Текст книги "Птица Смерти (СИ)"

Автор книги: Olivia N. Moonlight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Молли искоса взглянула на сухопарую женщину. Хотя такие мысли были невежливы, Хупер не могла без внутренней улыбки представить себе эту престарелую, по её понятиям, парочку и мимолётную курортную страсть. Это всё равно, как если бы два древних скелета решили устроить себе романтический ужин, который всё равно не смогут переварить за отсутствием желудков.

Хотя не Молли смеяться над этой парой. С такими темпами отношений, как у Шерлока, сыщик с патологоанатомом сыграют свадьбу как раз на её столетие. Хотя секс у них всё-таки уже был. И неплохой. Дважды.

– … будете мороженое?

– А?

Мойра улыбнулась:

– Я говорю, мы почти пришли в деревню. Вся компания хочет зайти в кафе-мороженое. Вы с нами?

– Да, да, конечно.

Молли так увлеклась воспоминаниями, что и не заметила, как они подошли к краю леса, и теперь под ними открылась огромная протяжённая долина Циллерталь, в которой теснилось множество деревушек.

Было решено снять снаряжение и спуститься в Фюген – ближайший городок, в который и прибыла Молли, когда впервые направлялась в «Эдельвейс».

Прошло ещё немного времени, и они уже оказались на уютной улочке. Молли с удовольствием рассматривала приземистые большие дома из белого кирпича с тёмными двускатными крышами и широкими балконами, опоясывающими дома. Балконы были сделаны резного дерева, но женщине на миг показалось, будто они отлиты из горького шоколада. Каждое крыльцо было заботливо украшено растениями в ящиках, напольными фонарями, детскими поделками и толстыми деревянными звездами, выпиленными из поленьев. У Хупер, несмотря на неприятности, потеплело на душе.

Компания двигалась по центральной улице Хохфюгенштрассе мимо церкви и школы, под низкий мелодичный голос Мойры, что галдел без умолку, рассказывая разных сортах мороженого с карамелью и взбитыми сливками в высоких стеклянных вазочках. Чем занималась эта маленькая женщина, Хупер как-то не успела узнать, но слушать её было невероятно скучно.

– Погодите, – остановила всех патологоанатом. – Если не возражаете, я бы хотела попробовать кружечку эля вон в том баре. – Молли указала на заведение с крупной вывеской «KOSIS», где вместо буквы «О» было сердце, на котором восседал рогатый дьявол с вилами. – Аристарх, вы не составите мне компанию?

Скульптор аж захлебнулся от восторга, профессор Чивли осуждающе надул губы, а Бет вспыхнула до седых корней. Остальные отреагировали менее бурно. В конце концов, вся компания, кроме Молли и Аристарха, двинулись к своему кафе, совсем не разделяя желания уединяться со скульптором в питейном заведении.

– Закажите что-нибудь нам обоим, – вкрадчиво попросила Хупер, – а я пока скроюсь на минутку в дамской комнате.

Оставив Аристарха у барной стойки, Молли проследила немного из-за угла, как скульптор заказал и выпил первую порцию коктейля с абсентом. Затем она незаметно двинулась к выходу, и, тихо брякнув дверным колокольчиком, оказалась на улице. Кафе «Rainer’s» находилось как раз по соседству с баром. Поскольку в замке не было и следов Wi-Fi, то пришлось изворачиваться, пользуясь интернетом в семейном кафе.

Устроившись в уютном уголке, Молли достала из рюкзака чудом уцелевший после её падения планшет, заказала кружку горячего шоколада и кусок яблочного пирога и на время заставила себя успокоиться. Сняла вязаный шарф с запёкшимися на нём льдинками и берет, потёрла румяные холодные щёки. В кафе пахло кофе, топлёным молоком, и под ногами скрипела соломенная циновка. Разноцветные яркие кожаные диванчики, плоский телевизор, с экрана которого тихо щебетал какой-то комедийный сериал, и детская настольная игра, разложенная на оном из столиков неподалёку, заставила Хупер успокоиться. Здесь ей никто не помешает.

