Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 76 страниц)

Салах поставил Ясмина на ноги у порога гостиной и, подхватив на руки сына, подкинул его пару раз в воздух. Он с удовольствием слушал, как ребенок радостно смеялся. В гостиной уже пахло едой. Не успела маленькая семейка устроиться, как к ним зашел вначале Амин, за ним слуга принес поднос с едой, а следом пришли жада, Мышонок и Хатим. Они тоже хотели послушать рассказ Салаха о путешествии. Пока все рассаживались, в гостиную зашел Хани с Бусинкой под мышкой. Последним пришел Олли, который время от времени кривился, ерзая на подушке.

Салах рассказал последние новости об учебе в институте и Роне. О том, что разрешил студентам со второго курса жить в студенческих общежитиях. Почти все второкурсники вначале с радостью сбежали, а потом потихоньку стали возвращаться обратно. Они привыкли жить в общине, и как выяснилось, когда живешь среди посторонних людей, то появляется множество мелких проблем и в бытовом плане, и в эмоциональном. Оказывается, никакие новые приятели не могут заменить почти семейных отношений в землячестве. А это значит, что надо будет искать дом побольше, чтобы вместить всех студентов.

Единственное, что радовало во всей этой ситуации, так это хорошая успеваемость своих подопечных. Каждый старался учиться лучше остальных, чтобы было, чем похвастаться перед родными. Зачетные книжки показывались не только родителям, но и всей родне и знакомым, и за слабенькие оценки вполне можно было получить по шее от разгневанных родителей! В основном, студенты выбирали профессию по «семейному профилю», многие шли в институты, готовившие специалистов для горнодобывающей промышленности, потому что все мужчины в их семье раньше работали в шахтах. Да и многие из студентов уже сами успели поработать в карьерах и шахтах. И теперь, когда дело доходило до практических предметов, они понимали, о чем идет речь быстрее остальных.

Кроме этого, поступали в медицинские институты и аграрные. И вот тогда вопрос успеваемости становился очень важным для семьи. Ведь с зачеткой сына можно было гордо ходить в гости, показывая ее всем соседям, или стыдливо прятать в комоде, находя массу оговорок, чтобы не показывать ее остальным. Кроме этого, студенты привозили с собой множество глянцевых журналов, как по профилю учебы, так и развлекательные, которые гуляли по городу наравне с книгами. Их с удовольствием покупали караванщики вне зависимости от их состояния.

Тигренок сидел у отца на руках. Сначала он покушал, а потом внимательно слушал, о чем говорят взрослые. Но скоро ему это надоело, и он пошел посоветоваться с жада о чем-то очень важном. По всей видимости, жада уже успел стать самым доверенным советчиком альфеныша, потому что тот достаточно долго о чем-то шептался с мудрым омегой, прижавшись к нему всем телом и обняв за шею, и только время от времени отлипал от него, чтобы со всей серьезностью заглянуть в глаза. Жада при этом поводил бровками и очень серьезно кивал малышу. Разговор был по всей видимости очень серьезным, потому что после того, как он закончился, Тигренок с очень сосредоточенным видом уселся рядом с оми и глубоко задумался.

Ясмин присматривал за задумчивым ребенком. Потом будто на что-то решившись, Тигренок подполз к оми и, взяв его за руку, с силой впился острыми зубками в его ладонь между большим пальцем и указательным.

– Ой! – только и смог сказать растерянный Ясмин в тишине гостиной.

– Ты зачем укусил оми? – Салах выхватил ребенка и посмотрел, как на руке супруга проявляется отпечаток всех двенадцати зубов сына. – Ему же больно!

– Селафь казай, – Тигренок обернулся на растерянного жада, – сьто ты кусил оми, и ему стая хаёсё! – ребенок ткнул пальчиком на метку папы, которая была видна в вороте туники. – Я тозе хосю деять оми хаёсё!

– Не надо кусать оми! – сурово посмотрел отец на сына. – Оми мой омега, а у тебя, когда вырастешь, тоже будет омега, вот его и будешь метить, а оми нельзя!

