Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 76 страниц)

– Однажды, – Ясмин нервно сглотнул, – когда ему было четыре года, он довел меня своими выходками до отчаянья, и я его выпорол…

– Помогло? – Салах смотрел с нежностью и пониманием, Ясмин молча кивнул головой. – Вот видишь, родителям порой надо быть жесткими с детьми, это им только на пользу. Лучше, когда дети слушаются родителей, чем, когда ребенок без страха и тормозов влетит в неприятности на беду себе и окружающим. Давай я научу тебя, как правильно держать плеть, – Салах увидел, как побледнел Ясмин и, волнуясь, спросил. – Тебе плохо? Ну, хочешь, я его накажу?

– Нет! – Ясмин сглотнул вязкую слюну. – Лучше я сам. Это будет честнее.

Салах поцеловал Ясмина в висок и посмотрел тяжелым взглядом на Вилена. Тот на ватных ногах пошел вперед. Ему до последнего не верилось, что это все по-настоящему. Его вперед вела только гордость и слова Ясмина, что он его оттащит за волосы, очень не хотелось выглядеть нелепо. Все заготовленные словечки где-то потерялись, во рту было сухо настолько, что в горле першило.

– Теперь твоя очередь, – Салах кивнул головой Вилену на правИло и отвел Ясмина так, чтобы тот оказался за его спиной. – Снимать одежду не надо. Вставай между столбов и просунь руки в петли, – Салах подошел и помог Вилену с совершенно будничным видом. – А теперь возьмись за них руками и держись крепче. Лучше кричи, будет легче. Ты понимаешь, что провинился и заслуживаешь наказания? – спросил Салах и, увидев, как Вилен кивнул головой, отошел.

После того, как Салах закрепил руки Вилена в кожаных петлях, он подошел к Ясмину и бережно вынул из его рук хлыст. Ясмин проводил его тревожным взглядом, не понимая, что происходит. Но Салах с улыбкой надел ему на руку тонкий ремешок камчи – маленькой плетки с деревянной ручкой, которую использовали для обучения лошадей, у нее вместо кнутовища, как правило, была плетеная веревка, обычно с узелком на конце. Но камча в руках Ясмина была явно новой, без узла, с распущенным концом.

Ясмин улыбнулся с благодарностью. Он вспомнил, как сам выпорол первый и последний раз Рона. Сын тогда вдруг начал бить малышей и вести себя ужасно, Ясмин, уставший и издерганный на работе, попытался поговорить с сыном, но тот в ответ пнул его по ноге. Ясмин тогда накричал на него и пообещал выпороть дома. И правда, когда они оказались в комнате, Ясмин выдернул ремень из брюк, не обращая внимания на рев перепуганного сына, уложил его на колени и выпорол от души, только не ремнем, а поясом от банного халата! Под конец они оба одинаково громко плакали. И, как ни странно, Рон после того, как увидел, что папа плачет, попросил у него прощения! Это был первый и последний раз, когда Дейчи поднял руку на сына. А тот, похоже, до сих пор свято верил, что его били кожаным брючным ремнем!

Ясмин повеселел, так намного легче, камча, конечно, тоже плеть, но ее не сравнить с тяжелым кожаным монстром, больше похожим на настоящую змею! Ясмин прикинул мысленно, что это все равно веревка! Хотя через два слоя одежды, но все равно…

– Бей со всей силы, – словно прочитав его мысли, предупредил Салах. – Увижу, что халтуришь, заберу плеть и покажу, как надо! А рука у меня, поверь, тяжелее твоей!

Ясмин молча кивнул мужу и, набрав воздуха в грудь, ударил!

Вилен вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли. Но Ясмин так дернулся, как будто ударили его. Если бы камча не была на ремешке, то Ясмин с перепуга потерял бы ее, а так она заболталась у него на запястье. Салах, сурово посмотрев на растерянного и близкого к обмороку супруга, вложил камчу обратно в руку омеге, напоследок сжав его руку.

– Еще двадцать четыре удара! Не затягивай наказание, нет ничего тяжелее, чем ждать следующего удара! Поторопись! Давай! Я буду считать!