Хупер извлекла из-за пазухи картонную коробку из-под чая и достала вырванный из книги лист со стихотворением, который она обнаружила в башне:

«Другие верят в бога,

Он верил в облака,

И все в округе строго

Бранили чудака,

И верой непристойной

Друзей он огорчал,

А он им со спокойной

Улыбкой отвечал:

«Садовник в розу верит,

А роза в мотылька,

Волна морская в берег,

А я вот – в облака»

Красиво. Но разбор смысла женщина оставила на потом. Хупер забила в поиск верхнюю строку и по первой же ссылке вышла на автора. Морис Карем, один из крупнейших франкоязычных поэтов XX века, автор 60 поэтических сборников. Молли подпёрла ладонью лоб и надолго задумалась. На первый взгляд, эта информация была совершенно пустой, но имя поэта потревожило память женщины. Расследование, вот с чём оно ассоциировалось. Она помогала Шерлоку со многими делами, но эксгумацией поэтов никогда не занималась.

Есть лишь одно дело, которое они с детективом провели вместе. Дело о мерроу, ирландских русалках, которое началось с кражи старинной «Книги захватов Ирландии» из Британской библиотеки. Но эта не единственная книга, которая пропала. Также был взят томик стихов. Стихов Мориса Карема. Вот откуда Молли знакомо его имя. Как наяву патологоанатом представила то озеро в окрестностях Голуэя, где состоялся обмен – денег на честно украденную книгу. И как вместе с наличностью менеджер отеля, принадлежащий к обществу любителей мифов и реконструкций, получил пулю в грудь. А потом неизвестные разгромили подводное убежище лжемерроу, разогнав всех ряженых-русалок. «Могущественная сила, человек или организация» – вспомнила Хупер слова Шерлока, и ей стало не по себе. Неужели сейчас они напали на её след? Если они действительно вновь столкнулись с этой организацией, то дело плохо.

Отхлебнув шоколада, Молли взглянула на дно коробочки, где оставались пуговица и окурок, и тронула последний пальцем. Ничего примечательного, просто кусочек белой сигареты с двумя оранжевыми ободками. Наверное, многие курят похожие. Шерлок бы сумел определить по ней всё, на его сайте был целый раздел, посвященный пеплу, пока тот его не удалил из-за насмешки Джона Ватсона. Что за глупость! Молли до сих пор не могла понять, как доктор мог отнестись к важной идее сыщика так несерьёзно.

Однако этими находками не ограничивались достижения Молли. Уходя из «Эдельвейса», патологоанатом заглянула в гостевую книгу и нашла в ней фамилию Николь. Возможно, удастся найти хоть что-нибудь о её семье и происхождении. Хупер вбила в строку поиска имя Николь Шарп, и получила десятки результатов. И ни одного подходящего. Женщина поймала себя на мысли, что «фарфоровая» незнакомка почти всё выведала у неё о цели поездки, однако о себе не рассказала ничего.

Отчаявшись, Хупер попробовала последнюю зацепку – легенду о Крылатой королеве, что поведала ей Николь. Но и тут патологоанатома ждал провал. Ничего, и следа такой легенды даже не было. Будь у неё побольше времени… Единственное, что Молли удалось наскрести по многочисленным запросам, это изображение фамильного герба, содержащее в себе всадника смерти. Страница с изображением оказалась сайтом газеты «Daily Mirror». Прямо под гербом шла какая-то популярно-историческая статья о дворянине, потерпевшем поражение в сражении возле этого места. Внизу значилась подпись: «с вами была Элен Франсуа, с места давно минувших событий». И фотография. Фотография улыбающейся Николь.

Теперь Молли вспомнила, где слышала имя, почти мгновенно. Элен Франсуа была автором губительной для репутации «Эдельвейса» статьи о мистической пропаже Фрэнка Монтгомери, практически выставлявшей владельцев курорта халатными лжецами. Эббот сам подал ей ту газету, плохо скрывая свою ярость. Молли ясно представилась его клятва задушить «лягушатницу» голыми руками, и багровый шрам на шее убитой девушки.

Хупер стала судорожно пролистывать сайт в поисках той самой статьи или похожих, но, видимо слишком спешила, и так и не наткнулась на искомое.

