Текст книги "Призвать Бездну (СИ)"

Автор книги: NVanina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

- К встрече с последним создателем «Радаманта» я готовился более тщательно. Подкараулил его у входной двери, заставил отвести к себе в дом. Угрожая, вынудил говорить. Этот человек был старшим в группе, знал намного больше других. То, что он мне рассказал, явилось ответом на многие вопросы. Егор вздохнул, припоминая подробности. Потер пальцами слегка вспотевший лоб. А у меня перед глазами неожиданно возникла картинка. И когда Егор заговорил, его слова не мешали, а наоборот дополняли ее, делали объемной, почти реальной. Я прикрыла глаза, слушая и, одновременно, наблюдая. Вечер. В просторной комнате горит свет. Яркая лампа безжалостно изгоняет тени, с хирургической точностью освещая лица людей. Егор сидит в кресле, напротив – невысокий, пухлый человечек. У него бегают от страха глаза, и, несмотря на то, что в квартире прохладно, рубашка промокла насквозь. Пот струится по красным от волнения щекам, стекает за шиворот, и он периодически вытирает лицо неожиданно узкой ладонью с длинными, гибкими пальцами. - Объясните, что со мной произошло. Голос Егора звучит спокойно. Даже слишком спокойно. Руки на подлокотниках кресла сжаты в кулаки, носок ботинка выбивает по полу нервную чечетку. Человечек в который раз вытирает пот с лица. - У вас же нет медицинского образования, Вы не поймете! - Ничего, я буду очень стараться. Как ваш «Радамант» смог сделать из меня пирокинетика? Внешне Егор по-прежнему невозмутим, но руки стискиваются сильнее. Человечек еще больше краснеет, комкает платок, затравленно смотрит на часы и, неожиданно, решается. - Мы точно не знаем. Но у меня есть теория. Одним из компонентов лекарства, которое Вам вводили, был мелатонин – гормон, синтезируемый из сератонина. Его выделяют клетки самой загадочной железы в человеческом теле – эпифиза, или, как ее еще называют, шишковидной железы. Эпифиз до сих пор как следует не изучен, хотя интересовались им еще со времен античности. Его считали органом ясновидения, центром души человека, пресловутым третьим глазом. Его изучали такие мэтры, как Декарт и Да Винчи. О нем знают лишь то, что он тормозит половое развитие и выделение гормонов роста, а также рост опухолей. Помимо этого, эпифиз ответственен за пространственно-временную ориентацию. Те, кому было свойственно придавать эпифизу мистическое значение, считали, что околосмертные переживания, которые испытывает человек в состоянии клинической смерти – тоже результат работы этой крошечной железы. Есть и такие, кто считает его своего рода антенной, ответственной за различные экстрасенсорные способности. Вполне вероятно, что-то в нашем препарате пробудило ваш эпифиз, вызвало способности, которыми обычные люди не обладают. Я говорю «вполне вероятно» потому, что возможности тщательно изучить действие лекарства на ваш организм, сами понимаете, у нас не было. - А те трое, которые начали проявлять способности раньше меня? - С ними у нас банально не хватило времени. Мы пытались понять, что связывает вас с ними, почему из десятка испытуемых именно у вас лекарство дало столь неожиданный побочный эффект? Почему в каждом индивидуальном случае эффект этот различен? И почему у них еще одним побочным эффектом стало резкое сгущение крови, приведшее к инсульту, а Вы, как я вижу, вполне неплохо себя чувствуете? Ответы на эти вопросы мы так и не нашли. На данный момент, Вы – единственный человек, официально способный подтвердить тот факт, что «Радамант» может воздействовать на скрытые способности человеческого организма. Егор кивает и откидывается на спинку кресла. - Следующий вопрос: почему именно бабочки? Человечек разводит руками. Его страх постепенно уходит. Разговор на профессиональную тему помогает ему обрести почву под ногами. - Ну, батенька, Вы слишком многое от меня хотите. Николай – это еще один наш сотрудник, он разрабатывал лекарство вместе со мной, собственно, это именно он дал ему название…так вот, Николай считал, что вполне вероятно для того, чтобы в Вашем случае эпифиз «проснулся» и заработал, Вам был необходим некий образ для концентрации, если хотите, для направления усилия мысли. Бабочка – образ яркий, запоминающийся. Вам приходилось сталкиваться с ними в тот период, когда Вам делали вливания? Егор вспоминает, как рылся в Интернете, заинтересованный рассказом Маши о лепидоптерологе и его бабочках, и утвердительно кивает головой. - Ну вот, возможно, потому Вы и выбрали себе подсознательно их в качестве проекции Ваших способностей. Если проводить аналогии, то представьте человека, который только научился читать. Он водит пальцем по книге, боясь упустить строчку, и шевелит губами. Движение губ никак не влияет на его способность к чтению, но чисто психологически оно помогает ему сконцентрироваться. Моя мысль Вам ясна? - Да, вполне. - Возможно, в Вашем случае бабочки заменяют движение губ при чтении. Вы по-прежнему способны их вызывать? Егор с усмешкой вытягивает руку, демонстрируя над ней большую черно-желтую бабочку. Потом смыкает ладонь и бабочка исчезает. - Поразительно! – бормочет человечек. – Просто поразительно! Если бы мы могли Вас изучить… Но что-то в выражении лица Егора останавливает его на полуслове, не давая закончить последнюю фразу. Неожиданно в прихожей щелкает замок, слышится шум и звонкий детский голос кричит: - Папочка! Ты дома? Человечек в одно мгновение покрывается сероватой бледностью. - Умоляю, не трогайте их! Со мной можете делать, что хотите, но только их не трогайте! А Егор испытывает неимоверное облегчение. Похоже, он нашел у своего собеседника болевую точку, надавив на которую, появится шанс добиться его выхода из проекта. - Слушайте внимательно, – быстро произносит он, – завтра Вы пойдете в лабораторию и измените формулу «Радаманта». Вы должны сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил. Маленькая ошибка в расчетах, небольшое исправление, которое никому не бросится в глаза. После этого Вы напишете заявление по собственному желанию и больше никогда не вернетесь в «Тристар». Если же к Вам обратятся с просьбой воссоздать «Радамант», Вы сделаете все, чтобы этого не случилось. Иначе бабочки будут летать уже для Вашей семьи. Человечек отчаянно кивает. - Да, да, я согласен, только прошу Вас, они здесь не причем… В коридоре слышатся шаги, и в комнату входит молодая симпатичная женщина, а за ней, волоча за собой ботинок, вихрем врывается маленькая девочка лет четырех и с размаху бросается на шею отцу. - Папочка, ты уже дома? Вот здорово! Егор внимательно смотрит на собеседника поверх детской темноволосой головки с двумя торчащими в разные стороны косичками. Взгляд, брошенный в ответ, лучше всяких слов убеждает его, что здесь ему не о чем волноваться. Этот человек пойдет на все, чтобы защитить свою семью. Егор замолчал и обвел нас мрачным взглядом. - Я поверил ему. Может, я наивный дурак, но я ему поверил. И теперь очень хочется надеяться, что не ошибся. - Да уж, - вздрогнула я. – Нам тоже. Так что насчет нас с Потапычем? Егор тоскливо вздохнул и помрачнел еще больше. Было заметно, что он многое отдал бы за то, чтобы избежать неприятной темы. Но обстоятельства требовали полной откровенности, поэтому, еще раз вздохнув, он продолжил. - От Дениса я узнал, что после того, как на складе сгорели практически все образцы «Радаманта», сотрудники получили задание восстановить препарат. Учитывая подрывную деятельность, которую провел последний из его создателей, сделать это было сложно, но, к сожалению, выполнимо. В лаборатории «Тристара» осталось несколько контейнеров с лекарством. Имея их, «Радамант» можно было воссоздать заново. Попасть в лабораторию, не будучи Джеймсом Бондом, я не мог, меня обязательно бы заметили. Но и расстояние для того, чтобы я мог все там поджечь, было слишком большим. Мне нужно было хотя бы примерно представлять, где находиться лаборатория, а в ней – контейнеры с препаратом, чтобы суметь спроецировать туда бабочек. Денис предложил гениальный выход – пройти в лабораторию самому с небольшой видеокамерой, которая передавала бы мне изображение, чтобы легче было «навестись» на нужное место. У него был доступ в здание, он знал, где находятся камеры слежения, чтобы не попасться в зону их действия. Но где-то он все-таки прокололся, потому что на следующий день после пожара распространился слух, что силуэт поджигателя есть на записи одной из камер. Денис в панике