Текст книги "Призвать Бездну (СИ)"

Автор книги: NVanina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

........Мне вновь снился небольшой деревянный дом, уже однажды виденный в лаборатории. Неказистый, старый, серый. Полуоторванная ставня хлопает по ветру, словно подбитая птица крылом. Во дворе грязь, комки черного, ноздреватого снега. Невысокое крыльцо почти утонуло в луже, к нижней ступеньке привалилась лопата. В небе носится, громко каркая, стая ворон. Тоскливо…уныло…. Я замечаю в окне свет. Подхожу ближе, заглядываю внутрь, и внезапно на меня накатывает чувство нереальности происходящего. Там, внутри, тоже я, но совсем другая – счастливая, улыбающаяся. Что-то напевая, я ставлю тарелки на старенький, рассохшийся стол. За спиной, на древнего вида плите, булькает какое-то варево. Я, та, что под окном, вижу, что тарелок три штуки и отчего-то мне кажется, что их меньше, чем должно было бы быть. Девушка в доме, нарезает хлеб, немного, подумав, идет к выходу и, накинув куртку, выходит на крыльцо. И внезапно меня пронзает предчувствие близкой беды. Легкие сжимаются в два крошечных комочка, воздух становится вязким, точно патока. Медленно я поворачиваю голову, и вижу, как к дому неторопливо подъезжает автомобиль. Черный, грязный, с тонированными стеклами. Водителя не видно, но от машины буквально волнами исходит опасность. Она настолько сильна, что в ужасе я хватаюсь за разбухшие бревна, пытаясь крикнуть, предупредить, но неожиданно слышу странный тихий шелест, и древесина под пальцами вспыхивает, точно спичка. Пламя моментально охватывает стены, заслоняет их обжигающей стеной. Сквозь огонь я вижу, как девушка на крыльце, вместо того, чтобы убежать, кидается обратно внутрь. Жаркие языки вздымаются высоко над крышей, и она начинает рушиться, балка за балкой проваливаясь внутрь, складываясь, будто карточный домик. Целый рой искр взвивается к небу, освещая мерцающим светом место, где я стою. Падает на лицо, на волосы, жалит, словно стая разъяренных ос. Я пытаюсь их смахнуть, но они как будто прилипли к коже, прожигая до самой кости. От невыносимой боли я начинаю кричать и…...... - Яна!!! Яна, да проснись же, черт тебя дери!!! Белое лицо Сергея было первым, что я увидела, открыв глаза. Он тревожно смотрел на меня, крепко держа за плечи – видимо, тряс, чтобы разбудить, - и, не задумываясь, боясь, что сейчас он уйдет, а я останусь один на один со своим кошмаром, я уткнулась ему в грудь и разревелась. - Тихо, тихо… все хорошо, это просто сон. - Одна его рука обнимала меня, крепко прижимая к себе, а вторая гладила, как ребенка, по голове, осторожно убирая с лица растрепавшиеся волосы. Я всхлипывала ему в футболку, уже насквозь мокрую от слез, но только крепче прижималась к его груди, чувствуя себя в безопасности в кольце теплых рук. Не делая попыток отодвинуться, он продолжал укачивать меня, баюкая, тихо шепча что-то успокаивающее. И постепенно кошмар стал отступать. В последний раз всхлипнув, я отстранилась. В комнате было темно, и я могла этому только порадоваться, видок у меня сейчас, наверное, был тот еще. Минуточку. Почему темно? Сколько же я проспала? Ведь засыпала, еще и четырех часов не было… - Который час? – я безуспешно шарила по карманам, в надежде отыскать носовой платок. - Понятия не имею. Но, судя по всему, мы с тобой оба проспали немало, - улыбнулся Сергей, протягивая мне свой. Похоже, заимствовать у него платки скоро войдет у меня в привычку. Я нашарила взглядом циферблат электронных часов на музыкальном центре и громко охнула – они показывали без десяти два. Получается, мы проспали почти десять часов! Ничего себе вздремнули, называется! Я покаянно шмыгнула носом. - Видимо, с машиной мы сегодня в пролете. - Забудь. Что тебя так напугало? Я задумалась. Сон уже растворялся в памяти, теряя свою остроту, поэтому я не так уж сильно и слукавила: - Я уже не помню. Что-то про пожары…и про меня… Господи, давненько такого не было. - А что, раньше было часто? - Раньше да. После… после смерти родителей я почти каждую ночь кошмары видела. И снова он ни о чем не спросил, только легонько шлепнул по носу, встал и направился к выходу из комнаты. - Пойдем-ка, попьем чаю, а то от твоего слезного потопа у меня в горле пересохло, – уже