– Простите, – Хупер тронула за рукав улыбчивую официантку, принесшую ей пирог. – Вы уверены, что подключение в этом кафе имеет полный доступ?

– Что вы имеете в виду?

– Я пыталась найти одну газетную статью за последний месяц, но не смогла.

– Возможно, у нас найдется сама газета.

Хупер оживилась:

– Эта статья в «Daily Mirror» о мистических исчезновениях людей близ горнолыжного курорта «Алый Эдельвейс».

– Простите, не понимаю, о чём вы.

– Как так? Вы ведь, конечно, знаете этот курорт?

– Костяной замок, как же.

– Костяной замок? – недоумённо переспросила Молли. Неужто она угадала с определением для башен?

– Да, так его здесь называют. Две трети нашей прибыли – это отдыхающие курорта. Только сейчас не сезон.

– Статья, о которой я говорю, должна была наделать много шума. Следы огромных птичьих лап на снегу, крики, окровавленные перья, пропавший без вести юноша… – Молли умолкла, глядя на растерянное лицо официантки. – Как же? Вы не слышали?

Девушка ответила ей вежливой улыбкой:

– Я постараюсь найти. О Костяном замке бродит много легенд, может, что-то и публиковали.

Официантка отошла от её столика, наклонилась к коллеге, и они принялись тихо переговариваться, искоса поглядывая на Молли. Официантка выглядела озабоченной. Неужели они настолько боятся этих слухов, что даже не хотят говорить о них? Или нарочно замалчивают всё перед потенциальной туристкой, чтобы не отпугнуть?

Хупер разочарованно уставилась на экран планшета, прихлёбывая горячий шоколад. Далась ей эта статья. Единственное, что в чём она укрепилась за свою вылазку – это в недоверии к владельцам «Эдельвейса». Двое погибших пытались копаться в подноготной курорта и афишировать эти данные в прессе.

Что, если всё было так. Вокруг «Алого Эдельвейса» плывут нехорошие слухи из-за каких-то по-настоящему существующих кровавых фанатиков. Фрэнк Монтгомери прибывает туда, чтобы поживиться новостями и платится за них жизнью, нарвавшись на фанатиков. Эббот лжёт Молли о порядке событий и истинной личности Фрэнка, чтобы не навлечь на себя подозрений. Но на горизонте возникает настырная журналистка, и у владельцев курорта появляется возможность убрать её заодно, прикрывшись легендой и реально существующими убийцами. Это объясняет настойчивость, с которой Персиваль пытался увести Молли от тела Николь, и бойню в башне. На их совести может быть только смерть Николь (имя Элен никак не вязалось в голове Хупер с рыжеволосой незнакомкой). А может и Фрэнка тоже. А может, она просто сумасшедшая, что выдумывает такое.

Молли грустно вздохнула, разглядывая наугад открытую статью вероломной журналистки, кажется, дебютную. Теперь, по крайней мере, понятно, для чего та повела патологоанатома на полночный ужин и расспрашивала о цели поездки. Хупер подумала о себе, что она глупа и смешна, вот как эти люди на фотографии из статьи. Разряженные полувменяемые завсегдатаи какого-то клуба, которых поймали на употреблении наркотиков. А вот этот парень, слева, такой забавный. Похож на Шерлока после недели затишья без дел. Постойте… Да ведь это же и есть Шерлок!

Молли чуть было не упала со стула, кинувшись смотреть заголовок статьи. «От дедукции до зелёного змия» – ядовито гласил он. Статья в красках живописала, как один частный детектив, заявляющий о себе как единственно толковом консультанте «идиотов» из Скотланд-Ярда, не вылазит из наркопритонов, где, видимо, и находит сюжеты для своих дедуктивных выкладок. Расширившимися глазами Хупер пробегала язвительные, но подкреплённые фактами строки. Если они когда-то не привели Холмса в бешенство, то уж точно навредили его деятельности сыщика. Женщина с холодком в груди вспомнила о своём утреннем видении в роще. Несколько часов назад она с надеждой оставила голосовое сообщение детективу. А теперь?

