Текст книги "Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 52 страниц)

А вот с музыкой у магов и впрямь беда, ибо Селестина Уорлок – наше всё. То, что её песенки могли звучать из каждого утюга – в магмире отнюдь не метафора. Сириус как-то ради смеха зачаровал маггловский утюг, так он кроме Селестины Уорлок ещё и передачи Би-би-си ловил, но это так, к слову.

Да, есть ещё группа «Ведуньи», и ещё пара-тройка менее известных групп и исполнителей, в основном специализирующихся на маггловской классике – Шопене, Шуберте, Моцарте… Их приглашали на свадьбы, приёмы и другие торжественные мероприятия в качестве музыкального сопровождения оных.

Но и это было значительно шире того узкого мирка, который видел канонный Гарри по воле Роулинг. И, чем больше я узнавал магический мир, тем больше убеждался, что лютое противостояние между чистокровными и магглорожденными в каноне искусно раздувалось.

Между прочим, на первом уроке Флитвика тот очень ярко и образно прочёл вводную часть, затем дал небольшой тест, а затем быстренько помахал палочкой и разделил нас на две подгруппы. Как я понял, на потенциально более сильных и подготовленных и на более слабых магически или подготовленных хуже.

Что лишний раз доказывает, что милейший профессор Чар далеко не дурак и даже имеет понятие о таком маггловском педагогическом приёме, как дифференцированный подход к обучению. В первую, более сильную группу попали Гермиона (что неудивительно), Лаванда Браун и Лайза Турпин с Равенкло. Из Гриффиндора в ней оказались Ник, Конни, Парвати Патил и я. Падма Патил вместе с Мэнди, Фэй, Энтони, Терри, Майклом и Джоуи вошла во вторую группу.

Флитвик заявил, что наша группа будет заниматься по более усложнённой программе, вторая начнёт с повторения или изучения азов, но это не значит, что состав групп останется неизменным до самых СОВ. Те, кто угодил во вторую группу, должны больше заниматься, полнее раскрывать свой потенциал, и тогда он переведёт их в нашу. Но и обратный перевод возможен, одного таланта и силы для преуспевания в Чарах мало, нужно ещё и работоспособность.

– В идеале, – закончил свою речь Флитвик, сурово глядя на нас из-под кустистых бровей, – к сдаче СОВ обе группы могут вообще объединиться и заниматься уже продвинутыми Чарами. Если же так не выйдет… Что ж, я гарантирую, что при должном уровне старания СОВ сдадут все. Те же, кто останется в Хогвартсе сдавать ЖАБА, будут весь шестой и седьмой курс заниматься индивидуальным проектом.

По мне так – всё вполне правильно. У второй группы есть стимул – тянуться к первой. У первой тоже есть стимул – не вылететь во вторую. Так и качество изучения материала улучшается, что характерно. Разделением на группы не возмутился никто, кроме Джоуи. Он что-то пробурчал насчёт того, что у него мама – волшебница, Поттер вообще у магглов воспитывался, а в первую группу включили и его, и магглорожденных Мэннинга и Грейнджер. Тот факт, что и сам Джоуи воспитывался в маггловском мире, его явно не смущал.

Флитвик, что характерно, только плечами пожал и вежливо спросил:

– Мисс Грейнджер, вам известно заклинание Вингардиум Левиоса?

– Да, профессор, – кротко ответила та, не делая никаких попыток тут же похвастаться своими умениями.

– Не могли бы вы продемонстрировать нам его? – продолжил Флитвик.

– Да, профессор, – повторила Гермиона, подняла палочку, навела её на стоящую на столе Флитвика деревянную подставку для перьев и отчётливо произнесла: – Вингардиум Левиоса!

Подставка плавно взмыла под самый потолок, описала красивую петлю и аккуратно опустилась на то же место.

– Мистер Мэннинг, сможете показать что-то подобное?

– Да, профессор Флитвик, сэр, – вежливо ответил Томми-Ник.

Он выбрал для своей Левиосы не деревянную подставку для перьев, а серебряную чернильницу, украшенную миленькой такой гирляндой в виде человеческих черепов. Или не человеческих… У них рожки были.

