Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 76 страниц)

Началась церемония приветствия и знакомства. Ясмин ухватил Мышонка за руку и завел к себе в гостиную. Омежка сразу уселся в дальнем углу, сложив руки на коленях. Ясмин решил заняться монографией и из кабинета принес стопку бумаги и ручки. Усевшись по привычке за невысокий столик, он занялся составлением планов. Было о чем подумать…

– Извините, что отвлекаю, – Мышонок виновато смотрел на Ясмина. – А можно мне листочек бумаги и вашу волшебную ручку?

– Да, конечно, – Ясмин передал Мышонку несколько листов бумаги и ручку.

Омежка уселся за соседним столиком и принялся очень сосредоточенно что-то рисовать. Ясмин попытался сосредоточиться на работе. Внезапно в комнату заскочил Амин с обиженным лицом.

– Эти предатели разоделись, как на праздник, и, нацепив все украшения, которые им подарил господин, ждут, не дождутся, как бы побыстрее сбежать к другому альфе! Твари двуличные!

– Амин, ты своим кислым видом им только цену поднимаешь в глазах супругов эмиров, – Ясмин ухмыльнулся. – Увидев тебя таким, они решат, что наложники настолько хороши, что ты не представляешь, как это возможно расстаться с таким сокровищем!

‒ Кто? Вот эти никчемные омеги? Да они не важнее птичьего дерьма! – Амин вздернул подбородок, и его глаза мстительно засияли. – Я про каждого из них столько всякого расскажу…

– Амин, опомнись! – Ясмин схватил омегу за руку. – Если будешь говорить про них гадости, то все решат, что у Айюба был не гарем, а сборище неудачников и негодяев! Подумай о собственной репутации! Ведь всем известно, что рыба гниет с головы, а гарем – с супруга!

Амин вырвал руку и задумался.

– Лучше похвали их, – подкинул идею Ясмин. – Поверь, твои похвалы скорее насторожат супругов, и они начнут искать подвох. Сам знаешь, самых лучших, послушных, и умелых наложников в чужие руки не отдают!

В глазах Амина появилось понимание, лицо осветила улыбка. Он скользнул с порога гостиной Ясмина в коридор, как змейка в траву.

– Зачем вы это сделали? – Мышонок выглядел бледным и перепуганным больше обычного. – Амин их так похвалит, что от них шарахаться все будут, как от чумных!

– Поверь, – Ясмин погладил ребенка по руке. – Пусть он лучше ехидно хвалит, чем начнет хулить и перетряхивать их грязное белье на виду у всех. Пока Амин думает, что похвалой он нанесет больше вреда, чем правдой, все будут в безопасности!

– А вы еще коварнее, чем кажетесь! – Мышонок нежно улыбнулся. – А зачем ВАМ все это надо?

– Я хочу, чтобы все омеги нашли свое счастье! Я рад, что судьба дает им новый шанс найти свою любовь в этой жизни, – Ясмин улыбнулся, подумав о своем. – И потом, я хочу помочь Хани. Я хорошо понимаю его нежелание делиться любимым. Нас с ним воспитывали в другом обществе, где есть понятие моногамности. Супруги, будучи в браке, не ищут себе других партнеров. Это называется верностью, и очень ценится. И потом, я не думаю, что супруги эмиров будут прислушиваться к Амину. У каждого же своя голова на плечах, так что пусть все пройдет мирно и с пользой. А для этого надо, чтобы Амин считал, что он самый хитрый и может всех провести. Давай не будем его в этом разочаровывать, ладно?

Мышонок рассмеялся и принялся рисовать дальше. Улыбка его очень преобразила, и он стал очень красивым молодым омегой. Ясмин посмотрел, что он рисует и удивился. Подозвав Рафика, он велел принести из библиотеки альбом для рисования и пастельные мелки, которые остались после занятий с детьми. Когда Рафик с недовольным видом положил перед ним альбом и коробку с карандашами, Мышонок долго не мог поверить, что все это богатство отдали ему. Омежка, прижав коробку к груди, расплакался. Оказывается, Амин не разрешал ему «пачкать бумагу», а ему всегда нравилось рисовать.

