Текст книги "Kids are not okay (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Опиши всё в деталях. Умоляю, – произнесла женщина, едва сумев оторваться от мужа. Тот посмотрел на неё точно, как на умалишенную. И я попыталась отыскать в его глазах хоть каплю поддержки, но он, похоже, смирился с безумием своей жены.

Я тяжело набрала в легкие побольше воздуха, прежде чем начала свой незамысловатый рассказ.

– Я вернулась с подготовительной комнаты и застала Рут плачущей. Когда спросила, что случилось она начала проклинать всё на свете, обвиняя вас во всех своих неудачах. Рут говорила, будто ей стало совсем невыносимо, что бывало и раньше. Когда я хотела ей помочь, она послала меня к чёрту.

Она попросила меня помочь ей избавиться от боли. Только страх перед Богом, который жил между стен, пропитанных молитвами, мешал ей сделать всё самостоятельно.

– Я не хотела оставлять её одну, но Рут была упряма. Сказала, будто ей нужен воздух, свободное пространство, которая у неё всё время будто бы отбирали. Велела мне уйти хотя бы на некоторое время, чтобы она смогла побыть немного наедине с собой.

Она умоляла меня не уходить, когда я кричала ей в лицо, какая она сумасшедшая идиотка. Рут сказала, что её смерть сможет стать и моим путем к освобождению из школы, о чем я так сильно мечтала.

– Я взяла некоторые свои вещи, ободрила её словами, будто скоро всё пройдет и ушла в душ.

Она уговорила меня надеть ей петлю на шею и потуже затянуть. Я подала ей руку, когда Рут взошла на высокий стул, и убрала его, когда она кивнула в знак того, что была готова.

– Я даже не подозревала о её намерениях. После жизни в внешнем мире всем было сложно адаптироваться к жизни в школе, но я не думала, что она прибегнет к крайним мерам. Я считала её достаточно сильной, чтобы бороться с собой, как это делали все мы.

Она смотрела мне прямо в глаза, одними лишь губами произнося «спасибо». Я успела выйти из комнаты, прежде чем Рут издала свой последний вздох.

– Когда я вернулась, то ужаснулась увиденной картине. У меня будто земля из-под ног ушла, когда я увидела бедную Рут. Я не могла поверить собственным глазам… Я бросилась вытаскивать её оттуда, но было уже слишком поздно…

Она была уже мертва, когда я вернулась в комнату. Я громко вскрикнула, будто от испуга, совсем, как мы и договаривались. На этом жизнь Рут закончилась. А моя только началась.

***

Я ощутила немалое облегчение, когда двери за этими людьми заперлись ближе к полуночи. Отец предложил им остаться на ночь, но, казалось, будто они и секундой дольше не могли задерживаться. Я должна была облегчить их участь, но вместо этого взгромоздила на их плечи ещё больше груза, который они увезли собой. Для меня же оставалось невероятным, как они смогли поверить в рассказанное. До самого конца я стойко держала позицию убитой горечью девушки и даже жалела, что никто кроме меня самой не мог оценить по достоинству продемонстрированный уровень актерского мастерства.

Первая суббота ноября оказалась невообразимо холодной. Осеннее солнце стояло низко, хоть и яркостью своей слепило глаза. Погода была безветренной, на небе ни единого облачка, только невидимые иголки холода пронизывали до самых костей, отчего я даже была не против колесить по городу полдня в отцовской машине, где была тепло и уютно.

Сеанс у доктора Треверс прошел почти успешно. Она снова опоздала на пятнадцать минут, которые я преждевременно успела засечь на её таймере. Женщина, как обычно, не обратила внимания на упущенное время, ведь между нами уже была некоторая негласная договоренность, которую никто не спешил разрывать.

Мы говорили о визите родителей Рут. Я придумала, будто мне действительно было сложно описывать тот день снова, но раскрыв перед ними душу и разлив все слезы, которые у меня накопились, я почувствовала некое облегчение. И хоть мне стало легче лишь из-за того, что я смогла наконец-то отвязаться от них, но вместе мы пришли к выводу о том, что я пережила катарсис, который способствовал скорейшему выздоровлению. Кажется, эта женщина не хотела меня терять, но отрицать улучшение моих дел было бы за пределами разумного.

