Текст книги "Shadow to my light (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Что вам нужно от меня? – мой голос звучал твердо, как сталь. В глазах уже собрались бусинки слёз, но моя решимость была рождена под его надменностью. Мужчина усмехнулся, напрасно считая, будто уже победил в нашем маленьком поединке за Крэйга. Он считал, будто видел меня насквозь. Такая милая из себя девушка, которая точно делает всё для того, чтобы прибрать к рукам его сына, которого сбила с толку своей наигранной простотой и глупостью. Я читала его по каждому движению рук и мимике лица. Он напрасно считал, что я так уж проста.

– Сначала присядь, – мужчина указал рукой на стул, который я отодвинула небрежным движением в сторону. Тяжело выдохнув, мне пришлось сделать то, что он просил. По крайней мере, пока что его условия не толкали меня на крайности, хоть и вызывали некий дискомфорт. – Ты должна уговорить Крэйга руководить моей компанией.

Другого и не стоило ожидать.

– Это всё? – я приподняла вопросительно брови. Того, что он попросил было уже слишком много. Все мои внутренности переворачивались в кипятке из бурлящей крови. Я чувствовала, как ногти впились в кожу, так сильно я сжала руки в кулаки. Я закусила щеки изнутри так сильно, что, казалось, ранки внутри моего рта заживут ещё не скоро.

– Нет. Сколько ты хочешь за это?

Нервный смешок вырвался из моего горла. Похоже, у этого человека не только проблемы с сердцем, но и с головой. Это даже звучало для меня смешно. Если бы Крэйг услышал этот разговор, то также незамедлительно безудержно захохотал.

– Вы отвратительный человек, – это всё, что я могла сказать. Слова эти были вполне обдуманны, решительны и могли бы послужить моим окончательным ответом. Я уже даже поднялась с места, слова так и рвались наружу, – Вы не стоите такого сына, как Крэйг. Мне искренне жаль, что вы не замечаете того, что теряете единственного близкого человека в жизни.

– Не нужно этих долгих тирад. Да или нет? – нетерпеливо крикнул мужчина. Его руки уже сжимали в руках простыни вдоль тела, и он выглядел изрядно побледневшим.

– Очевидно, что нет. До свидания, – я подошла быстрым шагом к двери и вышла, сопровождаемая проклятьями в собственный адрес. Похоже, в раю для меня точно места не найдется.

Мелкая морось, что встретила меня на улице, совсем не радовала. Я достала из кармана телефон, но он был бесполезен, ведь номера Крэйга у меня не было. Я могла лишь догадываться о том, что парень мог вернуться в гостиницу, где всё ещё оставались некоторые его вещи.

Чувство вины вернулось на свое место. Оно застряло внутри меня вместе с вопросом, сколько мистер Лэнгфилд был бы готов заплатить за мою «помощь»?

Я медленно шагала в нужном направлении. Держала в руках телефон, будто он мог позвонить в любую секунду, с высветившимся на экране именем парня. Я была не уверена, с чего было лучше начать разговор. «Привет, представляешь, твой отец предлагал мне деньги, чтобы я разрушила тебе жизнь» или лучше сразу начать с – «Мой брат – идиот». Чёрт, а если его вообще не было в гостинице, если Эйвери приняла его обратно? И ещё чертова дюжина «а что» и «а если».

Я уже была достаточно близко к отелю. Я остановилась, не спеша пересекать эту почти незаметную грань между сожалением и унижением. Вообще я не умела просить прощения, хотя стоило. Я должна была извиниться перед Дарси и Лавиной за свою отрешенность в последнее время. И перед Адамом за то, что никогда не пыталась понять, каково это жить с новой женой отца. И перед отцом, для которого я, может быть, была последней соломинкой в жизни.

Всю свою жизнь я извинялась бегло и совсем не искренне. По большей части я делала это лишь для того, чтобы сделать, а не из-за позывов совести, которая, кажется, лишь недавно родилась на почве моего подсознания. Мне стоило выпустить эту маленькую мисс наружу гораздо раньше.

