Текст книги "Птица Смерти (СИ)"

Автор книги: Olivia N. Moonlight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Дом на третьей улице? – сощурился Шерли. – Я туда не пойду!

– Ещё как пойдёшь. Зря я, что ли, тут с вами время трачу? Я видел, как карга из этого дома курит кубинские сигары. И коньяк в её доме, думаю, найдётся.

– Сигареты я могу вам достать у Джекила. У меня и сейчас немного припасено для вас.

– Не нужно мне то дерьмо, что твой Джекил курит. Сыт им по горло. На воле я хочу только сигары!

– А я сказал, что к этой карге Мэйбл я и ногой не ступлю!

– Ты что, сковородки её что ли отведал однажды? – в шутку бросил Ник, но потому, с каким лицом отпрянул Шерли, понял, что попал в точку. – Ого, вот уж не думал. И за что она тебя?

– Не важно, – буркнул мальчик. – Просто пустяк. Моя мать тогда рвала и метала, из-за того, что кто-то кроме неё самой поднял на меня руку. Хотела накрутить седины Мэйбл на скалку, которой она меня избила в кровь, и подвесить на яблоне. Только отец смог её угомонить.

– И зря, я считаю. Кровь за кровь.

– Легко вам говорить.

Шерли вырвал руку у Мо и, насупившись, обнял своего рыжего сеттера. Беглец ухмыльнулся.

– Ладно, – мужчина поманил его пальцем, – давай, что у тебя там есть.

Мальчик покопался в кармане, достал пять помятых сигарет и протянул весь улов Нику.

– А себе ничего не оставишь?

– Да вы что? – удивлённо воскликнула художница. – Он не курит. Ему же только тринадцать!

– Четырнадцать! – огрызнулся Шерли.

– Какая важность, – улыбнулся Ник.

Мужчина вставил две сигареты в рот, а остальные убрал в карман. Раскурив их, Ник с наслаждением затянулся, пуская клуб дыма в мутно-голубое небо, а потом перебрался на траву рядом с Шерли и протянул ему одну. Мальчик поколебался, завороженно глядя на тлеющий кончик. Потом медленно взял сигарету тремя пальцами из рук мужчины и прикоснулся к фильтру губами.

– Завтра ночью мы вместе отправимся к Мэйбл за уловом, – произнёс Ник, и Шерли резко зашёлся кашлем. – Да не бойся ты. Я подслушал, что старая карга уезжает на неделю к родственникам.

– Пх… Пр… Пхавда?

– Пхавда, пхавда, – с улыбкой передразнил Ник и по-товарищески хлопнул мальчика по плечу. – Встретимся завтра здесь в час ночи. Идёт?

– Идёт.

Мо промолчала. С угрюмым видом она проследила, как Шерли снова поднёс к губам сигарету и одновременно с Ником осторожно выпустил сизую змеистую струю в стылый воздух.

Альпы, Австрия, 20**-й год.

Хруст застывших капель на траве заставил Молли пошевелиться.

– О, господи, кто ещё там? Да это же та, из Лондона. Мисс Хупер?! Мисс Хупер, с вами всё ладно?!

– А?

Смысл вопроса не сразу дошёл до женщины. Она находилась в утренней роще рядом с изуродованным нагим телом девушки, а секунду назад видела, как в испарине за зарослями исчез Шерлок, пряча за спиной обагрённые кровью руки. Шерлок чёртов Холмс, который должен быть за тысячи миль отсюда в своей чёртовой Австралии в поисках чёртова Свежевателя! Патологоанатом схватилась за виски – в голове тупой болью стучал набат, ей почудился запах горелого и сладкого, а потом белая рука в красном. На миг Молли решила, что сходит с ума.

– Мисс Хупер, вы ранены? – раздался другой голос, высокий и мужской.

Невысокий человек с мелированными волосами до плеч пробирался к ней через куст лысой жимолости, рядом с ним стояла полная женщина в фартуке и шали – кухарка, и ещё двое мужчин, по видимому, из персонала «Эдельвейса». Патологоанатом узнала в окликнувшем её Энтони Персиваля, второго совладельца курорта.

– Я… Мистер Персиваль, я…, – икнула Молли, с дрожью оборачиваясь к подвешенной Николь. – Я и не думала…

– Не думали, что…? – переспросил Персиваль. – Это же не вы…?

