сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Меня затошнило от безыскусной правды в его словах, которую он и не пытался скрыть. Мое появление снизило их и без того небольшие шансы уйти живыми практически до нуля. И ребята это понимали. Об этом говорил и полный безнадежного спокойствия взгляд Сергея, и показное равнодушие Стаса. Но отчего-то им и в голову не пришло винить меня.
Увидев, что я собираюсь начать спорить, Сергей устало положил руку мне на плечо.
- Я тебя очень прошу, иди в комнату к Егору. У него опять был приступ, он без сознания. И когда все начнется, сделай милость, просто не лезь, ладно? Это все, о чем я тебя прошу – не лезь. Позволь нам делать то, что мы хорошо умеем, и не заставляй лишний раз волноваться за тебя. Договорились?
Я открыла рот. Закрыла. Кивнула, свистнула Рея и вышла из комнаты. Сейчас мне проще согласиться. А дальше посмотрим.
Много позже, вспоминая этот день, я не могла не заметить, какую огромную роль сыграли тогда в нашей жизни случайные стечения обстоятельств. Если бы я не бросила на дороге Лэндкрузер, если бы не заставила Сергея переодеться, если бы Стас не нашел бензин, если бы у Егора не было приступа… Этих «если» набиралось столько, что это пугало. Иногда мне кажется, что в тот день кто-то недрогнувшей рукой тасовал наши судьбы, с любопытством наблюдая, что из этого выйдет. Но тогда развитие событий казалось естественным, да и времени задумываться над случайными совпадениями и странностями у нас не было – через пять минут после того, как я ушла в комнату, все завертелось с космической скоростью.
***
Я смотрела на Егора. Глазные яблоки под плотно сомкнутыми веками находились в непрестанном движении. Я даже вспомнила термин, обозначающий этот феномен – БДГ-сон. БДГ расшифровывается как «быстрое движение глазами» и, если мне не изменяла память, характерно оно для фазы так называемого «быстрого сна», то есть сна со сновидениями. Что бы сейчас не происходило в голове у Егора, без сознания он был или нет, но ему что-то снилось, и это что-то поглотило его целиком, без остатка. На сером, изможденном лице, как в калейдоскопе, сменялись выражения – от радостного изумления до глубокой печали. Губы что-то тихо шептали, но как я не старалась, не могла ничего разобрать.
Хлопнула дверь. В комнату почти бегом заскочил Сергей, зачем-то подхватил лежавшие на столе пробки и уже собирался выбежать обратно, когда я остановила его.
- Сереж, ты не хочешь переодеться?
Он был в светлой футболке, добытой Стасом в том же магазине, что и моя куртка.
- А? Господи, Яна…
- Я прошу тебя, надень что-нибудь темное. Может это дурость, но мне кажется, на тебе осталось только мишень на пузе нарисовать и количество очков проставить.
Он закатил глаза, однако, увидев упрямое выражение на моем лице, смирился и подошел к рассохшемуся дубовому шкафу. Быстро разворошил лежавшие там вещи и натянул старую армейскую куртку болотного цвета.
- Довольна?
- Вполне. – Я старалась говорить бодро, чтобы он не понял, насколько мне на самом деле страшно. Но он все равно что-то уловил в моих глазах, потому что быстро подошел и скользнул губами по моим губам.
- Прорвемся, я тебе обещаю.
Я улыбнулась.
- Я знаю.
Громко стуча когтями по деревянным доскам, к хозяину подошел Рей, прижался лобастой головой к колену. Сергей присел на корточки, зажал собачью морду между ладонями и что-то тихонько шепнул на ухо. Позади невнятно бормотнул Егор. Я повернула голову, а когда оглянулась, Сергея в комнате уже не было.
Я ожидала, что нападать на нас будут, так сказать, официально. Подъедут с помпой к воротам, вышлют парламентера для переговоров, «иду на вы» или что-то еще настолько же идиотское. Разум, знакомый с подобными вещами лишь по прочитанным книжкам, однозначно требовал точки отсчета, после которой всем бы стало понятно, что вот оно, началось. На деле же, все начало я пропустила. Только и успела засечь шум мотора и проблеск движения у забора, как в следующую секунду рявкнул выстрел, и на этом месте со страшным грохотом взметнулось пламя. Задрожали стекла, в мгновение ока день из серого превратился в ярко-оранжевый. Побелев, я подскочила к окну. У ворот полыхал автомобиль. Огонь вздымался вверх, изгибался, словно живое существо, клубами черного дыма растекался по воздуху. Не в состоянии отвести глаз, я смотрела на языки пламени, жадно лижущие груду покореженного метала, отчаянно стараясь не думать, что там внутри были люди. Возможно, еще живые. Кричащие. Несмотря на все усилия воображение не слушалось, упрямо рисуя картины одна страшнее другой и, забыв про обещание не покидать комнату, я выскочила на террасу.