Тем не менее, мы пришли к выводу, что для следующего сеанса у меня ещё хватало неразрешенных проблем, а потому договорились встретиться ещё раз.

Следующей субботней остановкой стал дом Делайт, где в этот промозглый день собрались все его жители. Руперт заперся в маленьком кабинете, который, скорее всего, должен был стать подсобкой, и за рабочим столом перечитывал сценарий нового спектакля. В гостиной вместе с Эллой сидела Стефани, а мы трое на кухне атаковали стационарный телефон, принимаясь проверять всех найденных Либби из Реддича.

Их было всего восемь, и ни одна из них не была моей матерью. Первая Либби оказалась бездетной, вторая – заботливой матерью трех детей, третья – семнадцать лет тому назад сделала аборт, четвертая – сидела в это время в тюрьме, пятая – жила на тот момент в другом городе, шестая – ещё не успела на тот момент закончить школу, седьмая – умерла несколько лет назад (но нет, её родные ничего не слышали о ребенке), восьмая – послала нас к чёрту.

– Мы обязательно её найдем, – ласково произнесла Делайт, когда Блэйн успел опустить трубку после последнего неудачного звонка.

– Скорее всего, её просто не было в реестре, а в Реддич она переселилась гораздо позже. Мы обязательно найдем её, – вторил парень.

Это не работало. Их дурацкие заверения совсем не успокаивали, а напротив раздражали. Мой мозг вместо того, чтобы поддаваться охватившему всех унынию начал искать лазейки, которые привели бы в любом случае к ответу. Нетерпеливость – не лучшая черта моего характера, но сдержанность вполне компенсировала это.

– Похоже, мне уже пора, – я кивнула в сторону окна, за которым остановилась машина отца. Спустя секунду телефон завибрировал от входящего звонка. – Спасибо за помощь.

– Ты точно в порядке? – Блэйн и Делайт спохватились с места следом за мной.

– Да. Было глупо рассчитывать, что всё получиться с первого раза, – я вытянула губы в глупой улыбке, в которой не было ни капли искренности.

Мы попрощались. Было время возвращаться домой.

По дороге я уже не считала повороты, не называла улицы, но продолжала ломать голову, дабы попытаться найти хоть одно решение. Отец не отвлекал пустыми разговорами, музыка на фоне нашего молчания играла совсем тихо. Тем не менее, моя голова начала разрываться. Закрыла глаза, посчитала до десяти. Оставила мысли на следующий день.

Отец ушел на кухню готовить ужин, я, переодевшись, расположилась в гостиной на диване возле Лавины, которая рассматривала семейный альбом. Я заметила на руках девушка синеватые следы от цепких пальцев Джейкоба, которые стали заметны, когда рукава немного поднялись вверх. На одном запястье были часы, что закрывали следы насилия на коже. На лице под слоем тонального крема смогла различить красный, казалось бы, кровоподтек.

– Перестань рассматривать меня, – не отрывая глаз от альбома, произнесла девушка. Закатив глаза, я откинулась на спинку дивана, открыв перед собой книгу.

– Как председатель школьного клуба юных феминисток, что ты вообще имеешь в виду под этим модным словом? – я уткнулась глазами в книгу, но не углублялась в текст. Краем глаза заметила, как Лавина заметно напряглась. Она сложила альбом, заложила ногу на ногу.

– Это то, что тебя интересует? Потому что, если нет, то лучше говори прямо.

– Ладно. Почему ты позволяешь Джейкобу дальше делать это с собой? – я тоже сложила книгу, обернувшись к девушке, которая смотрела на меня в ответ, нахмурившись подобно небу, затянутого тучами.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сквозь зубы процедила девушка. – Мы играли в волейбол, и Эмма бросила мяч мне прямо в лицо. Если бы ты посещала спортзал хоть иногда, то знала хотя бы, чем мячи отличаются друг от друга, – едкий ответ оказался недостаточно ядовитым, а потому я даже не обратила внимания на это замечание.