Энтони бросил взгляд на труп, потом на наспех одетую женщину, и в его водянистых рыбьих глазах зажглось подозрение.

– Вы же не думаете, что это я убила! – с ужасом выдохнула Молли. – Я услышала крик, увидела из окна женщину, бегущую из рощи, и бросилась туда. Для того вы меня и наняли, разве не так?

– Наняли? – тупо повторил один из членов персонала.

Персиваль вскинул узкие белые ладони.

– Тише, тише, вы столько пережили, мисс Хупер, – затараторил он. – Ужасное зрелище. Не лучше ли вам пойти к себе? Или лучше в мой кабинет. У меня есть бренди и коньяк.

– Бедное дитя, – кухарка перекрестилась, глядя на Николь, и лицо её было белее муки. Мужчины со страхом на лице бестолково топтались рядом. – Ну, чего встали? Давайте, снимите её оттуда.

– Полиция, – снова икнула Молли. – Надо вызвать полицию. Скорую помощь. Хоть кого-нибудь.

– Конечно, конечно. Но сперва вам надо отдохнуть, – убеждал её Персиваль, осторожно подталкивая к тропинке. – А потом рассказать мне всё, что вы видели. Что вы всё время оглядываетесь?

– Да так, – растерянно пробормотала женщина.

В возникшей суматохе она не могла взять в толк – галлюцинации у неё, или в тумане и вправду объявился Холмс? Но лучше не говорить это Персивалю – ещё примет за сумасшедшую.

– Отправляйтесь к парадному крыльцу, – продолжил Энтони. – Я догоню вас минут через десять.

Хупер зябко передёрнула плечами и заметила, что ладони её трясутся. Внезапно она ощутила прикосновение колючей шерсти к щеке, и пухлые руки накрыли её плечи.

– Идите в замок, девочка, – произнесла кухарка, набросив на Молли шаль.

Вместе с Персивалем они направили патологоанатома в нужную сторону, подальше от злосчастного дерева. Хупер не сопротивлялась, только обернулась и через плечо увидела, как двое служащих заслонили собой бездыханную Николь. Вскоре женщина не выдержала назойливого дыхания за спиной, вырвалась и сама бросилась прочь.

Молли брела, будто плыла, и в зелёной глади травы путались туфли. Однажды наступив в сугроб в тени ели, она промочила ногу. Туфли испачкались в красной глине, которая проглядывала кое-где сквозь землю и снег. Низкие косые лучи искажались в росе на молодых листьях, и игра света путала женщину. Роща незаметно сменилась широким коричневым коридором, где одной стеной была каменная кладка замковой стены, а другой – шершавые стволы мощных деревьев. Хупер цеплялась пальцами за выступы камней и осклизлый мох, поросший в трещинах. Один раз она сломала ноготь и обрадовалась отвлекающей боли. Но, в конце концов, глаза всё-таки заволокло солёной пеленой. Надолго…

Когда Хупер вновь распахнула влажные ресницы, никакого коридора вокруг не было. Она стояла на возвышенности, и нагой ледяной простор обнимал её. Молли задохнулась, оглядываясь назад. Слева, откуда она пришла, вниз, в бесконечную даль, убегала спина каменного дракона, поросшая хвойными или пробуждающимися лиственными рощами, покрытая серыми скалистыми буграми. Деревья вдали казались не больше волоска щетины, а вершины скал – шипа на спине чудища. Справа возвышенность упиралась в монолитную горную стену, но главное открывалось впереди. Угрюмой многотонной громадой очерчивался замок на бледном утреннем небе. По тому, как небо почти лизало основание замка, можно было догадаться об обрывающейся за ним высоте. Такой вид обычно бывает, когда впереди море или большая река.

