Текст книги "Shadow to my light (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– С тех пор, как вы расстались был ли хоть один день, когда ты не звонил ей? – я посчитала лучшим вновь обрести серьезность в разговоре с человеком, что пусть и приютил меня, но похоже, что теперь жалел об этом. Он посмотрел на меня, как на идиотку. Я вздохнула, сделав шаг навстречу ему, пока не упала рядом на диване.

– Не звони ей. День или два, и я даю гарантию, что она сама наберет твой номер.

Крэйг опустил глаза на свой телефон, который лежал в его руке, и положил его рядом с бутылкой. Затем он качнул головой, усмехнувшись, чего я совсем не поняла. Мы продолжали сидеть молча, и я не знала, стоит ли прерывать это молчание. Когда это стало слишком неловко для меня, невыносимо неловко, я поднялась с места, чтобы удалиться в спальню.

– Нет, подожди, – он схватил меня за запястье и заставил упасть обратно. – Поговори со мной. Мне немного от этого легче.

– Мне кажется, тебе легче от осознания того, что кому-то может быть хуже.

========== 3. ==========

Мягкая кровать начала казаться мне не такой уж и удобной. Полночи я ворочалась не в силах уснуть, но когда всё же погрузилась в темноту, что не пропускала сквозь себя и капли света, это длилось недолго. Как только лучи позднего осеннего солнца остановились напротив моего окна, я невольно открыла глаза. Моё лицо впечаталось в мягкую подушку. Я сделала попытку пошевелиться, но скоро поняла, что застряла в коконе из одеяла. Поэтому я не спешила. Я просто смотрела прямо в большое панорамное окно, из которого было видно город. Издалека виднелся Клифтонский мост, что с этого ракурса казался подвешенным в воздухе. Вокруг него голые деревья, что будто обнимали его, закрывая собой вид на жизнь, что кипела между узких улиц. За мостом простиралась другая часть города, в которой мне приходится лишь изредка бывать… Или нет. Приподнявшись немного на локтях, я подметила, что смотрела на мост с какой-то новой стороны. Я начала поворачивать шею влево и вправо, словно пытливая птичка, но что-то мне казалось не таким, как прежде.

Впрочем, мне могло это лишь казаться. Все ещё находясь в подозрении к собственным ощущениям, я размотала кокон из одеяла и лениво поднялась с кровати. Мои ноги погрузли в мягком ворсистом белом ковре, которого раньше никогда не было в моей комнате. Я подняла глаза вверх, чтобы обнаружить себя не в своей спальне.

Первое, что мне пришло в голову сделать, это проверить, одета ли я. После того, как я обнаружила себя в одном нижнем белье, то бросила взгляд на кровать, нет ли там кого. Мои худшие опасения не оправдались. Вторая сторона кровати даже не была помята, на ней не было никаких больше человеческих следов.

Память вернулась ко мне слишком быстро. Мы с Крэйгом долго сидели у камина и грели друг друга теплыми воспоминаниями о детстве. Я надеялась, что он расскажет мне хотя бы немного о своей жене, я буквально сгорала от любопытства, но он не произнес ни одного слова, что могло бы к ней отнестись. Мне понравилось говорить с ним. Пусть это не было привычным мне излиянием своей души, но это был приятный разговор, в ходе которого я ни разу не омрачилась из-за мыслей о Дереке.

Мрак нашел меня, когда я закрыла за собой двери, разделась, залезла под холодное одеяло и начала пялиться в большое окно. Я не могла приказать своей голове не думать о том, как в эту же секунду Дерек находился в другой части города, прижимая во сне свою любимую девушку, пока я была в этом чёртовом отеле с незнакомым мне человеком, который сделал мне услугу, разрешив остаться здесь на ночь. Я чувствовала себя потерянной, безнадежной и утратившей веру во что-либо святое. Иногда уходя, люди забирают не только вещи, но и частички душ. В ту ночь я задумалась о том, не забрал ли Дерек всю меня?