Внезапно её внимание привлёк шум, донёсшийся из приоткрывшейся двери кафе. Человек с седой гривой на противоположной стороне улицы что-то выкрикивал и метался возле бара. Хупер поняла, что время окончено, оставила плату с чаевыми на столе и в тот момент, когда Аристарх был к ней спиной, выскользнула из кафе.

– Вы не видели… женщина в розовом лыжном костюме… только была здесь, в баре?

– Ну что вы, Аристарх, разве можно быть таким рассеянным?

Хупер со спины тихо тронула за плечо беспомощно метавшуюся седую гриву, и тот подскочил от облегчения.

– Я задержалась в дамской комнате всего на несколько минут. Надо же мне было привести себя в порядок после того позорного падения в снег.

Скульптор прищурился. Холод и испуг немного отрезвили его:

– Мне показалось, вас не было дольше.

Молли удивлённо захлопала ресницами:

– Вы, кажется, задремали за стойкой?

По выражению лица мужчины она поняла, что попала в точку.

– Давайте найдём остальных. А заодно можете рассказать им и мне, что вам такого приснилось, что вы бросились за мной на улицу.

– Нет! – дал петуха Аристарх и торопливо добавил. – Никому не будет до этого дела.

Пока компания топталась на дороге на склоне в ожидании Персиваля, который обещал заехать за компанией на более вместительном автомобиле, Мойра возбуждённо защебетала, обращаясь к Молли:

– Пока вы были в баре, у нас в кафе случилось что-то вроде совещания. И знаете, что мы решили? – Маленькая женщина радостно обернулась к мужчинам, тащившим на себе своё и дамское снаряжение, и вновь к Молли. – Устроим сегодня вечером Свечной бал! Вы знаете, что это такое?

– Понятия не имею. Но мне нравится, – поспешила добавить Хупер.

– О, эту традицию ввёл ещё отец совладельца «Алого Эдельвейса». Энтони Персиваля, если не путаю?

– Дед, – пропыхтел сзади Чивли, – Крейвена Эббота.

– Ой, да какая разница, – отмахнулась Мойра. – В общем, он бросил вызов суевериям и тьме. Заявил, что он выше мирских страхов. Приказал погрузить весь замок во тьму, зажёг свечи, наглухо запер парадную дверь и устроил грандиозный пир.

– И что же из этого вышло?

– Кажется, на утро открылось, что в суете один человек пропал в недрах замка. Его так и не нашли.

– Вдохновляюще, – мрачно произнесла Молли.

– Именно. Электричество ещё не дали, всем нам надо развеяться, лучшего повода и не найти! А мистер Персиваль обязательно согласится, мы его уговорим!

Мойра ликовала, только что не хлопала в ладоши. Хупер особого энтузиазма не испытывала и недоумевала, как остальные могли поддержать столь безумную идею в такое время.

***

Энтони Персиваль явно питал слабость к зелёному цвету. Бледно-оливковые панели обшивали стены его кабинета, зелёное сукно покрывало маленькие столики из вишни, травяной узор составлял высокий витраж, служивший в качестве одной стенной перегородки.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил хозяин кабинета у гостьи.

– Кипяток с лимоном, – выдала Молли слегка гнусаво.

Утихшая было головная боль разыгралась снова. Лоб пылал, и женщина чувствовала себя разбитой.

– Может быть, чаю? С молоком, с корицей, с лимоном?

Хупер устало отмахнулась:

– Давайте хоть с чем-нибудь.

По здравом размышлении женщина решила, что владельцы курорта вряд ли станут её травить, тем более в собственном кабинете.

Пока Персиваль возился у серебряного подноса, разливая чай с лимоном, принесённый Фелицией, патологоанатом чихнула и без стеснения громко высморкалась в платок, задев всё ещё румяные щёки.

– Может быть, добавить каплю коньяку в чай? Если вы заболеваете…

– Нет! – отрезала Хупер.

В ожидании приезда Эббота мужчина и женщина молча прихлёбывали из фарфоровых чашек. Молли уставилась на бледные панели, вкус чая казался ей чересчур кислым, и из-за жара в голову лезли мрачные мысли.

– Скажите, – произнесла она, нарушив молчание, – мистер Эббот лично встречался с Николь?

– Что вы имеете в виду?