– Что насчет твоих запястий?

– Часы надавили, – недовольно пробурчала она, машинально поправляя часы. – Если у тебя были проблемы с Джейкобом, не значит, что они есть и у меня. К тому же мы почти расстались.

Я усмехнулась. Подобных проблем у меня с Джейкобом не было. Он поднял на меня руку всего однажды, после чего мы чуть больше месяца не встречались. Когда спустя время парень написал мне беззаботное «может, хватит дуться?», после которого я должна была броситься в его объятия, я неожиданно проигнорировала это, то ещё около месяца извинялся передо мной. Если бы я знала, что моё упрямство стрелой подлого Амура попадет ему прямо в сердце, не играла бы в эти глупые игры.

– Как это «почти»? – спросила я, спрятав улыбку за ладонью.

– Ты пришла, чтобы доставать меня? – я заметила складку между бровей девушки. Её щеки так надулись, что коснись их иголкой, и они лопнули бы, подобно воздушному шару.

– Нет, чтобы почитать.

– Тогда читай молча.

Осмотрев Лавину ещё раз, а точнее её синяки и кровоподтеки, я без слов начала понимать, что значило это «почти». Она пыталась закончить отношения с Джейкобом и, скорее всего, у неё это не получилось. Я даже предположила, что это могло произойти в злосчастный Хэллоуин. Заняты непрошеными гостями, мы с отцом и не заметили, как Лавина вернулась домой. Она просто прошла мимо нас, надвинув волосы на лицо, чего я совершенно не поняла тогда, но поняла сейчас.

Похоже, мои уговоры совсем не действовали на Джейка. Он не был уступчивым по своей натуре, но и манипулятор из него был совсем плох. Я надеялась, что эти козни прекратятся в скором времени, ведь теперь я не играла, а была честной в своих заверениях о том, что совершенно не заинтересована в нем. Раньше нас связывало лишь пьяное веселье, а теперь же я была с головой погружена в маленькое расследование собственного прошлого. И у меня не было ни времени, ни желания возиться с парнем, который вообразил себе, будто я должна была принадлежать ему.

– Всего лишь хотела как лучше, – я тяжело вздохнула, а затем всё же принялась за чтение.

– Как всегда, – ответила сестра и продолжила рассматривать альбом.

Тишина совершенно не мешала. Из кухни слышались движения Вебстера, который колдовал над чем-то вкусным. Пахло так потрясающе, что я не могла дождаться ужина, хоть и смаковать приготовлениями у меня не было возможности. Школьная отбивная, похожая на подошву, не отличалась для меня по вкусу от самого сочного стейка, приготовленного в лучшем ресторане Британии.

– Что читаешь? – не будучи устойчивой к тишине, как я, Лавина первой её нарушила. В принципе, странным казался один лишь тот факт, что она заговорила со мной первой. Я полагала, что ей демонстративно уйти будет привычнее, нежели просто начать непринужденный разговор со мной. Особенно после нескольких дней отчужденного страха.

– Доктор Треверс дала почитать, – я показала девушка обложку книги «Тонкости гипноза», которую я на самом деле взяла у женщины взаймы без её ведома. Полагаю, она даже не заметила бы пропажи, даже если бы я украла все книги, что нашла на книжной полке.

– С каких это пор ты увлекаешься гипнозом? – Лавина вопросительно изогнула брови.

С тех самых пор, как с его помощью мне стерли память.

– Просто стало интересно. Это свадебное фото родителей? – я подвинулась к девушке немного ближе, отвлекая её внимание от моих тайных замыслов.