Переодевшись в ту одежду, в которой я была накануне, я аккуратно выглянула из-за двери, не спеша выходить из комнаты. Прежде я простояла минут пять, прижавшись ухом к двери, но не услышала и звука, что свидетельствовал бы о том, что Крэйг уже проснулся. Выглядывая из-за двери, я ожидала найти парня спящим на диване, чтобы пройти мимо него незамеченной и покинуть отель с хорошими воспоминания, что к вечеру уже напоминали бы мне лишь сон и не более.

Но на диване никого не было. Я вышла, приоткрыв двери шире. Разбросанные вещи. Выпитая до дна бутылка коньяка (похоже, оставшись наедине с собой, ему тоже было несладко) стояла на столе. На цыпочках, словно кто-то мог услышать мои шаги по ковру, да и к тому же в теплых шерстяных носках, я подошла к ванной комнате. Прислонилась к дверям, но не услышала звуков воды. Куда он, чёрт побери, делся?

И что мне теперь делать? Куда звонить или писать? Кому стоит сообщить об этом? Этот случай я даже никогда не рассматривала, как одно из непредвиденных обстоятельств, которое могло вообще произойти в моей жизни. В принципе, поцелуй на камеру с мистером Макдэниелом я тоже не планировала.

Единственное, в чем мне повезло, так это в том, что это было воскресенье. Я никуда не спешила. И в этот раз навряд ли согласилась бы на предложение Дарси пойти в клуб «совсем ненадолго».

Я села на диван. Всегда лучше думать сидя. А ещё самые лучшие мысли приходят, когда в руках большой пакет с чипсами и газировка. И любимый человек рядом на диване. Ладно, кого я обманываю, тогда вовсе думать ни о чем не хочется.

Задницей я почувствовала, как села на что-то. В итоге я достала из-под себя ключ-карту и маленькую записку, где широким едва ли понятным почерком (будет уместнее сказать) было нацарапано:

«Это мой номер телефона на случай, если возникнут какие-то проблемы. Крэйг».

Господи, пожалуйста, лишь бы у этого человека, полного недостатков, всё было хорошо. Я схватила ключ-карту, словно спасательный канат. Не выпуская его из рук, надела пальто, записку бросила в карман, вряд ли она понадобилась бы мне, но жизнь бывает непредсказуема.

Я заперла двери на ключ и даже дернула ручку, чтобы убедиться, что всё в порядке. Проверила, на месте ли телефон. Достала его, чтобы обнаружить, что он был выключен ещё с тех пор, как я хотела избежать Люка. Вот чёрт!

Я принялась просматривать пропущенные звонки и сообщения, пока спускалась в пустом лифте вниз. Пять пропущенных звонков от Дарси сегодня утром и ещё два вчера вечером. Три пропущенных от Лавины.

Подняла глаза я, лишь когда подошла к стойке администратора, что находилась у выхода. Женщина смерила меня высокомерным взглядом. Я смотрела ей прямо в глаза в ответ, но она всё равно не отводила взгляда. И тогда я распознала этот взгляд, от чего у меня просто лицо перекосило. Она смотрела на меня точно, как на шлюху.

– У Вас на шее большое синее пятно, – отметила я, оторвав её взгляд от себя. Женщина вмиг покраснела, начав водить ладонью по шее, пока я с широкой самодовольной улыбкой на лице развернулась и ушла, приковав свой взгляд к экрану телефона.

Ещё пять пропущенных от Адама утром, которому, скорее всего, уже позвонили из больницы и сообщили об исчезновении отца. Тринадцать пропущенных от Люка.

На улице оказалось холодно. Мои пальцы сразу же замерзли, и запах свежезаваренного кофе, что повис в воздухе, повлек меня к себе.

Тем временем я открыла и начала просматривать сообщение, которое было только одно. Очереди возле маленького фургончика, где продавали кофе, не было, но я замерла на месте. Окоченевшие от холода пальцы перестали прикасаться к экрану, а рот приоткрылся в изумлении. Сообщение исходило из номера Люка:

«Я знаю, что это была ты».

– Айви? – знакомый голос отвлек меня. Я сразу же подняла глаза, всё ещё не находя сил произнести хоть слово из-за внутреннего поражения, как просто выпала из одного потрясения в другое. – Ты выходила из этого отеля? – похоже, Дерек выглядел не менее озадаченно, чем я.