Ребята обернулись с одинаковым выражением абсолютной пустоты в глазах, до неузнаваемости изменившей их лица. Белые, бездушные, они больше походили на гипсовые слепки, чем на лица живых людей. Все маски были сброшены. Они ушли от войны, но она нашла их здесь. И снова надо было убивать, что выжить самим.
- Вон отсюда! – ледяной голос Стаса хлестнул меня, словно плеткой.
- Но...
Он молча подошел ко мне и, не говоря больше ни слова, схватил за руку и втолкнул в комнату. С грохотом закрылась дверь. Машинально массируя запястье, я потрясенно уставилась на красные пятна от его пальцев. Снова громыхнул выстрел и за ним раздался крик боли. Судорожно сжав кулаки, зная, что смотреть мне совершенно не на что, но не в силах противостоять желанию видеть и знать, я вновь приникла к окну. У ворот с жуткими воплями корчились три живых факела. В тупом оцепенении, я перевела глаза чуть выше и сразу поняла, что произошло. На верхнюю планку ворот Стас подвесил канистру с бензином, и когда несколько человек оказались под ней, просто нажал на курок. Взрыв окатил людей горящей волной. Полыхающие фигуры катались по земле, в тщетных попытках сбить огонь, и кричали, кричали, кричали…
Не выдержав, я зажмурилась и зажала руками уши. К горлу подкатила тошнота, я без сил упала на кровать с единственным желанием, ничего не видеть и не слышать. В голове испуганными птицами метались мысли. Я не хочу этого слышать, не хочу! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это закончилось! Я хочу снова оказаться у себя дома, с книжкой в руках, и чтобы рядом был Сергей, и каждый раз, поднимая взгляд, я бы видела его глаза, а не два провала в пустоту!
Желание спрятаться, забиться в дальний угол и укрыться с головой одеялом охватило меня, расшатывая рассудок. Сжавшись в комок и вцепившись, что есть силы в подушку, я не заметила, как насторожил уши Рей, прислушиваясь к едва слышному звону разбитого стекла в соседней комнате.
***
С трудом продираясь сквозь алую завесу ярости, мешавшую трезво мыслить, Николай смотрел на то, как еще три его бойца выбыли из строя. Сначала взорванная машина, которая за каким-то дьяволом сунулась в ворота, несмотря на то, что он дал ясные указания притормозить в десяти метрах – затмение у водителя случилось, что ли?! Уложить пулю в бензобак под таким углом мог разве что снайпер, но, тем не менее, один из проклятых щенков как-то исхитрился это проделать. А теперь еще трое его людей похожи на брикеты угля – только в мангал и на шашлыки! За четыре минуты общие потери составили семь человек, а операция еще даже не успела толком начаться.
Он скрипнул зубами. Волин обещал прислать лучших, но, положа руку на сердце, они оба понимали, что не так-то просто найти человека с боевым опытом, да чтобы дело свое хорошо знал, да чтобы в борьбе «деньги против совести» деньги всегда одерживали верх. Три четверти команды были укомплектованы из обычной шпаны – да, прошедшей хорошую подготовку, но от этого не ставшей профи. Отсутствие опыта они возмещали горячим энтузиазмом и не менее горячим желанием срубить побольше бабок – за боевые операции «Тристар» платила щедро. Ну вот и расплачиваемся теперь сами. А вот те, в доме, они как раз настоящие профессионалы, чтоб им пусто было! Пожалуй, когда он до них все-таки доберется, планы с несчастным случаем придется пересмотреть. Они заплатят за то, что сделали с его ребятами. И заплатят от души.
Вокруг дома, между тем стягивалось кольцо. Один человек отделился от общей группы и, перемахнув забор, растворился в стелящемся по двору дыме неслышной серой тенью. Остальные рассредоточились, укрывшись за поленницей и за углом сарая, в надежде, что кто-нибудь из осажденных подставиться под иглу со снотворным. На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь треском полыхавшей машины, да стонами обгоревших, которых товарищи сумели беспрепятственно оттащить за территорию. А потом из дома вдруг послышался громкий собачий лай, резко, будто захлебнувшись, оборвавшийся визгом, женский крик и грохот падающей мебели.