В голове всё ещё свистел ветер, тот самый, что и раскрашивал щеки в красный. Я действительно испытывала сожаление перед Крэйгом, но ещё искренне понятия не имела, как нужно было говорить «прости». Так, чтобы от души и не для галочки. Так, чтобы и самой легче стало.

Через дорогу от себя я заметила маленький фургончик Дерека. Он смотрел на меня более озлобленно, чем прежде. Будто я ему жизнь сломала, разбила сердце, растоптала его трепетные ко мне чувства. Я показала ему средний палец. Он удивился, а затем отвернулся. Меня это лишь позабавило.

В эту же секунду телефон в моей руке завибрировал. Я снова забыла о том, что номер Крэйга не был вбит в память сим-карты, а потому расстроилась, завидев имя Дарси на экране.

– Привет, подружка. Как делишки? – голос девушки был веселым и бодрым. Она была в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать обо мне. Хоть у кого-то из нас день удался.

– Отлично, – соврала я, зашипев от боли, что пронзила мою щеку, к которой был прижат телефон. Как долго моё лицо будет напоминать гнилую грушу?

– Мы сможем встретиться вечером в «На углу»? У меня есть важные новости, – блондинка громко хохотнула. Я знала, что ей невтерпёж было даже сейчас рассказать мне всё и ей было неимоверно тяжело держать всё это внутри, но это должно было быть официально. Именно как Дарси нравится, чтобы всё внимание было приковано к ней.

– У меня вряд ли получится, – я повернулась лицом к большому стеклянному зданию, где меня могла ожидать очередная неудача, но кто знает.

– Свидание с Лэнгфилдом-младшим? – Она засмеялась ещё громче. Я закатила глаза, решив в этот раз оставить всё, как было, безо всяких объяснений, которые к тому же были бы всё равно не услышаны блондинкой. – Ладно, тогда скажу сейчас! Начну с неприятной новости – сегодня мне довелось забирать мистера Лэнгфилда (почему бы ей просто не называть его Крэйгом?) из полицейского участка. Он сказал мне, что это была нелепая случайность, и поклялся, что ты об этом знаешь (зачем тогда мне это рассказывать?). И приятные новости – я буду генеральным директором «ЛэнгфилдБукшелф» в Лондоне! – девушка закричала так громко, что я едва ли не оглохла.

– Прости, что ты сказала? В Лондоне? – я приставила указательный палец к свободному уху, перекрывая доступ уличного шума к моей голове, которая в тот же час начала кружиться.

– Да, в Лондон! Можешь себе представить?! – Дарси снова громко завизжала, наверняка чтобы оглушить меня окончательно. Но меня больше не беспокоил ни шум улицы, ни визжание подруги. Моё сердце покатилось вниз по тротуару, затем нетерпеливо выскочило на дорогу, попав под колеса одного из автомобилей, проезжающих мимо. – Айви! Айви, ты ещё здесь? Чёртов телефон…

– Да, я здесь. Я просто… Я правда удивлена, – из меня вырвался маленький нервный смешок, который очень легко можно было перепутать со всхлипом, который подходил к моему горлу, но я заталкивала его обратно, потому что не была чёртовой плаксой (или, по крайней мере, пыталась ею не быть). – Поздравляю! – наигранно весело произнесла я.

– Спасибо. Надеюсь, завтра у тебя получится встретиться с нами. Мистер Лэнгфилд занимает так много твоего времени, – девушка игриво хохотнула, но в этот раз я даже не обратила внимания на двусмысленность её фразы.

– Дарси, а где ты сейчас находишься? – вдруг спросила я, когда прислушавшись к заднему фону, что оттенял громкий голос подруги, распознала четкое «раз, два, три… раз». Я ощутила будто на меня снизошло озарение, и в голове даже немного просветлело, хоть и не настолько, чтобы я могла забыть о том, что Крэйг сделал самостоятельное решение, бросив меня на раздирание своему отцу.

– О, я в классе румбы. Посещаю занятия ещё с начала осени. Мне кажется, я говорила уже об этом, – голос девушки звучал тише, что означало лишь одно – она намеревалась обидеться на меня. Ненадолго, секунд на пятнадцать, как умеет только Дарси, из-за чего я и этому не придала значения.

