Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 76 страниц)

Вместе с похождениями незадачливого альфы, обсуждали решение принца-наследника взять в совет Дивана наравне со знатью самых уважаемых и успешных торговцев и даже одного хозяина гостиницы. Эти люди были не из знатных родов, и всем было интересно, как к подобному нововведению отнесется сам эмир?

Помимо этого вовсю шла подготовка к празднику. Люди шили себе праздничные одежды, на каждой кухне готовились специальные сахарные угощения: различные по величине сахарные фигурки «арусат ан-наби» – «невесты Пророка» – с бумажным пестрым веером за спиной и фигурки всадника с саблей в руке. Дети крутились рядом в надежде заполучить фигурку до праздника.

У Марка неожиданно появилось множество добровольных помощников. В каждой мечети каждый день его ждали помощники. Марку стоило только сказать, что и в какой последовательности надо сделать, как все срывались с места в желании помочь. Марк в каждой мечети оставлял своего ученика, который руководил помощниками, а сам только присматривал за исполнением и качеством работы. Поэтому работы по освещению мечетей шла очень быстро на радость всей общине. По мере готовности в мечетях загорался свет Ошая на гордость всем прихожанам. Вскоре по ночам не только внутренние помещения, но и каждый минарет, и каждый купол мечети был празднично освещен. По ночам город был освещен и, как маяк, был виден в пустыне издалека, даря надежду на отдых всем усталым путникам. Теперь уже в эмират приезжали соседи полюбоваться красиво освещенными мечетями и улицами. И с недавних пор даже по ночам было многолюдно, гуляли гости из других городов, любуясь диковинным светом на улицах и останавливаясь то в одном, то в другом ночном кафе, на радость торговцам. Гости пробовали диковинные замороженные щербеты и ясминчики, покрытые всевозможными глазурями.

Салах выделил Рону в сопровождение трех его ровесников-альф. И хотя они и выглядели намного старше, но это не мешало им вместе бегать по улицам, помогая Рону снимать самое интересное для Ошая. Рон с удовольствием снимал, и как украшают мечети, и как делают сахарные фигурки. Он вместе с новыми знакомыми заходил в дома к жителям, в лавки к ремесленникам и купцам, где их угощали вкусными финиковыми лепешками и разрешали снимать «для Ошая», как они живут и работают. А еще он снимал, как Вилен ведет занятия с детьми и взрослыми. И полные лавки торговцев, которые с удовольствием показывали свой товар и рассказывали, как хорошо стало жить, когда пропали злодеи из северного города. Рон снимал караваны, которые заходили в город и растворялись в людской толпе. И шумные базары, на которых продавали и меняли все на свете.

Салах старался успеть везде. Он озадачил новый совет Дивана, начав рассказывать о перспективах развития города, дополнительных возможностях пополнения казны и создания рабочих мест для жителей. Алан посоветовал начать разговор с новыми советниками именно с вопросов их собственного обогащения. Если они сами будут кровно заинтересованы в нововведениях, то не станут чинить препятствия при принятии новых законов. А, значит, и дело пойдет с самого начала быстрее, это потом можно будет подкорректировать амбиции и укоротить жадные ручки, чтобы не хватали больше, чем могут проглотить.

Очень кстати пришлась работа Макиавелли «Государь». У Дэйчи как раз была копия этой работы, сохраненная с одного факультатива по прикладной философии. Омега с удовольствием ее распечатал и отдал Салаху. Прочитав до половины, альфа сцепился с Аланом, споря об этичности такой власти и правильности подобных советов. Дэйчи смотрел на него с мягкой улыбкой. Какой тигренок, оказывается, идеалист! Жада, придя на звук возмущенного порыкивания внука, потребовал объяснений и выслушав тезисы Макиавелли, как ни странно, сразу же поддержал их, чем вызвал бурю негодования у внука. «А как же честь? Свое слово надо держать!» – кричал возмущенный наследник. И все повторялось заново.