Молли перехватила на груди концы шали. Ветер трепал её концы и подол ночной сорочки, выглядывающей из-под светлого пальто. Хупер чувствовала, как дуновения холодили её мокрые щёки и остужали лоб. Проплакавшись, ей не стало легче на сердце, зато прояснилось в голове. Мрачным трезвым взглядом женщина всматривалась в строение. Восхищения, как накануне ночью, «Алый Эдельвейс» у Молли больше не вызывал. Он был вовсе не прекрасен. И, кстати, не чёрен, как показалось ночью. Центральная часть замка из коричневого камня была неправильной формы, расширяясь справа благодаря широкой приземистой пристройке. Она практически не сужалась, переходя в крышу, края которой венчали болотно-зелёные изваяния. Там, где сходились углы сердца замка, устремлялись ввысь четыре башни. Патологоанатом рассмотрела шпили двух дальних, которые теперь вместо звёзд протыкали мутные облака. Две же, ближайшие к ней, вытянулись по бокам, словно сторожевые птицы. Цвет камня, слагающего их тонкие узловатые тела, был средним между белым и песочным. Из-за этого у Хупер появилось неприятное ощущение, что это человеческие кости. В подувшем от замка порыве ей даже померещился их сладковатый запах. Жуть какая. Старые кости, жавшиеся к коричневой сердцевине, подобной тленной плоти. Жидкие древесные кроны на востоке переливались в такт плывущему пуху облаков, и сам замок, чудилось, слаженно парил вместе с ними над горами. Смертельный полёт, изящный, неумолимый, жестокий, как и всё в этом месте.

Теперь Молли знала это и смотрела на «Эдельвейс» другими глазами. Замок же отвечал ей взглядом узких окон башен, пустых и мертвенных… Постойте-ка! Молли дёрнулась, всматриваясь в башню слева. Что-то показалось ей неправильным. Если другие башенные окна были сквозными, и через них просматривалось небо, то эти были кофейно-чёрные. Приглядевшись, женщина разглядела на них слабый блеск и отражения – так и есть! Тонированное стекло. Зачем оно в пустующей башне?! Первой мыслью было, что у неё вновь начались галлюцинации, как в случае с Шерлоком. Но тонированное стекло никуда не делось, сколько бы Хупер ни сверлила его глазами.

Путь до возвышенности, даже бессознательный, отнял у Молли силы, но спуск она одолела на одном дыхании, в скором времени уже стоя у окованной железом массивной двери, наглухо запертой. Мало надеясь на успех, Молли в поисках ключа стала ощупывать щели между каменной кладкой вокруг двери, отодвигая сухие вьющиеся стебли. Пусто. В сердцах женщина пнула лежащий рядом валун. Пальцы на ноге обожгла боль, в уголках глаз снова навернулись слёзы. Хупер резко отпрыгнула на одной ноге и наклонилась, чтобы скинуть туфлю с ушибленной конечности. Наклонилась, да так и замерла. Камень сдвинулся не больше, чем на дюйм, но в слякотной земле под ним торчало что-то металлическое, похожее на дужку. Патологоанатом подцепила её ногтем и выудила из земли длинный тяжёлый ключ. Не веря такой удаче, Молли двумя руками вставила его в скважину, и тут женщину ждало очередное удивление. Если учитывать, сколько замку лет, дверь своим скрежетом должна была перебудить половину живности в округе. Но та подалась мягко и тихо, открывая проход в тёмное чрево башни. Выходит, ею регулярно пользовались и смазывали петли.

Хупер решительно ступила внутрь, раздумывая секунду, закрыть ли за собой дверь. Вдруг её обнаружат те, кто установил тут стекло? Но что если она здесь застрянет? В конце концов, Молли плотно притворила дверь, но взяла с собой ключ. В башне царила абсолютная чернота, и Хупер пришлось воспользоваться встроенным в мобильный фонариком, который оказался в кармане её пальто. Почти всё внутреннее пространство занимала центральная винтовая лестница. Ничего не оставалось, как подниматься по ней.

После очередного витка Молли тщательно осматривалась, но кроме щербатых стен да небольших ниш с железными макетами щитов и мечей, покрытых зелёным налётом, ничего примечательного не попадалось. Хупер быстро потеряла счёт виткам. Икры ног загудели с непривычки, и от однообразия стала кружиться голова. Иногда из-под ног с мерзким писком убегала мышь, иногда что-то шелестело у ниш, и Хупер даже не хотелось представлять, кто это. Внутри башни воздух был спёртый, и спустя какое-то время к нему стал примешиваться странный тошнотворный матовый запах, какой бывает на мясных рядах Смитфилда*.