– Ты можешь записать меня и мистера Лэнгфилда на несколько индивидуальных уроков? – спросила я. Мой план был не весьма обдуманным и по большей мере шатким, но меня едва ли не трясло от гениальности того, что пришло мне в голову. Чёрт, пора было с этим покончить. Мне нужно было отделить свою жизнь от его, будто от этого зависело всё. Я не хотела этого, но точно знала, что должна. Ещё больше я убедилась в этом после разговора с Дарси.

Больше не было даже никаких надежд на взаимность. Его внимание ко мне и забота оказались обычной вежливостью, к которой я не привыкла. Или это даже скорее была жалость, что ещё хуже. Каждый человек должен проявлять жалость лишь к себе. В моменты редкие, когда никого нет рядом. Это чувство нужно глубоко прятать внутри себя, закрывая щитом внутренней силы, что хоть может оказаться фальшью, но которая точно не даст никому сделать даже предположение о человеческой внутренней слабости. Проявляемая другими людьми жалость порождает ничтожность души не только в глазах других, но и в собственных.

Я бегло распрощалась с Дарси, едва ли она успела ответить мне неуверенным «да».

Я вихрем ворвалась в гостиницу. Наверное, мне крайне повезло, ведь девушка с рецепции, оглядывающая меня своим надменно презрительным взглядом, вместе с охранником разбирались с каким-то мелким воришкой, голос которого заполнял стеклянные стены почти что детским «Я больше не буду».

Я быстро прошмыгнула в лифт, оставшись незамеченной. Я отчетливо помнила номер комнаты Крэйга и этаж, что было даже странно. Я была не из тех людей, что запоминали мелочи, вроде этих, но что касалось Крэйга я помнила всё (кроме, конечно, того, что случилось, когда мы оба были раздавлены белыми дорожками).

Без всякого промедления я громко постучала в его дверь и стала дожидаться того, как он её также незамедлительно открыл бы. Но мне пришлось постучать ещё трижды, прежде чем это случилось.

– Я уснул, дожидаясь тебя, – двери мне открыл сонный парень, лениво почесывающий свой затылок. Крэйг был в одних лишь джинсах, его бледное тело было открыто моему взору. В горле пересохло, я чувствовала острую нехватку каких-либо слов, что затерялись среди лабиринта моих извилин.

Крэйг в удивлении уставился на меня, а я на его обнаженный торс. Это было неловко. Я вздрогнула, когда его пальцы схватили моё запястье, потянули податливое тело на себя, заставив перейти маленькую границу между нами. Я даже не заметила, как дверь захлопнулась за моей спиной.

Он коснулся сухой ладонью моей щеки. Было больно, но ещё больнее было смотреть ему в глаза. Я уже и забыла, что должна была ему сказать. Извиниться? Накричать? О чем-то сообщить? Да, я точно должна была сделать все это, но мой язык присох к нёбу.

– Чёрт, – я замотала головой, отталкивая парня от себя. Моя ладонь коснулась его груди, и меня ударило зарядом энергии. Затем я опустила в голову вниз, умоляя себя не смотреть на него до тех пор, пока хотя бы не окажусь на расстоянии вытянутой руки. – Так кого ты там ждал? – получилось слишком игриво. Мой голос определенно не слушался меня.

Крэйг усмехнулся, но затем стук в дверь стер улыбку с его лица. Мы продолжали стоять, глядя друг на друга. Я покачивалась на пятках, он спрятал руки в карманы джинсов. Кто-то настойчиво продолжал стучать.

– Может, ты откроешь дверь? – предложила я, с неуверенностью глядя на парня.

– Сейчас уйдут, – он невинно пожал плечами, а я сквозь пелену его обаяния и сексуальности учуяла что-то неладное в этом. Я дернулась вперед. Крэйг не успел перехватить меня, когда я открыла дверь перед девушкой в довольно вызывающем платье и раскрашенными в пошловато-красный цвет губами. Шубка из ненатурального, как и её грудь, розового меха спадала с плеч. Нарисованная родинка над губой жила своей отдельной жизнью. Черные волосы блестели от вылитого на них лака. Пахло от неё сигаретами.

