Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 76 страниц)

– О, великолепный Ясмин ай Салах ад Дин, простите старика, что не сразу заметил вас в этой пестрой толпе! Я не ожидал увидеть вас так рано! Целую ваши ручки! – сказал старый ловелас, но при этом даже не сделал шага навстречу. – А где же ваш муж? Такой достойный и мудрый молодой человек, из него получится прекрасный правитель!

– Здравствуйте, профессор, – Ясмин улыбнулся, наклонив голову к плечу. – К сожалению, у моего мужа сегодня появилось важное и неотложное дело. Но я непременно передам ему, какого вы о нем высокого мнения!

– О ком вы говорите, профессор? – растерялся омега. – Это же Дэйчи Сталински! Он, правда, сам на себя не похож, но это тот самый омега, который скорее похож на бету, он вам как-то ассистировал пару раз.

– Я прекрасно помню Дэйчи Сталински, деточка, – профессор ехидно возразил глупому омежке. – Но теперь он замужем, и его зовут Ясмин ай Салах ад Дин. Мы летели вместе с ним и его замечательным мужем на одном лайнере. Я с удовольствием прочитал его работу и даже написал отзыв. Эта диссертация просто шедевр эпического жанра! А его находка воистину открытие для всей мировой литературы! Салах ад Дин позволил мне прикоснуться к этому раритету! Это прекрасный образец средневековой литературы и …

Ясмин перестал слушать эту оду восхваляющую Лабида и его творение, комплименты себе лично и неприкрытую лесть в адрес Салаха. Он всего этого наслушался за последние два дня на корабле. Его больше занимал его куратор Воронцов. Пройдоха все время с тех самых пор, как услышал о нахождении фолианта, безуспешно пытался навязаться в соавторы. И даже как-то рассказал журналистам, что это именно он, благодаря своей прозорливости и «чутью настоящего ученого», ОТПРАВИЛ Дэйчи в научную командировку на Сабах. Но после того, как пришло опровержение этих глупых слухов, он внезапно изменил тональность своих комментариев и стал всем рассказывать о том, что фолиант явная подделка и все это мистификация сумасшедшего омеги.

И вот сейчас Воронцов заскочил в салон и, поняв, о чем вещает Матышковский, решил сбежать, пока его не втянули в научный спор, который сможет пошатнуть его авторитет в глазах его прихлебателей. Ясмин, заметив его маневры, быстро указал на это Аббасу, кратко обрисовав ситуацию. Воронцов успел выскочить наружу до того, как Аббас дошел до двери. Но в скором времени куратор влетел обратно от мощного толчка в спину от альфы. Воронцов, взлохмаченный и злой, шипел на Аббаса, который перегородил ему путь отступления. Но увидев, что остальные заметили его появление, сделал вид, что он только вошел и побежал кланяться Матышковскому.

Альфы с Сабаха принесли с собой сейфовый чемоданчик с фолиантом, который Ясмин не собирался никому показывать. Ну, только, если в самом крайнем случае! И, кроме этого, они захватили старую сумку Дэйчи, в которой помимо его работы, журналов, опубликовавших его статьи и самих оригиналов статей, рецензий и отзывов, был его ноутбук с полной версией 3-D копии книги. Вот ее и собирался показывать Ясмин. Естественно, только со своего ноута и без возможности копирования! Он уже знал, что воровство идей и исходных материалов было давно привычным делом, и считалось в среде научных бездарностей чем-то вроде азартного спорта! Хотя официально это осуждалось, но все равно негласно продолжалось. У самого Дэйчи идеи не раз крали и обманывали с соавторством, поэтому на этот раз он постарался обезопасить себя по максимуму.

Пока Матышковский продолжал заливаться соловьем в адрес Ясмина, сам претендент на докторскую степень выложил перед своим куратором все необходимые документы. Воронцов понял, что от защиты не отвертеться, и, поджав недовольно губы и нахмурив брови, стал придирчиво рассматривать все документы, выискивая оплошности и огрехи. Но Ясмин уже не раз помогал своим коллегам с оформлением документов и поэтому был в курсе всех подводных камней. Он знал, что даже нелепая опечатка может быть поводом в отказе к защите диссертации, поэтому перепроверил свою работу тщательно, как никогда.