Запах усиливался с каждой ступенькой, Хупер ускорила шаг, пока неожиданно не ткнулась головой в дерево. Потерев макушку, Молли посветила на преграду и поняла, что это люк. Запах здесь стал почти невыносимым, да ещё сверху доносился какой-то странный то ли гул, то ли звон. Женщина прижала к лицу носовой платок и взобралась повыше, сгибаясь пополам. Под каблуком вдруг что-то зашуршало, и, посветив вниз, Молли подобрала пожелтевший листок. Это оказалась выдранная из книги страница с каким-то стихотворением на родном английском. Пошарив ещё, Хупер обнаружила маленький окурок и крохотную перламутровую пуговицу, но больше ничего. С этим можно разобраться и позже, а пока надо выяснить, для чего же застеклили и закрыли от чужих глаз башню. Спрятав найденное, патологоанатом толкнула люк и резко выпрямилась, выше, чем по пояс, оказываясь в новом помещении.

Мухи. Вот кто издавал этот гул. Чёрное жужжащее месиво заполняло воздух круглой верхней комнаты башни. Резкий спазм сдавил желудок, и женщину скудно стошнило прямо на каменные ступени.

Лужи свежей крови заливали пол. Жирные насекомые облепили потёки на каменных стенах. Кровь наполняла широкие низкие бочки у узкого окна и вдоль стен. На грязном боку ближайшей бочки налипли мелкие куски мяса, некоторые уже начали гнить.

Ноги Молли одеревенели. Убийственный запах оседал на языке, мешаясь с кислым вкусом рвоты. Прямо напротив женщины, в нескольких шагах от люка, стоял алюминиевый таз. Свернутая шея лебедя свисала из него почти до пола, мёртвые глаза таращились на Хупер. Над другим тазом кружили мухи, привлечённые внутренностями, вывалившимися из вскрытого птичьего живота. Одна с жужжанием мокро шлёпнулась о женскую щёку. Молли качнулась назад, поскользнулась на склизких ступенях и едва не свернула себе шею, но успела расставить руки. Локти заскользили на липком полу, вспугнув звенящее облако, шаль съехала с плеч, но женщина удержалась.

Тихая короткая трель внезапно раздалась в комнате. Хупер тупо посмотрела на мобильный, который продолжала сжимать в безумной хватке. Бледный луч блеснул на окошке камеры. В башне было два узких тонированных окна, и в одном форточка была слегка приоткрыта. Сердце колотилось в горле, внутри опять болезненно крутило, но патологоанатом задавила в себе желание бежать. Если она это сделает, то не докажет себе потом, что эта бойня – не бред.

Оскальзываясь, барахтаясь, Молли взобралась на несколько ступеней и встала на липкий деревянный настил. Нетвёрдой рукой она держала перед собой устройство, обводя помещение и делая снимки. Бадья с тёмной жидкостью на фоне замаранной стены. Птичьи туши в тазах, некоторые уже ощипаны. Выдранные с мясом остовы и белые оперения, торчащие из подставок. Палец Молли бегло скользил по монитору, оставляя нём блёкло-алые разводы.

Трррррррррррррр!

Хупер едва не выронила телефон, когда поступил входящий вызов.

– Где вас черти носят? – прокричал в ухо визгливый голос Персиваля, когда Молли приняла вызов. – Я уже битый час вас дожидаюсь. Вы всё время вне зоны доступа!

– Я…, – Молли схватилась за горло, подавляя панику. – Я на восточном склоне. Присела отдохнуть, и…

– Что вы там пищите? Ступайте на крыльцо немедленно. Нам третий труп на курорте не нужен!

Хупер со смертным страхом посмотрела на свои окровавленные рукава, на замаранный подол и туфли.

– Не молчите! Где вы точно? Что у вас там за звон?

– Я точно не знаю… Я была так подавлена, брела в роще, а потом по склону. Я сейчас приду.

– Нет, стойте! Я сам вас найду, пока вы ещё во что-нибудь не вляпались. Опишите место.

– Тут… тут ещё лежит снег, – Молли судорожно сглотнула, вспоминая хоть какой-то ориентир, мимо которого проходила на восточном склоне. – Я сижу на тумбе из валунов под засохшим орешником, кажется.

– Не вставайте! Я иду.

Хупер вскрикнула:

– Постойте! Мне, кажется, стало нехорошо. Голова кружится. Не могли бы вы захватить аптечку?