– Он общался с ней? Это могло бы помочь следствию.

Персиваль улыбнулся, пригладив крашеные волосы.

– Мы стараемся создать у постояльцев ощущение внимания и заботы. Но у администрации курорта много дел.

Молли хмуро кивнула. Ответ ни о чём, но расспрашивать дальше – значит возбудить к себе подозрение.

Музыкальные часы на треноге пробили половину седьмого. Хупер уже подумывала, чтобы позвать Фелицию и заказать еды, когда за дверью послышались раскатистые мужские голоса. Энтони торопливо встал и потёр узкие полные ладони.

– Крейвен, мы тебя заждались! Ситуация здесь только ухудшилась. Кто же твой гость?

– У меня приятный сюрприз для тебя и мисс Хупер.

Эббот, как всегда лощёный, посторонился, и из-за его крупной фигуры в проёме появился другой мужчина. Пальто его было вычищено, синий шарф аккуратным узлом покрывал длинную шею.

Молли вцепилась свою чашку, чтобы не уронить.

– «Охота» в Сиднее закончилась быстрее, чем я рассчитывал, – с ослепительной улыбкой сообщил Шерлок. – Так что я поспешил в «Эдельвейс», пока здесь окончательно не запороли расследование.

Детектив выразительно посмотрел на женщину, а та потеряла дар речи от возмущения.

Эббот дружески хлопнул сыщика по плечу.

– Я встретил мистера Холмса в аэропорту. Так удачно – он как раз сходил с австралийского рейса.

– Сходил с самолёта? – поперхнулась Молли.

– Именно, – произнёс Шерлок. – Молли, у тебя проблемы со слухом? Ты переутомилась? Мистер Персиваль любезно предупредил нас по телефону, что ты вела себя, мягко говоря, не слишком адекватно после того, как обнаружила тело в роще. Да что с тобой такое?

Молли вспыхнула. Это она-то неадекватная? А почему никто из постояльцев ни разу не заговорил о Фрэнке и Николь, то есть Элен? Да как люди вообще могли оставаться на курорте после двух смертей и безмятежно разгуливать на лыжах по окрестностям? Почему не побежали отсюда со всех ног? Женщина настолько обрадовалась, что её ни о чём не спрашивали, что не обратила сразу на этот факт никакого внимания. Да и сами владельцы «Эдельвейса» хороши – гоняют чаи, когда на их совести две жизни.

– Со мной? Да что такое со всеми вами! Человек погиб! А вы ведёте себя так, будто вам наплевать, что Николь больше нет!

– А до этого умер ещё человек, – пожал плечами детектив. – Фрэнк Монтгомери, забыла? Что ж ты его не оплакивала?

– Его я не знала.

– А Николь, стало быть, хорошо знала?

Молли кашлянула в кулак. Да как сказать. Ведь не объяснишь им странные ощущения, пробудившиеся на ночных посиделках. Она и себе не могла их толком объяснить.

Все трое мужчин уставились на Хупер, а та уставилась в свою чашку. Холмс не стал дожидаться её ответа.

– В любом случае, увязать в собственных слезах – непозволительная роскошь для сыщика. Я виноват, нельзя было перепоручать дело другому. Но теперь ты можешь возложить всё, что выяснила, на меня.

Хупер оглядела Холмса с головы до ног. Внешний вид его казался безупречным, как и уверенный тон его голоса, и искренний взгляд. Только на ботинках виднелись следы грязи. А точнее, красной глины, такой же, что проступала сквозь землю в роще.

Молли подняла бледное лицо на человека, который был её другом и любовником, и медленно произнесла:

– Я рада, что теперь буду не одна. Всегда хорошо, когда можно положиться на родное мужское плечо. Надо было только предупредить меня о приезде.

– Времени не было. Да и эти идиотки-стюардессы не разрешают пользоваться мобильным в самолёте. Что ж, мистер Эббот, мистер Персиваль, думаю, нам надо кое-что обсудить. О появлении очередного тела вы нам уже сообщили. Давайте пройдём куда-нибудь…

– Постойте, – Молли вскочила со стула. – Мистер Эббот, у меня есть к вам одно дело. Мы можем поговорить?