– Да, даже сами на себя непохожи, – тонкий палец указал на двоих молодых людей, находящихся по центру, которые вроде как были Амандой и Вебстером, но совсем не теми, какими я привыкла их видеть. Они выглядели счастливыми вместе, как подобало молодоженам. Вебстер скромно приобнимал невесту за талию. Сияющее выражение лица говорило о том, что он сам не мог поверить в то, что эта девушка стала его женой. С идеально причесанной прической, очках с большими линзами и строгом костюме, на котором были застегнуты все до единой пуговицы, он совсем не выглядел, как парень, в которого можно было влюбиться с первого взгляда.

Аманда же держалась увереннее. В красивом платье с пышными рукавами и расшитой бантами юбке она широко улыбалась, не скрывая эмоций. Не помню, видела ли я её вообще когда-либо такой счастливой, как на этом дурацком фото.

Рядом стояло много людей, большинство из которых я не могла узнать. По меньшей мере пятеро подружек невесты, столько же шаферов и много родственников, среди которых я распознала лишь лица бабушек и дедушек. Родители Вебстера всегда относились ко мне так же хорошо, как и к Лавине, словно я была их родной внучкой, когда родители Аманды даже никогда не дарили мне на Рождество подарков, присылая ежегодно одну коробку для Лавины. Я даже невольно затосковала за бабушкой и дедушкой, которые выглядели не менее счастливы, чем пара молодых людей, находящаяся по центру. Другие же выглядели недовольными. Лицо матери Аманды искривилось так вовсе, будто она вступила в дерьмо.

– Кто это? – спросила я, указав на шафера, которого за руку поддерживала бабушка.

– Это папин брат. Дядя Йен.

– Почему я его не помню? – я удивленно взглянула на Лавину. Мы обе наклонились над фото, словно сговаривались о чем-то.

– Они поссорились, кажется, вечность тому назад. С тех пор, как мы переехали с Реддича сюда, мы больше и не виделась, – Лавина стегнула плечами, а меня будто кто-то ударил битой по голове. Дядя Йен. Живет в Реддиче. Поссорился с отцом вечность тому назад. Кажется, я была к решению проблемы ближе, чем полагала.

========== 8. ==========

Лавина

На синем пуловере Эммы зияло засохшее пятно от кетчупа, что девушка оставила, скорее всего, в столовой, когда ела картофель фри, запивая его колой. Мой взгляд остановился на этом пятне, словно загипнотизированный. Мысли вкрадчиво могли быть обращены к неаккуратности подруги, её жуткой неуклюжести, единственной черте, которую я в ней не любила, но мысли мои были где-то совсем далеко и чёртово пятно не казалось такой уж большой проблемой.

Проблемой для меня не казалось и отсутствие Вайлет, за которой я предварительно должна была бы заехать по дороге домой. Обычно, меня это малость раздражало, а обнаруженный ею пистолет, что, как я полагала, должен был быть выброшенным, произвел на меня неизгладимый ужас. Мне за считанные секунды довелось пережить самое кошмарное событие моей жизни, свидетелем которого я стала невольно. Только кажется, Вайлет стала более уязвимой, погруженная вся в свои, может быть, верные догадки. Догадывалась бы она ещё и о причине содеянного ею, что для всех нас оставалось загадкой. Благо тому, что она не задавала вопросов, потому что после ужасно проведенного Хэллоуина заботы о Вайлет были последним, о чем я хотела беспокоиться.

В моей голове был интершум, прерывающейся отвратными картинками, что подобно бликам на солнце появлялись и исчезали. Казалось, будто это был лишь ужасный сон, ключевые моменты которого подстрекали больное воображение, убивая в нем ощущение реальности. Но это была она. Кошмары меня никогда не мучили. После самых отвратных моментов прожитого дня я засыпала крепким сном. А теперь в голове намертво застряла ужасная картинка, смешиваемая с отвратительным ощущением собственной низости, и я никак не могла от неё избавиться.

Почувствовав прикосновение чужих пальцев к руке, я вздрогнула. Пятно перед глазами расплылось, а взгляд сфокусировался на Ингрид, ладонь которой замерла в воздухе, будучи оттолкнутой мной.