Салах встал рядом, делясь своей силой и спокойствием. Второй удар, третий… Вилен после пятого стал кричать почти без перерыва. У Ясмина в ушах шумело, все тело было как свинцовое, потом от непривычных резких движений заболели плечо и рука. Каждый удар Ясмин ощущал так, словно стегали его самого. И только спокойный счет Салаха не давал потерять сознание.

– Двадцать пять! – сказал Салах и прижал себе дрожащего Ясмина. – Ты молодец, справился!

У Ясмина мелкой дрожью дрожали руки и ноги. Он схватился за одежду Салаха, чтобы не упасть. Рядом появился встревоженный жада, он взглянул в мутные глаза зятя, потрогал дрожащую руку и понимающе кивнул головой.

– Ничего страшного, – успокоил он внука, – у него шок, выброс адреналина, это скоро пройдет. Просто он очень впечатлительный! Ясмин, мальчик мой, давай дыши глубже. Сейчас мы с тобой немного пройдемся.

Жада подхватил омегу под руку и повел по двору. Рядом сразу появился Рафик с чашкой сладкого щербета, и как ни отмахивался от него Ясмин, но в него эту сладость залили едва ли не силой. Тем временем, двое слуг осторожно вытащили из петель Вилена, и, усадив в тень, дали напиться и умыться. Салах шел следом за Ясмином, переживая за состояние пары, но жада только шутил и зубоскалил. Он сказал, что лучший способ снять стресс – это заняться любовью!

Глаза у альфы загорелись в предвкушении, по двору послышались смешки, похоже, всем стало легче, когда наказание омеги закончилось. Хотя было непонятно, кто кого наказывал. Ясмин выглядел гораздо хуже, чем Вилен, который хоть и орал на правИле, но сейчас чувствовал себя практически победителем. Салах уже подумывал, как бы половчее завершить все это и побыстрее унести супруга в спальню. Надо, пожалуй, заключительную речь сказать, чтобы плавно завершить все мероприятие на нужной воспитательной ноте! Он пошел к отцу, может эмир сам подведет итоги, а он уведет Ясмина в спальню?

Но не успел Салах дойти до отца, как в него, словно снаряд, ударился маленький альфёнок. Он, очень эмоционально размахивая руками и подпрыгивая на месте от возбуждения, начал что-то бессвязно лепетать.

– Там, это… этот пришел… – Салах положил ему руку на плечо и склонился, в попытке понять что тот хотел сказать. – Там, этот, … ну, как его, который книжки печатает! Вот! Он пришел, там в городе стало известно, что Вилену сегодня попадет за плохое поведение, ну вот он и прибежал!

– И что? – не понял Салах.

– Так он хотел во внутренний двор пройти, а его не пустили, а он в драку полез! Ну, а наши не знают, можно его бить или нет? Его там связали, чтобы он кулаками не махал! Ага! Он там кричит и обзывается нехорошими словами! И что с ним делать? Он у центральных ворот!

Салах вздохнул и направился к воротам. Айюб, переглянувшись со старшими, неспешно пошел следом. Жада насторожил ушки и хотел улизнуть за ними, но Ясмин вцепился в него мертвой хваткой.

– Вместе пойдем! Заодно и прогуляемся!

Жада вздохнул и, подхватив Ясмина под локоть, быстро потащил его к воротам. До Вилена не сразу дошло, что что-то происходит, он еще всхлипывал и пил воду, когда двор заметно опустел. Пока он сообразил, что происходит, и как туда попасть… Словом, как ни торопился, но он появился уже практически в конце разговора. Хотя можно ли назвать разговором драку?

Салах грозно возвышался над Юстасом. Было видно, что они подрались. Хотя шансов у интеллигентного альфы из хорошей семьи против боевой машины, которую натаскивали в драках с детства, не было. Но все равно Юстас и с разбитым лицом не выглядел человеком, который сдался. Он примеривался к следующему удару, сплевывая кровь из разбитой губы. Но Салах пытался донести до него простую мысль, от которой упрямец отмахивался с упрямством маньяка.

