Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 76 страниц)

Слуги принесли стол, на который аккуратно положили плоскую и на вид очень хрупкую батарею. К торчащим проводам омега стал прикручивать розетку. Сын подошел и встал рядом. Потом стол с батареей вытащили на солнце, сбоку у батареи загорелась маленькая зеленая лампочка. Сын и папа переглянулись и решили рискнуть старым ноутбуком в надежде что, в крайнем случае, сгорит старенькое зарядное. Но ноут ожил и зашелестел вентилятором. Рон на радостях повис на папе. В его глазах опять зажглось обожание. Дэйчи нравилось, когда сын смотрел на него, как на супергероя. Это вдохновляло. Он велел отнести коробки в его кабинет.

А Рон принес стол ближе к батарее, на него положили ноут. И вскоре на экране появилась заставка. Все перебрались поближе к ноуту и, затаив дыхание стали смотреть, как Рон производит странные и волшебные манипуляции с таинственной коробочкой. Рон начал с самого начала опять стал показывать фотографии в этот раз уже с пояснениями, что происходит, и почему Теодор так одет. По его восторженному рассказу получался целый детективный триллер с любовным сюжетом. Омеги восторженно вздыхали и перешептывались.

Айдан напомнил про концерт. Опять начался речитатив муэдзина с молитвой. А потом началась музыка, и омеги удивленно вздохнули как один человек. Дэйчи помнил это выступление, там Теодор вначале снимает платок с головы и показывает всем свою шею и волосы, а потом уходит вглубь сцены и там начинает танцевать и потихоньку раздеваться. Он под конец песни оставался в одном прозрачном топе и не менее прозрачных шароварах. При этом он пел песню про гарем. Дэйчи всегда считал, что именно так и одеваются в гареме. А, как выяснилось, здесь ходят в глухих платьях от горла до пола и с рукавами по косточку запястья. А чтобы выйти на улицу, да даже просто во двор, надо спрятать волосы и шею.

Дэйчи смотрел на омег, они были бледны и, казалось, еле живы от шока, только, похоже, один Айдан получал от всего этого удовольствие. А потом ритм сменился, это Теодор стал танцевать с мечами. Танец на самом деле был очень красивый, Дэйчи даже читал рецензии на него, в которых Теодора очень хвалили и говорили о рождении новой звезды в хореографии. Дэйчи сам пересматривал этот танец несколько раз, он бил все рейтинги популярности в сети. Омега там очень красиво крутил мечами и сам крутился вместе с ними, очень грациозно прыгая и извиваясь.

А потом музыка опять сменилась, Дэйчи помнил, что там будет дальше, сейчас будут танцевать танцовщики, потом еще одна песня. Пойдет дождь и Теодор прервет концерт, потому что боится танцевать под дождем. Рональд долго объяснял ему, что у Теодора, по мнению фанатов, до сих пор очень сильная психологическая травма после происшествия на совместных гастролях с известной группой «Циклон». И поэтому он не стал выступать под дождем. А еще Рональд очень восхищался его мужеством, когда он пел, сидя на сцене прямо под дождем. После этого сын стал интересоваться психологией, и Дэйчи стал потихоньку подбрасывать ему различную занимательную литературу, в надежде, что Рон этим заинтересуется, как профессией на будущее.

Дэйчи посмотрел на Салаха, тот уставился на него глазами обиженного ребенка. Омега обошел взволнованных зрителей по кругу, чтобы их не побеспокоить и приблизился к мужу. Тот следил глазами за его передвижением, но позы не поменял. Дэйчи прижался к нему со спины, как это делал Рон, когда накосячит и не знает, как просить прощения.

– Прости, – прошептал омега куда-то в шею альфе, тот повернул голову и посмотрел в виноватые глаза омеги. – Прости, я не хотел тебя обидеть, и спасибо тебе за все это.

Дэйчи поцеловал Салаха возле уха и вдохнул такой приятный запах, густой и терпкий одновременно, просто замечательный запах зеленого чая. Альфа вначале напрягся, а потом расслабился и рассмеялся своим мыслям.