Дерек работал и раньше баристой. Так мы с ним и познакомились. Тогда он работал в одной кофейне, куда мы часто приходили во время обеденного перерыва. Лишь после разрыва Дерека со мной мы сменили место своего положения, чтобы «он не мозолил мне глаза», как сказала Дарси, хоть Дерек не работал в той кофейне уже несколько месяцев.

Последние месяца два Дерек вообще нигде не работал. Он сам уволился с работы, проводил дни напролет дома, отдаляясь от меня всё больше. Парень постоянно твердил, что хочет, чтобы я была с ним, но я не могла бросить работу так же, как он, хотя бы потому, что именно на мне теперь лежала ответственность за наше совместное проживание. Я за свои деньги покупала продукты, платила аренду квартиры, оплачивала счета и прочее. Честно говоря, я и не думала упрекать Дерека в его бездеятельности, но не сказать, что меня это не выводило из себя. Он просто погрузился в депрессию, а я должна была подставить ему своё плечо. Как бы я не пыталась это сделать, моё плечо оказалось слишком слабым.

В тот вечер, что оказался для нас последним, я сказала ему, что иду на вечеринку в честь дня рождения Дарси. Она и его пригласила, но Дерек отказался ещё прежде, чем я успела ему предложить. Я одевалась и красилась, пока он в это время лежал на диване, в пятый раз перечитывая «Над пропастью во ржи» (похоже, эта книга ещё больше нагоняла на него грусти, но где бы я её не прятала, он везде её находил, или же шел в книжный и брал новый экземпляр). Мне было не по себе. Я не хотела идти без Дерека. Мы встречались четыре года и не было ещё мероприятия, куда мы ходили бы по отдельности, но я не могла не пойти из-за Дарси.

– Я хочу, чтобы ты осталась сегодня со мной. Если ты пойдешь, то между нами всё кончено, – внезапно заявил Дерек. Моя рука, подкрашивающая в эту секунду ресницы, замерла на месте. Я посмотрела через зеркало на отражение парня, который по-прежнему сидел на диване, придерживая пальцем место в книге, где он остановился в чтении.

– Я не могу не пойти, милый, – глупая улыбка озарила моё лицо, когда я повернулась к нему. У меня было ощущение, будто я говорила с маленьким ребенком, которого не могла взять с собой на серьезное мероприятие. – Нас будет всего трое, тебе не о чем беспокоиться. Трой тоже не может прийти, они так и не нашли няньку для Уолтера, – я глупо хихикнула, словно это и правда было смешно. Но это вовсе не вызвало улыбки на лице Дерека. Его лицо всё ещё оставалось непроницаемым.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – продолжил настаивать он. Я тяжело выдохнула, закрыв глаза, чтобы перевести дыхание. Это уже перешло все рамки.

– Дерек, Лавина и Дарси – мои единственные подруги, и они никогда не подводили меня. Я не хочу потерять их лишь из-за твоего минутного помутнения, – я пыталась звучать как можно мягче, но выражение на лице Дерека наконец поменялось. На гладком лбу проступили складки, губы искривились, их уголки упали вниз, а глаза стали холодными, точно как льдинки.

– Как знаешь, – только и сказал парень, вернувшись к чтению этой глупой книги.

Я продолжила краситься, но на душе у меня было смутно. Это был первый раз, когда между нами выросла стена недопонимания, и я до сих пор не могу понять почему.

Я вернулась ближе к утру. Другого нельзя было ожидать, если находишься в компании Дарси, но я и забыла о нашей размолвке с Дереком. Я упала на кровать и уснула. Проснувшись ближе к вечеру следующего дня, я не обнаружила парня в квартире. Не обнаружила его вещей. И не обнаружила даже записки, где он сообщил бы мне о своем уходе. Осталась лишь потертая книжица бессмертного Сэлинджера, которую он оставил и которую я перечитывала с того момента вот уже четыре месяца подряд.