Но ни рожки, ни черепа на свойства Никовой Левиосы не повлияли никак. Чернильница аккуратненько описала мёртвую петлю, со свистом побарражировала над головой Джоуи и ровненько встала на стол, не пролив ни капли чернил.

Меня спрашивать вполне удовлетворённый результатами Флитвик почему-то не стал. Да я и не рвался, если честно. А вот Джоуи не повезло.

– Сможете повторить, мистер Стэнли? – поинтересовался Флитвик.

У Джоуи хватило ума покачать головой. Больше никто никаких претензий не предъявлял.

Закончился урок показом серии упражнений для развития кистей рук второй группе и демонстрацией Левиосы нашей. Задания мы тоже соответственно получили разные – общей была только первая глава учебника по Чарам, посвящённая технике безопасности и заклинанию Люмос. То есть следующий урок начнётся с демонстрации Люмосов, а уж дальше – соответственно результатам групп. После чего полугоблин нас отпустил, довольно щедро отсыпав баллов почти всем.

В целом урок Флитвика мне понравился, к тому же декан Равенкло под иллюзией выглядел весьма мило – как стройный симпатичный тридцатилетний мужчина с белыми волосами и смуглой кожей – не такого насыщенного оливкового оттенка, как у чистокровных гоблинов, а более светлого. Клыки у него были почти незаметны, зато даже заплетённые в косу волосы не могли скрыть заострённых ушей. Ну чистый дроу! Неудивительно, что он скрывает свою внешность под иллюзией – иначе старшекурсницы бы у его ног штабелями падали… и некоторые старшекурсники тоже.

Следующим уроком была Трансфигурация у Макгонагалл. И тут к нам в пару поставили Хаффлпафф, что тёплых чувств у меня не вызвало. Нет, Дадли и Невиллу я был искренне рад, но вот вся душевная компания во главе с Финч-Флетчли симпатизировать не заставляла совершенно. Но они почему-то опаздывали, Макгонагалл в классе тоже не было, а вот на столе сидела серая кошка – вполне себе пушистая и ухоженная, с тёмными чёрточками вокруг глаз, напоминающими очки.

Мы с Конни хитренько переглянулись, и Малфоёныш тут же рванул к кошке, едва успев бросить рюкзак на место рядом со мной.

– К-и-и-са! – счастливо завопил он и ухватил кошку в охапку, начав начёсывать её за ухом. Ошалевшая Макгонагалл (а это была именно она, мы просекли сразу) не сопротивлялась. Конни же, продолжая наглаживать кошку, быстренько заглянул ей в уши, потрогал лапки и проверил глаза, а потом заявил:

– Славная киса! Хорошая киса! Здоровенькая какая, наверное, чья-то питомица сбежала. Киса, а хочешь, я тебе особое зелье принесу? Мне крёстный варит для моего Облачка, будешь ещё красивее и пушистее… А зелье вкусно так пахнет, копчёным мясом. Наши с Драко книззлы его пьют с удовольствием… Киса, погоди, у меня, кажется, немного с собой есть…

И Конни, прижав одной рукой кошку с квадратными от удивления глазами к груди, другой принялся шарить в поясном кошельке. А ведь напоит Макгонагалл зельем для блеска шерсти и повышенной её густоты, как пить дать, напоит…

Хаффлы на это представление смотрели без особого интереса. Подумаешь, кошка, у половины девчонок питомцы или кошки, или книззлы/полукниззлы. Какая-то и впрямь могла удрать и отправиться гулять по Хогвартсу. Кошек не обижали, за исключением бедной миссис Норрис.

Невилл, правда, тоже просёк, что это за киса, поэтому старательно изображал безразличие. Томми-Ник за моей спиной как-то подозрительно запыхтел, Джоуи брезгливо поморщился. Кошек не любит? Ладно, его дело…

И тут в класс влетели Смит с Макмилланом, и последний решил высказаться по поводу и кошки, и Конни:

– Ой, ну надо же, и где это Пожирательское отродье умудрилось такую облезлую тварь откопать? Что, у твоего папаши-Пожирателя денег не хватило на что-то более приличное?