Рафик, цитируя суры из Корана, пытался доказать, что рисовать людей и животных неприлично, но Ясмин решительно заткнул этот фонтан красноречия и отправил вредного бету на кухню за кофе и пончиками. В отместку Рафик принес тарелочки с пончиками и сладостями, но вместо кофе налил Ясмину молоко с медом, мотивируя это тем, что оно очень полезное для ребенка.

– Рафик, – Ясмин грозно посмотрел на бету. – Когда муж вернется, а это будет очень скоро, то он непременно спросит, не обижал ли меня кто-нибудь в его отсутствие. Я обязательно скажу, что, да, меня обижали и назову твое имя! – Рафик побледнел и попятился. – Я утром попросил мяса с пряным соусом! Ну, хотя бы кусочек! А ты накормил меня кашей! Я попросил кофе, а ты принес мне молока! Ты хочешь довести меня до слез? Ты хочешь меня оскорбить? Ты уверен, что знаешь, что лучше для меня и моего ребенка?

– Простите, господин! – только и успел сказать Рафик прежде, чем выскочил за дверь.

Вскоре перед Ясмином стоял поднос с большим кофейником и маленькой тарелочкой с тонко нарезанными ломтиками мяса, политыми сверху долгожданным соусом. Правда, кофе был явно разбавленным, но все равно чувство победы грело душу. Мышонок с удовольствием выпил молоко и съел пончик, а после этого занялся разбором своих сокровищ.

– Ясмин, пожалуйста, приди ко мне в гостиную, – на пороге появился Хани. – Там всем хотелось бы с тобой познакомиться. Заодно отвлечешь всех от Амина. Он там наложников нахваливает, как цыган коней на ярмарке. Даже странно от него такое слышать! Все просто в шоке сидят от его дифирамбов!

Ясмин с Мышонком понимающе переглянулись и рассмеялись. После чего Ясмин рассказал Хани о «коварстве» Амина. Хани смеялся до слез и пообещал подыграть в случае чего. Мышонок испросил разрешения остаться в гостиной, и Ясмин предложил ему занять свободную гостевую комнату рядом с комнатой Вилена, чтобы тот мог отдохнуть при желании.

Появление Ясмина в гостиной Амина и Хани вызвало большой ажиотаж среди омег. Все хотели познакомиться с супругом Салаха и наперебой поздравляли с беременностью. После долгих реверансов и представлений всех и всем, Ясмин, наконец, сел рядом с Айданом. Принесли закуски, десерты и сладости. Между супругами повелителей завязался общий разговор. Все хвалились своими мужьями и рассказывали о том, как хорошо живется у них в эмирате.

В некоторых эмиратах уже было электричество, другие только думали о том, стоит ли его проводить и не будет ли это нарушением заветов предков. Но тут вмешался Айдан. Он был самым старшим омегой среди них, да еще и оми эмира, поэтому его слова имели немалый вес в глазах гостей. Айдан рассказал об Ошая и его заветах, о том, противиться его воле все равно, что идти против Аллаха. Ведь именно Ошая использовал электричество первым на этой планете, и сомневаться в правильности его поступков равносильно сомнению в правильности Корана!

После такого заявления все замолчали, а коварный Айдан предложил посмотреть выступление Ошая. Ясмин принес лицензионный диск с записью концерта и включил ее на большом экране. Кое-кто из супругов уже видели экраны визоров, но были и те, кто встретился с ними впервые. Хани и Ясмин уже ожидали возмущения омег после того, как на Ошая не останется другой одежды, кроме драгоценностей, полупрозрачного топа и шаровар.

Ясмин и Хани, усевшись рядом, с удовольствием наблюдали, как жада ловко подводит омег к принятию НОВОГО. Изменения неизбежны, и поэтому лучше принять их по собственной воле, чем под давлением обстоятельств. Логика жада была безупречна, он умело пользовался цитатами из Корана и прямо-таки светился от уверенности в собственной правоте. Ясмин подумал, что, наверное, именно такими и были проповедники новой религии. Фанатизм их убеждений подкреплялся логикой и жизненным опытом.

