Текст книги "Как песок сквозь пальцы (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 76 страниц)

Салах, гордый успехами супруга, разрешил Рону забраться в машину к папе, и вскоре процессия из двадцати двух машин мчалась по направлению к руинам соседнего эмирата. Ясмин старался держаться в первых рядах машин, чтобы не попадать под шлейф пыли поднимаемый их колесами. Он отругал себя, что не подумал об очках. Хорошо, что абая закрывала лицо, отсекая как респиратор пыль, летящую по открытым бокам машины. Рон по примеру альф закрыл лицо концом гутры, совсем как настоящий бедуин. Он вцепился в раму багги и только подзадоривал папу, чтобы он обгонял альф. Но Дэйчи, будучи благоразумным человеком, старался ни в коем случае не обгонять Салаха, но не позволял обгонять себя другим.

За всеми этими гонками омега и не заметил, как они долетели до пустого города. Было очень странно, подъезжая, не видеть людей, которые бы толпились у ворот или расхаживали по городским стенам. Прежде чем остановиться, они объехали город по периметру. Альфы разыскивали следы на песке, но вокруг были только наметенные ветром барханы.

Проезжая вокруг стен, Ясмин с ужасом увидел кусок оплавленной кладки. Это было похоже на оплавленную свечу из воска. Камень на стенах застыл потеками. Объехав круг и вернувшись к своим следам, альфы решили пройти внутрь и осмотреть разрушения внутри стен.

Легкий ветерок принес запах то ли горелых проводов, то ли резины и еще очень странный запах, горьковато-сладкий, чем-то напоминающий запах гречишного меда с легкой примесью донника. Альфы выбрались из багги и, захватив с собой веревки и воду, пошли к открытым городским воротам, вернее, к тому проему без створок, что раньше был воротами. Рон прилип к камере и внимательно водил ею по сторонам.

Несколько разведчиков скользнули вперед с маленькими приборчиками в руках, потом один из них, вернувшись назад, показал жестом, что все безопасно, и можно заходить внутрь. После этого еще несколько альф прошли вперед, а следом за ними уже двинулись Салах и омега с Роном.

Дэйчи старался смотреть под ноги, поправляя время от времени Рона, который рассматривал мир вокруг через глазок камеры, совершенно не заботясь, куда наступает ногами. А тем не менее смотреть под ноги было просто жизненно необходимо. Поверхность мостовой была усыпана оплавленными кусками камней, которые поблескивали стеклянными разводами, как будто были мокрыми. Ноги скользили по мостовой, как будто по тонкому слою льда. Дэйчи попытался оглядеться, но ничего не увидел, кроме голых каменных стен с темными провалами вместо дверей. Похоже, в городе не осталось ничего деревянного, только оплавленный камень.

Через какое-то время они вышли на площадь, в центре которой было почему-то озеро. Все замерли, оглядываясь. Дэйчи, отпустив пояс Рона, тоже огляделся. То, что с первого взгляда казалось площадью с озером, на самом деле было большой воронкой от взрыва. Все дома были оплавлены, как будто внутри был большой пузырь с огнем, который оплавил стены домов в причудливый контур. Целый городской квартал был будто слизан с поверхности земли.

Это было страшно. Дэйчи вдруг понял, что никакой фильм ужасов не может сравниться с тишиной мертвого города. Было настолько тихо, что, казалось, омега слышал дыхание всех альф. И только сладковато-приторный запах добавлял диссонанс в общую картину. Казалось бы, здесь должно было пахнуть горелым деревом, а не запахом горелой проводки напополам с запахом меда. В конце концов, за столько дней в городе должен был появиться запах разлагающихся трупов. Дэйчи провел детство в деревне и не раз натыкался на тушки животных с характерным запахом, но в городе не было ничего подобного.

– А где все тела? – Дэйчи непонимающе посмотрел на Салаха. – Ведь в городе были люди…

Рон развернул камеру и посмотрел на папу сквозь глазок камеры.

– Вся органика испарилась от такой температуры, – Салах говорил тихо, но его было хорошо слышно, Рон перевел камеру на него. – Температура была такой, что камень таял и плавился. Поэтому и дерева не осталось. Ты же видишь, пропали все окна и двери. – Салах вздохнул. – Хорошо, что эти термобомбы запретили. Хотя они, наверное, даже не поняли, что произошло…

– Почему ты так решил? – Дейчи с недоумением посмотрел на мужа.

