Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 76 страниц)

– Мы понимаем, – Ясмин примирительно шагнул вперед и положил руку на сгиб руки Салаха, где восседал Тигрёнок. – Мы все понимаем. Просто поверьте, будущее страшит своей неопределенностью, и хочется продлить это зыбкое ожидание.

– Оми ты боишься? – Тигрёнок выглядел удивленным. – Не бойся! Мы с отцом и братиком будем рядом и не дадим тебя в обиду!

– Ну, хорошо! – Ясмин улыбнулся и, потянувшись, поцеловал сына. Салах вздохнул, когда губы омеги мелькнули так близко. – Я не буду больше бояться и поеду в институт.

Салах дал добро риэлтору и договорился встретиться с ним завтра, чтобы оформить необходимые документы. Все сразу заторопились домой, и только Рафик попросил разрешения задержаться, чтобы спокойно осмотреть новое жильё и составить план первоначальных действий и покупок. Ясмин вздохнул, он тоже хотел во всем этом участвовать, но натолкнувшись на тяжелый взгляд адвоката, виновато улыбнулся ему. Он взрослый человек и если что-то обещал, то обязательно это сделает!

Все вокруг пришли в движение. Альфы свистнули, тем кто присматривал за Роном с Олли, и они сразу вернулись к лифту, чтобы добраться до машин, которые остались возле парка. Ясмин сказал Олли, что они должны сегодня же отправиться в институт гематологии. Омежка вначале немного расстроился, но потом пожал плечами, больницы для него были почти домом родным. Он только спросил, что из вещей с собой брать.

Подобный вопрос поставил Ясмина в тупик. С одной стороны пижаму там дадут, но ведь не ходить же там в казенном белье? В своем будет приятнее! Да и нечего надевать чужое! У него все туники с Сабаха шелковые! Он может в них спокойно там разгуливать, и пусть попробуют хоть слово поперёк сказать! Только у Олли и Хатима нет шелковых одежд. У Олли потому, что он биби, а у Хатима потому, что он не гаремный омега. Тоже мне глупости! Ясмин быстренько прикинул какие туники отдать друзьям по несчастью. Сами туники будут длинноваты, да и штанишки надо будет укоротить, но в целом будет неплохо!

Пока доехали до дома, Ясмин уже морально собрался и даже решил, что возьмёт с собой. В ожидании, пока штанишки для Олли и Хатима подгонят под их рост, Ясмин ходил по комнате, собирая различные мелочи для больницы. Он взял собой черновик романа, стоило его перечитать еще раз перед тем, как дать для пробной вычитки Вилену. Ясмин переживал, стоило ли впихивать столько стихов Лабида в общем-то омежий роман? Или наоборот, именно стихи и станут той изюминкой, которые подчеркнут красоту сюжета?

Следом за омегой ходили два «хвостика» побольше – Салах и поменьше – Тигрёнок. Они ходили следом за омегой и, если Тигрёнок пытался помочь папе собраться и запихивал ему в сумку такие совершенно необходимые вещи, как плюшевый котик или подушка, то Салах просто бродил следом, время от времени прижимаясь к супругу и тяжело вздыхая. Это не поднимало настроение Ясмина, но и выгонять их из комнаты не хотелось. Позже и Рон принес свою игровую приставку и сказал, что папа сможет поиграть в свободное время, чтобы не скучать. Ясмин уселся на кровать и притянул к себе своих мальчиков. Он тоже не хотел уходить из дома, но адвокат был прав, как ни посмотри, с проблемой, которая висела над головой, как дамоклов меч, надо было разобраться.

В комнату заглянул Азиз. Он был одет так, как всегда одевался на Сабахе. Ясмин улыбнулся. Ну что ж, если в институте гематологии ждут омег с Сабаха, то они их получат по полной программе! Ясмин быстро поцеловал всех и опустил Тигрёнка на пол. Пора!

В холле перед дверью его уже ждали двое омег, закутанных в шейлу и абая, двое личных слуг, Азиз с Дином, и маленькая армия альф. На улице их дожидалась машина сопровождения с адвокатом внутри, он нервно постукивал пальцами по дверке и заметно расслабился, когда увидел Ясмина, выходящего из дома.

