Текст книги "Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 52 страниц)

– Мерлиновы яйца! – выпалил Сири. – Ты уверен, Гарри?

– Сам буду рад, если ошибся! – отрезал я. – Поторопитесь!

– Хорошо, – кивнул Сири и отключился. А сквозное зеркало в руке Конни завибрировало и раздался сердитый голос Северуса:

– Конни, что произошло? Почему Гарри так встревожен?

Я взял зеркало и коротко обрисовал ситуацию. Северус произнёс несколько слов о Мерлине и его ближайшей родне в очень интересных сочетаниях, потом упомянул мадам Помфри примерно в той же интерпретации и мрачно проворчал:

– Эта… медиведьма уверила меня, что с мальчиком ничего страшного! Почему я не перепроверил?

– Спокойно, Северус, – мрачно сказал я. – Меня другой вопрос волнует. Сметвик мне говорил, что признаки детской драконьей оспы знает любой целитель и любая медиведьма. Помфри не могла не понимать, что происходит с Дадли. И у меня есть большой вопрос – кто хотел сделать раба из моего кузена?

*Пассаж про детскую разновидность драконьей оспы целиком и полностью на совести автора.

Комментарий к Глава шестьдесят третья. В которой герой всерьёз озабочен Мадам Помфри:

https://i.pinimg.com/736x/4e/c5/b0/4ec5b090eb2e4b84208aaa947fd5aac8—harry-potter-world-halloween-.jpg

Ирма Пинс:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/964669/6a36bf6f-4c71-42e3-97bd-33df08dee976/s1200?webp=false

Больничное крыло Хогвартса:

https://i.pinimg.com/originals/5a/06/bd/5a06bd0aafa4f0090d2654d6af2bd925.jpg

====== Глава шестьдесят четвёртая. В которой герой узнаёт о неких переменах ======

– Спокойно, Северус, – мрачно сказал я. – Меня другой вопрос волнует. Сметвик мне говорил, что признаки детской драконьей оспы знает любой целитель и любая медиведьма. Помфри не могла не понимать, что происходит с Дадли. И у меня есть большой вопрос – кто хотел сделать раба из моего кузена?

– А ты уверен, что целью неизвестного был именно твой кузен? – мрачно спросил Северус. – Ладно, поговорим после уроков, я разругаю твоё зелье и назначу тебе отработку. Изволь соответствовать. А сейчас я иду в Больничное крыло.

Мы быстро собрались и отправились на завтрак, но странные слова Северуса не выходили у меня из головы. Неужели целью неизвестного был не Дадли? Но тогда остаётся… Невилл? Но как можно было их перепутать? Да, Дадли и Невилл похожи ростом и фигурами, но черты лица и цвет волос у них разный. Да и Жаб Ванюша вполне себе ясный опознавательный признак. Похоже, о том же думал и Ник, слышавший слова Северуса, потому что он неожиданно выдал:

– А знаешь, Северус вполне может быть прав…

– Это как? – поразился я. – Невилла и Дадли даже одноглазый снайпер ночью в грозу не перепутает.

Ник вздохнул и стал рассказывать.

Оказывается, Дадли и Невилл выбрали для себя одинаковые костюмы. Как выразился Ник: «русских маггловских авроров, которые называются «амен». Угу, видимо он имел в виду ОМОН, явно существующий и в этой реальности. У запасливого Невилла оказалось два идентичных комплекта камуфляжа с полагающимися нашивками, включая группу крови и две шапочки-балаклавы. Как я уже отметил, рост и телосложение у них было практически идентичное, и парни решили разыграть всех в Большом зале. Поэтому они изъяснялись исключительно жестами, а Жаб Ванюша, явно обладавший неким чувством юмора, периодически перепрыгивал с одного плеча на другое.

– Но ведь в тот момент, когда все сидели в Большом зале, Ванюша сидел на плече хозяина, – возразил я.

– А всю дорогу до Большого зала он сидел на плече Дадли, – заметил Ник. – Так Невилл сказал. К тому же, Невилл и Дадли свои шапочки надели только перед самыми дверьми, а Ванюша перескочил на плечо Невилла только тогда, когда они сели за стол.

