Конечно, волочить её до места назначения нас никто не заставлял — более того, нас предупредили о том, что топлива не хватит. Пёс деловито повозился в кузове и вытащил те мины, что он собрал.
— Будем зажигать, конечно же. Потом скажем, что подорвались на мине, или бандиты расстреляли.
— Из чего? Из танка?
— А может и из танка. Неважно.
Я помог песцу выволочь ящик с ураном на землю, пока доберман с присущей ему безалаберностью минировал машину. Три мины ушли под днище — доберман как-то сообразил сделать им новые растяжки, взамен перерезанных старых, ещё две пёс хитро спрятал под водительским сиденьем. Я посмотрел на его работу — мин не было видно ни под каким углом. Пёс сказал, что эти две взорвутся, как только нашедший машину неудачник нажмёт газ или сцепление. Ну и ещё заряд мы оставили под пассажирским сиденьем. В любом случае, машину разнесёт на части сразу, как только сработает одна из мин — а она точно сработает — потому что обезвредить те заряды, что Добб оставил под водительским местом, было невозможно. Принцип был тот же, что и увиденной мною ловушки — миллиметр вправо, миллиметр влево — взрыв.
Когда он закончил свою подрывную деятельность, на город уже опустилась ночь. В ноябре рано темнело — поэтому нашему герою пришлось включить и фонарик, чтобы было видно, куда идти. В развалинах такого огромного города как Москва заблудиться можно без проблем, поэтому карту и систему навигации я взял из машины ещё до того, как Добб превратил её в смертельную шутку.
-Иди вперёд, поглядывай по сторонам. Оружие держи наготове, если что — ты наша первая линия обороны, — напутствовал меня доберман, подхватывая ящик с ураном. Песец взвалил гатлинг на спину и взял другой конец.
Я взвёл пулемёт, проверил ленту — вроде ничего не клинило, всё как обычно смазано и готово к бою.
Взяв в одну лапу навигатор, в другую — оружие, я повёл своих бойцов по дороге дальше. Я старался следить за окнами заброшенных домов, зная, что они могут оказаться совсем не пустующими.
Километр мы топали совершенно беспрепятственно и спокойно — Добб подсвечивал дорогу себе и Терминатору, я практически на ощупь пробирался вперёд — и наконец-то мы дошли до минного поля. Как только я оглядел то, что нам предстояло, я сразу понял — не пройдём.
Наверное, в Москве любое мало-мальски подозрительное место можно было считать минным полем, а то, что было перед нами — очень подозрительным. Перед нами располагался целый парк…
Доберман встал рядом со мной, присвистнув. Песец, недовольно кряхтя, поставил ящик на землю.
— Не пройдём. Если на обычных развалах были довольно хитрые мины, то сложно представить, какие ловушки нас ждут здесь…
Парк, а точнее это был целый дремучий лес, был действительно непроходим ночью — я боялся следовать маршруту на GPS, поскольку с предыдущего «коридора» Добб собрал неплохой урожай, который сейчас ждал очередного алчного гада в машине. Деревья за сотни лет спокойствия разрослись до состояния гигантских дубов и сосен, ломая собой асфальт и прилегающие здания. Странно, что лес до сих пор не вырубили — дерева в нашем мире было мало, а тут…
— Дай-ка мне навигатор, — попросил Добб, выключив свой встроенный в голове фонарик. Я отдал устройство псу, и тот потыкал в экран, ища пути обхода.
— А нормально, что мы отклонились от маршрута? Вдруг на той стороне ждёт машина с гранатой в бензобаке, а? — прокряхтел песец, сидя на ящике, — или ещё пара сюрпризов?
— Не думаю, что нас вообще ждут, — проворчал доберман, — В любом случае — вот. В ста метрах от нас есть какой-то переулок, который обрывается за домом. Дальше карты нет, но я уверен, что обходной путь мы найдём.
— Куда тогда? — спросил я, поднимая пулемёт.
— Сто метров — и дорогу надо перейти. Чёрт, это всяко лучше, чем тащиться в эти дебри! Пошли!
Пёс подхватил ящик — так резко и уверенно, что песец не успел сделать это за ним, и ценный груз несколько метров волочился за доберманом по земле.