Дэйчи посоветовал хотя бы дочитать книгу до конца. Жада потребовал себе копию книги. Дэйчи дал ему требуемое, и помимо этого еще пару работ Конфуция и трактат Томаса Гоббса «Левиафан». Дэйчи пожалел, что не сохранял все материалы, но, к сожалению, старый ноутбук обладал не самой большой памятью, и Дэйчи сохранял, как правило, не сами работы, а ссылки на них, чтобы было при необходимости проще их найти. А сейчас в отсутствии сети они были полностью бесполезны. Те несколько работ сохранились у него чудом, потому что он готовился к семинару и собирался их перечитать дома, чтобы найти наиболее подходящие для лекции цитаты.

С тех пор практически каждый вечер у них велись жаркие споры на тему «что такое хорошо, и что такое плохо»! Причем самое большое удовольствие от всего получал, как ни странно, жада. Он терял всю свою насмешливость и невозмутимость и, сверкая глазами, бросался в спор. Дэйчи старался не участвовать в спорах, он просто наслаждался, наблюдая за самим процессом и подкидывая время от времени цитаты, которые порой сами всплывали в голове. Он никогда не увлекался ни экономикой, ни политикой, его больше интересовала сравнительная культурология, которая, хоть и была связана с политическими течениями и вероисповеданиями, но касалась непосредственно литературы.

Когда Дэйчи начинал интересовать какой-либо поэт, то он изучал не только его биографию, но и эпоху, в которой тот жил, религию, которую он исповедовал, знаменитых людей, которые жили в одно время с ним. Это позволяло взглянуть на работы поэта не как на листы испачканные чернилами, а как на его слезы и боль души, запечатлённые на бумаге.

Однажды вместе с жада пришел Амин, но, не поняв сути спора, тихонечко ушел к себе смотреть с остальным гаремом сериал. Сашши только после этого перевел дух и опять заулыбался, включившись в разговор. Вилен в любом споре все сводил к ущемлению прав и свобод. И на поверку оказался сущим анархистом! Его тезисы добавляли огоньку в споры, а любой его язвительный выпад в сторону Сабаха, сводились к шутке ехидными комментариями Ясмина. Рон, открыв рот, слушал подобные перепалки, время от времени показывая Вилену, насколько прогрессивным Сабах становился с каждым днем.

В такие вечера сердце Ясмина пело от счастья, он совершенно забывал, что пройдет совсем немного времени, и любимый уедет, увозя с собой сына. А позже и ему самому придется покинуть эту планету. От таких мыслей сердце сжималось от боли, а Салах терял слова, внезапно оглядываясь на супруга с тревожным взглядом. Теперь каждую ночь они любили друг друга так жарко, будто в последний раз, словно утром они расстанутся навсегда. Неизвестно, откуда потом Салах брал силу работать целыми днями, но сам Ясмин, наплевав на все свои обязанности, самым бессовестным образом спал до обеда.

***

Накануне праздника вечером в гостиную пришел Марк с довольной улыбкой на лице. Он заявил, что сделал все, что мог и тем счастлив. Настроение у всех было благодушное и расслабленное. Неожиданно Алан достал карты и предложил «расписать пульку», как в старые добрые времена. Дейчи сбегал за конфетами, которые всегда были у Салаха для детей. Азиз поставил удобный столик.

Айдан отказался играть в карты, потому что это нехорошо, на конфеты или нет, но карты это нехорошо. И, поняв, что поспорить и покричать сегодня не получится, с недовольным видом ушел к Амину. Вилен и Салах сели вначале играть, но быстро сдались. Вилен ушел писать письмо родителям, а Салах улегся рядом с книгой, так чтобы смотреть на супруга. Его забавляло, как всегда спокойный и сдержанный Ясмин с горящими глазами пытается удерживать покер-фейс.

И все было бы хорошо, не достань Алан из кармана горсть шоколадных конфет. Омеги только судорожно вздохнули, сглотнув голодную слюну, и вот тогда началась серьезная игра, без всяких поддавков и шуточек.