от двери произнес он. И, усмехнувшись, добавил. – Кстати, с тебя новая футболка! И вышел, гад! А я осталась одна, пытаясь понять, не померещились ли мне слова, которые он шептал, утешая: хорошая моя…любимая. *** Когда я, умывшись, пришла на кухню, там уже стояли две чашки с чаем и Сергей, удобно расположившись на диванчике, смотрел телевизор. - Ты извини, Ян, - сказал он, когда я вошла, - но до рассвета осталось всего четыре часа. Можно я уже не поеду домой? Когда посветлеет, пойду к твоему драндулету, попробую его завести, заодно и насекомое это на место прилеплю. Не возражаешь? Я только рукой махнула. Не выгонять же его, в самом деле. Не успеет до дома доехать, как уже возвращаться придется. Пусть сидит. Зато сегодня на работу поеду на своей машине! Эта мысль немного взбодрила меня, и остаток ночи мы просидели на кухне, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Спать не хотелось, видимо, организм, получив свое, чувствовал себя вполне комфортно в неурочное время суток. Закутавшись в плед, забравшись с ногами на стул, я сидела и размышляла, что все-таки кухня – это стратегическое место любой семьи. Именно здесь так хорошо разговаривается и думается за чашкой чая или кофе. Здесь решаются такие вопросы, как покупка автомобиля или нового шкафа. Здесь дети рассказывают о том, что нового было в школе. Под столом послышалось одобрительное ворчание. Судя по всему, Рей был со мной полностью солидарен. Для него кухня в последнее время стала местом, где ему часто перепадали его любимые сосиски. За окном незаметно рассвело. Вначале из темноты выступили контуры фонарей и деревьев, затем они потемнели, обрели цвет и форму, будто художник, наконец, закончил несмелый набросок. И вот нас уже встречало серое утро. Сделав последний глоток, Сергей прошел в ванную комнату, умылся и стал собираться на улицу. Я же поднялась, чтобы приготовить нам завтрак, но, заглянув в холодильник, разочарованно вздохнула, обнаружив в нем повесившуюся от голода мышь: купить продукты я вчера забыла. - Сереж, подожди! – крикнула я в коридор, видя, что он уже одевает ботинки. - Что? - Давай я сначала быстро в магазин сбегаю, куплю нам что-нибудь на завтрак, а потом ты пойдешь чинить машину? А я как раз еду приготовлю за это время. - Да брось, кофе попьем и все дела, еще на улицу выходить ради этого. - Ну тебе может кофе и достаточно, а вот моя нежная натура просит хотя бы булочку к чаю. Не говоря уже о сосисках для твоего живоглота. Так что дай мне пять минут, у нас круглосуточный магазинчик во дворе, я быстро сбегаю и вернусь. Не давая ему опомниться, я быстро схватила ключи и кошелек, накинула пуховик и выскочила из квартиры. А через десять минут открыла дверь и тихо позвала: - Сережа! - Что так долго? – натягивая через голову свитер, он вышел из комнаты и замер. В одно мгновение лицо окаменело, превратившись в застывшую белую маску. Серые глаза сузились, разглядывая того, кто стоял за моей спиной, держа на отлете руку с открытой, пустой ладонью. - Сережа, не надо! – вскрикнула я, заметив, как он делает движение в сторону лежавшего в прихожей пальто, где, как я знала, был пистолет. - Правильно, молодой человек, не надо. – Хрипло подтвердил незнакомец. Над еще секунду назад пустой ладонью взлетели и закружились в изящном танце две большие черно-желтые бабочки. ========== Глава 6 ========== Мы снова сидели на кухне. По настоянию незваного гостя, Рея заперли в ванной, и теперь он обиженно скребся и скулил, чувствуя напряжение хозяина и не в силах ему помочь. Сам же Сергей, судя по всему, мысленно уже открутил себе голову за то, что позволил мне выйти одной, и теперь насаживал ее на кол в назидание потомкам. Человек, вломившийся в мою квартиру, жадно пил чай с купленными мной же булочками и с усмешкой слушал, как я оправдываюсь. На самом деле, кроме очевидной глупости, которую я совершила, отправившись в магазин одна, меня больше не в чем было винить. Он подошел ко мне на улице, когда я уже практически входила в подъезд. - Девушка, Вы, кажется, обронили… - протянул он мне кошелек. И прежде чем я сообразила, что мой кошелек у меня в руке, схватил за автоматически вытянутую ладонь. - Не дергайся, и я не сделаю тебе ничего плохого. Только без