Салах только махнул рукой в проем бывшей двери. Омега аккуратно проскользнул посмотреть, что же там такого увидел альфа. Когда-то это был внутренний двор, по всей видимости, богатого дома. Внутренняя колоннада поддерживала балконы второго этажа. Посередине стоял пустой фонтан в стеклянных разводах и перекореженный с одного бока. Как будто он начал плавится, а потом передумал. На противоположной от двери стене было очень странное граффити черной краской. Омега подошел рассмотреть его ближе.

На стене были видны несколько силуэтов крупных мужчин и силуэт сидящего подростка. Еще два граффити стали видны, когда он подошел к лестнице, и еще несколько на втором этаже. Запах уже не меда, а жженого сахара пробирался под одежду и впитывался в кожу. Граффити были такие реалистичные, что Дэйчи подошел к стене и тронул одно из них рукой. На ощупь граффити были не из краски, а похоже из жирной сажи. Дэйчи поднес руку к абая, которое зарывало лицо, и попробовал понюхать. Сажа пахла сладкой подгоревшей карамелью.

– Видишь, они даже не успели испугаться, – голос Салаха был деланно спокойным и подчеркнуто равнодушным.

От неожиданности омега вздрогнул и еще раз посмотрел на стены. И только спустя несколько минут на него обрушилось ПОНИМАНИЕ.

– Все, что от них осталось, – Салах посмотрел на позеленевшего супруга, – это тени на стене.

Ясмин едва успел сорвать с лица край шейлы, когда его вырвало первый раз. Сладковатый запах сажи стал резче и призывнее. И его опять рвало и рвало, как никогда в жизни. До спазмов, до головокружения. Когда внутри уже не осталось даже желчи, Дэйчи хотел утереть слезы, которые невольно выступили из глаз, но увидев на пальцах следы сажи, он снова согнулся, содрогаясь от спазмов. С каждым новым позывом омеге казалось, что его просто вывернет наизнанку.

Салах стоял рядом и поддерживал омегу, пережидая, когда все закончится. Увидев следы сажи на омежьей руке, он снял с пояса флягу с водой и тщательно промыл руку. Потом дал попить. Следом Рон принес еще одну флягу, и Салах заставил Ясмина умыться. Они долго стояли во дворе, обнявшись, пока у Ясмина не закончилась паника, и он не перестал дрожать всем телом.

Рон испугался, но, как ни странно, не самих силуэтов на стене, а реакции на них папы. Глядя на папу, он сам был близок к истерике. Дэйчи притянул сына к себе, и Салах накрыл их сверху руками, как ангел крыльями, даря покой и уверенность в том, что все будет хорошо. Рон заглядывал папе в лицо и шептал, что все хорошо, и беспокоиться не стоит. И Дэйчи вдруг отпустило. Ему стало легче, когда он почувствовал, что и сын, и альфа рядом. И все действительно будет хорошо.

– Ладно. Если тебе стало легче, то давайте вернемся домой, – Салах погладил по спине омегу и подмигнул Рону. – Сможешь сам вести багги, или придется учить Рональда?

У Рона загорелись от восторга глаза. Ему позволят вести багги! Дэйчи улыбнулся, надо же какой тонкий трюк, чтобы отвлечь ребенка. И довольно поцеловал Салаха в щеку. Рон сразу стал подпрыгивать на месте и уговаривал всех возвращаться домой. Ну чего еще они здесь не видели?

Дэйчи согласился, что самое интересное они уже увидели и, пожалуй, действительно можно вернуться домой. Но стоило только омеге закрыть лицо шейлой, как в нос ударил приторный запах жженой карамели, и его опять скрутило рвотным позывом. Откинув шейлу и отдышавшись, он посмотрел виновато на мужа.

– Я даже не представляю что делать, – Ясмину действительно было неудобно. – Я не могу закрыть лицо тканью, у меня просто сердце останавливается от ужаса. Разреши мне вернуться в эмират с открытым лицом.