***

Айюб возвращался в город уже в сумерках. Он очень удивился, увидев над городом мягкое сияние. Это было очень необычно и волнующе. Он, вообще, чувствовал себя счастливым, как ребенок. Поездка сложилась на удивление удачно. В самом начале у него был неприятный разговор в Совете Преданности, который, как ни странно, прошел легче, чем он ожидал. Проблема с заброшенным городом была давно известна, и количество расплодившихся в нем банд доставляло неприятности не только эмирату ад-Дин, но и другим соседям. Но в отличие от Айюба они не занимались борьбой с самими бандами, предпочитая охранять только свои границы. Они ругали и Айюба, по чьей вине город оказался обезглавлен, и Совет, что так и не смог найти преемника умершего эмира.

Большой Совет Преданности больше волновало не столько уничтожение проблемного города, сколько торговля с неверными. Оказывается, караванщики вместе с плитками разносили фантастические истории о нововведениях в эмирате: свете Ошая в домах горожан и ремесленных лавках, плитки, для которых не нужен горючий камень, а только солнечный свет. А еще о толпах неверных, которые получили разрешение посещать город и смущать умы людей золотом.

Айюба попытались втянуть в богословский спор о чистоте веры и излишних соблазнах. Все эти разговоры и дебаты опять грозились растянуться до бесконечности, вызывая гнев и раздражение Айюба. Но здесь очень кстати Саид рассказал о том, что в песках можно выращивать корма для животных и корнеплоды, для того чтобы кормить людей. Оказывается, у Айюба во дворце живет настоящий волшебник, который может рассказать, как заставить зацвести пески!

Эмиры повскакивали с мест и стали кричать, что это неправда! В песках не может ничего расти. Все пробовали время от времени что-нибудь посадить и вырастить, но вода, которой поливали, уходила в песок! В песке на солнце сгорало все живое! И тот кто говорит обратное – лжец! Саид схватился за ритуальный кинжал. Его посмели обвинить во лжи? Дело дошло бы до кровопролития, не вмешайся малый Совет, остудив горячие головы.

Айюб только не застонал от досады. Он не хотел делиться Сашши ни с кем! Он хотел, чтобы Сашши принадлежал только ему одному! Но рассказать о парниках, и не рассказать о Сашши было невозможно. Чтобы остановить возможное кровопролитие, Айюбу пришлось рассказать о Сашши, о парниках и капельном корневом поливе. Об урожае овощей и зелени, которые приносили парники. О кормовых сортах, которые великолепно себя чувствовали под палящим солнцем, своей сильной и густой ботвой защищая свои же корневища от солнца и сохраняя влагу.

Если бы об этом говорил один человек, то в его словах бы сомневались. Но об этом чуде говорили сразу два эмира! И многие загорелись желанием посмотреть на это своими глазами! Айюб разрывался от противоречивых желаний. С одной стороны ему хотелось всем рассказать, что этот волшебник-агроном на самом деле омега и его дыхание. Красивый и нежный Сашши! А с другой стороны хотелось спрятать его, как редкий бриллиант, в казну под охрану, чтобы никто даже тени его не увидел! Как показать альфам свободного омегу? Пусть и чужеземца, но редкостного красавца и, главное, такого хорошего специалиста!

А вдруг Сашши выберет себе другого альфу? Они ведь даже не разговаривали! Сашши такой красивый и умный, он понравится всем, но должен же он понимать, что они связаны друг с другом! Айюбу порой казалось, что у него в груди поселилась маленькая птичка. Эта птичка была связью с Сашши. Айюб теперь прекрасно чувствовал Сашши, каждое мгновенье он знал, как у него дела. В самом начале, когда он уехал, птичка в груди плакала и грустила, и альфе хотелось, наплевав на все дела, вернуться к нему! Прижать к груди и сцеловать слезинки с глаз. Перевернуть весь мир, лишь бы Сашши улыбался и не грустил.

А потом птичка успокоилась, став веселой и довольной. Айюба тогда тоже отпустило напряжение, которое сжимало ему сердце огненными тисками, не позволяя дышать и думать здраво. Каждую ночь засыпая, Айюб клал руку на грудь, где жила маленькая птичка, дарящая одним своим существованием радость. Айюб понял, как сильно он соскучился именно по Сашши, по его запаху, по его смеху, по его голосу.