– Убирайся, он не хочет тебя видеть! – Салах практически кричал на Юстаса. – Он предпочел наказание плетьми браку с тобой!

– Нет! – рычал Юстас. Ему было больно не от кулаков Салаха, а от того, что сердце разрывалось пополам. – Нет! Он любит меня! Я же это точно знаю! Он моя пара, моя жизнь, моя любовь, он не мог так со мной поступить! Нет!

– Его вчера дважды спрашивали и уговаривали, чтобы он согласился на этот брак, и сегодня утром жада опять предложил закончить все миром, но он отказался и предпочел принять двадцать пять плетей, лишь бы не быть твоим супругом!

– Пусть он сам скажет! – вкрадчивый голос жада перекрыл шум внутреннего двора. – Вилен, мальчик мой, скажи ему сам, а то он нам не верит!

Жада, не понятно, как оказавшийся за спиной Вилена, попросту вытолкнул его к двум альфам, которые сразу замерли, опустив руки. Омега машинально сделал пару шагов к Юстасу. Тот шагнул вперед, желая обнять. Он увидел припухшее, зареванное лицо омеги, прячущего от него глаза, и резко остановился. Альфа склонил голову, стараясь заглянуть в глаза Вилену, и тихо спросил:

– Вилли, это правда?

Вилену никогда не было так тяжело и стыдно, как сейчас. Он хотел просто провалиться под землю в самом прямом смысле этого слова, забраться куда-нибудь в норку и, свернувшись калачиком, закрыть уши, чтобы никогда не слышать этот тихий вопрос. Он оглянулся, прикидывая, куда можно сбежать, но вокруг него стояли люди и ждали его ответа. И все они смотрели на Вилена такими глазами, что он совершенно растерялся. Они смотрели на него с жалостью, словно увидели впервые. На лицах некоторых молодых альф было презрение, которое они не очень то и пытались скрыть. Если бы у Вилена в этот момент был пистолет, то он бы застрелился.

– Вилен, имей мужество сказать правду, – Салах поморщился, ему было жаль Юстаса, но лучше резать «по живому» сразу, чем мучиться в неопределенности. – Ты отказался выходить замуж за Юстаса и предпочел получить наказание? Да или нет?

– Да, – прошелестел Вилен, почти не открывая рот, – … прости меня, Юстас, я не хотел, все не так…

Вилен пытался объясниться, что не хотел замуж только в самом начале. Он не хотел вступать в брак по принуждению, и, вообще, просто хотел доказать, хотя уже сам не понимал, кому, что и почему. Но, увидев, как глаза Юстаса в один миг помертвели и стали тусклыми, он сразу растерял все слова. Он сейчас даже собственного имени не вспомнил бы, если бы у него спросили, как его зовут. Он вдруг почувствовал эмоции Юстаса: его боль, сжигающую, как расплавленный металл, когда всё внутри просто разрывается и обугливается до кости, до пепла. Вилен даже прижал руки к животу, пытаясь унять эту боль. А потом Юстас рвано вздохнул, как будто он до этого просто не дышал, а сейчас вдруг вспомнил, что надо дышать, надо… только вот зачем?

– Я пришлю тебе пустой чек, впиши туда стоимость типографии, – Салах положил руку Юстасу на плечо и тряхнул, вырывая из оцепенения. – Юстас! Давай без глупостей! – Салах ещё раз потряс альфу за плечо, пытаясь привлечь к себе внимание. – Какой смысл любить человека, который не способен никого полюбить и ничего не ценит, кроме собственных амбиций? Мир большой, уезжай, пока не стало поздно, пока ты не врос корнями в человека, который никогда тебя не полюбит и будет считать, что делает тебе большое одолжение, разрешая боготворить его. Ну же, Юстас, где твоя гордость, ты же альфа, а не тряпка!