Воронцов был в бешенстве. Удостоверившись, что придраться не к чему, а цепляться к мелочам не позволит профессор Матышковский, он закрыл диссертацию и побарабанил пальцами по столу, раздумывая, как бы улизнуть от неизбежного, и при этом не выглядеть, как мелкий склочник. И тут ему в голову пришла просто гениальная идея.

– Я хочу ознакомиться с оригиналом первоисточника, – Воронцов с вызовом посмотрел на Ясмина.

– Вы хотите увидеть фолиант? – уточнил омега и, дождавшись самодовольного кивка головой, вздохнул и открыл свой ноутбук, предоставляя трехмерную копию книги.

– Нет! – Воронцов оттолкнул от себя ноутбук. – Я хочу видеть непосредственно оригинал! Я хочу лично удостовериться в его подлинности!

– Вы? – удивился Ясмин. – Но вы профессор литературы, а не антиквар-букинист. Вы хотя бы знаете, как выглядит экслибрис Омейядов? И знаете возможные варианты его подделки? Вы же никогда этим не интересовались, и не стремились набраться специального опыта. Кроме этого, Вы же должны понимать, что для того, чтобы продемонстрировать старинную вещь, я, как минимум, потребую предоставить стерильную комнату и перчатки. Я не могу рисковать раритетом! Окружающая среда может оказаться для него слишком агрессивной, поэтому вам придется довольствоваться его цифровой копией и результатами экспертизы, проведенной очень уважаемыми специалистами.

– Я видел этот фолиант лично, – напомнил о себе Матышковский. – Я, как вам известно, являюсь букинистом. И смею уверить всех присутствующих, что книга действительно является подлинной! Могу поручиться своей репутацией! И, кстати, коллега, стыдно не знать, что экслибрис Омейядов – это сокол, парящий над полумесяцем!

– Если всем все понятно, то можем перейти непосредственно к защите диссертации! – Воронцов покраснел и резко встал из-за стола. – Приближается назначенное время. У всех у нас много своей работы, – Воронцов со злостью смотрел на Дэйчи, который собирал со стола документы, – хорошо быть омегой! Зад подставил, кому надо, и тебе все на блюдечке принесли – и фолиант, и диссертацию, и защитников целый батальон!

Воронцов с гнусной ухмылкой игриво шлепнул Ясмина по попе. Дэйчи в этот момент понял только одно: за полгода жизни на Сабахе он уже совершенно отвык от такого фривольного обращения с собственным филеем. Воронцов и раньше распускал руки, даже пытался зажать Дэйчи пару раз в лифте, но всегда наедине потому, что раз за разом получал отпор. Он раньше никогда не распускал руки прилюдно!

– Воронцов! – взвизгнул Ясмин.

Но к этому моменту его обидчик уже лежал на столе поверх вороха документов, лицом в стол и завернутой за спину рукой. Над ним нависал Аббас. Молча и неумолимо, как РОК.

– Воронцов, сколько раз тебе было говорено, чтобы ты не распускал руки? – Ясмин наклонился, чтобы заглянуть в лицо перепуганного куратора. – Помнишь, я пообещал сломать тебе руку, если ты не угомонишься?

– Правильно, – согласился Аббас и с тошнотворным звуком сломал Воронцову обе кости предплечья на правой руке.

Воронцов захлебнулся криком. Его неестественно вывернутая рука выглядела ужасающе. В салоне сразу заголосили омеги, кто-то звал охрану, кто-то требовал вызвать врача. Только Ясмин стоял в полном ступоре, приоткрыв рот. Он совершенно не ожидал такой реакции от Аббаса. В дверях встал один из альф-охранников и никого не выпускал из кабинета. Спокойными оставались только альфы-охранники, адвокат в сером костюме и Матышковский. За спиной альфы в дверях появились институтские охранники. И вот тут адвокат отмер и, достав удостоверение, показал его вначале охране, а потом всем желающим в салоне, одновременно призывая всех к тишине.

– Я действую от имени Федерации и координирую наши отношения с правительством Сабаха по вопросам соблюдения законности и предотвращения конфликтов между сторонами. Я прошу уважаемого Аббаса ад-Дин сообщить всем, что тут происходит.

– Этот неверный посмел оскорбить словом и действием супруга моего господина! По закону Сабаха я должен отделить руку, которой было нанесено оскорбление, до самого туловища. Кроме этого, я отрежу ему язык за хулу, которую он возвел на Ясмина ай Салах ад Дин! Он не раз выказывал свою храбрость и мужество в опасные моменты, он достойный и умный человек, который может служить для всех омег образцом для подражания.

