сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)
— Меня унесло с нескольких глотков, но вместо того, чтобы вызвать такси и свалить домой, я полез к нему в штаны.
— Вы переспали?
— Нет, не в тот раз. Сначала у меня не встал, а потом накатила тошнота, и остаток вечера я обнимался с вонючим толчком, — брезгливо поморщившись, ответил Гэвин. — На утро было стрёмно, что пиздец, а когда я застал его у себя на кухне, стало ещё стремнее. Думал, что мы сделаем вид, будто ни хрена не было, даже не помню толком, какую хуйню нёс, чтобы отмазаться, а он и слушать не стал, упал на колени и отсосал так, что я, блядь, звёзды на собственном потолке увидел. Оказалось, он сох по мне уже пару месяцев, а я, долбоёб слепой, не замечал. Он думал, что я по бабам только, весь же из себя брутальный такой, небритый, дерзкий — истинный мужик, а тут такой фортель по пьяни выкинул.
Откинувшись на спинку кровати, Гэвин сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая бешеный ритм сердца. Он не любил вспоминать Луи, ненавидел себя за то, что решил попробовать те отношения.
— Мы были вместе всего три месяца. На работе шифровались, чтобы меньше пиздели, хотя все и так просекли через пару недель. В любом случае пока отношения не мешали расследованиям, Фаулер закрывал глаза, а мнением остальных мы особо не интересовались. А потом на нас упало одно сраное дело с серийником. Мы вышли на его след довольно быстро, вломились в дом как раз в тот момент, когда он хотел застрелить очередную жертву, но отвлёкся на нас, и… — скомкав в кулаках одеяло, Гэвин постарался откинуть всплывшую в голове картинку. — Он выстрелил. Я был как раз на линии огня, но Луи оттолкнул и принял пулю на себя. Мою, блядь, пулю!
Рид шмыгнул носом, но сдержал себя от лишнего проявления эмоций.
— Я убил того серийника, прямо в голову выстрелил падле и кинулся к Луи, но не мог ничем помочь: пуля пробила подключичную артерию, он истёк кровью ещё до приезда «скорой». А самое уёбищное во всей этой истории то, что если бы пуля попала в меня, то просто задела бы плечо.
— Откуда ты знаешь?
— Мне андроид сказал, патрульный, который приехал самым первым, рассчитал что-то в своей башке и выдал такой вердикт. Даже успокоить попытался, чем выбесил меня ещё больше. Будто пластиковый болван может что-то понимать в человеческих чувствах. — Скривив губы, Гэвин сделал несколько вдохов и продолжил. — Не сунься Луи прикрывать меня, он был бы жив. И вот после этого я раз и навсегда зарёкся завязывать отношения с коллегами, никакой романтики, никакой ебли, только работа и не более.
— Ты не думал, что он бы прикрыл тебя в любом случае?
— Думал, но какая хуй разница? Пока есть хоть мизерная вероятность, что он прикрыл меня из-за своих чувств, я лучше буду страдать от неразделённой любви, чем снова смотреть, как напарник умирает у меня на руках. — Приняв бутылку воды, Гэвин сделал несколько жадных глотков.
— Твой напарник, Ричард, в подобной ситуации поступил бы так же, — с неопознаваемыми интонациями в голосе произнёс Тин.
— Ты не можешь этого знать.
— Могу. Ты не замечал, но в его глазах ты не просто коллега, не просто любимый человек, он смотрит на тебя, будто ты целый мир, без которого нет смысла существовать дальше, — хмыкнул и продолжил с усмешкой, — как думаешь, каково это, когда твой мир тебя отвергает?
Гэвин молчал, не зная, что ответить. Неужели всё действительно зашло так далеко? Насколько сильно успел полюбить Ричард, что даже какой-то сраный андроид, который его и не знал толком, успел разглядеть подобное? Или он его знал?.. Внезапная догадка вспышкой озарила сознание, и Гэвин вскинулся, поворачиваясь в ту сторону, где сидел Тин. Что, если он один из сотрудников ДПД? Он знает, кто занимается поисками, а если соотнести его появления с графиком работы, то получается, он приходит после смены. «Нуэве» ведь могли подослать крысу, чтобы иметь доступ к базам, ведь в них можно дополнительно пробивать информацию о похищенных. Но если он коп, то почему не предупредил о готовящемся захвате борделя: не успел, уровень доступа не позволяет заглянуть в файлы расследования или решил не отсвечивать, чтобы не выдать себя? Кто же он: администратор, патрульный, спецназовец или детектив? Или догадка ошибочная, и Тин не имеет никакого отношения к участку?
