Текст книги "Kids are not okay (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Подобную реакцию вызвало появление на горизонте Делайт. Прежде резкая со всеми только потому, что ей нравилось такой быть, теперь ей доводилось защищаться от городских слухов и резких нападок со стороны некоторых учеников. Она никогда мне не нравилось, но всё же Вайлет выбрала именно её своей лучшей подругой, а потому терпеть её пришлось больше остальных девушек. Стоило нам остаться наедине, как мы сцеплялись в словесном бое. С ней было невозможно не спорить. Делайт всегда задевала меня, словно ей доставляло удовольствие дразнить меня. Даже если я была права, в результате оставалась в проигрыше. Эта девушка умела превращать любое своё поражение в победу. И просчиталась она лишь однажды.

Вайлет не было рядом, когда Делайт переживала не лучшие времена своей жизни. Рядом с ней не было никого, и порой мне даже было её жаль. Крайне редко и недолго. Впервые за всё время блондинка не задевала меня, что давало мне небольшое преимущество перед ней, которым я не могла не воспользоваться. Порой колкие слова вырывались из моего рта совершенно непроизвольно, совсем как мыльные пузыри, стоило нам лишь оказаться рядом. Делайт рявкала в ответ, избавлена прежней небрежности в тоне и уверенности в каждом слове. Я чувствовала себя неправильно из-за того, что меня это веселило.

Девочку Делайт я видела лишь несколько раз, и должна была признать, что получилась она довольно-таки милой. Не лишённая красоты мать передала ей свои лучшие очертания внешности. На мистера Майклсона ребенок был похож не так сильно. У неё определенно были его уши и россыпь веснушек, почти что светящихся на солнце. Тем не менее, в тот день пара была без девочки, а потому интерес к ним был не столь велик. Эти отношения перестали быть главной темой городских сплетен сразу после того, как внучка мера покончила жизнь самоубийством. Тем не менее, мы никогда не упускали Делайт из виду, когда та оказывалась рядом. Причина моей личной неприязни распространилась и на Ингрид, Нору и Эмму, которые и сами наверняка не помнили, чем им насолила девушка.

– Вау, вы только посмотрите кто это с ними, – цокнув недовольно языком, произнесла Нора. Мы все вместе повернули головы в сторону дверей, словно по условному сигналу, и заметили вместе с парой Троя, весело смеющегося из-за чего-то. Я не могла отвести от него взгляда, а он меня будто и не замечал. Я даже задержала дыхание, пока не выпустила воздух из легких, встретившись с парой голубых глаз, пронзающих меня с ещё большей злобой, накопившейся за время, потерянное на успешно побежденную слабость. Делайт справилась с этим. Теперь ко дну шла я.

Я быстро отвернулась, словно она обожгла меня взглядом, хотя дело было вовсе не в ней. Мне было плевать на Делайт, как и раньше, но не было плевать, что она каким-либо образом была связана с Троем. Это было словно плевком в лицо, от которого нельзя было очиститься. Ведь высмеивая связь девушки с учителем, я сделала то же самое.

Я полагала, что этот день не сможет стать ещё худшим, но это произошло. Опустив голову вниз, я не могла различить слов в открытом учебнике, не говоря уже о том, чтобы понимать их значение.

– Я словно воспользовалась машиной времени и попала в будущее, – Эмма наклонилась над столом и заговорила шепотом, подавливая ухмылку. – Она выглядит явно на десять лет старше.

– По крайней мере, она больше не напоминает шлюху, – вторила Нора. Размолвка между девушками исчерпалась. И меня бы позабавили их комментарии, если бы я не чувствовала на себе короткие и осторожные взгляды Троя, которые ловила боковым зрением. Чёрт, меня и саму так и подмывало взглянуть на него хоть раз, но вместо этого я сильнее сдавливала в ладони стаканчик с кофе, подавляя в себе это желание. Если бы рядом не было ни моих друзей, ни его. Если бы здесь не было никого. Забыть Джейкоба оказалось проще, чем я думала.