Институт находился за городом. Их там действительно уже ждали. В этот раз Ясмину не пришлось напоминать, чтобы в их присутствии не было посторонних альф. Похоже, из всех альф в институте остался только профессор Хартманн. Салах сказал охране дожидаться у входа, а сам зашел внутрь, чтобы увидеть, как расположились омеги, и всё ли их устраивает. Ясмин шел следом, шелестя шелком, он решил, что будет совсем не лишне немного покапризничать. Для каждого омеги была готова отдельная палата, но Ясмин сразу решил, что не стоит его подопечным спать отдельно от него.

Сразу же началась суматоха. В одну палату уместить три кровати со всем оборудованием получилось с трудом. Олли сразу занял кровать у окна. Он вначале попрыгал по кровати, а потом стал привычно обустраиваться. Подушечка, книжка, игровая консоль и две фотографии – на одной были Айюб, Хани и маленький омежка в желтом платьице, а на второй улыбались Саид с Шади. О том, что это Шади, Ясмин скорее догадался, чем рассмотрел тонкую фигуру, укутанную в шейлу и абая. Да и кто ещё мог бы так по-хозяйски держать Саида за руку? Хатим взял с собой пару учебников, которые обнаружил в комнатах, где раньше жили студенты. Тигрёнок и тут помог папе, попрыгав на его кровати, как это сделал Олли, а после залез на руки к оми и замер.

Омеги сняли абая и шейлы, укрыв волосы тонкими шарфами. Ясмин поймал себя на мысли, что без шарфа он себя уже чувствовал едва ли не голым. Азиз повесил одежду омег в шкафчик, и как более опытный боец показал Дину, где здесь находится туалет и буфет, где можно было раздобыть попить и еду. Потом омеги легли на кровати поверх покрывал и стали ждать продолжения. В коридоре Салах закончил свою беседу с профессором Хартманном, после чего он заглянул в палату и удостоверился, что омегам удобно и хорошо. Он поцеловал Ясмина в щеку, погладил по плечу Олли и помахал рукой Хатиму, после этого подхватил расстроенного Тигрёнка и вышел.

Сразу же в палату зашел профессор с помощниками. Их глаза горели азартом, как будто им в руки достались редкие артефакты, и сейчас они, наконец-то, смогут рассмотреть их в свое удовольствие! Хартманн начал с обычного опроса, и если Олли был привычен к подобному, кроме того, ему, как ребенку, было нечего скрывать и стесняться, то Ясмину было немного неудобно отвечать на вопросы, касающиеся его сексуальной жизни. А вот Хатим сидел даже не красного, а просто бордового цвета. И когда очередь дошла до него, он был в панике. Ясмин сел возле него и взял его за руку. Только после этого омежка немного успокоился и начал отвечать на вопросы.

Из его ответов Ясмин с удивлением услышал, что после родов у Хатима ещё не было секса. «Мы целовались», выдавил смущенный Хатим. Ясмин погладил его по плечу, чтобы поддержать и выразительно посмотрел на Хартманна, чтобы тот не давил на стесняшку. Хорошо, что профессор правильно понял Ясмина и свернул опрос. Ясмин решил, что позже сам расскажет Хартманну о предыдущем альфе Хатима и его тяжелых родах. Не стоит ворошить его раны в присутствии Олли и бет.

После этого пришел медперсонал и начал брать анализы: обычные – крови и слюны и несколько непривычные, когда срезали кромку с ногтей на руках и ногах. Под конец они попросили несколько волосинок. Азиз сразу достал из своей сумки расчески, и попросив Хартманна выйти из палаты, снял платки и расчесал каждого омегу по очереди, после чего передал по несколько волосинок терпеливо ждущим врачам. Забор анализов продолжался дотемна.

Ясмин с удивлением понял, что уже проголодался. Еду им принесли по первому же требованию. Она была немного непривычная по вкусу, а фрукты казались совершенно безвкусными, как бумага. Врачи предупредили, что им потребуются «все выделения» и предупредили, чтобы омеги в случае чего сразу же звали медперсонал, потому что им надо проследить всю динамику изменений, после подобного заявления даже привычный ко всему Олли смутился.