– И тогда получается, что некто, видевший Дадли с открытым лицом и Жабом на плече, решил, что тот, кто сидит без Ванюши – это Невилл. Так? Что мальчики решили всех разыграть до конца?

– Точно так, – согласился Ник. – И похититель хотел забрать именно Невилла, а не Дадли. И сделать рабом именно его. Как-никак запасной Избранный.

– Но почему тогда он продолжил ритуал, когда понял, что перед ним не Невилл? – спросил я. – Какой смысл?

– Видимо, для того, чтобы получить хоть какой-то результат. Второй раз такой фокус не получится – деканы будут настороже. А Дадли – твой близкий родственник, вы хорошо общаетесь, и во многие наши дела он тоже посвящён.

Я только за голову схватился:

– А я-то напридумывал…

– Что? – удивился Ник. Я хотел было ответить, но тут мы пришли в Большой зал, и мне в голову пришла совершенно другая мысль.

– Потом расскажу. А сейчас нам надо расспросить Невилла о том, кого они встретили пока шли в своих одинаковых костюмах до Большого зала. Это и будут наши основные подозреваемые.

– Точно, – согласился Ник. – Только не на глазах у Дамблдора. Он сейчас доволен, что его комбинация, хотя бы частично, увенчалась успехом и может насторожиться, если увидит, что мы слишком активно общаемся с Невиллом.

Конни, как всегда, внимательно слушавший наши разговоры, задумчиво покивал.

На завтраке я вяло ковырялся в овсянке, есть её после тех разносолов, которыми меня потчевали эльфы что на Гриммо, что в собственном мэноре, совершенно не хотелось, тыквенный сок начинал навевать тоску, а чая на завтрак почему-то не подали. Так что я ограничился парой тостов, варёным яйцом и глотком сока.

Зато я искоса наблюдал за преподавательским столом. Дамблдор прямо-таки лучился от счастья, профессор Макгонагалл и профессор Флитвик выглядели озабоченными, а Помона Спраут – и вовсе удручённой. Ну да, её же студент в Больничное крыло попал, а эта добрая женщина за всех барсучат переживает. Северуса на завтраке не было, никого из наших подозреваемых, кроме Ирмы Пинс – тоже. Ну, всё понятно. Филча традиционно за стол не зовут даже по праздникам, Трелони, вернувшись из Мунго, ещё меньше желает появляться на людях, чем раньше, а Хагрид завтракает у себя. Ух, как хотелось бы мне, чтобы в подозреваемые попал именно он, но вот у полувеликана алиби твёрже алмаза. А профессор Кеттлберн тоже не любит завтракать в Большом зале, хоть и живёт в Хогвартсе.

– А Синистра и Вектор были на пиру? – шёпотом спросил я Ника.

– Были, – ответил тот. – Одна из них помогала Спраут, вторая «держала дверь» вместе с Дамблдором.

– «Держала дверь»? – переспросил я.

– Ну да, – кивнул Ник. – Дверь под ударами трещала, а Дамблдор стоял, направив на неё свою палочку. Позже к нему присоединились профессор Вектор и профессор Бабблинг.

– Кто? – не понял я, но тут же сообразил:

– Ааа… профессор Рун…

– Ну да, – ответил Ник. – А профессор Маггловедения так перепугалась, что даже палочку вытащить не сообразила. Но она тоже была на виду. Точнее, я видел её всё время до похищения.

– Понятно, – проворчал я. – Список подозреваемых расширить не удастся.

– И сузить тоже, – проворчал Ник. – Наш неизвестный был ранен в шею, как объяснила Парвати, просто так излечить рану, нанесённую этой саблей, не удастся даже магией. Заживать она будет так же долго, как заживают обычные раны у магглов.