После этого снова включили запись. Все уже смотрели на Теодора-Ошая другими глазами. Жада продолжал комментировать каждый его жест и слово. Весь концерт наполнился глубоким смыслом и двойным подтекстом. Когда начался знаменитый танец Теодора с двумя мечами, все восхищенно замерли. А когда танец закончился, то в гостиной раздалось улюлюканье, что было здешним аналогом аплодисментов. После окончания концерта, все стали интересоваться, откуда такая запись, и гордый жада рассказал о том, как Салах познакомился с мужем Ошая и был приглашен к ним в гости.

Ясмин вздохнул и принес домашнюю запись Рона. Ее смотрели с не меньшим интересом. Увидев Ошая в домашней одежде с младенцем на руках, все умиленно вздохнули, а когда кардинал в красном платье забрал ребенка, чтобы уложить малыша спать, жада остановил запись и объяснил, что кардинал это не гаремный омега, а священник, один из высших иерархов церкви. Досмотрев запись до того момента, когда сияющий Рон сообщает папе о том, что Теодор подарил ему запись концерта, все посмотрели на Ясмина с нескрываемой завистью и восхищением. Омега улыбнулся своим мыслям. Похоже, он набрал себе дополнительные очки за счет увлечения Рона и его невероятной дружбы с кумиром.

Когда пришло время обеда, в гостиную внесли еду и напитки. В то время, как супруги эмиров ели, наложники начали собственное выступление. Каждый пытался показать себя с лучшей стороны. Ясмин уже видел раньше, как они выступали. Амин очень любил музыку, и поэтому у него в гостиной каждый вечер пели и танцевали. Когда Салах был в отъезде, жада иногда затаскивал Ясмина на их вечерние посиделки. А сегодня каждый наложник, одетый в лучшие одежды и украсив себя, чем только мог, пытался произвести на зрителей впечатление. Они выступали и поодиночке, и парами, и под аккомпанемент друг друга. Скромно потупив глазки, они плавно двигались, напоминая то ли рыбок в аквариуме, то ли котов перед мясной витриной, неторопливо и грациозно, внимательно следя за реакцией зрителей.

После обеда общий разговор распался на множество отдельных. Ясмина расспрашивали о технических новинках, которые завезла ЕГО фирма. Хани расспрашивали о посадках и сроках, когда же все это можно будет начать у них в эмирате. Очень многие эмиры закупили необходимое и теперь дожидались семян и возвращения команд, посланных на учебу. Амина расспрашивали о тех или иных наложниках, и омега горячо их нахваливал, иногда даже несколько фривольно. Жада, как хозяин дома успевал везде, и командовать слугами, и подталкивать наложников на следующие песнопения. Как говорится, вечер набирал обороты.

Когда наступил ужин, Ясмин пожаловался что устал и поест у себя. Было так удобно прикрываться рекомендациями доктора, чтобы уйти с этого шумного улья. Его поцеловали на прощанье бесчисленное количество раз, пожелали всякого счастья, ласково потискали, как куча папочек или дядюшек и, наконец, отпустили. После такого коллективного объятия и тисканья Ясмин ухватился за локоть Рафика, чтобы добраться до комнаты.

Он велел выключить свет в комнате. Было приятно посидеть в тишине сумерек. Ясмин улегся на подушках и услышал, как тихо скрипнула боковая дверь. Это пришли Вилен и Мышонок. Они хотели услышать последние новости. Ясмин велел принести Рафику ужин на троих и принялся рассказывать, как все происходило в гостиной Хани. Похоже, мужья эмиров довольны и угощением, и наложниками. Вилен, как обычно, начал свой спич о свободе и равенстве. Но, как ни странно, тихий Мышонок, осмелев, подал свой голос против высказываний Вилена.

Ясмин краем уха прислушивался к пререканию двух омег, и смотрел, как в ярко освещенной гостиной Амина и Хани продолжается выступление. Спустя какое-то время в гостиной наметился небольшой водоворот, который с трудом распавшись, выпустил на улицу Хани. Друг пришел уставшим, как будто он поле перепахал, а не с гостями общался. Вскоре он улегся на подушки рядом с Ясмином. Друзья посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись. Несмотря ни на что, они были счастливы.