Позже на омег навесили множество разных датчиков и предложили лечь спать. А разве получится легко уснуть в незнакомом месте, пусть даже и устал от переизбытка ощущений? Ясмин, покрутившись на кровати, начал рассказывать сказки. Хорошо что он знал их в почти неограниченном количестве. Тем более, что сказки всегда можно было рассказать с новой концовкой или с другими героями. Вот, например, сказка про козленка, который умел считать до десяти. А что если козленок – это Тигрёнок, а считает он друзей в питомнике и омег в гареме? Получилось весело, Ясмин убедился что омежки расслабились и вскоре засопели носиками.

Стоило Ясмину забыться тяжелым сном, как он услышал, как у Олли изменилось дыхание, оно стало тяжелым и свистящим, а вскоре омежка стал судорожно кашлять, как будто решил выкашлять собственные легкие.

Комментарий к Новые места

http://www.adme.ru/svoboda-kultura/ee-vysochestvo-shejha-moza-sheherezada-xxi-veka-1206760/?vksrc=vksrc1206760

========== Ночь в институте ==========

Стоило Ясмину забыться тяжелым сном, как он услышал, как у Олли изменилось дыхание, оно стало тяжелым и свистящим, а вскоре омежка стал судорожно кашлять, как будто решил выкашлять собственные легкие. Ясмин сам не понял, как соскочил с кровати и бросился к Олли.

– Проснись маленький! – Ясмин погладил ребенка по лицу, по одеялу. Омежка резко сел и тяжело задышал. Ясмин прижал его к себе. – Тише, тише мой хороший.

Олли обнял Ясмина и кашлянул ему пару раз в плечо, потихоньку успокаиваясь. Из-за двери показались вначале Азиз с Дином, а следом вбежали врачи. Ясмин жестом показал Дину, чтобы принес воды, а медикам махнул рукой, чтобы не приближались.

– Это просто сон, память тела! – Ясмин заглянул в испуганные глаза тяжело дышащего подростка. – Не бойся! Ты здоров! Просто тело вспомнило, как это бывало раньше в больнице! Но с тобой ничего плохого не будет!

В палату вошёл Хартманн, он похоже, так и не ложился спать. Он тихо подошел к Олли с Ясмином и, спросив глазами разрешение, приложил стетоскоп к спине омежки. Он внимательно послушал, а потом улыбнулся.

– Легкие чистые, все в порядке. Это просто по типу фантомных болей, – пояснил он Олли. – Ты долгое время лежал в больницах, вот тело и вспомнило, как это было тогда. Не переживай. Я как раз изучал образец твоей крови. Она просто идеальна! – Хартманн улыбнулся. – У тебя кровь абсолютно здорового человека! А это всё, – Хартманн погладил Олли по плечу, успокаивая, – просто сон, плохой сон. Не волнуйся ни о чём, просто успокойся и ложись на бочок. Ты сейчас успокоишься, опять уснешь, а когда проснёшься, то даже и не вспомнишь о своем сне.

Олли слушал профессора, который, словно родной дедушка, говорил тихим ласковым голосом. Он, выпив водички, которую принес Дин, действительно, успокоился и лег, свернувшись калачиком, и вскоре заснул. Ясмин подошел и к Хатиму, который тоже проснулся от кашля Олли. Ясмин поцеловал его в лоб, как ребенка, и поправил ему одеяло. Хатим тоже закрыл глаза, пытаясь заснуть.

Ясмин взял из шкафа абая и показал глазами профессору, что хотел бы с ним поговорить. Стоило ему только выйти в коридор, как возле него появился Азиз, Дин высовывался с любопытством из соседней комнаты. Ясмин подошел и заглянул в неё. Там стояли две кровати и столик, на котором были разложены мешочки с вещами омег. В таких мешочках хранили расчески и щетки. На столе лежала открытая книга. Одна кровать была смята, а вторая нетронута. По всей видимости, Азиз с Дином договорились спать по очереди.