– Вы отвратительны, – внезапно заявила Ингрид, которая обычно усмехалась подобного рода комментариям. Внутри неё тоже жила эта частичка злобы, но девушка тщательно её прятала, притворяясь, словно была лучше нас. – Окажись хоть одна из вас на её месте…

– Я никогда бы не оказалась на её месте, – чуть громче, чем следовало, произнесла Нора. Голос её стал стальным и непоколебимым, в его тоне чувствовалась прохлада. – Я ни за что не позволила бы себе встречаться с учителем, насколько привлекательным бы он не был. К тому же, я никогда не забываю о защите, избегая подобных… Неприятных сюрпризов.

– Подобное может случиться с каждым, что бы ты не говорила, – стояла на своем Ингрид. – Лавина, что ты об этом думаешь?

Я застыла не в силах произнести хоть слово. Меня будто застали врасплох, когда я запуталась в комке собственных мыслей, из которого не знала, как выбраться. Беспомощная и в тоже время растерянная, я даже не представляла, что должна была ответить, когда три пары любопытных глаз уставились на меня, словно я должна была решить спор.

– Мне нужно идти домой, – я резко поднялась с места, и дурацкий учебник выпал из моих рук. Я наклонилась, чтобы поднять его и ударилась лбом о кого-то другого. Сердце пропустило глухой удар. Я боялась поднимать голову, ведь по резкому запаху знакомого парфюма понимала, кто оказался рядом.

– О, это история? Французский вы уже выучили, мисс Спаркс? – мужчина усмехнулся, а меня будто кто в живот ударил, что было силы. Внутри возникло острое чувство, словно все взгляды были направлены на нас и все, как один, были осуждающими. Казалось, время застыло, а Трой этого и не замечал, играя в эти глупые ролевые игры, что меня почему-то совсем не забавляли. Риск не подогревал кровь. Напротив охлаждал внутренний пыл, связывал в узел язык и прошибал насквозь тело электрическим током.

Я подняла на него глаза, задавая немой вопрос – «серьезно?». Он спрашивал, выучила ли я его излюбленный французский. Напоминало не весьма удачную попытку флирта.

– Французский только в пятницу. Я успею подготовиться, – выдавила из себя через силу. З-за плеча Троя заметила Делайт, которая закусила нижнюю губу, сдерживая улыбку. Я медленно проваливалась под землю от стыда.

– Простите, я спешу, – я резко вырвала учебник из рук Троя. Не стала ждать и секунды, прежде чем забросила сумку на плечо и выбежала, оставив остывать второй стаканчик с кофе. Следом за мной никто не выбежал, чего я и не ожидала, но на что надеялась. Внутри меня будто взорвалась водородная бомба. Я глубоко вдыхала влажный воздух через нос и выдыхала через рот. Это было слишком. Это было слишком много для меня. Я хотела бы справиться, но не знала как. Физически не могла. Внутри что-то сломалось. Выхода не было. Кто-то спрятал его за пеленой тумана, что накрыл весь город.

И лишь спустя пятнадцать минут на мой телефон пришло сразу несколько сообщений.

От Норы:

«Джейк того не стоит. Пройдет не больше недели, как ты забудешь о нем. Обещаю хх»

От Троя:

«Ты в порядке?»

От Джейка:

«Оставил у себя дома билеты в Бристоль для тебя. Жду тебя здесь, как только устроюсь. Ты очень нужна мне»

***

– Я рад, что ты решила присоединиться к нам сегодня, – отец сжал мою ладонь дважды. Улыбнувшись, я кивнула ему в ответ, резко одернув руку назад. Я погрузилась в омут собственных мыслей, что быстрым потоком сменяли друг друга, не останавливаясь на чем-то одном. Не успевала задерживать дыхание, прежде чем окуналась в поток, скорость которого уносила всё дальше от реального мира. Джейкоб, который пропал так внезапно сразу после той ужасной ночи, когда совершил то, чего я от него никогда не ожидала. Трой, который был так беспечен в своем отношении ко мне, что приходилось с опаской наблюдать за тем, не распознал ли кто в его речи нечто странное. Делайт, которая смотрела на меня осуждающе, словно понимала, что я попалась в те же сети, что и она. Вайлет, которая явно что-то замышляла, но вела себя так тихо, что мне приходилось забывать о её существовании.

