сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 147 страниц)
Ночью были заморозки. Утром я вышел из вагона справить нужду, и в этом я был не одинок.
Здание вокзала окружали многочисленные кусты, деревья и даже разбитые цветники. Всё бы было хорошо, если бы не тысяча с лишним оголделых солдат, все как один любившие выпить на долгих остановках. Я старательно обходил не заасфальтированные места, решив, что ещё день стоянки — и весь вокзальчик и вся его прилегающая территория превратится в крайне зловонное болото. Зайдя за само здание, ситуация не улучшилась — я уже думал, что надо было идти в противоположную сторону, за поезд, но раннее похмелье не давало мне нормально думать — хотелось думать как животное.
Наконец-то я отыскал не самый грязный угол в какой-то архитектурной излишестви местного вокзала, быстро приспустил штаны и наконец-то слил отработанное топливо. Блаженство было таким сильным и длилось так долго, что я не сразу заметил, как меня кто-то пытается отодвинуть.
— Подвинься, приятель… — проворчал наш командир. Я уступил ему место, так он всё-таки старший по званию.
Шакал, совершенно ничего (точнее никого) не стесняясь, спустил штаны чуть ли не по колено. Натягивать их обратно ему было лень.
— Это вообще-то мой закуток. Я его себе вчера нашёл.
— Хорошо, что вчера нас тут не было…
—Хорошо вообще везде, где нас нет, — проворчал командир, — Собирай своих, если кого забыл — не ровен час, они нас и топливом снабдят.
— Весь мой вагон у себя на месте. Куда отправляемся?
— А ты будто не знаешь! — саркастически воскликнул шакал, всплеснув лапами. Я увернулся.
— В Москву? — догадался я.
— Да конечно в Москву, ты все мозги что ли пропил?
— Никак нет, товарищ капитан, — сказал я, как полагается по уставу. Наверное, его в нашей армии знали единицы, так как набирали всех откуда попало и обучали так же. Базовое обучение, которое проходили все, заключалось в словах «иди туда, куда скажет этот шакал». В остальном не все знали даже порядок званий…
— То-то же…- проворчал он.
Я своё дело в этом закутке закончил, а шакал так и остался стоять там со спущенными штанами. Я думал ему помочь, но потом побрезговал и отправился обратно к составу.
Пройдя из конца поезда, к его локомотиву, я увидел, что две машины, на которых нас катали вчера, стояли рядом, а их водители курили в кузове одной из машин. У обоих автомобилей сзади был прицеп с большой, на полтонны минимум, цистерной. Кажется, час настал.
— О! — уже знакомый мне лис, вроде Ренреком его звали, — Ты! Ты же вчера был, давай сюда!
Я не сразу понял, что он обращался ко мне, но больше никого на платформе не было, и к тому же я и сам был не против пообщаться.
— Привет, Ренрек, — поздоровался я, пожав ему лапу, — чего вы тут стоите?
— Так к нам распоряжение пришло — поделиться с вами топливом. Мы с удовольствием, да только ваш машинист дрыхнет как убитый.
— Так напился, пойди, — предположил я, — Мне разбудить?
— Ничего у тебя не выйдет, — сказал второй водитель — какой-то пёс. Я никогда не мог запомнить все их породы, было гораздо проще называть их всех именно собаками.
— Ну, я всё-таки подольше с ним знаком…
— Ты нам лучше скажи, если знаешь — у вас этот локомотив, — лис ткнул пальцем на средний, из трёх, — дизельный или бензиновый?
— Какой же он бензиновый? — я усмехнулся, пожав плечами, — Дизель конечно!
— Отлично, — проворчал пёс, туша об капот своего автомобиля сигарету, — тогда девяносто второй вам не понадобится.
— Скорее всего нет, — я пожал плечами. Как никак, сейчас я решал за нашего машиниста.
— Тогда вот эту бочку мы вам оставляем, а бензин я забираю.
— Ну если что… — хотел напомнить я, но пёс перебил:
— Если что, привезём…
Он завёл свою машину, и движок, рыкнув, дёрнул машину с места. Лис остался вместе со мной, наблюдать, как уезжает полтонны драгоценного бензина.
— Конечно, чистый бензин вам никто не даст, ребята… — проворчал он, — Это наш мэр местный. Глава типа.
— Да ладно?
— Ага. Передаёт привет за ваши подарки, но… топливом делиться не очень хочется — сам понимаешь.
— Понимаю… Так что вы нам привезли тогда?