Ясмин хотел было сказать Дину и Азизу, чтобы те успокоились и отдохнули, но он прекрасно понимал, что сейчас он не просто Ясмин, а омега с Сабаха. Это означало, что придерживаться обычаев и порядка Сабаха было просто необходимо.

– Дин, побудь с мальчиками, а ты пойдешь со мной, – Ясмин поманил Азиза за собой, у которого от любопытства аж ушки зашевелились. – Профессор Хартманн, где бы мы могли поговорить, чтобы нас не беспокоили?

Профессор молча показал рукой, чтобы следовали за ним. Они поднялись по лестнице на один этаж, и пошли по полутемным пустым коридорам. В тишине ночи был слышен шелест абая Ясмина и тихий перестук шлепок. Где-то за дверями слышались пощелкивание и писк работающих приборов. Казалось, что здание не спит и жадно прислушивается к своим гостям. Хартманн довел их до кабинета, на двери которого была табличка с его именем, и открыв дверь, пропустил омегу вперёд.

Ясмин огляделся. Он был в этом кабинете в свой первый приезд в институт. Всё было так же, как в прошлый раз. Тот же стол с компьютером, аппаратура, диван у стены. Те же дипломы в рамках, развешанные по стенам вперемешку с фотографиями улыбающихся людей. Профессор сел за свой стол, подчеркивая тем самым свой статус, и то, что он, прежде всего здесь работает. Ясмин понимающе улыбнулся и сел не на стул у профессорского стола, как проситель, а на диван, как гость.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – Хартманн первый начал разговор.

– Я бы хотел выпить чашечку кофе, – Ясмин улыбнулся и жестом остановил подскочившего к двери Азиза. Бета остался у двери, молчаливый и внимательный к желаниям омеги. – Азиз, успокойся, мы в гостях, и профессор угостит меня сам. У него, как у всякого трудоголика, конечно же, есть своя кофеварка.

Хартманн засмеялся и встал из-за стола. Вскоре возле какого-то непонятного прибора захрюкала кофемашина и в кабинете запахло кофе. Хартманн налил три чашечки кофе, но Азиз покачал головой, что не будет. Он забрал чашку у него из рук и передал омеге. Кофе был крепким и горьким, совсем как предстоящий разговор.

– Я хотел бы поговорить с вами о Хатиме. А еще, я так и не попросил у вас прощения за то, что в прошлый раз уехал, не предупредив вас.

Ясмин вздохнул и начал свой рассказ с того момента, когда им пришлось срочно вернуться к раздаче гарема Айюба. Он рассказал о том, что произошло в один из дней выбора, и как омеги попали к нему в дом. О том, в каком они были состоянии, и что с ними произошло потом. После этого Ясмин рассказал о том, что пережил Хатим. О шрамах на его теле и душе, о его непростой беременности и крайне тяжёлых родах. О том, как и почему омежка оказался замужем второй раз.

– А почему у них не было до сих пор секса? – поинтересовался Хартманн. Возмущенный Азиз вскочил со своего места, но, заметив взгляд Ясмина, молча вернулся и сел у стены. – Его муж, что брезгует им? – решил уточнить профессор. – Не понимаю, ведь по вашим законам, брак не считается законным, если не было… м-м… интимной близости?

– Ну, как бы, вам объяснить, – Ясмин улыбнулся. – Аббас пометил супруга, и они спят в одной постели. Так что, формально брак состоялся. Если их двоих устраивает такое положение вещей, то зачем вмешиваться в чужую семью? Но, вообще-то, Аббас молодец, что сдерживает свои инстинкты. С Хатимом лучше не торопиться и позволить ему самому решать, когда ОН будет готов к близости с альфой. Если жеребенка били с самого рождения и морили голодом, то ему тяжело поверить людям и подпустить их к себе. Фигурально выражаясь, Аббас взнуздал свою лошадку и теперь выгуливает ее, позволяя привыкнуть к своему запаху и рукам. Здесь главное – не напугать и доказать, что ему можно доверять!

– Ну, у вас и сравнения! – ухмыльнулся Хартманн. – Может, нужна помощь психолога?