Мы снова погрузились в молчание, продолжив трапезу. Вайлет, сидевшая напротив, про себя улыбнулась. Мне стало интересно, о чем думала она, но это быстро прошло, так как груз собственных мыслей начал давить на плечи.

Обстановка была удручающая. Нам будто не было, о чем разговаривать, хотя тем для беседы было более, чем предостаточно. Раньше это не было проблемой. Тишина не поторапливала убраться поскорее, чтобы избежать лишней минуты, проведенной в стесненном обстоятельствами кругу семьи. Всё было по-другому теперь. И дело было не только в отсутствии мамы, к которому я, к сожалению, привыкла, а во всем. Было что-то зловещее в молчание Вайлет, которая перестала опаздывать к каждому ужину и держалась скромнее прежнего. Было что-то мрачное в коротких и неуместных комментариях отца, который ранее не начинал есть, пока не рассказывал истории о всех клиентах, с которыми пришлось работать. Большинство из этих историй стали для нас легендами. Было что-то неуместное в том, что мы пользовались другими тарелками и приборами, не зажигали ароматических свечей, молчали.

Отец стал намного лучше готовить с тех пор, как на него возложили эту обязанность. Сперва мы заказывали еду из местного ресторанчика, но однажды он просто решил готовить. Первые попытки были совсем неудачными, но, похоже, что его это немного отвлекало. С приездом Вайлет ассортимент блюд стал только шире. Качество несомненно лучше. Приготовленное в тот день ризотто оказалось невероятно вкусным. Если бы ещё у меня был аппетит.

– Как дела в школе? – спросил мужчину, в который раз нарушая тишину. Я надеялась, что этот вопрос был адресован Вайлет, но та и ухом не повела, продолжая есть. Папа смотрел на меня и глупо улыбался, заставляя ненавидеть решение спуститься вниз и поужинать всем вместе.

– Нормально, – только и произнесла, стегнув плечами.

– Что это значит? – снова спросил он. Я едва могла воздержаться, чтобы не закатить демонстративно глаза и отложить столовые приборы.

«Это значит, чёрт побери, что я совершенно запуталась и не знаю, что делать. Я потеряна среди пущи подростковых проблем и уязвлена страхом перед ними. На прошлой неделе я рассталась с парнем, а теперь узнала из городских слухов, будто он сбежал из города. Остаюсь после уроков дольше только бы увидеться с учителем, с которым ещё летом у меня были серьезные отношения. И где-то среди этой неразберихи пытаюсь достучаться до собственной матери, которая будто умерла, бросив один на один с твоим безразличием ко мне, граничащим с надменной заботой о Вайлет, которая никогда не станет твоей родной дочерью!»

– Это значит не больше и не меньше, чем просто «нормально». Дела в школе идут отлично – у меня хорошие оценки. Я каждый день провожу с друзьями, и мне с ними весело. У меня в жизни есть цель, и я пока что справляюсь, двигаясь к её достижению, – я постаралась мило улыбнуться, но у меня навряд ли это получилось. Слишком раздразнил меня этот вопрос.

– Тогда почему ты ограничилась лишь сухим «нормально», разве это не заслуживает хотя бы на «хорошо»? – он толкнул локтем Вайлет, которая не была намерена вмешиваться в разговор.

– Потому что я не чувствую себя «хорошо», всего лишь «нормально», – нервно пробурчала себе под нос. – Может, дело в погоде.

– Или в парне, который разбил окно твоей сестры, наверняка перепутав комнаты, – мужчина многозначительно поднял брови вверх, глаза опустив в полную тарелку еды, которую он будто ещё и не начинал есть.

