Текст книги "Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 52 страниц)

Сири, видя мой душевный раздрай, расстроился и прошептал:

– Зря мы сделали всё, как раньше… Только тебя расстроили…

Я покачал головой, а потом просто обнял Сири и прошептал:

– Спасибо… Вы всё правильно сделали… Это я из-за Дамблдора…

Сири прижал меня к себе и прошептал в макушку:

– Он ответит… мы отплатим… Веришь?

– Верю, – прошептал я, потому что в голосе Сири звучала та же ненависть, которая сейчас просто рвала меня на части. Но именно это и помогло мне прийти в себя и успокоиться.

В общем, всё прошло настолько хорошо и гладко, что я не мог не насторожиться. И когда ранним утром после Хэллоуина Сириус привёл меня камином в Хогвартс, я уже был немного на взводе.

Дамблдор встретил нас с обычной отеческой доброй улыбкой, но мне показалось, что голубые глаза, спрятанные за очками-половинками блестят как-то слишком радостно. Похоже, что в моё отсутствие Добрейшему Дедушке удалась какая-то пакость.

Поэтому я распростился с Сириусом и со всех ног помчался в гриффиндорскую башню.

Только для того, чтобы узнать от Ника, что Дадли находится в Больничном крыле.

– Что случилось? – потрясённо спросил я. – Тролль?

– Какой тролль? – поразился Ник. – Что? Ещё и тролль?

Ух, значит, тролля не было. Уже легче. Но что же всё-таки произошло?

Ник вздохнул и начал рассказывать.

По случаю Хэллоуина в школе был устроен настоящий пир, Большой зал украшали многочисленные скалящиеся тыквы, под потолком летали наколдованные летучие мыши, все желающие нарядились в разнообразные костюмы – у кого-то настоящие, у кого-то трансфигурированные с помощью старшекурсников. Ник тоже помог Гермионе и Дадли с трансфигурацией, в результате Гермиона стала эльфийской принцессой с заострёнными ушками, в зелёном платье и с луком за плечами, а Дадли щеголял в маске Бэтмэна. Сам Ник нарядился вампиром, причём получилось так убедительно, что от него шарахались даже третьекурсницы.

Остальные гриффиндорские первокурсники тоже не ударили лицом в грязь. Фэй где-то раздобыла старинное платье с широкой юбкой и плоёным воротником и всем зловеще заявляла, что изображает Екатерину Медичи, королеву-отравительницу, заканчивая своё заявление таким зловещим смехом, что наши книззлы начинали дыбить шерсть на загривке и шипеть. Падма и Парвати нарядами не заморачивались вообще, обе нарядились в роскошнейшие сари, причём Падма заявляла, что изображает жену Рамы Ситу, а Парвати – национальную героиню Индии Лакшми Бай*. Именно поэтому к наряду Парвати и прилагалась самая настоящая сабля, что в конечном итоге и спасло Дадли жизнь. Но обо всём по порядку.

Кстати, если учесть, что Лакшми Бай была предводительницей восстания индийцев против англичан, то Парвати очень тонко потроллила местное общество. Впрочем, в уме обеих достойных представительниц Рода Патил я не сомневался никогда.

А вообще, самым прикольным на Гриффиндоре, по всеобщему мнению, был костюм Ли Джордана, который нарядился ни кем иным, как самим Бароном Субботкой**. Чары превратили подвижное лицо бессменного квиддичного комментатора в скалящийся череп, а фрак, шёлковый цилиндр и сигара в руке органично вписывались в образ. Даже дреды Ли были к месту – как выяснилось, Барона Субботку часто изображают именно с такой причёской.

В общем, народ пировал, веселился, а после ужина намечался парад костюмов с вручением призов. Но, как и в каноне, пир был прерван самым зловещим образом. Народ как раз лакомился десертом, когда в зал, оглашая окрестности пронзительными воплями влетели все четыре факультетских призрака. Кровавый Барон зловеще разбрызгивал серебряную кровь, Серая Дама заламывала руки, Толстый Монах выглядел так, словно его вот только что ошеломили хорошим ударом дубины по голове, отчего его съехавшие к носу глаза вращались. Что же касается Почти Безголового Ника, то его голова то и дело падала набок, как крышка у старинной пивной кружки.

