сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)
Дерьмовые будни были похожи друг на друга: приходила Эрта, вкалывала наркотик, уходила, а следом на пороге появлялся клиент. И так по кругу. Иногда бывали дни (чтобы проще было разделять сутки, Гэвин решил, что клиенты приходили днём), когда появлялся только один человек, иногда — двое, трое один за другим. Дни, когда приходилось принимать несколько человек поочерёдно Рид ненавидел больше всего. Наркотик действовал, вызывал возбуждение, а кончить получалось редко — клиентов особо не волновало, что чувствует шлюха, а додрочить, чтобы облегчить своё состояние, Гэвин не всегда успевал, ведь один урод почти сразу сменялся другим.
Некоторые приходили просто за еблей, и Рид бездумно позволял себя трахать, покорно сосал, развлекался с игрушками, пока клиент дрочил на это неумелое шоу, или нагибал сам, если появлялись редкие желающие побыть снизу. Иной раз находились любители попиздеть, и тогда Гэвин нехотя поддерживал разговоры обо всём подряд. Он больше не вглядывался в приходящих мужиков, не запоминал фигур, лиц, лишь бегло обращал внимание на отличительные черты. Так было проще. Люди превратились в безликую массу манекенообразных существ, которые говорили, двигались и с щелчком замка исчезали за белой дверью.
Пока наркота пленяла мысли, было просто, ведь картинка расплывалась, на губах расцветала дурная улыбка, а член бодро вставал и тёк каплями даже от лёгкой стимуляции. Но со временем эйфория наступала всё реже, ослабевала, и Гэвин понял, что организм постепенно привыкал к «отпечатку». Доза не росла. Пока не росла, но изменения могли нагрянуть в любой момент, ведь следом за исчезнувшим дурманом могло испариться и возбуждение. Только дни проходили, а стояк появлялся почти без проблем (лишь изредка Риду приходилось дрочить, чтобы выглядеть заинтересованным в сексе).
Было хреново.
С каждым новым клиентом чувство, что тебя использовали, замарали, окунули не в грязь, а во что-то похуже, прогрессировало и раскидывало лапы, подобно огромному пауку. Время в душевой увеличилось вдвое, пока Гэвин между приходами клиентов стирал с себя чужие касания и старался забыть голоса и стоны. И только появления Тина помогали держаться и окончательно не скатиться в дерьмо, что копилось, копилось, копилось и не находило выхода.
Этот андроид делал массаж и расслаблял после особенно тяжёлых дней. Слушал бессмысленный трёп, успокаивал, сам рассказывал какие-то мелочи, даже книги стал приносить, чтобы во время затишья не было совсем скучно. Было странно, но он, на самом деле, старался поддерживать, постепенно стал не просто существом, что позволяло отделять одни сутки от других, он медленно, но верно становился опорой. Его механический голос был живым и настоящим на фоне человеческой речи тех уродов, что приходили только за сексом. В его словах и ласках ощущалась искренняя забота и тепло, а своими прикосновениями он из раза в раз дарил яркие оргазмы. На фоне всех остальных Тин казался воплощением нежности и внимания, делал только то, о чём просил Гэвин. С каждым бесконечным днём, с каждым приходом Тина Рид отчётливее понимал, что вляпывается глубже и глубже. Понимал, но по какой-то причине больше этого не боялся…
Взгляд неторопливо скользил по строчкам, мозг жадно запоминал предложение за предложением, найдя в книгах подпитку и разминку. Выбор литературы у Тина был странным: в первый раз он принёс классику — «451 градус по Фаренгейту». Гэвин тогда посмеялся, но перечитал. Следом на тумбочке оказались «Цветы для Элджернона» и «Горбатая гора», и Рид снова не стал воротить нос, но когда Тин принёс «Изысканный труп», это уже напрягло.
— Ты меня сожрать собрался? — позже, во время прихода Тина, спросил Гэвин. Конечно, он предполагал, что в выборе книг могла быть какая-то логика, объединяющая между собой разные произведения, но проследить её не получалось.
— Странные у тебя мысли, Гэвин, — андроид в ответ фыркнул статикой.
— Ты припёр мне книгу про двух убийц-гомосексуалистов со склонностью к некрофилии и каннибализму, не удивляйся, что после этого в голову лезет всякая хуйня, — отвётил Гэвин, на слух пытаясь определить, чем занят Тин.
— Если честно, по названию я предположил, что это детектив. В следующий раз буду проверять аннотацию, — ответил андроид и сел на край кровати.
— Похрен, это было даже занятно, такой дичи я ещё не читал, — пожал плечами Рид.
— Я тебе принёс ещё кое-что, — перевёл тему Тин, и в губы ткнулась трубочка. — Попробуй.