Она лениво осматривала нас, не испытывая той неловкости, что прошибла меня насквозь. Крэйг ругнулся себе под нос, и до меня спустя лишь несколько секунд неловкой тишины между нами, наконец, дошло, кого он так долго дожидался.

– Вам придется доплатить мне за участие в групповом сексе, – первой нарушила молчание девушка. Крэйг хлопнул дверью перед самым её носом, пока она не успела произнести ещё хоть слово. Хотя этого было достаточно. Этого оказалось более чем достаточно.

========== 14. ==========

Мягкая кровать не казалась мне такой уж и удобной. Я чувствовала каждой мышцей своего тела пружины, что были надежно спрятаны под слоем выстиранных простыней, что пахли свежими яблоками, толстого одеяла, поверх которого я лежала и дрожала, и подушек, в которых тонула моя голова.

Глаза слипались. Я хотела спать, но стоило мне хотя бы попытаться, как множество голосов в одночасье начинали говорить, сливаться в единую мелодию, которая разве что только дразнила мой ум. Мои мозги продолжали работать, невзирая на ту усталость, что испытывало всё тело. Я пыталась уснуть, но вместо этого прислушивалась к тому, что было снаружи, а не внутри.

Я сжимала телефон в руке. Два процента зарядки, и он точно сдохнет. Мне даже было жаль, что я не могла вот так вот просто отключиться, уснуть без задних ног, видеть сладкие младенческие сны. Глаза закрывались, а голова продолжала гудеть.

На улице было темно, хоть и часы на экране выбивали уже шесть часов утра. Я распахнула покрасневшие от недосыпа глаза и снова начала прислушиваться к звукам. Крики в голове утихли, за дверью вроде бы тоже.

Я поднялась с постели. Холодный воздух сковывал тело всё сильнее и призывал вернуться в постель, накрыться одеялом и не совершать больше никаких глупостей. Я подошла к двери и прижалась к ней ухом. Нет, ни звука больше. Я больше не слышала ни «Прости», ни «Это не то, что ты подумала», ни даже «Айви, чёрт побери, скажи мне хоть слово».

Я закрылась в этой комнате совершенно случайно. Лишь потому, что мне некуда было деваться от Крэйга, который загородил дверь и моё сознание своим чёртовым необдуманным поступком. Я выпала в транс с той самой секунды, как он захлопнул дверь перед этой девушкой, схватил меня больно за плечи и начал что-то кричать в лицо. Помню, как я начала плакать, потому что боль прорезалась, как первые зубы младенца. Чувство непонятное мне самой начало выгрызать плоть изнутри, делая каждый вдох и выдох невероятно болезненными.

Не знаю, как вырвалась из цепких рук парня, но у меня это получилось. Я угодила из одной клетки в другую. Захлопнула перед ним дверь, точно так же, как он сделал с той девушкой. Мне не было его жаль, когда послышалось, как он упал. Мне стало страшно, когда он начал кричать, срывая горло. Сначала я и слов не слышала, только громкость его голоса, что был как взрывающий небо гром. Но когда ураган внутри меня поутих, я слушала тишину.

Наверное, он слышал мои шаги. Может быть, чувствовал. Хотя это навряд ли, потому что я не чувствовала его. У него же просто был очень чуткий слух и не более. Каждый раз, когда я оказывалась у двери, намереваясь открыть её, чтобы освободить себя из этого заточения, как тихий голос Крэйга, который теперь я слышала на удивление отчетливо и ясно, заставлял меня пятиться назад. «Айви, ты ведешь себя глупо» – и его глупая ухмылка даже сквозь стены доставала меня. «Айви, ты совсем как ребенок» – и его измученный взгляд прошибал меня, хоть его я и не видела его. «Айви, ты ведь понимаешь, что тебе придется отсюда выйти» – его высокомерие и самоуверенность ломали между нами барьеры, притрагиваясь ко всем моим внутренностям, раздавливая их.