– То есть на шее должна быть повязка, – вздохнул я, – но…

Вот именно, что «но». Мисс Пинс носит глухую блузку под горло, шея закрыта, да ещё обычно наворачивает на шею шарф – в библиотеке не тепло даже летом. А уж Трелони просто в тряпки, как в кокон заворачивается, цыганский стиль во всей красе. За её шалями можно автомат Калашникова спрятать. Зато вот Филча я видел мельком – жилет и простая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, будь там повязка – сложно было бы не заметить. Так что старый завхоз точно не при делах. Уфф…

Мы бы ещё поговорили, но тут к Дамблдору подлетел чей-то Патронус в виде серебристого облачка, и прозвучали тихие слова. Выражение лица Светлейшего тут же поменялось на крайне озабоченное. Что, не ожидал? Похоже, к делу в очередной раз подключилась тяжёлая артиллерия… И даже если это только Гиппократ Сметвик, то мадам Помфри уже выслушала о себе много нового и интересного.

Дамблдор торопливо встал и покинул Большой зал, а спустя пять минут к нам подошёл Перси и заявил:

– Ребята, у вас сегодня вместо Зелий будет две пары Чар. Одна сейчас – со Слизерином, другая по расписанию, как обычно, с Равенкло.

– Что-то случилось с профессором Снейпом? – обеспокоился я.

Перси пожал плечами, но тут же склонился к нам и прошептал, практически не шевеля губами:

– Я слышал, он варит зелье и это срочно.

Сказано всё это было с абсолютно бесстрастным лицом, затем последовал короткий кивок – поторопитесь, мол. Молодец, Перси, прямо русский разведчик Штирлиц в стане врага. Ладно, Чары так Чары.

«Он ведь, наверное, для Дадли зелье варит», – возникла у меня в голове реплика Конни.

Я молча согласился. Конечно, для Дадли, а для кого же ещё. А это значит, что в школу, кроме Сметвика, прибыли и Сириус с Люциусом. И наверняка наш Светлейший понёсся в очередной раз отмазываться. А ведь отмажется, опять, к гадалке не ходи – отмажется. Свалит всё на мадам Помфри – он же не целитель. А вот та оправдаться не сможет, Дамблдор не идиот, наверняка навешал на медиведьму кучу Непреложных Обетов. Но и Помфри может вывернуться – наверняка будет косить под дурочку, охать и сокрушаться, что не сообразила сразу, что значат эти пятна. Хоть и говорил Сметвик, что такого не может быть, и сложно поверить, что медиведьме, работающей в школе, полной детей, никто никогда не рассказывал о детской разновидности драконьей оспы, но ведь может и прокатить. А если не докажут злой умысел, мадам Помфри отделается увольнением.

«Ничего, – с некоторым цинизмом заметил Ник, – думаю, что Блэки эту даму без присмотра не оставят, а нам надо заняться горгульей».

«Это да, – согласился я. – Но сегодня ночью я хотел бы заняться кое-чем другим…»

«Не понял…» – хором удивились Конни и Ник.

Я объяснил:

«С чего вся эта заварушка началась? С привидений? Которые явно подчинялись директору? Зря они это сделали…»

«Ты хочешь изгнать факультетских призраков?» – в голосе Конни послышалось восхищение.

«Хочу, – отрезал я. – И я в своём праве. Из-за них пострадал мой родственник».

«Но Миртл… – неуверенно начал Конни. – Она же не виновата… Её не было с остальными…»

«Причём здесь Миртл? – удивился я. – Миртл я оставлю. Она не такая, как остальные призраки. Жаль только, что зелий не будет, и я отработку не заработаю. Надо срочно с Северусом посоветоваться…»

Уроки в этот день тянулись медленно, и я заставлял себя заниматься только усилием воли. Чуть-чуть не накосячил на Чарах, потом на Гербологии перепутал безобидную разновидность Таренции Шипящей с опасной, хорошо хоть реакция у меня замечательная и я сумел увернуться от шаловливых цветочков с короткими игольчатыми зубками, которые явно вознамерились откусить мне полруки. Это происшествие заставило меня собраться, и на второй паре Чар я удостоился и баллов, и похвалы Флитвика.

К тому же, когда мы шли на обед, с Конни через сквозное зеркало связался Драко и сообщил, что Северус сварил нужное зелье, что его удалось ввести Дадли. Дадли пришёл в себя, его самочувствие улучшилось, пятна исчезли, но Сметвик всё-таки отправил его в Мунго – для наблюдения и очистки совести.

Мне полегчало, но тут Драко добил меня новостью, что в школу снова прибыли Лорд Малфой и Наследник Блэк, а, значит, грядут разборки.