Все внутри просто сжималось в предчувствии встречи. Вот он опять его увидит… увидит… И что? Они опять будут молча глядеть друг на друга… Айюб порой завидовал работникам теплиц, они могли разговаривать с Сашши хоть каждый день! У них были общие разговоры, а сам альфа ужасно терялся каждый раз, когда видел Сашши, как юнец, впервые увидевший омегу. Он не знал что сказать, все слова рядом с ним были так пусты и незначительны! Рядом с самым необыкновенным Сашши!

Айюбу никогда не приходилось добиваться расположения и благосклонности омег. Они появлялись в его жизни сами по себе, Айюб никогда не задумывался о том, чтобы что-то делать, привлекая их внимание. Наоборот, это омеги всегда боролись за его внимание и добивались его. Первых омег ему подарил отец на совершеннолетие, некоторые омеги рождались в городе и попадали в его гарем с разрешения оми. Он был дыханием отца, и не хотел видеть множество наложников в гареме Асада. До того, как наследник вошел в возраст зрелости, новых омег рожденных в городе отец раздаривал соседям к различным праздникам. А когда Айюб вошел в возраст, то все новые омеги доставались сразу же ему. Точно так же как и все те, которых присылали в дар из других эмиратов, независимо от того, присылали ли их отцу или сыну.

Ни один омега не вызывал у него таких эмоций, как Сашши. Айюб даже и не представлял, что можно испытывать такое по отношение к другому человеку. Айюб всегда воспринимал гарем вроде, как хамам. Полезно для тела, можно снять напряжение и приятно провести время. Наложники периодически беременели и рожали, это воспринималось обыденно, только рождение наследника радовало, ведь теперь будущее эмирата было обеспечено правопреемником! Неожиданной радостью стало рождение второго наследника, Айюб был благодарен за это Амину, но к самому омеге он не испытывал никаких чувств. Амин был пятым наложником, попавшим в его руки, и оставался с ним на протяжении всей его жизни, альфа привык, что он всегда рядом. Но он был таким же, как все остальные омеги. Если закрыть глаза, то его лицо сливалось с лицами других наложников, а с Сашши все было по-другому!

Айюб не знал, как подойти, как начать разговор первым. Да и о чем? Как сказать омеге, что…

Он сам себе не мог признаться, что чувствует к нему. Как рассказать о птичке, живущей в груди?

Комментарий к Каникулы

http://knigosite.org/library/read/20746

http://t2.gstatic.com/images?q=tbn:ANd9GcT3rkqhtpj6sTC_fIzv-sy1dpo6xD8Nah-f1bN_kYpnZE5Kx8n2vA – Древняя китайская пословица гласит:”Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на Время, Место и Обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется.”

========== Время прощаться ==========

Айюб не стал сообщать о своем приезде заранее. Да и послать вперед было некого. Все вместе ехали на трех машинах. Если посылать вперед одну, то двум другим пришлось бы притормозить, а останавливаться, когда город был уже так близко, совсем не хотелось. Сердце рвалось вперед, быстрее к Сашши!

Вид ночного города приятно удивил Айюба и сопровождавших его альф. Проезжая мимо освещенной мечети, Айюб велел остановиться. Он вышел из багги и зашел в мечеть. Внутри было светлее, чем раньше днем. Город готовился к празднику. На улицах были растянуты флажки, висели маленькие бумажные фонарики, в которых завтра зажгут огоньки. На улицах было много прогуливающегося народа.

Все кланялись эмиру, желая ему и наследнику долгих лет жизни. Айюб только улыбался. Он был рад, что народ радостен и спокоен. Значит, у Салаха получается править мудро. А то, что он так много успел при подготовке к празднику, говорило о том, что народ его очень поддерживает. И это радовало!

Когда он зашел в гарем, то первое, что он услышал, повергло его в шок.

– Держи вора! Стой, сволочь! Поймаю, хвост оторву! Надо было кастрировать тебя, как всех домашних питомцев, сейчас не бегал бы так быстро!