Они так и поужинали в потемках, выглядывая из темноты гостиной, как зрители в театре. А посмотреть и послушать было что. Хани запивал сладким щербетом любую еду, а Ясмин переругивался с Рафиком, требуя еще острого соуса. Мышонок, насмотревшись, как Ясмин вылизывает красный жгучий соус, вдруг позеленел и рванул на выход.

– Похоже, в нашем полку прибыло, – Хани посмотрел на дверь, за которой скрылся омежка и вздохнул. – Теперь придется защищать его от Амина.

– Знаешь, ребенок очень красиво рисует, – поделился своими наблюдениями Ясмин.

– Хорошо. Закажу ему через Алана краски и бумагу, – Хани слабо улыбнулся. – Пусть Луфти будет счастлив. Жалко, что не удастся подобрать ему пару сейчас. Но ничего, впереди еще длинная жизнь. Скоро приедут из института наши специалисты. Они привезут с собой семена и саженцы. Мне уже написал генеральный, что пришлют порядка семидесяти человек с заместителем генерального во главе. Знаешь, я теперь начинаю переживать за успех всего предприятия. Он, пожалуй, единственный альфа в нашем бета-омежьем царстве и рвется занять место генерального, очень амбициозный и властный человек.

– Не переживай раньше времени, Хани, – отмахнулся Ясмин. – Здесь на любого властолюбца найдется упрямый эмир. Они здесь все считают себя главными. Ну, что самое худшее может случиться? Ну, поцапаются агроном с эмиром, и что? Выпнут под зад агронома, и вся недолга! Не переживай! Или ты сам метил на кресло генерального?

Хани вначале замер с удивленно открытым ртом, а потом рассмеялся легко и искренне.

– Нет, Ясмин! – смог выдавить из себя Хани, утерев счастливые слезы с лица. – Мне и здесь хлопот хватает! Я не вернусь в институт. Надо, пожалуй, написать заявление на увольнение.

– Нет, дождись декретного отпуска! – развеселился Ясмин. – А потом оформи отпуск по уходу за ребенком!

– Ты все-таки такая язва, Дэйчи! – Хани схватился ладошкой за губы, как будто сказал ругательство, – ой, само вырвалось! Знаешь, я уже привык называть тебя Ясмином. Тебе очень идет это новое имя. Ты с ним и выглядишь иначе, и характер у тебя стал более нежным и трепетным. Ты так мило выглядел, когда в гостиной заявил: я устал и спать хочу! Мне доктор велел отдыхать побольше! Ну, прямо лапочка домашняя, чуть было сам не поверил, что ты такой нежный, и тебя надо защищать от мошек и сильного ветра.

– И это мне говорит человек, который одними только слезами заставил грозного альфу разогнать собственный гарем? А сам при этом не бросил работу и продолжает строить работников в парниках?

– Их строить совсем и не надо, – надулся Хани, – они сами бросаются на помощь! Стоит только сказать, и все срываются с места. Ты бы видел, что делается в большом оазисе! – глаза Хани засверкали, как прожектора, освещая сумрак гостиной. – Помнишь, что там было?

Ясмин смотрел и слушал восторженного друга, который рассказывал о мелиорации песков, как о королевстве с драконами и эльфами. Волшебно, сказочно, но абсолютно реально! Хани, усевшись на любимого конька, долго вещал, что, почему было посажено и как прорастает, как упорно работают новые команды, прилежно впитывая в себя новые знания! И только увидев, как Ясмин зевнул пару раз от усталости, смущенно закончил рассказ и, подхватив под руку задремавшего недалеко Мышонка, отправился к себе в комнату.

В гостиной напротив веселье еще продолжалось, а Ясмин свернувшись клубочком, уснул в своей комнате, уткнувшись носом в рубашку Салаха. Следующее утро пришло неожиданно быстро. Ясмин потянувшись, отправился в купальню. Гарем на удивление уже не спал. Изредка слышались вскрики и причитания. Ясмину стало интересно, что происходит, но, взглянув в восторженные глаза Рафика, он понял, что вместо простого ответа получит несколько цитат из Корана. Он вздохнул, вспомнив Азиза, и отправился освежиться перед жарким днем.

