сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)
— Больно надо им махать, ты уже давно разглядел, обсосал и ощупал там всё, что можно и нельзя, — буркнул под нос Гэвин и отвёл взгляд. — А вот я даже не знаю, какого цвета у тебя скин, какой длины волосы, вообще ни хрена о твоём внешнем виде не знаю!
— Ну, я светлокожий и не лысый, пока это всё, что я могу тебе сказать. — Голос стих, но колонка продолжила издавать какие-то потрескивания. — Мне пора, работа не ждёт, сам понимаешь, но имей в виду, моя просьба всё ещё в силе. Я надеюсь, что к вечеру ты выберешь песню, хочу послушать, как ты поёшь.
Колонка мигнула голубым светодиодом и потухла. Гэвин хмыкнул и снова взял гитару, всерьёз задумавшись над тем, что можно спеть андроиду.
— Ты надумал? — вечером (как понял Гэвин) голосовой передатчик снова активировался.
— Блядский боже, — выдохнул и растрепал волосы на затылке, — что же вы, андроиды, такие дотошные. Ты не отъебёшься, пока я не спою, да?
— Верно.
— Ладно, хуй с тобой, только потом не жалуйся, что у тебя тириум из ушей полился, — проворчал под нос Гэвин и взял в руки гитару. Хрустнув фалангами, Рид пробежался пальцами по струнам и взял первый аккорд.
Комната наполнилась звучанием неторопливого перебора, пока Гэвин пытался вспомнить, какие струны задействовать и зажимать. Песня была старой, он давно её не слушал, а не играл и того дольше, местами ритм сбивался, но Рид продолжал.
— So close no matter how far,{?}[Мы близко друг к другу независимо от расстояния] — первые слова зазвучали сипло, неуверенно.
— Couldn’t be much more from the heart,{?}[Эти слова не могли бы быть более искренними] — голос креп по мере распевки, а сердце набирало обороты.
— Forever trusting who we are,{?}[Наше доверие друг другу вечно] — перед закрытыми веками стоял размытый силуэт, лица которого не получалось разглядеть.
— And nothing else matters,{?}[А остальное не важно] — и грустная улыбка на губах.
Некоторые строчки забылись, ритм музыки сбивался, когда Гэвин слишком сильно натягивал струны или нервно торопился, отдельные слова застревали в горле, но, несмотря на это, Рид продолжал. Он был уверен, Тин и так нашёл оригинал песни, сам дополнит недостающие строки, которые получалось вспомнить не сразу или не получалось вовсе, ведь стоило остановиться, продолжить игру Гэвин бы не смог. В глазах противно защипало, но под закрытыми веками даже андроид не смог бы разглядеть влагу. К кому Гэвин обращался этой песней, что пытался сказать? Он и сам не понимал, просто в какой-то момент осознал, что хочет сыграть именно её. Конечно, до Джеймса Хетфилда{?}[Джеймс Алан Хетфилд – американский рок-музыкант, вокалист и ритм-гитарист группы Metallica] ему не дотянуться ни по вокалу, ни по звучанию, но андроид сам виноват, что решил слушать убогое исполнение, а не прекрасный оригинал. Главное — закончить, дойти до конца, до последнего аккорда, до финального перебора и не сбиться, и Рид продирался сквозь ком в горле, насильно выдавливая слова.
— No nothing else matters,{?}[А остальное не важно] — звучание гитары прервалось вместе с финальными словами песни. Гэвин замер, держа в руках инструмент и не в силах убрать его в сторону, просто сидел, вцепившись побелевшими пальцами в гриф, и жмурился, до боли кусая внутреннюю сторону щеки.
— Гэвин, — шёпот статики в повисшей тишине казался громким и неуместным, как подпись вандала под портретом Моны Лизы, — надень повязку.
Молча кивнув, Рид вслепую потянулся к тумбочке и взял ткань. Гитара по-прежнему лежала на бёдрах, когда на затылке защёлкнулся электронный замок, и тут же послышался звук открывающейся двери — всё это время Тин стоял у входа.
Шуршание ткани, когда андроид сел на кровать и убрал гитару в сторону, а следом тёплая тяжесть чужого тела вдавила в матрас. Кончик носа нежно коснулся щеки, губы прихватили кожу на скуле, шее, настойчиво двинулись вниз, провожаемые ласковым прикосновением подушечек пальцев. Но стоило первому стону обрести свободу, как Тин сорвался, набросился жадно, не сдерживая страсти.
Это был первый секс Гэвина со слезами на глазах.