– Лавина, что ты думаешь об этом? – девушка смотрела на меня в упор, подразумевая кое-что из того, что я успешно сумела пропустить мимо своего внимания, будучи оглушенной дурацкой тишиной в голове, в которой зловеще менялись друг за другом кадры.

– Всё в порядке? – Нора, сидящая с другой стороны, аккуратно коснулась моего плеча, от чего я невольно снова вздрогнула, словно меня прошибло током от одного прикосновения.

– Я в порядке. Просто не выспалась, – я аккуратно потерла глаза, чтобы не смазать макияж, а затем демонстративно зевнула. – Прости, что прослушала. О чем ты говорила? – я обратила всё своё внимание на Ингрид, почувствовав в то же время, как Нора совсем легко сжала мою ладонь в знак поддержки. Я знала, что она чувствовала моё беспокойство, как и каждая из девушек, но я не хотела им рассказывать. Я не могла.

Ингрид ещё раз вкратце рассказала о своем намерение от лица нашего небольшого сообщества устроить в школе сбор денег для организации, занимающейся защитой женщин, страдающим от домашнего насилия, которую должны были открыть в нашем небольшом городе. Они будут давать женщинам временный приют, юридическую консультацию и другого рода помощь, которой те будут требовать.

– К тому же это должно понравиться директору, – подтвердила Эмма, которая редко в чем поддерживала ранимую Ингрид. Блондинка благодарно посмотрела на подругу.

– Так что ты об этом думаешь? – спросила она ещё раз.

– Думаю, это отличная идея. Начнем с завтрашнего дня. Ингрид – подготовь коробку для сбора денег. Нора – с тебя красочный плакат. Эмма-сделай несколько брошюр в фотошопе, – раздав девушкам задания, я начала забрасывать вещи в сумку. И пока не начались излишние возражения насчет моей участи, поспешила подняться с места и попрощаться со всеми. – На этом и завершим наше собрание. Спасибо всем за участие. До завтра, – я успела запечатлеть на лицах девушек немое удивление вперемешку с замешательством. И лишь когда развернулась и успела отойти не более, чем на пару шагов, как словила недостаточно тихое «она ещё с самого Хэллоуина ведет себя странно», что крепко засело в моих мыслях.

В пустых школьных коридорах раздавался отчетливый равномерный стук каблуков. Людей здесь уже не было. Только из спортзала раздавалось эхо громких мальчишеских голосов, что обрывались со свистком, с помощью которого тренер обращал на себя внимание. Я доставала ключи от машины на ходу, ускоряя шаг, чтобы не пересечься с Джейкобом. Не хотела его видеть. Только не после случившегося. Но был ещё один человек, от которого я бежала.

– Лавина, – окликнул меня знакомый голос, принадлежащий Трою. Набрав в легкие побольше воздуха, я обернулась к нему, предварительно осмотревшись вокруг.

– Чего вам угодно, мистер Гарднер? – я не могла смотреть ему в глаза, а потому мой взгляд оглядывал внешний облик мужчины, цепляясь за отдельные детали, вроде трехдневной щетины или расстёгнутой верхней пуговицы голубой рубашки.

– Я просил Вайлет передать тебе, что хотел бы с тобой побеседовать. Насчет твоей успеваемости… – он прочистил горло, прежде чем шепотом произнести следующее, – и кое-чего ещё. У тебя сейчас есть время? – Трой сделал всего один шаг навстречу, как я попятилась назад.

– У меня есть время, но я не уверена, что хочу сейчас говорить с тобой о чем-либо, – подняв глаза на него, я заметила на его лице замешательство. Похоже, было на то, что мужчина опасался подобного ответа. Недосказанность душила, терзала, сводила его с ума. Будучи человеком практичным, Трой любил доводить любое дело до конца. Если летом эта его черта нравилась мне больше всего, то сейчас я была перед ней обессилена. – Пожалуйста, Трой. Не сегодня, – на мои глаза набежали непрошеные слезы. Я не могла и секундой дольше оставаться в компании мужчины. Голос Джейкоба, что послышался из глубины спортзала, возле которого мы продолжали стоять, заставил меня поежиться.

