сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 147 страниц)
Следующим этапом я осмотрел машину, особенно передние колёса. Похоже, подвеска проглотила это неловкое препятствие, но отправила машину в затяжной полёт. Уперевшись плечом в каркас машины я поднатужился и быстро перевернул её на колёса. Странно, но автомобиль встал как ни в чём не бывало - разве что передние колёса теперь были ближе к задним. Встав на передний бампер, я попрыгал на нём - подвеска работала, колёса крутились. Потрясающе!
Оставалось только завестись, и ехать дальше, но совершенно внезапно я вспомнил о препятствии, на котором я так обидно и неловко "споткнулся". Я посмотрел в сторону, откуда прилетел - ничего не было видно - всё закрывал вихрь из песка и пыли.
Протерев стёкла на своей защитной маске, я побежал вдаль, стараясь при этом не потерять машину из виду. Видимость ночью была нулевая и заблудиться можно было не то что в трёх соснах, а на совершенно ровном месте. Следы, которые я оставлял на песке, заносило спустя секунду, после того, как я отрывал лапу от земли, ветер, как будто насмехаясь, то и дело менял направления, стараясь сбить меня с пути, но через двадцать шагов моя лапа уткнулась во что-то железное. Рельсы!
Я тут же присел на колени, разгребая песок. Найти железную дорогу было не сложно, но я искал другое.
Первое, что меня обрадовало - то что рельсы были хорошо отполированными, не ржавыми и явно используемыми. Это означало, что здесь могли ходить поезда, но какая надежда могла быть на поезд, если в стране всего семь поездов? Я искал несколько другое.
Не отпуская рельс из лап, я начал двигаться влево, ища стык. Уже через несколько метров я его нашёл и начал рыть песок около него.
Наконец я отодвинул лапой последнюю горсть песка и увидел заветную надпись: "ТРАНССИБ 2637". Это была настоящая победа - я наткнулся на ту же самую дорогу, по которой шёл наш поезд, и у меня была машина! Машина... Главное, чтоб её не занесло песком, пока я тут ищу непонятные надписи!
Я быстро отыскал её в буре, уселся в неё снова и попытался завести. Не с первого раза, но первый двигатель всё-таки зашумел, второй каким-то хитрым способом подцепился к нему и тоже натужно взвыл, прочухиваясь после сильного сотрясения. Я посмотрел на небо, вспоминая в какую сторону мы ехали, где была луна, но всё затянуло тучами, и шансов сориентироваться по небу у меня не было. Поэтому, я решил действовать наугад - если мы ехали на север, а дорога идёт строго пенпердикулярно нашей, а мне нужно было на восток, то я уверенно развернулся, аккуратно нашёл битыми передними колёсами железную дорогу, и свернул направо, удобно встав в колею железной дороги.
Последнего, чего я боялся на пути - это поезд. Я боялся потеряться, боялся что кончится топливо, несмотря на две полные канистры с драгоценным горючим, боялся что заглохнут двигатели. Кругом только выл ветер, на многие сотни километров вокруг не было никого, кроме меня. Порывы ветра то и дело сбрасывали меня с пути, но выжав газ посильнее, я выравнивал машину и снова чувствовал себя трамваем.
В дороге прошло много часов. Ужасная усталость и недосып, дикий голод, жажда... Я даже не знал уда еду. В какой-то момент кончилась песчаная буря и я позволил себе снять маску. Буквально отсоединив ремешки, я почувствовал как с моей морды осыпался килограмм песка, не меньше наверное! Маску я тоже вытряхнул и положил под сиденье, где совершенно случайно нашёл подарок богов - бутылку чистой воды. Радуясь такой находке, я откупорил её зубами, и с дикого сушняка выпил её в один присест. Стало легче...
Несмотря на окончание песчаной бури, через пару десятков километров я потерял свой ориентир - железную дорогу. Несколько раз я глушил двигатель, выходил из машины и лапами дорывался до стальных рельс, что вызывало у меня некое подобие спокойствия, но проехав не одну сотню километров, я понял что больше подо мной рельс нету.
На всякий случай взяв с собой маску, я чуть ли не вырыл траншею, метров тридцать в длину, но рельс так и не нашёл. Вокруг меня была только палящая пустыня, и ни капли воды вокруг.
Усевшись в кресло водителя, я снова завёл двигатели и понял, что топлива в баке осталось совсем немного. Воронки, конечно, я не нашёл, поэтому пришлось заправлять без неё. Много бензина пролилось мимо, но одно меня порадовало неимоверно - двигатели были очень экономными. Одной канистры хватило на полный бак - а это означало, наверное, ещё полтысячи километров пути.