– Сделайте что-нибудь! – взвыл Воронцов, когда Аббас оторвал ему рукав рубашки, оголяя плечо.

– Поскольку альфы с Сабаха занимаются охраной супруга наследного принца, а в данном случае они защищают честь и достоинство своего подопечного, который еще в течение двух лет будет считаться гражданином Сабаха, они вправе предпринимать любые действия, которые считают правомочными, – адвокат наклонился и улыбнулся в лицо перепуганному Воронцову, – но вы не переживайте, мы непременно подадим ноту протеста и потребуем разъяснений по поводу законности их действий, но это потом! А если быть до конца последовательными и соблюдать букву закона, то вы напали на иноземного гражданина с сексуальными домогательствами и оскорбительными высказываниями. Смею вас уверить, случись вся эта ситуация на Сабахе, вам бы без промедления и лишних разговоров отрубили вначале руку, а потом голову!

– Вы не имеете права! – не унимался Воронцов.

– Мы может и нет, а вот они, как раз, имеют право! – заверил всех со сладенькой улыбочкой координатор. – Альфы на Сабахе и судьи, и палачи. Они выносят приговор и исполняют его! Так что, все по закону.

– Выпустите нас! – закричали несколько омег, с полоумным взглядом бросаясь на закрытую дверь.

– Нет! – Аббас обвел всех взглядом, и все сразу затихли. – Наказание должно произойти в присутствии всех, кто был свидетелем преступления! Таков закон!

– Аббас, – Ясмин тихо подошел и положил тонкую руку на плечо альфы. – Аббас, пожалуйста, не надо…

– Господин, закон един для всех. Вы это знаете, – Аббас достал кинжал.

Завидев блеск стали Воронцов стал усиленно вырываться.

– Аббас, пожалуйста! – Ясмин лихорадочно придумывал, что сказать грозному альфе, чтобы его остановить. – Если вы отрежете ему руку, то моя защита сегодня будет сорвана, ее отложат на неопределенное время. Тогда получится, что мы проделали такой долгий путь абсолютно напрасно! Его придется передать врачам, а остальные тем временем разбегутся как мыши по углам. Я от этого УЖАСНО расстроюсь, а мне нельзя расстраиваться! Пожалуйста, не отрезайте ему руку!

– Ну, хорошо, – альфа было загрустил, а потом резким движением сломал куратору плечевую кость. – Я сохраню ему руку, чтобы вас не расстраивать! Но язык все равно отрежу!

Воронцов замычал, его глаза закатились. Бедняга, похоже, был близок к обмороку.

– Я вас умоляю, не надо! – Ясмин был готов разрыдаться от жалости к Воронцову. – Ему и так больно! Отпустите его! Пусть ему помогут врачи!

Воронцов испуганно замычал, глядя с надеждой на омегу и кивая головой. Но стоило только альфе схватить его за лицо, как бедняга описался и свалился в обморок. Аббас от этого совершенно растерялся и, разжав руки, брезгливо стряхнул их. Воронцов, как сломанная кукла, рухнул на пол. Адвокат, который оказался координатором, уточнил, закончил ли Аббас с Воронцовым, и можно ли пригласить медиков. Аббас, брезгливо поджав губы, кивнул адвокату и альфе, стоявшему у дверей. Медики в полной тишине вошли и, уложив Воронцова на носилки, быстренько унесли к себе.

– Итак, насколько я понимаю, председатель диссертационного совета отбыл по состоянию здоровья, – Матышковский улыбнулся, как маньяк. – Никто не будет против, если Я возглавлю малый научный совет? Друзья мои, давайте не будем затягивать рядовую защиту и дружно пройдем в малый конференц-зал, чтобы, наконец, послушать эту замечательную работу! Давайте, давайте! Раньше начнем, раньше закончим!

Матышковский погнал обалдевших преподавателей в конференц-зал, как пастух гусей. Ясмин с альфами вышли из салона последними. М-да, Ясмину даже в страшном сне не могло привидеться, что его защита будет проходить в такой обстановке. Все настороженно молчали, не зная, что делать. Один только Матышковский, похоже, не растерял своего хорошего настроения. С улыбкой, как будто ничего не произошло, он предложил Ясмину ай Салах ад Дин начать свое выступление.