Хозяин курорта ругнулся в трубку, согласился и нажал отбой.

Вихрем Молли летела по ступеням башни, молясь, чтобы выигранного времени хватило. Персиваль не дождался её когда-то в Фюгене, чтобы встретить в незнакомом месте и отвезти далеко в горы, зато теперь спешит забрать её из исхоженных окрестностей замка как можно скорее. Хупер навалилась плечом на дверь, заперла замок, а ключ торопливо сунула обратно под камень. Только бы успеть! Где же она видела эту чёртову тумбу? Пачкая подол, Молли напрямик сошла с возвышенности прямо на каменную спину лесистого дракона и старалась держаться поближе к замковой стене, чтобы не сбиться с дороги. Быть не может, чтобы после смерти постояльца, Фрэнка Монтгомери, и прочих инцидентов владельцы не прочесали «Алый Эдельвейс» вдоль и поперёк! Не могли они пропустить башню! В таком случае, зачем же было приглашать сюда их с Шерлоком? Но что если, если…

Краем глаза женщина увидела мелькнувшую в зарослях серую горку и на бегу свернула к ней. Слава богу, это похоже на место, которое она описала Персивалю. Молли свалилась на каменную тумбу и вскрикнула, ушибившись. Голова раскалывалась ещё больше, в носу до сих пор мерещился сладковатый матовый запах крови. Но переводить дух было рано. Туфли успели запачкаться во время бега, но на рукавах и подоле ещё оставались пятна крови. Слава богу, земля вокруг была влажная и рыхлая.

Едва женщина закончила маскировать одежду после пребывания в башне и вновь присела на камень, её окликнул высокий голос.

– Мисс Хупер?

Персиваль шагал к ней, держа в руках небольшой портфель.

– Мистер Персиваль, – Молли попыталась улыбнуться, но вышла скорее нервная гримаса. – Спасибо, что пришли за мной…

– Больше никогда так не делайте!

От мужского крика боль стрельнула сильнее, и женщина прижала пальцы к виску. Коричневая жижа с рукавов закапала на подол пальто.

Персиваль поморщился и попытался согнать с лица раздражение:

– Простите, что срываюсь, но вы сами видите – у нас кризис. Вот, я принёс вам таблетки. Адвил подойдёт?

– Давайте!

Энтони достал из портфеля начатую упаковку обезболивающего и бутылку минералки. Руками, перепачканными в земле, Молли выхватила у него таблетки. С жалостливой ухмылкой мужчина оглядел рваное грязное нижнее кружево ночной сорочки, заляпанное пальто и встретил её полубезумный рассеянный взгляд. Хупер уже положила одну таблетку в рот, мечтая об избавлении от головной боли, но в последний момент что-то в её лице изменилось, и она спрятала таблетку под языком.

– Воды?

– Нет, спасибо.

Под удивлённым взглядом Персиваля Молли сделала вид, что разжевала таблетку и проглотила всухую. После женщина растянула сомкнутые губы в улыбке и вернула Персивалю минералку. На припухших щеках от холода и бега играл нездоровый румянец. Ну вот, теперь мужчина точно примет её за сумасбродку.

– Идёмте.

Быстрым шагом они двигались обратно к замку, причём Персивалю, с его короткими шажками, приходилось всё время догонять Молли. Адвил, или что там было, она незаметно выплюнула. По дороге Энтони выспрашивал у женщины, как именно она обнаружила Николь, и что понесло её с утра в рощу. Молли рассказала всё без утайки. Умолчала лишь о двери в башню, кровавой бойне и всех своих подозрениях.

– Ясно. То есть, вы никого не видели в роще, когда там появились?

– Никого.

Говорить сейчас о призраке Холмса было бы совсем неуместно.

Персиваль в очередной раз нагнал Хупер и произнёс, заглядывая ей в лицо водянистыми рыбьими глазами:

– Пока вас не было, мне звонил Крейвен Эббот. Хочу вас обрадовать – он прилетит в сегодня в 16:00 и сказал, что привезёт в «Эдельвейс» кого-то вам в помощь. Вы довольны?

– Замечательно, – бесцветно отозвалась Хупер.