– Я узе бойсёй! – подражая отцу, сурово насупил бровки сын. А потом посмотрел на Бусинку и выдал. – ТЫ мой!

– Тойко попобуй меня кусить! Я тебя стукну! – заявил Бусинка и на всякий случай прикрылся папиными руками.

– Не надо кусать Бусинку, вы родственники! – улыбнулся Хани и обнял сыночка. – А родственников не метят! Их нужно оберегать и заботиться, метить можно только чужих омег!

Тигренок с сомнением посмотрел на отца. Тот хмурился и кусал губы, чтобы не рассмеяться. Но увидев, что сын ждет ответа, кивнул головой и подтвердил.

– Да, сынок, Бусинка мой братик, а твой дядя. Его кусать нельзя! И вообще, пока не вырастешь выше оми, кусаться нельзя! Вначале научись читать и считать, а еще надо владеть оружием, чтобы суметь защитить свое, чтобы чужие не забрали. И только после этого на омег смотреть!

– Правильно! – поддержал его Айюб, который пришел пообедать с семьей, – надо обязательно научиться защищать своих родных, а то тебе, как альфе, будет грош цена!

Салах усадил сына к себе на ноги и принялся обсуждать с отцом насущные проблемы. Слухи о разбойниках, к сожалению, подтвердились. Но эмиры-соседи решили, что не стоит отменять следующий этап «Финиковой войны», а просто перенести ее на территорию разрушенного города. Накануне совместными усилиями проверить, чтобы там не было никого из посторонних, а потом разделить город на пять участков по количеству соседей. Дать каждой команде по мешку фиников, и пусть молодые альфы отработают методы ведения боевых действий в городских условиях! Победителем будет тот, кто сохранит свой мешок и сможет отвоевать мешок соседа!

Это будет хорошей тренировкой для молодых альф, а заодно продемонстрирует разбойникам, что развалины не заброшены, и не следует рассчитывать на их укрытие! Салаху понравилась идея, и он загорелся различными вариантами укрепления собственной обороны и методами незаметного проникновения на чужие территории. Вскоре они вовсю обсуждали различные варианты, как поделить город на равные части, чтобы на каждом участке были и развалины и более-менее сохраненные дома. Они так и ушли из гостиной, не прерывая разговор. Салах поудобнее подхватил Тигренка, прежде чем унести его с собой.

Тигренок очень гордый тем, что он вместе с альфами, показал Бусинке язык, а тот ответ погрозил ему маленьким кулачком. Амин сразу принялся выговаривать Бусинке, что омега не должен себя так вести, он должен быть мягким и нежным, а драться должны альфы. Но Бусинка в ответ на такие слова нахмурился и, сердито засопев, уткнулся в папину шею. Хани и Ясмин переглянулись хитро и улыбнулись друг другу. Жада таинственно сверкал глазками, поглядывая на ребенка, и помалкивал. Мышонок сразу встал и, извинившись, вышел. У его дочки резались зубки, и она сегодня капризничала, поэтому он оставил ее на время в питомнике, а сейчас пришло время её забрать. Вместе с ним в питомник пошел Хатим.

Он не хотел заходить внутрь, просто попасть в библиотеку через питомник было быстрее. Мышонок сразу нырнул в игровую комнату, а Хатим пошел дальше, привычно петляя среди комнат, сквозных коридоров и фальшивых дверей, закрывающих тупики-ловушки для посторонних людей. Всё было привычно ровно до тех пор, пока он не услышал тихое мурлыканье альфы, который явно кого-то уговаривал. Это было совершенно непривычно. Альфы практически не заходили в питомник, а крутить шуры-муры с воспитателем, да еще на территории питомника могли только абсолютные безумцы. Если их застукают старшие, то плетей получат оба и без всякой пощады! Хатим пожал плечами и решил пройти мимо, но вдруг отчетливо улышал, что это был голос Аббаса!