На обеде Дамблдора не было, зато мрачная Макгонагалл объявила о том, что все учащиеся в ближайшие три дня должны организованно посетить Больничное крыло на предмет медицинского осмотра. Проводить медицинский осмотр будут специально приглашённые целители из Мунго, поскольку мадам Помфри с сегодняшнего дня отстранена от выполнения обязанностей школьной медиведьмы. Её недавно назначенная помощница, которая ещё толком не смогла войти в курс дела из-за семейных причин, очищена от подозрений и оставлена в прежней должности. Её задача – помогать целителям при медосмотре. После окончания осмотра в школу прибудет новый целитель вместо мадам Помфри, которого лично выберет Гиппократ Сметвик.

Народ за столами зашушукался, в некоторое волнение пришли даже обычно невозмутимые слизеринцы, но тут в Большом зале объявился Северус и обвёл все столы презрительным взглядом. Шушуканье мгновенно смолкло, а декан Слизерина эффектно прошёл к столу и занял своё место рядом с Макгонагалл. Выглядел Северус уставшим, и я с раскаянием подумал, что на Рождество ни за что в школе не останусь и костьми лягу, но упрошу Северуса уехать. Нельзя так с человеком, он же не двужильный. А мы своими эскападами ему только седых волос добавляем.

Блин, реально пора что-то делать с Добрым Дедушкой! И, прежде всего, отыскать амулет Гермия. Если бы не он – Светлейший давно бы перестал коптить небо из-за многочисленных откатов за все свои художества.

Мысленно посовещавшись с Ником, мы решили действовать так. Сначала отыскать саблю Парвати в подземелье, а на ней наверняка сохранилась кровь похитителя или похитительницы. По крови можно отыскать этого загадочного мага или ведьму и лишить Светлейшего ещё одного союзника.

Второе. Нужно каким-то образом освободить мать Кайшесса. И тоже желательно побыстрее. А чтобы Дамблдор не сразу заметил подмену, необходимо поменять статуи. То есть, для решения второй задачи нужно отыскать старую статую.

И третье, точнее самое главное. Амулет Гермия Трижды Величайшего. Найдём его – сумеем наконец-то справиться со Светлейшим и определить его судьбу так, как он давно уже заслуживает.

И да, желательно бы определить, где находится последний гуляющий на свободе кусок души Волдеморта, Петтигрю и Квирелл. Есть у меня такое чувство, что вся эта несвятая троица продолжает обретаться вместе. Тёмные делишки сплачивают порой крепче давней дружбы.

В общем, если расставить приоритеты – совсем не так уж много дел получается, а возьмёшься – неподъёмно.

Но сначала – призраки. Я не сомневался, что сумятицу в Большом зале они устроили совсем не случайно и по директорскому приказу. А ведь я предупреждал – не стоит соваться в мои дела. Дадли мог погибнуть, мог стать рабом Дамблдора – и всё это из-за того, что эти сгустки эктоплазмы во всём повинуются приказу директора. Нет, я понимаю, что у англичан какая-то нездоровая любовь к привидениям, даже старый замок с потусторонним жильцом стоит дороже, чем замок без оного. Но мне Хогвартс не продавать и не покупать, и призраки в качестве школьных жильцов мне совсем не нужны. Вон, по дементорам что-то незаметно, чтобы кто-то скучал, привыкнут и к отсутствию призраков в Хогвартсе.

Только одно меня откровенно злило – сегодня ночью у нас были занятия по астрономии, на которые нас приводил и уводил Перси. Удрать от добросовестного старосты было сложно, к тому же он вполне мог поднять тревогу – ну не Обливиэйтить же человека только за то, что он хорошо выполняет свои обязанности.

Но и тут проявилась фантастическая поттеровская везучесть. Профессор Синистра получила из дома письмо. Что там было – это, ясное дело, неизвестно, но преподавательница астрономии отпросилась у Макгонагалл на три дня для улаживания семейных дел. Так что у нас изменилось расписание, ночные занятия на астрономической башне отменили, а на завтра поставили первой парой пропущенные сегодня Зелья. Вот и славно. Значит, нынче же ночью в Тайной комнате. В Хогвартсе это самое магически насыщенное место из известных мне. Выбраться же из гостиной я решил уже проверенным способом – со стаей наших книззлов, перекинувшись в рысёнка.