Юстас развернулся, и, как сломанная кукла, побрел, спотыкаясь и ничего не видя перед собой. Вилен чувствовал, что Юстас сейчас просто пытается осознать тот факт, что Вилен его не любил, и просто играл с ним, он пытался уговорить себя забыть Вилена, забыть его улыбку, смех, его лицо. От этих мыслей омеге стало страшно. Он вдруг понял, что Юстиниан, пожалуй, единственный человек, который действительно любил его и принимал таким как есть, со всеми недостатками!

Родителям он никогда не был нужен, у них была работа, великосветские мероприятия, сыновья альфы, которыми можно было похвалиться перед другими. А Вилен жил с нянями и гувернерами, а позже в закрытых пансионах для благородных омег из высшего общества, и если он приезжал на каникулы, то сразу же оказывался на работе с вечно занятыми родителями. Да, родители заботились о нем, но не любили. И не научили любить. Они научили его побеждать и добиваться поставленных целей, но слова «любовь» не было в их словаре. Вместо такого важного слова всегда была масса других, безусловно, хороших, слов: успех, победа, лидерство. Но там не было места чувствам!

И вот сейчас этот единственный человек, который его любит, пытается вырвать его из своего сердца и забыть! Юстас сейчас уйдет, и он, Вилен, никогда не узнает, что такое ЛЮБОВЬ! Юстас, такой замечательный и необыкновенный, отдаст свою любовь кому-то другому! А как же он? Он тоже хочет быть любимым и нужным! Нужным настолько, чтобы ради него бросаться в бой без страха, до крови, до боли! Он же никогда не найдет такого замечательного альфу, как Юстас! И почему он тогда молча смотрит ему вслед? Он же уйдет! Совсем уйдет, навсегда!

– Юстас, – Вилен шагнул, следом протягивая руки к уходящему Юстиниану. – Юсти, милый, не бросай меня!

Альфа остановился и посмотрел, как раненое животное, которое идет сдохнуть в укромном уголке, а его почему-то отвлекают бесполезными словами.

– Юсти, да, я не хотел замуж, но не потому, что это ты, а потому, что по приказу, потому что должен! Я хотел сам выбрать, с кем мне быть! Юсти, я выбрал тебя, мне ни с кем не было так хорошо и легко как с тобой! Не оставляй меня! Я, может, не умею любить, я не знаю как! Но я обязательно научусь! Ты же поможешь мне, научишь любить?

В глазах Юстаса появился огонек, он посмотрел на Вилена и улыбнулся. Вилен тоже улыбнулся в ответ и бросился к нему. Юстас распахнул свои объятия для своего несносного, упрямого, но такого любимого Вилли!! Омега довольно всхлипнул и бросился в них, как в защитный кокон. В этих объятиях ничего не страшно и не больно! И нет ничего в целом мире роднее этих рук, этой улыбки и смешинок в глазах!!

Они сразу же стали целоваться жадно, взахлеб, как будто они были одни в целом мире! Как будто не стояли посреди площади, и не было вокруг них более сотни людей, которые растерянно наблюдали, как эти двое в очередной раз нарушают закон без всякого стеснения и сожаления.

– О, Аллах! – простонал Айюб. – И вот что с ними делать?

– Эти неверные такие бесстыжие! – довольно прокомментировал жада. – Надо, наконец, покончить с этим! – Айдан одернул целующуюся парочку и увидев, что эти двое благополучно отлипли друг от друга, стал рассуждать вслух, загибая пальцы на руке. – Хитба у них уже была, с приданым родители уже разобрались, не было только согласия жениха! Но и с этим разобрались – жених согласен! Осталось только провести саму церемонию бракосочетания!

– Аббас, Усама, обнажите мечи! – рявкнул Айюб, показав жестом, чтобы альфы встали возле Вилена и Юстаса. – Надо покончить с этим непотребством раз и навсегда!

Альфы встали по бокам от Вилена и Юстаса с обнаженными мечами. Все на площади замерли, воцарилась мертвая тишина. Жада скользнул в сторону, он твердо знал: там, где было оружие, омеге не место!

– Вилен, я не хотел бы давить на тебя, – Айюб хмыкнул, – но, или мы сейчас проведем свадебную церемонию, или казним вас обоих прямо не сходя с этого места. Что выбираешь?