Это было потрясение. Не то что бы Хатим имел на Аббаса виды, или выделял его среди других альф. Но он помнил, как тот дежурил ночами, чтобы Хатим мог спокойно спать. Омега остановился вспоминая. Когда он слышал стук в дверь, ему действительно становилось легче от спокойного уверенного голоса альфы и осознания того, что он был под надёжной защитой. Хатим тряхнул головой, но вдруг остановился, интересно посмотреть, с кем любезничает всегда спокойный и заботливый альфа? Где-то в глубине души будто что-то шевельнулось, ну не ревность же? Хатим одернул себя. Какая разница с кем там альфа, лично ему альфы не нужны!

Хатим ушел, было, дальше, но любопытство взыграло, и он вернулся. Омега решил заглянуть в щелочку только одним глазком, чтобы увидеть, за кем может волочиться этот негодяй! Хатим осторожно приоткрыл дверь. Увиденное повергло его в ещё больший шок. Аббас сидел в комнате наедине с маленькой девочкой и, похоже, играл с ней в куклы! Хатим приоткрыл дверь и уставился на здоровенного альфу, который что-то ласково говорил ребенку, сидя перед ним на полу.

А когда девочка обернулась на звук открываемой двери, Хатим зажал себе рот рукой, чтобы не закричать от ужаса. Это была его дочка, рожденная от негодяя Халиба! Он бы не перепутал этого ребенка ни с кем! У нее была точно такая же маленькая родинка в уголке рта, как у Халиба! О, как Хатим ненавидел эту родинку!

– Ты знаешь чье это отродье? – Хатима трясло мелкой дрожью от воспоминаний.

Девчушка, услышав шипящий голос незнакомого человека, бросилась в объятия альфы, как в спасательный круг. Аббас сразу обнял ребенка, бережно прижимая к груди. Он погладил малышку по голове, успокаивая, и только потом поднял глаза на Хатима. В его глазах была печаль.

– Она не виновата в том, что ей так не повезло с отцом! Но я знаю её папу, он мне казался добрым человеком, – Аббас поцеловал девочку в макушку и погладил по спинке. – Поверь, не тебе одному досталась горькая судьба. Когда она была совсем маленькой, часто просыпалась по ночам с криком и поднимала всех воспитателей. Она замкнутая, слабенькая и почти не разговаривает. Это не добавляет ей популярности среди детей и воспитателей. Все любят улыбчивых карапузов, а не грустных малышей, которые не идут на контакт, потому что не верят людям. Я прихожу с ней поиграть, чтобы она не чувствовала себя совсем одинокой. Поверь, я бы многое отдал, чтобы узнать, что же ей снится по ночам, когда она с плачем просыпается.

Хатим так и остался стоять, открыв рот, он не знал, что сказать, как объяснить, сколько боли и ужаса он пережил от человека с такой же родинкой над губой. Он стоял, открывая и закрывая рот, но так и не смог вымолвить ни слова. А ребенок высунул любопытную мордашку и посмотрел на омегу ясными глазками.

– У нее твои глаза, – Аббас погладил малышку по волосам и улыбнулся. И тут Хатим увидел, что у малышки голубые глазки с золотистым ободком по самому краю радужки. ЕГО глаза!

Омега, так и не сказав ни слова, захлопнул дверь. За дверью послышался плач испуганной малышки, но омега этого не слышал, он бежал по переходам, натыкаясь на случайных людей и рыдал, подвывая, как раненное животное. Как больно! Как же невыносимо больно!

Хатим бежал, не разбирая дороги, пока его не схватили и не обняли теплые родные руки Ясмина. Омежка разрыдался, уткнувшись в плечо омеги. Теперь его, совсем как его малышку, гладили по спине и целовали в макушку, молча успокаивая теплом и лаской. От осознания того, что он плачет, ища тепла и покоя, совсем, как его дочка, стало только хуже. Теперь Хатим стал подвывать, пытаясь рассказать, объяснить, как больно и одиноко маленькому человечку в этом злом мире!

– Да, мой хороший, поплачь, – Ясмин обнимал Хатима и отмахивался от слуг, которые кружили неподалеку с водой и платками, желая помочь. – Поплачь, не держи в себе, пусть вся боль растворится в слезах.