– Это не моя кошка, Макмиллан, – максимально спокойно ответил Конни, усаживая наконец-то кошку обратно на стол и невозмутимо закатывая рукава мантии, – и я бы был тебе крайне обязан, если бы ты не лез в дела моей семьи, а то…

– А то – что? – не унимался Макмиллан. – Врежешь мне, поганка бледная?

Бац! И Макмиллан заткнулся и плюхнулся на ближайший стул. А Дадли невозмутимо пророкотал:

– Ты что к нему вяжешься, Макмиллан? Он тебе слова худого сказать не успел. И кошка… совсем не облезлая, очень даже красивая… И вообще, если у неё хозяин не найдётся – я её к себе заберу. Будет жить вместе с моим Банди…

Хаффлочки захихикали. Похоже, шебутной нрав Дадлиного книззла стал уже притчей во языцех на Хаффлпаффе.

Но хихиканье перекрыл спокойный голос Невилла:

– И вообще, Макмиллан, сын за отца не отвечает, так что сядь и заткнись. Нечего тут цирк устраивать – придёт профессор Макгонагалл – подумает, что мы из дикого леса сбежали.

Макмиллан уже сидел, поэтому он благополучно предпочёл заткнуться. А вот где же Финч-Флетчли?

Видимо, этот же вопрос беспокоил и Невилла, который стал играть у первачков Хаффлпаффа роль своеобразного старосты, потому что он спросил:

– Смит, а где Финч-Флетчли? Почему опаздывает?

– Так я это и хотел сказать… Это Макмиллан первый начал, – проворчал Смит. – Финч-Флетчли в Больничном крыле. Его Флинт проклял.

Хаффлы возмущённо зашумели. Но Невилл коротким взмахом руки прекратил гомон и ласково спросил:

– Просто так взял и проклял?

– Просто так! – запальчиво выкрикнул Макмиллан. Смит покраснел и набычился.

Врут, к гадалке не ходи… Флинт – парень мирный, звереет только во время квиддичных матчей. С чего бы ему барсучат проклинать?

– Точно просто так? – ласково спросил Томми-Ник.

– Отвали, Мэннинг! – агрессивно отозвался Смит.

Ладно, пренебрежём пока. Эта троица буквально всё сделает, чтобы достать не только студентов, но и преподавателей. Так что нам даже особо надрываться не придётся.

Конни, которому надоела эта перепалка, повернулся к столу с кошкой и вытащил-таки из кошеля пузырёк с зельем.

– Да ну тебя, Макмиллан, – сказал он. – Скучные вы какие-то. А тут вон какая киса.

Все вновь обратили внимание на сидящую на столе кошку, но тут она резко подпрыгнула на все четыре лапы и сиганула со стола, превращаясь в прыжке в профессора Макгонагалл.

– Ах! – раздался дружный вскрик восхищённых детей, а вот Макмиллан побледнел до зелени. Ну да, обозвать декана, пусть и другого факультета, и в кошачьем обличье, «облезлой тварью» – это, товарищи, сильно.

– Добрый день! – улыбнулась профессор, правда, не всем. На Макмиллана она метнула такой взгляд, что лично я на его месте уже побежал бы добровольно закапываться.

– Минус двадцать баллов с Хаффлпаффа за оскорбление других учащихся и преподавателя, мистер Макмиллан! Десять баллов Гриффиндору, мистер Малфой, за неконфликтное поведение! Десять баллов Хаффлпаффу, мистер Дурсль, за умение разрешить сложную ситуацию. Но в следующий раз постарайтесь делать это только словесно!

– Да, профессор Макгонагалл, – спокойно отозвался Дадли, и урок пошёл своим чередом.

По поводу манеры преподавания профессора… Её частенько критиковали в фанфиках насчёт того, что и объясняет сухо и заумно, и увлечь не умеет… С полной ответственностью заявляю – это всё лажа. Во-первых, Макгонагалл преподаёт не первый год, то есть особенности развития учеников каждого возраста знает прекрасно. Во-вторых, у неё очень хорошая, образная речь и красивый грудной голос с чёткими интонациями. В-третьих, многое из того, что она рассказывала, тут же дублировалось на доске – чёткими, крупными, разборчивыми буквами. То есть, профессор учитывала, что существуют два типа детей – те, кто хорошо воспринимает сказанное, и те, кто лучше воспринимает написанное, и пользовалась этим. И, наконец, небольшие фокусы с превращениями, сопровождавшие всю её вступительную речь (превращение стола в свинью было только одним из многих), постоянно привлекали внимание тех, кто от природы был рассеян. Так что зря на Макгонагалл катили бочку авторы фанфиков. Хороший она преподаватель.