Лис сразу же хитро улыбнулся.
— Масло. Отработанное.
— Что?! — я понял, что только что подставил весь наш состав.
— Спокойно, — лис показал мне открытую ладонь, успокаивая меня, — На этом может дизель ездить, точно говорю.
— Да как же?
— Вчера наши машины на нём ездили. И ваш дизель поедет как миленький. Это ни разу не экономней, чем настоящее дизельное топливо, но до электропутей у Москвы вы доедете. Благо, не вы первые и не вы последние.
— Ренрек, блин! — в душе воскликнул я, — Ты хоть представляешь, что будет, если мы не дотянем?! Нам этот поезд на себе волоком тащить!
— Дотянете как миленькие! Если останавливаться не будете… — дополнил он, зажигая ещё одну сигарету.
— Ну вы даёте, ребята…
Лис ничего на это не ответил, и разговора у нас так и не вышло. Хотелось побить морду этому рыжему хитрому гаду, который вместо нормального топлива привёз нам отработанное подсолнечное масло, и ещё говорил, что на этом мы куда-то уедем. Отчаянно хотелось верить…
Но когда пёс по кличке Барсук проснулся, он даже не стал ворчать насчёт масла. Просто велел перекачать его в запасной бак — на меня даже внимания не обратил, как будто я был пустым местом.
К двенадцати часам весь личный состав проверили, снабдили очередной порцией сухого пайка до Москвы — благо, ехать надо было недолго, и приготовились к отъезду. Но прямо пред тем, как машинист завёл свою машину, у состава скрипнул тормозами грузовичок мэра.
Все любопытные морды тут же высыпали посмотреть что сучилось. Оказалось — ничего необычного. К мэру подошёл наш командир, представился и выяснил, в чём дело.
— Сил судить этого мерзавца у нас почти нет, — пёс стукнул по борту машины, и там кто-то замычал, — Возьмёте его в Москву, там сдайте кому-нибудь построже…
Командир заглянул в кузов — там, связанный по всем лапам и заткнутый средних размеров простынёй, лежал захваченный нами в плен лис. Придя в себя, бедняга матерился и брыкался — наверное, именно поэтому его и заткнули.
— И какой нам с него навар? — спросил шакал, — Его же кормить, поить…
— Он уже покормленный, — заверил пёс, — до Москвы он дотянет — а там уж с ним разберётесь.
Долго уговаривать не пришлось — шакал кивнул, и двое солдат затащили его в соседний вагон.
— ПО МЕСТАМ!!! — скомандовал чёрный, махнув лапой машинисту. Барсук тут же нацепи свою фуражку и запрыгнул в кабину. Локомотив тряхнуло, и двигатель в три тысячи лошадиных сил спокойно и довольно заворчал.
— Это он ещё на остатках дизеля работает, проворчал я.
— Да что тебя тревожит? — спросил доберман, лёжа на соседней полке.
— Не хочу опять волочить этот чёртов поезд на себе…
Пёс хмыкнул, понимая, что если что, это сулит и ему…
По вагонам прошла волна сцепления, и мы тронулись в путь до Москвы.
Машинист попытался разогнаться до своей предельной скорости — пути были достаточно хорошими и известными, их поддерживала Москва со своими ресурсами, но всё равно, как я и предсказывал — через час нам пришлось перейти на подсолнечное масло. Двигатель хоть и работал довольно хорошо, но всё равно — больше пятидесяти километров в час не случалось. Я уже чувствовал, как меня зовёт моя личная лямка под сиденьем…
— Десять километров до электропути! — объявил шакал, заходя к нам в вагон. Завидев нас с Доббом, он присвистнул.
— Вы, двое, — сказал командир, — спускайтесь и за мной в головной вагон.
— А нам это надо? — поинтересовался мой друг.
— Приказы, товарищ ефрейтор, не обсуждаются. Спускайтесь!
Мы с неохотой слезли о своих полок и отправились за шакалом. Он провёл нас через все вагоны до самого локомотива, не останавливаясь и не оглядываясь. Нас кое-где всё ещё встречали как героев, но это откровенно приелось. Командир, между тем, спокойно вышел из первого вагона и прошёл в локомотив.
Мы пожали плечами — обычно заходить туда было строжайше запрещено — после того, как один незадачливый солдат слил всё топливо для дизельного локомотива. Нас, наверное, посчитали не столь тупыми.