Кинув пустую канистру на переднее сиденье, я присел на раскалённый капот багги и осмотрелся.
Никого.
Ничего.
Вообще ничего вокруг. Только я и чужая машина, которую я взял без спроса.
Огромная пустыня. Небо. И песок.
Кажется, мне в голову забралось отчаяние.
Хорошенько размявшись, перед тем как сесть за руль, я захотел поверить в бога, есть он или нет его - мне сейчас была нужна помощь хоть кого-нибудь. Здесь было совсем одиноко.
Сложив ладони козырьком, я определил откуда поднимается солнце и определив по нему стороны света, я плюхнулся в водительское кресло и пристегнул ремни.
Поехали дальше.
Двигатели взревели от натуги, все четыре колеса начали зарываться в песок, но я ловко дёрнул передачу и машина улетела вперёд. На этот раз, без единого ориентира и без ограничений - я выжимал из машины всё, что она может, чтобы экономить бензин. Стрелка спидометра ушла в ноль, я включил последнюю передачу и положил оба тахометра в красную зону.
Прошло много часов, но я не сбавлял скорости. До меня дошло, что скорость на спидометре, и скорость реальная, были немного разными вещами - машина летела по песку очень быстро, но явно не четыреста, и даже не триста километров в час. Я постоянно ехал где-то около двухсот, поднимая за собой огромный столб пыли. Я был абсолютно уверен, что кто-нибудь заметит или услышит рёв двигателей, но за несколько часов моей поездки никто на пути не появился - ни враждебно, ни дружелюбно настроенный. Более того, опять началась буря и мне пришлось одеть маску и сбавить скорость, чтобы снова не вписаться на полном ходу в какое-нибудь препятствие.
Пока я ехал по великой стеклянной пустыне, у меня создалось впечатление, будто она сама по себе была живым существом. Когда на этой равнине вымерло всё, что может умереть, сама пустыня пришла на их место и теперь потихоньку коротала свой век на этой проклятой земле.
Двигатели стали работать с перебоями - кончался бензин. Я ударил по рулю кулаком, когда они заглохли окончательно - столько километров пути и всё впустую. Небо уже начинало темнеть, а мои силы были на исходе - надо было найти ночлег. Я и так был почти без сил, а вторую ночь без сна я уже не протяну.
Зажав сцепление, я несколько сотен метров тупо катился по инерции, с очередной огромной дюны. Рельефные покрышки перебирали песок, ветер быстро сдувал песок навстречу мне, как вдруг многострадальные передние колёса подпрыгнули на чём-то, машина днищем процарапала по какому-то металлу. Как только задние колёса коснулись земли, я рывком обернулся, и тут же зажал тормоза.
Из края дюны, почти у самой земли, торчал остов чего-то железного. Судя по его гладкой форме и размеру, это был вертолёт.
Машина встала в двадцати метрах от него, и я отстегнулся, распираемый любопытством: неужели эту груду бесценного метала всё ещё не растащили на переплавку?
Ветер продолжал гнать песчинки по поверхности дюны, и вертолёт вылезал из песка всё больше и больше. Что же, почему его не нашли раньше стало понятно - его засыпало песком, а теперь, во время очередной бури, дюна приоткрыла мне его кусочек. Организм просил ночлега, и я, кажется, его нашёл.
На всякий случай сняв пистолет с предохранителя, я начал вручную раскапывать корпус вертолёта. Надо было только грести песок не вниз, а вверх, и тогда ветер, этот трудолюбивый помощник, заботливо уносил песок вверх по дюне. Докопавшись до иллюминатора, я заглянул внутрь: в кабине и транспортном отсеке было слишком темно чтобы что-то рассмотреть в сумерках. Я решил копать дальше, чтобы добраться до двери или любого окна, через которое я мог залезть внутрь.
Через полчаса я всё-таки нашёл вполне культурную дверь, но открыть её не смог - заперта изнутри. Хотел было отчаяться, но ветер услужливо приоткрыл мне стекло кабины пилота, к которому я сразу и подошёл. В нем было несколько трещин, одна или две дырки, в которые залетал песок. Я решил, что можно немного побыть вандалом, и рукояткой пистолета спокойно разбил толстое бронированное стекло. Как только оно рассыпалось, внутрь хлынул песок и стекло, но мне это было неважно.