фокусов! - предупредил он первый порыв вырваться. – Идем. Подтолкнул вперед, и мы вошли в подъезд. На лице Сергея было ясно написано, что мой рассказ его мало тронул и, подвергнув самобичеванию себя, он готов приступить к моей скромной персоне и уже выбирал кнут потяжелее. Скрестив руки на груди, он нервно ходил взад-вперед по кухне, бросая одинаково злобные взгляды то на меня, то на шумно прихлебывавшего чай визитера – взъерошенного мужика лет сорока, худого и изможденного, как будто он не спал и не ел уже несколько недель. Когда-то светлые волосы, сосульками падали на серое от усталости лицо. Высокие скулы обтягивала пергаментная кожа. Только глаза – большие, черные, злые – горели по-звериному ярким, фанатичным огнем. - Итак, чем мы обязаны столь неожиданному визиту? – не скрывая сарказма, наконец, поинтересовался Сергей. - Мне нужна ваша помощь, - просто ответил незнакомец. Потянулся и достал из пакета еще одну булку. - О как! Однако, нагло. А с чего ты решил, что мы будем тебе помогать? Тот невыразительно хмыкнул, продолжая жевать. - Маленький симпатичный костер – достаточно веский аргумент? Или вы планируете покончить жизнь самосожжением? - Да вообще-то хотелось бы жить долго и счастливо, - мрачно встряла я. - Ну раз хотелось бы, тогда, придется наступить на принципы. А я в свою очередь, гарантирую, что ничего вам не сделаю. - Угу, гарантировал один такой, - угрюмо бросил Сергей. Лицо его побелело от бешенства. – Потом его долго по кустам собирали. Незнакомец захихикал, неловко дернул рукой, подавился чаем и закашлялся. - Ой, вот только пугать меня не надо. – Отдышавшись, наконец, выговорил он. – Не такие пугали. Повторяю: я ничего вам не сделаю, если вы меня не вынудите. Кабы мне позарез не нужна была ваша помощь, я бы тут не сидел. Поэтому перестаньте сверлить меня глазами, на меня это не действует. Взгляд Сергея переместился на подставку, где хранились ножи, и стал по-нехорошему задумчивым. - Нет, видимо, без маленькой демонстрации все же не обойтись, - проследив за его взглядом, со вздохом произнес гость и обратился ко мне. – Каким из предметов на кухне ты наименее дорожишь? - Всеми одинаково, - буркнула я, с трудом подавляя желание взять сковородку и хорошенько огреть наглеца по темечку. Не подозревая о моих кровожадных мыслях, тот задумчиво обвел глазами кухню. - Ну тогда позволь мне выбрать…ммм…ну, положим, вот эту милую прихватку с ежиками. И лежит она удобно, рядом с раковиной. И прежде, чем я успела что-то сказать, снова вытянул руку ладонью вверх. Рядом тихо выругался Сергей. Словно зачарованная, я смотрела, как над чуть дрожавшими пальцами, словно из воздуха, соткалась бабочка. Она была абсолютно реальной, вплоть до тонких длинных ножек и желтого брюшка в черную крапинку. И такая большая… Бабочка взмахнула крылышками, перелетела на прихватку и неожиданно исчезла, точно ее и не было. А цветная ткань на глазах начала обугливаться. Тонкие черные стрелки паучьими ножками разбежались в стороны. Раздался сухой треск. Еще секунда – и прихватка вспыхнула веселыми языками пламени. Опомнившись, я подскочила со стула, схватила полотенце и сбросила ее в раковину. Так вот что имел в виду незнакомец, говоря, что она удобно лежит! Брызнула вода, кухня наполнилась дымом и вонью. Но, даже несмотря на то, что кран я открыла на полную мощность, потушить горящую тряпку удалось далеко не сразу. Пламя упорно сопротивлялось, недовольно шипя и уворачиваясь, словно живое существо. Несколько мгновений я смотрела на невиданное зрелище – горящий под водой огонь, а затем вода взяла верх, и в моих руках оказалось мокрое обугленное и вонючее нечто. Мы с Сергеем мрачно переглянулись. Демонстрация действительно оказалась впечатляющей. Но как, леший его дери, он это делает??? - Хочу обратить ваше внимание на особую сопротивляемость огня попыткам его потушить, - скучно произнес незнакомец. – Мне очень бы не хотелось превратить в дымящиеся руины вашу квартиру, но если придется, я это сделаю. Поэтому предлагаю поговорить конструктивно. Или, может, мне стоит повторить? У вас есть какие-то особые виды на кухонный интерьер? - У меня были особые виды на эти булочки, - угрюмо ответила я, наблюдая, как наш завтрак исчезает в желудке сумасшедшего