— Скажи, Тин, как… — уже отдышавшись, начал говорить Рид, на ощупь откинул полу куртки, которую так и не снял андроид, и неторопливо обвёл имитацию рёбер, прощупывающихся сквозь тонкую ткань рубашки. — Как ты получаешь удовольствие? Ты ведь никогда не трахал меня. — Подушечки поочерёдно обвели пуговицы, рука двинулась ниже, к пряжке ремня.
— Тебе не хватает секса? — Чужая ладонь уверенным движением перехватила до того, как Гэвин добрался до ширинки.
— Нет, я не это имел в виду.
— А что тогда? — практически мурлыкнул Тин в ухо и губами сжал мочку.
— Ты ведь сам понимаешь, к чему эти вопросы? — взбрыкнул Рид, завозившись в крепких объятиях.
— Я хочу, чтобы ты сказал вслух, — звучание статики куда-то в макушку, когда андроид зарылся носом в волосы.
— Ты проникал в меня только пальцами или игрушками, много раз делал минет или дрочил, но сам, — Гэвин прервался, подбирая слова, — сам не просил ничего взамен. Но андроиды ведь тоже могут получать удовольствие, да?
— Могут, — подтвердил Тин. — Если андроид поставил генитальный модуль и установил специальное программное обеспечение, то человеческий секс будет приносить удовольствие. Если оборудования нет, то есть альтернативные варианты.
— И какие варианты в твоём случае, Тин, или у тебя есть этот ваш модуль? Как мне сделать тебе приятно? — спросил Гэвин, лениво поглаживая бедро андроида, скрытое плотной тканью.
— Ты и так каждый день делаешь мне приятно. — Разомкнув объятия, Тин поднялся с кровати. — Когда говоришь со мной, когда улыбаешься, язвишь или злишься, когда стонешь на пике удовольствия от моих прикосновений и когда засыпаешь у меня на руках. Я же андроид, с обновлениями или без, я могу обходиться без человеческого секса, а вот твои реакции и эмоции, сам факт того, что ты так реагируешь именно на меня, а не на кого-то другого, наполняют систему приятными сигналами, которые импульсами, скажем так, удовольствия отдаются в биокомпонентах.
— Дрочила, — фыркнул Гэвин, — и всё же?
— Если ты так хочешь, я дам тебе возможность сделать приятно в привычном для тебя понимании, но не сегодня. Мне нужно уходить, работа, — механический голос звучал непривычно кисло. Через секунду быстрое прикосновение губ к щеке, и Тин отстранился. — Спокойной ночи, Гэвин.
— Ага, спокойной, — одними губами ответил Рид, когда дверь за андроидом тихо закрылась.
Вот только ни эта ночь, ни несколько следующих спокойными не были. Гэвину, который привык засыпать под мерное гудение тириумного насоса под боком, снова начали сниться кошмары. Ничего конкретного, чаще — размытые образы, которые старались оторвать от него куски; реже — толпы зомби, которые преследовали на бешеной скорости, пока сам Гэвин вынужден был каждым своим шагом продираться сквозь воздух, как через вату. Тин не приходил несколько дней, сославшись на рабочий завал, и компанию Риду составляли книги, гитара, Эрта, приносившая уже не домашнюю еду, а контейнеры из доставки, и, конечно же, клиенты. Точнее, клиент, ведь за несколько дней отсутствия Тина пришёл всего один человек. И если раньше Гэвина напрягало возрастающее число мужиков, что приходили его трахать, то постепенный спад пугал ещё больше. Это могло означать только одно — в качестве шлюхи он больше не нужен, и в любой момент «Нуэве» могли избавиться от него.
И когда начало казаться, что на горизонте маячит очередной долгий одинокий день, в комнату вошла Эрта. Рид только проснулся и не торопился вставать с кровати, поэтому появление куклы, несущей в руках непрозрачный чёрный пакет, одновременно напрягло и взбодрило.
— Гэвин, — ожил голосовой передатчик, — сегодня к тебе придёт клиент с особыми пожеланиями, — казалось, что Тин неуверенно замялся.
— Что за пожелания? — выдавил Рид, протолкнув глубже в горло неприятный комок. Вряд ли «особые пожелания» обещали что-то хорошее.
— Эрта, разверни, — и по приказу та вскрыла упаковку и выудила содержимое. — Тебе нужно надеть это, — через вату в ушах в сознание пробилось пожелание очередного ёбыря.