– Но тогда все увидят, какой ты красивый! – Салах ревниво раздувал ноздри, но Рон в ответ только захихикал. – Это нарушение закона – открывать лицо меченному омеге. Он принадлежит своему альфе, и только он может наслаждаться его красотой!

– Салах, – Дэйчи отвесил подзатыльник сыну и, вздохнув, посмотрел на мужа. – Омега не может САМ открыть лицо. Но ты можешь дать мне разрешение ходить с открытым лицом не только перед бетами, но и перед альфами твоего эмирата. Ты же их называешь братьями! Это такое варварство наказывать их за то, что они увидят омегу брата!

– Но… – Салах хмурился, не находя слов.

– Салах, ты современный человек! – Дэйчи цеплялся за одежду альфы и говорил скороговоркой, чтобы успеть сказать все. – Я столько лет ходил с открытым лицом, что вдруг начинать его прятать это… это так, неправильно! И потом, я же не уговариваю тебя открыть лица всех омег! Только мое! Ты, как мой муж, можешь мне это разрешить. Этот жест будет символом доверительных отношений! И я могу закрывать его перед чужими альфами! А твои альфы, они же практически члены семьи!

– Отец! – Рон отбежал в сторону и поблескивал глазками подальше от папиных подзатыльников. – Вы ведь все равно вернетесь на Землю, а там папа не будет прятать лицо под платком. Получается, что чужим альфам на Земле можно, а своим нельзя?

– Салах, ну пожалуйста! Я просто не вынесу, если сейчас закрою лицо! – омега с такой мольбой смотрел в лицо своего мужа, что тот только тяжело вздохнул.

Салах впал в ступор от подобного заявления и стоял, раздумывая и шевеля бровями от тяжелых мыслительных усилий. Потом вздохнул и вышел к альфам, которые стояли на почтительном расстоянии от проема дверей. Он еще раз тяжело вздохнул и сказал:

– Я, Салах ад-Дин, разрешаю своему любимому супругу, Ясмину ай Салах, ходить перед альфами эмирата Ад-Дин с открытым лицом в знак доверия к его любви и в ответ на его просьбу! Ясмин, любовь моя, иди к нам! – Салах протянул руку к проему, где в темноте арки стоял омега.

Из тени вышел вначале Рон с камерой, он показал отцу восхищенно поднятый вверх большой палец в знак восторга, а потом начал снимать, как из темноты перехода показался смущенный папа с открытым лицом. Альфы склонились в поклоне перед супругом наследника, а потом с интересом посмотрели на омегу, чьим характером и поступками они уже давно восхищались и ставили в пример жителям эмирата.

– Ох, не смотрите на меня! – Дэйчи смущенно прикрыл глаза рукой. Альфы, испугавшись, склонились в поклоне, ожидая наказания за дерзость, но в ответ только услышали смешок и растерянный голос. – Я сейчас зеленый и совсем не красивый, лучше вы на меня потом посмотрите, когда я не буду похож на зеленую лягушку!

Альфы только ухмыльнулись образчику омежьей логики, а Салах притянул омегу к себе и поцеловал в висок.

========== Вилен, Юстиниан и все– все-все ==========

Рон с удовольствием вел багги вместо папы. Ясмин сидел рядом, наслаждаясь азартом в глазах сына. Из-за летящего песка он все же был вынужден прикрыть лицо шейлой, к счастью, от ветра, бьющего в лицо, запах выветрился из одежды и уже не вызывал рвотных позывов.

Все собрались на обед. Ясмин решительно отказался от еды, несмотря на совершенно пустой желудок. От вида и особенно запаха еды его все еще немного подташнивало. Рон во время обеда красочно рассказывал о том, как интересен северный город своей жуткой постапокалиптической красотой и о том, что отец разрешил папе появляться перед альфами эмирата с открытым лицом. Ясмин пил только воду и слабо улыбался, а потом ушел в спальню и, свернувшись калачиком, постарался уснуть. Салах посидел рядом и, удостоверившись, что омега заснул, вышел из комнаты.

Во время обеденного намаза жителям объявили, что в этом году Маулид ан-Наби будет проводиться с небывалым размахом. Мечети будет освещать свет Ошая, и сладости не будут продаваться, их раздадут детям совершенно бесплатно. Всем жителям предписывалось позаботиться о праздничной одежде и подготовке к празднованию.