Сначала все решили, что это просто подготовленное призраками Хэллоуинское выступление и рассмеялись, но в потусторонних голосах звучал столь неподдельный ужас, что все замерли.

Подлетев к столу преподавателей, Кровавый Барон громко заявил:

– Тварь! Потусторонняя Тварь вырвалась из Бездны и идёт сюда! Спасайтесь!

После этого демарша все призраки просто растворились в воздухе, а запертые двери Большого Зала сотряс мощный удар. Конечно, можно было предположить, что это балуется Хагрид, если бы сам Хагрид не сидел за столом вместе с преподавателями и не таращился на дверь с выражением полнейшего изумления.

– Тихо! – скомандовал Дамблдор. – Деканы, соберите свои факультеты!

Четыре декана тут же встали из-за столов, и вокруг них сгрудились перепуганные дети. Точнее, перепуганы были только самые младшие – первый и второй курсы. Третий и четвёртый уже почитал себя бессмертными и готовы были выйти на битву с чудовищем, но старшекурсники быстро загнали всех внутрь круга и вытащили палочки.

– Деканы! – снова скомандовал Дамблдор. – Откройте аварийные выходы и препроводите факультеты в гостиные! Активируйте на гостиных Защитные чары, оставьте младших на старших и старост, чтобы те поддерживали порядок, и возвращайтесь!

Все четыре декана замахали палочками и в четырёх углах зала открылись четыре двери, незаметные прежде. Как мне потом объяснил Ник, это было что-то вроде порталов, ведущих прямо в гостиные факультетов. Старосты быстро стали строить учеников в колонны и те, под присмотром деканов, отправлялись прямо в гостиные. Впрочем, при наличии перепуганных малышей не обходилось без накладок и сумятицы. Деканы следили за эвакуацией, тщательно пересчитывая детей, а дверь продолжала содрогаться под сильнейшими ударами, но пока держалась.

Ник, пропустив вперёд других, постарался остаться в Большом зале, чтобы проследить за эвакуацией остальных наших друзей. К тому же, у него были кое-какие мысли насчёт природы Твари, рвущейся в зал. Ник убедился, что Гермиона вместе с Лавандой благополучно исчезли в портале, и стал искать глазами Дадли и Невилла. Оба мальчика не выглядели особо испуганными, а Боевой Жаб Ванюша на плече Невилла надулся как шар и всем своим видом показывал, что все здешние Твари ему на один зуб. Ник уже успокоился было, но вдруг заметил, как в общей сумятице из стены вновь возник Толстый Монах. Самое странное было в том, что, казалось, его никто не замечал, кроме директора. Тот на мгновение бросил взгляд на Монаха, но потом вновь перевёл его на дверь, сжимая палочку в руке.

Всё дальнейшее произошло настолько быстро, что Ник еле-еле успел сориентироваться – Толстый Монах метнул в Невилла что-то вроде тонкой серебристой сетки, и мальчик сначала замер, как и Жаб Ванюша на его плече, а потом стал медленно сползать по стене. Растерявшийся Дадли попытался подхватить Невилла, но проклятый Монах схватил его за руку и метнулся куда-то в сторону, в нишу, за доспехи.

Ник был потрясён. Бесплотные призраки не могли проделать этакого фокуса, к тому же всё происшедшее видел только он один.

Между тем, эвакуация студентов продолжалась, и Ник решился на безумный поступок, из тех, которые сам же называл Гриффиндором головного мозга. Он подтолкнул стоявших рядом Парвати и Падму к порталу (гриффиндорки по какой-то причине всё ещё стояли рядом с ним), выхватил саблю из перевязи Парвати и прошептал на ухо девочке:

– Передай Макгонагалл, что Толстый Монах утащил Дадли Дурсля! Я пошёл за ним!

В этот момент Спраут заметила плачевное состояние Невилла, и Ник немного успокоился. Он не сомневался теперь, что мальчику будет оказана помощь, поэтому быстрее зайца бросился к той самой нише, за доспехами которой обнаружил ещё один портал – скрытый и замаскированный. Обычный первокурсник… да и шестикурсник тоже не заметил бы ничего, но у Ника были память и умения Тёмного Лорда, поэтому он легко разорвал плетения и ввинтился в узкий проход, за которым оказался крутой спуск, наподобие американских горок.