Ник, правда, злился, что ему и на этот раз не удастся проведать Ссешуа, но тут уж ничего поделать было нельзя. Мантию-невидимку мне Дамблдор не вернул, если будет очередной всплеск канона – то вернёт только на Рождество. А может – и вообще не вернёт, решит, что неправильному Избранному такой артефакт ни к чему.

Ладно, свой артефакт я рано или поздно верну, ни к чему такой лакомый кусочек Доброму дедушке, тем более, что я Гекате обещал собрать все дары Смерти. А у нас пока в наличии только кольцо Гонтов.

В общем, после уроков мы привычно отправились в библиотеку, где занялись домашним заданием. Образ добросовестных студентов, не интересующихся ничем, кроме учёбы, нужно было поддерживать. А в Больничное крыло на осмотр Гриффиндор должен был идти завтра, сегодня целители пытали Хаффлпафф, что было, в общем-то, логично, именно на этом факультете появился больной.

Перед библиотекой я всё-таки рискнул отколоться от ребят и забежать в подземелья к Северусу. Там я всё-таки высказал мою гипотезу, для чего могла понадобиться таинственному похитителю кровь Дадли. Вертелся у меня в голове ритуал «Кровь, плоть и кость», которым Волдика воскресили в каноне. А Дадли, как-никак, мой кровный родственник, да ещё и маг. Так что понятие «кровь врага» можно, с некоторой натяжкой перенести и на него. Особенно в магическом обществе, где существует кровная месть, то есть ситуация, когда мстят не только самому врагу, а и всему его Роду.

Лицо Северуса моментально стало задумчивым, и он признал, что моя гипотеза имеет право на существование.

– Но, – прибавил он, – тогда всё запутывается ещё больше. Непонятно, кого хотели похитить на самом деле – Невилла или Дадли. Могу сказать только одно – этим поступком директор – полагаю, что именно он и стоит за всем этим – нажил себе очень большие проблемы. Ты уж извини, что Сири присутствовал в Хогвартсе и не пообщался с тобой. Они с Люцем собирают Совет Лордов, посвящённый проблемам школы Хогвартс. Дамблдор временно отстранен от руководства, но…

– Что-то не так? – отреагировал я, видя, как нахмурился Северус.

– Есть одна неприятная новость. Не вовремя Минерва решила принципиальность проявить, отказавшись от должности заместителя директора. То есть, поступила-то она правильно, теперь она куда больше уделяет внимания факультету, но должность заместителя директора остается вакантной.

– И что? – удивился я. – Разве нельзя выбрать нового заместителя директора?

– Дамблдор с этим слишком затянул, и Фадж обернул ситуацию в свою пользу. Теперь временно исполняющего обязанности директора будет подбирать Министерство. Правда, это только до того, пока у Хогвартса не появится новый руководитель или не вернётся старый. Но эта… кандидатура способна испортить всем немало крови. Особенно тебе, Гарри…

– Неужели Амбридж? – прошептал я.

– Именно она, – проворчал Северус. – Иногда я думаю, что Сметвик слишком хороший целитель.

За обедом Макгонагалл подтвердила эту нерадостную новость и добавила, что новая исполняющая обязанности директора прибудет уже завтра.

Неудивительно, что ночью в туалет Плаксы Миртл я вбежал весьма раздражённым.

Комментарий к Глава шестьдесят четвёртая. В которой герой узнаёт о неких переменах Русский маггловский аврор, из тех, кого, по словам Ника, называют “амен”:

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/28866/c6b0853a-e1fb-4091-8f0b-b77654c26398/s1200

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава шестьдесят пятая. В которой герой в очередной раз нарушает законодательство Магической Британии ======