Тон Персиваля вновь стал таким же сахарным, как и его светлые крашеные пряди:

– Если хотите, Фелиция может сделать для вас ранний завтрак или горячую ванну. А в десять все постояльцы собирались отправиться на лыжную прогулку в Котловине. Рекомендую вам присоединиться – сейчас лучше всего вам будет держаться вместе, заодно и познакомитесь.

– Спасибо за совет. А кто это, Фелиция?

– Вы виделись с ней в роще. Она работает на кухне и исполняет обязанности экономки.

– Ясно.

Молли машинально хотела поправить концы шали, которую набросила на неё Фелиция, и ужас прошил её грудь. Шали не было. Она соскользнула с плеч женщины, когда та была в башне!

***

Тёмно-алые ягоды, растущие на склизком валуне, снились Молли Хупер, когда она вместо раннего завтрака и ванной просто упала на перину в своей комнате. Сон был расплывчатый и тяжелый. Сквозь туманную пелену над валуном появился Шерлок. Он сутулился, отворачивался, пряча в кармане правую руку.

– Шерли… у тебя же кровь идёт… или это не твоя?

– Дурёха, – крикнул он на неё. – Это же просто джем! Джем!!!

Шерлок выпростал руку из кармана и швырнул ей в лицо пригоршню тех алых ягод. Пахли они тошнотворно-сладко и были мокрые. Со слезами на глазах Молли отвернулась к дереву в роще. На сухой ветке болталась раздетая старуха. Морщинистое тело её, нагое и отощалое, не было покрыто перьями, как тело Николь. В зубах у старухи торчала сигара, под ней на серебряном подносе стояла бутылка коньяка. Но, приглядевшись, Молли заметила, что это вовсе не поднос, а начищенная сковорода. «У меня в кабинете есть коньяк», – услышала она голос Персиваля, но самого его не увидела. Перед ней по-прежнему висела только аскетичная старуха со свёрнутой шеей и вытаращенными глазами.

– Шерли, зачем…

Новая волна темноты накатила на спящую женщину, потом ресницы её задрожали, и очень медленно, но Молли поняла, что проснулась. Господи! Хупер дотронулась до головы. Утром она вела себя, как параноик, с этими таблетками, и ей было стыдно. Просто в тот момент, после обнаружения кровавой башни, такое поведение казалось логичным. В самом деле, что Молли могла подумать о владельцах «Эдельвейса», которые скрывали от неё информацию, важную для следствия, буквально вытолкали с места преступления и в чьём замке, прямо под самым носом, находился рассадник всего этого ужаса с перьями.

Первое, что уяснила для себя Хупер, Эббот скрыл от неё правду насчёт первого погибшего дикой смертью постояльца, парня по имени Фрэнк. Оказывается, тот приехал на курорт не просто так, а собрать сведения о мистике, витающей вокруг замка. По словам Николь, Фрэнк рылся в подноготной истории курорта, активно собирал слухи о творящихся здесь безобразиях и собирался написать об этом труд, то есть придать дело широкой огласке. Мелочь, но она бросает тень на обоих владельцев «Эдельвейса».

И во-вторых, патологоанатом не сомневалась, что утром в восточной башне обнаружила логово убийцы, или убийц. Именно в том помещении из птиц выдёргивали длинные белые перья, покрывали их кровью и, возможно, там же шпиговали ими трупы. Зачем кому-то понадобилось такое зверство? Первая приходящая в голову версия – маньяк-фанатик. Но проку от неё было мало, она уводила следствие в тупик. Версия вторая – ищи того, кому это могло быть выгодно. На первый взгляд, Персивалю и Эбботу в этом не было никакой пользы. Даже если допустить дикую мысль, что хозяева курорта подняли шумиху вокруг замка, чтобы привлечь постояльцев, зачем же было тогда приглашать частных сыщиков? Ради алиби, якобы они приложили все усилия для раскрытия убийств? Молли совсем не хотелось подозревать заказчиков, но кто их знает.

В любом случае, ей придётся поиграть в параноика, пока она не разберётся в происходящем. Или пока Шерлок не даст о себе знать. Хупер возлагала последнюю надежду на детектива, сейчас он был единственным человеком, которому она могла бы довериться.

Встав с постели, Молли достала из кармана пальто перепачканный красным мобильный. Протёрла экран, набрала номер Шерлока и, после долгих гудков, оставила лаконичное сообщение после сигнала. Ничего лишнего, без деталей, но, что бы услышав его, детектив обязательно перезвонил.