Так что Нику пришлось прокатиться с ветерком, а в самом конце он шлёпнулся на задницу и довольно-таки больно ушиб копчик.

Но он тут же вскочил на ноги и огляделся. Саблю он так и продолжал сжимать в правой руке, а в левую послушно прыгнула палочка. Ник зажёг Люмос и понял, что он находится в каком-то тёмном коридоре. Скорее всего, это были подземелья.

Ник побежал вперёд и увидел брезживший впереди свет. Надеясь, что загадка похищения Дадли наконец-то разъяснится, он погасил Люмос и прибавил скорости, стараясь дышать потише.

Очень скоро коридор закончился комнатой, на полу которой была начерчена пентаграмма. Внутри неё лежал бледный бессознательный Дадли, а Толстый Монах ходил вокруг, читая какое-то заклинание. С каждым слогом Дадли выглядел всё бледнее, всё нематериальнее, и Ник решился. Дождавшись, пока Монах повернётся к нему спиной, он бросился вперёд и ударил Толстого Монаха саблей в шею. Потекла кровь. Не призрачная, а самая обыкновенная, красная, Монах как-то по-бабьи взвизгнул, и рухнул на колени. Личина призрака стала стекать с него, как вода, но в этот самый момент, он тряхнул кистью руки, сжал что-то выпавшее из рукава и исчез. То есть, аппарировал.

Ник же отбросил так выручившую его саблю Парвати, замахал палочкой, стирая начерченную на полу пентаграмму. Как только исчезла последняя руна, Дадли, к которому вернулась вся его телесность, открыл глаза и прошептал:

– Ник… А где этот?

– Я его прогнал, – коротко ответил Ник. – Выбираться нам надо, Дадли.

– Он… он взял у меня кровь… – пробормотал Дадли. – Зачем?

– Разберёмся, – коротко сказал Ник. – Встать можешь или Мобиликорпусом тебя транспортировать?

– Руку дай… – проворчал Дадли. – Я сам… Спасибо… У меня теперь Долг Жизни?

– Да, – кивнул Ник, – но об этом позже.

Он протянул Дадли руку, тот кое-как встал на ноги и оба мальчика поковыляли назад. К счастью, потом коридор раздвоился, и они свернули в более обитаемую часть подземелий, где смогли вызвать Финни.

– Так что теперь Дадли в Больничном крыле с магическим истощением, – закончил Ник. – А мне попало от всех четырёх деканов. Хорошо, хоть отработку не назначили. И саблю Парвати я потерял, она теперь дуется.

– Неважно, – обнял я Ника. – Ты Дадли жизнь спас, братишка. А что там в зал-то ломилось?

– Я так понял, низшая тварь из-за Грани, вроде Пивза, но куда менее вменяемая, – ответил Ник. – Меня другой вопрос волнует – кто выдавал себя за Толстого Монаха?

– И зачем ему кровь Дадли? – присовокупил Конни, слушавший вместе со мной эту героическую историю.

Вот насчёт крови догадка у меня была. И не самая приятная.

*Лакшми Бай – национальная героиня Индии, рани княжества Джханси, одна из руководителей Сипайского восстания, символ индийского сопротивления деспотизму англичан.

**Барон Субботка (Суббота) – Барон Самеди (Baron Samedi) – один из самых сильных духов религии вуду. Он является Бароном семейства духов смерти, именуемых Геде (Ghede), и потому иногда его называют Барон Геде. Самеди – их отец, и все духи Геде похожи на него.

Это очень сильный Лоа. Он единственный может самостоятельно прийти в мир живых, открыв врата между тем и этим миром. Для обращения к другим Лоа понадобится вызвать Папу Легба, божество перекрёстков.

Он выглядит как высокий мужественный чернокожий мужчина с волосами, заплетёнными в дреды. Самеди носит чёрный сюртук и шляпу-цилиндр, украшенную перьями, костями и черепами. Его лицо может быть скрыто маской-черепом, или же быть именно самим черепом, или же разрисовано под череп белой краской. У него пухлые губы и глубокий грудной голос. С собой может иметь трость с набалдашником в форме черепа или гроба, которой любит играть, порой в танце помещая её меж ног и изображая фаллос.