– Нет, ты не умеешь извиняться, а впрочем, и спасибо говорить тоже не умеешь, – Салах рассмеялся, – ну что ж, придется тебя научить, как надо правильно говорить спасибо.

Альфа взял Дэйчи за руку и повел куда-то переходами и поворотами, пока не остановился возле высоких и резных дверей. Это была Библиотека! Большая и просторная с большими окнами, а вместо привычных библиотечных столов везде стояли большие и удобные диваны с подушками. Дэйчи представил как, наверное, приятно здесь читать книги. Он с профессиональным интересом прошелся вдоль шкафов. Книги были в прекрасном состоянии. Первый шкаф был наполнен словарями и энциклопедиями. Дэйчи достал орфографический словарь венгерского языка. Издание было солидное в кожаном переплете с золотым тиснением на корешке. Страницы приятно хрустнули в руках, как будто книгу открыли впервые. Дэйчи посмотрел на год издания и название типографии. Так и есть, книге было больше двухсот лет, сейчас такие не выпускались, даже в коллекционных изданиях.

Наверху стояли толковые словари, а внизу энциклопедии. Странная подборка. Дэйчи знал, что в библиотеке на стеллажи ближе ко входу ставились книги, наиболее часто требуемые к прочтению, чтобы читатели долго не искали необходимое. Неужели здесь так много интеллектуалов? Омега с интересом посмотрел на Салаха, тот немедленно подошел ближе и обнял. Горячие губы пробежались вдоль плеча, поднялись по шее и горячо зашептали, совершенно неожиданное:

– Это Филин отпугивает биби от книг, чтобы они испугались солидного внешнего вида и отсутствия картинок и больше здесь не появлялись. Книжки с картинками он прячет в дальнем углу, а рядом книжки про приключения и путешествия. Я их нашел случайно, когда мы играли в прятки.

Дэйчи рассмеялся такой замысловатой уловке и хотел что-то спросить, даже открыл рот. Но это оказалось ошибкой. Салах сразу запустил язык в теплый рот, скользнул по ровным зубам. Никто так раньше не целовал Дэйчи, властно, сильно, с напором, не позволяя сделать даже вздох, сминая мягкую плоть губ, кусая едва не до крови. И Дэйчи не мог отрицать, что это ему нравится – ощущать прохладный язык, выводящий узоры на губах, исследующий каждый уголок теплого рта, ласкающий неведомые доселе чувствительные точки. И он плыл в ощущениях, почти забыв, где и с кем он. В тишине комнаты раздался приглушенный стон, и омега с удивлением понял, что это он стонал.

Толстая книга, упав на пол, издала громкий хлопок, вырывая омегу из марева желания. Оказывается, коварный альфа уже запустил свои загребущие ручки к нему под юбку и уже гладил голые ноги. Дэйчи с возмущением уперся руками в крепкую грудь и, резко оттолкнув от себя альфу, одернул подол. Салах с улыбкой развел руки и сделал шаг назад. Альфа выглядел довольным, как кот, который уже успел стащить кусочек колбасы с тарелки и вернулся за следующим.

Дэйчи поднял книгу и поставил на место. Зацелованные губы болели, ноги мелко дрожали от желания, но омега отпрянул когда почувствовал, как по спине с негой заскользила горячая рука. Дэйчи почти пробежал до следующих стеллажей. За спиной послышался похмыкивание. Дэйчи сделал вид, что рассматривает книги, но перед глазами только мелькали разноцветные корешки. От паники его отвлек голос альфы.

– А о чем ты подумал, когда я сказал о батарее? – Салах опять был насторожен.

– Я подумал, что ты потребуешь у меня взамен, чтобы у тебя был гарем, – честно сознался омега.

– Да, – рассмеялся Салах, – интриги и коварство – это явно не про тебя! Ты всегда такой честный? – увидев удивленный взгляд омеги, Салах со вздохом добавил. – Тяжело тебе будет в гареме! Тебе надо научиться скрывать свои мысли и чувства, иначе ты как раскрытая книга, каждый будет знать, как причинить тебе боль. Милый мой! – Салах неожиданно прижал его всем телом к стеллажам и, схватив руками лицо, неожиданно нежно и коротко поцеловал, и следом сразу же освободил, – и вот как тебя такого беспомощного оставить?