Дейчи прочел доклад совершенно механически. Он был в ужасе от всего того, что случилось в салоне. Какая неумолимая жестокость! Когда на корабле Салах говорил о преступлении и наказании, ему не было так страшно, как сегодня. Он вынырнул из своих мыслей только, когда вместо вопросов услышал аплодисменты Матышковского, к которым присоединились и остальные. В глазах людей светилась надежда, что сейчас весь этот кошмар закончится, и они смогут спокойно все обсудить в курилке. Омеге тоже захотелось спрятаться от всех напастей за сигаретным дымом, но, посмотрев на лица охраны, понял, что даже мечтать об этом не стоит.

Матышковский что-то еще говорил, но его слушали уже совершенно расслабленно, ожидая, когда все закончится. Ясмин успел вычленить из всего этого трепа тот факт, что защита состоялась, и Матышковский надеется быть его куратором при предоставлении монографии по данной теме. Ясмин встретился взглядом со Збигневом.

Глядя в эти усталые глаза на нарочито радостном лице, он вдруг невпопад вспомнил, что имя профессора переводится, как «сдерживающий гнев». Он благодарно кивнул Збигневу, ведь, если бы не его энтузиазм и поддержка, то все бы сорвалось, а его научная карьера могла закончиться прямо сегодня.

Ясмин не помнил, как оказался на улице, он так устал, что совершенно выпустил ситуацию из-под контроля. По связи чувствовалась тревога и нервное ожидание. Скорее всего, Салах почувствовал его переживания и сходит с ума от ожидания. Ясмин попытался успокоиться и показать мужу, что у него все хорошо. Но альфа по-прежнему сильно беспокоился. Теперь уже Ясмин забеспокоился о муже. Что же такое могло произойти, если Салах не может найти себе место от беспокойства?

Когда они подъехали к дому, Ясмин, забыв о собственных переживаниях, помчался к Салаху.

– Что произошло? – Ясмин вцепился в мужа, как клещ. – С Роном все в порядке?

– С Роном все хорошо, – Салах криво улыбнулся и посмотрел в окно. – Я сегодня получил вести с Сабаха. Отец объявил, что распускает гарем!

– Фу, ты меня напугал, – Ясмин выдохнул, успокаиваясь. ‒ Ну, и что в этом такого страшного? Подумаешь!

– Ты не понимаешь, – Салах грустно покачал головой. – Альфа распускает гарем только тогда, когда знает, что скоро умрет…

========== Возвращение домой ==========

‒ Лайнер улетел совсем недавно, поэтому я связался с корпорацией «Стилл» и объяснил, что мне надо срочно попасть на планету. Они отправляют грузовой корабль и сказали, что могут взять с собой двоих. Надо выезжать уже сейчас. Они специально задержали отлет…

‒ Я с тобой! ‒ Ясмин крутанулся вокруг своей оси. – Так, книга здесь, мой ноут тоже. АЗИЗ! ‒ закричал Ясмин, задрав голову. По лестнице сбежал бета с перепуганным лицом. ‒ Присмотришь за Роном, пока Салах не вернется! Скажи ему, что я его люблю, но нам надо срочно улететь!

‒ Я, вообще-то, хотел тебя оставить здесь, ‒ растерялся Салах. ‒ Это грузовой корабль, у них не предусмотрены места для пассажиров, так что придется просидеть в маленькой комнате двое суток.

‒ Милый, не нервируй меня! Мне сейчас нервничать нельзя! Где мой паспорт? ‒ Ясмин подхватил мужа за руку и потащил к двери. ‒ Вещи Азиз соберет и привезет домой позже. Давай быстрее, пошевеливайся, не стоит, чтобы нас дожидались!

‒ Но, Ясмин… ‒ Салах пытался вяло сопротивляться. ‒ Там нет подходящих условий для омег, там жесткая койка и сухпаек вместо еды.

‒ Милый, это ты мне говоришь? ‒ Ясмин улыбнулся. ‒ Я никогда не был особенно избалованным, а последние одиннадцать лет и вовсе жил впроголодь, Если бы Алан меня не подкармливал, приговаривая «ты приготовь, а то я не умею», то не знаю, как бы вообще сводил концы с концами. Знаешь, когда у тебя ребенок учится в богатом колледже, ты просто вынужден покупать ему школьную форму «как у всех», и сумку, и учебники, и прочие мелочи. Поверь, сухпаек не может быть хуже подсохшего хлеба и горячей воды. И главное, ‒ Ясмин остановился у двери и сурово посмотрел на альфу, ‒ в моем состоянии главное спокойствие, а ты можешь себе представить, как я накручу себя с моей богатой фантазией?