Первый с конца у нас был электрический локомотив. Он использовался везде, где было напряжение и нужное оборудование — контактный рельс или линия электропередач. Это были самые счастливые для всего состава участки пути — поезд шёл быстро, плавно и без рывков. Часто на таких перегонах перезаряжались те, кому это было необходимо — генераторы работали на полную, контактная сеть давала почти неограниченное количество электричества — можно было развлечься с этим. В России таких участков было, к сожалению, совсем не много — в основном, у самых крупных городов, у которых остались ядерные электростанции, или у городов с работающими плазменными реакторами — таких было не много, и электричество было у зверей в избытке почти всегда, но не у каждого города с запасом мощности пролегала железная дорога. Сейчас мы как раз подходили к одному из таких участков.
Вторым локомотивом был дизельный — он сейчас и тащил весь наш состав, рыча своим движком. Обходить его пришлось по наружному борту, поскольку наш машинист не пускал туда вообще никого принципиально — топливо для этого локомотива было ужасающим дефицитом — а его как раз таки требовалось больше всего.
И последним, а точнее первым локомотивом был огромный чёрный паровоз. В его небольшую кабину мы вошли по внешней дорожке над огромными громыхающими своими сочленениями колёсами, тяжёлыми, как чёрт. Меня всегда впечатлял именно головной локомотив — самый большой из трёх, с огромным скотоотбойником перед собой — это был единственный паровоз, который мог потянуть за собой весь состав, включая два дополнительных локомотива. У нас его прозвали драконом — за его звук. И действительно, когда машинист растапливал топку, а потом запускал его — это было грандиозное зрелище. Меня неимоверно впечатлило это в первый раз, когда я увидел, как восемь пар стальных колёс вместе провернулись на месте, не трогая поезд с места — несколько раз, а потом, чуть замедлив свой ход, вперёд. Машина, весом больше чем пятьсот тонн, разгоняла состав до сотни километров в час, требуя при этом огромное количество угля, мазута и воды. Обычно этот гигант использовался только в крайних случаях — если не хватало дизельного топлива или не было электричества, а ехать надо было быстро…
И что самое интересное нам рассказал барсук — поезд был не наш, а из далёкой Америки. Как он оказался у нас, а главное, зачем — никто уже не знал. У нас его берегли, как священную реликвию, и старались без нужды не гонять. В России его слегка переделали, но лишь внешне — добавили дорожки, чтобы можно было ходить у котла прямо на ходу, и некоторые другие косметические особенности.
Шакал повёл нас в кабину этого самого паровоза. Доберман охотно завернул за ним, а я ещё минутку стоял, любуясь огромным тяговым механизмом колёс, сейчас работающим вхолостую. Очень хотелось пройти около котла по узенькой дорожке, оказаться на носу этого поезда… Но я был не настолько мал, чтобы там поместиться.
— Эй, ты там застрял? — поинтересовался Добб, высунув морду в запыленное окошко.
— Уже иду…
Внутри кабины было довольно тихо и уютно, хоть и не тесно. Тут нашлось место даже для небольшой полки, на которой можно было устроиться спать…
— Присядьте, — велел нам командир, указывая на неё, — У меня к вам небольшой разговор.
Я аккуратно поджал хвост к спине, усаживаясь на полку. Доберману повезло куда больше с этим делом.
— Чем-то провинились, товарищ капитан? — спросил доберман, следя за передвижениями шакала.
— Если не считать, что ты увёл у меня из-под носа ящик патронов, то строго наоборот. В данный момент мне нужны лучшие.
— Это приятно, — констатировал я.
Шакал приподнял свою фуражку пальцем, потом вообще снял её, растрепав свои уши.
— Могу сделать вам ещё приятнее, — сказал он, садясь на место кочегара, — Вы, наверное, думаете о увольнительной?
Я переглянулся с моим другом за пару секунд. Мы дружно кивнули шакалу.
— Отлично, — улыбнулся он, но как-то криво, — это не без подвоха.
— И в чём подвох? — прямо спросил доберман.
— Мне нужны лучшие, как я уже говорил. Ваша задача будет простая — в Москве вы возьмёте с собой Терминатора в качестве огневой поддержки и сходите за… — Шакал замолчал, почесав подбородок, — За ураном.
— За чем?! — дружно воскликнули мы.
— Вы не ослышались, дорогие мои. За ураном.
Я сжал зубы. Хорошо, что он предупредил сейчас, иначе окончательно бы испортил нам всю увольнительную. Баснословная стоимость даже грамма урана привлекла бы к нам такое внимание, что ввек не отстрелялись бы.