– Нет, не стоит, – Ясмин улыбнулся. – Хатим скорее поверит мужу, чем постороннему человеку. К нему он уже немного привык и даже принял своего ребенка, которого в самом начале боялся даже видеть! Но Аббас своим примером показал ему, что ребенок это не призрак прошлого, а просто маленький человечек, который тоже хочет любви и заботы.

– Хорошо, я не буду вмешиваться и настаивать, – Хартманн улыбнулся. – Спасибо, что рассказали. Мы что-то знали, а что-то нет. Хорошо, что теперь нет недомолвок.

– Это вам Вилен Вителли рассказал? Или те два юрких агента, которых засунули к нам в гарем под видом литературных рабов для Амина?

– Ничего от вас не скроешь! – рассмеялся профессор. – Вы даже не представляете, каким неиссякаемым источником знаний оказался Амин! Мы так долго пытались разобраться во внутреннем укладе и взаимоотношениях! И что касается питания, это тоже было достаточно интересно! А настойки Айдана – это вообще настоящая бомба! Совершенно непонятен механизм ферментирования! Но конечный результат просто не поддается описанию! При направленном действии каждая настойка имеет такие побочные эффекты! Волшебные сказки Шахерезады это просто детский лепет по сравнению с этими настойками!

А излечение аутоиммунных заболеваний?! При этих заболеваниях нарушаются природные функции иммунной системы человека, которая начинает воспринимать собственные ткани, как чужеродные, и разрушать их. Подобные заболевания ещё называют системными, ведь, как правило, поражается целая система или даже весь организм. А эти настойки «выравнивают» иммунитет и заставляют его работать, как положено! ВЫ ЭТО ПОНИМАЕТЕ?

Профессор уже практически бегал по кабинету и размахивал руками от возбуждения. Ясмин с интересом и пониманием смотрел на него, и профессор продолжил:

– По сути, шур-шур является самым сильным антиоксидантом, работающим на клеточном уровне. Он восстанавливает потерянное и защищает то, что есть. Именно поэтому у него такой сильный омолаживающий эффект и в сочетании с ним настойки становятся биологически активными! Они не только пассивно чистят организм, но и активно включаются в работу и выполняют функции иммунной системы! Они находят и уничтожают поврежденные клетки, купируя аутоиммунные процессы, а здоровые клетки заставляют работать! Айдан дал мне несколько образцов с пояснениями, как именно они работают, это да! Но мы пошли дальше и создали на основе этих настоек сыворотки и ввели их группе добровольцев. И вы представляете, излечение происходит во всех случаях и с такой скоростью, что это уже похоже на чудо!

– СТОП! – Ясмин вытянул вперед руку, призывая к вниманию. – О каких добровольцах вы говорите?

– Ну, как о каких? – растерялся Хартманн. – У нас здесь институт, изучающий заболевания крови, а они неразрывно связанны с аутоиммунными процессами! Конечно, у нас есть больные, которые согласны опробовать на себе новые препараты и новые методы лечения! С этими новыми сыворотками у людей появился реальный шанс вылечиться, и, причем заметьте, без медикаментов и химии!

– Ну, а мы вам тут зачем? – грустно улыбнулся Ясмин. – Может, вам просто настоечек от жада дать, и вы нас отпустите?

– А у вас есть? – Хартманн завороженно замер. Его глаза горели, и сам он выглядел как подросток в ожидании приключений.

Ясмин вопросительно посмотрел на Азиза, а тот отвел глаза.

– Мне жада дал обезболивающую настойку на случай, если у Тигрёнка опять будут болезненно зубки резаться. Но её немного, и Тигрёнок… И вообще-то, жада велел мне помалкивать о ней, – Азиз с вызовом посмотрел на Хартманна, но тот похоже решил, что Айдан говорил о нём, и смущенно потупился.

– Ну, ладно, – Хартманн как-то разом поскучнел, и опять стал педантичным профессором медицины. – Я бы все равно вас так просто не отпустил! Ваша кровь это нечто чудесное и удивительное, уважаемый Ясмин ай Салах!

– А нельзя ли поподробнее? – Ясмин показал глазами Азизу на оставшуюся чашку кофе. Бета просиял глазами от того, что может быть полезным.

