Текст книги "Признания в любви кровью написаны (СИ)"

Автор книги: Nika_LiterWelt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Ему захотелось от злости разорвать Тайлера на кусочки. И лезвие ножа почти дёрнулось вверх, жаждущее безжалостно вспороть ему живот до самой груди. Но пришлось совладать с эмоциями – глубоко вздохнуть и устремить на ублюдка полный праведного гнева взгляд.

– Где? Где она?!

– Это разве важно?.. – Тайлер говорил хрипло, едва дыша, и всё же Ксавье слышал в этом тоне издёвку.

– Где она?! – нож всё же на миллиметр скользнул вверх.

– В аду.

– Я тебя серьёзно спрашиваю… – борясь с нарастающим гневом, проговорил Ксавье и вырвал нож из его живота.

Алая жидкость тут же брызнула во все стороны, хотя Тайлер и схватился интуитивно за рану. Ксавье ощутил, как его одежда напитывалась чужой кровью. Неприятно.

– В доме Гейтсов, – ответил вдруг Тайлер. – В подвале ты найдёшь её тело. Холодное и бездыханное… но я ещё успел с ней поразвлечься. В отличие от тебя, – он задыхался, хрипел, давился и обливался слезами от боли, и всё же продолжал плеваться этой желчью.

Ксавье спрятал нож – чтоб не убить урода – и попробовал не поддаться на провокацию. Даже если она была правдой… изменить прошлое он не мог. Ему было невозможно спасти Уэнсдей от издевательств. Поэтому Тайлер лишь воздействовал на его чувства…

Но кулак зачесался, и Ксавье с размаху ударил хайда в нос – тот, словно податливый пластилин, ушёл вбок, и из него также брызнула кровь.

От обильной кровопотери Тайлер даже под жёлтым светом фонарей побледнел сильнее прежнего, и его безумные зрачки безвольно закатились назад, а веки так и не закрылись полностью. Он потерял сознание. Вероятно, он всё же мог умереть… и хотя хотелось это животное оставить издохнуть за всё содеянное, Ксавье лишь отошёл на несколько шагов, достал телефон и набрал шерифа.

Едва шевеля губами, он кратко рассказал ему всё и описал ориентиры парка. Отец Тайлера не обрадовался известию, что его сын, возможно, при смерти, но, какие бы у него ни бушевали эмоции от вновь раскрытой раны, он сдержался и лишь кратко ответил, что всё понял. И что подумает, кого отослать на поиски трупа Уэнсдей.

Ксавье с трудом заставил себя остаться на месте и не помчаться самостоятельно за ней. Душа отказывалась признавать, что сердце Уэнсдей больше никогда не отобьёт ни единого удара. Такого просто никак не могло быть… особенно учитывая, что всё шло совсем не так, как они представляли. Ксавье мог поверить в труп Уэнсдей без лица в школьном дворе – за неделю как-то свыкся с этой ужасной мыслью. Другие же вариации её гибели сердце отказывалось признавать.

Но он не мог бросить Тайлера – тот мог очнуться в любое мгновение и убраться восвояси.

И словно в подтверждение опасений, хайд застонал и сполз со скамьи на землю, где уже образовалась лужа его крови. В его зрачки не возвратилась осмысленность, но с испачканных алым губ сорвались хриплые, по-настоящему истеричные и полные душевной боли слова:

– Торп… – он сжался на земле в комок, словно пытался повернуть время вспять на многие годы и стать обратно безобидным эмбрионом, – я тебе солгал. Возможно, она ещё жива. Я не смог… не смог за раз убить её, – и он снова потерял сознание.

Не успев даже обдумать его слова, Ксавье примерно прикинул время, взглянув на затянутое тучами небо, и набрал Энид. Она ответила тут же:

– Что у тебя?

– Знаешь про мелкий парк на окраине города?

– Что там?

– Тайлер.

– Бегу, – в трубке послышались гудки.

В тот момент тучи нехотя на мгновение расступились, открывая обзор на красную луну. В ответ её приходу почти мгновенно с разных сторон леса завыли свои грустные песни оборотни.

– Быстрее, Энид… – прошептал молящим тоном Ксавье и, пытаясь унять дрожь в руках, встал с луком наготове: чтоб обезвредить Тайлера при необходимости. И застыл с натянутой тетивой и зажатой меж пальцев стрелой.