Хатим плакал и плакал, пока платье на груди у Ясмина не стало мокрым от соленой влаги. Пока омежка не обессилел окончательно, и тяжело вздыхал, пытаясь перевести дыхание, как после бега. Тогда Ясмин дал ему попить воды и уложил к себе на колени, все так же гладя по волосам,как малыша. Хатим уснул, устав от слез и боли в груди.

А когда проснулся, то оказалось, что он спал на полу, в одном из коридоров питомника.

– Ну, а теперь можешь говорить? – рядом с ним сидел Ясмин и смотрел на него печальными глазами. – Расскажи, что тебя так расстроило?

– Да, могу, – Хатим сел рядом и, подтянув колени к подбородку, обнял их руками. – У нее родинка, как у Халиба и мои глаза. – Хатим посмотрел на Ясмина, он не знал, как объяснить, но, похоже, Ясмин всё и так понял. – Аббас приходит и играет с ней, а ещё, ей снятся кошмары по ночам, и ее никто не любит.

Хатим спрятал лицо в коленях, он не знал что делать. Почему все так сложно?

– Поступай так, как велит тебе сердце, – Ясмин смотрел тяжело, исподлобья. От его взгляда хотелось спрятаться. – А приняв решение, будь готов отвечать за последствия своего поступка. Ты можешь отказаться от ребенка, постараться забыть его! А чтобы ты с ней больше никогда не встречался, я передам девочку под опеку Шади. Но тогда будь готов к тому, что ее лицо может стать твоим проклятием, отбирающим твой покой и днём, и ночью. А можешь принять свою дочь и постараться смириться со своим прошлым, отпустить его. Простить боль и понять, что Боги посылают человеку испытания и страдания, чтобы проверить насколько он крепок духом. Так неужели Халиб сломал тебя настолько, что теперь ты бежишь даже от его тени? Или всё же ты стал сильнее и целеустремленнее именно потому, что ты смог преодолеть это испытание? Может, пришла пора сказать Халибу спасибо, за такую закалку?

Хатим задохнулся от таких слов, а Ясмин продолжил:

– Я соглашусь с любым твоим решением, но я хочу, что бы ты знал кое-что. Я не дам этого ребенка в обиду ни тебе, ни кому бы то ни было другому. Если ты не сможешь принять свою дочь, я постараюсь найти семью, где её будут любить и лелеять. Да, тебе тяжело, всё случилось помимо твоей воли. Ты не хотел её рождения, но она теперь, так или иначе, пришла в твою жизнь. – Ясмин улыбнулся. – Ох, уж эти дети! С ними, конечно, непросто, порой тяжело, но без них, поверь, ещё тяжелее!

========== Неприятность эту мы переживем ==========

Подходил к концу срок, на который был заключён брак в суде Федерации, а, следовательно, пора было собираться в дорогу. Заканчивалось безопасное время проживания на Сабахе. Ясмин решил, что он уедет вместе с Салахом и Роном, возвращающимися на Землю после каникул. Работать над романом и монографией не получалось. Ясмин все больше сидел у ноутбука, уставившись в одну точку, мечтая о чем-то неясном, но приятном. Поняв, что мозги для работы не включаются, он велел открыть одну из пустых комнат и заявил, что там будут собираться вещи, которые необходимо взять с собой. Первым туда он занес ноутбук и стопки исписанной бумаги. Это были бумажные черновики работ.

Потом Салах принес туда же шкатулку Ясмина с драгоценностями, как тонкий намек на то, что в этот раз его супруг поедет со своими драгоценностями. Шкатулка с гарнитуром, который Салах подарил ему после рождения Тигрёнка, кочевала из комнаты в спальню и обратно. Салах хотел, чтобы Ясмин забрал с собой гарнитур «на всякий случай», по крайней мере, будет что надеть, если надо будет идти в гости. А Ясмин каждый раз молча возвращал его в шкаф спальни. Он считал, что такая вещь должна лежать в сокровищнице рода, и нечего ее подвергать риску быть украденной. Следом в комнате появилась большая шкатулка из кедрового дерева. В ней должна была ехать книга Лабида. Айюб в день рождения Ясмина объявил всем, что отныне книга Лабида «Как песок сквозь пальцы» принадлежит Ясмину, и он может распоряжаться ею как ему заблагорассудится. Книга пока лежала под присмотром Филина, который каждый день гладил ее по корешку, пытаясь примириться с потерей.