– Тогда надо начать сначала, – Хартманн вернулся за свой стол и, усевшись, посмотрел на омегу, как на студента, которому надо объяснить, чем лейкоцит отличается от тромбоцита. – Шур-шур попал в Федерацию с эмигрантами с Сабаха. Как вы понимаете, эмигрантами были всегда беты. Ни один альфа, а тем более омега, не оказывались среди покинувших планету. Как вы сами понимаете, омеги не могли покинуть гаремы, даже если и хотели, а альф всегда воспитывали так, что им даже в голову не приходило покинуть господина. Так вот, – Хартман вздохнул, – для получения гражданства эмигранты были обязаны пройти медкомиссию. И вот тогда выяснилось, что все эмигранты с Сабаха были здоровыми людьми. Порой истощенными от голода, но тем не менее, АБСОЛЮТНО ЗДОРОВЫМИ! И более того, они были здоровы даже на генетическом уровне, ни малейших признаков наследственных болезней или отклонений. В современном мире это большая редкость. Геном человека помнит всех предков, и мало у кого в роду не нашлось бы больного или с отклонениями в психике. Именно поэтому у всех беременных берут кровь для контроля уровня содержания альфа-фетопротеина, определённый уровень которого может указать на различные генетические аномалии плода, – учёный задумался о чем-то, а потом, тряхнув головой, продолжил. – Так вот, эмигранты с Сабаха все до единого были генетически ЗДОРОВЫ! А это уже из области фантастики! Ученые решили разобраться, в чём же дело. Единственное, что отличало жителей Сабаха от других людей, заключалось в том, что они всю жизнь употребляют шур-шур. Его можно найти только на этой планете и нигде больше! И когда ученые стали исследовать сам шур-шур, то выяснилось, что, принимая его, омеги молодеют просто на глазах! Эта чудо-специя проникает в кровь, образуя при этом некие соединения в виде «снежинок». Эти, скажем так, «снежинки» своеобразно очищали кровь. Встречаясь с мутировавшими клетками или возбудителями различных инфекций, они облепляли их своими лепестками, образуя комплекс, который быстро выводился из организма. Поэтому в организме омег начиналось глубокое омоложение на клеточном уровне. У альф это так явно не проявлялось, а на бет вообще не оказывало такого воздействия. Самое неприятное было то, что со временем иммунная система организма переставала бороться с проблемами сама, полностью передав защитную функцию «снежинкам». И стоило только перестать принимать шур-шур, как «снежинки» лавинообразно покидали организм, иммунная система которого была не в состоянии справиться с наплывом чужерождных микроорганизмов и обломков клеток, распадающихся вследствие мутаций или завершения жизненного цикла. Омега начинал стремительно стареть, а все болезни, которыми он страдал раньше, с удвоенной силой разрушали ослабленный несопротивляющийся организм. Но, – глаза у профессора опять заблестели, а рот расплылся в счастливой улыбке. – Вот тут и начинается самое интересное! У вас шур-шур в крови образует стабильную кристаллическую решетку, которая заботится о вашем организме, но при этом не выводится с продуктами метаболизма, причем даже в отсутствие подпитки шур-шуром!

– Совсем не выводится? – Поинтересовался Ясмин.

– Да! – Хартманн обрадованно хлопнул в ладоши. – Абсолютно стабильные соединения! И если у Вилена они похожи на сломанные стулья и этажерки, то у вас с Хани они похожи на цепочки, свивающиеся в ожерелья! А у Оливера они были похожи на тонкие нитки с редкими узелками!

– Почему вы говорите были? – насторожился Ясмин. – На что они теперь похожи?

– Ну… – замялся Хартманн. – Они пропали! Совсем! У него теперь кровь такая же, как у Хатима, без всяких изменений!

– Как же так? – удивился Ясмин. – Он теперь, как омега, рожденный на Сабахе, может спокойно жить там, ни о чём не переживая?

– Я не знаю, в чём причина, – Хартманн выглядел так, будто его обворовали. – Как они могли пропасть, куда, и в какой момент времени это случилось? И почему у четырех омег эти решётки имеют различную конфигурацию? И что влияет на эти структуры?