– О чем ты говоришь? – насторожился омега.

– Ты чужестранец и не знаешь наших обычаев. Мой жада не так прост и прямодушен, как тебе кажется. Он давно правит гаремом и, если он дарит тебе розу, то опасайся ее шипов.

– А как-то попроще объяснить можешь? – Дэйчи насторожился. – Ну, для особо «одаренных» иностранцев?

– Присядем. Разговор будет долгим и, скорее всего, для тебя неприятным, – Салах сел на диван и притянул к себе на колени омегу. – Только пообещай мне в начале, что дослушаешь до конца и вначале подумаешь, а только потом будешь говорить. Я не хочу, чтобы у нас были секреты и недомолвки. Я буду с тобой так же честен и искренен, как и ты со мной.

Салах щелкнул пальцами и возле них появился паренек в пестрой жилетке. Он остановился рядом и потупился.

– Кто это? – Салах спросил у Дэйчи, приподняв бровь.

– Мой личный слуга, – ответил омега, – Айдан сказал, что он жил в гареме, все знает и поможет во всем.

– Он не объяснил тебе, как сюда попадают работники? – Салах дождался, когда омега отрицательно помогал головой и вздохнув начал. – Что ты можешь сказать о его внешности?

– М, не знаю, что сказать, симпатичный, милый мальчик. – Дэйчи непонимающе переводил глаза с одного на другого, Салах вздохнул и взмахом руки отослал слугу.

– На омегу похож? – не то спрашивал, не то утверждал Салах. Дэйчи подумал и согласился. – У нас на планете рождаются в основном беты. Непонятно почему, но это так. Но время от времени рождаются и у бет альфы и омеги. Альфы чаще, омеги очень редко. Все маленькие дети пахнут карамелькой, но альфы и омеги более выражено, чем беты. Маленькие альфы с детства крупнее остальных и более агрессивны по характеру, омеги, как правило, мелкие и миловидные, ну, это ты и так знаешь. Так вот: если во время патруля альфы–охранники обнаруживают ребенка носителя запаха, то в дом его родителей приходит «нюхач», это старший бета детского сада гарема. Нюхач моет ребенка в воде без мыла. Если запах остается, то ребенка забирают в гарем.

Обычно родители радуются такому, ведь жизнь у нас достаточно тяжелая. А в гареме детей сразу разделяют на два садика, альфочек с детства усиленно кормят и тренируют. Старшие братья сажают их в седло и обучают рукопашному бою с трех лет, с пяти начинают тренировать с оружием. А вот к кандидатам в омеги будут относиться очень бережно, ведь есть шанс, что из него получится омега. Каждый год в гарем попадает по семь, иногда десять детей – кандидатов в омеги, но вот омега появляется отнюдь не каждый год. Те, кто не стал омегой, по достижении шестнадцати лет покидают гарем. Они хорошо воспитаны, одеты, у них бывает какая-либо профессия и небольшой капитал. Их с удовольствием берут в богатые дома прислугой, а бывает, что и младшими мужьями. Некоторые возвращаются к родителям. Но, есть и те, кто не хотят покидать тихое и спокойное, а, главное, сытное место. В гареме абсолютно безопасно, не то, что в городе. Вот так и остаются несостоявшиеся омеги жить дальше в стенах гарема, но уже в качестве прислуги.

– Я пока все понятно объясняю? – Салах с тревогой посмотрел на омегу и прижал к себе покрепче. – Я приближаюсь к самому неприятному для тебя. Как я уже понял, ты чувствительный в некоторых вопросах, и, поэтому, прошу тебя еще раз, прежде, чем что-либо сказать или сделать, ты подумаешь и взвесишь все обстоятельства. Ты готов? – Салах с тревогой посмотрел в глаза омеги и со вздохом продолжил. – Я тоже альфа, и меня растили также как и остальных, ну, может, у меня было больше наставников, с меня, как наследника, всегда требовали больше, но это и понятно. После того, как Саида отдали наследником в соседний эмират, наследником отца стал я. А это значило, что в любой момент мне пришлось бы принять власть от отца. В меня старались впихнуть как можно больше знаний и умений. Ведь эмирам приходится время от времени воевать, а воины не пойдут безропотно за слабым.