– МЯУ! Помогите, хулиганы имущества лишают! МЯУ! На помощь!

– Не твое, не трогай! Отдай, кому говорю! Ворюга! Я их уже мысленно дважды съел! Отдай, они мои!

– Мяу! Они мои! Я их честно выиграл! Мяу! А вы просто лузеры, играть не умеете! Помогите!

– Я тебе сейчас покажу лузеров!

Айюб подошел тихо и, оставаясь в сгустившейся тени деревьев, заглянул в распахнутые окна гостиной Ясмина, испытав еще бОльший шок. Салах, как ни в чем не бывало, сидел у стены и, закрыв книгу, молча наблюдал за происходящим. А посмотреть было на что! По гостиной бегал Алан, сжимая что-то в руках. Следом за ним мчался Ясмин. Босиком, в развевающейся одежде и с растрепанными волосами. И как бы ни кричал Алан о помощи, убегать из гостиной он не стремился. Уворачиваясь от рук настигающего Ясмина, он продолжал метаться по комнате под заливистый смех Сашши.

Айюб забыл, как дышать, когда увидел счастливого и беззаботного Сашши. Но вот пробегая в очередной раз мимо Сашши, Алан получил подушкой в живот и с воплем кувыркнулся на пол. Сашши сразу прыгнул на него сверху и прижал коленом к полу. Следом навалился Ясмин, и вскоре двое омег вырвали из рук Алана горсть чего-то блестящего, что оказалось конфетами. Поделив быстро добычу между собой, они уселись прямо на Алана и начали поглощать лакомство.

Шоколад был растаявшим, поэтому омеги облизывали и фантики, и пальцы, перемазанные в шоколаде. Алан стучал по полу ногами и требовал, чтобы с него слезли и, наконец, освободили.

– Молчи, животное! – Ясмин довольно жмурился. – Дай насладится победой!

– Это не победа, а форменный грабеж! – не сдавался Алан, пытаясь сбросить с себя омег, – уберите, наконец, с моей спины свои костлявые задницы! Салах, ну скажи им!

– Я не вмешиваюсь в дела омег и их домашних питомцев! – Салах и не думал шевелиться. – Не надо было мяукать! Отдал бы им конфеты с самого начала и был бы цел!

– Что здесь происходит? – Айюб вышел из тени и посмотрел на замершую троицу посреди гостиной.

Алан только покаянно застонал и замер. Ясмин, как ни в чем не бывало, продолжал вылизывать пальцы, а Сашши покраснел и потупился. Он был такой милый! В уголке рта была крошка шоколада. Айюба будто ударили, он вдруг понял, что имел ввиду Ясмин, когда в первый вечер говорил о том, что в глазах любви любой недостаток становится достоинством. Эта крошка в углу рта – это не соринка, которую надо стыдливо смахнуть, это как приглашение попробовать. Лизнуть крошку шоколада в углу и с радостью погрузиться в этот самый желанный и зовущий рот. Смять нежные губы и испить их вкус.

Альфа, не удержавшись, шагнул ближе и увидел, как Сашши вскинул глаза с расширившимися зрачками в ожидании того, что сейчас произойдет.

– Любимый! – со спины на Айюба налетел Амин. – Как я скучал! Как мы все скучали! Правда, мальчики? – Амин сказал это куда-то в сторону.

Айюб оглянулся, на пороге стояли пятеро фаворитов и, блестя глазами, переминались с ноги на ногу в ожидании поцелуя и ласки. Альфа оглянулся на Сашши, но он уже встал и вышел через боковую дверь. Альфа только вздохнул.

– Я пыльный с дороги. И голодный. Салах, нам надо поговорить, составишь компанию в хамаме? – Айюб сделал приглашающий жест.

Салах с радостью поднялся навстречу отцу. Амин побежал распорядиться об ужине для мужа. Фавориты, кто, сделав умильную мордочку, кто, призывно облизнувшись, поплелись следом за Амином, не забывая вилять бедрами. Айюб в первый раз поймал себя на желании нарычать на свой гарем.