Решив, что бояться всё равно нечего, Гэвин обхватил её губами и сделал глоток. По рту растеклась почти забытая горечь кофе, на рецепторах заиграл вкус корицы и едва различимый аромат ванили. От неожиданности Рид выплюнул напиток прямо на одеяло.
— Какого хуя! Убить меня хочешь?!
— Откуда такие мысли? — прозвучало тихо и обиженно.
— Действительно, блядь! Ты ежедневно накачиваешь меня «отпечатком» и спрашиваешь «откуда такие мысли»! Эта дрянь при взаимодействии с кофеином может вызвать остановку сердца, и не говори, что не знаешь про это! — Внутри клокотала злость и начало растекаться мерзотное чувство предательства.
— Знаю, — тихо ответил Тин, — но тебе не о чем волноваться, Гэвин. Видишь ли, уже месяц я не даю тебе никаких наркотиков, взамен Эрта вводит физраствор. Твоё возбуждение и чувствительность — это не заслуга препарата, а самовнушение и естественная физиологическая реакция.
— Ты же это не серьёзно, — голос мгновенно осип от услышанного.
— Вполне серьёзно. — С тихим стуком стаканчик с кофе опустился на тумбочку. — Как бы я ни пытался переработать возбудитель, даже самый щадящий состав может оказаться вреден, а я не хочу, чтобы тебе это вышло боком. Или ты хочешь вернуть инъекции?
Сглотнув, Гэвин ненадолго задумался. С одной стороны, под действием предполагаемого наркотика было проще не реагировать на происходящее. С другой — полный список побочек был не известен.
— Ты ведь сможешь без возбудителя, да? — тихий шёпот статики на ухо и нежное поглаживание пальцев на шее, прямо там, где под кожей пульсировала артерия.
— Смогу. — Рид шумно сглотнул, не веря, что согласился на это.
— Ты молодец. — Осторожный поцелуй на щеке, носу, лбу. — И помни, что я всегда помогу тебе здесь. — Пластиковая ладонь недвусмысленно огладила прикрытый одеялом пах. — Сегодня у тебя было трое посетителей, а кончил ты всего раз. Хочешь минет? Заодно заглажу вину, что напугал тебя с кофе.
— Блядство. — Этот проклятый голос при всей нечеловечности звучал соблазнительно. Гэвин потёрся крепнувшим членом о ласкающую руку и прошептал, — хочу.
Тихий смешок, и одеяло отлетело в сторону. Шелест одежды, а следом Тин пересел, оказываясь между разведённых ног, и медленно провёл языком от основания ствола до головки.
— Быстрее или растянуть удовольствие? — спросил андроид, неторопливо облизнул уздечку и, поймав каплю секрета, толкнулся кончиком языка в уретру.
— Быстрее, — нетерпеливо выдохнул Рид и на ощупь накрыл ладонью безволосый затылок. — Возьми в рот полностью.
Если бы мог, притянул бы резко за волосы и засадил сразу до упора, но Тин ещё ни разу не дал такой возможности, постоянно снимал скин. Пластиковый затылок, пластиковые губы, пластиковые руки, но даже при всей своей искусственности, он казался настоящим и живым. И язык — мягкий, влажный, чуть твёрже человеческого, но это отличие вряд ли бы удалось заметить, не будь на глазах повязки. А потом горячая глотка обхватила член со всех сторон, и Гэвин, потонувший в водовороте удовольствия, окончательно потерялся в мыслях.
— Как жаль, что я могу различать только запахи, как бы хотелось почувствовать вкус, — механически прохрипел Тин, старательно вылизывая от остатков спермы.
— Если так нравится конча, то поменяйся со мной местами, нажрёшься до отвала, — лениво огрызнулся Рид, не до конца отойдя от оргазма. Лёгкий, но чувствительный шлепок по яйцам резко выдернул из приятной неги. — Эй, блядь, аккуратнее!
— Не язви. — Нежное касание губ на месте шлепка. — Я говорю только о твоём вкусе, остальные меня не волнуют. И тебе грех жаловаться, я сразу запретил кончать тебе в рот, максимум — на лицо.
— О, мне от этого пиздец как легче! — взбрыкнул Рид и отпихнул от себя андроида. — Всё, хватит там нализывать!
— Хорошо. — С тихим смешком Тин отстранился. — Мне нужно уходить, а ты ложись спать. — Короткий поцелуй в плечо, и андроид направился к двери.
— Постой, Тин, — прокашлявшись, неуверенно начал Гэвин, — у меня просьба.
— Какая?
— Книги это, конечно, прикольно, но принеси мне ещё кое-что.