Ну вот, теперь, в скором времени, что-нибудь непременно прояснится. И как она раньше до этого не додумалась?

Ровно в назначенный срок, с посвежевшей головой, Хупер переоделась в розовый лыжный костюм и отправилась на встречу с остальными постояльцами.

Хотя снег уже во многих местах сошёл, под соснами и в затенённых ущельях ещё можно было совершить лыжную прогулку и даже коротко спуститься с ветерком с уступа перед замком. Утренний дурман рассеялся, и теперь Хупер пришлось иногда даже опускать на глаза солнцезащитные очки при виде слепящего снега. Впрочем, на уступе это было излишне – замок бросал огромную тень, во многом благодаря которой здесь ещё можно было кататься.

Снаряжение Молли одолжила в замке, но держалась на лыжах она, мягко говоря, как ворона на льду. Тем не менее, радости от прогулки этот факт не уменьшил. Чаша, огромная чаша снежной белизны, черноты камня и пёстрых капель весны, наполненная солнцем и тенью одновременно, открывалась перед Хупер. Молли вдруг вспомнилось, что детстве у неё была такая же любимая обеденная миска, на кипенно-белой эмали которой цвел целый яркий сад. Высокие сосны обрамляли убегающую вперёд лыжню, не мешая проезду. Цветы, упругие, атласные, сочные, росли прямо рядом со снежным ковром, почки набухали на низких лиственных деревьях. Соки гор двинулись в каменных жилах, и весна открывалась в цветах, траве, и серебряных лентах ручьёв.

Недалеко внизу Хупер увидела группу людей, толкущуюся на лыжах возле цветущей прогалины. Две женщины и трое мужчин. Молли перехватила покрепче палки, оттолкнулась от склона и покатилась. Вначале она медленно «плужила», то есть сводила вместе носки лыж и разводила задники, скользя на внутреннем металлическом канте. Но постепенно осмелела. И вовсе это не так сложно, как кажется. Снег взметался из-под лыж, свежим дуновением целуя её в лицо. «Нагрузить переднюю часть высоких лыжных ботинок, навалившись вперёд, перенести вес на правую ногу, поставить на внутренний кант, а левую ногу разгрузить, если хочу повернуть налево, помогать себе палками» – повторяла про себя Молли те нехитрые основы катания на горных лыжах, которым её когда-то научил отец. Окрылённая спуском, Молли чуть расслабила ноги, когда попыталась обогнуть попавшийся на пути куст, её занесло на вираже, и одна лыжа зацепилась за другую. Хупер даже не успела запаниковать, когда кубарем влетела в сугроб. Снег забил нос и глаза, а один конец лыжи утыкался в торчащий наружу зад.

– Боже мой, она жива? Скорей, скорей! – услышала сквозь снег Молли чей-то глухой встревоженный оклик.

– Я уже здесь! – послышался второй голос и торопливые хрустящие шаги. – Сейчас я вас вытащу!

Две пары мужских рук ухватили Молли и аккуратно достали из сугроба. Сгорая от стыда, Хупер рассмотрела своих спасителей. Первый был высоким, слегка нескладным мужчиной с длинным носом, глазами навыкате и львиной гривой волос с изрядной долей седины. От него слегка пахло хересом, а из кармана виднелось горлышко фляги. У второго же из кармана выглядывала пузатая трубка, лыжный костюм натягивался на объёмистом животе, суровый взгляд сверлил её из-под кустистых бровей. Третий мужчина спешил к ним, быстро перебирая куцыми худыми ногами. Солнце сверкало на двух высоких залысинах на голове коротышки. Две же дамы поодаль явно не собирались приходить осведомляться о целости новой постоялицы.

– Вы ничего не сломали? – пропел мужчина с седой гривой.

– Нет, кажется.

– Слава богам. Я бы не пережил, если бы с такой красоты упал хоть волосок. Оу, – выдохнул он, протягивая пальцы к её подбородку, – да ваше лицо просто просится в камень. Где вы были, когда цвела моя юность?

– Довольно гудеть! – резко пробасил мужчина с трубкой. – Если вы целы, мисс Хупер, мы можем отправляться.