На месте пилота сидел скелет. Самый настоящий, человеческий скелет. И сидел он тут уже очень долго - даже запаха не было. Возможно из-за вечной сухости и песка, он неплохо замумифицировался, поэтому никакой брезгливости я не испытывал, скорее любопытство. Я просунул морду дальше, и увидел что под его рукой лежит проржавевший насквозь пистолет Макарова, явно в разряженном виде, а в виске черепа была дырка. Оп-па...
Стыдно, человечишка.
Ещё раз оглянувшись, я залез внутрь целиком и сразу подобрал пистолет - шанс того, что из него можно будет стрелять были нулевыми. Больше в кабине ничего интересного не было, и я решил пробраться в пассажирский отсек, отгороженный от кабины пилота тонкой перегородкой с символической дверкой. Её я выбил с плеча и тут же зажал нос: вот тут тела явно гнили!
Через несколько минут я сунул нос обратно, но запах не желал выветриваться. Трупный - он самый стойкий, въедается даже в метал, но любопытство победило во мне брезгливость и я оказался в кромешной темноте, наедине уже с тремя скелетами. На улице темнело, но я решил наудачу пощёлкать выключателем на приборной доске пилота.
Вот блин!
То что лампочка загорелась, испугало мне гораздо больше, чем сотня человеческих трупов. Как? Да и... непонятно... Сколько тут пролежала батарея? Триста лет? Четыреста? Да у меня неиспользуемый фонарик разряжается за месяц в ноль!
Кажется бог, или как его там, мне сегодня помогал. Я даже боялся дотронуться до малюсенькой трёхвольтовой лампочки, боясь стряхнуть спираль внутри неё. Свет она давала чисто символический, но всё равно я смог рассмотреть пассажирский отсек.
Три трупа - они-то тут и воняли. Судя по их одежде - чины, приближенные к высшей власти - столько звёздочек я не видел ни у кого из нашего штаба. У того, что сидел по центру на плечах были погоны с одной, но очень большой звездой и гербом России повыше. Я внимательно осмотрел их, но не смог вспомнить что они означают. Но то, что шишка была важной - это ясно и так.
Забыв про брезгливость, я отобрал у скелета небольшой, отлично сохранившийся алюминиевый чемодан, который тот прижимал к груди. Он был на замках, но пока я решил оставить его в покое, и обследовать карманы важных персон. Мародёрство всегда поощрялось - у всех я нашёл по пистолету, на цепочках привязанных к их штанам, но тоже в не рабочем состоянии. У двух шишек поменьше, были ключи - я примерил их к чемодану - вуаля! Два сухих щелчка и крышка саквояжа с шипением приподнялась, впуская в себя сухой воздух пустыни. Значит документы хранились в вакууме, а это не могло не радовать.
Внутри нашлось две папки - синяя и красная. Обычные папки с подшитыми пластиковыми пакетами для бумажных документов формата А4, только заполненные по самое "не могу". Я пролистал документ - в каждом файле по два листа, с обеих сторон, все пронумерованы, на каждом стоит печать "Совершенно секретно" и чья-то подпись. Я открыл синюю папку на титульной странице и прочёл заголовок: "Президентский шифр: том синий. Внимание, без красного тома президентский шифр не действителен!" Дальше стояли печати о секретности и важности данного документа, что-то ещё... Я открыл папку на произвольной странице и поднёс её поближе к лампочке. На полностью запечатанной странице я начал читать: "Аризона (англ. Arizona) - 48-й штат, вошедший в состав США. Расположен на юго-западе страны. Наряду с Ютой, Колорадо и Нью-Мексико входит в число "штатов четырёх углов". Столица и крупнейший город штата - Финикс (Phoenix)". Я посмотрел страницу дальше - история, население и другая информация...
Я перевернул страницу. На другом листе рассказывалось уже про другое слово, причём явно не в алфавитном порядке. На другой странице тоже было толковое значение слова "Антарктида". Папка напоминала собой плохо систематизированный географический справочник по городам, континентам и странам.
Отложив синий том, я открыл красный - всё тоже самое - географическая энциклопедия. Ничего себе шифр...
Пролистав обе папки от начала до конца, я даже ничего подозрительного не увидел - энциклопедия энциклопедией. Думаю, это стоит взять с собой хотя бы из-за интересной информации, которую этот странный шифр в себе нёс.