Когда мне исполнилось двенадцать, отец посчитал, что хватит меня муштровать и позволил снизить нагрузку, посчитав, что время еще есть. Мне было двенадцать, и выглядел я тогда, как ваши шестнадцати-восемнадцатилетние альфы. Как раз в то время я заметил, что весь мир это не только альфы. Я, как ребенок, был вхож в гарем отца, и пока мне не исполнится шестнадцать, я мог ходить, где угодно. После дня рождения я смогу зайти в гарем отца только в трех случаях: по его личному приглашению на праздник, для защиты в случае нападения врагов и в случае смерти отца. Я ходил по гарему, и вдруг увидел, что омеги отца очень красивы и волнуют меня своими запахами и внешним видом.

Но прикоснуться к ним нельзя, а еще по гарему ходят очень красивые слуги, похожие на омег. Они тоже меня волновали, но их трогать было можно. А еще было много биби, которые уже были явно не омегами, но еще и не взрослыми бетами. Их уже учили профессии, которая поможет им прокормить себя в жизни. Всем известно, что близость с альфой может разбудить омегу, если она просто задерживалась с развитием. И многие биби, которым исполнилось уже по четырнадцать – пятнадцать лет, с удовольствием занимались со мной любовью в надежде, что омега внутри них проснется, и они смогут войти в гарем наложниками молодого наследника. Жада только поощрял мои игры с биби, мне было с ними весело и легко. Я был щедр к своим фаворитам, и до отъезда на вашу планету жизнь моя была легка и приятна.

Отец смотрел на это сквозь пальцы, он говорил, что у меня может быть сколько угодно любовников, когда придет время гарема, они все перестанут быть для меня интересны, – Салах сжал Дэйчи крепче и медленно произнес. – Мне нет нужды просить тебя о гареме, жада уже прислал ко мне всех моих бывших фаворитов в личное пользование под видом прислуги. Он считает, что если мне будет мало одного омеги, то я всегда смогу развлечься со старыми приятелями.

Дэйчи вздрогнул, как от удара, и попытался оторвать от себя руки Салаха. Было очень больно и хотелось убежать подальше, чтобы поплакать от такого непонятного предательства и чужого лицемерия. Горло сжало спазмом от обиды.

– Тише, мой Ясмин, тише, дай мне договорить, – Салах уперся лбом в грудь омеги и крепко держал его, не позволяя вырваться. Когда омега замер, Салах улыбнулся ему грустной и растерянной улыбкой, – мой отец был прав, когда говорил, что при появлении омеги, беты перестанут меня волновать. Это правда. Твой запах, – Салах повел носом по груди к шее Дэйчи, – твой вкус, шелк твоих прикосновений. Только это имеет значение, – Салах робко коснулся губами скулы омеги. От этого прикосновения у Дэйчи сбилось дыхание. – Я люблю тебя, мой Ясмин, я с ума схожу от тебя! Поверь мне, я не предам тебя и буду верен. Ты такой красивый, такой умный, ты настолько не похож на всех остальных, что я просто замираю от восторга всякий раз, когда вижу тебя! А от твоего запаха у меня кружится голова и хочется дышать только им! Поверь мне! Я люблю тебя!

Дэйчи смотрел в лицо очень красивого альфы, который говорил о любви, и, похоже, был совершенно искренен. Омега долго вглядывался в золотые глаза, в них была печаль и тревога, а еще щенячье обожание и что-то еще такое странное, что сердце сладко замирало и хотелось верить, очень хотелось верить в его слова. Омега уперся руками в грудь альфы и, склонившись, поцеловал в благодарность, без всякого сексуального подтекста, как целуют друга.

– Спасибо.

– Ну, вот видишь! – глаза альфы заискрились фейерверками. – Я научил тебя, как правильно говорить спасибо!