– Свадьбу! – воскликнул Вилен тонким голоском, с испугом глядя на обнаженные ятаганы.

Айюб поднял руки вверх и начал ритуальную молитву, призывающую Аллаха в свидетели происходящего. После молитвы эмир задал ритуальные вопросы о добровольном согласии на вступление в брак, он напомнил обоим брачующимся, что брак это не только радости плоти, а в первую очередь обязанности и ответственность друг за друга. И пока они живут здесь, обязаны соблюдать законы и обычаи и в одежде, и в поведении. Теперь Вилен обязан закрывать лицо перед посторонними альфами, и что, если они ещё хотя бы раз начнут целоваться прилюдно, то эмир сам лично отстегает их плетью «по настоящему, а не так как сегодня»!

– Юстас, наденешь на своего омегу брачный браслет, когда купишь! Чтобы все знали, что он теперь замужний омега!

– А у меня есть, вот! – Юстас стал судорожно расстегивать ворот рубашки. У его на шее, на цепочке, висело обручальное кольцо Вилена. Он встал на одно колено перед растерянным омегой и, протянув кольцо спросил. – Вилен Фламаррион, ты будешь моим любимым супругом в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас?

– Да! – Вилен растроганно расплакался, пока альфа надевал ему на палец кольцо. Он потянулся поцеловать Юстаса, но услышав рык Айюба, испуганно подпрыгнул на месте.

– О Аллах, дай нам всем терпения! – простонал Айюб и закончил брачную церемонию.

Комментарий к По преступлению и наказание

плеть https://vk.com/photo265570678_397645642

камча https://vk.com/photo265570678_397645666

========== Про альф и прочих… ==========

Молодой семье нашли несколько комнат на территории дворца. Если раньше Юстас ютился в комнате при типографии, то теперь они жили в маленькой комнатке неподалеку от кухни. По соседству с ними жили семейные и бездетные пары. Поскольку Вилен был омегой, то эмир запретил жить ему вне стен дворца без надлежащей охраны. Он дал задание визирю подобрать им что-нибудь более просторное в переполненном дворце. Визирь время от времени указывал Вилену помещения на выбор, но тот был недоволен то соседством, то самими комнатами. Его вообще устраивала их маленькая комнатка, куда они приходили только ночевать, проводя все свое время в любимой типографии.

В городе тоже не было свободного дома, достойного, чтобы поселить туда омегу с надлежащим штатом прислуги и охраны. С тех пор, как все узнали о благополучии эмирата и фантастической торговле с туристами, сюда стали съезжаться семьи ремесленников и торговцев, которые хотели жить в таком процветающем городе! И вскоре в городе не осталось ни одного свободного дома. Теперь торговцы не требовали больших складов и домов, они были согласны надстраивать вторые этажи над магазинчиками для своих семей, лишь бы только жить в таком благословленном Аллахом городе!

Вскоре и в школе стало тесно от учеников, и Лу пришлось распределить учеников по возрасту и уровню знаний. Он ввёл новые требования по посещению уроков, более строгие, чем раньше, но только дисциплина могла удержать школу от хаоса. Лу правил в школе железной рукой и едким словом, держа в ежовых рукавицах не только учителей, но и учеников и их родителей! Но любая строгость была только на пользу, потому что помогала дисциплине, без которой, как всем известно, нет порядка! По требованию эмира в школе в обязательном порядке изучался Коран и свод законов, поэтому в штате учителей вскоре появились кади, которые несомненно, добавили школе веса в глазах местных жителей!

И в перинатальном центре произошло расширение территории. Кроме этого, появились новые работницы, которые под руководством врачей и акушерок управлялись с шумным и беспокойным хозяйством. Алан завез туда дополнительное медицинское оборудование, которое с трудом мог подобрать для работы в тяжелых условиях магнитных бурь. Не всё подходило для работы в магнитном поле Сабаха, некоторые приборы выходили из строя очень быстро, ломаясь от избыточного намагничивания и ставя в тупик ремонтные бригады, которые не могли понять причину поломки.