Как и предсказывала чудо-машинка, как раз через сотню шагов мы нашли небольшую тёмную нишу в развалинах старых домов. Точнее, развалены были только верхние этажи, а первые два ещё держались, причём явно чьими-то стараниями. Расколы и трещины в кирпичах были тщательно замазаны глиной и, в редких случаях, цементом. Некоторые стены стояли на подпорках, другие же аккуратно, кирпичик за кирпичиком, разбирали на строительные материалы.
— Нас здесь кто-то встретит. Тепловизором чую, — спокойно сказал Доберман, входя в переулок. Теперь его глаза стали для нас с Доббом единственным источником света.
— Сколько?
Песец принюхался.
— Чую восьмерых.
— А я вижу одиннадцать, — поправил Добб, посмотрев куда-то на стену.
Стоило ему отвести взгляд от земли, как я тут же споткнулся об неудачно вылезшую у меня на пути корягу и растянулся на земле, не успев снять палец с курка. Я лёг животом на свой собственный пулемёт и стукнулся виском об ствол — тут же пулемёт дёрнулся, великолепно срабатывая на нажатие курка. Он выстрелил, и пуля, просвистевшая у меня в сантиметре от виска и опалив шерсть, ударила в стену где-то в глубине переулка, громко срикошетив.
— Ты чего творишь, а?! — чуть присев, Добб силой поднял меня на лапы. Я даже не понимал, что происходит — только что я смотрел смерти в дуло и выжил только благодаря удаче. Никогда бы не подумал, что можно погибнуть настолько глупо.
— Тише вы! Кто-то идёт! — прошипел песец, поднимая пулемёт. Добб тоже отложил ящик, перехватив свой гранатомёт.
— Добб, гаси свет! — шикнул я на него, в надежде на то, что нас могут не заметить. Не тут-то было!
— Стоять все! — крикнул кто-то в темноте, — Чё вы делаете на нашей территории?
— Проходим, — спокойно ответил Добб.
— У нас проход запрещён! — сорвался другой голос, и послышались шаги сзади.
— Кто вы такие? — спросили нас с другой стороны.
Мне сейчас откровенно не хватала фонарика, чтобы хотя бы оценить обстановку. Единственное, что я мог различить в темноте — то что впереди была стена. Доберман стиснул зубы — он всё видел, всё знал, но сказать об этом не мог, и тем более не мог от них избавиться.
В темноте щелкнул пистолет нападавших, потом два автомата. Не так уж плохо, но и не так уж хорошо.
— Слушайте, мы просто уйдём, — предложил я, но кто-то сверху ответил нам:
— Отсюда никуда не уходят, братки. Только шевельнитесь — и вас порешат…
И как они только узнают, что мы шевельнулись в такой темноте?
— Трое сзади, четверо спереди. Ещё двое на крыше, — на пределе слышимости прошептал Добб.
— Да, и все мы превратим вас в кашу! — снова послышалась угроза сверху. Раздался звук взвода гранатомёта. Я поднял пулемёт.
— Вам что, забавно? — спросил я темноты.
— Ещё как! — последовал ответ и дикий гулдёж за ним.
— Парни, дайте свет! — наконец попросили у крыши, и наверху забренчали прожектора.
— Как только зажгут — палите вперёд и назад, — послышался голос Добба. Я нацелился назад.
— Да у вас есть оружие?! Оно нам очень пригодится! — нападающие снова загалдели, — за него мы можем вас отпустить!
— Берегите глаза!
Внезапно сверху показался прожектор и облил всех нас ярким светом. Мы не успели прикрыть глаза, и нас с песцом ослепило — но не добермана!
— Вот чёрт! — послышалось от наших врагов, и тут же два выстрела разнесли хрупкую кирпичную кладку на втором этаже. Свет погас.
— Держите их, парни!
— Миниган!
— Дааааа! — заорал песец, и через секунду его пулемёт раскрутился на полную катушку. Я прижал уши — очередь длилась секунды три, не больше, но крику было много.
— Работаем! — На языке нашей группы это означало, что следует рассредоточиться. А еще, что с этого момента никаких разговоров. Только жесткие действия.
Сейчас начнется бой, и то — выживем мы или нет, завесит от того, насколько эффективно мои напарники смогут воспользоваться своим подавляющим огневым превосходством. И в этом светопреставлении моя не бронированная тушка будет вовсе не кстати на линии огня двух тяжелых пушек.