– Ну, я могу высказать свои предположения, – Ясмин улыбнулся. – И я и Хани были на момент забора крови или беременными, или недавно родившими, Олли был ребенком, у которого ещё не начались течки, а Вилен – просто омега, который в самом начале жил на Сабахе без альфы. Он, как я понимаю, пока так и не забеременел?

– О-о! – Хартманн откинулся в кресле и стал задумчиво тарабанить пальцами по столу. – Может быть, может быть. Нет, Вилен не забеременел, они не торопятся с детьми. Он кстати, лежал здесь месяц. Мы апробировали на нем очень интересную вещь. Мы прогнали его кровь через фильтр и собрали большую часть кристаллических решеток. Они, кстати, оказавшись на фильтре, не распались и были похожи на волокнистую структуру, напоминающую вату. Ох и намучались мы тогда! – Хартманн улыбнулся, – эти решетки забивали фильтр и не давали крови течь спокойно! Мы даже пришли к выводу, что это и есть причина смерти приезжих омег!

– Что? – напрягся Ясмин. – Вы поняли, почему на Сабахе умирали приезжие омеги?

– Ну, это пока только гипотеза, – Хартманн улыбнулся. – По всей видимости, у приезжих омег, так же как и у Вилена, из-за употребления шур-шура в крови образовывались кристаллические решетки, хаотично располагавшиеся в сосудах. Эти комплексы не выводились из организма и накапливались. Когда их количество достигало критической величины, они начинали мешать току крови, образуя в сосудах многочисленные тромбы. И однажды ночью тромб, сорвавшийся со своего места, нарушал работу сердца, и омега тихо умирал во сне.

– А у меня этих соединений много? – нервно сглотнул Ясмин. – Я ведь тоже могу уснуть и не проснуться?

– Только не в моем институте! – Хартманн снисходительно улыбнулся, как родитель неразумному малышу. – Мы сможем запустить ваше сердце и сделаем все возможное для вашего спасения! Вы обвешаны всевозможными датчиками, а у нас в институте работают прекрасные специалисты! Я хотел вам предложить после предварительного обследования завтра произвести фильтрацию крови. У вас действительно собралась критическая масса этих комплексов, но вы беременны. И потом, не надо забывать, что вы значительно помолодели. Так что во избежание синдрома отмены, я бы не рискнул оставить вашу кровь совсем без решеток, вернее, в вашем случае без «ожерелий», но вот ополовинить их вполне возможно и посмотреть, что будет дальше…

Хартманн еще раз улыбнулся, и устало потер лицо руками.

– Отправляйтесь лучше отдыхать, завтра у нас с вами будет хлопотный денек. Нам надо будет внимательно зафиксировать показатели, посмотреть, как ведут себя суставы, лимфосистема и многое другое. А ближе к вечеру мы подключим вас к системе фильтров. Хорошо, что мы апробировали ее на Вилене! Мы учли свои старые ошибки и разработали новый улавливатель для фильтра! Очень интересно, как он себя поведет, и как вы будете себя чувствовать с меньшим количеством шур-шура в крови. Столько вопросов! А главное, куда делся шур-шур у Оливера?

Хартманн встал из-за стола, показывая, что разговор окончен.

– Отправляйтесь отдыхать! Утро вечера мудренее! Главное, ни о чём не волнуйтесь, вы в надежных руках!

***

На следующий день Ясмина и омежек подняли рано утром. Вся клиника пришла в движение, и в коридоре поднялся шум и гам. В таких условиях много не поспишь! Они несколько раз заглядывали в палату и напоминали, чтобы «утренние анализы» не пропали. Если для Оливера указания собрать мочу в баночку, а кал – в маленький контейнер были привычны и служили руководством к действию, то для Хатима это стало проблемой. Олли, захватив выданную медбратом тару, резво умчался в туалет. Бедняга Хатим терпел сколько мог, пока Ясмин не понял, почему омежка то бледнеет, то зеленеет. После разговора со старшим омегой Хатим понял, что в этом нет ничего постыдного, и это необходимо для врачей.