Комментарий к Как правильно говорить спасибо

https://vk.com/photo265570678_373647999

https://vk.com/photo265570678_373648028

https://vk.com/photo265570678_373648399

https://vk.com/photo265570678_431905488

========== Фолиант ==========

– Молодой господин! – из-за стеллажей появился маленький и сухонький бета в смешных круглых очках на носу. Он был стар и лохмат, в тонких руках, похожих на птичьи лапки, он держал большую книгу, которую с трепетом бережно прижимал к груди, как ребенка.

– Это Филипп, хранитель книг, – представил Салах бету, – мы зовем его филином, он уже привык к этому.

Маленький бета, привычно поклонившись, с интересом уставился на высокого омегу в платье персикового цвета.

– Это мой супруг Ясмин, – представил Салах мужа, – он тоже был хранителем книг. Он их много прочитал и очень умный. Ясмин очень ценит литературу и понимает толк в книгах. Филин, отнесись к этому серьезно, без твоего извечного упрямства и детских хитростей. Пожалуйста, покажи все свои книжные сокровища, которые ты бережешь, как дракон, и помогай ему во всем.

– Что бы хотел почитать уважаемый Ясмин? – маленькая птичка зловредно улыбнулась и, сверкнув стеклами очков, склонилась в гротескном поклоне. – Романы? Детективы? Прочую беллетристику?

– Я хотел бы почитать Лабида*, – вздохнул омега, – только в нем я нахожу спокойствие для души:

Вкус фиников и утренней росы у детства

И молока из золотистой тыквы крынки.

И очень много солнечного света.

Забавные картинки:

На голове корона – подарок паука,

А на челе зарницы, плещется река.

Карманы, горькие от донника и мака.

Из ветра и дождя там соткана рубаха.

Там бледная Луна уселась на циновке неба

Без пледа

В шатре из нежности и перьев сойки и синицы,

Там, где живут лишь ветер и цыгане.

Без следа

Узорят купол там шальные птицы.**

Взгляд вредной птички стал пронзительным и зорким, как у хищника высматривающего мышь.

– Что-нибудь из раннего или позднего Лабида?

– А что у вас есть? – растерянно спросил Дэйчи.

– Полное собрание сочинений, – с гордостью произнес филин и от значимости произнесенных слов даже немного надул щеки.

– И его последняя книга? – с улыбкой спросил Дэйчи. Последнюю книгу Лабид уничтожил, а после этого принял ислам и больше не написал ни строчки. Не осталось ни одной копии книги, только отдельные, записанные, видимо по памяти, стихи.

– Конечно, у нас есть эта работа, – надменно кивнул головой филин и махнул рукой, делая знак, чтобы шли за ним. – Лично я считаю, что книга «Как песок сквозь пальцы» является самой лучшей его работой!

У Дэйчи подкосились ноги, и он бы обязательно упал, если бы его не поддержал взволнованный Салах.

– Любовь моя, тебе нехорошо? Может, приляжешь? – Салах испуганно смотрел на побледневшего омегу, и крикнул слуге, – принеси воды!

Но Дэйчи уже опомнился и, подхватив подол, побежал за библиотекарем. Филин подвел их к шкафу со стеклянными дверками и, вытащив из кармана связку ключей, открыл маленьким ключиком шкаф. Запахло специями и старой бумагой. Волшебный запах! Бета достал из шкафа, заполненного старыми фолиантами, один в прекрасном переплете и протянул в дрожащие руки Дэйчи. Увидев, как дрожат руки у омеги, он выхватил книгу и прижал к себе.

– Я думаю вам лучше присесть! – бета показал на стол и одинокий стул возле него. – Я боюсь, что вы уроните книгу!

Дэйчи безропотно присел на стул, он в тот момент был согласен сесть даже на горящие угли! Перед ним на стол легла книга, и Дэйчи благоговейно прикоснулся к переплету фолианта. Омега бережно открыл книгу, на форзаце стоял экслибрис дворца Омейядов. Это был подлинник!

– Но как?!! – вздохнул Дэйчи, ведь все книги были уничтожены самим писателем!