Самеди любит яркие цвета, особенно пурпурный, алый, оранжевый. Несмотря на мрачный образ, он весельчак, любит выпить (его всегда можно видеть со стаканом его любимого рома), курит сигары или сигариллы. Барон – прекрасный танцор.

Комментарий к Глава шестьдесят вторая. В которой герой занят по уши, а в Хогвартсе творится сущее безобразие Фарфор семьи Гудгласс:

http://s018.radikal.ru/i500/1701/cc/9bb8f1acdc36.jpg

http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/6/89/912/89912156_Farforovuye_izdeliya_angliyskih_masterov_26.jpg

https://i.pinimg.com/736x/ed/36/d4/ed36d47f08f2d071dec907f2f00e19d6—tea-service-cuppa-tea.jpg

https://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1/51/281/51281757_nymphenburg_01kkk.jpg

Восстановленный коттедж Поттеров:

https://houseplandesign.net/wp-content/uploads/2018/06/tudor-style-house-plan-luxury-tudor-house-plans-home-style-within-tutor-home-improvements-of-tudor-style-house-plan.jpg

Гермиона в костюме эльфийской принцессы:

http://www.ljplus.ru/img4/b/a/basyo/Elenor.jpg

Падма в образе Ситы, жены Рамы:

https://4.bp.blogspot.com/-RS5Ke3hUMPU/V6nxDBcQiTI/AAAAAAAACXY/JmOEIduzYPkk8uiCfOFz8kEXv_NM_5pYACLcB/s1600/foto%2Bbaju%2Bindia%2Banak%2Bperempuan.jpg

Ли Джордан в костюме барона Субботки:

https://i.pinimg.com/736x/2c/a9/22/2ca9221fc3c683d1b0d7cfe59e71637d—halloween-themes-halloween-.jpg

Автору на кофе, Музу на печеньки:

https://money.yandex.ru/to/410014057127193

====== Глава шестьдесят третья. В которой герой всерьёз озабочен ======

Вот насчёт крови догадка у меня была. И не самая приятная. Но её я сначала решил обсудить с Северусом – вдруг мне просто ерунда в голову взбрела.

– А как там Северус? – спросил я.

– Ооо… – закатил глаза Ник. – Я и не подозревал, что у него такой богатый словарный запас. Как выяснилось, я «гриффиндорская бестолочь с полным отсутствием мозга и инстинкта самосохранения, годная только на ингредиенты для простейших зелий». И вообще «общение с Поттером плохо сказывается на умственных способностях окружающих». Всё остальное я воспроизводить не буду, заполучу навеки комплекс неполноценности, а вы будете ржать при виде меня до конца моих дней.

– Да, крёстный может, – вздохнул добрый Конни и погладил Ника по руке, – прости его, Ник, он же не со зла.

– Да я понимаю, – вздохнул Ник, – репутация Ужаса Подземелий обязывает… К тому же, когда я задал вопрос, что надо было делать в такой ситуации, когда у тебя на глазах одного сокурсника (кстати, не самого слабого) выводят из строя, второго утаскивают в неизвестном направлении, а любимые деканы заняты по уши эвакуацией, он сказал…

– Что? – заинтересованно спросил я.

– Тебе весь монолог или цензурно? – ехидно отбил подачу Ник.

– Цензурно, конечно, – хмыкнул я. – Нечего мне тут Конни портить.

– Э, я всякие слова знаю, – вмешался Конни. – Даже такие. Однажды, когда у нас в мэноре гиппогриф конюху на ногу наступил, он много чего сказал про этого гиппогрифа… и про его отца… и про мать… и про других родственников… когда его на носилках от загона подальше унесли.

Мы с Ником рассмеялись. Незатейливая тирада Конни разрядила обстановку, и я повторил:

– Так что всё-таки сказал тебе Северус?

– Если цензурно – ничего, – улыбнулся Ник. – Правда, он на тролльем объяснялся, чтобы не травмировать мою нежную психику.

Кстати, разгадка знания Северусом тролльего языка объяснялась просто. Минерва Макгонагалл научила, когда узнала, что он собирается работать в Хогвартсе. Да-да, в этой реальности профессор-кошка та ещё хулиганка и ничто человеческое ей не чуждо. Как она объяснила Северусу, иной раз так хочется высказаться об умственных способностях некоторых студиозусов, да профессиональная этика не позволяет, а так хоть пар можно выпустить без ущерба для психики юных трепетных созданий.