Неудивительно, что ночью в туалет Плаксы Миртл я вбежал весьма раздражённым. Северус, которого я посвятил в свои планы, не слишком хотел, чтобы я шлялся ночью по Тайным комнатам и изгонял Хогвартских призраков. Но я умею быть убедительным. Прежде всего, я напомнил ему, что повышенное внимание Амбридж мне обеспечено, а значит, заняться поисками горгульи придётся ему и Нику. У Северуса есть законное право бродить ночью по Хогвартсу – те самые ночные дежурства, а Ник ещё из прошлой жизни знал все закоулки Хогвартса даже лучше деканов. А я был намерен служить этаким отвлекающим фактором и дисциплину не нарушать. Ну, хотя бы в первое время. Думаю, что Амбридж будет так занята тем, чтобы прищучить Избранного, при этом не замочив хвост, что не обратит внимания на все прочие нарушения. В каноне она к своей цели пёрла, как танк, а эта Амбридж не слишком отличается от канонной.

В общем, гостиную я покинул вместе с книззлами уже после отбоя в виде рысёнка. Сонный Перси сам открыл нам дверь, в очередной раз подивился моим размерам и диковинности фамильяра, который повадился заходить в гриффиндорскую гостиную… но не более. В замке была немаленькая стая книззлов и полукниззлов, они перемещались, где хотели, охотились в подземельях на крыс и периодически выясняли отношения в коридорах. Некоторые помеси, скажем, громадный полукниззл Джеммы Фарли, старосты Слизерина, чья маманька (полукниззла, а не Джеммы, само собой!) явно согрешила с камышовым котом, выглядели и поэкзотичнее. Их никто и никогда не трогал – как-то не принято было. К тому же многие знали, чем чревато причинение вреда чужому фамильяру, а рассортировать стаю по признаку – кто фамильяр, а кто просто питомец – было невозможно.

Так что я спокойненько покинул гостиную, приказал книззлам продолжить поиски входа к статуе горгульи, и со всех лап помчался в туалет Плаксы Миртл.

Северус сегодня должен был патрулировать коридоры, не обойдёт он своим вниманием и Большой зал, поскольку Ник успел самым подробным образом объяснить, куда исчез маг, изображавший призрак Толстого Монаха. Ник и Конни привычно прикрывали моё отсутствие, так что Перси был свято уверен, что я сладко сплю в нашей спальне. В общем, погода, природа и окружающая обстановка вроде бы благоприятствовали одному начинающему некроманту, но чувство злости не проходило.

С одной стороны – всё вроде бы складывалось благоприятно: Дамблдора отстранили от должности, его сейчас нет в замке, мадам Помфри прочно возьмут в оборот Блэки, и даже Амбридж меня не особо волновала. Кровавое Перо она ко мне вряд ли решится применить, а если и попытается… Тогда я ей очень-очень сильно не завидую. Ну, а мелкие придирки можно и перетерпеть, благо у меня есть Пивз, явно соскучившийся по подрывной деятельности. Что же тогда мне так беспокойно?

Уже почти добежав до туалета, я словно наткнулся на невидимую преграду, и замер. Меня осенило. Всё-таки причиной дурного настроения было именно отстранение Дамблдора.

До сих пор ему удавалось – пусть с трудом, но нивелировать последствия многочисленных откатов, да и сам замок так или иначе защищал директора. Плюс – амулет Гермия находится именно на территории Хогвартса. А сейчас…

Сейчас директор отрезан от магической подпитки, последствия откатов начинают проявляться во всей красе, и… Думаю, что он сейчас чувствует себя, как наркоман в ломке. А что делает наркоман, когда ему не хватает на дозу своего мерзкого зелья? Он делает всё возможное, чтобы достать её. Для него не существует ничего важнее, и он способен на всё. Украсть, ограбить, да хоть мать родную убить… И предугадать его действия невозможно.

Несколько минут я обдумывал эту идею, а потом решил, что Дамблдор, хоть и действовал в последнее время не слишком умно, всё-таки мог предвидеть такую возможность. То есть у него наверняка имеются всякие интересные штучки, способные всё-таки на время нивелировать последствия откатов, тот же Капюшон Безумия… С другой стороны, Доброму Дедушке может элементарно не хватить магической силы их подчинить – её уровень опять-таки падает из-за тех же откатов.

