Текст книги "Призвать Бездну (СИ)"

Автор книги: NVanina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Господи, да что за мерзкий звук? Не выдержав, Егор резко дернулся всем телом, силясь отыскать источник сводящей с ума пытки. Левое плечо нечаянно задело сестру. Мягкое, податливое тело с безжизненной медлительностью заскользило, заваливаясь набок, голова перекатилась вправо, и Егор забыл о том, что надо дышать: вся левая половина Машиного лица представляла собой сплошное кровавое месиво, испещренное тускло поблескивающей стеклянной крошкой. Кап… Кап… Кап… Кровь ручьем стекала из огромной раны на виске, склеивая белокурые пряди в черные сосульки, сбегала по щеке и капала вниз. Кап…кап…кап… Егор закричал. Он не помнил, как выбрался из машины. В голове билась одна-единственная мысль, дававшая силы двигаться: надо позвонить. Кому? Куда? Зачем? Егор не знал. Но это было неважно. Дождевые капли, смешавшись со слезами, струились по щекам. Руки бестолково хлопали по карманам, в поисках мобильника. Почему-то казалось, что если он сейчас найдет его и сделает правильный звонок, все можно будет отмотать назад – и этот ужасный день, и безумную гонку, и Машу… Егор даже про себя не мог произнести слово «смерть» - это было слишком дико и нелепо, а главное не имело никакого отношения к сестре. Она не может лежать в искореженной консервной банке, грудой металла замершей у отбойника, только не она, не его Машка, неправда! Это он должен был застыть сейчас темной тенью внутри того, что несколько минут назад было машиной. На плечо Егора опустилась рука, и он вздрогнул, оборачиваясь. За спиной стоял мужчина в длинном темном пальто. Короткие волосы блестели от дождя, точно покрытые лаком. Подбитый автомобиль с сильно помятым капотом раскорячился метрах в десяти. Другой остановился рядом с тем, что осталось от Егоровой машины. Возле нее суетились двое, пытаясь открыть заклинившую дверцу, третий сумел подлезть с пассажирского сидения и что-то громко кричал остальным. - Егор Валентинович, мне очень жаль. – Голос мужчины был полон сочувствия. Слишком глубокого, чтобы быть искренним. – Ваша сестра… - Маши больше нет. – Тускло перебил Егор. - Вы сами в порядке? Этот казалось бы естественный вопрос выхватил Егора из тупого оцепенения. Неверяще он поднял глаза и взглянул в лицо говорящего. В порядке? Этот человек еще смеет спрашивать, все ли в порядке?! После того, что сделал с его сестрой?!?! К горлу, закипая, поднялась горячая волна ярости. Резко развернувшись, Егор с силой стряхнул с плеча чужую руку. - Убирайтесь. Вместо этого тот придвинулся ближе, внимательно заглядывая Егору в глаза. - Вам надо проехать с нами. У Вас могут быть травмы, необходимо, чтобы Вас осмотрел врач. - Я. Никуда. Не. Поеду, - процедил сквозь зубы Егор. Руки помимо воли сжались в кулаки. Ногти впились в кожу, оставляя кровавые полумесяцы. - Простите, но я вынужден настаивать, - отбросив притворство, мужчина настойчиво взял его за локоть. В голове Егора будто взорвался спусковой механизм. - Да пошел ты! – заорал он во весь голос. – Никуда я не поеду!!! Разум накрыло красной пеленой. Скопившаяся ярость вырвалась наружу, до краев затопив сознание. На короткий миг Егор почувствовал облегчение. Не надо было больше сдерживаться. Бешенство, словно прорвавшаяся плотина, вытеснило все другие чувства – под его напором страх, боль потери отступили на задний план. Осталась лишь всеобъемлющая ненависть. И она требовала выхода. Словно в забытьи, Егор отступил на шаг, вытянул руку и над ней медленно сгустился воздух… Десять минут спустя грязный, шатающийся человек в рваной куртке, пропахшей гарью и кровью, медленно брел по берегу Москва реки. За его спиной полыхал огромный костер, переплавляя в бесформенное месиво и людей, и машины. Слышался вой сирен, на место трагедии спешили пожарные и автоинспекция. Егор не обращал на них внимания. В душе образовалась черная, выжженная пустота. Стоило прикрыть глаза, как перед мысленным взором вставали горящие, дико кричащие люди, бестолково катающиеся по земле в тщетной попытке сбить огонь. От нежных прикосновений маленьких черно-желтых крылышек вспыхивали и взрывались автомобили, обдавая лицо нестерпимым жаром. Плавился асфальт, людские вопли звенели в ушах, в