Троллий язык знают единицы, в основном магозоологи типа Ньюта Скамандера или нашего профессора УЗМС Кетллберна. Ну да, ещё Ксено Лавгуд, он на нём даже стихи писать умудряется. У троллей они вроде бы пользуются успехом – их заучивают наизусть и исполняют на разных сборищах по серьёзным поводам – свадьбах, похоронах и драках стенка на стенку.

Узнав об этом, я долго ржал и подумал, что семейство Лавгудов мне нравится всё больше и больше. Так долго и плодотворно троллить магический мир не удавалось ещё никому.

– Мне бы надо как-то с Севом пообщаться, – заметил я.

– Заработай отработку, – хмыкнул Ник, – тебе не привыкать. У нас как раз сегодня Зелья.

Я кивнул, а потом предложил:

– Ну что? На пробежку? Может, у Невилла какие-то соображения имеются? А после пробежки заглянем в больничное крыло, узнаем, как там Дадли…

– Точно, – согласился Ник. – Мадам Помфри говорила, что у него небольшое магическое истощение, может быть, с утра и выпишет.

– А ты-то сам как?

– А что я? – хмыкнул Ник. – Я, в основном, не колдовал, а саблей махал. Так что всё со мной в порядке.

Так что на пробежку мы всё-таки отправились. Невилл, Драко и Гермиона уже ждали нас в холле, поэтому полезное мы совместили с ещё более полезным.

Невилл в ответ на наши расспросы тут же начал сокрушаться:

– Не ожидал я такого в школе. Расслабился. К тому же привык, что эти сгустки эктоплазмы тут везде летают и они относительно безвредны. А то, что ко мне приблизился не призрак, а вполне себе материальный маг, понял только тогда, когда он в меня с Ванюшей угодил Сетью Неподвижности. Безвредный, в общем, артефакт. Его раньше для ловли сниджетов применяли.

Угу. О том, кто такие сниджеты и об отношении к ним волшебников, я был в курсе, поэтому только кивнул. Но галочку себе на память поставил. Сеть Неподвижности – артефакт, когда-то сотворённый Джаредом Поттером именно для ловли этих юрких птичек. И, что характерно, при жизни моих родителей был взят из сейфа Джеймсом Поттером.

– Интересно… – пробормотал я. – Это ж артефакт работы одного из Поттеров.

– Ага, знаю, – кивнул Невилл, – бабушка рассказывала, когда я был маленьким. Только почему он не у тебя в сейфе?

– Очередная мутная история… – пробормотал я. – Его из сейфа забрал мой отец… А вот кому отдал – не знаю. Но догадываюсь…

Догадываюсь, да… Видимо, это была одна из тех чудесных безделушек, которыми Джеймс Поттер пытался купить право на выезд для своей семьи. Не вышло. И, судя по всему, эта безделушка тоже оказалась в руках Светлейшего.

– Динь-динь… – вздохнул Невилл. Ну да, не бином Ньютона, любой с мозгами догадается.

Гермиона, бежавшая следом и слышавшая рассказ Невилла, задумчиво пропыхтела:

– С артефактом всё понятно. А что ты ещё помнишь, Невилл?

– Профессора Флитвика, который меня расколдовал, – вздохнул тот. – А артефакт забрал Дамблдор. Как он сказал – чтобы изучить на досуге.

Угу. Мантию-невидимку он уже сколько лет изучает… Хотя… А почему он не дал сообщнику её? Зачем накладывать сложные Чары Подобия, если можно было просто в суматохе подобраться к Дадли и просто утащить его в подземелья? К чему этот цирк с конями?

«Да не работает у него твой родовой артефакт, – пробормотал Ник мысленно. – Мантия-невидимка куда сложнее, чем Сети. Насколько мне известно, подобные артефакты в те времена Поттеры на продажу делали. Просто эти в Роду сохранились, а на остальных чары развеялись. А эти Джаред Поттер для себя делал, вот и наложил чары посерьёзнее».

Но тут Гермиона, доселе задумчиво бежавшая за нами, пыхтя, как рассерженный ёжик, неожиданно выдала:

– Мальчики, вы не втыкаете? Если роль Толстого Монаха играл некий маг, это значит, что у директора в Хогвартсе есть сообщник, о котором мы не знаем. И кто это?