— Кем ты работаешь? — пересохшими губами произнёс Гэвин. — Ты ведь не просто шестёрка «Нуэве», не один из работников борделя, так ведь?
— Угадал, — в голосе читалась улыбка, а потом Тин склонился и прошептал в самое ухо, — я офицер полиции.
И прежде, чем Гэвин успел ответить, в бедро впилась игла.
========== За закрытой дверью ==========
Внезапный укол не дал времени осмыслить сказанное, а цепкие руки перехватили за кисти, вдавливая в кровать. Наручники обхватили запястья, когда Тин стянул руки над головой, а через несколько секунд разведённые ноги тоже оказались в плену.
— Хотел бы я дать тебе передышку взамен на честность и откровения, но не могу, — с сожалением произнёс андроид. — Через два дня к тебе придёт первый посетитель, и я должен убедиться, что ты не будешь сопротивляться, когда дело дойдёт до секса.
— Предатель, — с презрением выплюнул Гэвин, — чёртова крыса! — И застонал, когда внутрь медленно втолкнулась игрушка, судя по ощущениям, новая, тоньше привычного массажёра, но более изогнутая и ребристая.
— Я не предатель, Гэвин, не в том смысле, который закладываешь ты. Думаешь, я рассказываю «Нуэве» о ходе следствия, вставляю палки в колёса, чтобы расследование топталось на месте?
— А разве нет? — выдавил Рид, захлебнувшись новым стоном, когда чужие пальцы нежно приласкали головку.
— Нет, у меня другая цель, я не мешаю течению дела и не буду пытаться сбить детективов со следа даже в том случае, если они сядут картелю на хвост.
— Настолько уверен, что Ричард не выйдет на «Нуэве»? Мы смогли раскрыть бордель Кастильо, уверен, он найдёт и всех остальных подонков, тебя в том числе! — Рука на члене сделала несколько рваных фрикций, не позволяя сосредоточиться. — Блядство!
— Ричард больше не ведёт это дело, с недавних пор он просто консультант. Догадаешься, кому передали кейс, или мне подсказать? — Губы коснулись шеи, язык очертил ключицы, оставляя остывающую дорожку искусственной слюны.
— ФБР? — Лёгкий укус на груди, и горячий рот обхватил сосок. — Нет, Фаулер не отдал бы так просто. Это Коннор, да? Пластиковый чмошник со своим престарелым дружком, кейс теперь у них?
— Верно, — в статике прозвучали странные интонации. — Ты удивительно хорошо держишься, несмотря на возбудитель, похоже, организм привыкает к дозе. Раз так, то побудь со мной честным ещё немного, скажи, Гэвин, почему ты так сильно ненавидишь Коннора?
— Блядь, твои вопросы… — Стон вырвался из горла, когда игрушка сменила режим на более мощный. — Потому что он лицемерная тварь, притворяется добрячком, зная, что все ведутся на смазливый еблет и щенячьи глазки. Сегодня он делает кофе и мило улыбается, а завтра с той же лёгкостью воткнёт нож в спину, если посчитает, что так будет правильно и продуктивно.
Пластиковые пальцы обхватили основание игрушки, неторопливо потянули на себя, а потом медленно втолкнули обратно. И снова, и снова, пока Гэвин не сорвался на хрипы, от возбуждения теряя способность связно мыслить.
— Да трахни уже нормально!
— Нет, — ровно, без эмоций, — сегодня ты кончишь сам, довольствуясь вибрацией.
— Ты псих, я не смогу так, — задушенный шёпот на выдохе.
— Сможешь, и одна маленькая вещица тебе в этом поможет.
Тин отстранился, зашуршал целлофаном, потом раздался звук открывающейся коробки, и головку члена объяло что-то плотное.
— Я заметил, что у тебя очень чувствительная головка, а ещё ты ярко реагируешь на стимуляцию уздечки, поэтому прикупил массажёр с вибропулями.
Рука обхватила член, раздались два тихих щелчка, пока Тин крепил пули к резиновой основе. Когда он закончил, лёгкая вибрация отдалась в члене, и Рид с шумом втянул воздух через сцепленные зубы.
— Пластиковый извращенец, — рыкнул Гэвин и непроизвольно двинул бёдрами, когда вибрация на головке усилилась, а игрушка внутри сместилась.
— В таком случае ты не меньший извращенец, чем я, ведь получаешь удовольствие от всего, что я делаю. — Прохладное дыхание прошлось по коже живота, вызвав сонм мурашек, зубы прикусили кожу, выбив очередной громкий вздох. — Это ведь люди придумали такое разнообразие игрушек, начиная от простых вибраторов, фаллосов и мастурбаторов с подробной имитацией мужских и женских половых органов, заканчивая тентаклями, собачьими, драконьими или конскими членами. Люди зависимы от секса, и ты не исключение, скажешь, я не прав?