Город довольно гудел после вчерашней торговли. Несмотря на то, что вместо двух ожидаемых автобусов с туристами, прибыло три, товара все равно хватило всем. Торговцы довольно потирали руки и спешили договориться с ремесленниками о новых поступлениях. Все только и говорили об успешной торговле и ожидаемом празднике. Салах отправился в ближайшую мечеть в надежде увидеть там Марка.

Так и вышло. Марк стоял рядом с группой имамов, они внимательно рассматривали купол мечети, как будто видели ее в первый раз. Марк держал в руках блокнот, куда время от времени что-то записывал. Салах пошел к ним навстречу, в надежде услышать, о чем они говорят и возможно участвовать в принятии решения.

Сбоку от входа в мечеть он вдруг увидел иноземца. Он был одет в белый брючный костюм, на голове у него красовалась широкополая шляпа. На шее у него висела профессиональная камера. Салах решил, что это журналист и решил его проигнорировать. Но судя по всему, у гостя были другие намерения. Он явно собирался поговорить с альфой, но увидев, что тот направился к группе священнослужителей, отошел к стене в надежде дождаться более подходящего для разговора времени. Салах сразу же выкинул его из головы и полностью погрузился в обсуждение возможных вариантов освещения мечети.

Вариантов было множество: от классического освещения с заменой масляных светильников на электрические до суперсовременной точечной подсветки. Кроме этого, Марк предлагал сделать наружное освещение здания мечети в ночное время. Он уверял, что будет очень красиво и торжественно. Имамы начали спор о правильности освещения мечети в ночное время, который сразу вылился в богословский диспут о красоте и целесообразности. Марк расслабленно ожидал вердикт. Он уже привык, что на Сабахе торопиться не стоит, а вот Салах, наоборот, хотел быстрого решения.

– САЛАХ! – по двору бежал перепуганный Вилен, подобрав полы верхней абая, чтобы не запнуться. – Салах! Он здесь! Он никуда не уехал! Он остался в гостинице!

Вилен, добежав до альфы, вцепился в отворот его халата и уткнулся лбом ему в грудь, ища защиты. Все во дворе опешили. Альфы-охранники, сопровождавшие Вилена, оторопев, застыли в нескольких шагах позади него. Салах страдальчески закатил вверх глаза и тяжело вздохнул. Потом развел руки, повернув их ладонями вверх, и достаточно громко и внятно спросил:

– В и л е н, ты решил присоединиться к моему гарему? – Салах выразительно посмотрел на рыдающего омежку. – Я думаю, Ясмин не будет в восторге от подобного предложения, но если ты настаиваешь…

– Нет, что вы, – Вилен хлюпнул носом и непонимающе уставился на мужа Ясмина.

– ТОГДА ОСТАВЬ МОЙ ХАЛАТ В ПОКОЕ И СДЕЛАЙ ДВА ШАГА НАЗАД! – рявкнул на него альфа. – Ты хоть понимаешь, что творишь?

Вилен испугано отскочил в сторону и с интересом посмотрел на гневного Салаха.

– Ну, ты же муж Ясмина, значит, поможешь мне! Он же… – Вилен беспомощно огляделся по сторонам, пытаясь понять, что он сделал не так. – А что такого? Я что-то не то сделал?

– Я смотрю, ты нашел себе альфу, а он не очень-то стремится тебя удержать?

Приезжий мужчина внезапно оказался рядом и с ненавистью рассматривал Салаха. Охрана Вилена сразу бросилась наперерез незнакомцу. Охрана Салаха подбежала и встала по бокам. А Вилен, услышав голос мужчины, взвизгнул и бросился за спину Салаха, судорожно схватившись за его халат.

– ОТПУСТИ МОЙ ХАЛАТ! – с расстановкой произнес Салах, и, увидев непонимание на лице омеги, пояснил, – иначе вечером окажешься в моем гареме наложником!

Вилен отпрянул от Салаха, как от прокаженного, вытирая свои руки о полы своей одежды и с ужасом глядя на Салаха. Он выставил вперед кулаки, приготовившись к драке.