Спустя пару минут Тайлер снова очнулся – закинул запотевшую голову назад и прокряхтел:

– Я сказал ей. Она знает то, что знаю я…

– Что ты знаешь? – сохранять невозмутимость в голосе казалось невозможным, но через боль в горле у него получалось.

– Я-я… – он почти ответил, но вдруг его тон переменился: – больше не буду слабым. Её не смог, смогу тебя… убить, – и с его губ сорвался крик: тело начало трансформацию.

Ксавье тотчас выстрелил, и хотя стрела попала меж лопаток, метаморфозы с телом выбросили её прочь. Почти так же легко, как разрывали одежду. Хайду всё было нипочём.

Пришлось отступить на несколько шагов и попробовать выстрелить снова. Но руки предательски задрожали, и стрела пролетела по касательной, оставив лишь рваный порез на звериной плоти.

Ксавье отшатнулся дальше, хотя понимал, что от огромного чудовища это его не спасёт…

Но смогла вовремя подоспевшая Энид: со стороны входа в парк донёсся волчий рык, и хотя огромные глаза хайда уже маячили пред лицом, без слов обещая ужасную смерть, за одну секунду всё изменилось. Быстрый образ существа с серой шёрсткой, но яркой чёлкой, сопровождающийся порывом ветра – и уже два зверя снесли фонтан, как картонный домик, подняв облако строительной пыли в воздух, и покатились дальше, сцепившись в смертельных объятиях.

Оставалось надеяться, что ослабленный хайд проиграет в схватке с Энид. Помочь Ксавье ей никак не мог…

Он бросил на зверей полный боли за подругу взгляд и сорвался с места в самом быстром беге за свою жизнь.

Но только он отбежал от парка, перед ним на перекрёстке затормозила полицейская машина, преградив дорогу. Опустилось стекло, и оттуда выглянул шериф, вытирая со лба пот:

– Садись, – и Ксавье, не видя поводов для возражения, юркнул в автомобиль. – В дом Гейтсов?

– Да, – и они сорвались с места.

Сердце стучало где-то в висках, и это помогало – отгоняло прочь мысли. У Ксавье было лишь одно желание: не думать, просто интуитивно отыскать Уэнсдей. И уже тогда решить, можно ли вновь начать соображать головой или лучше навеки впасть в забытье.

Он не заметил, как они затормозили напротив укутанного мраком полуразрушенного особняка. Но это его не волновало – он тут же включил фонарь, вылетел из машины, откинул скрипучие ворота во двор и побежал в дом, не позволяя себе передышек. Все двери там оказались отперты. Возможно, ноги вели его прямиком в какую-то изощрённую ловушку. Но даже если так – он не мог не проверить. Если у него был хоть крохотный шанс на спасение Уэнсдей – Ксавье не мог его потерять. Лучше наивно завести себя в ловушку, нежели потерять её навеки в случае, если никакой ловушки не было и Тайлера так замучили толики совести в душе, что он оказался хотя бы раз в жизни искренен.

Ноги сами завели его в подвал – он тоже не был заперт – и Ксавье завертел фонариком во все стороны, пытаясь отыскать между многочисленных полок бедную девочку. Когда луч света всё-таки упал на неё, он отпрянул: от изумления, что Тайлер всё-таки не обманул, и от вида Уэнсдей, что лежала к нему спиной.

Под светом заблестела алая лужица на полу и железные цепи, сковавшие руки за спиной. Девочка безжизненно лежала на боку, и только её косы оказались нетронутыми. Платье, с такой радостью подаренное ей несколько дней назад, было сплошь исполосовано на несчастные обрывки ткани, едва укрывающие её разрисованную порезами кожу.

Медленными шагами он приблизился к ней, боясь обойти её и посмотреть в лицо. Воображение разбушевалось и воссоздавало картины, где укрытый чёрными косичками лежал голый череп.

Но фонарь осветил почти нетронутое лицо. Лишь несколько кровоточащих царапин и пульсирующий ушиб под чёлкой. Глаза – закрытые и безмятежные, как у крепко спящего сладким сном. И только губы перекошены от боли…

Он провёл фонарём ниже, осветив исполосованный ранами торс. Самый страшный порез – внизу живота. Очень глубокая и опасная для жизни рана приблизительно чуть ниже пупка.