В купальне на удивление никого не было. Обычно хоть кто-то, да был, а сейчас она стояла пустой и темной. Омега, набрав в шайку воды, быстро ополоснулся и вытерся. Когда он вышел на свет, то увидел, как во дворе выстроились в две шеренги люди и чего-то ждали. Работники и наложники терпеливо стояли, образовав коридор. Ясмин не удержался и влез между двух бет, которые сразу подвинулись, когда увидели его.

Вскоре послышался шорох одежды, и в проходе появились пятеро омег, которые первыми уходили из гарема в новую жизнь. Они шли друг за другом. За каждым следовал личный слуга в пестрой жилетке, держа в руках шкатулку, за ним двое работников тащили сундук с нарядами, который по обычаю стоял у каждого наложника возле кровати.

Они шли вперед, опустив глаза и бледные, как тени. Все кто хотел, лил воду им под ноги и произносил короткую молитву о благополучии. Многие плакали, прощаясь навсегда.

У выхода их дожидалось трое омег. Амин, скрестив руки на груди, смотрел на всех равнодушными глазами, Хани, с виноватым лицом и со слезами на глазах, обнимал каждого и желал удачи в новом доме, и жада, который стоял у самой двери с чашкой в руках. Он давал каждому напиться в дорогу и произносил над ним напутственную молитву. Все омеги обнимали его, как родного папу. Они прожили в этом доме долгую жизнь, и привыкли, что мудрый жада все знает, и его стоит слушаться. Жада благословлял их в дорогу, не забыв при этом каждого игриво хлопнуть по заду.

Когда дверь за последним сундуком закрылась, все разошлись в тишине, вытирая слезы и вздыхая в ожидании грядущих перемен. Весь гарем замер в ожидании вестей из пустыни.

========== Тигренок и его сокровище ==========

Перед вечерним намазом в гарем пришли новости из пустыни. Прошло более тридцати ритуальных поединков. Три эмира уехали, заявив что нашли тех омег, каких искали. Остальные альфы решили праздновать дальше. Ясмин сходил в дальние комнаты, чтобы через густую решетку посмотреть, как жарятся целые туши животных на вертелах, послушать громкие властные голоса. Но через нее почти ничего не было видно, и Ясмин поднялся в птичью клетку, чтобы получше разглядеть чужой праздник.

В гареме было очень тихо. Никто не пел, не смотрел визор. У Хани днем была истерика, он считал, что его все осуждают, и чувствовал себя виноватым во всех смертных грехах. Но отступить он уже не мог, да и не хотел. Ясмин попытался поговорить с другом, но понял, что Хани его не слушает, вернее, он слышит только то, что хочет слышать и продолжает дальше накручивать себя. Поэтому Ясмин оставил Хани в тишине спальни, а сам пошел бродить по закрытой территории гарема. Когда-то в самом начале гарем показался ему очень большим, и он боялся в нем заблудиться. Но сейчас стало понятно, что вся территория сравнительно мала, и заблудиться здесь не получится даже при всем желании.

По связи с Салахом чувствовались усталость и раздражение. С высоты птичьей клетки хорошо просматривался весь внутренний двор с накрытыми столами, кострами с тушами и суетящимися вокруг слугами. А еще много альф с надменной поступью и властными лицами. И множество охранников, которые хоть и были одеты в хлопок, но надменностью не отличались от своих эмиров. Время от времени раздавалось пение. Похоже, веселье только начиналось. Ясмин вздохнул и спустился вниз. Его уже разыскивал Рафик.

– Ваш муж прислал вам подарок, – Рафик недовольно поджал губы.

Ясмин побежал в свою комнату выяснить, что же так огорчило бету. Там на подносе стояло большое блюдо с мясом и маленькие пиалки с различными соусами. На запах вышли все обитатели комнат Ясмина. Мышонок опять унесся подальше, унюхав пряную остроту. Хани с припухшими глазками заявил, что он тоже проголодался. А Вилен смотрел на Ясмина, с удовольствием уплетающего мясо, опасливо, как на тигра в гостиной.