***

Грузовой порт в лунной гавани был совершенно другим, чем пассажирский. Серые, безликие коридоры, с нумерацией и стрелками указателей на перекрестках. Пилот грузового корабля тяжело вздохнул, когда увидел четверых людей, стоявших возле его корабля.

‒ У меня есть каюта на две койки. Хотите лететь вчетвером, тогда не жалуйтесь на тесноту.

‒ Не переживайте, мы не привередливые! В тесноте, да не в обиде, ‒ Ясмин гордо кивнул головой и жестом показал охране, чтобы те следовали за ними.

Альфы немного растерялись. Они рассчитывали, что проводят Салаха и Ясмина только до корабля, но домой хотелось всем и поэтому, увидев подтверждающий кивок от Салаха, разулыбались. Они были согласны лететь даже стоя, лишь бы быстрее оказаться дома. Салах быстро связался с остальными и объяснил, что они улетают вчетвером, и поэтому Аббас с помощником не вернутся. Он назначил старшего и распределил обязанности между оставшимися и передал коммуникатор Ясмину, чтобы тот поговорил с Роном.

Сын, конечно, расстроился, что улетают без него, но папа сразу напомнил, что Рон немного наказан и поэтому остается дома! И, вообще, хватит ему уже путешествовать, а то на учебу совсем времени не остается! Обиженно надутые губы сразу же приняли обычный вид, и ребенок уверил, что «все будет хорошо» с таким азартом, что у Ясмина отчего-то сразу появились дурные предчувствия.

Пилот показал внутреннее устройство корабля. Он был совсем крошечным. Маленькая рубка управления с двумя креслами. Крошечная кают компания, она же столовая, она же в случае необходимости становилась медотсеком. И три каюты. Отдельная, капитанская, в которой находилось дублирующее управление кораблем, и две крошечные каюты, рассчитанные на одного человека. Одна койка, стол и стул – вот и вся роскошь! Как выяснилось позже, вместо стола и стула можно выдвинуть из-за стены еще одну кровать, такую же жёсткую и узкую, как и первая.

Команда из трех человек потеснилась и уступила попутчикам одну из таких кают. Вскоре, усевшись на эти жесткие койки, друг напротив друга, они почувствовали толчок, ускорение и еще один толчок. Салах объяснил, что грузовые корабли не имеют самостоятельных маршевых двигателей для дальних перелетов и поэтому пристыковываются к большой платформе, которая, как маршрутный автобус, развозит их по начальным точкам маршрутов следования. В каюте было очень тихо, только шелестел кондиционер. Поняв, что путешествие началось, все расслабились и уселись комфортнее. Альфа-охранник отстегнул от руки чемоданчик и поставил на пол рядом с сумкой Ясмина.

‒ Я бы немного поспал, ‒ Ясмин, сняв туфли, улегся на койку и дождавшись, что муж сядет рядом, взял его за руку. Аббас стал рассказывать Салаху, что произошло за день. А Ясмин закрыл глаза совсем на минуточку и под этот бубнеж провалился в глубокий сон.

Когда он проснулся, первое, что он понял, это то, что остался в каюте один. Под головой была небольшая подушка, а его самого укрыли серым тонким одеялом. Откуда-то издалека послышался дружный мужской смех. Похоже, кто-то весело проводил время.

Все обнаружились в кают-компании. Альфы с Сабаха сразу встали, когда увидели Ясмина на пороге, следом встали, а потом сразу сели обратно, три альфы, пилоты-техники транспортной компании. Старший по нашивкам представился капитаном корабля и предложил всем еще раз поужинать. Оказывается, Ясмин проспал почти сутки. Омега сел между мужем и Аббасом, при этом Аббас постарался отодвинуться, чтобы случайно не коснуться бедром омеги. В ответ Ясмин постарался придвинуться как можно ближе к Салаху, чтобы всем хватило за столом места.