Дерек сообщил мне о том, что нам стоит расстаться, спустя три дня, ответив на один из моих настойчивых звонков. Ни одного ответа на сотни «почему» и «зачем». Это не остановило меня от звонков ночью, когда я совсем пьяная, и днем, когда мне нужна была его помощь. Стена не разрушалась, но я питалась пустой надеждой, что Дерек оставался моим. Теперь же у меня нет и этой надежды.

– Да, я выходила из этого отеля, – я начала активно кивать головой из-за взволнованности, что так и проступала наружу. Спрятала телефон в карман. К чёрту весь мир, мне нужен только этот человек. Я осмелилась посмотреть в глаза парню, но заметила в его взгляде то же, что и в той не весьма профессиональной девушки с администрации отеля.

– Это не то, о чем ты подумал, – я толкнула, что было силы, парня в плечо, от чего он даже немного пошатнулся на месте. На его губах застыла неловкая улыбка, теплая. Не могла не улыбнуться в ответ. – Можешь сделать мне латте с ореховым сиропом?

– Я помню, – ответил Дерек, после чего начал заниматься своей работой. Дерек очень изменился, прежде всего внешне, после того, как мы перестали встречаться. Он отрастил волосы до плеч, перестал бриться, оставляя на лице не полноценную бороду, а лишь небрежную щетину, исхудал немного, начал носить кольца, что лишь теперь я заметила на его тонких пальцах. – Я вчера виделся с твоим отцом, – осторожно произнес парень, не отрываясь от работы. Мне стало не так уж и весело. Я подумала о том, что прежде чем прийти домой, мне стоило бы набрать номер Адама и обсудить с ним это.

– Знаю, я тоже виделась с ним вчера, – я начала осматриваться вокруг лишь потому, что мне было стыдно смотреть Дереку в глаза. Я могла лишь представить, что мой отец мог наговорить ему, после того, как парень сообщил ему о том, что мы больше не вместе.

– Разговор был не весьма приятным. И к тому же я никогда не нравился твоему отцу и до этого, но вчера, – его лицо застыло от ужаса тех слов, которыми мой отец бил его. Я сама невольно содрогнулась лишь от мысли об этом. – Зато теперь я знаю всё, что он обо мне думал всё это время, – хмыкнул парень, протягивая мне картонный стаканчик с кофе.

– Мне так жаль, – пальцы начало жечь, но терпимо. – Ты же знаешь, что он наговорил всё это не со злости, – я жалостливо посмотрела на Дерека, словно это должно было растопить лёд его нелюбви ко мне. Только после вчерашнего он должен испытывать ко мне ещё большее отвращение, и если он его всё же чувствовал, то я не осуждаю его.

– Денег не надо, – сказал парень, когда одна моя рука утонула в безразмерном кармане, где и осталась. – И всё нормально. Не стоит беспокоиться. Всё уже в прошлом, – он улыбнулся, а я не могла и пошевелиться от последних произнесенных им слов. Всё в прошлом? Абсолютно всё? Он не оставляет мне даже попытки вернуть всё обратно?

– Я хочу отдать тебе ключи, которые отец забрал у тебя, – я снова глупо улыбнулась в ответ. Взяв стаканчик в другую ладонь, я принялась рыться в карманах. Нет, не всё ещё в прошлом. Я ещё могу что-то изменить, я ещё могу…

– Нет, не надо, – Дерек остановил меня, схватив за локоть. Я подняла на него глаза. Какие же они безжалостно холодные. Нет, он больше никогда не полюбит меня.

– Прости. Ты прав. Так будет лучше, – я сделала шаг назад, но ещё не собиралась уходить. Ключей не было. Была только моя связка, но те, которые я забрала вчера у отца, я, кажется, потеряла. Похоже, что вчера я потеряла не только ключи. – Спасибо за кофе, – я подняла стаканчик вверх в знак прощания.

Я развернулась и перебежала дорогу, как только заметила зеленый свет, и свернула на первом же повороте. Выбросив стаканчик с кофе, я не почувствовала облегчения. Горло сдавливал ком размером с планету Земля, но я продолжала бормотать себе тихо под нос одно – «Айви, не вздумай плакать».

Вдох-выдох. Сосчитала до пяти. Это только начало чёртова дня.