А ведь в точку, вот что значит аналитический склад ума. Но тут в дело вступил уже Ник.

– Сейчас посчитаем. Деканы были в Большом зале. Хагрид – тоже, да и крупноват он по подземельям шастать, если что. Остаются мисс Пинс, мистер Филч, мадам Помфри, профессор Кеттлберн и профессор Трелони. Все остальные помогали деканам и были на виду.

– А разве профессор Трелони не в Мунго? – удивился я.

– Нет, – отозвалась Гермиона. – Недавно появилась, но из своей башни носу не кажет. Наши говорят, что стала ещё более чокнутой, чем раньше.

– У профессора Кеттлберна со здоровьем беда, – заметил Драко. – Уроки ещё кое-как ведёт, а вот после зельями отпивается. Знаю точно, он их крёстному заказывает. Так что это вряд ли он.

– А что ж он не уволился? – удивилась Гермиона.

– Хочет в следующем году порекомендовать на своё место племянника, Мэрдока Кеттлберна, – ответил Драко. – Он как раз в этом году Салернскую Академию заканчивает. Вот в следующем году профессор Кеттлберн и уволится, и у нас будет молодой преподаватель УЗМС.

– Это не мистер Филч, – вступился за завхоза Конни. – Он хороший. Я чувствую.

Мне, честно говоря, тоже ни в чём не хотелось обвинять старого сквиба. Тем более, что уже пару раз он мне серьёзно помог. Так что я согласился с Конни.

– И кто у нас остаётся в сухом остатке? – съехидничал Ник. – Мисс Пинс, мадам Помфри и профессор Трелони? Вам самим не смешно?

– Да не очень, – ответил Невилл. – Это просто может означать, что мы что-то упускаем.

Пришлось согласиться с этим не очень обнадёживающим заключением. Тем более, что из оставшихся троих подозреваемых я бы точно поставил на медиведьму, помня давешнюю историю с кровью. Стоп. Кровь.

– Ребята, а ведь нашу кровь мадам Помфри так и не получила… – задумчиво сказал я. – И сейчас у Дадли взяли кровь. Уж если это не подозрительно, то не знаю, как вам и угодить.

– Нужно проследить за Больничным крылом! – выдала Гермиона.

Ну, здравствуй, канон… Помнится, так Гермиона периодически высказывала мысли о слежке за всякими подозрительными личностями… начала она со Снейпа, кстати, но тут он вне подозрений.

Что-то ещё мелькнуло в голове насчёт канона, но тут мы добежали до Хогвартса и сразу же рванули в Больничное крыло – навестить Дадли. Только вот по пути до меня дошло то, о чём спросить следовало с самого начала:

– Невилл, а почему ты, собственно говоря, в замке остался? Вроде бы леди Августа хотела тебя забрать на Самайн?

Невилл кивнул и вздохнул:

– Хотела, да. Но потом прислала письмо, что мне лучше остаться в Хогвартсе. Ничего толком не объяснила, одни намёки на какую-то неясную опасность.

– Бред, – не выдержал Драко. – Что тебе вообще могло грозить в защищённом мэноре?

– Не знаю, – вздохнул Невилл. – Я вообще рад, что у бабушки в своё время хватило сил передать опекунство надо мной госпоже Ядвиге. Все эти странные игры вокруг Избранных… напрягают. Это Гарри повезло – за ним стоят Блэки, с ними никто лишний раз связаться не рискнёт. А наш Род сейчас состоит из двух дееспособных членов – бабушки и меня. Дядя Элджи и тётя Энид с их детьми – не в счёт, они – Младшая ветвь и наследовать не могут. А я – ребёнок, по закону у меня своей воли нет. Так что, неизвестно, что было бы со мной, если бы не опекунство госпожи Ядвиги.

– А я тебе скажу, Невилл, – вздохнул я. – Твоя бабушка начала бы болеть, а потом, возможно согласилась бы отдать опекунство над тобой Светлейшему. Какие бы условия он измыслил для тебя – и я предположить не могу, но вряд ли что-то хорошее. Так что, в Хогвартс бы ты пришёл забитым и затюканным ребёнком с промытыми мозгами и до писка был бы верен Дамблдору. И, поверь, это не шуточки. Моим опекуном тоже считался Альбус Дамблдор, и я с года жил у маггловских родственников, родителей Дадли. И они обращались со мной хуже, чем со скотиной, уж поверьте. Я и в саду работал, и в доме, и еду готовил… и получал порой.