Нападавшие с удовлетворением переглянулись и двинулись в сторону крыльца. Похоже, что дело в шляпе – осталось только помочь тому, кто сумел проникнуть в дом. Они успели сделать десяток шагов, когда дверь, ведущая внутрь, приоткрылась буквально на ширину ладони и оттуда одна за другой вылетели несколько бутылок, наполненных белесой жидкостью. Словно по команде «лежать», все как один ткнулись носами в грязь, чувствуя, как мерзкая жижа просачивается сквозь камуфляж, но шли секунды, а бутылки так и лежали на земле.
Бойцы начали поднимать головы. Похоже, что их развели как детей, хорошо еще, что ботинком или картошкой не швырнулись, вот позорище бы было! Самый смелый – тот самый паренек, предложивший Николаю столкнуть джип с дороги, - встал на колени, подполз к ближайшей бутылке и потянулся к ней рукой.
- Не трогай! – отчаянно прошипел его товарищ, чей опыт как раз не ограничивался тренировками в спортзале. Остальные замерли в напряженном ожидании. Чувствуя себя Суперменом на фоне более трусливых друзей, паренек осторожно дотронулся до бутылки и, взяв ее двумя пальцами за горлышко, поделился ощущениями: «Горячая!». И в этот момент бутылку разорвало. Осколки брызнули во все стороны, жгучими укусами рассекая кожу, жаля в лицо, в глаза. Остолбенев, люди смотрели на то, как на месте державшей бутылку руки внезапно вырос обрубок, из которого толчками выплескивалась кровь, выглядевшая до жути яркой в тусклом свете серого дня. Взвыв, парень прижал искалеченную руку к груди, баюкая ее как ребенка, и тут рванули остальные бутылки. Воздух наполнился свистом летящих осколков. Люди падали, закрывали головы руками, но горячее стекло, словно острые шипы, впивалось в кожу, не убивая, но калеча. Те, кому повезло оказаться за принявшими на себя основную взрывную волну товарищами, поспешно отползали назад, извиваясь в разбухшем черноземе, словно гадюки. Остальные, размазывая по телу грязь пополам с кровью, со стонами катались по земле, выкрикивая ругательства.
Из дома вновь послышался шум борьбы, раздался грохот и звон - судя по звукам, рухнуло что-то очень тяжелое, и вдруг промозглый день взорвался яркими красками.
***
Низкое, утробное рычание Рея вывело меня из ступора. Приподняв верхнюю губу над белоснежными клыками и вздыбив шерсть на загривке, пес смотрел на дверь, застыв посередине комнаты в напряженной стойке. Не выпуская из рук подушки, я привстала, прислушиваясь, пытаясь понять, что насторожило пса. Из соседней комнаты донесся тихий шорох. Рей зарычал громче, не отрывая глаз от двери.
- Что такое, мальчик? Кто там? – дрожащим голосом прошептала я.
Снова застонал Егор, вскинул руку, отталкивая от себя что-то невидимое. По его лбу градом катился пот, глаза под сомкнутыми веками продолжали свое непрестанное движение из стороны в сторону.
Рей еще сильнее оскалился, и внезапно я поняла, что все, хватит. Я больше не могу сидеть одна в этой комнате и сходить с ума от неизвестности. Пусть на меня наорут, но я сейчас же иду к ребятам, и никакая сила не заставит меня оттуда уйти. Отбросив подушку, я решительно шагнула к двери, но та тихонько скрипнула и отворилась сама. На пороге, нацелив оружие, похожее на то, что я видела в день заварушки возле моего дома, стоял человек. От неожиданности я вскрикнула, отпрянула назад и, запнувшись об угол лежавшего на полу ковра, со всего маху шлепнулась на пол, больно прикусив язык. В голове зазвенело, как будто я от души приложилась ей об стенку, из глаз посыпались искры. И в это мгновенье Рей прыгнул. Одним прыжком он покрыл расстояние в несколько метров и всем своим весом впечатал незваного гостя в стену, целясь в руку, державшую пистолет.