Внутри меня словно взорвалась бомба. Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, когда отец всего лишь упомянул Джейкоба, обвинив его ещё и в том, будто тот разбил окно Вайлет. Я метнула разъярённый взгляд на девушку, которая, кажется, поперхнулась, услышав подобное предположение, хоть и по-прежнему не намеревалась внедряться в разговор. Меня равнозначно раздражали и чрезмерное вмешательство отца в мою личную жизнь и безучастие Вайлет.

– Прости, но я не раз был свидетелем того, как он появлялся напротив твоего окна, – продолжил он, продолжая кипятить в жилах кровь.

– И…?

– Что «и»?

– И ты ничего с этим не делал! – я вскочила с места, из-за чего на пол упала вилка с ножом, на стол просыпался рис. – Ты не прогнал его!

– А ты хотела, чтобы я это сделал? – отец продолжал сидеть на месте. Он отодвинул тарелку от себя, откинулся немного на стуле, задрав голову вверх. Похоже, папа действительно не понимал, чем представлялась мне проблема, выходящая из этой совсем уж простой ситуации.

– Да! Потому что это то, что делают нормальные отцы, когда в жизни их дочерей появляется кто-то, кто стоит посреди ночи под окнами и выжидает их. Что если он был бы плохим парнем? Что если бы он плохо ко мне относился, но ослепленная неизведанностью нежных чувств, я бы этого не замечала? Что если бы он насильно меня к чему-то принуждал… – на глазах уже выступили слезы, что закрыли мой взор, растворив в нем всё, что находилось дальше носа, из которого уже начало течь. За считанные секунды я ощутила себя полностью опустошенной. Душа с разбега прыгнула вниз и, не задерживаясь в полете, разбилась вдребезги. На кончике языка чувствовалась горечь, сменяемая лишь солью слёз, что подобно дождю пустились бежать вниз по моим щекам. – После всего она всё равно для тебя на первом месте? – я кивнула в сторону Вайлет, а затем, перевернув стул, быстрым шагом направилась в свою комнату, где мне хотелось спрятаться от всего мира.

Я была воздушным шаром. Большим воздушным шаром, рассекающим небесную синеву в свободном полете. Ветер подгонял его, направляя в, кажется, нужное русло. Мне было так легко и просто. Формула беззаботной жизни сводилась лишь к тому, что та подкидывала всё новые задачи, а я решала их, проще чем математические уравнения, ссылаясь на интуицию, что ещё не разу не подводила. Меня прошибло от одного укола, затем – другого, и третьего, четвертого, пятого… Тяжелые тучи повисли над головой, наблюдая за моим падением. Кажется, я долетела уже до самой земли, где смешалась с грязью, оставшейся на тяжелых ботинках людей, что с таким усердием способствовали моему падению.

– Лавина! Лавина, пожалуйста, – он пошел следом за мной. Другой сюжет сложно было бы придумать. Я бросилась на кровать, зная, что отец остановиться в дверях, переводя дыхание, что сбилось из-за резкой смены атмосферы. Я почти была уверена в том, что виноватой во всем он считал меня, признавая задетую им тему совершенно невинной. – Лавина, твоя сестра пережила…

– Самоубийство соседки по комнате! – я села на кровати, обхватив обеими руками подушку, на которой уже были чёрные следы от туши, что делала безобразным моё лицо в не без того трудную минуту. – Но она, кажется, успешно пережила это! Ты печешься о ней так, будто это она совершила попытки покончить с собой.

– Лавина…

– Я была свидетелем того, как она чуть не убила маму! У неё в руках был пистолет, которым она могла прикончить всех нас! Её глаза были налиты кровью, она выкрикивала разные безумства и, поверь мне, выглядела действительно устрашающе! Я была там, а не ты! И я схватила её, когда она выстрелила, поранив маме ногу! Всего лишь, ногу, но целилась она ведь в другое место! Она меня чуть не убила из своего бешенства, а ты не даже не спросил у меня ни разу, как я себя чувствовала в этот момент! – слова обжигали горло. Горячий поток эмоций обжигал каждую клетку тела. Я слишком долго держала это в себе. Об этом не знал никто. Ни Джейк, ни Трой, ни подруги. Поэтому мне становилось легче по мере того, как я освобождалась от этого груза, что так долго несла за собой, как мешок с вещами, которые уже давно мне не были нужны, но в то же время было жалко выбрасывать.