Хмыкнув, Крейвен потёр раздвоенный подбородок, покрытый смоляной стриженной бородой.

– Говорите, слушаю.

– Мне стало душно, давайте выйдем во двор.

– А не много ли уже с вами возились сегодня? Ладно, ждите меня на улице.

Когда Хупер с Эбботом отошли на лужайку у западной башни, и уши замка остались позади, патологоанатом обернулась к мужчине:

– Вы вызвали полицию?

Владелец курорта достал сигару, раскурил, отшвырнул спичку и выпустил в сторону женщины облачко дыма. Молли проследила полёт горящей спички в талый снежный сугроб:

– Вы вообще собираетесь её вызывать?

– Не вижу сейчас в этом смысла. – Эббот зажёг очередную спичку и нервно выбросил её. – Ваш напарник во всём разберётся. И уж тогда у нас будет, что предоставить «церберам».

– Шерлок часто успешно работал в сотрудничестве с властями.

– Значит, сможет справиться и без них.

– Вы так боитесь за репутацию курорта, что забыли, что такое человечность. У погибших есть семьи и друзья.

– Не смешите меня.

Хупер скривила губы в горькой улыбке.

– Я всё-таки попробую. Сокрытие трупа – это преступление. Только не думаю, что вам будет смешно, когда я сама позвоню в ближайший участок.

Эббот прожёг её взглядом.

– Действуйте. А заодно расскажите им, как, пользуясь своей должностью, ночью в госпитале втайне принимали гостя с трупом неизвестного. И как оказались одна возле второго тела в безлюдной роще.

Хупер распахнула глаза, холодный воздух царапнул её по горлу.

Проходя мимо неё, Крейвен наклонился к ней и произнёс:

– Николь Шарп как-то обращалась лично ко мне по вопросу лыжного снаряжения. Как раз перед моим полётом в Лондон. Я тогда посоветовал ей не разгоняться на склоне, однако она не вняла совету и едва не сломала себе шею. Мисс Хупер, вы вольны поступать как хотите. Николь так и делала.

Эббот несильно задел Молли плечом и направился в сторону замка, оставив её одиноко стоять посреди холодного снежного луга.

***

Эхо десяти переливчатых ударов встретила Хупер, стоя перед дверьми в бальный зал. Узкие, овальной формы, они были сделаны из тёмной, покрытой лаком вишни, их покрывал резной орнамент в виде плюща и запутавшихся в нем крыльев бабочек и птиц. Проходя внутрь, Молли подумалось, что для горнолыжного курорта было излишеством сохранить столь огромное помещение для танцев, не переоборудовав его под нечто более используемое.

На самом деле, эта часть замка представляла собой своеобразный коридор из трёх протяжённых залов: обеденного, танцевального и концертно-оркестрового. Молли живо представилось, как в прежние времена гости и хозяева, разогретые вином и жареным мясом, переходили вальсировать под сияющими серебряными люстрами. Или беспечно щебетали с девушками на мягких полукруглых скамьях под грохот оркестра, помещавшегося в верхней нише тупикового округлого зала. Из окон лился веселый переливчатый свет звёзд, и в его чарах кружились пары.

Сейчас же обеденную и танцевальную залы объединили, а вдали виднелся проход в тупиковую оркестровую. В дальнем конце первой залы, в стылой полутьме, на скамье расположились Мойра и Бет. Женщины, как две вороны, закутались в тёмные вечерние шали, и болтовня Бет больше напоминала скрежет дверных петель.

Заметив Молли, Мойра приглашающе замахала ей, но патологоанатом мотнула головой и метнулась к Альберту, с помощью длинной палки разжигающему свечи. Она заметила, что безупречная выправка дворецкого сменилась лёгкой сутулостью, и сейчас у неё язык бы не повернулся назвать его кузнечиком.

– Давайте я составлю вам компанию, Альберт. В смысле, помогу.

– Что вы, мисс Хупер, леди не к лицу лазать по гардинам. Отдыхайте и наслаждайтесь атмосферой ночи.