Прислушиваясь к звукам за дверью в этот раз, я ничего не слышала. Я напрягла слух, но его голос не просачивался через дерево, что позволило мне вздохнуть с облегчением. И я аккуратно повернула крохотный ключ в замке, толкнула дверь, но… Ничего не произошло. Он сам запер меня.

Я начала толкать дверь, прислонившись к ней всем телом. Сил у меня и без того было слишком мало. Я билась беспомощно плечом, как рыба, оказавшаяся на суше. Из глаз снова прыснули слезы, и это уже перестало казаться нормальным.

– Ты думала, что я позволю тебе уйти, пока буду спать! – резко громкий голос Крэйга ударил по моей тишине. Я одним движением повернула ключ в обратную сторону и отпрянула от двери, словно меня током прошибло. Но я услышала, как парень прислонился к ней, прислушиваясь в этот раз к каждому движению, происходящему с этой стороны баррикады.

– Почему бы тебе просто не выпустить меня отсюда? Я проголодалась, – произнесла я, после чего закрыла рот обеими ладонями, ведь мой голос видоизменился под давлением внутреннего переживания. В глазах щипало, я начала громко шмыгать носом.

– Я закажу завтрак, – уже более спокойно и даже несколько заботливо ответил Крэйг. Его тело отлепилось от чёртовой двери. Спустя несколько секунд я услышала его голос снова, но в этот раз он обращался не ко мне. – Мне всё равно, что сейчас шесть утра! Я плачу вам деньги за удобства и сервис, поэтому в ваших же интересах принести чёртов завтрак в течение пятнадцати минут.

Затем он вернулся. Начал дёргать ручку, и когда обнаружил дверь закрытой, то хлопнул ладонью по ней, заставив меня содрогнуться.

– Айви, открой, пожалуйста, дверь, – он пытался быть терпеливее ко мне, но его внутренняя точка кипения заставляла всю эту чёртову комнату гореть в огне. Я снова подошла ближе, положила ладонь на ручку.

– Только если ты дашь мне уйти отсюда.

– Только после того, как мы поговорим.

Я повернула ключ, затем услышала, как он отодвинул что-то тяжелое от двери (наверное, это было кресло). Я открыла дверь, и его руки в ту же секунду поймали меня в свои крепкие объятия. Я могла сопротивляться, противиться ему, бороться дальше, но не делала этого, потому что едва на секунду закрыла глаза, все голоса разом утихли в моей голове.

– Давай просто притворимся, что всего этого не было, – моя голова лежала на его груди, его руки поглаживали мою спину. Я говорила тихо по мере сил, которые оставались в моем измученном, под тяжестью дня и последующей ночи, теле.

– Ладно. Хорошо. Как скажешь, – он тоже говорил шепотом, хоть его голос и восстановился и был полон прежнего звучания. Крэйг был спокоен. Его сердце не выбивалось из грудной клетки, стучало равномерно, как и должно быть. И его теплое дыхание напоминало морской бриз, который так приятно ласкал кожу. Каждая клетка моего тела чувствовала его, и с каждой секундой отпускать его было всё больнее.

– Тогда дай мне просто уйти, – попросила я. – Будем жить дальше, будто всего этого и не было, – я попыталась отстраниться от него, но затем его ладонь легла мне на затылок, вернув меня в прежнее положение. И мне стало тяжело дышать, потому что его запах был вокруг, и я не хотела больше вкушать его, пьянеть от него, сходить с ума. – Крэйг, пожалуйста, – взмолилась я.

Отдаленный стук в дверь разнял нас.

– Оставайся здесь, – сказал парень и скрылся из виду. Я медленно побрела к дивану, на котором одеяло ещё было теплым. Возле двери спальни заметила отодвинутое кресло, на журнальном столике стояла откупоренная бутылка вина, не выпитая даже до половины. Я взяла её и сделала два глотка, затем оставила в покое. На голодный желудок даже нескольких капель алкоголя хватило для того, чтобы голова слегка вскружилась. Я прилегла на диван. Звуки голосов обходили меня стороной. В моей голове, наконец, было тихо. Я на секунду прикрыла усталые глаза. А когда моя голова коснулась подушки, я уснула.