Тигренок притащил в эту комнату свою деревянную лошадку. И теперь время от времени прибегал в комнату, проверить на месте ли она. Ну, и заодно покататься!

Ясмин пересматривал свои местные наряды. Конечно, на Земле придется ходить в костюмах и кожаной обуви, но вот для дома хорошо подойдут свободные туники с Сабаха, да и ещё шейлы и абая с вышивками и без. Ясмин честно сознался сам себе, что привык к такой одежде, и без абая чувствовал себя почти голым. А значит, он будет надевать абая поверх костюмов. Азиз с разрешения Ясмина принес в комнату свой сундучок. Он собирался ехать вместе с омегой, и поскольку бывал на Земле раньше, то уже представлял, что ему надо взять с собой в дорогу. Ну, для начала, те неудобные костюмы, которые купили во время прошлой поездки, и ужасные туфли с носками. Но без них на Земле было очень холодно!

Хатим наблюдал с тревогой за сборами, он очень переживал, что останется один, когда Ясмин уедет, но вместо грусти, он стал более усердно готовиться к экзаменам. Он очень рассчитывал сдать их и уехать вместе с Ясмином на Землю. И кроме всего прочего, Хатим подошел к Ясмину и попросил не отдавать «ту девочку» Шади. Он сказал, что не готов еще ни к какому решению. Ясмин молча кивнул, принимая его решение. После этого милый Рафик полушепотом рассказал Ясмину, что Хатим стал чаще заходить в детское отделение питомника, но пока он просто смотрел, не говоря ни слова, и уходил.

Салах тем временем опять водил подростков в пустыню. Они ехали верхом от одного оазиса к другому. Их экспедиция закончилась в самом большом оазисе. Там теперь были настоящие зеленые поля. Работали люди, и то там, то здесь белели парники для рассады. Большой оазис на ночь закрывали силовым куполом, поэтому там оставили немногочисленную охрану. Было достаточно нескольких человек для наблюдения днем, а в случае необходимости альфы вооружали работников и руководили ими при защите территорий. Ночью же силовой купол защищал и от непогоды, и от разбойников.

Салах взял с собой Тигренка. Маленький альфа ехал вместе с отцом на Лясаре и постоянно пытался выхватить у отца поводья, при этом он нетерпеливо понукал жеребца, чтобы тот двигался быстрее. Салаху приходилось сдерживать неуёмное любопытство одного и норов другого, чтобы они не уморили друг друга безумной скачкой по горячим пескам. Из поездки все приехали довольные, полные впечатлений.

Рональд сильно вырос и окреп за последние два года. Он уже не напоминал омегу, но и на альфу не был похож. Высокий и стройный, как тополь, он обманчиво казался хрупким, но на самом деле был просто жилистым от постоянных тренировок с отцом и альфами. Да и на Землю в качестве личной охраны Салах брал молодых альф, так же как и он, только-только получивших свое имя. Они росли вместе с наследником и были его друзьями во всех его шалостях и приключениях. На Земле, оказавшись без присмотра старших, они гоняли на байках каждый свободный от учебы день. Вольные и дерзкие, как волки, они не искали омег, а искали дороги, которые стелились им под ноги, приводя в различные селения и небольшие городки. И всегда с ними был Рон, и если кто-либо в пабе или на привале принимал его за омегу и пытался подкатить или сделать неловкий намек, то тот несчастный под веселый смех альф получал в ухо твердой и сильной рукой Рона.