Он умолк, не пускаясь в рассказы о прошлых балах, и оглядел Молли с головы до ног. На ней было единственное выходное платье, которое она удосужилась взять с собой. Узкое, без рукавов, со спины и груди оно обтягивало её фигуру белым изгибом, с боков же были синие вставки. Взбитые в высокую причёску волосы открывали шею и плечи, с которых невесомо струился палантин из голубой органзы. Белые туфли на высоком каблуке довершали туалет. Это были совершенно не её цвета, однако они по странному совпадению гармонировали с убранством залы.

– Я знаю, что не выгляжу помощницей, но мне это необходимо… чтобы не думать об утренней трагедии. Альберт, вы моё единственное спасение от кошмаров, и вы же меня гоните.

Выражение на морщинистом мужском лице изменилось, скорбь в глазах сменилась озабоченностью.

– Да я и подумать не мог. Каюсь, миледи, я и любая помощь в вашем полном распоряжении.

Обрадовавшись, Хупер перехватила из рук Альберта подсвечник. И хотя от неё и в самом деле было не много пользы, женщине открылся доступ к потайным уголкам помещения. Угрызения же совести по поводу того, что ей приходится использовать этого милого старика, приглушились где-то после третьего проглоченного обрывка паутины, которой были усеяны гардины. Хупер с Лоури передвигались вдоль стены, занавешивая окна и разжигая свечи для создания соответствующей атмосферы. Свечной бал. Традиция, заведённая ещё дедом Эббота для развлечения друзей и придававшая некоторый вес этому мрачному замку.

Стрельчатые окна в человеческий рост располагались вдоль всей стены, обрамлённые тонкими колоннами. Тяжёлые пыльные занавеси скрадывали их синим бархатом. В промежутках между оконными нишами тянулись вверх зеркала. Продолговатые небольшие люстры спускались с потолка вдоль зеркал на тусклых цепях. Бирюзовый стержень каждой люстры, похожий на кубок с длинной ножкой, находился в коконе из нитей хрусталя. Он тянулся вниз от серебряного обруча, опутанного оплывшим воском. Рассматривая их, у Молли появилось странное ощущение, что люстры врастают в зеркало, пока женщина, наконец, не поняла – с потолка свисают лишь половины люстр, лишь пол обруча и кубка, рассечённых вертикально вдоль, а зеркало отражает вторую половину. Забавно. И экономично.

Пройдясь вдоль других стен, Хупер отметила, что нижняя кайма стен также была отделана бирюзой, только более тёмного оттенка. Выше же тянулся гладкий мрамор, белый, с множеством вкраплений и разводов синего, серебристо-серого и изумрудного.

Внезапно накидка из органзы показалась Хупер чересчур лёгкой. Из-за обилия серебра и морской зелени в декоре зала чудилась холодной, и даже свечное пламя не могло её согреть. Насморк благодаря каплям из её личной аптечки на время отпустил, но женщину стало слегка лихорадить.

Когда Молли и Альберт закончили, зал превратился в льдистый туннель, чрево которого облизывали десятки, если не сотни крохотных огней, создавая рыжие парящие островки в океане ночи. Только к потолку почти не пробивалось света, и тьма сплела в углах густую паутину, погуще той, что вилась по оконным нишам.

Сахарный скрип дверных петель заставил Хупер обернуться – в залу чинно вошли профессор Чивли, Аристарх и доктор Мозес. Следом за ними, беседуя о чём-то на пониженных тонах, вошли Холмс и Персиваль, и замыкающим шествовал Эббот в иссиня-чёрном костюме-тройке с жемчужным платком на бычьей шее.

– Простите за задержку. Обсуждали дела за графином джина и совсем потеряли счёт времени.

– Да нет, вы сама пунктуальность, – произнесла Молли. – Мы с Альбертом минута в минуту закончили подготовку, так что наслаждайтесь.

Эббот торжественно повернул в замке большой золочёный ключ и покапал на скважину с ключом воском с красной свечи, что была у него в руках. После этого символического жеста мужчина провозгласил начало Свечного бала.

Трое постояльцев курорта кивнули дамам на скамье, но, едва завидев Молли в вечернем туалете, живо двинулись к ней.

– Эх, где вы были мисс Хупер, когда цвела моя юность? – завёл свою пластинку Аристарх, не придумывая ничего нового. От его дыхания вновь чувственно веяло алкоголем. – Может, принести вам прохладительного?