Я не до конца успокоилась, даже когда уже поднималась по лестнице к своей квартире. Адам не брал трубку, а я пропускала вызовы Дарси. Я не хотела говорить ни с ней, ни с кем-либо ещё. Но кроме неё мне больше никто не звонил, поэтому пропускала я только её вызовы.

Я еле плелась по лестнице вверх. Остановившись напротив своих дверей, я начала искать ключи. Мне срочно нужно купить новое пальто с карманами, в которых можно будет поместить ключи и телефон, а не кучу барахла, которое будет скапливаться там, как в мусорном ведре. Долгие поиски чёртовых ключей разозлили меня ещё больше, я едва ли не рычала от злости.

– Чем-то помочь? – голос мистера Макдэниелса сработал на меня, как дым на пожарную сигнализацию. Только его сейчас здесь не хватало. Я очень вовремя нашла ключи, подхватив их обеими пальцами.

– Нет, всё в порядке, – с глуповатой улыбкой на лице ответила я. Руки дрожали, я не могла сунуть чёртов ключ в скважину.

Но он не послушал меня. Всё та же наглая пошлая ухмылка украшала его лицо. Его ладонь ненавязчиво коснулась моей, ловко выхватив ключ. Раз-два, и я услышала, как щелкнул замок. Среди других звуков мне удалось различить только вой ветра за окном и собственное сердцебиение. Слишком неловко. Почему именно сегодня? Почему именно сейчас?

– То, что произошло, в ту ночь… – начал говорить он. Мужчина заслонил собой двери, просто-таки заставив меня обратить на него внимание.

– Подождите, разве было что-то больше поцелуя? – я резко перебила его. Сердце начало колотиться, как бешеное, кровь вскипела, нервы были на взводе. У меня буквально пересохло во рту.

– Тише, – он приставил к моим губам палец, что смутило меня ещё больше. Мои глаза свелись вместе к его чёртову пальцу. Мне стало тяжело дышать, поэтому я пыталась дышать через рот, издавая громкие выдохи, что повисли между нами. – Конечно же, ничего больше не было. Но моей жене не стоит знать и об этом, ладно?

Я молча кивнула ему в ответ. Я чувствовала, как отвязывала от себя один камень, но не вздымалась от этого вверх. По крайней мере, мне стало хотя бы немного легче от того, что наши мысли сошлись. Мы оба хотели забыть об этом.

– Если бы я был также пьян, как и ты, то, наверное, последствия были бы гораздо масштабнее, – шепнул мне на ухо мистер Макдэниелс, когда обходил меня.

Я прислонилась лбом к двери, когда услышала его отдаляющиеся шаги. Плохой день. Очень плохой день. Я могла только представить, что ждало меня дома. Странно, но у меня ещё оставалась надежда, что отец не сбежал по пожарной лестнице или не вздумал вовсе выпрыгнуть из окна. Хотя нет, проходя мимо окон своей квартиры, я не заметила кровавых следов.

Я закрывала за собой двери и начала прислушиваться, есть ли в этом доме жизнь. Я услышала приглушенный звук телевизора и мужской храп, доносящийся из маленькой гостиной. В воздухе я даже уловила приятные запахи чего-то жареного и вкусного.

Отец развалился на маленьком пышном красном диване, его ноги свисали с поручней. Он накрылся пледом, который, похоже, достал из шкафа. На низком деревянном столике стояла большая миска с картошкой фри, наполовину пустая. Я бросила себе в рот одну, и она буквально растаяла во рту, так сильно я проголодалась. Взяв охапку, я набила ими свой рот. Холодной картошка показалась мне не такой вкусной, но это совсем не тот случай, когда мне приходилось выбирать.

На диване совсем не было места, но я всё же умудрилась примоститься как-то, отодвинув папины ноги к самой спинке дивана. Поставив миску с картофелем себе на колени, я принялась горстями есть его. Я заметила на столе открытую книгу. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи». Похоже, я оказалась над обычной пропастью. Холдену Колфилду повезло, что он навсегда остался подростком. Взрослая жизнь – это вдвойне больше дерьма.

Я уже потянулась, чтобы взять книгу в свои перепачканные жиром руки, как почувствовала, что отец, словно большой медведь, начал переворачиваться набок, кряхтя при этом, как совсем старый медведь.