Оголённые колени распухли, и на них пульсировали новоявленные синяки.

Но самое главное – почти незаметно и редко, но её грудь вздымалась от дыхания. Она была жива. Он нашёл её. Раненой, но ещё живой…

– Уэнсдей… – он опустился перед ней на колени и заглянул в бледное лицо. – Теперь всё будет хорошо. Я обещаю, – он мгновенно снял с себя куртку и прижал к самой глубокой ране.

Главное, чтоб она не погибла до приезда медиков.

– Вещь… – вдруг прошептала она и едва-едва приоткрыла глаза.

Они были полны боли и гнева.

– Им… им нужен Вещь. Они нас обманули… – Уэнсдей не продолжила: застонала и снова потеряла сознание.

А с улицы донеслись сирены скорой помощи.

========== Глава 20: Погибель ==========

Комментарий к Глава 20: Погибель

Так-с, я тут поглядела на свою работу и решила, что рейтинга R тут недостаточно. Смена рейтинга ничего в работе не поменяет, если что) Теоретически, конечно, это может развязать мне руки, но пока такого у меня в планах нет)

Первым в подвале к ним присоединился запыхавшийся шериф с фонарём на лбу и пистолетом наготове, а за ним мельтешили нервные медики. Донован полминуты рывками оглядывался, направляя ствол в каждый подозрительный угол, а потом сам себе кивнул и спрятал оружие в кобуре. Врачи за ним облегчённо выдохнули.

– Мертва? – тихо спросил шериф, пропуская медиков вперёд.

– Жива… – шёпотом отозвался Ксавье и, одной рукой продолжая прижимать куртку к самой страшной ране, с нежностью провёл по щеке девушки тыльной стороной ладони.

И хотя кожа была холодна, словно кожа настоящего мертвеца или кусок льда, он ощутил мнимое, но приятное тепло. Ведь он касался живой, а не мёртвой плоти. И это оказалось невероятно приятным на ощупь. Удивительно, как ранее, казалось, незначительная деталь стала до боли в сердце важной.

Уэнсдей бы не понравилось, что кто-то ласково касался её щеки, но он и не собирался ей об этом рассказывать. Просто хотел запомнить момент, когда чуть не потерял её, и всё же успел обнаружить живой.

Хотя оставался шанс, что она могла погибнуть. Масштабы кровопотери пугали.

Как только врачи приблизились, Ксавье напоследок ещё раз взглянул в её полное боли спящее лицо и отошёл. Как бы ему ни хотелось остаться вместе с ней, ей требовалась квалифицированная медицинская помощь, а не поглаживания по щеке и прижимания обычной спортивной куртки к опасной для жизни ране. Да и вероятно, будь этот способ рабочим, у него бы всё одно ничего не вышло: Уэнсдей бы как в сказках вылечилась, но после убила бы его за такие нежности. Почему-то в этом он не сомневался. Ксавье желал и находил в ней бесчисленное количество доброты, но он не идиот – и не ждал от неё проявлений среднестатистического для людей великодушия.

Но мысленно, уже отойдя от её тела на несколько шагов, Ксавье дал ей обещание, что будет ежедневно посещать её в больнице до полного выздоровления. И всё равно, что она подумает на этот счёт. Даже если она станет смотреть на него взглядом хладнокровного хищника и заявлять, что и без его помощи выбралась бы на волю и сама дошла бы до больницы. В любом случае он решил её не оставлять. Он как никогда отчётливо видел её важность для себя.

Врачи, расставив многочисленные фонари с разных сторон, тотчас занялись ею, а шериф Галпин дёрнул Ксавье за плечо, отведя его подальше и обращая взор на себя. Но сильнее всего бросились во внимание его глаза – усталые и окружённые россыпью глубоких морщин. Печали, горя или гнева в зрачках не отражалось. Это был просто уставший от всего мужчина, чей сын оказался монстром и уже во второй раз устраивал ужасные вещи в Джерико. Ксавье захотелось эти глаза однажды отобразить на холсте. Было в них что-то особенное.