– Послушай, я… – мужчина замялся. Он снял очки и начал тереть слезившееся глаза, но я и не думала останавливаться.

– Ты не заботился обо мне и вполовину так сильно, как о Вайлет. Ты не знаешь, в какой университет я буду подавать документы уже через несколько месяцев, или какие у меня предметы в школе. Ты не знаешь, как зовут моих подруг, и что после школы я задерживаюсь, потому что возглавляю клуб феминисток. Ты ни черта не знаешь о парне, который мне нравиться и то, какие противоречивые чувства к нему я испытываю. И больнее всего то, что ты даже не пытаешься это узнать!

– Лавина, послушай, – он сделал неуверенный шаг навстречу. Из-за потока слез я не могла увидеть выражение его лица, но голос звучал виновато, хоть теперь это не помогало.

– Просто убирайся отсюда! Оставь меня одну! – прорычала я, чувствуя как в горле начало першить.

Я ненавидела отца в ту секунду. Слишком острым оказалось желание, чтобы он пережил всё то, что переживала я. Вовсе не для того, чтобы понял, каково было мне, но чтобы ему было также плохо. Грудную клетку прожигала боль, что вдруг стала такой необъятной. Она будто слилась с моим телом, и я перестала помнить, каково было до того, как она заключила меня в своих адских объятиях.

– Я уверен в твоей целомудренности, Лавина. Я всегда был уверен в каждом принятом твоем решении, не поддавая ни одно из них сомнению. Я бы хотел, чтобы мы были такой семьей, как прежде, и делаю всё, что в моих силах, чтобы это вернуть! Я не люблю Вайлет больше, но я приглядываю за ней больше, и ты должна понимать необходимость этого.

Я уткнулась шмыгающим носом в подушку, не в силах произнести хоть ещё одно слово. Скоро услышала тяжелый вздох, за которым последовал скрип дверей, аккуратно запертых за собой. Вдруг стало слишком холодно, будто это в моей комнате было разбито окно, а не в соседней.

И всё же это он разбил её окно. И сделал это нарочно. Ведь его сердце было оклеймено её именем. Джейк любил Вайлет, страдал из-за неё и предрекал на страдания меня. Это всё было из-за неё. Причина всех неполадок наших неудавшихся отношений всё время была лишь в ней. Только теперь я не ощущала к ней злобы, потому что был Трой. Для меня всегда будет лишь он. Я осознала это намного раньше, чем признала вслух.

В темноте тумана не было видно. Непроглядная ночь пропускала в комнату лишь тусклый свет уличного фонаря, находившегося через дорогу. Он был единственным источником света, и почему-то это имело значение.

Я подумала о Трое. Он задержался в моих мыслях, когда те наконец-то обрели покой. Больше не было путаницы. Больше ничего не имело значения.

Проснувшись утром, я даже улыбнулась, обнаружив подсунутую под дверь записку, где распознала крючковатый почерк Вайлет:

«Если тебе нужно поговорить, я всегда рядом. Что бы не случилось в прошлом, теперь мы должны быть семьей».

========== 12. ==========

В огромные школьные окна с силой пробивались тяжелые дождевые капли. Омраченное ноябрьской непогодой небо сгустило над головами унылых людей краски, а потому под любым покровом можно было почувствовать себя уютно. Издали было слышно громовое эхо, где-то на небосклоне искрились молнии, рассыпающиеся в искрах.

– Мне уже нужно идти, – мой голос утопал в шуме дождя, стена которого закрывала весь вид за окном. Я насилу оторвалась от губ мужчины, покрасневших от долгого поцелуя. Его руки обвивали мою талию точно так же сильно, как мои ноги его крепкое тело. Холод снаружи не мог погасить того огня, что я чувствовала внутри. Согревающие языки пламени дарили нежное тепло каждый раз, как я касалась своими губами его. И я даже не заметила, как мы оба оказались на последней парте в углу класса, беззаботно целующимися. Я потеряла счет во времени, и была более чем уверена, что прошло больше пяти минут, на которые я рассчитывала.