***

Я проснулась в большой кровати в спальне, накрытая теплым одеялом. Первым, что я увидела, открыв глаза, было лицо Крэйга. Он не спал, а лишь лежал, рассматривая меня, и улыбка озаряла его лицо, когда он заметил тень смущения в виде румянца на моих щеках.

– Перестань смотреть на меня. Это жутко, – сквозь зевок произнесла я. Перевернувшись на спину, я устремила глаза в потолок, хотя меня так и подстрекало изнутри, чтобы взглянуть на парня. Белый цвет, загрязненный темно-синим ночным светом из окна, не действовал на меня так безотказно, как шоколад его глаз. Моя голова снова начала заполняться картинками, потерянными в глубоком сне. Меня избили. Я была в полицейском участке. Адам забрал меня. Я вернулась за Крэйгом. За него внесла залог Дарси. Я пришла в отель. Крэйг заказал проститутку. Вот она – увлекательная жизнь Айви Грант.

– Твоё лицо напоминает заплесневелый хлеб, – сквозь добродушную улыбку произнес парень. Он тоже перевернулся на спину. Только сейчас я поняла, что мы лежали под одним одеялом. Мне стало жутко неловко, из-за чего я отодвинулась к краю, потянув за собой и одеяло. – Я не собирался к тебе приставать, но если у тебя есть опасения, что ты не можешь держать себя в руках, то…

– Идиот, – я потянула одеяло на себя, полностью стащив его с парня. Затем повернулась набок, закрыла глаза и надеялась уснуть снова, потому что просто-таки не могла перестать зевать, и мои глаза не совсем свыклись с темнотой, веки тяжелели и… Крэйг стащил с меня одеяло, бросив его на пол. Уснуть заново у меня не было даже шансов.

– Я намерен сделать кое-что для тебя, и у тебя даже нет права на возражения. Так что тебе лучше подняться самой, потому что когда я столкну тебя с кровати, тебе будет чертовски больно, – он стоял передо мной. В тех самых джинсах и с оголенным торсом. Он, наверное, стремился убить меня. Так, чтобы ни одного шанса на выживание. Чтобы я даже и подумать не могла о нормальной жизни.

– Почему ты просто не можешь оставить меня в покое? – спросила я, поднимаясь лениво с кровати. Крэйг промолчал, а мою голову молнией пронзила мысль о том, что это я не могла оставить его в покое.

Моё лицо стало желтым, как переспелая груша, и выглядела я довольно-таки ужасно. Крэйг дал мне свою толстовку (точнее, он приказал мне её надеть), и сам накинул мне на голову капюшон, под которым покоилась ещё и его чёрная кепка. Королевой красоты меня с трудом можно было назвать, но, по крайней мере, таким образом мы хоть немного спрятали моё лицо, закончив эту маскировку ещё и очками с прозрачными стеклами (солнцезащитные очки зимой точно вызвали бы подозрения).

– Мне кажется, будто все смотрят на меня, – фыркнула я, когда мы всего лишь перешли дорогу, направляясь в неизвестном направлении.

– Ты выглядишь слишком ужасно, чтобы кто-либо обратил на тебя внимание, – холодная ладонь Крэйга обхватила мою, он вел меня за собой.

– Почему ты решил занять место своего отца? – это было совсем неуместно напоминать о мистере Лэнгфилде, когда Крэйг был в хорошем расположении духа, да ещё и хотел меня чем-то удивить. Но я хотела это знать, и после всего случившегося я меньше всего боялась ранить какие-то потайные чувства парня.

– Ты имеешь что-то против этого? – он даже не посмотрел на меня, но я заметила, как Крэйг нахмурился. Его ладонь сильнее сжала мою, намеренно ли он это сделал?