– Я рад, что вы все живы, – неожиданно заявил он. – И надеюсь, что этой девчонке-оборотню на этот раз хватит сил, чтоб одолеть Тайлера…

– Я знаю, что в прошлый раз вы этому посодействовали. Именно из-за вас Тайлера поймали.

– Да… – шериф опустил взгляд. – Я и сейчас думал, но увидел в окно машины тебя и… Но ладно, неважно, – отмахнулся Донован, и воцарилось молчание.

– Уэнсдей на пару секунд проснулась и сказала, что нас обманули, – рассказал Ксавье несколько минут спустя, сложив задумчиво руки на груди. – А до этого Тайлер, перед перевоплощением, сказал, что признался ей в чём-то и она знает.

– Но им обоим нельзя доверять, – справедливо отметил шериф. – Я ей, конечно, и так не доверяю, но тому, что сказано в почти бессознательном состоянии, доверять не стоит в принципе.

– Она сказала, что «им» нужен Вещь. Это нужно проверить… – теперь он закусил губы, раздумывая. Вещь – не человек, и даже вычислить, пропал ли он, было сложно. Конечно, он мог бы ответить на телефонный звонок, но мог и не ответить. И это бы не означало что-то другое.

И всё же Ксавье кивнул шерифу и вышел на улицу, набирая номер Уэнсдей по видеосвязи. Один раз, второй, третий – и никто так и не ответил. Только многозначительные гудки сдавливали тисками шею. Но он не оставлял попыток дозвониться: вновь набрал номер и стал прожигать взглядом экран. Но экран с именем Уэнсдей не менялся на видео хоть кого-то по ту сторону.

Он потратил несколько минут впустую… закипая от гнева и неведения, Ксавье закинул голову назад и вперил взгляд в утопающие под окрашенной в красный мглой голые ветки. На них лишь несколько воронов сидели, заинтересованно склонив головы, будто наслаждаясь происходящими ужасами.

– И что уставились? – спросил он у них, на что получил ворох возмущений, и вороны улетели прочь.

Ксавье громко вздохнул и набрал следующий номер в списке контактов. Почти минуту из трубки доносились лишь гудки, но всё же Аякс ответил:

– Чувак, ты вот очень не вовремя… – хрипло выговорил друг.

– Что у тебя? С Энид всё в порядке?.. – Ксавье стал нервно мерить пространство между деревьями шагами.

– Про Энид я не в курсе… – признался Аякс. – Но тут твоя сестра…

– Сольейт?! Что с ней?..

– Она жива. Но ей выкололи глаза.

Ксавье ничего не ответил – просто шагнул к стволу трухлявого дерева и опёрся о него спиной. Сил удивляться не осталось… Уэнсдей, возможная пропажа Вещи и теперь ещё его сестра…

Он дал себе мысленную клятву, что если доживёт до следующего кровавого полнолуния, то запрётся в самом глубоком в мире подвале и будет всю ночь напролёт рисовать. Но почему-то мысль, что он сможет до него дожить, стала казаться дикостью. Пока жизнь всячески намекала, что и ему недолго осталось.

– Эй, чувак?

– Что? – Ксавье уже и забыл, что стоял, приложив телефон к уху.

– Мы о ней позаботимся, хорошо? Ты только не переживай…

– Ага… – кивнул он и сбросил вызов.

Он расслышал сзади достаточно шумную возню и обернулся: оказалось, врачи взволокли Уэнсдей на носилки и уже заносили в машину скорой помощи. Ксавье захотел подойти к ней и попрощаться, но не смог. Ступни словно наполнили железом. Только издалека он проследил, как её безвольное и такое удивительно хрупкое тельце занесли в кузов, а после закрыли двери.

На мгновение всё осветила яркая вспышка, а за ней раздался раскат грома: весь мир испуганно задрожал, и с неба хлынул поток истеричных слёз. Ксавье не стал прятаться в укрытие. Ему не было холодно. Даже без куртки и под острыми иглами дождя. Когда в душе извергался вулкан, холод был нипочём.

– Ты сказала, что завещаешь расследование мне, Уэнсдей… – прошептал он сам себе, – и я это принимаю.