Пока отца мыли и растирали, Салах пересказывал ему, что он сделал и почему именно так. Разговор плавно перетек в гостиную, где альфа устало ужинал, продолжая слушать сына. Идея ему понравилась. Взять в совет нового Дивана людей не только из знати, но и простых горожан была очень мудрой и своевременной. Это щелкнет по носу старые фамилии, собьет с них спесь, а с новыми людьми, у которых мозги не закостенели, возможно будет легче заниматься новыми делами? Разогнать новый Диван под предлогом несостоятельности он всегда успеет. А ну как, из нового Совета получится что-нибудь путное! Заодно, приняв в Диван горожан, он может вдохновить всю общину, чтобы они не боялись нового.

Салах рассказывал о мечетях, и отец с удовольствием слушал, глядя на довольного сына. Ему понравилось и его хватка, и то, как он умеет разговаривать с народом, не возвышаясь над ним, но и не допуская панибратства. Эмир жадно вглядывался в своего наследника, ища перемены. Сын выглядел повзрослевшим, в его речи проскальзывали новые слова и обороты речи. Значит, учеба на Земле действительно пойдет ему на пользу. Если сыну так нравятся новые знания, то зачем его сдерживать? Айюб задумался, правильно ли было ограничивать в знаниях Саида? Но, подумав еще немного, он честно сознался сам себе, что если бы не приказ Ошая, он никогда бы не отпустил сына на чужую планету.

Из раздумий его вывела следующая фраза сына, которой он, похоже, заканчивал разговор:

– … если нам так нужны специалисты, то зачем их искать на чужих планетах, надо вырастить своих! Свои будут более заинтересованы в успехе! А если и накосячат, то по неопытности, а не по злому умыслу! Правда?

– Ты о чем? – Айюб устало потер лицо рукой.

Салах хотел вначале возмутиться, что отец его не слушает, но увидев черные круги вокруг глаз от усталости, устыдился и повторил то, о чем говорил в конце.

– Я тебе рассказывал, что увожу с собой двадцать семь человек, – Салах понял по глазам отца, что тот многое пропустил из его рассказа и вздохнув начал издалека. – На заседании совета Дивана мы приняли решение послать на учебу молодёжь, чтобы у нас были свои специалисты, и не было особой нужды искать чужеземцев. Оказывается, многие, как и ты, давали сыновьям домашнее образование с репетиторами! Вилен устроил им тестирование и отобрал двадцать семь человек. Он сказал, что если они смогут отучиться год на подготовительных курсах и подтянуть некоторые предметы, занимаясь дополнительно с репетиторами, то вполне смогут поступить в институты на Земле!

– Откуда так много? – усталость слетела с Айюба, и он сел ровнее, пытаясь осмыслить услышанное.

– Ну, они не все из благородных семей, в основном из купеческих, – Салах вначале отвел глаза, но потом строго посмотрел на отца. – Но это неважно! Это наши люди, и мы о них позаботимся!

– Но откуда так много? Я не ожидал такой цифры! – Айюб улыбался, наблюдая, как сын пытается отстоять то, во что верил.

– На самом деле их было больше сотни! – глаза Салаха счастливо сияли. – Но не все смогли пройти тесты Вилена. Я пообещал, что заберу на следующий год тех, кто сможет пройти тест. И я сдержу обещание!

– Я не против! – Айюб улыбнулся. – Я рад, что родители их отпускают на учебу. Хотя это очень неожиданно…

– Их отпускают, потому что они будут жить все под крышей моего дома! – Салах увидел, как нахмурился отец, и начал говорить быстро и горячо, в надежде высказать все прежде, чем его остановят. – В том доме, что мы сняли для моего проживания, раньше была гостиница! Мы с Роном занимаем пару комнат на втором этаже. На первом этаже живут слуги и охрана. А третий этаж стоял пустой. Там много небольших комнат! Как гостиничные номера: кровать, стол, шкаф. На две комнаты совместный санузел. Без изысков, но это даже лучше, что высокородных с нами почти не будет, стонать будет некому! Хотя придется взять с собой дополнительно людей и на кухню, и на уборку.