После тихого ужина все разбрелись по своим комнатам. Вилен уткнулся носом в черновики Ясмина. Мышонок пошел утешать Хани. Ясмин ушел в свою комнату, но спать категорически не хотелось, все тело бурлило адреналином и жаждой деятельности. Ясмин решил пройтись до птичьей клетки и попытаться взглянуть на Салаха хоть одним глазком. Он уже почти вышел, когда в нос ударил терпкий запах зеленого чая, и в дверях появилась крупная фигура альфы.

– Сумасшедший! – Ясмин схватил мужа за руку и втянул в спальню. – Здесь бродят два десятка свободных омег, а ты, такой вкусно пахнущий, явился сюда их подразнить? Не успеешь глазом моргнуть, как они вцепятся в тебя, как клещи, а мне потом что делать?

– Не ругайся, любовь моя, я так по тебе соскучился!

Едва захлопнулась дверь спальни, как Ясмина впечатали в стену. Наглый и дерзкий кошак целовал его взасос, яростно терзая губы. По связи прокатывалась волнами нежность, а еще, как ни странно, усталость и раздражение. Тяжелый, наверное, день был у любимого. Ясмин на мгновение представил: песок, жара, палатки с вкусно пахнущими омегами и толпы возбужденных самцов. Собачья свадьба, да и только! Драки, начинающиеся на ровном месте, и голодная слюна, капающая на песок.

Салах вжал супруга в стену, вылизывая шею, ухо, метку, посылая тысячу импульсов в пах. Ясмин, зарывшись пальцами в слегка влажные волосы, нежно массировал затылок, успокаивая. Прихватив за волосы, оторвал от себя лишь на мгновенье, чтобы поймать языком губы, полностью позволяя вести, только отвечая, вылизывая, прикусывая его нежный язык, покрываясь мурашками от предвкушения, хочу…

Альфа поймал янтарным взглядом поплывшие, томные очи супруга и, утробно засмеявшись, подхватил на руки и плавным движением положил его на кровать, одновременно вытряхивая из шелкового платья. Мелькнули острые коленки, локти, а шелк волос с шелестом рассыпался по подушке.

Салах быстро сдернул с себя одежду под горящим и ждущим взглядом супруга. Лаская свои соски тонкими пальцами, омега спустился к паху, развел шире ноги, открываясь для взора альфы. И непонятно, что заводило сильнее: собственные пальцы, скользящие по коже, или следующий за ними завороженный взгляд мужа. И только увидев, как Салах коснулся коленями кровати, омега потянулся руками навстречу, боясь издать хоть звук, не заскулить от ожидания ласки.

Но сладкий мучитель совсем не торопился навстречу к протянутым рукам. Он начал свой путь с колен, целуя и прикусывая, оставляя метки принадлежности, до сладкого сгиба бедра. Нежное местечко так и просило, чтобы его приласкали, не торопясь. Проигнорировал стоящего постового, поцеловал с оттяжкой лобок, с удовольствием ощущая, как дернулся недовольный, обойденный вниманием, член. И отправил губы в путешествие дальше. Пометил еще пока плоский животик, и зарылся языком в ямочку пупка, лаская внутри узелочек, похожий на спрятанную розочку.

Не торопясь, он помучил соски, пока они не стали похожи на изюминки в кружеве соска. Прижавшись всем телом, скользнул дальше и выше, прислушиваясь к сбитому дыханию и рваным всхлипам ожидания. Одной рукой скользнул под спину, второй – в гриву волос, и, ухватив их в кулак, развернул голову к неяркому свету. Альфа увидел изогнутую шею и приоткрытый ждущий рот. Омега ждал так сладко и покорно.

Эта сладость ударила по нервам, и альфа прыгнул в этот омут приоткрытых губ, одновременно наполняя омегу собой. Он вошел плавно и до конца, как ключ в замок, открывая его и открывая себя для этого божественного чувства единения, когда дыхание становится одно на двоих.

‒ Мой! – произнесли синхронно альфа и омега, и, мягко рассмеявшись, оба выдохнули, – твой!

Салах, зарывшись носом в волосы омеги, уловил их общий запах – зеленого чая с жасмином, терпкость и нежность которого дополнились легкой ноткой кедровой сладости. Он вздохнул от переполнявших его сердце радости и покоя.