Ясмин порой хмурился, слушая рассказы о ночевках под открытым небом и случайных драках в пабах. Особенно, когда Рон начинал рассказывать в лицах: «…, а я ему как врежу хуком справа, так у него голова как мотнется назад, а он как грохнется на спину! А Хасим (Мустафа, Азиф, Тарик) в это время разделался с тем, что был слева! Ну, а потом мы руки в ноги и ходу…» Хоть Ясмин и считал, что это не лучшее воспитание для задиристого Рона, но, возможно, это было именно тем необходимым для закалки характера? У Рона пока вполне получалось совмещать отличную учебу и совершенно безрассудные поездки с Салахом и альфами. Поэтому Ясмин только вздыхал и, молча молился, чтобы все было хорошо, чтобы дети перебесились и, наконец, повзрослели.

На этот раз Салах брал с собой и «взрослых» альф. Он объявил в казарме, что будет благодарен, если с ним на Землю поедут опытные охранники. Теперь с ним будут еще трое омег, которых надо будет охранять. К удивлению Салаха, многие с ним захотели поехать. Ему даже пришлось обратиться за советом к отцу, чтобы выяснить, кого тот разрешит взять с собой на Землю, а кто будет необходим в это тревожное время в связи угрозой возникновения новых банд.

Не только Салах тревожился об отправке омег на Землю. Саид тихо сходил с ума от беспокойства, ведь Хани отправлял Олли на Землю. Для начала Хани хотел обезопасить ребенка, на случай непредвиденных осложнений из-за употребления шур-шура, которые, как дамоклов меч, висели над их головами. Но была ещё одна причина, по которой Хани настаивал на отъезде сына. Он хотел держать Олли подальше от Саида. Омежка вступил в пору взросления и, начитавшись стихов и омежьих романов, ходил по дому с поволокой в глазах, все больше влюбляясь в придуманный образ Саида, и идеализировал своего жениха. Он почти забросил учебу и проводил все свое время в музыкальной комнате, разучивая песни и танцы.

Хани был очень обеспокоен таким поведением всегда активного и любознательного сына. Он поделился своими тревогами о первой любви ребенка с Ясмином. Тот вначале посмеялся над глупыми страхами папы, а потом присмотрелся и поддержал его в стремлении «прочистить ему мозги». Он позвал его к себе в гостиную и на правах родственника устроил ему форменный допрос с пристрастим. Все закончилось тем, что Олли в слезах бросился из гостиной прочь, плача и крича, что все выглядит не так, как им кажется! Он бросился за утешением к папе, но в ответ получил точно такой же выговор. Жада, выслушав жалобы Олли на несправедливость взрослых, глубокомысленно заявил, что завоевать альфу не проблема, а вот удержать его могут отнюдь не все! Петь и танцевать – это каждый может, для этого ума немного надо! Можно даже фенька Олли научить кружиться под музыку и тявкать под аккомпанемент! А вот быть интересным человеком, чтобы альфа раз за разом наслаждался его обществом, это намного сложнее! Семейная жизнь на брачной ночи не заканчивается, а только начинается! Жизнь с альфой будет долгой, и её надо чем-то наполнить!

Только Амин посочувствовал Олли и заявил, что все это глупости. Омеге надо уметь ублажать альфу в постели лучше остальных и родить наследника, а все остальное не важно! Зачем омеге образование? В постели альфе рассказывать умности? Да это просто смешно! Его надо заманить песней в свои объятия и сделать так, чтобы он больше никого не хотел! А дни можно прекрасно заполнить, ухаживая за своей красотой! Ведь недаром Аллах сделал омег красивыми?

После таких речей, как ни странно, Олли пришел к папе с покаянным видом и сказал, что он немного увлекся глупыми романами, но всё понял и решил, что все же надо получить достойное образование! Он обязательно возьмется за ум и подготовится к тому, чтобы поступить в колледж, где учится Рон. Возможно, он будет учиться с ним в одном классе!

После подобного Хани прослезился от умиления и отправился к Амину с подарком! Ведь тот нашел самые правильные слова, чтобы направить ребенка на путь истинный! Амин опять ходил очень гордый, пока до него не дошло, что его слова возымели противоположный эффект. Но Амин не был бы самим собой, если бы не смог повернуть ситуацию в выгодную сторону. Он не спасовал и сообщил, что таков был его тайный замысел и тонкий психологический ход! А они все варвары и просто давят на несчастного ребенка. Чтобы ребенок перестал любить клубнику, надо сделать так, чтобы он ел её, пока она у него из ушей не полезет! Когда он объестся, то уже сам не захочет на неё смотреть! А запрещая, только разжигаешь аппетит! Вот!