С приездом Салаха Котёнок предпочитал проводить дни с отцом. Его теперь одевали, как маленького альфочку, в штанишки и короткую рубаху, подвязывая животик красным кушаком. Ему сшили сапожки, как у взрослых альф, мягкие, с цветочным орнаментом и кожаной подошвой! И было непонятно, кто получает от всего этого большее удовольствие: то ли отец, с гордостью наблюдающий, как вышагивает его первенец, то ли сын, восседающий на шее у отца, как на троне. Салах таскал его с собой и на утренние тренировки в казарму, и на дневные заседания Дивана, когда он заменял эмира.

Альфы раньше не сталкивались с такими маленькими детьми, дети в казарму попадали не раньше трехлетнего возраста, до этого времени их баловали в питомнике. А Котёнок вызывал у всех улыбку и желание потискать и покачать на руках, как игрушку. Малыш нравился всем! Он решительно хватался за оружие и без страха лез к жеребцам! И как ни странно, даже злобный Лясар молча сносил, когда маленькие ручки хватали его гриву и хлопали по морде. Жеребец только отфыркивался и легонько прикусывал зубами ручки малыша, вызывая у того восторженный смех! А если во время заседания Дивана Котёнок вдруг засыпал от монотонных голосов взрослых, то все советники переходили на полушепот, нервно оглядываясь при каждом громко сказанном слове на сладко спящего юного наследника повелителя!

У Ясмина остался только один гость – Хатим. Теперь альфы по утрам сопровождали его в школу Лу на занятия. Библиотечную школу гарема он уже перерос. И по утрам кто-то из альф провожал его в школу и мужественно ждал окончания уроков и дополнительных занятий с преподавателями. Он занимался по ускоренной школьной программе, и им гордились все учителя. Он был очень внимателен и сосредоточен на занятиях и не стеснялся задавать вопросы, если что-либо не понимал. Он сам просил у учителей дополнительные задания и всегда тщательно и аккуратно выполнял их. Теперь Ясмин присматривал за тем, чтобы Хатим не перетруждался, засыпая над учебниками, и находил время покататься с Олли и Джананом на велосипедах.

Хани, едва дождавшись, когда приедет Салах и сможет подменить эмира в ежедневных обязанностях по эмирату, уговорил Айюба отправиться с визитами к тем эмирам, у которых были проблемы с посевным материалом. Ему удалось за полгода постоянной переписки разобраться с институтом в причине проблем. И теперь хотел удостовериться во всём на месте. Он чувствовал личную ответственность за все неудачи, произошедшие с посевами. Ведь все эмиры согласились потратить деньги и послать людей на учебу, увидев великолепный результат с озеленением в эмирате ад-Дин, только после того, как Хани уверил их, что таких результатов может добиться любой при должном терпении. Люди поверили ЕМУ и согласились на новинку. И теперь, когда из-за обычной расхлябанности и невнимательности приезжих специалистов, у людей эмира ничего не получилось, эмиры, конечно, обвинили в нерадивости своих людей!

Айюб воспользовался шаттлом сына, чтобы создать для Хани надлежащие условия. Омега вез с собой Бусинку и целый штат слуг, который полагался ему по статусу. Хотя омежка уже ел обычную еду, но отказываться от папиного молока он не собирался. Сколько бы он ни съел, он всё равно требовал, чтобы папа взял на руки и приложил к груди. Без этого ритуала малыш становился грустным, не хотел играть, а только смотрел печальными глазками, не понимая, почему папочка его больше не любит. Хани никак не мог придумать, как объяснить карапузу, что его любят, даже если и не дают титю. Бусинка твердо гнул свою линию: любишь – дай титю! Это было единственное слово, которое он произносил четко!