пиромана. - Да? Тогда угощайтесь. – Он пододвинул ко мне ополовиненный пакет. От подобной наглости я окончательно потеряла дар речи. Дожили, он еще будет угощать меня моей же едой! Я постаралась припомнить, не завалялся ли где-нибудь на полках мышьяк, а то может предложить, нехай сжует?! К сожалению, мысленная инвентаризация показала, что в доме нет даже тараканьей отравы. А жаль. Сейчас бы пригодилась. В животе заурчало, я вытащила из пакета булочку и начала есть. - Я что-то не понял, ты сюда чай пить пришел? – не выдержал абсурдности ситуации Сергей. - И это тоже, - с набитым ртом ответил незнакомец. – Жать жу-о оея, утки ишео о ту э ыо. - Чего-о-о-о???? - Говорю, жрать жутко хочется, сутки ничего во рту не было, - справился, наконец, с булкой гость. - Маразм какой-то, - честно высказался телохранитель и плюхнулся на стул рядом со мной. - Ладно, говори, что хотел. Наш визитер глотнул чая, резко дернув головой. С сожалением взглянул на пакет, который я предусмотрительно пододвинула к себе, и сказал: - Меня зовут Егор. Егор Плясов. – Он задумчиво повертел в руках чайную ложечку и поднял ставшие задумчивыми глаза. – Знаете, как причудливо избирательна память… многие важные события со временем забываются, а помнится всякая ерунда. Я помню себя в три с половиной года. Я сижу на полу и собираю пирамидку – помните, были раньше такие игрушки? Даже не знаю, есть ли они сейчас… Я сижу на полу, а рядом стоит мама и разговаривает по телефону. Она так смешно накручивает на палец колечки от шнура – оденет несколько, потом снимет, потом снова накрутит. Я краем уха слышу ее и понимаю, что речь идет обо мне. И еще мне кажется, будто мама сердится, и я не могу понять за что, ведь я хорошо себя вел. Мама все говорит и говорит. Слова какие-то непонятные, хотя, ощущение такое, что некоторые из них я уже слышал раньше. Помню, что мне очень хочется томатного сока, который мы купили на прогулке, и я начинаю теребить маму, чтобы она поскорее повесила трубку и дала мне попить. Наконец, она прощается, я радостно бегу на кухню, хватаю налитый ею стакан и, болтая ногами, спрашиваю про слова, которые отпечатались в моей памяти: «Мама, а что такое хорея Гентингтона?». Я очень горд, что мне удалось их правильно выговорить, но с маминым лицом начинает твориться что-то странно. Она кусает губы и мне кажется, что она сдерживается, чтобы не засмеяться, но вдруг по ее щекам начинают бежать слезы, и я пугаюсь, что расстроил ее. А она прижимает меня к себе и говорит, что расскажет об этом позже… Егор тяжело вздохнул. Было заметно, что ему нелегко говорить, но, немного помолчав, он продолжил... *** Маленькому Егору Плясову было всего четыре года, когда он узнал значение непонятных слов. Ему тогда показалось забавным, что значение слова «хорея» переводится на русский язык почти как его фамилия – «пляска». Со временем, он стал видеть в этом еще одно доказательство того, что Господь Бог не лишен своеобразного чувства юмора. Правда, оценить его могут лишь те, кому не довелось испытать его на собственной шкуре. Родители Егора поженились, когда им было по двадцать шесть лет. Егор родился через три года. А еще через год его отец умер от малоизученной в ту пору неврологической болезни под названием «Хорея Гентингтона». Болезнь, обычно тянущаяся годами, развивалась стремительно. Врачи говорили, что если бы даже они смогли поставить диагноз раньше, это ничего бы не изменило – лекарства от Гентингтона не существует и поныне. Всего за полгода большой, сильный человек превратился в не контролирующую собственное тело развалину, не способную даже самостоятельно держать ложку в руке. Однажды, Егор подслушал, как мама говорила своей подруге: «Если бы я знала, что это за болезнь, я бы сделала аборт». Почему – он понял позже. Болезнь Гентингтона – наследственное заболевание. Вероятность того, что она разовьется у детей человека, который ей болен, составляет пятьдесят процентов. А если болен отец ребенка, то по каким-то непонятным причинам, вероятность эта еще выше. Егор не стал счастливым исключением. В три с половиной года, проведя необходимую диагностику, врачи определили в его организме наличие аномального гена, а это означало, что рано или поздно, болезнь разовьется и у него.