Собака и человек слились в один по-звериному рычащий клубок. Впившись зубами в правую руку, Рей яростно мотал головой, упираясь в землю задними лапами. Передние болтались в воздухе, повторяя все телодвижения отчаянно защищавшегося противника. Человек всеми силами старался отпихнуть от себя пса. Наконец, извернувшись, ухитрился немного оттеснить его и тут же, воспользовавшись моментом, с размаху ударил коленом в живот. И еще раз. Рей завизжал. На короткое мгновение разжав челюсти, опустился на четыре лапы, и этого мгновения хватило, чтобы человек успел перекинуть пистолет в левую руку и дважды выстрелить во вновь взвившуюся в прыжке собаку. Пес захлебнулся визгом, несколько секунд постоял, шатаясь, и как подкошенный рухнул на землю. Как сквозь туман я увидела две дрожавших, похожих на дротики иглы с ярким оперением, торчавшие из груди и, не в силах больше сдерживать рвущийся наружу ужас, закричала.
Распахнулась дверь. Одним взглядом оценив ситуацию, Сергей замахнулся и ребром ладони ударил стоявшего к нему спиной человека, метясь в шею. Но в последний момент тот что-то почувствовал, резко отпрянул в сторону и удар вместо того, чтобы вырубить его, пришелся в плечо, отбросив назад, прямо на стоявший у стены шкаф. Старая, добротная вещь содрогнулась. Створки вмялись внутрь, со звоном осыпалось вделанное в дверцу зеркало. На голову упавшему посыпалась одежда, в воздухе противно запахло нафталином. Он закопошился, точно моль-переросток, отбрасывая от себя старые тряпочки, полотенца, носки, и, наконец, сумев выбраться из-под кучи тряпья, выпрямился, и нос к носу оказался с белым от ярости Сергеем. Легко уклонился от летящего в голову кулака и, перехватив блоком руку, ударил сам. Сергея отнесло к противоположной стене, звучно приложив о висевший там древний барометр. Жалобно звякнув, тот двумя кусками упал на пол. С треньканьем покатились в разные стороны мелкие детальки. Сергей тряхнул головой, поднимаясь. Из его носа капала кровь, но что меня потрясло больше всего – он улыбался! Казалось, он наслаждается происходящим, наконец-то почувствовав себя в родной стихии.
Во дворе что-то грохнуло, послышались крики. Меня бросило в жар. Боясь даже на секунду отвести взгляд от этих двоих, я оттянула воротник водолазки, пытаясь понять, мне кажется, или температура в комнате действительно подскочила на несколько градусов? Однако долго раздумывать над этим феноменом мне не дали – отбросив уже бесполезный пистолет, наш гость радостно оскалился в ответ на улыбку Сергея и вытянул откуда-то из-за пояса нож, размерами сравнимый разве что с саблей.
Господи, кто сказал, что драка – это красота и искусство? Глядя на зверски скалившихся мужчин, круживших по комнате, я в который раз подумала, что Господь Бог явно что-то не доложил в их головы, раз, как и наши пращуры, они способны получать удовольствие от процесса, в любой момент готового закончиться тем, что одного из них настрогают ломтиками, как докторскую колбасу.
Выпад. Наклон. Снова выпад. В этот раз, не став отпрыгивать, Сергей шагнул вперед, лишь в последний момент слегка отклонившись в сторону, пропуская лезвие за себя. А потом перехватил ладонь с ножом и, воспользовавшись тем, что противник по инерции сделал шаг вперед, резко дернул его руку вниз и немного вбок. Результат получился ошеломляющим. Взвыв, нападавший совершил красивый кувырок через голову и со всего маха рухнул на спину, шумно выпустив из легких воздух. Закатил глаза и, кажется, потерял сознание.
Я, наконец, смогла сделать вдох, только сейчас осознав, что в последние несколько минут просто забыла дышать.
- Ты в порядке? – резко спросил Сергей, склоняясь над Реем.
Я ощупала все еще гудящую голову.
- Вроде, да. Что с ним? Он…
- Спит. Этот урод в него две дозы засадил, остается только надеяться, что сердце выдержит. Ян… - Он поднял полные горечи глаза. – Две дозы – это очень много. Даже для человека…
У меня задрожали губы. Было невозможно представить, что этот живоглот, на которого я столько раз орала, и который так отчаянно кинулся меня защищать, больше не будет стоять возле колена, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. Опершись рукой о кровать, на которой лежал Егор, я поднялась, чтобы подойти к нему, но в этот момент мою ладонь сжали горячие пальцы. Вскрикнув, я оглянулась. Егор смотрел на меня лихорадочно блестевшими глазами, буквально распространяя вокруг себя волны жара.