– Я закрыл двери, – Трой потянулся вперед и едва успел коснуться своими губами моих, как я опешила. С ещё большим усилием мне пришлось остановить мужчину, положив ладонь ему на грудь. Это его немного расстроило, но всё же его руки начали расслабляться, выпуская меня из своего сладостного плена. – Прости, – он неловко улыбнулся, обретая выражение обделенного родительским вниманием ребенка.

– Подожди, – я заставила его посмотреть на меня ещё раз. В темных глазах блеснули искорки, заставившие меня улыбнуться. Я всего лишь притронулась пальцами к его губам, чтобы стереть с них малиновый матовый цвет, запечатлённый недолгим напоминанием о нашей маленькой тайне.

Когда мои холодные пальцы касались его лица, Трой всё равно подался вперед, теплыми губами защекотав мою шею. Я тихо засмеялась, но всё равно сделала ещё одну попытку отстранить его от себя. Это оказалось тяжелее сделать, нежели мне того хотелось.

– Я должна идти, – настойчиво повторила ещё раз. Он сдался. Отступил на несколько шагов назад, прикрываясь грустной улыбкой. Нам обоим было этого мало, но я справлялась с этим бременем лучше. Или же всего лишь лучше скрывала то, как сложно было пребывать в тисках положения, в котором мы оказались. Утешать себя оставалось лишь тем, что времени оставалось немного. Каких-то полгода, и я закончу школу. Что там впереди – непроглядный туман, но за ним конец, освобождающий от скованности положения.

Я безнадежно хотела всё это прекратить. Держаться на расстоянии друг от друга до тех пор, пока близость не станет дозволенной, если она ещё будет желанной. Это было бы испытание, но если бы мы прошли его, наши чувства, истерзанные долгим терпением, стали бы лишь прочнее. А если бы время нас одолело, мы не жалели бы о том, чему не дали расцвести. Боль сменилась бы недолгим разочарованием, уголёк которого смогла бы убить новая любовь. Но мы не сумели дать себе шанса проверить, к чему привела бы разлука. И, по большей мере, провокатором разрушения безуспешных попыток оставить лето позади была именно я.

В последние дни меня тянуло к Трою с ещё большей силой. Я будто искала в нем утешения и, пока что, он оставался единственным человеком, что не сумел меня разочаровать. Рядом с ним всё становилось в порядке. Короткие минуты наедине превратились в такую нужную для меня отдушину. И я не вспоминала ни о Делайт, вызывающе усмехающейся, о Вайлет, запутавшуюся в действительности, о девочках, которые даже не подозревали о том, что происходило у них под самым носом.

– До завтра, – бросила я, забросив на плечо тяжелую сумку.

– Ты завтра придешь? – Трой загородил собою проход. Краем глаза заметила, как он повернул ключ в замочной скважине, намереваясь меня, в конце концов, отпустить, а потому не стала беспокоиться. Он всегда уважал мой выбор, насколько глупым тот мог бы быть.

– У нас завтра урок, – я улыбнулась, подходя ближе. Мужчина распростер передо мною двери в пустой коридор, где было совсем темно, будто на улице стояли сумерки. Я позволила себе быстро поцеловать его в губы, забыв об осторожности, когда счастливая улыбка озарила и его лицо.

– В таком случае, до завтра.

Двери за спиной неспешно заперлись, стоило мне оказаться один на один с темнотой. С перекинутым через локоть пальто я медленно побрела к окну, выискивая там хоть какой-то источник света. И стоило мне приземлиться неподалеку, как услышала, что кто-то меня окликнул.

Сперва у меня не получилось различить силуэт в темноте, но спустя несколько секунд рядом со мной оказалась Эмма. Белые волосы были собраны в небрежный хвост, на носе повисли большие очки с розоватыми стеклами, на излюбленном сером свитшоте виднелись капли воды.