– Мы можем встретиться на нейтральной территории? Например, завтра вечером в Старбаксе? – он переминался с ноги на ногу, словно неуверенный в себе мальчишка, выглядя при этом совершенно невинно. Это был тот самый Трой, которым я знала его менее двух месяцев назад. Сильный духом, но при этом слаб перед эмоциями, что брали верх над здравым умом.

– Где полно людей, которые смогут нас узнать? – я ребром руки смахнула слезы, даже сумев улыбнуться беззаботности Троя, что граничила с безрассудством. Он был таким беспечным, будто совсем не заботился о том, что мы оказались разделенные обстоятельствами. – Встретимся завтра. Я приду к тебе после уроков переписывать тест. Договорились? – я стала без боязни смотреть в его глаза, потому что мне нравилось видеть в них искру, что зажглась ярким пламенем. Для него это было важно то, что было важно для меня. В темноте я видела свет.

– Спасибо, – Трой за секунду сократил между нами расстояние, уничтожив все границы, которые моё изощренное воображение сумело нарисовать. Теплые губы коснулись щеки, оставив на ней румянец. Я даже не успела понять, как это произошло, когда мужчина с шоколадной теплотой в глазах подмигнул мне, а затем развернулся на месте и зашагал в сторону своего кабинета, оставив меня в немом недоумении.

***

Мы собрали достаточно денег, чтобы сделать пожертвование, но Нора предложила оставить коробку у секретаря ещё на неделю, с чем мы дружно согласились. Я не могла найти иного предлога, чтобы задержаться, кроме как подсчитать то, что мы успели собрать, но Ингрид предложила свою помощь. И хоть я раз пять повторила, что смогу справиться с этим одна, девушка не отступила, будто бы нарочно.

Мы расположились на широком подоконнике на лестничном пролете между вторым и третьим этажом. Я пересчитывала потертые купюры карманных денег подростков, которые могли истратить их на нечто более стоящее. Мне нравилось чувствовать под подушечками пальцев сумы, цифры которых увеличивались с каждой новой бумажкой. Я даже на секунду задумалась, почему бы это не могло стать моей основной работой, а затем сбилась.

– Чёрт, – я тихо выругалась себе под нос, сложив купюры в одну стопку, чтобы начать свой подсчет заново.

– Лавина, я весь день хотела поговорить с тобой кое о чем, – Ингрид потерла свой маленький носик, оглянувшись вокруг, хотя слова её были произнесены так тихо, что нас навряд ли мог кто-то услышать. В свою очередь я тоже осмотрелась, но на нас никто не обращал внимания. Уроки совсем недавно закончились, и все лениво разбредались либо по факультативах, либо по домах. Я же не могла дождаться встречи с Троем.

– О чем? – спросила я, начав пересчитывать деньги заново, одними лишь губами подводя подсчеты. Я почти была уверена, что это не было чем-то действительно важным, а потому готова была слушать вполуха.

– Это касается мистера Гарднера, – я снова сбилась со счета. – И тебя, – последнее девушка произнесла совсем тихо, но меня от этого словно током шибануло. Деньги разлетелись, когда выпали из рук, что парализовало точно также, как и всё моё тело.

Язык присох к нёбу и во рту стало совсем, как в пустыне. Мне казалось, будто у меня всё лицо горело предательским красным, притронься к которому и обожжешься. Меня словно поймали с поличным, подобно вору, наученному воровать и не проявившему осторожности впервые. Я ожидала подобного подвоха от Норы, но точно не от Ингрид.

– Я просто заметила… Заметила, как он поцеловал тебя, – девушка протянула мне собранные с пола деньги, но я просто тупо смотрела на неё, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. Голова закипала, как чайник, от хаоса, что убил все мысли разом, сосредоточив моё внимание лишь на чувстве стыда, которое заражало каждую клетку тела с каждой последующей секундой. – Я всего лишь хотела спросить, между вами что-то есть или…?