Хотелось отыскать всех причастных к смерти Бьянки, Юджина, Кента и к страданиям двух дорогих ему девушек. Конечно, сестру Ксавье знал плохо, и всё же это была его сестра. Единственная.

А если какое-то несчастье настигло и Вещь, или смерть всё-таки коснётся Уэнсдей – он был готов хоть самолично устроить суд над убийцами. За этих двух уникальных созданий и стать палачом не страшно.

– Парень, не стой под дождём, – сказал шериф.

– Я думаю.

– Подумаешь в автомобиле, – ему не позволили возразить: отец Тайлера схватил его за плечи и упрямо поволок в сторону полицейской машины.

Пришлось послушно сесть. Возможно, мокнуть под ливнем было и вправду опрометчиво – можно было запросто и заболеть. А эту роскошь Ксавье не мог позволить при нынешних условиях.

– Врачи сказали, что пока неизвестно, выживет ли она, – признался шериф и тоже присел в автомобиль. – Сейчас Уэнсдей в коме.

– А моей сестре выкололи глаза. Подробностей я не знаю, – больше Ксавье ничего не сказал: каждое слово царапало горло.

Донован, должно быть, понял его состояние и лишь что-то проговорил в рацию, но пока слова долетели до ушей, их смысл размылся, как когда-то следы хайда, найденные Уэнсдей, смыл с тропы дождь.

– Давайте проверим, что там у Энид и Тайлера, – едва выдавил из себя Ксавье.

Шериф отвечать не стал, – за что сердце отбило благодарный удар, – и завёл автомобиль, снова что-то рассказывая по рации. Возможно, вызывал полицейских на замену в дом Гейтсов. Но это не волновало Ксавье.

До парка они доехали быстро – или просто так казалось. От лабиринта мыслей, где он заплутал, доверять своим ощущениям было нельзя.

Ксавье вышел из машины и медленно осмотрелся, приметив один напрягающий момент: стояла тишина, как на кладбище. И лишь дождь и едва слышные не то стоны, не то всхлипы нарушали её. И под светом фонарей в совсем разных частях парка мелькали следы крови, где их не размыл дождь. Но тех, кто их оставил, не удавалось отыскать.

Он стал идти на звук, и тот становился всё отчётливее.

И вскоре взгляд упал на маленькую перепачканную фигурку, сжавшуюся клубком под ветвями огромной ёлки. Энид прижалась обнажённым телом к стволу дерева, и от каждого всхлипа на её теле появлялось всё больше и больше крови, что перемешивалась с мокрой грязью.

– Я его упустила… он убежал… – призналась сквозь слёзы она, как раз когда взгляд Ксавье упал на её левую ногу: она оказалась вывернута вбок у стопы, а лоскуты кожи висели, как рваные старые обои, открывая обзор на окровавленные большеберцовую и малоберцовую кости, опасно торчащие наружу.

– Ты не виновата, – это единственное, что смог сказать Ксавье. Шериф же и вовсе продолжил хранить молчание; но подошёл к девочке и скрыл её наготу своей курткой. – Одну минуту… – всё же добавил через силу он и отошёл, набирая номер отца.

Только тот ответил, с губ сорвалось:

– Я согласен на всё, только помоги отыскать и наказать всех виновных.

– Хорошо, – и отец сбросил вызов.

Большего Ксавье и не просил.

========== Глава 21: Раскаяние ==========

Медленными и неуверенными шагами, утопая подошвами в размокшей грязи и начиная всё же ощущать всепроникающий холод от прилипшей к телу мокрой одежды и новых струй дождя, обжигающих лицо, Ксавье вернулся к Энид. Подруга укрылась курткой, но даже нормально надеть её не могла – лишь царапала когтями дерево и билась от боли уже распухшим лбом о ствол. Ей едва удалось прикрыть грязные и окровавленные грудь и бёдра.

Рядом шериф торопливо вызывал скорую.

Ксавье хотелось расспросить Энид о схватке, ему требовалась вся информация и подробности… но совесть и эмпатия ему не позволили. Под ветвями старой ёлки сидела раненая и замёрзшая девочка, чью левую ногу изуродовал страшный перелом, и для неё было бы пыткой отвечать на какие-то расспросы. Возможно, будь у него эмоциональный диапазон поменьше, даже не как у Уэнсдей, он бы смог поговорить с Энид. Но ему казалось, что если хоть один вопрос сорвётся с его губ, он навеки заклеймит себя как жестокий и бездушный человек.