– Но как? – прошептала Гермиона. – Есть же специальные службы, которые следят, чтобы приёмных детей не обижали…

– Они обходили Дурслей стороной, – спокойно ответил я, – и в школе никто не замечал, что я выгляжу голодным, что одет в обноски, что компания друзей Дадли надо мной издевается.

– Так всё и было, – мрачно подтвердил Ник. – Гарри ничуть не преувеличивает. Я учился с ним в одном классе.

О том, что предыдущий обладатель его тела входил в эту самую компанию, Ник умолчал. И правильно. Ни к чему нам лишние сложности.

– Но ведь сейчас ты в хороших отношениях с кузеном… – протянула Гермиона. – И Дадли совсем не злой…

– У меня и с родственниками сейчас нормальные отношения, – вздохнул я. – Они, в общем, совсем не злобные люди, просто обработали их хорошо. А когда я это понял и сумел справиться… с этой обработкой… всё поменялось. Дядя и тётя сами не могли понять своего поведения. И Дадли тоже изменился. А потом меня нашли Блэки. Так что теперь всё хорошо.

– Это ведь… Дамблдор, да? – вздохнул Невилл.

Я только кивнул.

– Но для чего? – спросил он с горечью в голосе. – Зачем мучить ребёнка?

– А затем, чтобы явиться избавителем от ужасных Дурслей, когда мне придёт письмо из Хогвартса. Представляете, забитый несчастный сирота попадает в сказку, где он Герой и Избранный? Да я бы потом на Дамблдора молился бы всю оставшуюся жизнь… сколько бы там было той жизни… Вот такие дела.

– Гадость какая, – поморщилась Гермиона. – Как хорошо, Гарри, что этого не случилось.

Случилось, Герми, случилось, только не в этой реальности… Но этого я сказать не мог, поэтому только кивнул, соглашаясь.

Мадам Помфри встретила нас не слишком приветливо, заявив, что Дадли ещё спит и будить она его не будет. На мой вопрос, как чувствует себя мой кузен, и не следует ли позвать целителя Сметвика из Мунго, мадам поморщилась, как от кислого, но всё же ответила, что жизни Дадли ничего не угрожает – небольшое магическое истощение и столь же небольшая кровопотеря. Потом она сказала, что после пробуждения Дадли проведёт соответствующую диагностику, даст выпить зелье и, если всё будет в порядке, то в обед мы сможем его навестить, а завтра с утра мой кузен сможет посещать занятия.

– Но что случилось с Дадли? – взволнованно спросил я. – Почему у него магическое истощение?

Мадам Помфри поджала губы и заявила, что с этими вопросами нам лучше обратиться к Дамблдору и вообще, мы ещё малы и ничего в целительстве не понимаем. Ага, разбежалась…

– Хорошо, мадам Помфри, – кротко ответил я. – Думаю, что мой опекун обратится к директору по этому поводу. Дадли Дурсль – мой кузен, следовательно, член моей семьи, и Сириус Альфард Блэк с радостью проявит о нём должную заботу, если я его попрошу.

Мадам Помфри мрачно взглянула на меня, я в ответ сыграл непроходимый наив и всепоглощающую веру в человечество, так что медиведьме пришлось колоться. Общаться с Сириусом Альфардом она явно не хотела.

– Видите ли, дети, – вздохнула она. – В Хогвартсе произошёл странный и загадочный инцидент, который можно объяснить только происками тайных сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть. Вероятно, мистер Дурсль пострадал из-за того, что он родственник Избранного. Я считаю, что его попытались похитить и провести… эээ… тёмномагический ритуал, но храбрость мистера Мэннинга не позволила этому случиться. Мистер Дурсль практически не пострадал, по правде сказать, я просто перестраховываюсь. Тёмная магия всё-таки… но, прошу вас, не распространяйтесь об этом, я вам это рассказала как друзьям Дадли, я вижу, что вы переживаете за мальчика.