Еда, действительно, оказалась стандартными военными сухпайками, упакованными поверх казенного пластика в пакеты с эмблемой «Стилл». Консервы разогрели, сок открыли, галеты и сухофрукты ссыпали в общую тарелку, и принялись за еду. После еды Ясмин зевнул, прикрыв рот ладошкой, и сказал, что он еще бы покемарил немного. Салах сразу вышел из-за стола, чтобы проводить супруга и побыть рядом с ним, пока тот не заснет.

‒ Салах, объясни, почему ты считаешь, что отец при смерти? ‒ Ясмин улегся обратно на койку и старался найти удобное положение. ‒ Разве альфа не может просто распустить свой гарем?

‒ Нет большего позора, чем объявить всему миру, что у тебя нет сил удовлетворить свой гарем! ‒ Салах выглядел расстроенным. ‒ Как будто ты уже не мужчина, а ветхий старец. Такое бывает, если эмир умирает, а наследника нет. Потому что если есть наследник, то после смерти эмира он наденет его халат и войдет в гарем повелителя. Те омеги, которые захотят жить с ним просто возьмутся за его полу в знак послушания. Всех остальных вернут туда, откуда они родом. Или поселятся в гостевых комнатах до конца жизни. Но, как правило, все переходят к наследнику. У Саида так и было. Он принял гарем эмира, чьим наследником стал.

‒ Но ведь у твоего отца есть двое сыновей? ‒ Ясмин поднялся на локте и заглянул в печальные глаза мужа.

‒ Если бы у Саида не было Шади, а у меня тебя, то мы бы просто предоставили бы омегам выбирать к кому идти. Но когда есть супруги, то именно они принимают решение, нужен ли альфе еще один новый наложник или нет. Эмир правит в эмирате, а в гареме правит его супруг. Шади давно уже заявил, что ему новенькие в гареме не нужны, ты тоже категорически против. Вот и … Или, может, ты передумаешь?

‒ Нет! ‒ Ясмин сразу улегся и скрестил руки на груди. ‒ И даже не уговаривай, мне еще только этого балагана под названием гарем не хватало! А мне нельзя нервничать!

‒ Я тебя не уговариваю, а пытаюсь объяснить, ‒ Салах погладил Ясмина по животу. ‒ Не волнуйся, будет все, как ты захочешь. ‒ Салах, помолчал немного, продолжил. ‒ Наверное, поэтому и объявили, что гарем распустят. Я очень волнуюсь что могло случиться. Мы совсем недавно уехали, и все было в порядке.

‒ Ты думаешь, что с Хани что-то случилось? ‒ теперь Ясмин стал переживать.

‒ Нет, что ты, Хани в гареме в полной безопасности. Ну что с ним может случиться?

Салах погладил омегу, не решаясь даже поцеловать. Ясмин стал таким лапочкой, альфа боялся, что, начав, не сможет остановиться. Он посидел рядом, наблюдая, как веки у омеги потяжелели, и он заснул. Так бы и затискал лапочку, но надо потерпеть пока не доберутся до дома. Салах повздыхал немного, стараясь не думать о страшном, чтобы по связи не напугать супруга. Например, о том, что Хани мог погибнуть, а отец, предчувствуя собственную смерть, решил распустить гарем. Но почему тогда Айюб не потребовал, чтобы он вернулся?

Ясмин благополучно проспал еще сутки. Он чувствовал себя усталым и разбитым, как будто он все время не спал, а тяжести таскал. Салах его будил и поил соком, после этого омега засыпал опять. Как они долетели, Ясмин так и не понял. Салах вынес его на руках из прохлады кондиционированного воздуха в жаркую духовку под названием Сабах.

Ясмина сразу бросило в пот, и он, проснувшись, огляделся. Громадная туша корабля стояла прямо на песке. Через открытый грузовой шлюз сновали электропогрузчики, которые споро вытаскивали из недр корабля упакованные поддоны и паллеты. Ясмин принюхался. Оказывается, на планете великолепно пахло! От пустыни пахло специями, каким-то невозможным сбором, но запах был острый, пряный и будоражил кровь, как вино!

Салах с удовольствием смотрел, как супруг принюхивается, и улыбался.

‒ Мы дома, хабиби! Ты чувствуешь это? Мы дома!

Им навстречу бежал Алан, придерживая гутру на голове. Он махал рукой и довольно улыбался.

‒ А я, было, не поверил, что вы так быстро вернулись! Что так? И почему на грузовом корабле? Вы, что, сбежали?