душе ширилось и росло чувство огромного удовлетворения. Более того, чувство правильности происходящего. Именно так все и должно было закончиться для тех, кто отнял у него единственного близкого человека. «Маша, - вытирая сухие глаза, думал Егор, - ты приехала сюда, чтобы быть рядом со мной. Ты хотела помочь мне, а я не смог тебя уберечь. Но я отомстил за тебя, Маша. Теперь они сто раз подумают, прежде чем подсылать ко мне своих людей. Им не хватит смелости объявить меня в розыск, выдвинуть обвинения. У меня развязаны руки. Не знаю, сколько времени мне еще отпущено, но я сделаю все, чтобы никто больше не стал жертвой препарата. А потом… потом я приду к тебе, Маша». *** Замолчав, Егор начал крутить в руках крышку от сахарницы. Где-то в середине его рассказа, я вскипятила еще чаю и разлила по чашкам, для всех нас. Егор выпил свой за пару глотков, наши же так и остались стоять нетронутыми. Словно очнувшись, встал Сергей, прошел к ванной и открыл дверь. Обиженный Рей пулей вылетел оттуда и злобно ощерился на незваного гостя. - Свои! - резко осадил его хозяин. Пес недоуменно гавкнул, но присмирел и подошел знакомиться. Ткнулся носом в Егорову ладонь, шумно выдохнул и улегся у ног Сергея, всем видом показывая, что все равно настороже. Егор скупо улыбнулся. - Хорошая собака. - Что было потом? – спросила я. - Потом? Потом я превратился в беглеца. Было наивно полагать, что меня не станут искать. Перво-наперво, мной интересовалась милиция. Я же был единственным родственником Маши здесь, в России, и мое отсутствие дома, и на похоронах не могло не привлечь нездорового внимания. То, что случилось у моста, списали на жуткую аварию, ее даже в новостях по телевизору показывали. Говорили, будто в одной из машин перевозили какие-то горючие вещества, поэтому все так и полыхнуло. Не знаю... Меня тогда это мало волновало. Я боялся показаться у своего дома, какое-то шестое чувство подсказывало, что там меня ждут. Причем, уже не менты, а те, из «Тристара». Денег у меня не было, сумка с одеждой сгорела вместе с машиной. Первую ночь я провел в какой-то лесополосе, дрожа от холода. У меня не было даже зажигалки, чтобы разжечь костер, и только наутро до меня дошло, что она мне и не нужна. Представляете, какая горькая ирония – человек, устроивший такой пожар, трясся всю ночь, потому что ему было нечем развести огонь. Наутро я добрался до каких-то старых дач. Их владельцы законсервировали дома на зиму, повесили ставни. Проникнув в один из них, я мог не опасаться, что хозяева неожиданно вернуться. Там я провел весь следующий день. Нашел одежду, в которую смог переодеться, смыл с лица кровь и грязь. Даже сумел немного поесть, отыскав в шкафу быстрорастворимые супы. И принялся решать, что делать дальше. Оставаться в этом доме долго я не мог, слишком близко он был к месту происшествия. Поэтому вечером я ушел, прихватив с собой две тысячи рублей – все, что сумел найти. Пока в «Тристаре» не пришли в себя и не начали меня активно искать, у меня был реальный шанс затаиться. Идея с летними дачами пришлась мне по вкусу. Выбрав какой-нибудь глухой поселок на отшибе, я мог некоторое время чувствовать себя в безопасности, имея при этом крышу над головой. Добравшись до Трех Вокзалов, я мучительно соображал, куда лучше податься. Дачи у меня никогда не было, и все направления вызывали одинаковое недоумение. Наконец, наугад, я сел в электричку в сторону Рязани. Долго трясся в холодном вагоне, выбирая станцию побезлюднее. Вышел на платформе «Тасино». Она мне тогда показалась самой подходящей. Побродил по окрестностям, нашел дом, удовлетворявший всем моим запросам: с газовым обогревом, чтобы не пришлось мерзнуть и топить печку, рискуя выдать себя дымом; наглухо заколоченный, то есть хозяева не собирались неожиданно нагрянуть снять поздний урожай капусты; немного в стороне от остальных домов. Да и те казались нежилыми. Там я отлеживался около недели. После всего, что я испытал, снова стали проявляться симптомы болезни. Периодически сводило судорогой лицевые мышцы, бесконтрольно дергалась правая рука. Необходимо было дать себе отдых. Я старался ни о чем не думать, загонял воспоминания как можно глубже. Иногда выбирался в соседний поселок за продуктами, читал какие-то книги, обнаружившиеся