– Скоро приедет помощь, – единственное, что удалось ей сказать.

Через слёзы Энид выдавила улыбку и снова приложилась лбом о дерево. Ксавье не представлял, насколько велика боль от перелома в её ноге.

– Тайлер… он убежал в сторону леса. Он сильно ранен… – сквозь всхлипы выдавила вдруг она и зажмурилась.

– Мистер Галпин! – тотчас крикнул Ксавье. – Энид говорит, он серьёзно ранен и убежал в лес, – шериф, чьё лицо под дождём было почти не разглядеть, ему холодно кивнул и что-то проговорил в рацию.

А в мыслях пронеслось, что Тайлер мог направляться в Невермор. Его, вероятно, сильно потрепало, но раз он смог одолеть Энид и убежать, силы в его зверином воплощении осталось премного. Хотя скользнуло предположение, что если он вернётся в человеческую форму, то, может, умрёт на месте. Но без перевоплощения он мог быть и дальше очень опасен. Смертельно опасен.

Ксавье тотчас набрал номер Аякса. К счастью, на звонок ответили сразу же – и по ту сторону заговорил голос друга, не кого-то ещё.

– Что у тебя? Ты как?

– Так себе, – нервно хмыкнул Ксавье. – А к вам, возможно, мчится Тайлер. Он ранен, но опасен.

– Мчится к нам?! – закричал не испуганно, а как-то гневно Аякс. – Что с Энид?!

– Не совсем в порядке… открытый перелом ноги. Но она жива.

Аякс выругался и хотел продолжить поток ругательств, но совладал с чувствами.

– Скажи ей, что я прибегу к ней при первой же возможности. Прибежал бы сейчас, но…

– Это явно будет лишним, – закончил за него Ксавье.

– Ага… И передай ей, что я её люблю. Вот!

– Договорились, – сорвалось рассеянное с губ. – Берегите себя там, – довершил Ксавье, прежде чем сбросить вызов.

Следом он набрал отца, меряя размокшие и неухоженные газоны хлюпающими шагами.

– В школу, возможно, мчится Тайлер в форме хайда. Советую подготовиться, – произнёс Ксавье максимально невозмутимым тоном, сразу как родитель взял трубку.

– Буду надеяться, что не добежит. И без него проблем предостаточно.

– Какие ещё проблемы?

– Например, потеря твоей сестрой глаз, – Ксавье поморщился. – И то, что у большинства студентов паника. Их только сирены сдерживают.

– Ты разрешил песни сирен?..

– Ничего я не разрешал. Я просто делаю вид, что слепой и дурной.

Ксавье покачал головой и чуть не подавился дождевой водой, что нагло устремилась прямо в рот. Ему всю жизнь хотелось перестать удивляться поведению и решениям отца, но как бы он ни старался – всё безуспешно. Хотя, конечно, он знал этого человека куда лучше, чем рассказывал другим. И совсем не боялся его, хотя и предпочитал держаться на безопасном расстоянии – незачем себя подвергать лишнему риску. Но вовсе не испытывал ужаса, чтоб бледнеть и впадать в ступор при виде отца.

Сам себя Ксавье считал хорошим парнем. И всё же он умел притворяться и хранить семейные тайны. Именно поэтому Уэнсдей и находила его подозрительным. Но его пугала мысль, что если она увидит его истинные отношения с семьёй, то отвернётся от него. Легче притворяться нарочито влюблённым недальновидным идиотом и раздражать её этим, нежели мельтешить своими взаимоотношениями с отцом и создавать максимально подозрительный образ. Когда Ксавье не имел никакого отношения к убийствам.

– Я не знаю, ненавидеть ли мне тебя или обожать, – наконец сказал он отцу.

– Оставь эти мелочные чувства на кого-то другого. А я рассчитываю на обычное продуктивное сотрудничество, – донеслось грозное из динамика.

– Я тогда побуду оптимистом и понадеюсь, что не умру по окончании этого сотрудничества.

– Тебе бы не умереть раньше его окончания, сын.