– А почему сняли именно такой дом? – удивился Айюб.

– Он стоит прямо напротив колледжа, где я учился. А теперь там будет учиться Рон. Я решил поступать в столичный институт, так что в другой город не буду переезжать. Пусть Рон спокойно доучится там, где привык! И это хорошо, что я остаюсь в Столице. Там много различных институтов, ребятам будет из чего выбрать! Они хотят быть агрономами, как Сашши, и учителями как Вилен, а еще несколько человек хотят поступать в медицинский. У нас в эмирате будут серьезные лекари! А правильней сказать, не лекари, а врачи!

– Я рад. Хорошо, что люди тебе верят и отпускают с тобой своих сыновей, – Айюб спокойно смотрел на сына. – Но ты понимаешь, какую ответственность ты берешь на себя?

– Отец, – Салах посмотрел на него с улыбкой. – Ты учил меня, как управляться с эмиратом. Неужели ты думаешь, я не справлюсь с мальчишками?

– Делай то, что считаешь нужным и правильным, – отец похлопал сына по плечу. – В любом случае, это будет для тебя хорошим жизненным опытом! Все, сын, я дома, можешь отдохнуть. Завтра такой праздник, ты так много сделал, чтобы он запомнился людям. Пойдем завтра в мечеть вместе?

– М-м, – Салах смущенно покусал губы. – Разреши в этот раз остаться дома. Просто я скоро уезжаю, почти сразу после праздника, и хотел бы провести оставшиеся пару дней с Ясмином. У нас почти совсем не было времени после того, как ты уехал, – Салах смотрел на отца с мольбой. – Я понимаю, что я должен быть в мечети вместе с тобой, но…

– Хорошо, – Альфа ущипнул наследника за щеку. – Я тебя понимаю. Ты хорошо потрудился. Я передам жителям, что ты хочешь помолиться в благочестивой тишине за всех путешественников.

– Да! Помолиться! – Салах развеселился. – Не могу обещать, что будет тихо, но моя молитва будет очень жаркой!

Отец рассмеялся, глядя в спину сыну, который бежал в свою комнату. Он встал и жестом остановил, вставшего с подушек Амина.

– Я устал и собираюсь сегодня ночью отдохнуть.

Альфа в полной тишине ушел в свою комнату. Наложники переглядывались, не зная, что сказать. Это было впервые, когда после такой долгой разлуки альфа не хотел ласки своих любимцев. Амин с тревогой посмотрел на жада. Тот в ответ пожал плечами.

Айюб зашел в свою комнату, у изголовья его кровати горел ночник. Все было готово для сна. Альфа разделся и, выключив свет, подошел к окну. Через прорези жалюзи он видел, как приветливо светится окно в комнате Сашши. Но вот огонек погас. Альфа почувствовал, как птичка внутри него грустит. Он лег в кровать и, положив руку на грудь, прошептал: «Спи, счастье мое маленькое, добрых снов».

Ясмин встретил мужа в спальне. Он пролистывал книгу, которую до этого читал Салах. Увидев супруга, омега молча, с улыбкой, откинул край покрывала. Альфе не было нужды в других приглашениях. Быстро раздевшись, он улегся рядом с Ясмином, с восторгом и явным наслаждением вдыхая его запах.

– Я бы хотел попросить у тебя подарок на праздник, – Ясмин отложил книгу и притянул Салаха к себе, обвив ногами и руками. – А потом ты попросишь подарок у меня, – омега выдохнул в приоткрытые губы альфы.

– Хорошо, – глаза Салаха потемнели, он попытался поймать ускользающие губы, но коварный супруг отстранялся дальше и дальше, – говори свое желание.

– Я хотел, чтобы ты поспал этой ночью, – Ясмин посмотрел на мужа выжидающе. – Я же видел, что с тех пор, как уехал Айюб, ты почти не спал. Я понимаю, что ты молод, и сил у тебя много, но я тебя прошу о подарке. Очень изысканном подарке, – омега улыбнулся. – Я бы хотел увидеть, как ты засыпаешь в моих объятиях. Хочу слышать, как ты посапываешь во сне, и чтобы первое, что ты увидел, открыв глаза, был Я!