– НИ ЗА ЧТО! – Вилен набычился, выставив вперед челюсть и с ненавистью рассматривая Салаха и незнакомца. – Живым не дамся! Я буду бороться за свою свободу и независимость!

– Да на здоровье! – фыркнул в ответ Салах, а Вилен моргнул несколько раз, совершенно растерявшись.

– Представьтесь, – Салах надменно посмотрел на чужака.

– Юстиниан Вителли, – альфа с вызовом посмотрел на Салаха. – Я жених и ПАРА Вилена! Этот несносный ребенок сбежал прямо с бала, на котором было объявлено о нашей помолвке!

– Я вернул кольцо! – Вилен показал пальцы без единого украшения. – И записку оставил, в которой написал, что разрываю помолвку! Вы не можете заставить меня! Я не хочу и не буду! – омега закричал с надрывом, сжимая кулаки у груди. – Почему все решают, что будет лучше для меня? Я сам буду решать, что мне делать в этой жизни! И я уже не ребенок! – Вилен расплакался.

– Ребенок, ребенок, – Салах подошел и погладил Вилена по голове, как маленького, а потом, развернувшись, грозно посмотрел на замершего гостя. – Вилен – немеченный омега, находится на положении биби в эмирате Ад-Дин под покровительством моего супруга. – Салах вернул гостю надменный взгляд и громко добавил. – Вилен – гость в моем доме и находится под моей защитой!

– Но… – Юстиниан хотел возразить, но увидев, как Салах прищурился и поджал губы, обвел взглядом людей, стоявших на площади перед мечетью, замолчал и склонил голову.

– Проводите Вилена во дворец, – Салах махнул рукой альфам, и те пошли рядом с Виленом, который старался выглядеть независимо.

– Вилли, милый это глупо, – Юстиниан посмотрел на прошедшего мимо омегу и повел носом. – Мы же с тобой ПАРА! У тебя скоро течка, вернись ко мне, мы ведь созданы друг для друга! – Увидев, как дернулся омега, он пошел за ним, продолжая уговаривать ласковым голосом. – Вилли, любимый, ну что ты? Почему ты уехал, нам ведь было так хорошо вместе! Чего ты испугался, дурачок? Давай поговорим!

– Раньше надо было говорить! – Вилен зло посмотрел на альфу в белом костюме. – Я уже все решил! Я не хочу быть чревом, способным только на рождение потомков! Я умный и хочу сам решать, что мне делать! Хочу карьеру и интересные дела. А если тебе нужен тупой инкубатор только для того, чтобы вынашивать детей, а потом утирать их сопливые носы, то поищи кого-нибудь другого!

Вилен надменно вздернул нос и ушел. Следом за ним шли его охранники. Альфа посмотрел ему вслед, даже не делая попыток вернуть омегу, и с досады топнул ногой. После того как Вилен скрылся за поворотом, он развернулся и посмотрел на Салаха тяжелым взглядом.

– Я бы хотел обсудить с вами нашу ситуацию, – Юстиниан оценивающе посмотрел на Салаха.

– Нашу? – Салах поднял бровь и ухмыльнулся. – Меня с вами ничего не связывает! И, вообще, я занят! Хотите поговорить – подайте секретарю прошение об аудиенции! Итак, хазраты, – Салах развернулся к Марку и замершим имамам, – на чем мы остановились?

Салах, как ни в чем ни бывало, продолжил разговор об освещении мечетей. Отдав несколько окончательных распоряжений и не дождавшись возражений у растерянных имамов, он коротко склонил голову в поклоне перед имамами и ушел. Юстиниана подобное поведение наследника, похоже, развеселило, он хмыкнул и пошел следом. Он шел следом за Салахом, до гостиницы, которой владел брат Салаха. У входа Салаха сразу подхватили и утащили во внутренний дворик ресторанчика, где сразу начали пичкать едой, одновременно расспрашивая, как дела у оми.

Салах каждый раз, оказываясь в гостях у брата, удивлялся, как он похож на оми. Хотя возраст наложил на него уже свой отпечаток, но все равно брат в свои тридцать лет был красивым мужчиной с лукавыми, как у оми глазами. Братья разговаривали до вечернего намаза. Салах пожаловался, что не может набрать в совет Дивана толковых людей и спросил, кого бы брат посоветовал из успешных торговцев и осевших караванщиков. А заодно пригласил брата присоединиться к нему и войти советником в Диван.