‒ Ой, доктор! Я про него совсем забыл! ‒ Ясмин не знал, то ли радоваться, то ли печалиться. ‒ Нет, Алан, у нас все хорошо! А вот что у вас происходит? До нас дошли слухи, что Айюб распускает гарем. Это правда?

‒ Правда, ‒ закивал Алан. ‒ Но будет лучше, если вы эту новость услышите не от меня.

Алан при этом так ухмыльнулся, что у Салаха возникло желание схватить бету за грудки и хорошо встряхнуть. Алана спасло то, что в этот момент альфа держал на руках Ясмина, и тот ласково погладил мужа по лицу, успокаивая.

‒ Омеговозки у меня нет, ‒ Алан даже не подозревал, какая буря миновала его. ‒ Но я вам дам большой багги, так что езжайте скорее домой, там вам все расскажут!

В скором времени они уже мчались по пустыне. Работник Алана очень лихо рассекал по барханам под недовольное шипением Салаха, который держал на коленях Ясмина и отказывался его отпускать с рук, мотивируя тем, что тот не обут.

Из-за очередного бархана появились всадники. Их было много. Бета за рулем притормозил и оглянулся на Салаха. Тот напрягся и внимательно всмотрелся в пески. Непонятно, как на таком расстоянии можно кого-нибудь узнать, но Салах выдохнул, а следом за ним заулыбались альфы. Ясмин почувствовал, как по связи пронеслась волна облегчения. Он только сейчас понял, как был напряжен муж.

‒ Отец, брат. Слава Аллаху, все в порядке! ‒ Салах махнул рукой водителю. ‒ Подъедь ближе, хочу поздороваться с отцом.

Ясмин на всякий случай прикрыл лицо. Многих альф, что сопровождали эмира, он видел впервые. То, что это не охранники, было видно по тому, как были украшены их кони. И то, как величественно они держались в седле, будто весь мир принадлежал им. Альфа, ехавший впереди, пришпорил коня и подъехал к багги. Это был Айюб, он был весел и на умирающего совершенно не походил.

‒ Отец! ‒ Салах поймал протянутую руку, пожал ее, а потом поцеловал. ‒ Отец, я так рад, что с тобой все в порядке!

‒ Рад тебя видеть, сын, ‒ альфа слегка склонил голову в поклоне, ‒ Ясмин. ‒ Конь под Айюбом нервно гарцевал, переступая тонкими ногами и всхрапывая. Альфа похлопал его по выгнутой шее, успокаивая. ‒ Не ожидал, что вы так рано вернетесь. И на чем? Сегодня же не торговый день?

‒ Мы прилетели на грузовом корабле, ‒ Салах улыбался, Ясмин по связи чувствовал, как доволен и спокоен муж. ‒ До нас дошли глупые слухи, и я поторопился прилететь.

‒ Что за слухи? ‒ белозубо улыбаясь, к отцу присоединился Саид.

‒ Глупые слухи, будто отец распускает гарем! ‒ Салах рассмеялся этой шутке, но осекся, увидев, как нахмурился отец.

‒ Это не шутка, ‒ Айюб смотрел спокойно и серьезно. ‒ Я действительно распускаю гарем, а эти эмиры приехали на день выбора.

‒ Брат, присоединишься к охоте? ‒ Саид тронул коня и подъехал ближе. ‒ Я найду тебе коня и оружие, даже отдам своего сокола, пока тебе не приведут из дворца Лясара и твоего любимого ястреба.

‒ Я с удовольствием, но только вначале довезу до дома Ясмина, ‒ Салах прижал к себе омегу, который так и сидел у него на коленях молча. ‒ Ясмин в тягости, у меня будет наследник!

‒ Мои поздравления, ‒ Айюб улыбнулся сыну и еще раз кивнул омеге. ‒ Я рад, что Аллах благословил вас. Мы отправляемся к Большому Зубу и заночуем в шахтерском городке. Он все равно стоит почти пустой. Заодно покажу эмирам защитный купол. Присоединяйся, сын! Там и поговорим…

‒ С удовольствием, отец! ‒ Салах еще раз обнял омегу и махнул рукой водителю, что бы тот отправлялся дальше.

Дома им на встречу вышел жада. Непонятно, как он, не выходя из гарема, узнавал все новости раньше всех.

‒ Салах, Ясмин! Здравствуйте дети! ‒ Айдан обнял их обоих. ‒ Что случилось с твоей обувью, Ясмин?