Под конец первого урока профессор устроила опрос, и выяснилось, что основные правила техники безопасности при трансфигурации, а также постулаты Гампа запомнили все. Макгонагалл отсыпала всем баллов – по одному-два, но всем и после перерыва рассказала о простейшем превращении – дерева в металл, то есть, пришёл черёд попытки превращения спички в иголку.

– Всё вокруг нас, – вещала Макгонагалл, – состоит из одних и тех же мельчайших частиц, но соединяются они в разных сочетаниях. Магия есть то, что даёт нам возможность временно менять состояние этих частиц. Маггловская наука «химия» подтверждает основы учения о трансфигурации, но о том, как они сочетаются, мы будем разговаривать на старших курсах. Материал же первого курса основан прежде всего на вашем желании и воображении. Только достигнув определённого развития магического ядра можно перейти от простейших превращений к продвинутым. Так что наша задача – научиться представлять себе конечный результат превращения и воплощать его в жизнь собственной волей с помощью стандартного заклинания и вашей волшебной палочки. Но помните – результат у вас может получиться разным, ибо главное в трансфигурации – магия, воля и фантазия…

Ну, пока всё понятно. То есть, нужно представить, захотеть и заставить подчиниться… Неважно, что я всё это уже давно изучил и эти объяснения кажутся мне чересчур упрощёнными. Главное, что их поняли все.

– Итак, класс, – продолжила Макгонагалл, – перед каждым из вас на партах лежат несколько спичек. Все знают, что такое спички? Да, мисс Аббот?

– Спички – это деревянные маггловские палочки для разжигания огня, – бойко отрапортовала девочка.

– Совершенно верно, – кивнула Макгонагалл, – смотрите.

И она, взяв в руки спичку, чиркнула ею об коробок. На конце спички возник маленький огонёк, и половина класса выдохнула:

– Здорово!

Ну да, оказывается, те, кто вырос среди магов, простейшее маггловское изобретение рассматривают как фокус.

– Всё понятно? – спросила Макгонагалл.

Класс закивал.

– Надеюсь, что такое иголка, знают все? – снова спросила профессор.

Тут все закивали. В ателье мадам Малкин бывал каждый, а там нередко подгоняют одежду прямо на клиенте с помощью зачарованных игл.

После этого профессор Макгонагалл показала движение палочкой (схема тут же появилась на доске) и произнесла несколько слов (их транскрипция тоже появилась). Палочку она навела на спичку, и перед ней тут же возникла длинная серебристая штопальная игла. Класс восхищённо заахал, а профессор улыбнулась и мягко сказала:

– Не волнуйтесь, если с первого раза у вас не получится. Просто представьте себе иголку и пожелайте, чтобы спичка в неё превратилась. Дерзайте, я верю, что вы сможете.

Что сказать? К концу первого урока иголками могли похвастаться Невилл, Томми-Ник, Конни, я, Сьюзен Боунс и Рон Уизли. Каждому из нас Макгонагалл начислила по десять баллов, поскольку у нас у всех иголки получились почти одновременно, только у Рона на пару минут позже. У Дадли, сестёр Патил, Фэй, Ханны, Дина и Джоуи спичка засеребрилась, приняла форму иголки, но осталась деревянной. Но профессор сказала, что для первого раза это очень неплохо, и дала им по пять баллов. Шеймус сотворил деревянную иголку, за что получил три балла, а вот Макмиллан с Захарией Смитом изменили материал, но спичка у них так и осталась спичкой, правда, стала наполовину металлической… За это они удостоились только одного балла.