Ещё в портфеле нашлось некое запечатанное письмо с очередным грифом "секретно". Прикинув в уме на сколько лет может стоять этот гриф, я решил, что явно меньше трёхсот. Поэтому пора уже о всех секретах узнать простому зверью. Да и к тому же - кто за мной проследит?
Я посмотрел на три трупа, которые сидели в вертолёте. Они, вроде как, не были против.
Я поддел когтём бумагу и открыл письмо. Там было не длинное послание президенту Российской федерации:
"Господин президент, данным письмом уведомлю вас, что абсолютное оружие, окрещённое нашим противником "МОАБ" было захвачено в ходе операции "Крысы" и теперь находится под нашим контролем. Согласно Вашему распоряжению, бомба будет доставлена в Москву для дальнейшей деактивации и разборки, если таковая представится возможной. Прошу Вас выслать президентские коды доступа в Кремлёвский Бункер номер девятьсот дробь шесть. Как только коды будут получены - я лично буду сопровождать бомбу на всём пути её следования. В целях безопасности при доставке этого оружия, я отдал приказ подготовить транспортный вертолёт МИ-113, вместо грузового самолета. Это задержит доставку бомбы в Москву, но обеспечит её безопасность в пути.
Уважаемый господин президент, так же сообщаю вам, что использование этого оружия по назначению не целесообразно, так как может привести к гибели всего живого на земле.
С уважением: Маршал армии РФ Филснейк".
Дальше стояла дата - 12 августа 2499 года.
Вот так да.
Меня аж дрожь по всему телу пробрала. Вот уж чего я не ожидал, так это таких вот приветов из прошлого. Письмо я аккуратно сложил и спрятал в карман камуфляжных штанов, положил документы обратно в кейс и закрыл его. Оба ключа - на цепочку, цепочку - на шею. Я выглянул из вертолёта, прикрыв маской свою морду, нашёл машину и подкатил её поближе к вертолёту. Она была совсем лёгкой, не считая отсека с двигателями - мне даже не пришлось заводить её, чтобы сдвинуть с места.
Через пару минут я вытряхнул из вертолёта все четыре скелета, предварительно сняв с них тёплые вещи и погоны - на сувенирчики. Когда последний маршал оказался снаружи, я высунулся на поверхность.
-Извините, ребята, сегодня не ваш день...
Я закрыл дверку в пассажирский отсек и погасил лампочку. Самое страшное - если меня занесёт ветром снова. Приспособив под голову какую-то полуразвалившуюся подушку, я, стараясь не брезговать, положил на неё голову и тут же уснул.
Порой так хочется, чтобы всё оказалось сном. Но просыпаясь, начинаешь бороться со своим отчаянием, что это ни разу не сон.
Я вылез из вертолёта на утро - пылевая буря уже кончилась, и я спокойно вдохнул раскалённый воздух без маски. На глазах навернулись слёзы - до жути хотелось пить и есть.
Я решил не останавливаться - у меня оставалась последняя канистра бензина, и я аккуратно, стараясь не пролить ни капли, залил её в бак, сделав воронку из найденной пластиковой бутылки. Потом, поковырявшись в моторном отсеке, я отсоединил топливный насос от второго карбюратора и завязал его узлом. Поеду на одном двигателе, нечего шиковать посреди пустыни.
И хотя машина после ночи снаружи буквально вросла по самое днище в песок, после того как первый двигатель взревел и крутанул все четыре колеса, багги совершенно без проблем и пробуксовок выбрался на поверхность. Я выкинул с пассажирского места обе канистры и закрепил на их месте дипломат бывшего президента. Напоследок оглянулся: костей людей уже не было видно - их унесло ветром и закопало где-то в пустыне.
Я выжал газ и помчался прочь от места случившейся трагедии.
На этот раз машина шла куда медленней, но спидометр на этот раз показывал честную скорость, с которой я ехал - чуть меньше двух сотен километров в час. Подпрыгивая на дюнах и редких стеклянных ухабах, я ехал так весь день и всю ночь.
Наутро бензин кончился.
За всю свою поездку я ни разу не увидел ни единой живой души, ни даже намёка хоть на какую-то цивилизацию. Кругом только дюны, пески, ветер, солнце и небо... проклятое, но такое чистое, без единого облачка небо.
Взяв портфель, я пошёл с ним дальше. Последний бросок - я был уверен, что я близок к чему-то, но не знал к чему. Так хотелось чтобы из следующей дюны появился посёлок, город, да хоть одиноко стоящий домик, что угодно, но ничего этого не было.