– Благодарю, здесь и так прохладно. И мы ведь заперты.

– Тогда горячительного? – хохотнул он и вдруг протянул ей пузатый бокал с чем-то, похожим на глинтвейн.

Патологоанатом тяжело вздохнула. Горло у неё вправду пересохло и неприятно саднило, и тут доктор Мозес пришёл ей на помощь, протягивая взявшийся по волшебству стакан тёплого молока с корицей. Надо же, как они запаслись.

Хупер подумалось, что, выгляди она подобным образом по приезде в деревню Фюген, желающих помочь ей добраться до «Эдельвейса» было бы намного больше. И не то, чтобы ей не нравилось купаться в мужском внимании, совсем наоборот, даже если ему в совокупности было и больше ста пятидесяти лет выдержки. С Чивли беседовать было приятно и познавательно, доктор Мозес олицетворял саму молчаливую обходительность, и даже вульгарные шутки Аристарха могли порой её рассмешить. Вот только Молли по-настоящему нуждалась во внимании лишь одного-единственного человека, да и то сейчас, в свете всего происшедшего, сомневалась в этом.

Холмс же, проигнорировав Молли, вполголоса общался в стороне с владельцами «Эдельвейса». Чуть позже детектив в сопровождении Персиваля и Эббота, двинулся прямиком к Мойре и Бет, отчего женщины, до того косо поглядывающие на толпу вокруг Молли, пришли в восторг. Патологоанатом едва не расплескала навязанное ей Аристархом горячее вино с пряностями, когда Шерлок приник губами к костлявой руке писательницы, и позволил второй потрепать себя за кудри. Патологоанатом, конечно, знала, что детектив способен притворяться, когда этого требовало расследование, но что ему понадобилось от этих ворон?

Горячая капля всё-таки отлетела на её локоть, и слегка рассерженная Хупер вручила бокал обратно Аристарху, так и не сделав ни одного глотка, и окликнула дворецкого:

– Альберт, почему бы нам не продолжить вечер?

Лоури прятался в тени поодаль, приунывший, что старые традиции забыты, и кавалеры не распределись равномерно вокруг дам, дабы сложились чинные пары.

– Здесь где-нибудь есть проигрыватель, чтобы включить музыку? Вальс, например?

На лице Альберта отразилось выражение глубокого оскорбления.

– Да простит мне миледи, в этом зале никогда не звучала подделка, только настоящая музыка.

Вытянувшись, Лоури прошествовал со свечой в серебряной подставке в дальний конец залы, распахнул двери в концертное помещение. Его огонёк затейливо плясал где-то полминуты, слышался скрип и шорохи, а затем громыхнули первые аккорды, так что Молли вновь оказалась под угрозой горячего дождя, но уже из неловких рук Аристарха.

«Альберт и на пианино играть умеет? Вот уж не представляла!»

Хупер слышала, как пальцы Альберта резко опускались на клавиши и подолгу оставались на них, оставляя грустное послезвучие. Ноты гулко и таинственно отдавались от каменных стен. Мелодия была совсем незамысловатая и пропитанная горечью, но под неё хорошо было идти в медленном вальсе. И зачем он выбрал именно такую, когда и так тревожно на сердце?

Мужчины вокруг Молли засуетились, каждый спеша ангажировать её первым, и Хупер едва уже не отдала предпочтение доктору Мозесу, со щенячьими глазами склонившему короткую фигурку в красивом реверансе, когда их голоса перекрыл густой баритон:

– Если не возражаете, она со мной. Молли?

Длинная ладонь взяла её за руку и выдернула из толпы. Хупер и опомниться не успела, как оказалась прижата к аспидно-чёрному свитеру, что был на Холмсе, и с первым оборотом вальса рыжие огоньки смазались у неё перед глазами.

Горе-ухажёры, оставшись ни с чем, опомнились и бросились к мягкой скамье, где ещё остались партнёрши. Аристарх споткнулся на полпути (не без чьей-то помощи), и самыми проворными оказались Мозес и Чивли, на радость, соответственно, отходчивых Мойры и Бет.