– Куда ты собираешься? – девушка резко притормозила около меня. Вид у неё был слегка озадаченный, как, скорее всего, и мой после заданного вопроса.

– Вероятно, домой, – я начала заматывать шарф вокруг шеи, а следом за ним застегивать пуговицы пальто. – Тебя подвезти? – вежливо спросила.

– Это, конечно, отлично, но у нас сегодня заседание клуба, – Эмма весело подхватила меня под руку, намереваясь повести вперед, но я не стала ступать и шагу.

– Чёрт, правда? – свободной ладонью ударила себя по лбу. – Эмс, прости, но сегодня вынуждена пропустить. Завтра важная контрольная, – я быстрее обычного завязала пояс вокруг талии, надела шапку, закинула на плечо сумку. – Передай девочкам, что мне очень жаль, – я аккуратно освободила руку.

Эмма взглянула на меня в ответ с немым укором и заметным подозрением. Она мне не верила, и я не могла её в этом винить, потому что я, действительно, врала. Я не намеревалась возвращаться домой. Прежде у меня были другие планы.

– Ты моя должница! Целую неделю платишь за мой кофе! – крикнула вслед девушка.

– Запиши на мой счет, – бросила в ответ вместе с неуверенной улыбкой.

Я почувствовала облегчение, когда смогла отвязаться от подруги. Мне повезло, что из всех девушек, на моем пути попалась именно она, потому что именно ей абсолютно было всё равно врала ли я или говорила правду. Эмму мало, что в жизни волновало, и вместе с тем, именно это ей не нравилось в себе. Никто не ожидал от неё любого рода определенности так сильно, как этого хотела сама девушка. Ей было всё равно, но она была одной из тех, кто первым приходил на помощь после первого же тревожного звонка. И мы всегда заботились о ней (и больше всех, наверное, это делала Ингрид), принимая её такой, какой она была.

Дождь стал беспокоить меня лишь тогда, когда, оказавшись на улице, я вспомнила, что была без зонта. Осенний воздух пронзал всё тело холодом. Неплохим было и то, что ветер не хлестал по щеках.

Набравшись смелости, я всё же рванула вперед. Спустя секунду пальто можно было скручивать, как половую тряпку, так сильно оно пропиталось влагой. Тяжелые капли с силой били по лицу, что я безуспешно спрятала за шарфом. Казалось, что с тех пор, как я успела добежать до машины и открыть её, прошла целая вечность.

Запрыгнув внутрь, я в ту же секунду включила обогреватель. Откинулась на удобном сидении, чтобы немного передохнуть. Когда шум дождя надоел, включила тихую музыку, что служила скорее фоном для погодного настроя. Посмотрела в зеркальце. Туш немного потекла, волосы начали завиваться на кончиках. В целом внешний вид оставлял желать лучшего.

Город выглядел пустынным, стоило выехать на главную улицу. Кое-где виднелись машины, где сидели расстроенные люди, совсем не готовые выбраться в столь ужасную погоду на улицу, но, в конце концов, были вынуждены это сделать. Их было немного, потому что рабочий день ещё не закончился, поэтому в основном это были знакомые мне ученики школы или же их матери-домохозяйки. Жалко выглядели те, что рискнули выбраться на улицу, защищаясь одним лишь зонтом или дождевиком, что, похоже, совсем не спасали от непогоды.

Я пропустила свою улицу, проехав квартал. Мне стоило вернуться домой, но я, наверное, даже не весьма осознанно сделала это. Что-то внутри тянуло к дому Джейкоба, в котором парень оставил для меня необычный сюрприз. Внутренности терпели ожоги навязчивых мыслей о том, будто он хотел, чтобы я была рядом. Он хотел меня вопреки всему тому, что я о нем думала. Вопреки всему, что парень делал.

Я остановилась напротив дома Джейка, что показался мне более холодным и чужим, чем сам парень в последние дни нашего общения. Выключила музыку, вытащила ключи из коробки передач. Я остановилась. Остатки выдуманных чувств разжигали всё большее пламя, что пыталось пробить лёд отчуждающей от прошлого обиды. Она была моим свинцом, что удерживал на месте некоторое время, которое я не осмеливалась выйти из теплого салона машины.