***

Ясмин салфетками вытер живот разомлевшего Салаха и лег рядом. Омега осторожно прикоснулся губами к взмокшей колючей щеке и положил руку на грудь, пальцами ощущая, как бьется его сердце. Маленькую ладонь сразу же накрыли пальцы альфы. Салах с удовольствием бы сейчас уснул, но надо было уходить.

– Как ты здесь оказался? – Ясмин попытался растормошить мужа.

– На посту сегодня мои друзья, – Салах ухмыльнулся, как мальчишка, который хвастал своей шалостью. – Я им пообещал, что буду недолго.

– Сегодня был тяжелый день? – омега пытался понять, с чем связано раздражение, которое мучило альфу раньше.

– Не сколько тяжелый, сколько нервный, – Салах сел и передернул крепкими плечами. – Я всегда считал, что если эмир, то значит обязательно умный и мудрый. Ну, как мой отец, например. А вокруг оказывается столько тупых уродов! Хотя мне их жалко, – Салах склонился и быстро поцеловал омегу в губы, – они просто не знают, какое это чудо найти свое дыхание! Многие из них решили, что отец ослабел и поэтому распускает гарем. Они смотрят на меня с жалостью. Они не понимают, как это здорово иметь только одного супруга, который и есть твое дыхание жизни.

– Все настолько плохо? – Ясмин посмотрел, как нахмурился альфа и сжал кулаки.

– Пустое, – Салах разжал кулаки и передернул плечами, будто что-то стряхивая с них. – Просто неприятно, все эти ухмылки за спиной, намеки, шепотки. Отец предупредил меня, чтобы я держал себя в руках и не хватался за оружие, пока оскорбление не будет высказано в лицо. И, вообще, если схватишься за оружие первым, это будет расценено, как проявление слабости. Отец сам отшучивается от них, как только может. Многие уже стали подозревать отца в том, что он хочет избавиться от старых омег и набрать новый гарем из инопланетных девственников. Всем известно, что ты и Хани с Земли. А еще у нас живет в доме Вилен, который пахнет, как девственный омега. И когда только унюхали? Еще все спрашивают о лисенке. И просят показать маленького омежку.

– А Саид?

– О, – Салах улыбнулся, – брат дразнит их и смеется, что хитба уже проведена, и им даже кончика лисьего хвоста не увидать. Лисенок уже в его доме под бдительным оком его супруга.

– Но он ведь вернет его Хани? – насторожился Ясмин.

– Вернет, но не раньше, чем все разъедутся. Саид тот еще собственник! – Салах улыбнулся и следом нахмурился. – Все было бы хорошо, если бы не один эмир со своим сыном. Отца зовут Хусам. Угораздило же его родителей назвать сына мечом, особенно учитывая тот факт, что этот меч тупой, как полено. А сына-то назвал Халиб – завоеватель. Не знаю, как можно быть таким тупым и самоуверенным одновременно. Отец не отправил его на Землю учиться! Он говорит, что место наследника возле него, а не за книгами. Но, как я подозреваю, сынок у него попросту неграмотный, – Салах покачал головой. – Они ведут себя так, как будто считают, что весь мир только и ждет разрешения лечь им под ноги.

– А как выглядит этот сынок? – поинтересовался Ясмин.

– Как верблюд, – Салах ухмыльнулся и погладил омегу, услышав в его голосе тревогу. – Большой, надменный и тупой! Я видел его в бою, он достаточно быстр, но легко предсказуем. Он провел сегодня пять боев и, несмотря на всю свою силу и скорость, действовал всегда одинаково. Даже неинтересно было на него смотреть!

– Вот только не надо недооценивать противника! – Ясмин разволновался и стукнул мужа по спине.

– Он мне не соперник! – Салах поймал омегу за кулак и, притянув к себе, смачно поцеловал. – Мне нечего с ним делить! А ты кончай драться, а то отлюблю в воспитательных целях, чтобы знал, как на мужа замахиваться!

– Тоже мне, напугал козу капустой! – Ясмин соскочил с кровати и стал натягивать платье, надо было пойти в купальню и смыть с себя запах мужа, пока другие омеги не унюхали. – Ты друзьям сказал, что быстро вернешься, поэтому давай шевелись!