— От той дряни, что ты мне колешь, даже у трупа встанет, — с трудом собрав в кучу мысли, выдавил Гэвин.
Губы, попеременно выцеловывающие живот и рёбра, растянулись в улыбке, а через секунду Тин отстранился.
— Успокаивай себя этим, Гэвин, но я ведь вижу, как ты реагируешь на меня, мои прикосновения и моё присутствие. Тебе нравится не просто стимуляция, тебе нравится, когда это делаю я.
— Да хрена с два! — крикнул и захлебнулся стоном, когда вибрация усилилась в несколько раз.
— Вот и проверим. Среднее время твоей эякуляции, если я не пытаюсь отсрочить оргазм, составляет восемь минут и сорок семь секунд. — Пластиковые пальцы огладили губы, и Гэвин машинально приоткрыл рот, вызвав у Тина тихий смешок.
— Ты, блядь, ещё и засекал? — увернувшись от чужой руки, выстонал Рид.
— Только что подсчитал, — прозвучало в ответ. — У меня же совершенная память, не так сложно пересмотреть воспоминания и сделать простые вычисления. А сейчас я оставлю тебя наедине с игрушками, и посмотрим, насколько быстро ты дойдёшь до грани без моего участия.
Прикусив напоследок мочку уха, Тин поднялся с кровати и вышел за дверь, удалённо усилив вибрацию. Уровень стимуляции был выбран стандартный, который чаще всего использовался во время секса с Гэвином. Заперев дверь, Тин прислонился к ней спиной и переключил фокус внимания на трансляцию с видеокамеры.
Происходящее будоражило, импульсами напряжения распространялось по тириумным трубкам, порождало в системе странные сигналы. Быть так близко, совсем рядом, буквально в нескольких шагах, стоять за дверью и наблюдать за извивающимся на кровати Гэвином было чем-то новым. Камера высокого разрешения отлично передавала всё: как человек был возбуждён, разгорячён, как же сильно хотел внимания, жаждал получить удовольствие, изнемогал от дурмана в голове и теле. Торс влажно блестел, тёплый боковой свет бра подчёркивал фактурный рельеф на груди, животе, бёдрах, подсвечивал шрамы. Так хотелось войти обратно, провести ладонями по горячей (тридцать семь и три градуса) коже, собрать подушечками капли пота, очертить языком стоящие соски, облизнуть, прикусить, вызвать новую порцию стонов, заласкать до несдержанных хриплых криков. А потом ниже, к пупку, к чувствительной коже на животе и эрогенным зонам сбоку, рядом с рёбрами, чтобы мышцы пресса сократились от даримой ласки. Он хотел оказаться там, внутри, вместе с Гэвином, довести его до пика, до безумия, чтобы человек бился в мощном оргазме и просил ещё и ещё. Он хотел, но не мог, ведь нужно было показать разницу.
Жди.
Сам виноват, сам выбрал такую роль, теперь оставалось терпеть вместе с Гэвином, изнемогать от обоюдной, объединяющей их сердца и души жажды. Андроидам не нужен секс как таковой, не нужно самоудовлетворение, но от вида мечущегося по кровати Гэвина в программе запускались неидентифицируемые команды. Как маленькие жучки, они разбегались по запущенным процессам и въедались в код, провоцируя на активные действия.
«Попробуй», – соблазнительно нашёптывал голос внутри.
Нет, рано, ещё несколько минут.
«Ну же, давай, вместе…»
Руки на автомате поднялись к груди, дрожащие пальцы неуверенно начали расстёгивать пуговицу за пуговицей, оголяя искусственный рельеф. Лёгкое касание к кромке насоса, несильное давление, чтобы с тихим щелчком регулятор вышел из пазов. Опасно… Обратный отсчёт алым предупреждением перед глазами, помехи интерфейса, максимальная чувствительность и сильнее сбоящий голос. Движения пальцев внутри ощущались странно, приятно и страшно одновременно, сенсоры реагировали истерикой, выдавая ворох ошибок, нагружающих систему в мазохистском удовольствии. Подушечки свободной руки на языке, вперёд, назад, глубже, до упора в горло, чтобы зацепить стыки панелей на нёбе и соединение гибкой части языка с основанием. Голосовой модуль со сбоем воспроизвёл стон, смешав статику со стандартной озвучкой модели, и одновременно за дверью застонал Гэвин от усилившейся вибрации массажёров. Ноги подломились, система фоново перераспределила нагрузку, но до отключения ещё было время. Таймер неумолимо тикал, приближая смерть, но регулятор намертво зажат в белых пальцах — ни шанса выронить. Движение во рту ускорились, стоны сорвались в скрежет, дыра в теле откликнулась на осторожное проникновение буквально у самой кромки грудной пластины.