связался со мной. Чтобы стереть эту запись, я пообещал сконструировать небольшой излучатель электромагнитного поля, достаточно было поместить его рядом с информационным носителем и все, что на нем было, исчезало без возможности восстановления. От Дениса требовалось лишь положить его рядом с жестким диском, на который велась запись с камер, и дело было бы в шляпе. Но неожиданно все пошло наперекосяк. Проходя мимо переговорной, Денис увидел полуоткрытую дверь и Ланскую, уставившуюся в стенку с таким интересом, будто по ней черти скакали. Заинтересовавшись, он стал подслушивать и не только узнал, что вы работаете в сыскном агентстве, но и увидел, как Волин передает вам диск с той самой записью, на которой он сам засветился. Узнать у охраны ваши имена было делом недолгим, по Интернету он пробил адреса, а передо мной встал вопрос, как отобрать у вас диск, или хотя бы узнать, где он – ведь был шанс, что вы оставили его у себя в офисе, а не взяли домой. Мне на глаза попалась шайка молодых ребят, пьющих водку и сетовавших на то, что им не хватает денег на продолжение банкета. Благодаря Денису, денежных затруднений я не испытывал. Я подошел к ним и предложил двести баксов, если они подкараулят вас у квартиры и отберут диск. Или, по крайней мере, выяснят, где он. Они радостно согласились. Как я понимаю, все остальное было уже их самодеятельностью. Скорее всего, они решили вас попутно ограбить, приняли еще для храбрости на сотню, которую я им дал в качестве аванса, и пошли на дело. И вместо того, чтобы выяснить то, о чем я просил, пырнули ножом вашего коллегу и, испугавшись, дали деру. - А подойти к нам самостоятельно и поговорить ты не пробовал? – печально спросила я. – Все это нагромождение нелепостей едва не стоило жизни хорошему человеку. Егор только вздохнул, ничего не ответив, и поднес к губам чашку, скрывая лицо. - Интересно, где же все-таки диск? – задумчиво протянул Сергей. - А что, у вас его нет? – встрепенулся Егор. - Он пропал. – Ответила за него я. – По крайней мере, когда мы стали искать его после нападения на Потапыча, его нигде не было. Я, если честно, все же думала, что это ты его каким-то образом упер. - Если бы… Меня хватило только на то, чтобы установить в твою машину жучок и слушать, в надежде, что вы меня на него выведете. Я только руками развела. - Ладно, братцы-кролики, - подытожил Стас, вставая, – основная картина мне ясна. Я поехал в Плавск. Позвоню Гудвину и заеду в магазин, куплю кой-какую одежду. А то через Серегу теперь, как говорилось в одном известном мультике, вермишель можно отбрасывать, а то, что осталось от твоего пуховика, Яна, вообще ни в какие ворота. Ждите меня, и я вернусь. Через пару минут его Лэндкрузер выехал со двора и направился в сторону города. ========== Глава 7 ========== Виктор Борисович Гудвинов пил уже восьмую чашку кофе. Бессонная ночь давала о себе знать – глаза покраснели и слезились, в голове стоял едва слышный гул, похожий на далекий перезвон колоколов в ясный осенний день. После вчерашнего звонка Стаса он целый день где-то бегал, что-то выяснял, с кем-то договаривался. Пришлось общаться с бывшими коллегами, проявившими живейший интерес к тому, что сотрудники его агентства второй раз за последний месяц попадают в сводку происшествий по городу. И если в первый раз речь шла о хулиганском нападении, то теперь к нему прибавился нехороший довесок в виде двух обгоревших трупов. Причем из одного к тому же извлекли пулю. Опознание этих двух грозило затянуться надолго, с участием стоматологической экспертизы, а то и анализа ДНК. Следствие очень интересовало, каким образом получилось так, что трупы выглядели немногим лучше, чем, если бы были пропущены через печь крематория. И где возможные свидетели, а то и участники, преступления – Яна Славина, здоровенный, как шкаф, парень лет тридцати, второй, немного поменьше, и, как показывают свидетели, с дыркой в плече и какой-то задохлик, которого «шкаф» на руках оттащил к себе в машину? «Шкаф» и тот, с дыркой, - уж не ваши ли это сотрудники, уважаемый Виктор Борисович? Как их там? Станислав Могилев и Сергей Вересков? Оба служили в спецвойсках, прошли Чечню, имеют разрешение на ношение огнестрельного оружия. Не знаете, где они