Так что мне и этот урок понравился. Правда, потом, боюсь, будет скучновато – все превращения из учебника первого курса наша компания уже знает, а Макгонагалл, в отличие от Флитвика, не делит класс на группы. Но ладно, мне придётся потрудиться, чтобы создать нужный образ – тихого, усердного студента, который совсем не жаждет влезать во всякие авантюры. Интересно, что будет делать Дамблдор – ведь у меня, вроде бы, тролль на очереди… Или нет? Квирелла-то среди преподавателей как не было, так и нет. Значит, нужно быть осторожным, собирать информацию через домовиков и Пивза и не полагаться на послезнание. Кажется, теперь всё может пойти очень и очень по-другому…

Кстати, после уроков со мной связался Сев, который никак не мог понять, что за зелье требует от него Макгонагалл…

Комментарий к Глава тридцать третья. В которой герой посещает уроки Аэробика. Не зря Гарри сомневается:

https://4tololo.ru/files/images/20150602144907.jpg

https://i.ytimg.com/vi/UHDRbjdUXTA/maxresdefault.jpg

https://i.pinimg.com/originals/b1/25/72/b125728586c800a428adf21442dd3a31.jpg

Флитвик:

https://img00.deviantart.net/df42/i/2016/133/b/d/prof__filius__flitwick_by_loonalucy-da2bcgp.jpg

https://i.pinimg.com/736x/42/f9/1e/42f91ea11c07812e3e61b73fef15c973—harry-potter-art-fandom.jpg

Минерва Макгонагалл:

https://i.pinimg.com/originals/20/dc/35/20dc358befb251026bf73ac991c3a251.jpg

Конни и кииисааа:

https://pp.userapi.com/c10928/u159880279/154985533/x_a61f7c08.jpg

====== Глава тридцать четвёртая. В которой герой продолжает размышлять и кое-что слышит ======

Третьей парой у нас была История Магии, которую вёл некий профессор Бингли, персонаж мне абсолютно незнакомый, ибо в каноне его и близко не было. Единственный известный мне Бингли был героем Джейн Остен*, однако тут явно был не тот случай. Но, думаю, что по сравнению с канонным призраком любой вариант – выигрышный. И вообще, Бинса развоплотили, а как быть с остальными призраками? Лично у меня руки чесались нарисовать парочку пентаграмм и загнать в них все факультетские привидения, чтобы они, наконец, ушли туда, куда полагается.

И нет, это не жестоко. Призрак, кем бы он ни прикидывался, – это не тот человек, которого вы знали, который, возможно, был вам дорог. Это паразитарная сущность, состоящая из эктоплазмы и поглотившая часть эмоций и знаний умирающего, собственно, в самый момент смерти. Чаще всего – мучительной и насильственной – недаром призраками почти всегда становятся казнённые, убитые и трагически погибшие. Так вот, эта самая паразитарная сущность подпитывается за счёт сильных эмоций, а замок, наполненный детишками, которые просто не могут такие эмоции не испытывать – это для призраков просто праздник какой-то. И не верю я, что директор об этом не знает, да и деканы тоже… Что ж не изгнали-то до сих пор? А что касается Бинса, то для него вообще каждый день был готов накрытый стол – дети сами приходили к нему на уроки. Почему никто не задавался вопросом – отчего студенты так дружно засыпают на истории магии? Ответ-то на поверхности лежит. Бинс-призрак просто тянул силы из детей, подпитывая самого себя. Дело тут не в гоблинских войнах – читал я о них, преинтереснейшее чтение, только лучше не на ночь…

Так вот, профессор Бингли оказался полной неожиданностью для меня. Моложавый мужчина лет сорока на вид (что могло означать, что на самом деле ему от семидесяти до девяноста), в сером длиннополом несколько старомодном сюртуке с начищенными оловянными пуговицами, державшийся прямо и строго, оказался изумительным рассказчиком. В течение пары он просто держал аудиторию первачков. Тишина стояла такая, что был слышен только скрип перьев – лекция Бингли не то чтобы расходилась с учебником, но очень интересно дополняла сухие факты, изложенные в нём.

На первом занятии мы выслушали рассказ о появлении магов и о великих магах древности – профессор успел рассказать нам о Египте, Вавилонии и Ассирии, пообещав на следующем занятии перейти к Индии и Китаю. Близняшки Патил приятно оживились и вызвались подготовить сообщение, всем прочим достались небольшие индивидуальные задания о тех или иных особенностях ассирийских, египетских и вавилонских магов.