Хани с большим восторгом встречали не только бывшие ученики, но и в гаремах эмиров, куда они приезжали в гости. Только бывшие коллеги не признавали в гибком и красивом омеге своего бывшего сослуживца Сашши. Они не могли поверить, что из полненького, вечно замученного и уставшего неудачника, как из гусеницы, могла получиться такая красивая бабочка. Но Хани изменился не только внешне, но и внутренне. Любовь и забота альфы добавила ему уверенности в себе, постоянные схватки с Амином отточили язык, а неспешные разговоры с жада добавили мудрости и красивых восточных изречений. Он теперь мог одной фразой заткнуть рот любому и заставить делать то, что надо, не опускаясь до постоянных уговоров и упрашиваний. А еще он мог поддержать тех, кто упал духом, и дать надежду тому, кто оказался в трудной ситуации. Это у него получалось лучше всего!

Некоторых нерадивых бывших сослуживцев, которые считали, что здесь напрягаться не стоит, и глупые варвары должны быть благодарны просто за то, что они соизволили снизойти до них и приехать на Сабах, Хани посоветовал прогнать из эмирата. Эмиры с радостью собрали вещички высокомерных «специалистов» и под охраной отправляли их в Шайтан-город, чтобы оттуда выслать обратно на Землю. Ученики Хани радостно потирали ручки и готовили блокноты, чтобы записать рекомендации Хани по работе с новым посевным материалом. Хани выбил эти семена и черенки из института бесплатно, в качестве компенсации за материальный и моральный ущерб. Директор института был умным человеком и понимал, что не стоит портить отношения с местным населением, тем более, вина, действительно, лежала на собственных невнимательных и нерасторопных работниках. Он планировал продолжать такой масштабный научный эксперимент, и ему было просто необходимо сохранить добрые и доверительные отношения.

Когда Хани наводил свои порядки в посеве и работе в последнем эмирате, в город в сопровождении «своего» эмира и охраны примчался замдиректора. Он всегда был властным и жестким управленцем. Непонятно, как и почему он попал в аграрный институт, но растения его никогда не занимали, если его и волновал рост, то только собственной карьеры. Как большинство альф он ТРЕБОВАЛ беспрекословного подчинения от омег и бет. И как ни странно, многие склонялись перед его властной харизмой, предпочитая иметь его в союзниках. Хани никогда не сталкивался с ним по работе, ему всегда хватало проблем с Олли, чтобы искать их ещё и на работе, которую, кстати, он очень боялся потерять. Поэтому, как правило, всегда соглашался с любыми приказами и распоряжениям, какими бы нелепыми они ни были. Самое большее, на что его хватало, так это на молчаливый саботаж самодурства.

И вот теперь этот мелкий деспот примчался, гневно раздувая ноздри, выяснять отношения с омегой, который смеет оспаривать его решения! Хани был в парниках, рассказывая на месте о последовательности подкормки будущих посадок и методах определения готовности растений к открытому грунту. Айюб с местным эмиром были невдалеке, и вместе с другими альфами занимались очень важным делом – хвастались, чей сокол быстрее. Поэтому вдалеке выпускали пустынного зайца, а потом одновременно спускали соколов, чтобы выяснить, чей сокол первым притащит добычу!

Приехавшие альфы, эмир и замдиректора, после приветствия поинтересовались, где находится знаменитый Хани. Эмир пошел выразить ему свое почтение, как местной достопримечательности, а вот замдиректора был решительно настроен разнести в пух и прах «зарвавшуюся выскочку», который посмел принимать решения без его личного одобрения и разрешения! А еще вдобавок ко всему распоряжаться его сотрудниками!

Замдиректора практически не помнил тихого ботаника, который никогда не лез в глаза, и поэтому перед вылетом на Сабах он просмотрел его личное дело. На фотографии был маленький, толстый омега с перепуганным лицом. Он еще удивился, что на такого мог кто-то позариться. А в этом парнике находился невысокий, гибкий, как кошка, омега с бирюзовыми глазами. Пахло от него обалденно – новогодними праздниками и радостью. Он, как все местные омеги, был одет в наглухо закрытую одежду. Из-под полы верхней накидки выглядывал шелк платья, а на руке был браслет с замысловатой резьбой. Он был явно гаремным омегой! Да они издеваются над ним что ли? Гаремный неуч и чья-то подстилка будет тут командовать?