Брат был очень удивлен и растерян, он не ожидал подобного предложения и начал было отказываться, но Салах остановил его и попросил хорошенько обдумать его предложение. Брат, задумавшись, переглядывался со своим мужем, который застыл в дверях с открытым ртом.

***

Утром Салах убежал еще до рассвета, его вызвала городская стража. Ночью напали на шахтерский городок, и Салах умчался на багги с «дежурными» альфами на разбор происшествия. Дэйчи понял, что уже не уснет, оделся и вышел из комнаты. Решив поработать, он прошел в кабинет и увидел, что в комнате Сашши тоже горит свет. Друг сидел на кровати, уставившись в стену стеклянными глазами, и шевелил губами. Когда Дэйчи обнял его, он только вздрогнул от неожиданности.

– Не могу спать, – честно признался омега. – Айюб устал и расстроен. Он вчера злился так, что у меня тряслись руки, и я ничего не мог делать. Скажи, что я сам себя накручиваю и все придумал? Я устал… Все так тяжело и неопределенно! Я, наверное, уеду после того, как разберусь с тем оазисом. Умар очень толковый, он уже читает и пишет на общепланетарном языке. Я теперь пишу ему записки, что надо сделать и в какой последовательности. Он их собирает в папку и хранит. Так что, они будут ему подсказками после того, как я уеду. Жаль, не успею дождаться урожая винограда. Он только-только прижился…

Сашши поежился от утренней свежести и запахнул покрывало плотнее.

– Пойдем, искупаемся, – Дэйчи не знал, чем помочь другу, – а потом наедимся вкусностей и напьемся хорошего кофе. Будем его пить, пока глаза не выскочат из орбит! – Дэйчи обнял его за плечи и потянул на выход. – Помнишь, мы с тобой мечтали, когда дети были маленькие? Вот бы выспаться, а потом наесться сладостей, так чтобы тошнить начало от сладкого! И кофе, море хорошего кофе! Чтобы пить и пить, а его бы меньше не становилось!

– Нет– нет, ты иди, – Сашши вырвался и закутался еще плотнее в покрывало. – Я лучше посижу. Когда вот так сидишь и мечтаешь о НЕМ, то на душе становится легче.

Дэйчи посмотрел внимательно на Сашши и тихо выскользнул за дверь. На пороге сидел зевающий Азиз.

– Передай Айдану, что мне надо с ним поговорить, но так, чтобы никто не услышал, – Дэйчи сурово посмотрел на Азиза, с которого сон слетел моментально.

Бета кивнул головой и выскользнул в сумрак наступающего утра. Позже он появился и махнул рукой, предлагая следовать за ним. Азиз вел его по пустым переходам. У потолка тускло горели лампочки. Дэйчи только сейчас понял, какой громадный объем работы проделал Марк в этом дворце. Свет был везде. Он включался, стоило только войти в коридор, и выключался за спиной. Было очень тихо, похоже, весь дворец спал с безмятежностью ребенка.

Впереди стоял тот самый пожилой бета, который сопровождал Айдана в путешествии по оазисам. Он кивнул головой и открыл дверь. В комнате сидел красиво одетый и аккуратно причесанный Айдан. Казалось, что он давно уже здесь их дожидается. При виде Ясмина у него на лице появилось такое удивление, будто он ожидал увидеть кого-то другого. Но когда Ясмин завел разговор о том, что происходило с Сашши, то вся наигранность слетела с омеги, как шелуха. Он смотрел цепким взглядом и задавал быстрые вопросы, бьющие прямо в цель.

Они быстро шли по переходам обратно. Айдан что-то негромко сказал слуге, и тот, кивнув головой, бросился в соседний коридорчик, скрываясь за поворотом. Айдан уверенно вывел их из лабиринта коридоров прямо к комнате Сашши.