А поскольку это занятие было у нас снова с Равенкло, то и раздражающего фактора в лице компании Финч-Флетчли на уроке не было.

Живую струю внёс Паша, которому вздумалось приползти в класс под конец урока, чтобы проверить, как там мы без него. Профессор Бингли ругать меня не стал, напротив, рассмеялся и даже предложил получше рассмотреть Пашу, чтобы представить себе уреев – священных древнеегипетских змеев, которых жрецы часто делали своими фамильярами.

– Но, профессор, – тут же спросила Парвати Патил (ура, кажется, я начинаю их различать!), – разве древние египтяне тоже были змееустами? Мне казалось, что эта особенность характерна для индийских магов.

– Вы правы, мисс Патил, – кивнул профессор, – среди индийских магов до сих пор довольно много змееустов. Но их было немало и среди древних египтян, и среди шумеров, и среди американских индейцев. Особенно были расположены к этому ацтеки и майя. В настоящее время змееустость приравняли чуть ли не к Тёмной магии, но это совершенно неправильный подход. Это врождённая способность некоторых магов, часто передающаяся по наследству или проявляющаяся у волшебника, в Роду которого по обеим линиям были змееусты. Увы, последним известным змееустом в Британии был Тот-Кого-Нельзя-Называть, а это наложило серьёзный отпечаток на отношение ко всем магам, обладающим этим даром. Хотя, мистер Поттер?

– Да? – отозвался я.

– Вы ведь понимаете своего фамилиара?

– Мы общаемся мысленно, – ответил я. – Картинками.

Палиться я пока не собирался, а близняшки Патил меня выдавать не намерены. Не надо пока лишних слухов о Наследнике Слизерина.

– Это первый шаг к дару, который Вы можете в себе развить, – кивнул профессор Бингли.

– А у Мэннинга тоже змея-фамильяр, – быстренько сказал Джоуи. – Он тоже может стать змееустом?

– О, – восхитился профессор, – давно в этой школе такого не было. Мистер Мэннинг, может быть, пригласите вашего фамильяра на следующий урок? У вас тоже питон?

– Кобра, сэр, – ответил Томми-Ник.

– Надо же, – весело сказал профессор. – Ну, просто в тему следующего урока. Фамильярами-змеями индийских магов чаще всего становятся кобры. Так как? Пригласите?

– Я попробую, профессор, – вежливо ответил Ник. – Но Нагайна не слишком любит, когда вокруг много людей.

– Как? – удивился профессор. – Вашу змею зовут Нагайна?

– Ну да, – невозмутимо ответил Томми-Ник. – Мне нравится Киплинг. У него есть одна сказка… «Рикки-Тикки-Тави»…

– А, мистер Мэннинг, так Вы магглорожденный… Понятно-понятно. Мне тоже нравятся книги мистера Киплинга. Но как Вы умудрились привязать такого фамилиара?

– Случайно вышло, сэр, – обтекаемо ответил Томми-Ник, и профессор не стал расспрашивать дальше.

– Что ж, и такое бывает, – благодушно заметил он. – Помню я одну змею… Впрочем, это не предмет для данного разговора. Кстати, такой фамильяр говорит о вашем прекрасном потенциале. Надеюсь, я не ошибся, мистер Мэннинг?

– Не знаю, сэр, – дипломатично ответил Томми-Ник. – Преподавателям виднее, но я намерен хорошо учиться.

– Не сомневаюсь, мистер Мэннинг… Что ж, господа и дамы, наше сегодняшнее занятие подошло к концу, благодарю вас…

Вот так мы и отправились на обед.

«Не нравится мне этот Бингли», – прозвучал у меня в голове голос Конни.

Я согласился. Хоть профессор и вёл урок интересно, но… Скользкий он какой-то.

«Точно, – согласился Томми-Ник. – Скользкий. И, мне кажется, что он в курсе, что у Тёмного Лорда был фамильяр по имени Нагайна».

«А разве это не все знали?» – удивился я.

«Думаю, что нет, – рассудил Конни. – Тёмный Лорд умел хранить Тайны».