– Ну, этот фолиант он прислал во дворец вместе с письмом. Это был подарок наложнику султана, – бета с любовью гладил титульный лист. – После этого разразился скандал, все остальные книги были уничтожены, но этот фолиант вместе с письмом сохранился в библиотеке.

– У вас есть письмо Лабида? – неверяще прошептал Дэйчи.

– Да, где-то я его видел, – филин нервно оглянулся через плечо на закрытую дверку, – читал пару раз. Насколько я понял из письма, Лабид и тот наложник случайно встретились на базаре, в книжной лавке, и Лабид влюбился, – птичка недоуменно пожал плечами, – и на протяжении трёх лет писал стихи, которые потом собрал в этой книге. Вся эта книга как один рассказ, о том, что видел, что думал, как страдал от неразделенной любви. Время от времени встречаются стихи, воспевающие красоту любимого. Все очень красиво, и, поистине, это его лучшие работы!

– Вы мне покажете это письмо? – Дэйчи был похож на зачарованного кролика.

– Непременно, – филин с сомнением посмотрел за спину, – когда найду! У меня руки так и не добрались систематизировать переписку! Не поверите, какой здесь был ХАОС до моего прихода! – горячо воскликнул библиотекарь. – То письмо, кажется, лежало со стопкой писем, в которых обсуждался скандал, разразившийся вокруг какого-то наложника, но там не говорится ни о сути скандала, не упоминаются имена, все так завуалировано, чисто по-омежьи, одни намеки и вздохи! Никакой конкретики!

Дэйчи перевернул титульный лист и прочел первые строки книги, которую все считали давно утерянной для мировой литературы.

– Ясмин, чей тонок стан и трепетные длани,

Глаза твои прекрасней, чем у лани…

– Откуда он тебя знает? – над ухом у омеги раздался альфий рык.

– Салах! – Дэйчи рассмеялся, будто пружина, скрученная в животе, распрямилась и выпустила смех, – он умер в 661 году! По всей видимости, он пишет о том наложнике, в которого был влюблен. Его, наверное, звали Ясмин.

Салах с недовольным видом уселся на диван и стал недовольно зыркать на стеллажи с книгами.

– Вы даже не представляете, как я взволнован! – Дэйчи восторженно смотрел на Филиппа. – Моя докторская диссертация была посвящена сравнительному анализу стихотворений, которые приписываются Лабиду со ссылкой на его последнюю книгу. Ведь до наших пор дошло несколько вариантов названия этой книги! Вы понимаете, как это важно! Разрешите снять копию с книги, что бы я мог спокойно с ней работать?

– Снять? – не понял бета, – переписать? Ну, конечно! Но только здесь, под моим присмотром! Вынести книгу из хранилища не позволю никому! – мелкий пернатый, хищно выхватив книгу из рук омеги, уволок обратно в шкаф. – Там! – он указал пальцем на входную дверь. – Бегают бестолковые биби, которые все рушат и ничего не ценят! Вы знаете, во что они превращают книги своими липкими, жирными пальчиками? В руины! В ветошь! Варвары! Не позволю! – библиотекарь закрыл шкаф на ключ, а связку спрятал в карман. – Будете готовы к работе – добро пожаловать! Я буду с вами столько времени, сколько вам понадобится. Но только здесь!

Салах поднялся с дивана и начал гневно раздувать ноздри. Его супругу что-то пытаются запретить? Но за бету вступился Дэйчи.

– Правильно! Фолиант абсолютно эксклюзивный, я бы к нему еще охрану приставил! Салах, ты даже не представляешь, какая это ценность! Он здесь под надежной защитой?

– О, да, можешь не сомневаться, – Салах расслабился и заулыбался, – у него нет более надежного защитника, чем филин, он за эти книжки может глаза выклевать любому. Я помню, как мне от него доставалось! А теперь, МОЙ Ясмин, если ты уже счастлив, то пойдем в гостиную, нас уже все, наверное, дожидаются.

Дэйчи был так счастлив, что хотелось обнять и поцеловать весь мир! И когда они вышли из святилища филина, омега набросился с обнимашками на Салаха. Ему хотелось визжать от счастья! Обнимашки закончились очень быстро тем, что альфа подхватил счастливого Дэйчи под попу и впечатал в стену, очень энергично исследуя рот омеги на предмет сладких местечек и извлечения не менее сладких стонов. Но стоило Дэйчи почувствовать горячие руки, которые опять пробрались под юбку, он сразу начал вырываться.