– Моя малютка наконец-то вернулась домой, – его басистый голос звучал ещё более строго, когда был охрипшим от сонливости. Я повернула голову, глаза отца всё ещё были закрыты, но губы растянулись в благоприятной улыбке. Хотя бы он сегодня меня не беспокоит. – Уже успела нажаловаться на меня Адаму?

– Нет, я ещё с ним даже не говорила, – я поставила картошку обратно на стол. Когда отец перевернулся на бок, места на диване стало немного больше, я подвинулась к нему ближе, оперлась, почти что легла на него. Так приятно чувствовать под собой опору.

– Вот и не стоит говорить ему, что видела меня, – отец открыл глаза и начал смотреть на меня в упор. Кажется, глаза не выглядели больше помутневшими, пусть и опухлость вокруг свидетельствовала о его болезни.

– Папа, ты ведешь себя, как ребенок. Адам желает тебе только лучшего, – я пыталась убедить его скорее в том, в чем меня убедил сам Адам.

– Твой брат и понятия не имеет, что мне нужно, – глаза отца снова блеснули от слез, когда он начал изучать моё лицо. – Всё, что мне нужно, это покой. Это то, что вам с братом нужно, наконец, понять.

– Если мы оставим тебя в покое, то ты умрешь. Ты уже на пороге смерти, – я подняла голову с его бедра, на котором так удобно разместилась. – Ты нужен нам. Мне так точно, – упрямо заявила я. И слезы всё же прыснули из его глаз. Он приподнялся вверх, чтобы его глаза были на уровне моих. Подняв затем их вверх, он, наверное, подумал, что слезы забегут обратно, но это никогда не работает. – Пожалуйста, пап, – я сжала его ладонь в своей.

Он снова заглянул в мои глаза. Это был долгий, испытывающий взгляд. Он будто и сам не верил, что кто-то мог нуждаться в нем, когда единственный человек, в котором нуждался он, умер. Но я смотрела на него сквозь всё это. Я видела не человека, потерявшего веру, надежду, но сохранившего при этом море любви (в котором медленно тонул), а своего милого папочку. Я видела мужчину, что возвращался уставшим очень поздно с работы, но всё равно шел читать нам перед сном сказки. Затем он шел есть еду, разогретую мамой, наверное, в сотый раз. Не успев уснуть, я выбегала, садилась ему на колено и много-много говорила о прошедшем дне. А папа только постоянно спрашивал, всё ещё ли Адам обижается на него. К сожалению, ответ всегда был одинаковым. Затем мама отводила меня спать. Включала мне ночник и уходила. По мере взросления, ничего не менялось. Я всё ещё много болтала, когда отец приходил с работы, но он больше не спрашивал, обижается ли на него Адам, потому что, будучи старше на семь лет, он уже учился в то время в колледже, возвращаясь домой лишь изредка на каникулы.

Мне было восемнадцать, когда мама умерла. Это было неожиданно для всех нас. Она умерла от пневмонии. Постоянно твердила, что нам не о чем беспокоиться, это обычная простуда, но дела шли всё хуже и хуже. Я была в то время в колледже, папа – на работе. За ней некому было даже присматривать, хоть она всё время утверждала, что ей всё равно.

Отец винил в случившемся себя. Он работал доктором, спасал другие человеческие жизни, но не смог спасти самую родную. После похорон матери он исчез на два месяца. Никто не знал, где он. Я хотела сообщить в полицию, но Адам сказал, что этого не стоит делать. И когда он вернулся, то всё это началось. Его жизнь пошла под откос, но папа будто изолировал себя от нас, не впутывая нас в омут своих переживаний, которым он всё ещё поддавался. Но мы не отступали, отчаянно боролись за него, потому что это имело для нас значение, но он этого никогда не понимал.

Но образ отца, который я хранила в памяти, как нечто ценное, размылся, когда я всё внимательнее всматривалась в поблекшие черты лица человека, что сидел передо мной. Все другие проблемы казались не такими уж и важными, когда со мной рядом сидел человек, который не одолел всех трудностей жизни, хоть и продолжал дышать под этим тяжелым грузом.