«Но, в принципе, в имени же ничего криминального нет, – заметил я. – Сказки Киплинга все читали».

– А вы что, поссорились? – вмешался нагнавший нас Джоуи. – Идёте, молчите…

– Задумались просто, – ответил я, улыбнувшись как можно дружелюбнее. – Не помнишь, что у нас после обеда?

– Маговедение и магический этикет, – ответил, не задумываясь, Джоуи. – Не знаю, что это такое, но послушать будет интересно.

Интересно, ведь при Хильде эти занятия тоже были… Или это результат предыдущей проверки Попечительского Совета, когда ещё Бинса упокоили? Во всяком случае, если и были такие занятия, то они либо представляли собой такой же фарс, как уроки профессора-призрака, либо Хильда их просто прогуливала. Иначе как объяснить, что она осталась в магическом мире настолько… неподготовленной?

– Да, – согласился я. – Очень интересно. А кто такой Паркинсон? Кто-нибудь знает?

– Не такой, а такая, – захихикал Конни. – Это матушка нынешнего Лорда Паркинсона и бабушка Панси. Очень… своеобразная женщина, так мама говорит, – пояснил он.

Это характеристика, ничего не скажешь.

– Я стесняюсь спросить, – удивился Томми-Ник, – а с чего вдруг знатную даму потянуло в обычные преподаватели?

Конни только плечами пожал:

– Не знаю, Панси говорит, что ей стало скучно, и, когда Попечительский совет решил восстановить в Хогвартсе некоторые отменённые предметы, она сразу же решила попробовать.

– Ладно, – подытожил я, – поживём – увидим.

И подумал, что очень мало знаю о бабушке Панси, а ведь, по словам Леди Вальпурги, она какое-то время была Регентом Рода после преждевременной смерти мужа… от драконьей оспы. М-да, чем дальше, тем больше мне эта самая внезапно вспыхнувшая эпидемия среди старшего поколения чистокровных магов кажется подозрительной. Я уже не раз думал, что из всей этой истории торчит борода с колокольчиками, а то, что добрейший Альбус работал над способами использования драконьей крови вместе с не отягощённым моральными принципами Фламелем – лишнее подтверждение моим мыслям.

Когда мы появились в Большом зале, на обед уже собралась практически вся школа. Дамблдор в мантии бирюзово-алой расцветки отечески улыбался всем и никому со своего золотого «трона», его белоснежная борода была расчёсана волосок к волоску, очки-половинки поблёскивали, на губах играла добрая, отеческая улыбка. Я заметил, с каким восторгом и приязнью на него смотрит большинство студентов и неожиданно подумал, что эти положительные эмоции – тоже неплохая подпитка и защита. Почему я так подумал? Просто в первой книге «Дозоров» Ольга рассказывает Антону Городецкому о своей деятельности во время Второй Мировой и упоминает о «мощном щите обожания», который закрывал Сталина.

Лукьяненко, конечно, выдумщик ещё тот, но ведь и мир Роулинг был для меня в прошлой жизни просто выдумкой. Почему бы этой гипотезе не быть состоятельной?

Но если это так – то у Доброго Дедушки в Хогвартсе не просто мощная – мощнейшая защита. Во-первых, он защищён самим замком, как директор. Да, помню, что полного варианта Директорской клятвы он не произносил, но это не значит, что не произносил совсем ничего. Наверняка директор решил подстраховаться, заранее раздобыл текст клятвы и изменил его, так сказать, под себя.

Во-вторых, бонусом идёт артефакт Гермия Трижды Величайшего. Именно он до поры до времени прикрывает Дамблдора от откатов и позволяет творить весь этот беспредел.

В-третьих, у директора и другие мощные артефакты имеются. Например, тот же самый Капюшон Безумия Лестрейнджей.

И что-то мне подсказывает, что во всю эту историю с безумием Фрэнка и Алисы триада Лестрейнджей была втянута не случайно. Не причина ли этого в семейном артефакте, то есть, одной бородатой личности просто захотелось получить нужное, да ещё и детей Беллы к делу приспособить. Приспособил, да… Даже не знаю, что бы было с Мицаром, если бы мы его не спасли. Точнее, знаю, но настолько гадко это всё… Надо бы спросить у крёстного, как там Мицар и Береника, что-то я о них за всеми треволнениями и подзабыл малость. Надеюсь, что лечение Лестрейнджей завершится благополучно, и они смогут наконец-то обнять своих детей.