в доме. Но больше всего спал. Наконец, к концу недели организм более-менее пришел в себя. - В милицию ты обратиться не пытался? – спросил Сергей. - Нет. Во-первых, как ни крути, я стал убийцей. Вряд ли все мои злоключения оправдали бы этот факт в глазах правосудия. А во-вторых, обратившись в милицию, я бы сам связал себе руки. Я хотел не только отомстить за Машу, я хотел уничтожить этот препарат, чтобы никому больше не калечили жизнь. Маша говорила, что им заинтересовалась оборонка. А это означало, что они собирались начать полномасштабные исследования, и сколько еще людей умрет или сойдет с ума – Бог знает. Зато, представляете, если в рядах армии Штатов окажутся такие как я? Война в Ираке тогда покажется всем мелкими учениями в деревне Гадюкино. - Да уж… - я содрогнулась, представив себе отряд таких вот «поджигателей». – Но минуточку! Ведь для того, чтобы уничтожить препарат, надо было знать, где хранится документация, суметь туда подобраться…иными словам, знать структуру изнутри! Как Вам это удалось? Егор неожиданно улыбнулся. Теплая улыбка осветила измученное лицо, сделав его почти красивым. - У меня был помощник. - Помощник? Но откуда?.. - О, это отдельная история. Мне повезло с ним нереально, просто сказочно. К тому времени, как я определился с тем, что хочу уничтожить все следы «Радаманта», я понимал, что могу годами кружить вокруг этого чертового «Тристара», но не суметь подобраться и на шаг. Навыков Сталлоне или Шварценеггера, а еще лучше – Супермена, у меня, сами понимаете, не было. В компьютерах я разбираюсь на уровне обычного пользователя, взломать их систему и выяснить то, что нужно, я не мог. Да у меня и компьютера-то не было. Я понимал, что необходима информация о том, где хранятся записи о создании лекарства, его образцы, отчеты об исследованиях, все, что с ним так или иначе связано. И это только для начала. Но я даже начать не мог. Мне в голову уже приходили какие-то сумасшедшие планы, вроде того, чтобы ворваться в здание и под угрозой пожара выведать все необходимое. Егор хмыкнул и покачал головой. Видимо, вспоминать об этом сейчас ему было и грустно, и смешно. - Меня сводило с ума вынужденное бездействие. Сидеть на одном месте я не мог, и начал ездить в Москву, крутиться вокруг здания «Тристара» в надежде, что мне повезет, и судьба даст мне шанс. Я отрастил бороду и считал себя неузнаваемым. Я только потом понял, как мне повезло. Никто из тех, кто за мной охотился, не ожидал от меня подобной наглости и не пытался искать возле офиса, иначе все закончилось бы гораздо раньше. Я приезжал в Москву к девяти утра, слонялся в окрестностях Павелецкой, следил за самим зданием, за сотрудниками. Около двух-трех часов возвращался обратно. Это давало мне ощущение хоть какой-то занятости. И вот однажды, когда я в очередной раз обходил «дозором» привычную уже территорию, ко мне подошел молодой человек лет двадцати пяти и просто спросил: «Вы – брат Маши Зариной?». Признаюсь, я опешил. Я-то был твердо уверен, что неузнаваем, а если даже меня кто и узнает, то однозначно побоится вот так нагло подходить посреди улицы. Во мне столько наивности тогда было... Я стоял, и просто тупо смотрел на него, не говоря ни «да», ни «нет». А он ждал, когда я отвечу, и не двигался с места. И, наконец, не знаю почему, я ответил «да». Он кивнул удовлетворенно, как будто другого ответа и не ждал, и произнес: «Я Вас сразу узнал, Вы очень на нее похожи». Вот тебе и конспирация. Егор вздохнул, устало потер щеку. Тусклая прядь светлых волос упала на лоб, и он машинально откинул ее назад. - Он отвел меня в небольшое кафе неподалеку. Я, конечно, не голодал, но и денег на нормальную еду у меня тоже не было – перебивался тем, что нашел в доме, плюс на какую-то мелочь, завалявшуюся там же, покупал что-нибудь недорогое. Но вид у меня был наверное довольно изможденный, потому что Денис, так звали парня, набрал столько еды, что хватило бы накормить слона. Пока я все это уплетал, он говорил. Рассказал, что работал с Машей в одной лаборатории, несколько раз приглашал на свидания – ходили вместе в кино, в ресторан. Для меня это стало открытием, я и понятия не имел, что Маша с кем-то встречалась. Собиралась, наверное, сказать, но не успела. А он… у него в глазах