— Если тебе нужен смартфон или планшет, то…
— То хуй мне, это и так понятно, — перебил Рид. — Нет, я хочу гитару. Акустическую. Я не могу бесконечно читать, а больше здесь заняться нечем. Почти нечем… — Гэвин прервался и напряжённо пожевал губу. — Если переживаешь, что я на кого-то с ней нападу, то пусть Эрта приносит её только в то время, когда я здесь один.
— Не знал, что ты играешь, — с интересом протянул андроид.
— Играл раньше, но уже лет десять не брал гитару в руки. Буду вспоминать. — Нервным движением Рид потёр шею.
— Я принесу, — согласился Тин, — будем считать гитару твоим подарком на день рождения.
— Уже октябрь? — с ужасом прошептал Рид.
— Да, Гэвин, уже октябрь, послезавтра седьмое число, — едва слышно ответил андроид. — А сейчас ложись спать, тебе нужно отдохнуть.
Как только Тин вышел за дверь, Гэвин, дождавшись разблокировки замка, снял с глаз повязку и, скомкав одеяло, закинул на него ногу. Несмотря на тяжёлые мысли, от усталости прошедшего дня уснул он почти мгновенно.
10 октября 2039 года
— Ну что, поздравляю, вы раскрыли ещё один бордель, — произнёс Фаулер, но ни в голосе, ни на лице радости не было, только недовольство. — Пресса в восторге, журналисты от счастья обсыкают стены участка, после года затишься сразу два борделя за два с лишним месяца. Молодцы.
— Мы могли бы найти их все, — недовольно перебил Коннор, — стоило немного подождать, тогда бы прикрыли деятельность «Нуэве» в Детройте и нашли бы Гэвина, а сейчас…
— Там мог быть Рид, — вмешался Андерсон.
— Но его там не оказалось! Я ведь говорил вам, что нужно выйти на все точки разом. Говорил тебе, Ричард! — Коннор повернулся, мигая алым диодом. — Он знал, что мой план верный, но специально не стал поддерживать меня, надеясь, что там окажется Гэвин Рид!
— И что это значит? — хмуро спросил капитан Фаулер.
— Он не объективен, когда дело заходит о Гэвине, и намеренно подставил под удар людей…
— Замолчи!
— …которых мы могли спасти, а все потому, что Ричард питает к своему напарнику романтические чувства! — так и не снизив тона, кричал Эйтс. — Он любит Гэвина Рида!
Закончив, Коннор с человеческой усталостью опустился на стул, стараясь отдышаться. Уровень стресса повысился, корпус нагрелся, требуя дополнительной вентиляции, интерфейс сбоил от избытка эмоций. В одном он был уверен точно — скрывать привязанность Ричарда дальше нельзя.
— Это правда? — Фаулер перевёл взгляд на Найнса.
— Частично, — скрипнув зубами, ответил андроид. — Я действительно люблю Гэвина, но у меня не было цели жертвовать другими похищенными.
— Ты знал, что опасно идти на захват, знал, что Флейшманы залягут на дно, но выставил в качестве основного приоритета Гэвина, — голос Эйтса звучал спокойнее, но диод всё ещё выдавал эмоциональную нестабильность. — Капитан Фаулер, как детектив, ответственный за поиски Гэвина Рида и за кейс картеля «Нуэве», я прошу вас отстранить от этих расследований детектива Ричарда Найнса в связи с конфликтом интересов.
— Ты не можешь! — рыкнул девятисотый.
— Официальный запрос уже отправлен вам на почту, — холодно закончил Коннор.
— Капитан Фаулер, послушайте...
— Нет! — прервал тот Ричарда. — Я одобряю запрос Коннора, с этого дня ты отстранён от обоих дел.
— Вы не можете.
— Могу. А теперь прошу тебя покинуть кабинет, нам необходимо решить, что дальше делать в сложившейся ситуации.
Ричард до скрипа в суставах сжал пальцы, чтобы не сорваться на капитана. Ему был безразличен кейс «Нуэве», но отстранение от дела Гэвина было ножом в спину. Так, значит? Издав лязгающий металлом звук, андроид кинулся на Коннора. Удар, и тот свалился со стула. Ещё удар, и пластик на лице треснул, а из носа потёк тириум. Следующая атака не достигла цели — Эйтс успел увернуться и через мгновение бросился в ответ. Из-за эмоциональной нагрузки система сбоила, Найнс не успел уклониться, и чужой кулак оставил на щеке вмятину.
— А ну прекратили, оба! — сквозь сбои слуховых сенсоров прорвался голос Фаулера.
Едва успев остановить новую атаку, девятисотый замер. Диод стабильно пылал багровым, на интерфейсе горело предупреждение о некритичном повреждении лицевой пластины, а стресс поднялся до восьмидесяти двух процентов. Беглое сканирование показало, что Коннор был не в лучшем состоянии: восемьдесят четыре, на два процента, но выше, трещина в скуле, тириум из носа пачкал рубашку и галстук, имитация кожи исчезла наполовину, повреждение шарниров на двух пальцах правой руки.