Но не успела Молли сделать шаг, как тот самый коротышка возник перед ней и с щенячьим взглядом деликатно приложился губами к руке зардевшейся, вконец сбитой с толку женщины.

– Откуда… Вы все меня так скоро узнали? – спросила Хупер, когда компания медленно двинулась вниз по склону.

Сухопарая женщина в чёрном костюме, которую звали Бет, нехотя ответила:

– Нужно же что-то обсуждать за завтраком.

Понятно. Вряд ли Персиваль стал бы болтать о её приезде, и Альберт не похож на сплетника, хоть он и пустомеля. Значит, это кухарка и те двое из персонала. Что же будет, когда Молли не вернёт ей шаль?

Маленькая кругленькая женщина по имени Мойра, более приветливая, чем её спутница, осторожно осведомилась:

– Скажите, Молли, а вы уже нашли тот цветок, который пожирает людей?

– Чё?

С полминуты Молли и Мойра хлопали ресницами, уставившись друг на друга, и Хупер, наконец, осенило. Патологоанатом вспомнила свою легенду, которую на скорую руку сочинила для водителя грузовика, привезшего её в «Алый Эдельвейс». Будто она ботаник и ищет поблизости от курорта редкий вид цветка, и не стала опровергать дикую версию водителя, что тот, как некоторые тропические, поедает насекомых. Чёртов болтун!

– Эм, знаете, Мойра, наш ботанический институт хочет написать об этом цветке научную статью. Поэтому я не должна распространяться. Конкуренция в науке и всё такое, поймите меня правильно.

Маленькая женщина грустно вздохнула, но лезть с расспросами не стала. Хоть здесь повезло. Зато самой Хупер удалось кое-что узнать о постояльцах в процессе беседы с ними. Седая грива, который попросил звать себя Аристархом, оказался новаторским скульптором, выставлявшимся даже в галерее «Хикман». «Творец от бога» – шепнула ей Мойра. «Хлыщ и выпивоха» – прокомментировал Освальд Чивли. Чивли был как раз тем мужчиной с трубкой, который осадил Аристарха. Освальд работал профессором математики в Корнельском университете и написал несколько свежих трудов в области компьютерных вычислений. Он мог показаться угрюмым на первый взгляд, однако Молли посчитала, что он самый адекватный из всех. С Чивли можно было интересно подискутировать на разные темы, науку, историю, религию и жизнь. Он охотно шёл рядом с ней и разговорился. Но самым галантным из всех оказался коротышка с щенячьим взглядом по фамилии Мозес. Хупер очень удивилась, когда узнала, что он известный врач-онколог со степенью доктора наук, и на одном из симпозиумов виделся с её тетей Вирджинией.

– Сочувствую вашим переживаниям. Но я верю, что ваша тётя ещё может объявиться.

Молли же в это уже не верила. Не было сил. Она похоронила надежду вместе с болью глубоко внутри.

Полтора года назад известный хирург Вирджиния Хупер в качестве туристки отправилась в Америку, и во время тура к водопаду пропала без вести. Организовывалось несколько спасательных операций, но все они вернулись ни с чем. Тела Вирджинии так и не нашли, равно как и признаков того, что она жива. Родители Хупер были безутешны, особенно отец, брат Вирджинии.

От грустных мыслей Хупер отвлекла рука Аристарха на её талии, предостерегающе обнявшая её перед очередным препятствием на лыжне. Подобные знаки внимания от молчаливого Мозеса, вроде помощи с лыжной палкой или креплением, были похожи на проявления обыкновенной учтивости и доброты. Скульптор же без стеснения заигрывал с ней, развязно и на свой лад. Хоть Молли не питала к седой гриве никакой симпатии, ей было приятно, и против мужского внимания она ничего не имела.

Однако явные возражения имела Бет. Женщина с открытой враждебностью поглядывала на Хупер, каждый раз, стоило Аристарху к ней прикоснуться. Тут патологоанатому подумалось, что между ними мог быть курортный роман, хотя они не слишком подходящая пара. Вначале Молли решила, что суровая жёсткая Бет тоже принадлежит к научной сфере, однако та, оказывается, была довольно известна своими мистическими рассказами и повестями. Хупер даже довелось прочитать в интернете один. Слог у Бет был отрывистый, но невероятно образный и по-мужски грубый, ни на что не похожий.