Замдиректора едва ли не с порога начал кричать, обзывая Хани неучью и бездарем. Хани неожиданно растерялся. За время, проведенное на Сабахе, он уже отвык от хамства и подобных выражений! Он попытался возразить, что, мол, имеет соответствующее образование и сам долгое время работал в том же институте, что и все приехавшие специалисты. Это ему первому была выписана «командировка на Сабах» и по его просьбе прислали всех остальных!

Подобной наглости со стороны гаремной выскочки замдиректора стерпеть не смог! Он стал обвинять омегу в том, что тот обманщик! Он, мол, знал прежнего Сашши и видит, что его именем здесь прикрывается самозванец! Альфа начал оскорблять растерянного омегу, и в довершение ко всему, он попытался сорвать с лица Хани край шейлы, чтобы доказать свою правоту! Эмир, который приехал с ним, растерялся от подобного поведения всегда надменного и холодного человека! Он пытался прекратить поток оскорблений в адрес супруга Айюба ад Дина! Но приезжий альфа совсем потерял голову! Он кричал, как будто был одержим демонами!

Альфа резко дернулся с места, крича, что откроет подлог и собрался сорвать шейлу с головы омеги! Эмир, который приехал вместе с ним, больше не сомневался, что приезжий сошел с ума! Он сбил его с ног и скрутил, обездвиживая. Хани тем временем резко шагнул назад, пытаясь увернуться от летящего к нему альфы. Он схватился за лицо, чтобы удержать шейлу на месте, в итоге запнулся за собственные ноги и, не удержав равновесия, упал навзничь, сбив при этом пару работников, которые не успели увернуться!

Именно в это момент влетел разъяренный Айюб. Он одним взглядом окинул всю картину целиком: альфа, которого скрутил сосед-эмир, бесценный Хани, который слабо барахтался, лежа на двух работниках, а те боялись даже вздохнуть и пошевелится, чтобы их не обвинили в непочтительном прикосновении к омеге! У Хани сползла шейла, закрыв полностью лицо и перекрутившись на голове так, что стало видно скулу и алое ушко! Никто не мог помочь подняться омеге, вокруг были одни мужчины и альфы, а Хани растерялся, пытаясь справиться с одеждой и при этом подняться! От падения платье задралось, открыв тонкие щиколотки! Хани был просто в отчаяньи!

Айюб, рыкнув на всех, подхватил и поднял свое сокровище, своего ненаглядного Хани. Тот, поняв, что рядом муж, уткнулся в него носом и расплакался, как девчонка! Он совсем отвык от подобного! И не ожидал, что на него могут так кричать! За время, проведенное на Сабахе, он привык, что к омегам относились уважительно.

Все быстро выскочили из парника, чтобы омега мог привести себя в порядок. Быстрее всех убежали работники, чтобы не оказаться крайними в альфьей разборке. Хани, оставшись наедине с Айюбом и получив несколько ободряющих поцелуев, успокоился и, умывшись из лейки, быстро привел себя в порядок. Он привычно перевязал на голове платок, и, заколов угол шейлы, чтобы скрыть от посторонних взглядов лицо, вышел следом за Айюбом на песок под палящие солнце.

Там альфы скрутили замдиректора, держа его на коленях, со склоненной головой, а два эмира над ним спорили друг с другом за право казнить негодяя! Он посмел оскорбить омегу! И не просто омегу, а супруга уважаемого человека. И в довершение ко всему, все видели результат работы Хани, они слышали его спокойные и разумные речи. Все люди, которые сталкивались с Хани, говорили о его уме и деликатности! А от этого наглого и высокомерного инопланетянина, кроме нелепых высказываний и завышенных требований к окружающим, они не видели ничего. Ах да, под его руководством было много испорченных семян и черенков, загубленных посевов, что произошло, как выяснилось, не по вине работников эмирата, а из-за небрежности самих приезжих! А, следовательно, неверный, возводя поклеп на уважаемого человека, сам был невеждой и дилетантом в своем деле!