– Ну, вот дожил! – Салах упал на кровать и раскинул руки. – Любимый супруг из спальни гонит!

Ясмин выглянул в окно, и сердце его болезненно сжалось. Напротив порога его гостиной сидели двое омег. Они явно дожидались, когда выйдет Салах. Ясмин оглянулся. Салах, не торопясь, натягивал штаны и крутил головой в поисках своей рубашки. Омега выскользнул из спальни и заметался по гостиной в поисках чего-нибудь, чем можно было отогнать непрошеных гостей. На глаза попался ноутбук. Ясмин вытащил сетевой шнур и, сложив его пополам, направился к дверям.

– Ну, чего сидим, кого ждем? – Ясмин старался говорить тише, в ночной тишине его и так было хорошо слышно.

– Мы ждем Салаха, – ухмыльнулся омега, Ясмин узнал в нем одного из фаворитов Айюба. – Мне завтра уходить, а я не хочу. Мне здесь все нравится. И Салах был так любезен, что сам пришел в гарем!

Второй наложник был из молодых, он переводил взгляд с Ясмина на фаворита и довольно улыбался.

– А ну, пшли отсюда, шавки! – Ясмин коротко замахнувшись, хлестнул проводом перед их лицами. – Только попробуйте ухватиться за моего мужа, я вам клянусь, что морды ваши наглые порасцарапаю, а потом запру в самых дальних комнатах, до конца ваших жалких жизней! Вы моего Салаха даже не понюхаете!

Ясмин сделал шаг навстречу, угрожающе подняв шнур. Молодой омега, подхватив платье, рванул к своей спальне. Фаворит встал и настороженно посмотрел на шнур в руках Ясмина.

– Я старше тебя и знаю жизнь, – фаворит протянул руку вперед открытой ладонью. – Рано или поздно ты будешь вынужден набрать гарем для мужа. Я смогу помочь тебе советом. Я уберегу тебя от ошибок, которые совершают все молодые супруги. Я буду полезным тебе Ясмин, только позволь мне остаться!

– Пшел вон! – Ясмин подошел и толкнул фаворита в грудь. – Я своим мужем делиться не собираюсь, тем более с такой трусливой омегой, как ты! Ты просто боишься нового, вот и пытаешься ухватиться за соломинку. Уходи!

– Ясмин, что происходит? – в дверях стоял одетый Салах и настороженно смотрел на омег.

– Шакалов от своего тигра отгоняю, – Ясмин еще раз толкнул в грудь омегу, заставляя его сделать шаг назад. – Я клянусь вашим Аллахом и всем что ценно под этими звездами, я не подпущу тебя к своему мужу!

Фаворит посмотрел на Салаха голодными глазами, а потом, резко развернувшись, бросился к себе в комнату.

– Ты мое сокровище! – Салах подошел к омеге и подняв его лицо, нежно поцеловал сжатые недовольно губы. – Мой защитник! Такой грозный, прямо коленки дрожат от страха!

– Да иди ты! В казарму! – Ясмин улыбнулся и следом опять нахмурился. – И чтобы не смел здесь появляться, пока все не закончится!

– Слушаюсь и повинуюсь, о самый грозный из всех супругов! – веселился Салах, шутливо кланяясь, и сразу же подхватил на руки сердитого мужа. – Давай ты меня проводишь до дверей? Ну, чтобы на меня, маленького, по дороге не напали! А то я боюсь!

Салах донес его до выхода и поставив у двери, постучал условным стуком. Дверь сразу же приоткрылась, а Салах, поцеловав омегу, подтолкнул обратно в гарем.

– Иди уже, гроза гарема! – Салах сверкнул улыбкой. – Считай, что я в безопасности!

Когда за альфой закрылась дверь, Ясмин развернулся и увидел, что за ним стоял улыбающийся жада.

– Ох, молодость, молодость! – Айдан покачал головой, – ну ладно, Салах молодой, но ты? Ты, что, не понял, что своими стонами и запахами вы переполошили большую половину гарема? Скажи мне спасибо, что во дворе ждали всего двое омег, а не все двадцать!

– Спасибо, жада! – Ясмин потянулся и обнял тонкое тело. – Я так счастлив!