— Сколько? И почему не предупредили Терминатора? — стал уточнять Добб, но я перебил его.
— Эй, ты чего так сразу соглашаешься? — выпалил я, ударив его по груди.
— Ты же знаешь закон: приказы не обсуждаются.
— Точно, — подтвердил шакал, — Но это пока не приказ. Приказом это станет, если вы согласитесь.
— Тогда я повторю главный вопрос: сколько урана мы повезём и — главное — как.
— К сожалению, Москва пока не ответила, дадут вам машину или нет, но я бы не советовал вам на это рассчитывать. Урана там совсем не много, чтобы кто-то из вас, даже ты, — он кивнул на меня, — надорвался.
— Что с безопасностью? О нас кто-нибудь позаботится?
— Да, но главная задача у вас — позаботиться об уране. Он нам будет очень-очень нужен, на ближайшие полгода. Что касается вас — да. Обеспечат всем необходимым — препаратами, защитой, масками. Сейчас будете смеяться, но при этом вам лучше не вызывать подозрений и вообще вести себя как обычно. Операция не утверждена штабом, и всё это — большой военный эксперимент. Если всё получится, то железные дороги пойдут в гору и мы в кои-то веки сможем восстановить нашу державу!
— А если нет? — спросил я.
— Тебе в лучшем случае или в худшем?
— В лучшем.
— В лучшем случае, вы будете тащить этот состав волоком до Владивостока.
Доберман присвистнул от негодования.
— Лучше бы этот эксперимент удался.
— Да, все об этом так и мечтают.
— А в чём суть-то? — решил спросить я, но командир лениво отмахнулся от меня лапой.
— Скажу пока только одно — ящеры умудрились раздобыть где-то паровоз покрупнее этого, — он похлопал по железной стенке кабины, — А ходят слухи, что они вообще его сделали с нуля. Но всё — не суть важно. Когда приедете, вы это увидите воочию, и я уверяю вас, что зрелище того стоит.
Состав сильно дёрнуло, и поезд стал набирать скорость. Выглянув в окно, я увидел мелькающие у пути столбы.
— Электричество! — сказал я.
— Да. Значит уже скоро. Теперь слушайте меня внимательно, потому что повторять три раза я не буду.
Добб кивнул своему командиру, я же продолжал смотреть в окно, развернув одно ухо в сторону шакала.
— По прибытии в Москву ты, твой друг и песец, берёте всё своё оружие и сразу же чешете к последнему вагону — там вас будут ждать двое зелёных, типа ботаники. Ящеры отведут вас на склад с медикаментами, выдадут всё самое необходимое, включая маршрут вашего прохода. Не удивляйтесь тому, что он будет извилистым, не логичным и вообще тупым — вместе с вами пойдут ещё шесть ложных групп, задача которых — отвлечь вероятного противника от вас. Вам дано разрешение стрелять на поражение в городской черте — сколько угодно. Старайтесь не палить по всякому, кто на вас криво посмотрит или не поздоровается на улице — хотим мы этого или нет, но бандиты есть и в Москве. Не привлекайте внимания — просто принесите чемоданчик сюда.
Шакал закончил и тоже выглянул в окно.
— Если у вас всё получится, и если эксперимент пройдёт успешно — настанет для нас счастливая пора, парни.
Доберман сидел на полке, опустив морду вниз, явно думая о предстоящем. Я решил слегка приободрить его и громко спросил у командира:
— А отпускных будет много?
Шакал тут же поднял свою морду, на которой поигрывала улыбка.
— Если справитесь — вас ваш отпуск отпускать вообще не будет, — пообещал Шакал, зная все вредные привычки моего лучшего друга.
— А когда это будет подтверждено на бумажке? — поинтересовался доберман. Шакал удивлённо поднял брови.
— Да хоть прямо сейчас.
Доберман развёл лапами, показывая, что он будет совершенно не против того, чтобы получить своё разрешение. Командир клацнул челюстью и достал из мундира пару небольших листочков и шариковую ручку.
— Ладно, это вам на троих, — пояснил он, выписывая нам одно разрешение, — Всё равно, никто не спросит.
Я взял у него маленький клочок бумаги, аккуратно свернул и засунул в карман разгрузки. Добб такой не носил, и проблемы с недостатком карманов у него были всегда.
— Можете идти, — командир мазнул на нас лапой.