Угу. Прямо сейчас возьму и обрыдаюсь. А то, что тот же самый Гиппократ Сметвик использует те же тёмномагические ритуалы для исцеления больных – это так, семечки. И вообще, вся эта история явно шита белыми нитками. Но высказывать сомнения опасно – наверняка версия придумана Светлейшим, и если мы сейчас начнём задавать вопросы, то привлечём к себе совершенно излишнее внимание.

– Спасибо, мадам Помфри, – вежливо поблагодарил я. – Только прошу вас, позвольте мне взглянуть на Дадли. Обещаю, что не буду шуметь, а ребята здесь подождут.

Медиведьма вздохнула, но всё-таки позволила мне пройти в палату к Дадли. Он действительно спал, но мне не понравился его вид. Лицо Дадли было бледным, но на щеках и на лбу полыхали три ярких пятна почти правильной круглой формы.

– Дадли, – позвал я, – Дадли…

Кузен слабо дёрнулся, но не шевельнулся, и в голову мою стали закрадываться нехорошие подозрения. Я тихонько дотронулся сначала до щеки кузена, затем до лба и убедился в том, что бледная кожа была слишком холодной и липкой, а вот пятна… пятна полыхали жаром. Это явно не магическое истощение. Но что же это? Что-то знакомое, об этом мне рассказывал Сметвик.

Стоило вспомнить целителя, как в голове зазвучал его негромкий голос:

«Драконья оспа опасна для взрослых, дети до четырнадцати лет ею практически не болеют. Но если у взрослых на лбу и щеках сразу образуются характерные нарывы, такие же образуются под коленями, в паху и подмышками и быстро начинают гноиться, то у детей клиническая картина похожа на магическое истощение, однако на лбу и щеках появляются характерные красные пятна, горячие на ощупь. Состояние больного при этом напоминает долгий сон в течение двенадцати-двадцати часов. Потом пятна пропадают, ребёнок просыпается и выглядит здоровым. У детской драконьей оспы продолжительный скрытый период, продолжающийся от двух месяцев до полугода. Больной в этот период не заразен, но когда скрытый период заканчивается, он сгорает в течение недели с характерными для взрослых признаками – язвами, высокой температурой и мучительными болями. Больной не заразен, получить заболевание можно только тогда, когда его кровь попадёт в ранку на теле здорового человека. Но если заболевание начнётся в открытой форме – оно неизлечимо. Перенёсший его ребёнок обычно не умирает, но страдает его разум. Предполагается, что некий паразит поражает мозг, полностью разрушая личность такого больного. Его возможно выучить заново, но больной прочно запечатлевается на того, кто находится рядом с ним и исполняет его любые приказы. Дети, перенёсшие эту разновидность драконьей оспы, обычно живут недолго – максимум пять-семь лет и становятся идеальными рабами для тех, на кого запечатлеваются. К счастью, вероятность заражения крайне низка, за намеренное заражение ребёнка полагается Поцелуй Дементора и любой целитель и медиведьма знают внешние признаки начавшегося заболевания. Детская разновидность драконьей оспы излечима только в скрытом периоде, беда в том, что появившиеся пятна бесследно пропадают, когда ребёнок просыпается».*

Ёрш твою меть! Да что ж это такое!

Мне стоило большого труда сохранить лицо и вежливо распрощаться с мадам Помфри, но когда мы вышли в коридор я быстро сказал остальным:

– С Дадли нехорошо. Сейчас я свяжусь с Сириусом.

– Всё так серьёзно? – нахмурился Конни.

– Более чем, – ответил я. – Всё, ребята, возвращаемся к себе, и молчим. Ничего не знаем, ничего не видели. Просто хотели навестить друга. Драко, скажи Северусу, пусть свяжется с нами по твоему Сквозному зеркалу.

Хорошо, что вся наша компания – народ понятливый, и лишних вопросов не задают. Гермиона, Невилл и Драко отправились к себе, а мы втроём добежали до спальни, где я достал из кошеля сквозное зеркало и торопливо связался с Сири:

– Гарри? – слегка удивился он. – Что-то случилось?

– Случилось! – ответил я. – Быстро вызови целителя Сметвика и немедленно прибывайте в Хогвартс. Дадли заражён детской драконьей оспой. Он пока в Больничном крыле, но к вечеру все признаки пропадут и его выпишут.