Но вернёмся к Носителю Добра и Света. Учитывая то, что в Хогвартсе находится не один мощный защитный артефакт, на территории школы Дамблдор практически неуязвим, как это ни печально. Далее… Если учесть, что мощность Источника падает, о чём говорит состояние домовиков, а от «воровских» палочек он больше подпитку получать не может, то… То у Светлейшего остаётся два пути. Первый – использовать новый мощный Источник, что нереально… И второй…

Тут я поперхнулся. Что там у Доброго Дедушки остаётся для подпитки? Должность преподавателя ЗОТИ? Не в этом году. Аластором Грюмом он рисковать не станет. И тут не в дружбе дело – Грюм, что бы там про него ни говорили, – самый сильный боевик на настоящий момент. И конкретный такой параноик. Чтобы он не заметил, что его силу откачивают? Нереально. Конечно, в каноне его сумел пленить Барти-младший, но что-то мне подсказывает, что всё это было лишь инсценировкой. Настоящий Грюм десяток Барти по стенке бы размазал и не заметил, Кубок Огня – это вообще одна сплошная подстава для Героя, так что спектаклем больше, спектаклем меньше…

И снова вернёмся к Доброму Дедушке. Источник Хогвартса уже не справляется с подпиткой артефакта Гермия Трижды Величайшего, а это значит, что количество откатов превысило все мыслимые пределы. Если артефакт начнёт отключаться без подпитки – Светлейший обречён. Можно, конечно, просто подождать, но что-то моя интуиция вопит, что всё не так просто. Дамблдор – не из тех, кто будет сидеть, сложив лапки и ждать конца. Итак, новый Источник получить невозможно – там всё уже украдено до нас. В том плане, что аристократы за свои Источники цепляются когтями и зубами. Вариант с уничтожением Рода и захватом Родового Источника не пройдёт. Старые семьи – они на то и старые… у них свои секреты, и, как бы ни был силён Дамблдор, ему чужой Источник не подчинится.

Что ещё остаётся… Правильно, при гибели всех членов Рода, кроме оставшегося одного малолетнего Наследника, воспитать того в правильном ключе, да так, чтобы он добровольно допустил Дамблдора до Родового Источника… Нет, не катит. В таком случае магия Источника уничтожит обоих – ведь родственных связей между ними нет, а всякие там постановления и решения… Ну не Родовому же камню их зачитывать. Смешно, право.

А может, наставить детишкам Рабских меток и они, как говаривал Воланд, «сами предложат и сами всё дадут»?

«Нет, – пришёл мне по мысленной связи ответ от Томми-Ника. – Тот, кто носит Рабскую метку, не может быть ни наследником, ни Главой. Если Дамблдор попробует с этим экспериментировать – только детишек зря угробит».

«Блин, ты меня опять слышишь?»

«Только потому, что сам думаю в похожем ключе, – отозвался Томми-Ник, – и никак не могу найти решения. Но у меня дурное предчувствие. Посмотри, какой Светлейший благостный – явно пакость в загашнике приготовил».

«Возможно, – согласился я. – А Конни нас слышит?»

«Не-а, – хмыкнул Томми-Ник. – Гарри, выплыви из нирваны – ты ешь сэндвич с горчицей, а Конни усвистал к змейкам, с Драко пообщаться…»

Я действительно вынырнул из раздумий, так и не сумев ухватить за хвост тревожащую меня идею, связанную с детьми, и углядел сидевших в обнимку за слизеринским столом Малфоёнышей, по бокам от которых присели Крэбб и Гойл. Конни и Драко о чём-то перешёптывались, с самым ехидным видом поглядывая за стол Хаффлпаффа, за которым ещё отсутствовал Финч-Флетчли. Заковыристо его Флинт проклял, ничего не скажешь. Видимо, именно об этом сейчас получает информацию Конни – из первых рук.

Я задумчиво откусил от тоста и только сейчас ощутил лёгкое пощипывание во рту.