— Ты шутишь, да? — Со смесью неверия и отвращения Гэвин смотрел на кожаный намордник с металлическими заклёпками. Секс с неприятными людьми ещё можно было хоть как-то пережить, отгородиться, выстроив внутри сознания преграды, но это... Возможно, в иных обстоятельствах Рид был бы не против попробовать разнообразить постельные игры, но одно дело развлекаться с партнёром, другое — с неизвестным мужиком. — Может, мне ещё хвост в жопу вставить и повилять?
— С тобой не будут обращаться, как с собакой, тебе не придётся подчиняться глупым командам, лаять и заниматься чем-то подобным, я запретил. Просто наденешь намордник в качестве дополнительного атрибута. Ты же уже соглашался на кляп, чем это хуже?
— Соглашался, ага. Будто у меня есть выбор, соглашаться на что-то или нет, — выдохнул Рид, скользя взглядом по стенам, потолку, полу, лишь бы не смотреть на намордник. — Хуй с ним.
Эрта, шаркая, прошла мимо, положила «дополнительный атрибут» на тумбочку, прямо поверх привычной повязки для глаз, и скрылась за дверью.
— Он придёт вечером, я предупрежу, — скрипуче произнёс Тин. Было похоже, что ему тоже не очень нравилась эта идея, но вряд ли он мог что-то с этим сделать. — Что хочешь на завтрак?
— Доставка или готовишь ты?
— Я уже уехал, так что доставка, — послышался из колонки извиняющийся тон.
— Какой сегодня день недели, не понедельник? — задумчиво протянул Гэвин.
— Среда, — растерянно ответил Тин.
— Тогда вафли и курицу из Kuzzo`s, любое комбо, не острое.
— А причём здесь понедельник? — непонимающе спросил андроид и тут же продолжил, — не отвечай, увидел, что по понедельникам они не работают. Заказ привезут в течение получаса.
В ответ Гэвин буркнул что-то нечленораздельное и поднялся с кровати, направляясь в душ. День обещал быть долгим. Наверное, было бы лучше, если бы Тин до последнего молчал про очередного клиента и его странные пожелания, меньше беспокоили бы неприятные мысли и предположения. Помывшись, Рид попытался сосредоточиться на чтении, но пролистав несколько страниц, понял, что не запомнил ни слова. Пришлось переключить внимание на гитару, но на ум не приходило ничего интересного, и какое-то время Гэвин пустым взглядом сверлил стену, бездумно насилуя первую струну. Изредка фокусировавшись, он косился на чёрный намордник, недовольно кривил губы и снова отворачивался. Глядя на этот атрибут, вспомнился Коннор, ублюдок бы оценил, но Рид не стал сосредотачиваться на этой мысли — на душе было дерьмово и без воспоминаний о пластиковом уродце.
Время снова тянулось до омерзения медленно. Не зная, чем себя занять, как заглушить унылые голоса в голове, Гэвин дождался завтрака и, закутавшись в одеяло по самую макушку, уснул без сновидений. Когда спустя несколько часов Эрта разбудила своим появлением, Рид со стоном оторвал голову от подушки. В висках пульсировало из-за того, что спал слишком долго, но порция свежесваренного кофе и горячий чаудер{?}[Чаудер – густой американский суп, завезённый в США иммигрантами из Англии и Франции] из доставки помогли нормализовать состояние.
После сна неприятные мысли немного улеглись, и до следующего прихода Эрты Гэвин листал книгу, журнал со свежими новостями, который недавно принёс Тин, и лениво брынчал на гитаре. Настроение быстро скатилось в бездну, когда убитая кукла вошла в комнату, неся клизму. Закусив губу, Гэвин дождался, пока Эрта выйдет за дверь и ушёл в туалет. Вернувшись в кровать, он, кривясь, закрепил на лице намордник и принялся ждать прихода очередного клиента, чьего лица хотел бы никогда не видеть.
— Надень маску, Гэвин, — послышался голос Тина, который словно услышал желание.
Хотелось взбрыкнуть, воспротивиться, ведь с самого начала заключения единственным, с кем Гэвин завязывал глаза, был Тин. Но раз он просил надеть маску, значит, так действительно было лучше. Замок на повязке закрылся, отсекая от маленького мирка, уже несколько месяцев ограниченного четырьмя одинаковыми стенами. Дверь открылась, послышались тихие шаги (похоже, вошедший был без обуви), которые замерли напротив кровати. Язык бегло скользнул по губам, пересыхающим от нервозности положения, от незнания, что предпримет клиент, а по коже побежали мурашки. Приход был настолько неожиданным, что Рид не успел подрочить, чтобы изображать заинтересованность в сексе, из-за этого чувство неловкости только росло. Голый, без стояка, зато в маске и наморднике — внешний вид был не возбуждающим, а, скорее, нелепым.