– Нет! Прекрати! – Дэйчи так энергично брыкался, что потерял обе шлепки. – Мы договаривались! – Омега сполз на пол и, поправив платье, отдышался. Слуга подал шлепки. – Как тебя зовут?

– Так, как вам будет угодно назвать меня, – паренек потупился.

– Но ведь тебя как-то звали до этого? – удивился Дэйчи.

– Азиз, – паренек стрельнул глазами на Салаха, но тот даже бровью не повел.

Дэйчи дураком никогда не был. Азиз значит дорогой, и скорее всего, его так назвал именно Салах, хотя сейчас в его сторону даже и не смотрит, а паренек его явно боится и старается не отсвечивать перед бывшим любовником. Тут надо было подумать, чтобы не наломать дров.

– Салах, пойдем, действительно, время обеда, а ты еще не завтракал. Оми, наверное, волнуется, куда мы пропали.

Еще на подходе к комнате они услышали истеричные крики и побежали посмотреть, что случилось. Там, где совсем недавно Рон устраивал кинозал, был настоящий хаос. Рон прижимал к груди ноутбук и что-то громко кричал в ответ. Омеги дружно нападали на Рона, обвиняя Ошая в непотребном поведении, а тот, как рыцарь в сияющих доспехах, отстаивал честь и достоинство своего кумира.

– Кто смеет сомневаться в благочестии Ошая? – рык Салаха перекрыл все голоса.

В комнате сразу стало тихо. Наложники испуганно оглядывались по сторонам. Айдан сразу же уселся на подушки и начал тщательно расправлять складки своей одежды. Следом за ним и все остальные расселись, кто куда. Только Амин с упрямым выражением лица стоял, воинственно уперев руки в бока.

– Он разделся перед чужими альфами! Он заявил, что они теперь в его гареме!

– Папа! Ну, скажи им, что Теодор ХОРОШИЙ!

Дэйчи бросился к сыну и прижал к себе. Как защитить собственного ребенка? Только встать на его сторону, пусть даже и не разделяя до конца его взглядов, но перед превосходящими силами противников требуется быть с ним заодно и поддержать его!

– Теодор действительно хороший! – Дэйчи судорожно вспоминал все, что помнил, – Он хорошо учится, занимается танцами и музыкой, затрачивая на это много времени и сил, и поэтому достигает больших результатов! А еще, помнишь, он подобрал уличного котенка и взял домой. Простого котенка! А это значит… значит, он не думает о престиже, когда выбирает себе друзей, и это очень похвально. Теодор не красится и ведет себя скромно! Да! Теодор хороший, я не помню, чтобы он был замешан хоть в каком-нибудь скандале, даже желтая пресса не смогла накопать на него грязи, и все что им удается про него написать, скорее, из раздела курьезов! Он непосредственный и совсем не высокомерный! Он хороший, да…

Дэйчи перевел дух. Сын смотрел на него с благодарностью. К ним подошел Салах и потрепал Рона по голове.

– А ты храбрый! – Салах улыбался. – Противостоять целому гарему? Я в твоем возрасте мог с ними только соглашаться! И до сих пор, если оми и жада вместе насядут на меня, я скорее предпочту сбежать, чем спорить с ними!

Гарем тихо захихикал и зашептался. Жада послал внуку воздушный поцелуй, а вот оми так и не собирался сдаваться.

– Такому поведению нет оправдания! – Амин горел праведным негодованием.

– Ошая не должен оправдываться! Он – Ошая и поступает, как считает нужным, без оглядки на чье-либо мнение! Он сделал все необходимое, чтобы исполнилось древнее пророчество! И никто не смеет сказать про него даже одного плохого слова! Он – Золотое Дитя, несущее перемены! Он – Дарующий воду! Вокруг него происходят чудеса, и тому есть множество свидетелей! Мой отец и ваш повелитель был рядом с Ошая в пустыне, когда после его песни-молитвы через песок пробился источник! На том самом месте, где он сидел! И во время его священнодействия, которое называют концертом, вода полилась прямо с неба! И вы должны были это видеть! Так как вы смеете осуждать Ошая? Вы, что, хотите, чтобы у нас в городе пропала вода?