Я впустила в свою голову Троя. Улыбнулась. Волна облегчения обрушилась на меня так кстати. Это придало силы. Корка льда на затворках заледенелого сознания была сломлена. Руки начали согреваться, внутри прибавлялась энергия. Я напрасно думала, будто стоило выбирать, но на самом деле всё было решено ещё с первого осознания того, какой может быть другая любовь, не напоминающая вечную драму. Небо было усеяно тучами, но между ними можно было заметить пробивающиеся лучи солнца.

Оказавшись на улице, я с громким лязгом захлопнула двери. Дождь неустанно бил по лицу, но я не пряталась. Мне всего лишь нужно было найти чёртовы билеты и покончить с этими отношениями раз и навсегда. Таков был следующий план. И я не хотела от него отступать, даже во имя страха.

Джейкоб никогда не приглашал меня к себе домой. Теперь я начала сомневаться и в том, был ли кто-нибудь из его друзей здесь. Навряд ли он осмеливался приводить сюда и Вайлет. Я думала, что это была всего лишь невидимая граница его внутреннего мира, но после рассказа Эммы поняла, что дело было не в хрупкости его чувств, а стыде за отца, или больше – страхе перед ним.

Деревянные половицы старой дряхлой лестницы начали скрипеть под ногами, словно подавая условный знак убираться отсюда подальше. Я ослушалась. Белая краска под силой времени и непогоды начала слезать, оставляя поручни выглядеть ещё хуже, чем можно было себе представить.

Оказавшись на веранде, где одиноко стояла старая лавка, брошенная как знак того, что летние вечера могли проходить гораздо атмосфернее. На самом деле, шанса у них никогда не было. По крайней мере, находя во внешнем виде вокруг лишь жалкость, другие мысли в голову не приходили.

Тихо постучала в двери, став переминаться с ноги на ногу. Затем сильнее, осмотревшись вокруг. Улица пустовала. В окне соседнего дома заметила кошку, что направила на меня пару зеленых глаз, выжидая дальнейших действий. Я и сама не знала, что стоило делать после того, как никто не открывал.

Я попыталась толкнуть дверь, и та с легкостью распахнулась. В ноздри ударил затхлый запах. Я невольно закрыла нос шарфом, ступив уже не так уверенно вперед. Пол казался липким, в полутемноте я смогла заметить странные пятна. Не исключено, что это были следы рвоты, но я надеялась, что это была лишь грязь.

Заперев за собой двери, я продолжила двигаться вглубь дома. Ладонью проводила по стене, ощущая под подушечками пальцев надорванные куски обоев. Несколько раз споткнулась о валявшиеся посреди немытого пола вещи. Из-за тяжелого воздуха дышать становилось всё труднее.

Гостиная оказалась ещё худшим местом, чем я сумела себе представить. С маленького кожаного дивана с заметными потертостями свисал поеденный молью плед, половина которого укрывала пол. Внизу заметила осколки разбитой посуды и несколько пустых бутылок. Расположившейся рядом торшер был сломан, хоть и светил. На захламленном журнальном столике лежал липкий пульт и окурки, следы от которых выделялись темными пятнами. Маленький квадратный телевизор был выдернут из розетки. В воздухе парили снежинки пыли, застывшие в свободном падении. Ужасней местечка мне ещё не приходилось видать.

Это был именно тот мир, в который меня не пускал Джейкоб, хоть тот и был полным соответствием тому, что мне пришлось разувидеть на поверхности его бедной души. Увиденное повергло меня в немой шок.

В доме было всего две дополнительных комнаты, одна из которых наверняка принадлежала парню. Кроме того распознать, где была кухня удалось с легкостью, ведь та не была отделена стеной от гостиной, как в большинстве домов, подобных и моему. Двери в туалет и ванную были открыты. Выбор был невелик, но в то же время непрост.