– Я думала, что твоя проблема в том, что ты не хочешь этого, и я вроде как пыталась помочь тебе с этим…

– Спасибо, больше у меня с этим нет проблем, – я почувствовала, как его хватка ослабла, потому что он отпустил меня, спрятав обе руки в карманы. – Айви, что, чёрт побери, не так с тобой? Почему ты не можешь забыть обо всем этом дерьме хотя бы на минуту? Хотя бы сделай вид, что тебя не беспокоят все беды этого мира и подари мне немного удовольствия от времяпровождения с тобой. Кстати, мы пришли, – Крэйг остановился. Мы даже и квартала не прошли, всего-то обошли один дом, как перед нами развернулся парк развлечений, сияющий яркими огнями, который и вправду одним своим видом призывал сделать то, о чем меня просил Крэйг.

– Ладно, прости. Это не моё дело, – угрюмо произнесла я и уже подалась вперед. Стоило мне ступить лишь шаг на проезжую часть дороги, как передо мной на огромной скорости пронесся красный автомобиль.

– Боже, с тобой не соскучишься, – парень потянул меня за капюшон назад. Затем его рука удобно расположилась на моем плече. Я решила расслабиться точно так же, как это сделал Крэйг. Мне действительно это не помешало бы. Перед тем как встретить рассвет, нужно ещё прожить день. Он может быть сложным, но запоминается лишь его окончание, залитое розовым закатом. Мы должны были сделать последние наши дни действительно памятными.

Когда я была маленькой, мы с семьей ходили сюда. Не так часто, как хотелось бы, но трижды в год точно. Каждый из этих дней запомнился мне, как один. Мама вела меня за руку, но я всё время норовила сесть на папину шею. Мама не разрешала ему позволять мне, твердила, что это меня лишь разбалует, но он поднимал меня на руки и садил. Тогда мама вела за руку упрямого Адама, который вечно был чем-то недоволен. Он немного расслаблялся, когда ему давали в руки огромную розовую вату. Ещё его лицо озарялось лучами едва заметного счастья, когда отец шел с ним в тир или в комнату ужасов. Я отчаянно хотела пойти с ними, иногда даже сопротивлялась, но мама вела меня на чёртово колесо обозрения или на глупых пони. У неё всегда хватало на меня терпения, несмотря ни на что. Я жутко злилась первые секунд тридцать, потому что не понимала, насколько дорогими были редкие минуты уединения отца с сыном. После нашей недолгой разлуки Адам обязательно возвращался с игрушкой в руках, которую отдавал мне безо всяких долгих уговоров. Просто так. Я принимала это, как должное, и даже никогда не благодарила брата. И прежде чем вернуться домой, мы обязательно покупали запеченные в карамели яблоки, которые я не ела, наверное, сотню лет.

Я не ценила всего этого, как и других приятных мелочей. Это были ещё те золотые деньки, которые я, к сожалению, никогда не смогу вернуть обратно. Кто бы мог подумать, что мама так рано уйдет из жизни. Или что отец так и не оправится после её смерти. Или что Адам заведет собственную семью, где он сможет собрать новый пазл своей идеальной жизни.

Для меня настало время творить свою историю, но я всё время зачеркивала строки, что выплывали из моей головы, потому что все они казались неподходящими. Я вырывала лист за листом, не замечая того, как дни жизни медленно уходили из-под носа, а у меня даже не было цели, к которой я должна была стремиться.

Я пыталась не думать обо всем этом, а просто прожить тот вечер с Крэйгом. Я ощутила острую необходимость запомнить наизусть каждое его слово, запечатлеть в памяти каждую улыбку и каждое движение. Я искренне хотела, чтобы этот вечер стал одним из тех, которые я помнила бы достаточно долго и который стал бы именно тем, который я прожила.

Вокруг всё светилось. Пестрые огоньки разрезали ночную мглу, создавая волшебство. Странно, как совсем немного света на фоне тьмы уже создает такой маленький уют внутри. Совсем скоро должны были зажечься рождественские огни, которым предшествовал свет хелловинских свечей. Красный зажигается в День святого Валентина, зеленый – в День святого Патрика. Совсем немного света в холодный зимний вечер никогда не было лишним.

Вокруг играла веселая музыка. Совсем легкая, которая даже не задерживалась на слуху, а, скорее, служила ещё одним напоминаем о непринужденности этого места. Я чувствовала сладкий запах, от которого у меня сводило желудок, так сильно я хотела перепробовать всё. Вкус растопленного сахара был на кончике языка. Мне казалось, что я не смогу и секундой больше терпеть, если мне в рот не положат хотя бы какую-то чёртову карамельку.