– Или что? – едва не выкрикнула я, не обращая внимания на людей, проходящих мимо. И только Ингрид испуганно оглянулась, после чего с заметным облегчением выдохнула.

– Или он пристает к тебе? – лицо блондинки загорелось смущенным румянцем. Подобное проявление заботы могло умилить меня, если бы не пугало. С другой стороны, хорошо, что свидетелем этой сцены стала Ингрид, а не Нора, которая обязательно воспользовалась бы этим, или Эмма, которая непременно разнесла бы по школе слух, что она сделала с Делайт. Ещё было бы лучше, если бы это осталось только между мной и Троем.

– Я не хотела, чтобы вы знали об этом, но так уж и быть, тебе расскажу, – я снизила громкость голоса. Набрав в легкие побольше воздуха, стала сочинять историю, в которой хоть и была капля правды, но на самом деле не было много чего общего с реальностью.

Я рассказала ей, будто из-за размолвки с Джейкобом, что приключилась с нами на Хэллоуинской вечеринке, я решила ему немного отомстить. Месть моя была целенаправленна на ревность, которая должна была воспламенить душу парня, когда ко мне станет проявлять внимание молодой красивый учитель. План этот незамысловатый, но действенный. Коварство шло под руку с каждой из женщин, начиная с Эвы, и будучи её ничем иным, как лучшим оружием, оно всегда срабатывало, как надо.

– Ты не боишься, что вы сможете из-за этого совсем разойтись? – Ингрид не перебивала меня ни разу, слушая с полуразинутым от удивления ртом. У меня, наверное, капельки пота на лбу выступили от волнения, но блондинка не заметила этих деталей, слишком увлеченная сказкой.

– Будь, что будет. В конце концов, это последний учебный год, – я пожала плечами и перевела взгляд на вид за окном. Заметив фигуру Джейкоба на школьной стоянке, я спрыгнула с подоконника, как обожжённая, закинула на плечо сумку и бегло попрощалась с Ингрид. – Пожалуйста, пусть это останется между нами. Я доверяю тебе, – я обняла девушку, а затем бросилась лестницей вниз.

Я всё время оглядывалась, быстрым шагом двигаясь почти пустым коридором. В этот день у футбольной команды не было тренировки, а потому вокруг было неимоверно тихо, совсем как в морге (где я в действительности не была и могла лишь подозревать о том, каково там). Приблизившись к нужной двери, я ещё раз оглянулась вокруг и лишь затем нырнула, словно в омут с головой.

– Нам нужно быть осторожней, – произнесла я, прижавшись спиной к дверям, будто в них кто-то ломился с другой стороны. Трой, который сидел за столом, поднял на меня глаза и тепло улыбнулся. Перед ним был раскрыт глянцевый журнал, откуда выглядывало счастливое лицо Леонардо ДиКаприо. Похоже, он остался в школе, только чтобы подождать меня.

– Звучит так, будто ты даешь нам шанс, – он поднялся с места и сел на край стола. Я стала напротив, присев на край парты. Мы находились на расстояние вытянутой руки, но пропасть была намного глубже, а потому никто не решался прыгнуть, ведь риск упасть и разбить душу вдребезги был невероятно велик. Мы могли бы проложить мост, но материалов был недостаток, а договориться не знали как. Я не могла придумать, что ответить, а он, вероятно, как стоило продолжить. Мы слушали завывания ветра за окном, откуда ужасно сквозило, и тишина не могла быть ещё громче.

Мне стоило объясниться, извиниться, найти хоть какое-нибудь оправдание, от него я ждала лишь сочувствия и понимания, в котором нуждалась гораздо больше, нежели в немых упреках, к которым мысленно приготовилась. Слова грызли меня изнутри, словно кислотой выжигали признания, в которых я не была уверенна.