Поэтому в комнате сборов стали собираться и вещи Олли. Шкатулка с перепиской, сундучок с подарочками и безделушками, переноска для фенька. Рон сказал, что ему нечего забирать, он все равно будет сюда приезжать на каникулы! А дома у него и так все есть!

Салах вместо отца ездил с альфами контролировать сбор урожая в маленьких оазисах. В одном из оазисов финики были кем-то собраны, хорошо, что там не было охраны, и никто не пострадал. Теперь, когда от урожая фиников уже не зависело благополучие самого города, это не имело прежнего значения. Парники вполне могли прокормить город, самих жителей и их скот, который как по волшебству плодился и размножался! Теперь эмират уже торговал излишками продуктов с другими городами. Корнеплоды продавались на вес, более нежные овощи и фрукты, сушились и вялились, из винограда делался изюм, мясо вялилось, а из молока делались сырные шарики, которые были просто незаменимы в дороге!

Айюб же вместе с другими эмирами обсуждал варианты зачистки города перед «финиковой войной» и согласовывал места «крепостей» . При этом все сходились во мнении, что будет более честно, если сами «крепости» будут выбраны непосредственно в день игры методом жеребьевки. Потом эмиры договорились о дне зачистки города перед игрой, и на следующий день как закончился праздник сбора урожая, началась подготовка к игре.

В назначенный день пять небольших армий собрались возле Северных руин и с разных сторон вошли в город. Но на счастье разбойников, они никого не застали. Обнаружив несколько свежих кострищ и пару тайников с едой и оружием, альфы еще раз тщательно осмотрели развалины. Но так никого и не нашли. Все подземные ходы и лазы до сих пор были залиты расплавленным камнем, оставшимся после удара термобомб.

После этого опытные бойцы стали караулом вокруг города, чтобы обезопасить молодых от нежданных гостей. И только после этого туда впустили наследников с их молодыми альфами. Вместе с ними в город вошли наблюдатели, которые тщательно следили, чтобы игра не перешла в полноценную битву. Каждый наследник получил промаркированный мешок фиников и еду, в количестве достаточном на три дня «боёв». Воду каждый отряд должен был добывать себе сам из двух оставшихся в городе колодцев.

Уже на следующее утро из города потянулись раненные, которые по правилам игры считались «убитыми». Был даже один наследник, который возмущенно шипел, что такая маленькая царапина не может засчитываться за ранение, но при этом он держался рукой за бок. Конечно, его никто не слушал. Молча перевязали и отправили к отцу. Его отряд продолжал охранять свой мешок без наследника.

То же самое повторилось и на второе утро. Раненные и уставшие молодые люди покидали место игры под ободряющие шутки старших воинов. На третий день и последнюю ночь остались отряды Салаха и Мансура, сына и наследника Саида, да ещё команда альф без наследника, но с очень толковым командиром во главе. У Салаха и Мансура было по одному трофейному мешку с финиками, но командир оставшегося отряда очень успешно отбивался от нападок обоих наследников. Эмиры уже делали ставки, кто победит и готовились встречать утром победителя.

Но среди ночи всех разбудил тревожный рожок наблюдателей. В городе началась настоящая война! Эмиры вместе со своими бойцами поспешили на поле битвы. Айюб и Саид вслух молились, чтобы сыновья были вне опасности. А, главное, чтобы не они были зачинщиками в настоящей войне. Но реальность оказалась намного суровее. На молодых людей, занятых игрой, напали разбойники, которые сразу начали убивать молодых воинов, пока те были растеряны и не пришли в себя от неожиданного нападения.