‒ Я собираюсь носить его на руках всю жизнь! ‒ Салах слегка подкинул омегу в воздух. ‒ Жада, у меня будет наследник! Представляешь?

‒ Ты уверен? ‒ Айдан прищурился и уточнил. ‒ От Ясмина, что, пахнет альфой?

‒ Да! Я когда унюхал, вначале не понял и даже приревновал, ‒ Салах приблизился к жада и шепотом добавил. ‒ За что и получил по лицу от грозного супруга!

Салах и жада громко рассмеялись, будто услышали хорошую шутку. А Ясмин начал злиться и попытался вывернуться из объятий.

‒ Не сердись, хабиби! ‒ Салах прижал омегу. ‒ Уже пришли. Жада, Ясмин проспал всю дорогу, я волновался за него, вот и решил, что лучше отнесу его сам, чем он упадет по дороге от слабости.

Жада сразу всполошился и стал очень энергично отдавать распоряжения слугам. Одни побежали за доктором, другие на кухню, третьи побежали предупредить оми и Хани, что приехали дети с хорошей новостью. В скором времени Ясмин оказался в спальне Салаха, где его переодели в тонкие шелковые штаны и тунику. Доктор послушал пульс, посмотрел в глаза и сказал, что ничего страшного: просто небольшое переутомление и недостаточное питание. И прописал лечение: отдыхать и больше кушать!

Пока Салах переодевался в просторную хлопковую одежду, принесли еду. В гостиной перед Ясмином поставили несколько подносов с едой. Омега понял, что ему опять хочется мяса, а соус теперь не казался острым! Салах с удовольствием наблюдал, как Ясмин таскает мясо с его подноса, а потом сам стал кормить супруга.

‒ Ой, какая идиллия! Прямо слеза прошибает! ‒ в гостиную вплыл Амин в лимонном желтом платье и с кислым выражением на лице, будто съел тот самый лимон. ‒ Что, сыночек, тебе уже и покушать не дают? Изо рта кусок вырывают!

‒ Оми! ‒ укоризненно одернул папу Салах. ‒ Ты, что, встал не с той ноги?

‒ Я уже забыл, с какой ноги надо встать, чтобы все вернулось, как было! Где покой и уют родного дома? Все с ума сошли! Все было так хорошо, пока не появились эти ПРИШ-Ш-ЛЫЕ! ‒ прошипел Амин, с ненавистью глянув на Ясмина. ‒ Появился один и принес сумбур и смуту в размеренную жизнь! Так ему этого показалось мало, притащил с собой еще ЭТОГО!

‒ Оми, перестань! ‒ Салах вскочил на ноги. ‒ Ты говоришь о моем супруге и о дыхании жизни отца! Опомнись!

‒ Не переживай, Салах! ‒ в комнате появился жада, за его спиной мялся мужчина в пестрой жилетке. ‒ Ясмин, это Рафик, он будет твоим личным слугой, пока не вернется Азиз. Салах, твоему папе надо отворить кровь, а иначе он захлебнется от собственной желчи.

Айдан строго посмотрел на омегу.

‒ Амин, смотри, прикусишь язык и умрешь от собственного яда! Я тебе говорил, чтобы ты думал головой? Нечего искать крайних, в том, что случилось никто не виноват!

‒ Жада, хоть ты мне объясни, что здесь происходит, ‒ взмолился Салах. ‒ Отец действительно распускает гарем?

‒ Да. И нечего тут устраивать вселенскую катастрофу, ‒ жада был подозрительно спокоен. ‒ Подумаешь! У твоего отца два сына альфы и уже считай две омеги. Сколько человеку надо для счастья? Он нашел свое дыхание, можно ли требовать от Аллаха большего? У него большой гарем, который, кстати, собрал для него ТЫ! ‒ и он ткнул пальцем в Амина, тот гневно дернул подбородком. ‒ Ты довел гарем до отчаянья своими капризами, а теперь строишь из себя обиженного? Мой сын не мальчик, он хочет покоя и тишины, а гарем похож на растревоженный улей! И что такого, если он распустит свой гарем? Он ему уже не нужен! Аллах и так наградил его больше, чем других! Если ты счастлив, то поделись своим счастьем с другими! Может, среди омег его гарема другие эмиры смогут найти свое дыхание жизни?