Дети гуляли с родителями. Ещё одно напоминание о прекрасных ушедших днях. Я смотрела на них и скорее чувствовала приятное послевкусие тех дней, что я смутно помнила, но вовсе не горькость от их неповторимости.

Также я наблюдала за группами подростков, которые громко смеялись, пряча бутылки с пивом от глаз окружающих. Самый чудный возраст для того, чтобы создавать иллюзии, которые растворятся ближе к двадцати четырем, когда тебя бросит любимый человек, ты бросишь свою семью, а любимая работа станет невыносимым адом. Гораздо приятнее прятать пиво и думать, что ты одурачиваешь общество своим фальшивым удостоверением личности.

Ещё я замечала влюбленные пары, которые шли за руку, имея при этом тошнотворно милый вид. Наверное, это синдром пострасставания на меня так действовал, в обратном случае я бы не заостряла на них внимания вовсе.

– Тебе здесь нравится? – спросил у меня парень, толкнув легонько в бок, когда я как раз наблюдала за парой стариков, что держали в руках полароидные снимки, на которых, скорее всего, были запечатлены они сами.

– Да, но мне понравится здесь ещё больше, если ты купишь мне поесть.

– Не хочешь поговорить о…

– Нет, мне на самом деле всё равно. Я хочу есть, – я вызвала на лице парня улыбку. Несколько часов назад я хотела с ним поговорить. Меня беспокоило и одновременно пугало множество вещей, но когда мы оказались среди всех этих огней, я хотела лишь потеряться в них, как маленькая.

Между мной и Крэйгом не было никаких преград. Мы вели себя непринужденно. Глупые шутки и заразительный смех. Мы вели себя, как двое подростков то и дело, что дурачась. Мы пошли в комнату страха, где я сжимала обеими ладонями руку парня. Он не сказал и слова, но я заметила, как его ладонь оттекла. Мне правда было жутковато, хоть и осознание того, что меня окружала бутафория, совсем не спасало. Такого рода искусственный страх побуждает по большей мере внутри человека животные рефлексы, потому что голова совсем не забита мыслями что, почему и как, просто хочется кричать, бежать, прятаться, может, даже плакать, но совершенно не впадать в долгие страдальческие размышления.

В тире Крэйг выиграл для меня большого медведя, которого затем я волочила за собой. Заметив, как его приз собирает дорожную пыль, парень резко выхватил у меня из рук свой подарок и закинул себе на плечи.

– Прости, но вас двоих я точно не подниму, – с ироничной улыбкой на лице произнес Крэйг.

– Могу заметить, что тебе и это дается с трудом, – хмыкнула я в ответ. – Смотри, американские горки! – я быстрым шагом направилась в сторону развлечения, что нагоняло на меня кроткий страх, но которое, я точно знала, освежит мне мозги.

Нашего милого плюшевого друга пришлось оставить. Крэйг пообещал ему вернуться и даже поцеловал нежно в лоб, словно медведь этот и, правда, уже готов был проронить слезу от предстоящей разлуки.

– Может, ты все-таки останешься внизу, пока мы…

Я крепко держала его за руку, когда мои глаза были крепко закрыты, а губы стиснуты в полоску. Ветер, играющий с волосами, бил беспощадно в лицо. Мне это нравилось. Ещё больше мне понравилось на самом пике открыть рот и освободить себя в диком крике.

Мы остановились всего секунд на десять. Я обратила свой взгляд на Крэйга. Он смотрел на меня в ответ. Не только мы остановились на секунду, но и весь мир. Я заметила в его взгляде нечто такое, что заставило меня почувствовать, как изнутри меня пробивается нечто чужеродное, иное, не присущее мне, живое чувство. Он смотрел на меня так, словно я и была всем миром. Я могу ошибаться и сейчас, но это не было иллюзией. Я точно могла ощутить ту крепкую нить между нами, которая соединяла нас, причиняя необратимую боль при каждом отклонении друг от друга.