сейчас? Ну-ну… А Славина? Тоже пропала? Что же это у вас сотрудники исчезают, а вы, как говорится, ни ухом, ни рылом? Виктор Борисович устало потер лоб над левой бровью. Почему-то всегда в минуты напряжения у него начинало покалывать в этой точке, как будто изнутри на кожу давили маленькие иголочки. Вспоминать, как он изворачивался вчера, прикрывая эту неугомонную троицу, было неприятно. Но еще неприятнее было думать о том, каким образом люди из «Тристара» узнали, что их поджигатель, как там его – Егор Плясов – оказался дома у Яны. В ушах до сих пор звучали слова Стаса: «Виктор Борисович, насколько Вы уверены в своем друге?» Гудвинов резко встал. Насколько вы уверены в своем друге?.. Хотелось крикнуть – на двести процентов! Но червячок сомнения, поселившийся в мозгу после вчерашнего разговора со Стасом, не давал без оглядки отодвинуть от себя тяжелые мысли. Пашка… Они знали друг друга с детства, жили на одной лестничной клетке. Пашкина мать, суровая женщина, одна воспитывала сына и была твердо убеждена, что нежности только портят ребенка. Маленький Павел, часто прибегал к старшему на два года Виктору с красным отпечатком материнской ладони на щеке, молча сидел, разглядывая рыбок в Витькином аквариуме, но никогда не жаловался и не плакал. Мать Виктора жалела ребенка, старалась приласкать, угостить вкусненьким, раз даже пыталась поговорить с его мамой, но та жестко попросила ее не вмешиваться в воспитание сына. «Не хочу, чтобы он вырос хлюпиком», - отрезала она тогда. Виктор с детства чувствовал ответственность за своего младшего товарища. Когда они пошли в школу, защищал от ребят постарше, помогал с уроками. Несмотря на разницу в возрасте, ему не было скучно с Пашкой, вечно изобретавшим какие-то игры – то в индейцев на старой, заброшенной стройке, то в альпинистов, то в милицию. Став постарше, они вместе ходили на дискотеки, рассказывали друг другу о свиданиях с девчонками. Когда в двадцать пять лет Виктор женился, Павел был на его свадьбе свидетелем. А через четыре года, после похорон жены и новорожденной дочери, пережившей свою мать всего на сутки, Павел в буквальном смысле слова вынул его из петли, чуть не пинками заставляя жить дальше. Усомниться в нем означало перечеркнуть все годы их дружбы. Но все же, все же… Почему следили за домом Яны? Откуда знали, что там может появиться Егор? Как могло получиться, что силовые операции «Тристар Фармасьютикал» проводит без ведома своего начальника безопасности? Вопросы, вопросы, вопросы – и ни одного ответа. Зато теперь его сотрудники вынуждены прятаться неизвестно где, Сергей вообще ранен, ему может понадобиться квалифицированная медицинская помощь, Яна совсем еще девчонка. «Во что же я втравил вас, ребятки?» - прошептал Гудвин, тоскливо глядя в окно. Но времени на самобичевание не было. Надо было действовать. Виктор Борисович набрал трехзначный номер внутренней связи. - Гарик, зайди, пожалуйста, ко мне. Через минуту в дверь постучали. - Садись. Слушай… Когда через пять минут получивший задание программист вышел, Гудвинов снова взялся за телефон. На этот раз звонок был городским. - Паша? Привет, как жизнь? Бьет ключом? Да, это знакомо, у меня тоже бьет. Только не ключом, а кувалдой… Что случилось? Не телефонный разговор, Паш. Давай встретимся часика в четыре, обсудим. Договорились? Ну вот и ладушки. До встречи. Виктор Борисович отсоединился и снова потер бровь. Теперь оставалось только ждать. Когда ровно в двенадцать часов зазвонил телефон, он спокойно поднял трубку и произнес: - Слушаю тебя, Стас. *** На встречу Гудвинов приехал пораньше. Заказал яблочный пирог, чашку кофе и, впервые за последние шесть лет, попросил принести пачку сигарет. В животе посасывало от отвращения – то, что он собирался сделать, шло вразрез со всеми его принципами. Но, как говорится, сейчас не до жиру. Виктор Борисович в очередной раз прокрутил в голове предстоящий разговор. Да, так пожалуй будет лучше всего… Когда в небольшой ресторан на Арбате, где они назначили встречу, вошел Павел, Гудвинов помахал ему рукой, подзывая и, улыбнувшись, пододвинул кусок пирога: - Ешь, я тебе заказал, знаю, что ты любишь. - Вить, я штрудель люблю, а это пирог, - улыбнулся Павел, усаживаясь за столик.