– Идем, – Айдан подхватил Сашши под локоть, заставляя подняться. – Идем быстрее, пока все спят. Азиз! – Айдан посмотрел на бету. – Если кто-нибудь будет спрашивать Сашши, скажешь, что у него началась течка, и он в дальней гостиной, там же, и Вилен. У него вчера течка началась! И как только он домой дошел целым и невредимым? – пояснил он Ясмину. – Там весь коридор теперь пахнет цветами лимона. Очень похоже на ландыш, а я от них всегда чихаю! – заявил жада и потащил за собой слабо сопротивляющегося Сашши. – Говорят, что он вчера с женихом встретился и так испугался, что был согласен войти в гарем Салаха, лишь бы не быть с тем альфой!

– Что? – разозлился Ясмин, – к МОЕМУ Салаху? Вот ведь змей! Что так и сказал – возьми меня к себе в гарем? – уточнил Дэйчи, немного подумав.

– Он схватился за его халат! – объяснил жада. – Когда омега хочет сменить гарем, то ему достаточно подойти к альфе и взяться за полу его халата! Говорить ничего не надо, всем и так все понятно! Омега ищет защиты у другого альфы. Такое бывает, как правило, когда один альфа умирает, а наложников забирает наследник. Он входит в халате в гарем и те, кто хочет перейти к нему, просто прикасаются к полам халата. Так было у Саида. Обычно при живом альфе омеги увидеть чужого не могут, поэтому мысль о переходе даже не возникает.

– Я не понял, – Дэйчи растерянно остановился, – значит, если в халат Салаха вцепится омега, то он должен его забрать?

– Ну да! – кивнул жада и потащил Сашши дальше. – Ты не обратил внимание, что халат Салах надевает только тогда, когда отца нет дома, и он занимается делами вместо него? В обычные-то дни он бегает в штанах и рубашке, как остальные альфы. Халат – это своеобразный символ! Кто в халате, тот и может иметь гарем! Он хозяин в доме! Сашши, чтобы войти в гарем к сыну, тебе надо просто взяться за полу его халата! Даже Амин не сможет возразить! Это священный обычай. А Вилен дважды хватался за халат Салаха прилюдно! Хорошо, что у Салаха хватило мозгов в присутствии кади спросить его согласия, а тот сразу испугался, когда до него дошло, что происходит, и стал отказываться. Порой с вами, чужеземными омегами, бывает очень тяжело, вы многого не понимаете. Хотя, как можно не знать таких элементарных вещей?

За всеми этими разговорами Айдан затащил Сашши в небольшую комнату с широкой кроватью. Там его уже дожидался слуга с подносом, на котором стоял маленький графинчик и маленькая пиалка с налитым в нее бальзамом. Жада усадил Сашши на кровать и попытался напоить его из пиалки. Сашши мотал головой и мычал.

– Пей! Вот ведь глупый! – жада начал терять терпение и схватил Сашши за лицо. – Это же «счастливые сны»! – пояснил он омеге, заглядывая через глаза прямо в душу. – Ты чувствуешь сына, он чувствует тебя, вы своей тревогой друг за друга просто мучаете себя. Ты выпьешь это лекарство, и тебе будут сниться хорошие, легкие сны, тогда и Айюбу станет легче, он поймет, что у тебя все хорошо, и ты доволен. Он тоже успокоится и перестанет волноваться за тебя, а тебе полегчает вслед за ним! Ну же, пей!

Сашши сжал губы крепче и скептически посмотрел на жада. Тот в ответ только хмыкнул и выпил бальзам сам, протянув пиалку слуге, чтобы тот вновь ее наполнил. Сашши после этого посмотрел на Дэйчи и, увидев, как тот кивнул, выпил все до капли. Айдан забрался на кровать и потянул за собой Сашши.

– Посплю с тобой, – пояснил он, укладывая голову Сашши себе на плечо, – глупенький, ты ведь дыхание моего сына! – жада погладил Сашши по волосам и поправил покрывало, которым их укрыл слуга. – Я готов умереть, лишь бы у тебя все было хорошо! Если с тобой что-нибудь произойдет, то мой сын задохнется от боли и тоски. Спи ребенок, храни тебя Аллах! Я так хочу, чтобы у вас все было хорошо, но я даже не представляю, как быть! Все пришлые омеги умирают, и с эмиром в сытости и довольствии, или в борделе, дурные и не соображающие ничего от наркотиков. Приходит время, и они просто не просыпаются. Что же делать? Мне порой кажется, что с ума схожу, стоит только подумать о том, что нас ждет впереди! За что Аллах так наказывает наш род? И у отца, и у сына, дыхание с других планет! Но все в руках Аллаха! – жада сладко зевнул и улыбнулся. – Время еще есть. Будем радоваться сегодняшнему дню, а плакать, когда придет время для слез. Спи, дитя, сон твой будет легким, а пробуждение приятным! – жада поцеловал Сашши в лоб, тот уже спал, улыбаясь во сне.