После завтрака медики прогнали своих долгожданных пациентов через всевозможные приборы, как будто им было мало тех датчиков, которые были прикреплены к телам омег. После обеда к ним пустили посетителей. Пришли Салах с Тигрёнком и Роном и Аббас с Ланой. Ну и конечно же, милый Рафик, который принес «домашнюю еду для бедняжечек»! Домашняя еда была вкусной, а фрукты, которые привезли с Сабаха, великолепно пахли. Медперсонал заглядывал в палату и удивленно принюхивался. В итоге Ясмин раздал все фрукты, и Рафик унес домой пустую корзинку.

Салах рассказывал, что он сегодня оформил документы на новое жилье и сделал заказ на мебель и посуду. Их привезут завтра, тогда же на планету приедут студенты и начнут обживаться на новом месте. Тигрёнок не мог сидеть на одном месте, и Олли повел их с Роном на экскурсию по институту. На каждом этаже были маленькие зимние сады-оранжереи, в которых цвели различные цветы, и ещё большие аквариумы.

Когда Ясмина уложили под аппарат для фильтрации крови, в палату зашел Хартманн, который рассказал Салаху об изменениях в крови у Ясмина. О том, что у Олли теперь кровь без всяких изменений, как у жителя Сабаха или обычного землянина. И вообще, чем больше Хартманн узнавал, тем больше вопросов у него появлялось. Например, почему у Ясмина и Хани шур-шур в крови преобразовывался в ожерелья, а у Вилена так и остался похожим на сломанную мебель? Связано ли это только с тем, что Вилен не был беременным, или это связанно с тем, что Вилен ни разу не оказывался под действием настоек Айдана?

Салах пожал плечами. Его это совершенно не заботило. Он с волнением смотрел, как в приемнике фильтра собирается розоватая масса, похожая на подтаявший снег. Это были те самые «ожерелья» которые циркулировали по крови его любимого супруга. Хартманн сказал, что собрать все решетки из крови не получится, поскольку они вместе с кровью разнесены по всему организму, но это и хорошо. В любом случае, это позволит организму нормально функционировать. Поскольку неизвестно, как он поведет себя, оказавшись без всякой защиты шур-шура. В любом случае, они только уберут излишек этих соединений, чтобы не подвергать опасности омегу, и чтобы кровь могла и дальше свободно циркулировать по сосудам.

После этого он сказал, что у Олли подобные соединения пропали непонятно куда, но если они не появятся обратно, то это будет значить только одно – Оливер сможет жить на Сабахе столько, сколько пожелает сам, не опасаясь за свое здоровье. Олли как раз зашел в палату, где лежал Ясмин, и, услышав, что сказал профессор, просиял от радости. Салах спросил, не хочет ли Олли вернуться к родителям на Сабах? Олли вначале загорелся идеей вернуться, но потом посмотрел по сторонам и сказал, что ему пока интересно на Земле, и он хотел бы узнать, каково это учиться в колледже с другими альфами и омегами.

В ответ Салах улыбнулся любопытному омежке и сказал, что он может жить на Земле столько, сколько захочет сам. Главное, чтобы он был здоров и весел. Олли улыбнулся и убежал к Рону с Хатимом. Омежке муж принес ноутбук, и Рональд объяснял ему, что такое сеть и как искать в ней книги и прочие умные вещи. Судя по тому, как загорелись глаза у юного студента, было ясно, что в ближайшее время Хатим будет потерян для мира и игр.

Процедура фильтрации крови была долгой. За окном начало смеркаться. Олли и Хатима уже накормили ужином, а Ясмин так и лежал на кушетке. Хартманн заходил несколько раз, чтобы удостоверится, что Ясмин себя хорошо чувствует и всякий раз говорил, что надо еще немножечко потерпеть. Под конец Ясмин уже устал лежать под этим дурацким аппаратом. У него уже все затекло от неподвижности. Салах терпеливо сидевший рядом, начал бережно массировать кисти рук. Тигрёнок, набегавшийся по институту, умаялся и заснул у папы под боком, уткнувшись в него носом и обняв ручкой.