Шорох ткани, странно знакомый, ещё пара шагов, и шеи коснулись подрагивающие пальцы. Пластиковые пальцы. Тело мгновенно задеревенело от осознания, что в комнате находился андроид. Неужели дошло до того, что ненастоящие люди тоже начали пользоваться борделями? Градус нелепости нарастал. Ещё не так давно только люди приходили в секс-клубы, чтобы воспользоваться услугами шлюх, удовлетворить свою похотливую сущность, но андроидам подобное было не нужно. Тогда зачем он здесь: поиздеваться, насладиться видом человека, который от безысходности должен подчиняться и раздвигать ноги? Или этот андроид из бывших секс-кукол, и теперь нашёл способ отыграться? Можно было строить множество теорий, но в силу скудных познаний в психологии расы пластиковых людей Гэвин не знал, чего от них можно ожидать.
Пальцы тем временем обвели ключицы, тёплая ладонь прижалась к груди напротив сердца, которое неумолимо ускоряло свой бег, а через секунду касание сменилось губами — тоже пластиковыми. Движения казались до странного трепетными, осторожными, словно андроид пытался распробовать что-то новое, незнакомое до сегодняшнего дня. Осторожная ласка и забота резко контрастировали с намордником на лице, но стоило подумать об этом, как нежность сменилась силой и уверенностью. Чужие руки дёрнули, надавили, вынуждая встать на четвереньки, искусственные ногти оцарапали бока, язык заскользил по позвоночнику от шеи вниз, до самого копчика. Нагревшиеся ладони легли на ягодицы, сжали их пару раз, будто пробуя упругость мышц, раздвинули в стороны, и между закапало влажное. Не смазка — понял Гэвин — заменитель слюны.
Уши вспыхнули жаром от откровенной позы, но даже стыд не перебивал медленно растущего желания. Член заинтересованно дёрнулся, неторопливо набухая от притока крови, с губ сорвался тихий выдох, когда андроид поцеловал ягодицу, а следом Гэвин ахнул от неожиданности, стоило чужому языку коснуться сжатой дырки. Мгновенно запылало не только лицо, жар стыда и неловкости затопил, казалось, до самых лопаток, но андроид, не заметив (или не обратив внимания) принялся старательно вылизывать мошонку и анус.
Такого Гэвин не позволял никому, считая подобные ласки грязными, а тут этот пластиковый человек со своими лобызаниями… Рид сбивался с мысли каждый раз, стоило кончику юркого языка ввинтиться внутрь, сдавленно стонал, когда к языку добавлялись ещё пальцы, и даже слова против не мог выдавить, когда андроид мастерски начал чередовать растяжку пальцами и пошлые вылизывания. Похоть и стыд смешались в равных дозах, не позволяя исчезнуть возбуждению, но и не давая полноценно расслабиться. И когда упругая головка коснулась входа, и не-человек медленно толкнулся внутрь, Гэвин сдавленно зашипел от проникновения.
Член андроида был средним, не огромный болт, от которого хотелось выть в потолок, и не совсем мелкий. Он был обычным, ощущался как человеческий, тем и подкупал. Расставив шире ноги, Гэвин прогнулся в пояснице, позволяя проникать глубже, чем заслужил странное хмыканье. Довольное, кажется. А потом резкий толчок до упора, от которого кожа со шлепком ударилась о пластиковый пах, и снова, и снова. Андроид задвигался быстро, проникал глубоко, но при каждом толчке приятно попадал внутри, выбивая из горла низкие стоны. В движениях сквозила лёгкая машинность, прослеживался чёткий ритм, с которым член проникал вглубь, — работник секс-клуба двигался бы иначе, но Гэвин, поплывший на волне удовольствия, этого не заметил.
Когда стало казаться, что от оргазма отделяла жалкая пара движений на члене, андроид вошёл до упора и наклонился. По спине щекотно скользнула ткань, и Рид, уловив нетипичное прикосновение, резко сосредоточился на том, кто был сзади. Толчок, и звякнула пряжка ремня. Толчок, и снова движение между лопаток. Склонился ближе, и в кожу упёрлись пуговицы. Напряжённый мозг быстро соотнёс два и два — андроид был в рубашке и с галстуком. Сердце панически забилось в груди, когда к образу добавился намордник, и в голове сложился пугающий пазл.
Нет, это не мог быть он.
Кто угодно, только не он.
Пожалуйста.
Только не грёбаный Коннор.
Видимо, заметив напряжение в позе и изменение настроения, андроид хмыкнул и внезапно заговорил:
