Текст книги "Kids are not okay (СИ)"
Автор книги: Paper Doll
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Вайлет, – я отвернула голову к окну, за которым жила осень. Она убивала холодом листья, бросая их под ноги прохожим, оставляла без одежи деревья, посылала верный ветер бить быстрым потоком воздуха людей, которые всё равно находили способы согреваться.
Холод навевал мысли о сестре, которые были неизменно мрачными. У нас были хорошие воспоминания, но я никак не могла их вспомнить. Хотя, может, я мало пыталась, вспоминая всё время о её попытке убить маму. Эта мысль никак не выходила из головы.
– На прошлой недели он и к ней приставал, если бы я вовремя не подоспел…
– Трой, давай, оставим это, – взмолилась я, обернувшись снова к мужчине, который оторопел стоило мне обхватить его родное лицо обеими руками. Он был так запредельно рядом, что совсем на миг, я забыла о том, как дышать, опустив глаза вниз на его губы, наконец-то сомкнутые в молчании. – Послушай, важно лишь то, что было между нами, – снова глаза в глаза. Так важно не перейти черту. – Мне, правда, нравилось, что было между нами. И я не попрощалась с тобой лишь из-за глупого страха, ведь прощание значит ничто иное, как расставание, чего я даже признавать не хотела. Сделай я это, ты бы непременно заставил бы меня обещать тебе, что это не конец, что мы ещё встретимся и… И я не могла обмануть тебя снова, потому что мне было стыдно. Если бы моя ложь была правдой, я бы осталась с тобой безо всяких лишних уговоров, – я не отводила глаз, которые тут же начали слезиться, от его лица. – Это всё, что важно.
– Так, может, мы заслуживаем на второй шанс? Если наша встреча не судьба, тогда я не знаю, для чего я вообще живу, – Трой улыбнулся, и я не смогла сдержать улыбки в ответ, когда слезы заструились вниз по щеках.
– Сейчас не лучшее время, но, может, вскоре, когда я смогу окончить школу? Если ты сможешь подождать…
Я не успела договорить, как Трой поцеловал меня, перехватив дыхание. Это было так неправильно вопреки тому, что я не хотела отрываться от его губ. Соприкасались только наши губы, его руки не тревожили моего тела. И я тонула в нем, растворяя в этом поцелуи заодно и свои мысли, что тревожили меня ужасной головной болью. Я смогла освободиться всего на минуту, пока осознание неправильности ситуации не прошло иголкой сквозь розовый пузырь забвения, где мы спрятались, позабыв о всякой осторожности.
– Трой, пожалуйста, не надо, – мне пришлось первой дать задний ход. И он потянулся вперед следом за мной, но когда понял всю серьезность моего намерения держать его на расстояние дал больше свободного пространства. – Всего год. Чего нам будет стоить год? – огонь в его глазах погас.
– Ты ведь не вернешься к нему? – спросил Трой по-детски наивно, отчего я не смогла сдержать улыбки.
– Только не к Джейкобу, – я сжала лицо мужчины в ладонях, чмокнув его в нос, что явно подняло ему настроение. – Ничего не могу обещать насчет других парней. Я вот подумывала завязать интрижку с Биллом Купером, – решила пошутить, чтобы не останавливать разговора на Джейкобе, из-за которого у нас снова мог развязаться спор.
– Можешь попытаться. Только прежде тебе нужно будет понравиться его маме, – Трой весело усмехнулся, и эта улыбка была мне по душе. Шутка о Билле, мать которого приходила в школу почти так же часто, как он сам, из-за различных прихотей сына. То на него кто не так посмотрел, то поставили незаслуженную оценку, то не предупредили, что в рагу есть горошек, на который у него аллергия. У Билла не было друзей. Согласно слухам (которые по большей части оказывались правдой) его мать как-то предлагала некоторым парням дружить с её сыном за деньги. Странно, но никто не согласился.
– Мне пора идти, – я поднялась с места и успела забросить на плечо рюкзак.
– Теперь ты ведь не будешь пропускать мои уроки? – Трой продолжал сидеть на месте, провожая меня взглядом до дверей.
– А ты не будешь проводить дополнительные уроки с моей сестрой?
– Прости, у неё большие проблемы с французским. Как и у меня с норвежским, в чем мы друг другу помогаем.
– Она учит тебя норвежскому? – я посмотрела на него в недоумении. На самом деле, я даже не подозревала, что Вайлет знала норвежский. Это звучало дико и странно. Кто знает, как много всего я не знала о приемной сестре?
– Не бери в голову.
На прощание мне всё же пришлось пообещать Трою, что я буду посещать его уроки, хоть и французский мне давался не так уж и легко. Тем более, в последний учебный год не стоило бросать учебу из-за такой незамысловатой неурядицы, вроде той, что я, кажется, спала со своим учителем. Моё будущее значило для меня гораздо больше. Мне стоило выпасть из колеи совсем ненадолго, как всё покатилось к чертям. Поэтому шагая пустым школьным коридором, я только и пыталась, что думать о том, как мне стоило взять себя в руки и с прежним рвением продолжать стремится к своей цели. Пусть она всё так же была неясной, как прекрасный вид за занавесом тумана, но всё же хорошие оценки давали прочную основу. Теперь же поставив образование на второе место, положение моё было крайне шатким, что нужно было срочно менять.
Осознание этого было терзающим, но я сумела разложить по полочкам варианты решения этой незначительной проблемы. А вот мысли об неумело разорванных отношениях с Джейкобом были более упрямыми. Чем бы я не пыталась их заглушить, они не давали мне покоя. Даже после разговора с Троем я не могла перестать искать выход из темной комнаты страха, в которой был замкнут мой измученный разум. Трой даже больше подсобил тому, чтобы я снова потеряла себя в агонии боязни перед парнем, который, кажется, совсем слетел с катушек с тех пор, как в город вернулась Вайлет.
Это всё больше напоминало сумасшествие. Джейкоб был небрежен в отношениях с самого их начала. Всё началось с милого приглашения потанцевать и поцелуя в щеку у крыльца моего дома, а спустя месяц разбилось вдребезги от пьяного удара по лицу. Он извинился передо мной на следующий же день, признался в любви и поклялся, что больше подобного не случиться. И словно по мановению волшебной палочки, после волшебного слова «всё в порядке» Джейк забывал об обещанном и продолжал вести себя так, словно ему было плевать на меня.
Я всего лишь хотела, чтобы меня любили. В его руках я чувствовала себя в безопасности, хоть та и была не более, чем клеткой. Каждое его громко заявленное «люблю» отдавало фальшью, но мне хотелось это слышать, чувствовать, верить. Отец погрузился с головой в работу, дистанционно контролируя Вайлет, а мать выпала в транс. Я осталась на самопопечение и справится с неожиданно обрушившейся безразличностью не могла. Всё изменилось с уездом Вайлет. Вопреки моим надеждам, что это будет к лучшему, стало лишь хуже.
Пряча следы Джейкоба на своем теле, я думала о том, сколько девушек проделывали ту же работу. И чаще всё же думала о том, делала ли то же самое Вайлет. Слухи об их отношениях оставались лишь слухами. Они проводили много времени вместе, но в чем-то большем их нельзя было уличить. Вайлет отношениями не хвасталась, а Джейкоб не вспоминал о девушке более.
Странные предупреждения от сестры были слишком прозрачным намеком на то, что между ними всё же что-то было. После увиденного сомнений не осталось вовсе. Джейкоб во мне видел Вайлет, хоть и схожести между нами было не больше одной – общая фамилия. Все мои опасения подтвердились – он её действительно любил. Это было видно по его глазам, что пылали ярче пламя, разрезающего темноту своей пылкостью, когда она появлялась. Он весь, будто напрягался лишь от того, что она не обращала на него внимания. Он просто был другим, и этого было достаточно лишь заметить, чтобы всё понять.
Вайлет не была заинтересована в Джейкобе. Она не нуждалась в любви, чтобы продолжать жить, как раньше. По большей мере, девушка избегала чрезмерного внимания, побеждая в своих теневых играх, правила которых были известны лишь ей одной. Я совершенно её не знала. Но отчетливо понимала то, что она была достаточно умна, чтобы не верить слепо людям из-за фальшивого чувства безопасности, как я. Наверное, если бы не Трой, чье чувство ко мне оказалось более трепетным и нежным, я продолжала бы искать мертвые надежды в Джейке. Глупость моя заставила бы ещё испытывать при этом жуткий стыд за измену, которая была временной свободой.
Только с открытыми глазами дышать не стало легче. Я была решительна в своем намерении расстаться с Джейкобом. Долгое время собиралась с мыслями, подбирала правильные слова и пыталась представить его реакцию. Я ожидала, что он не сможет сдержаться, чтобы не ударить меня, но успокаивала себя тем, что это будет в последний раз.
Всё должно было произойти на вечеринке, приуроченной к Хэллоуину. Я вела себя отстранено, не слушая разговоры подруг. Прокручивала в голове диалог, который только должен был состояться. Меня всю парализовало от страха перед ожиданием худшего. Хотя где-то в задворках души оставалась надежда на лучший исход. Могли же мы расстаться, как делают это нормальные люди. Без склок, драк и безумных криков.
Я нашла Джейкоба на кухне. Узнала по громыхающему смеху, что оглушал музыку. В руках парень держал бутылку пива, а сам едва держался на ногах. Время было не самое лучшее, но я не была намерена отступать. Нужно было покончить с этими токсичными отношениями раз и навсегда. Так не могло повторяться более. Я чувствовала острую необходимость довести дело до конца.
Набрав в легкие побольше воздуха, я подошла к нему, предварительно заверив подруг в том, что хотела сказать парню лишь несколько слов. Едва заприметив мою тень, Джейк отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, продолжая вести разговор с друзьями. Я решила не отступать, чтобы довести начатое до конца. Продолжала упрямо стоять рядом, ещё больше нервируя парня, пока его друзья прежде его решили оставить нас.
Я только успела открыть рот, дабы произнести слова, которые бы разорвали нашу связь, оставив по себе лишь неприятный осадок воспоминаний. Только Джейкоб даже не стал слушать меня, ударив со всей силой по лицу из-за прерванного разговора с друзьями. От него пахло крепким алкоголем и сигаретами, лицо, как и прежде, было изувечено от побоев. Затем парень подошел к крану. Он оставил бутылку с проклятым пивом, чтобы набрать полные ладони прохладной воды и умыть воспылавшее от злости лицо.
Джейк перебил меня и во второй раз. Парень схватил меня за руку и просто потащил за собой. Сквозь пелену страха я пыталась пручаться, что было совершенно бесполезно. Никто не обращал на нас внимания. Музыка была громче криков, в темноте я сама едва могла разглядеть лица людей, которые пьяно шатались со стороны в сторону, толкая меня.
Джейк затащил меня в одну из комнат, где в темноте я не могла даже различить какой-либо мебели. Парень прижал меня к стенке и силой пытался взять. Ранее он никогда не позволял себе подобного, но видимо в этот раз Джейк решил перейти черту, совершив надо мной надругательство. Он прижал мою голову к стенке, от чего я почувствовала резкую боль в области висков. У меня не было сил сопротивляться, но я пыталась, даже когда поняла, что осталась без нижнего белья. Я плакала и охрипшим голосом просила его не делать этого. Это всё было бесполезно, потому что алкоголь делал Джейка глухим к моим мольбам.
Меня спасла пара молодых людей, которые искали место для уединения и набрели на дверь комнаты, где были мы. Мне хватило непродолжительной минуты непонимания, которое повисло в воздухе. Джейк отпустил меня, скорее всего, из растерянности, но я не стала терять времени, выбежав из комнаты. Вслед я успела услышать неуверенное «Я не хотел», но мне это могло послышаться, потому что, в конце концов, догонять меня никто не стал.
Поэтому прежде, чем выйти из школы, я выглянула в окно, проверить не было ли на стоянке Джейка. Я боялась к нему приближаться. Я замирала в холодном испуге, когда из уголков памяти на свет выходили мерзкие детали, вроде его липких рук на моей коже, ужасной головной боли из-за резкого удара или запаха перегара, которым он дышал мне в затылок. Мне было страшно. И я надеялась, что Трой убьет его во мне.
На улице было не так холодно, как утром, но всё же я почувствовала, как мой нос превратился в красную кнопку всего за несколько секунд. Я пыталась вспомнить должна ли была ждать Вайлет после школы, но, в конце концов, если я и забыла о ней, ей это было лишь на руку. К тому же в тот день я была без машины и сама спешить домой не стала, невзирая на колючие иголки холода, что поражали открытые участки кожи.
Я ступала не спеша, разглядывая знакомые дома и улочки, будто впервые. Мне нравилась спокойная жизнь в Галифаксе, хоть мечты мои доставали самых высоких лондонских потолков. Этот город казался отличным местом, куда можно было вернуться, хоть и осени здесь были слишком холодными, как по мне.
Решила зайти в Старбакс, хоть это было и не совсем по пути к дому. Горячий карамельный латте казался хорошей идеей перед возвращением домой, где мне довелось бы снова видеть изнуренное лицо отца и безразличную ко всему физиономию матери. И всё же они мне были в разы приятней Вайлет, которая пыталась, как и раньше, перевернуть всё с ног на голову. Чего только стоили её глупые предположения насчет моей матери, которая будто бы покидала дом, когда мы уходили.
– Девушка, могу ли я заплатить за Ваш кофе взамен на маленькую услугу? – чей-то быстрый говор, принадлежащей явно не местному, привлек к себе внимание. Передо мной стоял светловолосый парень лет двадцати пяти, одетый явно не по погоде. Джинсовая куртка не спасала от холода, и хоть он спрятал руки в карманы, подняв вверх воротник, что вряд ли чем-то помогало.
– Вообще-то я уже заплатила за свой кофе и всего лишь дожидаюсь, когда его приготовят.
Стоило мне это произнести, как бариста произнес моё имя, исковеркав его в ненавистную мне Лавинию, как меня любили называть все новые знакомые, не сумевшие запомнить имя с первого раза, как следует.
– Тогда, может быть, разрешите подвезти Вас домой? – он пошел следом за мной, когда я направилась к выходу. Затем ещё и открыл передо мной двери, словно это могло как-то подействовать.
– Я должна назвать Вам адрес? Или я даже не доберусь к дому?
– У Вас такая богатая фантазия, – он весело рассмеялся, и на щеках его появились миловидные ямочки. Затем бариста окликнул его. Тихо ругнувшись, парень извинился передо мной, отпустив двери, которые успели закрыться уже за моей спиной. Кажется, его имя было Коул. Или его исковеркали тоже?
Не став дожидаться парня, я продолжила путь домой, пока ситуация не стала ещё более странной.
– Лавиния! – услышала я вслед. Это был он.
Я решила остановиться. Он подбежал ко мне. Улыбка засияла на его лице, будто я уже согласилась ему помочь.
– Я ищу здесь одну девушку. Вайлет Спаркс. Может, ты слышала о такой?
Горячий напиток обжег мне язык, когда знакомое имя кольнуло слух.
– Повтори-ка, я не расслышала, – попросила я, чтобы убедиться, что мне это не послышалось.
– Вайлет Спаркс. Я её старый друг из Плимута.
========== 9. ==========
Вайлет
День оказался прохладным, хоть небо было ясным, без единой тучи. Я забыла дома шапку и шарф, а потому в горле немного першило. Провела на улице не больше времени, чем занимала дорога от отцовской машины к дверям школы и обратно, но, видимо, хватило и этого.
Сорвался сильный ветер, одинокие завывания которого привлекали внимание больше, чем монотонные монологи учителей. Я делала заметки в тетради, отмечая отрывки фраз, что успевала улавливать. Мне не нравилась эта жуткая несобранность, но я решила позволить себе минутную отстраненность от мира, который слишком уж необходительно со мной обращался. Подумала, что слушать ветер было лучше, чем людей, которые не умели умолкнуть хоть на секунду.
В доме оказалось тоже несколько прохладно. Сменив блузку на желтый грубой вязки свитер, я надеялась вскоре согреться. Впереди меня ждало написание реферата о политических целях Марии Стюарт, но я совершенно не было настроена на роботу. Среда – не самый подходящий день для лени, но я никак не могла искоренить её из моего тела, как бы ни пыталась.
Я пригласила домой Блэйна. Рядом с ним было спокойно. Я где-то читала, что кошки убирают напряжение, когда держишь их на руках и гладишь, витая мыслями где-то далеко за пределами реальности, но мне было достаточно и Блэйна, хоть и с котом его не сравнишь.
Я думала, парень откажется. Он заверил меня, что на работе у него был выходной, а мать сможет справиться несколько часов и без него. И всё же я уговорила его позвонить ей и спросить, не нуждалась ли она в нем, ведь Блэйн ей нужен был больше, хоть и когда я просила его стать гостем в моем доме, мне казалось, что я нуждалась в этом совсем, как в воздухе. Я поняла, что нуждалась не так сильно в Блэйне, как в человеке, с которым можно было бы погрузиться в уютное молчание, когда мы устроились на кухне. Парень начал говорить о пустяках жизни, вроде икающего во время доклада соседа по парте и преподавателе, которая вместо исторической драмы включила на проекторе порнографический фильм. Всё это было забавно, и рассказывал Блэйн очень интересно, копируя в точности интонации, но мне всё равно было немного тоскливо. Я ведь всего лишь хотела помолчать.
Блэйн понравился отцу. Он не говорил мне об этом, но догадаться было не сложно. Мужчина нехотя согласился позволить мне привести в дом гостя, но уже с первых минут разговора Блэйн завладел не только его вниманием (что было отведено от меня), но и сердцем. Готова поклясться, Вебстер был очень близок к тому, чтобы начать называть парня сыном. Они всю дорогу домой болтали, а затем и во время обеда. Отец чуть на работу не опоздал так сильно его занял этот разговор, но когда тот ушел, я подумала, что было самое время немного помолчать. Только Блэйн не замолкал, наверное, потому что уже вошел во вкус.
– Холодный сегодня день, – произнесла я, задумчиво глядя в окно, когда парень совсем на миг умолк, только чтобы сделать глоток чая, что я приготовила нам. Подумала, если мы уж и будем говорить, то только не о школе. Рассказы парня хоть и веселые, но разговоры об этом месте мне всё равно были неприятны.
– Мне нравятся дни, вроде этого, – Блэйн тоже устремил взгляд на окно, за которым не было ничего интереснее пустынной улицы и пустующего дома напротив, выставленного на продажу. На короткое мгновение я задумалась о людях, которые будут там жить. Я не была хороша знакома с предыдущими соседями, ведь в их семье не было моих ровесников, но они мне и не были никогда интересны. Но почему-то ненадолго, не дольше чем на долю секунды, я подумала о людях, которые будут прятать за этими стенами собственные секреты, подобно тому, как делали это мы. И хоть я не сложила и половины паззла, но мне хотелось узнать всё о тех людях, которых ещё там не было. – Ты думала о том, куда будешь поступать? Где ты хочешь быть дальше? – Блэйн словно схватил меня за руку и утащил с чёртового дома.
– Точно не в Плимуте, – я усмехнулась, но парень не понял этого. Вообще ему мало было известно о моем времяпровождении в школе (если, конечно, Делайт не была слишком уж откровенна), кроме как того, что моя соседка повесилась (о чем знало, наверное, уже полгорода). – Я ещё не думала о колледже или университете. Уверена, что отец не отпустит меня далеко, – в конце концов, я лишь стегнула плечами, ведь, действительно об этом не думала. – Что насчет тебя?
– У меня нет денег на дальнейшее обучение, поэтому больших планов стараюсь не строить. К тому же, как я могу бросить мать? – парень заметно помрачнел. Ох, лучше бы я позволила ему и дальше рассказывать эти дурацкие школьные истории. Глядя на него, мне и самой стало тоскливо, хоть и не знала почему.
– У тебя есть ещё, по меньшей мере, два года. Думаю, ты сможешь что-то придумать, – я аккуратно пальцами сжала ладонь парня. На его лице засияла теплая улыбка, а глаза вовсе заполыхали обжигающим пламенем. Я обхватила обеими ладонями чашку, отдернув руку парня, будто обожглась, ведь давать ему надежду было дурным знаком. Блэйн мне нравился, но, очевидно, не так сильно, как я нравилась ему.
Наконец-то мы погрузились в молчание, что не было столь уютным, как мне бы хотелось. Напротив, между нами возросло некое напряжение, от чего у меня даже пересохло во рту. Я уставилась на окно, за которым ничего не происходило, и мысли о будущих жителях дома больше меня не тревожили.
Я словно и не думала ни о чем. Просто смотрела в дурацкое окно, словно оцепенела, и не могла отвести от него взгляда. Блэйн был таким хорошим, и его чувства явно всё усугубляли. Я мысленно радовалась, что мы хотя бы не заговорили вслух об этом. Это вроде бы такая условность, но какая же значащая для меня. Сами по себе слова хоть и являются пустым звуком, но всё же имеют значение. Не будучи сказанными, они не имеют той силы. Прежде самой тщательной подготовки к последствиям пожара я всегда считала лучшим вариантом его предотвращение.
– Что думаешь дальше делать со своим расследованием? – Блэйн не выдержал тишины. И всё же, как бы я о ней не мечтала, я выдохнула с облегчением, когда парень заговорил.
– Итак, на повестке дня! Моё имя может вовсе не принадлежать мне, биологическая мать пропала без вести, я едва не пыталась убить свою приемную маму, а ещё в этой всей запутанной истории у меня вызывает сомнения брат Вебстера, о котором я раньше даже и не слышала, – всё это я тихо прошептала, опасаясь Аманды, которая лежала у себя в комнате. Мне больше не удавалось поймать её на лжи, но из своих повседневных планов я не исключала проверку, время от времени, того, находилась ли она на своем прежнем месте. Отодвинув пустую чашку в сторону, я подперла подбородок руками. Стало как-то ещё тоскливей.
– Ты не рассказывала ничего о последнем…
Я приставила палец к губам, призывая Блэйна говорить тише. С опаской оглянувшись назад, заметила, что дверь в родительскую спальню была открыта. Аманда вряд ли могла нас услышать, а к тому же расскажи она всё отцу, только себя сдала бы, но меня охватила паранойя. Я не хотела возвращаться в Плимут, а ещё больше не желала, чтобы мне заново стирали память.
Молча, одними лишь жестами я попросила парня предоставить мне бумагу и ручку. Из мешковатого рюкзака, что находился на соседнем стуле (прямо на месте Лавины), Блэйн достал толстый блокнот на спирали, что был напичкан множеством различных бумаг, что так и норовили разлететься в разные стороны. И положил в открытую ладонь изгрызенную на конце ручку.
Я нарисовала целую схему. В самом верху листа обведенным тремя кругами было название города Рэддич, из которого шли все истоки. Блэйн кивнул, когда я вопросительно взглянула на него, спрашивая понимал ли он, что это значило. Снизу в один ряд я написала имена родителей, а с ними и Либби, и Йен (ниже была сноска на уточнение, что он являлся братом Вебстера). Между последним именем и названием города я написала «сейчас», проведя стрелку вверх. Рядом же обвела знак вопроса. Затем между остальными тремя именами и названием города обозначила «прошлое».
– Так ему что-то может быть известно? – громко произнес Блэйн, после чего я ударила его по плечу, из-за чего парень осёкся. – Прости.
Затем я перевернула листок, чтобы написать: «Лавина сказала, будто отец с ним не ладит. Они не виделись продолжительное время. Что, если это из-за Либби?»
«Тебе стоит связаться с ним», – написал в ответ Блэйн. Я с трудом разобрала его корявый почерк.
«Как?» – успела спросить, прежде чем с улицы послышался звук тормозов. Мы оба подняли головы и заметили, как у невысокого забора притормозил автомобиль. Он не принадлежал ни отцу, ни Лавине. Я уж подумала, что это мог быть кто-нибудь из старых соседей, а, может, и тех самых новых, о которых я гадала.
– Это Лавина, – произнес Блэйн, прежде чем я действительно заметила на пассажирском сидении сестру. Ещё спустя минуту, а может и меньше, она вышла, но водителя я так и не смогла рассмотреть. Я просто вырвала в ту же секунду из блокнота лист с нашей перепиской, включила газовую конфорку и сожгла его. И всё же мне стоило обсудить с мисс Треверс подобные приступы паранойи. Осторожность никогда не бывает лишней, но главное в любом деле не переусердствовать.
Затем я села обратно за стол, рядом с Блэйном, который впопыхах прятал блокнот, где ещё оставалась нарисованная мной схема, обратно в рюкзак. Я придвинула к себе холодную пустую чашку и приняла беззаботный вид. Когда входные двери отворились, след от нашего немого разговора исчез.
– Вайлет! Вайлет! – закричала девушка, оказавшись дома. – Привет, Блэйн, – Лавина неловко улыбнулась, увидев рядом со мной друга. Уверена Блэйн немало удивился тому, что девушка знала его имя, но я больше всего была удивлена тем, что ей явно что-то было нужно от меня.
– Чего тебе?
– Снаружи тебя ждет один парень. Коул, – Лавина кивнула в сторону двери. Я выглянула через окно. В машине уже не было никого. Похоже, парень ждал меня у дверей. Но кем он, чёрт побери, был?
– Я впервые слышу это имя.
– Он сказал мне, будто был твоим другом в Плимуте.
И тогда я поняла, о ком шла речь. На губах проступила улыбка, и я в тот же миг подхватилась с места. Я почти не сомневалась, что человек, о котором я в последние дни почти не вспоминала, стоял на пороге моего дома. Я не предупредила его об уезде (совсем не было на это времени) и, наверное, совсем невзначай всего единожды упомянула о холодной осени в Галлифаксе.
– Я скоро вернусь, – сказала я, скорее Блэйну, нежели Лавине, которая хитро усмехнулась в ответ, будто ей было известно хоть что-то.
Я натянула куртку, не застегивая, и без лишнего промедления выскочила на улицу. Парень со знакомым лицом опирался об один из столбцов, поддерживающих навес, и широко улыбался. Светлые волосы, озорной огонёк в глазах серого цвета, ямочки на щеках из-за растянутых в ухмылке губах. На нем была та самая джинсовая куртка, пропитанная запахом дешевых сигарет, чёрная толстовка с эмблемой Нирваны и старые потертые кроссовки. Кеннет Роуди во всей своей красе.
– Когда-то ты запутаешься в выдуманных именах, и люди узнают, кто ты на самом деле, – я раскрыла руки для объятий, и Кеннет подошел ко мне будто нехотя, хоть я и знала, что он только и ждал, когда меня обнимет. От него все-таки пахло сигаретами, хоть и парфюм оказался вроде бы новым. Точно не из тех богатых ароматов, которых я улавливала на нем раньше.
– Боюсь, тогда мне придется покинуть страну, воспользовавшись одним из своих фальшивых паспортом, – я почувствовала его усмешку в своих волосах и поняла, как соскучилась за этим. – Может, немного пройдемся? – предложил парень, немного отстранившись.
– Ладно.
Я застегнула куртку, а проходя мимо окон, на пальцах Блэйну и Лавине попыталась сообщить, что всё было в порядке и, я была намерена скоро вернуться. К моему удивлению, девушка счастливо помахала мне рукой, показав в придачу два больших пальца, парень же продолжал сидеть, сложив руки на груди, испепеляя Кеннета взглядом. Совсем как глупый упрямый влюбленный ребенок.
Краем глаза я уловила движение в соседнем окне, где заметила фигуру Аманды. Она выглядела словно призрак, но испугало меня не это. Женщина не сводила с меня ненавистного взгляда, которым будто хотела убить меня. Холодна, как лёд, Аманда подавала мне немой знак, что готова была мстить, намерена выжить меня из своего дома.
– Твоя сестра показалась мне вполне милой. Почему ты не рассказывала мне о том, что у тебя есть сестра? – мы продолжали идти рядом вдоль улицы, проходя мимо одинаковых домов, среди которых наш не особо выделялся.
– У нас не лучшие отношения, – я покачала головой, опустив голову вниз. Носком ботинка начала подталкивать вперед небольшой камушек. Я была рада встречи с Кеннетом, но когда мы перешли барьер неожиданного появления, я поняла, что ситуация слишком уж неловкая.
Кеннет почти не знал меня. Мы познакомились в одном из захолустных баров Плимута. Он угостил меня напитком, а мне нечего было терять. Мы встречались каждые выходные, и нам было весело. Рядом с ним я чувствовала себя беззаботно, и дело было не всегда в том, что меня к нему тянуло (чего в действительности не было), но в том, что он почти ничего обо мне не знал. Я не наседала на него с долгими проповедями о том, как родители отправили меня в Плимут, сестра даже ни разу не приехала меня проведать, а все связи с друзьями были оборванными. Иногда мы дискутировали с ним подолгу о жизни. Я рассказывала о девчонках из школы, он – о друзьях, которые его никогда не понимали. Именно непонимание окружающего мира связывало нас вместе. Иногда ещё секс. И разделенный на двоих косяк или бутылка спиртного.
И всё же я знала о Кеннете больше, чем он обо мне. Ему было двадцать восемь, и профессия автомеханика не предусматривала карьерного роста. Он расстался с девушкой, с которой встречался пять лет, за неделю до того, как встретил меня. Кеннет жил на съемной квартире с другом и жуть как не любил, когда тот съедал всю его еду. Парень не виделся с матерью уже почти десять лет, с тех самых пор, как сбежал из дома, полных её детей от другого мужчины. Отца он последний раз видел, когда ему было пять. Однажды Кеннет признался, что мечтал стать невидимкой, чтобы вернуться во все те места, которые бросил и увидеть, как люди обходятся без него. Ведь хоть он этого не признавал, но я видела, что без них ему было паршиво. Наверное, я стала первой, к кому Кеннет всё же осмелился вернуться. Хоть и с учетом обстоятельств, что это я ушла.
Мы спали время от времени, и когда это начало входить в привычку, я боялась, что повториться история с Джейкобом. Я жутко ненавидела, когда в меня кто-то начинал влюбляться, хоть это и не было столь часто. Я не любила по-настоящему никого, а потому эта любовь, которую у меня не было способности разделить, напоминала зуд. Не так уж и страшно, но слишком уж неудобно, когда все тело охватывает чесотка. Кеннет никогда не признавался в любви, хоть иногда её проблеск я находила в его честных глазах. И всё же мы не говорили об этом. Для меня это всегда много значило.
– У неё есть парень? – он продолжал говорить о Лавине. Я удивленно подняла на него глаза, задавая немой вопрос, не шутил ли он со мной. – Ладно, я и сам понял, что она слишком хороша для меня, – я могла бы обидеться, но всё же сама никогда не отрицала, что в многих вещах Лавина была лучше меня.
– Где ты поселился? – вежливо спросила я для поддержки разговора. Оглянувшись назад, проверила недалеко ли мы отошли от дома, потому что хоть отец и уехал на работу, мне стоило быть начеку. Чёртова паранойя!