Я рванул к ближайшим остаткам здания и скрылся в оконном проеме одним прыжком — если на улице еще хоть что-то было видно, то тут было вообще хоть глаз выколи.
Мой рывок Добб с Терминатором восприняли как сигнал — и не сговариваясь, боком, держа улицу под прицелом, двинулись к противоположным домам — уходя с центра улицы.
Тут в темноте раздался яростный вой:
— Волки позорные!!! — И автоматная очередь.
В ответ Терминатор зажал спуск пулемета — раздался четкий щелчок, а затем улица озарилась огромным колышущимся облаком огня…
Всполох был для меня очень кстати. Пока писец не прекратил свою «песню смерти», я успел оглядеться — враг был в коридоре первого этажа — и рванул к самым дальним окнам…
Добб не смог бы повторить прыжок, который выполнил я. Но при его весе ему и не нужно было. Двигаясь боком к ближайшей стене, он оглянулся назад.
Из темноты на него бросилась пара псов в драных джинсах. Доб зарычал и, делая шаг к стене, развернулся назад…
К его удивлению оба пса странно дернулись в ритме треска Калашникова и сложились мешками на остатки асфальта. Доберман удивленно глянул за спину — сзади доносился треск АК и истошные вопли:
— Всех полажу, суки!!! — Похоже, безвестный «стрелок» просто не глядя поливал очередями центр улицы.
В этот момент, в темноте, перед Доббом раздался яростный вопль и несколько хлопков ПМа.
Пёс нехорошо хмыкнул и зажал гашетку гранатомета. Угол, из которого стреляли тут же расцвел букетом коротких вспышек, а затем торжественно, в облаке кирпичной пыли, осел, погребая под грудой кирпичей останки гопника…
С крыши раздался надсадный крик:
— Пацаны, какого не допетрили прокнайсать?! У фраерков гранатомет!!!
Добб развернулся на крик и зажал гашетку АГСа — остатки крыши скрылись в клубах дыма разрывов. Оставшаяся черепица полетела на землю, разбиваясь об потрескавшийся асфальт…
Раздалась автоматная очередь — бандиты явно целились в гранатометчика. Но тут снова раздался четкий щелчок, и спустя мгновение улица осветилась залпом «минигана».
Я замер у оконного проема — на улице ничего не было видно. И тут Терминатор запустил свою «шарманку». Всполох его пулемета освещал улицу не хуже Московского пожара 1812 года. Теперь я видел прижавшихся к руинам бандитов. Морда сама расплылась в злобной усмешке, и я, хлопнув сошки пулемета на подоконник, навел ствол на ближайшую скорчившуюся за укрытием фигурку, нажимая на спуск. Гопник несколько раз дернулся, после чего обмяк и сполз по развалинам. Но это я уже видел краем глаза — потому что, нашпиговав его пятью-семью патронами, я задрал ствол, перечеркивая всю группу бандитов.
Кто-то осел сразу, кто-то успел вскочить и свалился, получив пару пуль в грудь — но длинная очередь положила всех, кто прятался за руинами от Терминатора.
Наступила тишина.
Я осторожно выглянул из окна — и помахал своим. Их я не видел, но помнил, откуда доносились звуки их «волынок». Из тени здания вышел Терминатор и неторопливо направился к руинам, за которыми прятались бандиты. Я вышел ему на встречу:
— Спокойно, свои.
— Вижу. Сам цел? — кивнул песец
— Да, а что с Добом?
Терминатор мотнул головой назад:
— Трофеи ищет. Там в него кто-то из Макарова пальнул — он теперь этот Макаров разыскивает…
Спустя мгновение в кирпич, который лежал на гребне баррикады, в полуметре от моей головы, глухо врезалась пуля. Судя по звук — тяжелая. И быстрая. Значит, винтовочная…
Это все я додумывал, лежа мордой в песке. Подняв морду, я огляделся — рядом лежал Терминатор. Прикусив нижнюю губу, он ворочал головой.
— Что это было?
— Снайпер!.
— Откуда?
— Я не заметил!
Я почувствовал, что у меня в животе закрутило — раз мы его не засекли с первого выстрела, значит мы не узнаем, где он, пока он не выстрелит еще раз. И не факт, что на этот раз он промахнется. А если у этого урода на винтовке стоит самый примитивный ночной прицел — нам каюк.