– Ладно, я постараюсь, – мужчина тяжело выдохнул. Его пальцы сжали мои в ответ. – Только убеди своего брата забрать меня из этой пыточной камеры. Я хочу хотя бы умереть спокойно.

Я прижалась щекой к его груди, радуясь этому, как маленькая.

– Я обязательно поговорю с Адамом, – я дала отцу обещание, только бы и он своё исполнил.

– Можно я ещё побуду у тебя немного? Хочу морально подготовиться, прежде чем вернусь домой, – последнее слово ему удалось выговорить с трудом. Мне и самой сложно называть то место, где мы когда-то жили все вместе, домом. Но он должен вернуться туда. Хотя бы для того, чтобы перебороть самого себя.

***

После двадцать пятого пропущенного звонка я решила всё же принять вызов от Дарси. Она выкрикнула в трубку короткое «Через полчаса. На углу» и положила трубку. Я поняла, что случилось что-то серьезное, потому что обычно Дарси может висеть часами на телефоне, рассказывая о чем-то, что неожиданно приключилось с ней или о чем таком важном она внезапно подумала, но она просто выкрикнула эти слова в трубку, заставив меня побеспокоиться.

Когда я пришла в ресторан с очень интересным названием «На углу», Дарси и Лавина уже сидели за одним из столиков. Их лица выглядели омраченными, из-за чего я решила надеть на лицо ту же маску, хотя мне кажется, что в конечном итоге оно всё равно отображало озадаченность.

– Где тебя носило весь день? – Дарси подскочила на месте. Её взгляд прожигал меня, не подавая даже надежд на то, что что-то хорошее может случиться в следующие несколько секунд. – Это был ужасный день, – девушка снова упала на кресло. Она закрыла лицо руками и начала часто дышать. Лавина принялась гладить её по голове, успокаивая, другой рукой она указала мне на свободное место рядом с собой.

Сбросив с плеч серое пальто и передав его официанту, что как раз проходил мимо и любезно предложил мне забрать пальто, я, наконец, присела.

– Что случилось?

– Если бы ты соизволила достать свой телефон из задницы ещё утром, то знала бы, – ответила мне Дарси, подняв на меня свои карие глаза, что показались мне вовсе чёрными.

– Может, она и правда не слышала, – тихо прошептала ей на ухо Лавина, но я всё услышала. – Мистер Лэнгфилд попал в больницу, а Дарси была первой, кто вызвал скорую, – вкратце рассказала Лавина. Я совершенно ничего не поняла, поэтому лишь встряхнула головой и приоткрыла рот, как глупая рыбка.

– Нет, я расскажу всё с самого начала, – Дарси немного оживилась, хотя её глаза ни на один оттенок не просветлели. – Мистер Лэнгфилд позвонил мне рано утром, когда я ещё спала. Его звонок и разбудил меня. Он был в это время в офисе и искал какие-то документы. Сначала его голос звучал спокойно. Я сама точно не помнила, где же были эти чёртовы документы. Где-то на моем столе, но где именно… Я начала делать предположения, а он всё больше злился на меня. Затем его голос сорвался в крике и слишком резко умолк. Я кричала в трубку, но он не отвечал, хотя вызов всё ещё исходил с его номера, – Дарси нарочно сделала паузу, сохраняя интригу. Она всегда была без ума от этого. – Я вызвала скорую сразу в офис. Сама быстро оделась («быстро» – это преувеличение, Дарси не умеет быстро одеваться), вызвала такси и поехала в больницу. Я сказала, что это я вызывала скорую. Мне сказали, что у него случился сердечный приступ и отдали его вещи. Я позвонила сыну мистера Лэнгфилда, и тот через полчаса приехал, – девушка с облегчением выдохнула. Кажется, она говорила на одном дыхании, без единой запинки.

– И как он?

– Довольно-таки симпатичный. Наверное, больше в мать удался, нежели в отца, – серьезность спала с лица Дарси, когда она тихо захохотала.

– Я говорю о мистере Лэнгфилде, – закатив глаза, пояснила я.