я видел то же, что и в зеркале. Может, они и встречались всего пару раз, но он любил Машку. И продолжал любить. И тосковал по ней также как и я. Меня он, оказывается, видел однажды. Провожал Машу до дома, хотел довести до квартиры, но она сказала, что ее встретит брат. Денис видел, как я вышел из подъезда, запомнил мое лицо, а сейчас узнал. Не знаю, почему я ему все о себе рассказал. Может, мне надо было кому-то выговориться, а может, я просто понял, что могу ему доверять, но мы просидели в кафе два часа. Егор повертел в руках тихо звякнувшую ложку. - Когда я заканчивал свой рассказ, то уже понимал, что Денис – тот самый шанс, который я просил у судьбы. Он работал в «Тристаре» в той же лаборатории, что и Маша. Он имел доступ к препарату, к записям обо всех исследованиях, он мог мне помочь. Более того, он хотел мне помочь. Денис рассказал, что в лаборатории многие сомневались в официальной версии произошедшего. Слухи о смерти трех испытуемых, о пожаре, который я устроил в здании, о том, что Маша помогла мне сбежать, а потом погибла, циркулировали среди сотрудников. Их пресекали под страхом немедленного увольнения, но при этом версия руководства не выдерживала никакой критики. По их словам, смерть первых трех участников программы была простым совпадением – Гентингтон коварен, и препарат якобы просто не успел им помочь. Про меня же говорили, что на почве болезни у меня банально съехала крыша, меня заперли в целях моей же собственной безопасности, но я сумел сбежать при помощи Маши, скрывшей наше родство. И, пытаясь скрыться, мы попали в аварию, стоившую Маше жизни. Необходимость моей поимки обосновывали опять же моим благом, заботой о моем здоровье. Но люди, работавшие в «Тристаре» вместе с Денисом умели думать и сопоставлять факты: уже одно то, что мой розыск велся с привлечением головного офиса в Штатах, говорило о том, что все далеко не так просто, как пытались представить. Если к этому еще добавить Кучукова, оравшего матом на своих сотрудников и пившего успокоительное тоннами, засекречивание всех материалов, касавшихся проекта «Радамант», и кучу гостей в погонах самой демократичной страны в мире, которые везде совали свой нос и откровенно мешали работать, то догадки о том, что рядовым сотрудникам просто вешают лапшу на уши, превращались в уверенность. Мой рассказ не стал для Дениса неожиданностью, скорее, подтверждением собственных мыслей. Что же до меня… Впервые за последние несколько недель я был счастлив. С помощью Дениса у меня появился реальный шанс уничтожить «Радамант». Рассказ Егора прервал настойчивый звонок моего мобильника. Маленький телефон жужжал и энергично подпрыгивал на столе, и я замялась – отвечать или нет? Время было около десяти утра, и уже час как мы должны были сидеть на работе, докладывая Гудвину об успехах по обратной установке жучка в мою машину. Нас, очевидно, потеряли и объявили в розыск. Пока я раздумывала, телефон умолк, но зато начал трезвонить мобильный Сергея. Я вопросительно посмотрела на Егора. Несмотря ни на что, мы вроде как, были в заложниках и решать, отвечать на звонок или нет, предстояло ему. - С работы? – догадался Егор. - Да. Славка, - показал мне Сергей дисплей мобильного. Хреново. Если у Стаса сработало одно из его предчувствий, через полчаса он будет здесь с шашкой наголо. И непонятно, чем все закончится. Вернее, понятно, что ничем хорошим. Расклад, в котором я представала в виде палочки хорошо прожаренного шашлыка, меня как-то не устраивал, поэтому я обратилась к Егору: - Надо ответить. Если хотите, попытаемся придумать что-то правдоподобное, просто если до нас не дозвонятся, то в течение максимум часа, сюда приедут наши коллеги. Вы же не собираетесь коллекционировать заложников? - Да не хотелось бы, - сдержанно усмехнулся Егор. – Мне вообще нужны не заложники, а помощники. - Ну, заложники, помощники – это уже риторика. Суть пока одна. – Отмахнулась я. Телефон Сергея снова начал настойчиво подпрыгивать. - Отвечай. – Махнул рукой Егор. – Только, думаю, не стоит предупреждать, что о моем присутствии на твоей кухне предпочтительней умолчать. - Ответишь сама? – спросил Сергей. Я кивнула. - Да, у меня есть идея. Но ты сиди рядом, можешь понадобиться. - Да куда уж я от тебя денусь, - хмыкнул он.