— Детектив Найнс, — капитан переключил внимание на себя, — выговор с занесением в личное дело и отстранение от работы на неделю. Сдавай значок и табельное.
Сил спорить не нашлось, из-за напряжения голосовой модуль отказал полностью, и андроид молча положил на стол пистолет и значок. Злость клокотала внутри, грозя в любой момент перелиться через край, и Найнс поспешил покинуть кабинет, едва сдерживая желание хлопнуть дверью с такой силой, чтобы разбились стёкла.
Модуляция голоса Гэвина молчала, но и так было понятно, что сейчас оставалось только ждать.
========== Мой ==========
I got the devil on my shoulderAnd I just can't sink any lowerThe hounds of hell are getting closerI got the devil on my shoulder(c) Billy Talent — Devil on My Shoulder
8 декабря 2039 года
Расчёты оказались верными, после удачной облавы на бордель в Мидтауне Флейшманы залегли на дно. Они не ездили в подозрительные места и избегали двусмысленных разговоров как на работе, так и дома, оставаясь наедине. Некоторые изменения произошли только в поведении — они стали раздражительнее, резко реагировали на любые вопросы, которые не касались работы, и почти всё время проводили в лаборатории. «Недоёб у ребят просто, вы же кормушки прикрыли», — посмеялась модуляция Гэвина, и Найнс согласно кивнул.
Подвижек по делу Гэвина не было. От безысходности Коннор даже взялся за проверку оставшихся андроидов из списка: многих смог вывести на разговор сам, некоторых уговорил содействовать Маркус, остальные отпали в процессе слежки. Действия были бессмысленны, ведь, потратив два месяца, Эйтс не продвинулся ни на шаг. Допросы похищенных, поиски клиентов, бесконечные препирательства с их адвокатами, проверки и перепроверки отчётов криминалистов тоже не приносили результата — все зацепки вели в никуда. Обо всём этом Ричард по секрету узнал от лейтенанта Андерсона, который то ли из жалости, то ли из полицейской солидарности решил кратко поделиться информацией.
И каждый впустую потраченный день вёл к тому, что Гэвин Рид неотвратимо сближался со своим похитителем.
***
Лениво перебирая струны, Гэвин невидящим взглядом смотрел перед собой. Сегодня он был один. Как и вчера, как и позавчера, как и несколько дней на прошлой неделе. Определять время, проведённое в четырёх стенах, по-прежнему было тяжело, ведь Тин не акцентировал внимание на изменяющихся датах, а спрашивать желания не возникало. Смирение, привычка или… Рид не любил задумываться над тем, что прячется под этим «или», упрямо отбрасывал мысли, что всплывали в сознании, ведь так было проще — не возникало необходимости врать самому себе. А врать было о чём, ведь как бы Гэвин ни противился, тот внутренний огонь (пусть и неуместный), что разжёг Ричард, постепенно угасал, оставляя слабо тлеющие угли, зато соседний костёр уверенно разгорался.
— Что за мелодия, Гэвин? — неожиданно послышался голос Тина. — Не могу найти совпадений в Сети.
— Херня какая-то, играю, что в голову взбредёт, — отмахнулся Рид и продолжил чередовать переборы. Задеревеневшие пальцы, которые первое время упорно отказывались слушаться и сгибаться для нужных аккордов, нехотя поддались, хотя барре{?}[Барре – это такой прием при игре аккордами, когда указательным пальцем левой руки зажимаются несколько струн одновременно. Полное барре – указательный палец зажимает все шесть струн, а полубарре – когда меньше шести] до сих пор взять не получалось.
— Спой мне что-нибудь, — просящие интонации в голосе звучали так бархатно, что Гэвин отпустил короткий смешок.
— У тебя не только с голосовым модулем беда, но ещё и со слуховым? Какой из меня певец?
Отложив гитару, Рид дотянулся до тумбочки и сделал несколько жадных глотков воды из бутылки — от чужой просьбы странно пересохло во рту.
— Хреновый, полагаю, — из колонки послышался лязгающий смех, — но я всё равно хочу услышать. Говорят, люди через песни могут донести то, что лежит на душе, то, о чём страшно сказать вслух.
— Тин, мне тебя на хуй послать не страшно, думаешь, я боюсь чего-то другого? — Нагло ухмыльнувшись, Рид поднял дерзкий взгляд на камеру и показал средний палец.
— Ты не меняешься, — прозвучало с нежностью, — мне нравится.
— Всё для тебя, детка, — поржал, и через секунду в камеру были направлены уже два пальца.
— Ты ещё членом помаши, а то я же с первого раза не понял, куда мне идти.