Наблюдатели, будучи опытными воинами, сразу поняли, что происходит и вступили в бой с матерыми разбойниками, защищая молодых и неопытных ребят. Они подали сигнал эмирам, но к тому времени, когда эмиры подоспели на место побоища, многие ребята были ранены, а несколько молодых альф умирали от ран. Разбойники превосходили числом и дрались слаженной командой. К тому времени, когда эмиры подоспели на помощь, Салах и Мансур бились спина к спине, не позволяя разбойникам прорваться к раненным бойцам.

Волею судеб разбойники настигли их, когда они были на пороге дома, который защищал Мансур. Именно в нем альфы ранее обнаружили тайники. Разбойники, непонятно, как прошедшие мимо караульных альф, рвались именно в этот дом, не зная, что их тайники уже пусты. Они сражались отчаянно, надеясь спасти награбленное и улизнуть в ночи до прихода подмоги. Но их надежды не сбылись, подошедшие эмиры смели их, как сор.

Горьким было утро окончания игры.… Не всех удалось спасти лекарям. Не было победителей в этом году, только плач родных и стоны раненных. Грустным было возвращение в эмират. Молодые альфы были сыновьями и братьями жителей города. Рыдали матери погибших, вытирали украдкой слезы отцы. Город погрузился в траур, вместо праздничного застолья были погребальные костры.

Салах был ранен в руку и ногу. И если телесные раны не были глубокими, то душевные были не в пример глубже. Погибли его товарищи, альфы с которыми он рос, вместе дежурил в конюшнях и вместе хулиганил. Салах винил себя за то, что расслабился, играя. За то, что не учёл возможности того, что случилось. Как выяснилось, разбойники были из тех, кто обитал в этом городе раньше, просто в тот момент, когда на город были сброшены бомбы, они были в дальнем рейде. Они, зная все лазы и тайные ходы, смогли восстановить один лаз, который выходил из города далеко в песках. Но эти знания их не спасли! Теперь с этой бандой было покончено раз и навсегда!

Приближалось время экзаменов. В этом году на экзамены приехали люди из эмирата Саида. Он написал письмо отцу с просьбой оценить уровень знаний его добровольцев и пообещал, что в случае успешной сдачи экзаменов, он отправит их на учебу на Землю и сам оплатит ее. Лу был совсем не против проэкзаменовать новеньких. Он раздал им листики с заданием и как коршун наблюдал, а временами не больно, но очень обидно, хлопал их линейкой по темечку, чтобы они не переговаривались между собой! Ну, никакой дисциплины! Не то, что свои, воспитанные и дисциплинированные ученики!

Хатим в этом году сдал все тесты с высшим балом! Когда он узнал об этом, он зажал рот руками, чтобы не завизжать от восторга! Он пытался быть сдержанным, как Ясмин, но эмоции просто брызгали в разные стороны. Да и учителя были рады за своего любимого ученика. Никто не занимался с большим упорством, чем Хатим! Учителя радовались за него, обнимали и желали успехов в учебе на Земле!

Но когда Хатим прибежал домой, там ему пришлось столкнуться с непредвиденной проблемой. Всем отбывающим на Землю надо было оформлять официальные документы. Несовершеннолетние должны были получить имена. Тигрёнка записали, как Тиграна ад Дин ибн Салах. Олли становился Оливером ад-Дин ибн Айюб, поскольку Айюб был отчимом Олли и нес за него ответственность. А как записать Хатима? Кто отвечает за этого омегу? У Хатима не было отца, по крайней мере, он его не помнил. Записать его, как Хатима ай Салах ад Дин это все равно, что подтвердить, что он является официальным наложником Салаха. Ясмин был категорически против этого. Он знал, что нет ничего более постоянного, чем временное. И как бы Хатим ни говорил, что он не претендует на внимание Салаха, Ясмин только поджимал губы и отворачивался, он не хотел делить своего мужа даже фиктивно. Они возвращались с Салахом, чтобы закрыть уголовное дело, начатое против Дэйчи в Федерации и временный брак переоформить, как постоянный. И Ясмин совсем не хотел, чтобы у Салаха в это момент был официальный наложник. Пусть бы они все и знали, что это чистой воды фикция.