3…
2…
1…
Насос с щелчком вошёл в паз, алая подсветка сменилась стандартной синей, логи очистились, трудоёмкие процессы закрылись, оставив после себя воздушное ощущение полёта. Так чисто, свободно, пусто, как в первый день запуска, будто заново сошёл с конвейера. И белые капли спермы на смуглом животе Гэвина в качестве заключительного штриха – кончили каждый по-своему, но одновременно.
Как только контроль над движениями вернулся, Тин поднялся с пола и, слегка пошатываясь, пошёл за сменной одеждой. Тириум залил грудь, ткань липла к скину, некоторые потёки доставали до брюк — вещи оставалось только выбросить, чтобы испарившиеся следы голубой крови не вызывали вопросов. Переодеться, сполоснуться и вернуться к Гэвину, он как раз успеет отойти от посторгазменной неги.
Дыхание успело восстановиться как раз к возвращению Тина. Из-за вынужденной слепоты Гэвин по походке научился определять, кто зашёл в комнату. Шаги Эрты были лёгкие, немного шаркающие, и каблуки её туфель звучали тише, чем у ботинок Тина, который, как метроном, отстукивал каждый шаг. Гэвин пытался по звуку угадать, кто из офицеров представился ему как Тиннак, но из списка удалось исключить только Бобби и Робби — двух придурочных патрульных, которые пострадали во время революции и хромали на пару, отказываясь избавляться от «боевой травмы». Тёплое и влажное неожиданно коснулось живота, отчего Рид вздрогнул, чувствуя, как по телу разбегаются мурашки.
— Пятнадцать минут и двадцать четыре секунды, — сказал Тин, пальцами и языком размазывая по животу остывшее семя, — столько ты продержался без моего вмешательства. Это на семь минут и тридцать семь секунд дольше, чем твой средний показатель и на три минуты и двадцать восемь секунд превышает максимально зафиксированное время эякуляции. Конечно, при контроле оргазма ты держишься дольше, но я не учитываю эти данные.
— Это ничего не доказывает, — вяло огрызнулся Рид. — Ни одна игрушка в жопе или на члене не заменит живое существо.
— Похвально, что ты считаешь меня живым, — усмехнулся андроид.
— Блядь, я не… — прервался и устало вздохнул. — Неважно.
Желания спорить не было. Гэвин уже и сам запутался в своём отношении к ходячим компьютерам. Нельзя любить или ненавидеть телевизор, смартфон или кофеварку, а андроиды, пусть и не все, но вызывали эмоции. Сначала чёртов Коннор бесил так, как ни один живой человек, потом Ричи, первое время казавшийся бездушной машиной, вплёлся в жизнь и огорошил своими чувствами, а теперь Тин… Гэвин не знал, как реагировать на этого андроида, ведь с каждым днём общения жгучая ненависть, что была в начале, постепенно утихала.
Осторожное касание к вялому члену, проникновение прохладного пальца внутрь, чтобы смазать натёртые стенки, а потом — горячий рот на головке, настойчивое скольжение языка, пока Тин слизывал остатки спермы.
— Стой! — захлебнувшись воздухом от остроты ощущений, выкрикнул Гэвин. — Не надо.
— Почему? — недоумение, интерес, непонимание в механическом голосе, а потом очередное прикосновение языка.
— Блядь, Тин, остановись! — Дёрнул тазом в безуспешной попытке уйти от прикосновений. — Слишком…
— Слишком? — эхом переспросил андроид.
— После оргазма ощущения очень сильные.
— Разве от этого не приятнее?
— Нет, — ответил Гэвин, чувствуя, как Тин освобождает ноги от оков. — Точнее, это настолько приятно, что не хочется, чтобы было ещё приятнее, иначе почти больно. Я не знаю, как точнее объяснить.
— Здесь также? — Андроид добавил второй палец и надавил на простату. — Судя по тому, как отзывается твой организм, такая стимуляция тебе больше по душе.
— Мудак, — выдавил Рид, сопротивляясь вновь нарастающему возбуждению. Из-за наркотика организм реагировал острее и восстанавливался быстрее. — Какой же ты мудак…
— Ты повторяешься, — прошептал Тин, ускоряя фрикции.
— На хуй иди!