– Я понимаю, почему ты не хотела признаваться мне в своем настоящем возрасте, – Трой первым нарушил угнетающую тишину. Обращенные в пол глаза поднялись на мужчину, который хоть и оставался тем самым веселым парнем, с которым я провела лето, но в то же время казался незнакомцем. – Ты не хотела ничего разрушать. Боялась моей реакции и всё такое. Но, вот чем я озадачен… Разве это стоило многих усилий попрощаться?

– Я…

– Я знаю, что мы условились, что это останется не более, чем летней интрижкой, забавным приключением, которое мы будем помнить до конца своих дней, но… – Трой продолжал говорить, не дав мне и слова вставить. – Всё ведь было замечательно. Тебя испугали мои чувства? Признаюсь, я хотел тебе предложить…

– Трой! – я перебила его пламенную речь. Тишина была более кстати. Я почувствовала, как у меня заболела голова от всего этого речевого потока, что смывал всё на своем пути. – Это было не из-за тебя, – только и успела произнести, как он снова меня перебил.

– Это всё из-за этого парня? – Трой сократил между нами расстояние за доли секунды, схватив меня за локоть. Скорее всего, он не подразумевал ничего дурного, но я отшатнулась от него, совсем как от Норы, которая вчера всего лишь попыталась ко мне притронуться. Я не могла выносить больше никаких прикасаний, и мне самой это не так уж и нравилось. – Я видел, как он с тобой обращался и… Господи, это сделал он? – Трой аккуратно одними лишь подушечками пальцев притронулся к моей щеке, как у меня по коже прошелся рой мурашек. Глаза стали стеклянными. Я чувствовала унижение и стыд, хоть и должна была держать на лице маску непроницательности.

– Я с ним почти порвала, – я ещё больше втиснулась в парту в попытке попятиться назад, но расстояния между нами больше не было. И его пальцы гладили моё лицо, я ощущала их тепло на своей коже, улавливая запах знакомого парфюма. Это было своего рода насилие над моими чувствами.

– Что значит почти? – он посмотрел на меня с неким упреком, хоть и глаза по-прежнему оставались теплыми и добрыми. – Если это результат твоей попытки, то я…

– Перестань, – я убрала его теплую сухую ладонь от своего лица, которое и без того пылало красным от стыда. – Я полагала, этот разговор будет касаться только нас двоих, – я обошла мужчину, расположившись за партой. Он послушно сел рядом, словно так и должно было быть.

– Разве это не касается нас? – Трой снова указал на моё лицо. Следы жестоких ударов Джейка почти прошли, и к тому же я пыталась спрятать их, как могла, но все усилия сошли на нет. При хорошем свете, совсем вблизи к моему лицу, все его несовершенства были заметны даже самым невнимательным. – Как долго это продолжается?

– Трой, пожалуйста, – меня стало серьезно напрягать, в какое русло мы завели этот разговор. Мне хотелось исчезнуть, испариться, в конце концов, умереть, только бы не рассказывать Трою (чего я уж и представить не могла) о своих проблемах с Джейком, и как отчаянно я пыталась их решить.

– Кто-то ещё об этом знает? – он никак не унимался. И хоть забота его была искренней и, наверное, должна была мне льстить, но я не могла выносить этой пытки и секундой более. Мне в радость было бы забыть обо всем ужасе, который я испытала в последний раз, когда встречалась с Джейкобом с твердым намерением его бросить, но расспросы Троя возвращали меня к этому злополучному вечеру.

Я надеялась, мы всё наладим, условимся забыть о прошлом и попробуем пережить как-нибудь этот год, а затем будь что будет. Один год, и мы бы избавились от лишних условностей, вроде тех, в которых оказались пленниками. У меня было твердое намерение расстаться с Джейкобом, не щадя его чувств, подобно тому, как он не пощадил моих, и испытать удачу с Троем, новая встреча с которым, наверное, была знаком. Только этот наш разговор сводил меня с ума. Я уже не была столь уверена в своем не опрометчивом желании начать всё заново, ступив на шаткий мост нашего неуверенного положения, на котором уже удачно провалилась Делайт, подданная всеобщим насмешкам.