– Ты, как всегда, обнадёживаешь, – хмыкнул Ксавье и сбросил вызов – всё же ему не нравилось долго общаться с родителем. И ему не нравилось, что во многом Винсент и Уэнсдей действительно были похожи.

Оказалось, он либо долго созванивался, либо скорые приехали удивительно быстро – он обернулся к выходу из парка, и его ослепили разноцветные огни, из-под света которых выбегали фельдшеры с носилками. Он тотчас, опережая медиков, подоспел к Энид и улыбнулся ей, ещё помня, о чём его попросил Аякс. Игнорировать эту просьбу было бы некрасиво.

– Аякс просил тебе передать, что он прибежит к тебе в больницу при первой же возможности. И ещё, что он тебя любит.

Всхлипнув, подруга подняла на него насколько возможно счастливый и благодарный взор. Наверно, не будь её покрытое грязью и каплями крови лицо пунцовым, с распухшими щеками и налитыми слезами глазами, она бы смотрелась счастливой.

– Передай ему, что я его тоже, – выдавила из себя она, прежде чем Ксавье отступил, освобождая дорогу медикам.

– Передам, – пообещал он и добавил, хотя крик утопал в голосах фельдшеров и симфонии дождя: – Поправляйся поскорее! – и Ксавье отошёл максимально далеко.

Стоять рядом с раненой Энид было почти так же больно, как рядом с умирающей Уэнсдей. Но по другой причине – ведь оборотень пожертвовала собой, спасая его от Тайлера. А Ксавье даже не попробовал выстрелить из лука во врага, чтоб помочь девочке. Смог лишь убежать… это было рациональным решением, но оно шло вразрез с моралью. Хотя за него, быть может, Уэнсдей бы снизошла даже до скупой похвалы. Или же рассудила бы, что они все поступили слишком глупо, и указала бы на каждую ошибку в действиях. Хотя сама пару дней назад совершила опрометчивое и фатальное действие.

Всё началось с её попытки прорваться в дом сектантов и обыскать там всё. Возможно, поступила бы она иначе – и кровавое полнолуние оказалось бы не настолько кровавым. Или, наоборот, ситуация была бы лишь хуже. Ксавье не забыл о видениях сестры, хотя к ним появилось после произошедшего много вопросов.

Он тряхнул промокшей головой и задумался, что делать дальше. Его представления о каждом последующем шаге скрылись за непроглядной пеленой тумана, где куда ни ступи – он не рассеется. Но одно действие, как прилетевший из ниоткуда мяч, пришло в голову. Направиться обратно в Невермор. Или по дороге туда как-то отыскать Тайлера.

Это был единственный субъект, чью виновность доказывать не приходилось. Он уже убивал не раз, а ныне по его вине пострадали Уэнсдей и Энид. Хотелось расквитаться с ним. И уже раз и навсегда. Теперь, с полноценной поддержкой отца, Ксавье мог и в полной мере отомстить. Мораль могла ненадолго и заснуть. Вместе с Уэнсдей впасть в кому.

Не обращая ни на кого и ни на что внимания, он двинулся прочь из парка. Шериф что-то кричал ему вдогонку, но слова, рассеянные ливнем, не долетали до ушей Ксавье. Или ему просто не хотелось их слышать. Возможно, отец Тайлера предлагал ему поехать на машине… но подсознание требовало пойти пешком. Разум понимал, насколько это опрометчиво и глупо, но он уже в любом случае промок до нитки и до посинения замёрз.

Он шёл, оглядываясь, но на улицах всё было глухо. Даже свет в окнах жителей померк, только некоторые продолжали бодрствовать. Счастливые люди. Для них это самое обычное кровавое полнолуние, а не ночной кошмар наяву, где страшные потрясения, как жестокие шутники, выпрыгивали из каждого угла.

Город сменился лесом, и Ксавье достал фонарик, освещая себе тропу, что больше стала похожа на мелководный ручей. На деревьях или где-либо не наблюдалось никаких следов пронёсшегося хайда – ни единой поломанной ветки или следа когтей, уродующих кору. На следы на земле Ксавье не надеялся – то, как легко дождь их смывает, он уяснил навеки.