Дэйчи будто очнулся, и обхватил себя за плечи. Холодно!

Боги, что же делать? Мысль о том, что все это рано или поздно закончится, свербила в мозгу, но он пытался об этом не думать. Страшно! Как оставить Салаха, такого родного и любимого? Да проще умереть! Дэйчи уселся в изножье кровати и схватился руками за голову, как от страшной боли. Что же делать? Как больно!

========== Каникулы ==========

Дни каникул летели быстрее, чем хотелось бы. Дэйчи погрузился в работу, Сашши появился в гостиной через три дня, выспавшийся и похорошевший. Его глаза опять светились мягким светом, на губах появилась легкая улыбка, а сам он опять стал прежним уютным и славным. Вилен появился на пятый день, похудевшим и несчастным. Волосы у него сильно отросли, и на голове уже была не стильная короткая стрижка, а воронье гнездо. Волосы у Вилена были жесткими и завивались крупными локонами, из-за этого они торчали в разные стороны. Но в то же время еще отросли не настолько, чтобы их можно было собрать в хвостик. Теперь каждое утро Азиз закалывал у него в волосах полсотни заколок и невидимок, а иначе волосы упрямо вылезали из шейлы.

Весь город был в курсе того, что один из туристов остался жить в гостинице. И это был не просто турист, а жених того самого умного омеги-биби, который учит всех грамоте. Город поделился пополам. Одни жалели альфу, который пытается вернуть благосклонность жениха, и даже пытались ему помочь, а другая половина полностью поддерживала Вилена. Ведь от хорошего человека из-под венца не убегают, наверняка, этот самый жених страшный негодяй и подлец. Пока первые жалостливо пытались помочь альфе, вторые устраивали ему каверзы и неприятности.

Весь город с восторгом наблюдал, как Вилен игнорирует альфу, подчеркнуто не замечая его, а альфа все равно продолжает с дотошностью сталкера преследовать омегу, пытаясь поговорить с ним. Пока первая половина умильно вздыхала и давала навязчивые советы жениху, звереющему от подобного участия, вторая половина, перегораживала ему дорогу, не позволяя приблизиться к учителю, «случайно» толкала его на улице, а потом удерживала его на месте, принося долгие и бестолковые извинения. На него периодически «не заметив», выливали помои, роняли с поребрика крыши вещи. Но за все неприятности извинялись и уверяли, что это вышло случайно и такое больше не повторится.

Жители города веселились, приглядывая за Виленом и Юстинианом, а потом, смакуя и приукрашивая события, пересказывали друг другу истории о гордом и умном омеге и незадачливом альфе, который решил во что бы то ни стало взять его в мужья. Каждая история перевранная, или сказать иначе, приукрашенная по-новому, все больше и больше становилась похожа на сказки Шахерезады, но это нисколько не смущало, ни самих рассказчиков, ни благодарных слушателей.

Юстиниан, тем не менее, не терял надежды на удачный исход и продолжал преследовать Вилена. Заодно он пытался встретиться с Ясмином, но омега всякий раз передавал через посыльного, что у него нет разрешения супруга на разговор с чужим альфой. Всякий раз слуга объяснял, что Юстиниан должен сначала встретиться с Салахом и взять у него разрешение на встречу с Ясмином. Но наследник был неуловим. Как бы его ни караулил у ворот Юстиниан, всякий раз наследник проскальзывал мимо. Впрочем, как и Вилен. Слуги, посмеиваясь над женишком, подсказывали омежке, у какого именно входа сегодня поджидает его незадачливый поклонник. И Вилен всегда выходил из других ворот в сопровождении охраны.