– Потерять целую ночь любви? – Салах посмотрел скептически. – Ну, что хорошего во сне? Я же скоро уезжаю!

– Именно! – Ясмин поцеловал альфу в нос. – А у меня останется воспоминание, как ты спал, закрыв глазки, спокойный и довольный. Ну, пожалуйста, я, что, многого прошу? – Ясмин надул губы.

– Многого, – Салах с усмешкой поцеловал надутые губы. – Просто спать, когда можно сделать кучу приятных вещей! – но увидев, как недовольно нахмурился омега, сразу сдался. – Ты же знаешь, твои желания для меня ценны. Получай свой подарок!

Альфа устроил поудобнее голову на груди мужа и мужественно закрыл глаза, изображая сон.

– Боги, какие жертвы! – Ясмин поцеловал Салаха в щеку. – Даже страшно представить, что ты потребуешь взамен!

Глаза альфы распахнулись и сразу насмешливо прищурились.

– Я хочу, чтобы все дни до моего отъезда ты был только со мной! Никаких друзей и приятелей, только мой!

– Хорошо. Можешь забрать свой подарок уже сейчас, не дожидаясь праздника!

Ясмин мягко засмеялся и прижался всем телом к мужу. Они еще повозились немного, было очень странно засыпать не после бурного секса, а просто тихо обнявшись. Они наслаждались теплом тел друг друга. Салах зарылся носом в волосы Ясмина и думал о скорой разлуке. Как бы надышаться этим запахом впрок?

– Словно два старичка в одной кровати, – хихикнул в шею мужа омега, – как будто мы живем вместе сто лет, и секс нам уже совсем не интересен, – омега помолчал, а потом тихо произнес, – я хотел бы прожить с тобой сто лет…

– Не порти свой подарок, – Салах поцеловал Ясмина в лоб в самую кромку волос, – я тобой не смогу насытиться и через сто лет. Спи. Если ты скажешь еще хоть слово, я сорвусь и испорчу твой подарок, принявшись сразу за свой.

Они полежали еще немного, а потом незаметно заснули.

Пробуждение было нежным и страстным. Салах отлюбил своего супруга еще до восхода солнца, бережно и аккуратно, не оставляя привычных следов на тонкой коже. После утреннего хамама они вернулись в комнату, взявшись за руки, как дети, и не сводя друг с друга восторженных глаз.

В день праздника было положено поститься до захода солнца. Ясмин и Салах так и не поели в тот день до самого вечера. Они не могли оторваться друг от друга, пока в дверь не постучал Азиз, который принес праздничную еду. На подносе стояло много и сладкого и острого, но что поразило Ясмина так это большой чайник зеленого чая с жасмином! Омега держал в руках, наконец-то, большую чашку, в которой так красиво переплетались их запахи и вкусы! Это было так волнительно!

В городе начинались праздничные службы, с минаретов неслось пение муэдзинов. Улицы были украшены, довольные дети бегали вокруг празднично одетых взрослых, и каждому из них досталось вволю сладостей и конфет. Город радовался спокойствию и успешной торговле. Люди жили в ожидании перемен и новых возможностей.

А Салах лежал, положив голову на голые бедра супруга, и слушал его истории о студенческой жизни. Ясмин перебирал пальцами коротко стриженые волосы мужа и откинувшись на подушки, рассказывал, как весело живется студентам. О студенческих братствах и дружбе, которая может продлиться долгие года!

– Я так с тобой праведником стану! – Салах поцеловал супруга в бедро, и, увидев недоумение на его лице, решил пояснить. – Праздничную ночь надо проводить в молитвах и благочестивых разговорах. Чем мы с тобой и занимаемся.

– Так что, рассказать тебе пару пошлых историй, чтобы ты не переживал о своей праведности? – Ясмин смотрел на альфу, насмешливо подняв брови.

– Лучше показать, – Салах перевернулся и притянул омегу к себе поближе. – Или как?