Та же самая поттеровская мантия-невидимка… Чтобы отправить Сири в кому, Светоч ею смог воспользоваться, а вот при недавних событиях – нет. То ли это из-за падения его магической силы, то ли из-за того, что поблизости объявился законный наследник – я.

Во всяком случае, при любом раскладе, Дамблдор сделает всё, чтобы вернуться в Хогвартс. И как можно скорее. А для этого он способен на любую пакость. Даже Волдеморта воскресить. И тогда может начаться сумятица, которая перерастёт в кровавую свалку, коей, собственно говоря, и была Вторая Магическая война в каноне. И под прицелом окажутся те, кто мне дорог.

Так что… либо Дамблдору удастся вернуть себе пост директора, как и случилось в каноне, либо я даже себе не представляю, что будет. Надо его нейтрализовать, и как можно быстрее. Хорошо, что я не один изображаю героя на лихом коне. Есть и Блэки, и Люциус, и Северус. И все они крайне негативно относятся к тому, чтобы детей втягивали во взрослые игры.

Найдя причину собственного дурного настроения, я со всех лап влетел в туалет Плаксы Миртл и быстренько проскользнул в крайнюю от входа кабинку, где и перекинулся, с некоторым облегчением обнаружив, что на сей раз остался в одежде.

Вообще-то, с одеждой анимага – песня отдельная. Ок-Йе-Нечка, у которых я, собственно говоря, и учился, одежду на теле не сохраняли, поэтому всегда носили с собой аккуратненький такой тючок, который вешали на шею. Кинон* на сей счёт был весьма противоречив. Там Петтигрю, перекидывавшийся из крысы, всегда был в одежде, а вот в сцене встречи с Люпином-оборотнем, когда Петтигрю удирает, он превращается в крысу и… выскальзывает из собственной одежды, которая так и остаётся валяться неаккуратной кучкой. Сириус же и в каноне, и в киноне и здесь всегда перекидывался в свою анимагическую форму, сохраняя одежду, Сев, кстати, тоже. Но оба они рассказывали мне, что в тот период, когда они только овладевали анимагией, то вынуждены были прятать в Визжащей хижине запасные мантии, ибо случалось так, что одежда (особенно на Джеймсе-олене) просто разлеталась в клочки. Римус и Фенрир умели перекидываться с одеждой, несмотря на то, что были оборотнями. А у меня же получалось через раз – то так, то этак. Видимо, из-за того, что магия в одиннадцатилетнем теле ещё не обрела должной стабильности… так что я обычно предпочитал раздеваться перед тем, как перекинуться, но сегодня, будучи в растрёпанных чувствах, этим не заморочился.

Сириус мне говорил, что одежду нужно воспринимать, как часть себя, но до сих пор это получалось не очень, а вот сегодня я всё проделал на автомате, вот и получилось.

Я выглянул из кабинки и поискал взглядом Миртл. Девочки-призрака не было, наверное, опять кого-нибудь пугает в ванной старост. Ну и ладно, не будет лишний раз расстраиваться.

– Финни! – позвал я, и эльфийка незамедлительно и бесшумно возникла прямо передо мной.

– Что желает Гарри Поттер? – спросила она.

– Принеси мне большой кусок чистого мела, пять восковых свечей, мешочек соли и большой копчёный окорок.

– Свечи какого цвета нужны Гарри Поттеру? – невозмутимо спросила Финни.

– Неважно, главное, чтобы они были из чистого пчелиного воска, – сказал я.

– Пусть Гарри Поттер немного подождёт, – заявила эльфийка и исчезла, чтобы появиться буквально через две минуты. Она принесла с собой небольшую плетёную корзинку и большущий копчёный окорок.

– Здесь всё, что просил Гарри Поттер, сэр, – пропищала она.

– Спасибо, Финни, – похвалил я и погладил эльфийку по голове. – Ты умница. Пока ты мне не нужна, может быть, я тебя ещё раз позову позже.

Финни пискнула от счастья и исчезла. Вот как их, таких, освобождать?

Я подошёл к знакомому умывальнику и прошипел:

– Откройсся!

Умывальник привычно отъехал в сторону и тут в туалете возникла хихикающая Миртл. Заметив меня, она смущённо засеребрилась и сказала:

– Здравствуй, Гарри! Ты опять хочешь навестить Ужас Хогвартса?