Амин побледнел и рухнул на подушку.

– И все же понять его трудно, – Амин надул губы и отвернулся.

– А давайте-ка, поедим! На голодный желудок не получится все обсудить мирно, – попытался разрядить обстановку Дэйчи. – Амин, примите мои искренние соболезнования.

Оми сделал жалостливое лицо, но было видно, что мысли его далеки от покойной дочери. Жада подал сигнал слугам, чтобы те принесли еду. Все расселись кружочком и стали настороженно оглядываться. Вскоре появились подносы с едой. Салах устроился возле Дэйчи, и, ехидно рассматривая мужа, вдруг выдал.

– Ясмин очень умный, давайте он вам все объяснит!

Дэйчи поперхнулся водой, которую пил. Он оглянулся, все выжидающе и с большим интересом смотрели на него, но он отказался бы, если бы не умоляющий взгляд сына. Рон смотрел на него, как на последнюю надежду на вселенскую справедливость. Высоким стандартам сына надо было соответствовать. Дэйчи подумал немного и осторожно начал. Он чувствовал себя сапером на минном поле, одно неосторожное слово – и двадцать пять мин замедленного действия взорвутся визгом и криком.

– Ну, если вы помните, то концерт начался с чтения суры из Корана, а это значит, что Ошая человек благочестивый, начинает свое дело с молитвы, – омеги гарема важно закивали головами и приготовились слушать дальше. – Если бы вы смотрели концерт на большом экране, то увидели бы, какой искренний и чистый взгляд был у Ошая, когда он открывал свое лицо. Как перед близкими родственниками в знак того, что нет тайн между родными людьми. А шейлу он снял, чтобы все увидели его золотые волосы, которые он до этого прятал, чтобы сильно не выделяться среди простых людей. – Дэйчи хотелось зажмуриться от всей этой ахинеи, но видя глаза сына, и то, с каким пониманием гаремные сплетники слушали, согласно кивая головами, он понял, что движется в нужном направлении.

– А потом он снял абая и остался в топе и шароварах в знак того, что он чист перед ними и открыт, как ребенок в миг своего рождения.

– Но в очень красивых драгоценностях, – глубокомысленно добавил жада, – да, именно, он и сам, как драгоценность!

– А потом он пел песню про гарем, – Дэйчи ляпнул первое, что пришло в голову, – разве не в гареме обсуждаются многие важные вопросы? Разве есть у альфы более надежное и приятное место, чтобы расслабиться и подумать о важном? Так и Ошая предлагал эмирам расслабиться и подумать о важном. А потом он стал танцевать с мечами, чтобы доказать им, что он достоин того, чтобы к его словам прислушались. И он не сделал ни одного приглашающего или зовущего движения ни во время песни, ни во время танца, ибо никого он не хотел соблазнять, а просто танцевал. Танец был очень хорошим! Вы ведь согласны со мной? – омеги согласно закивали головами, танец действительно был волшебным.

Фантазия у Дэйчи закончилась, как заряд в батарее старенького ноутбука, на самом трагичном месте. Но на выручку пришел сын. Он сверкал глазами от восторга, ведь оказывается, в таком красивом выступлении его кумира было еще столько глубинного смысла!

– Вы набросились на Теодора, совсем не подумав о том, что он хотел сказать своим выступлением! Надо смотреть глубже! А вы зацепились только за голый живот! Голый пупок тоже символ! Это, как пуповина, которая соединяет ребенка и родителя! Да, папа?

Дэйчи хотелось сказать, что он по этому поводу думает, но в последний момент прикусил свой ехидный язычок и погладил сына по голове, соглашаясь с его словами.

– Какой ты у меня умный! А сейчас заканчивай кушать и марш за учебники. Отставать от школьной программы я тебе не позволю. И так много дней потеряно, надо навёрстывать.