– О, – лицо блондинки вытянулось, похоже, приятные мысли о младшем Лэнгфилде немного отвлекли её от всех неприятностей этого дня. – Он неопределенное время пробудет в больнице. Врачи говорят, что ему нельзя волноваться, и к тому же он требует ежедневного ухода. На некоторое время я займу его место, – последнее предложение девушка пробормотала слишком быстро, чтобы я разобрала смысл её слов, как следует. Я облокотилась на стол, пододвинув стул ещё ближе, чтобы расслышать всё, как следует.

– Повтори ещё раз, пожалуйста, – вежливо попросила я.

– Я буду временно заменять мистера Лэнгфилда, – чуть громче, но по-прежнему неуверенно произнесла Дарси. Это было так на неё не похоже. Будь я на её месте, я бы радовалась возможности побыть главным редактором. Ей ведь никто не предлагал быть владелицей, всего лишь главным редактором. Это же просто невероятно классно! – Я так волнуюсь. Не знаю, смогу ли я справиться со всей работой.

– А почему младший Лэнгфилд не занял эту должность? – спросила Лавина, откинувшись на спинку стула. Взяв бокал с вином, девушка немного отпила. Я только сейчас заметила открытую бутылку. – Мы и тебе взяли, – брюнетка пододвинула ко мне бокал, наполняя его кроваво-красной жидкостью.

– Не знаю, – Дарси тоже принялась пить вино. – Невзирая на его внешнее обаяние, он показался мне каким-то угрюмым. А ещё от него жутко пахло алкоголем. Похоже, он ещё тот проходимец. Думаю, он скорее из тех, кто тратит деньги, а не зарабатывает их, – девушка невинно пожала плечами.

Попивая вино в тишине, я попыталась в голове построить образ младшего Лэнгфилда. Почему-то мне на ум пришел лишь образ богатенького парня, который то и дело, что сорит родительскими деньгами. Он живет ночной жизнью, ловя в сачок своего обаяния ночных бабочек, что летят на свет его денег. У меня этот образ сразу же вызвал отвращение. И я за доли минуты я поняла, что в качестве начальника мне будет гораздо приятнее видеть Дарси, нежели его, человека, которого я ещё не даже не видела.

Мнения других – это то, чем мы руководствуемся в своих первых впечатлениях о других людях и, прежде всего, о самих себе. С одной стороны, это всё упрощает. Вроде бы мы построили мнение о человеке из-за того, что нам о нем рассказали. Это не наша вина в ошибочном обвинении, это вина других, которые становятся неизвестными, когда появляется вопрос – кто. Но я уже успела построить своё мнение об этом человеке, и менять его не намерена. Ему-то точно всё равно, что я о нем думаю. Он и моем существовании и не знает.

– Как твое свидание с Люком? – Лавина поддела меня локтем. Теперь всё их внимание было обращено ко мне. Дарси, похоже, и забыла уже о бедном мистере Лэнгфилде и о своей временной должности. Мне бы с такой скоростью забывать о проблемах. – Надеюсь, он не сбежал, пока ты жаловалась ему на жизнь? – девушки переглянулись между собой и заулыбались.

– Я никому не жаловалась на жизнь, – они снова переглянулись, что немного взбесило меня. – Люк оказался подростком, – резко и громко произнесла я, зная, что запустила бомбу медленного действия. Хотя медлила она не так уж и долго. Спустя минуту девушки взорвались от смеха. Вот они – лучшие друзья. Вместо того чтобы утешить и поддержать в трудную минуту, они надрывают свои животы, безудержно хохоча. Но и это не самое обидное. В минуту, что будет намного труднее этой, они не забудут вспомнить о былой неудаче, чтобы ещё раз уколоть меня.

Я рассказала им о Люке и о том, почему отключила телефон (адресовано Дарси), также не забыла вспомнить Крэйга и отца. Я не стала вспоминать о том, что узнала, как мой отец встретил Дерека, наговорил ему гадостей и отобрал у него ключи. Полагаю, это бы снова было похоже на очередную жалобу на свою жизнь, поэтому я обошлась без этого, пусть и камень недосказанности прочно был теперь привязан к моей шее.