– Да, Миртл. Но на сей раз мне нужна Тайная комната.

– Ты… ты хочешь что-то сделать? – спросила призрачная девочка, сразу посерев лицом. М-даа… интуиция у неё неплохо работает. Придётся рассказывать.

– Да, Миртл. Я хочу провести ритуал. Изгнать из Хогвартса призраков раз и навсегда.

– Это… это из-за того приказа директора и ужасной Твари?

– Миртл, ты что-то об этом знаешь? – спросил я. – Прошу тебя, расскажи, пожалуйста… Это очень важно.

– А ты и меня изгонишь? – тихо спросила Миртл.

Я покачал головой:

– Нет. Ты не поднимала паники. Тебя в Большом зале не было. К тому же… мы ведь друзья, Миртл. Правда?

Девочка-призрак снова засеребрилась от удовольствия:

– Конечно друзья, Гарри.

– Может быть, тогда ты расскажешь мне, что там за Тварь такая?

– Хорошо, – вздохнула Миртл. – Я расскажу всё, что знаю.

Надо сказать, рассказ Миртл был кратким, но насыщенным. Незадолго до Хэллоуина девочка-призрак почувствовала, что её просто тянет в место, где она никогда не бывала. Она пыталась сопротивляться, но куда там. Её просто затянуло в стену и потащило, спустя какое-то время Миртл оказалась в огромной мрачноватой комнате без окон, освещённой факелами. На полу комнаты была начерчена замысловатая пентаграмма, в центре пентаграммы стояло что-то вроде алтаря – простой, грубо отёсанный валун. На валуне стояла глиняная чаша, наполненная тёмной кровью, и лежал нож изогнутой формы с нацарапанными на лезвии рунами.

Миртл зависла, в ужасе глядя на всё это, поняв, что становится то ли свидетельницей, то ли участницей какого-то тёмного ритуала. Её продолжало тянуть к одному из лучей пентаграммы, но ужас и нежелание сыграли свою роль. Миртл сумела справиться с этим, отплыла в самый тёмный угол и стала практически невидимой от страха. Покинуть странную комнату девочка-призрак не могла. Поэтому всё последующее увидела во всей, так сказать, красе.

Спустя несколько мгновений в комнате оказались все остальные призраки Хогвартса – Серая Дама, Кровавый Барон, Толстый Монах и Почти Безголовый Ник. Они беззвучно зависли – каждый над своим лучом пентаграммы – и замерли.

После этого в комнате появился высокий мужчина в тёмной мантии, с накинутым на голову капюшоном. Его сопровождал спутник гораздо ниже ростом – то ли подросток, то ли женщина. В руках этот самый спутник держал чёрного петуха.

Высокий прошёл в центр пентаграммы перед алтарём, произнёс несколько слов на непонятном Миртл языке и одним движением перерезал горло петуху. Кровь потекла в чашу, но высокий подставил ладонь и, набрав достаточное количество крови, выплеснул её на призраков. Те на миг порозовели, а затем их привычные Миртл облики стекли, словно вода. Теперь это были сгустки неприятно-серого тумана, похожие на гигантских, ужасно противных осьминогов. Они протянули свои щупальца к чаше с кровью, но высокий маг угрожающе махнул ритуальным ножом, и щупальца боязливо отодвинулись.

– Хотите получить? – прошипел маг. – Тогда слушайтесь!

«Осьминоги» покорно помахали щупальцами, изображая внимание, но тут высокий, словно опомнившись, спросил:

– Почему вас четверо? Где Миртл?

Ответом ему было недоумённое покачивание щупалец.

Высокий выругался и прошипел какое-то заклятие. Но Миртл уже сумела стряхнуть с себя подчинение и не отозвалась. Напротив, она была так перепугана, что страх послужил катализатором возросших сил. Девочку снова втянуло в стену, а пришла в себя она уже в своём туалете. И первое, что услышала, как две магглорожденные старшекурсницы с Гриффиндора, забежавшие в туалет покурить, обсуждают ужасное происшествие в Большом зале, куда попыталась прорваться неведомая Тварь и панику, поднятую призраками.