Ему никто не звонил и не писал, пока он шёл. Это навевало странные мысли – одновременно и облегчение, и нарастание страха. За его путь могло произойти что угодно. От чего-то хорошего – хотя в том, что это возможно, терзали серьёзные сомнения, – до чьей-то новой ужасной смерти. Но сам Ксавье не стал никому звонить. Боялся вновь услышать многозначительные гудки, как с телефоном Уэнсдей, который оставили Вещи.

Он зашёл на территорию Невермора, продолжая оглядываться. Дождь к тому моменту поутих. Ливень обратился мерзкой моросью: она шаловливо окропляла участки кожи, стоило им слегка подсохнуть.

Тихо в академии не было – из общежитий доносился гам студентов, иногда мимо проходили полицейские, и все бросали на него подозрительные взгляды. Но почему-то не подходили допрашивать о том, кто он и откуда. Хотя почти все лица были незнакомы… стараясь об этом не задумываться, он спихнул их доверчивое отношение на свой внешний вид. Вероятно, сейчас у него сходств с мертвецом было больше, чем у настоящего умершего.

Но когда он дошёл до двора, где уже привычно толпились десятки студентов, он понял, чего совсем не интересовал полицейских. У них было дело поважнее – патрулировать все выходы из школы.

Ведь на месте, где всегда появлялись трупы, сидел в человеческом теле Тайлер. К сожалению, он был жив. Не совсем: на его голом теле, укрытом только чьей-то накинутой на плечи старой курткой, красовалась сплошь исполосованная глубокими ранами кожа. Правая же рука и вовсе держалась чудом – кость поломалась во многих местах, и её обломки выглядывали из-под обрывков кожи и шматов мяса. Именно они как-то продолжали удерживать руку. Удивительно, как при таком количестве ран Тайлер ещё не лежал мёртвый.

Энид потрепала его очень сильно. Молодец.

И всё же в душе Ксавье закипел гнев, и этот гнев уже никакие мысли о благоразумии сдержать не могли.

Он распихнул всех, кто попадался на пути, и лишь Аякса, который стоял, неуверенно держа в руке нож, не толкнул.

– Что тут происходит?

– Как ты и сказал, этот пришёл. Только в человеческом облике. И сразу сдался. Говорит, хочет раскаяться…

От этого сердце Ксавье попросту разорвалось на маленькие кусочки. Этот двуличный скот снова пытался всех обмануть…

– Раскаяться собрался?.. – он наклонил голову и подошёл почти вплотную к Тайлеру.

Хотелось для начала всё-таки оторвать ему руку.

Хайд не ответил – его губы задрожали, но он кивнул.

– Тут раскаяние уже не поможет! – невольно рука нащупала рукоять ножа в кармане, и он его достал.

– И всё же ты всё увидишь, Торп, – Тайлер поднял затуманенный взгляд и заревел от боли. – Я знаю… покажу всё, что знаю. Я знаю, как это делать… – Тайлер вдруг вскочил и, хрипя от боли, прыгнул на него.

Желая защититься, Ксавье выставил вперёд нож.

И лишь когда шея хайда целенаправленно налетела на лезвие, всё стало понятно.

– О нет… – произнёс Ксавье сам себе, прежде чем всё вокруг померкло.

========== Глава 22: Тайлер ==========

Уже почти впав в беспамятство, Ксавье схватился за самую чёткую мысль, плавающую в море неразборчивых образов – о слабоизученном феномене видений самоубийц. Мало кто осмеливался на это, и всё же история знала такие прецеденты. Отец ему рассказывал об этом… почти все экстрасенсы теоретически могли увидеть прошлое того, кто самолично отдал жизнь. Главное – для этого нужны были соответствующие условия. Какой-либо прямой контакт между тем, кто умер, и тем, кому он хотел показать своё прошлое.

Ещё мгновение – и мысль утонула среди остальных.

***

Тайлер сидел в маленькой комнате с укрытыми белыми мягкими плитами стенами. Куда ни глянь – везде одинаковые. Он не помнил даже, где пряталась дверь. Каждый раз, когда её отпирали, обещал себе, что больше не забудет и наконец выломает её. Но только её закрывали – и он терялся. Безуспешно, час за часом, день за днём, а может, неделю за неделей или месяц за месяцем, он пытался совладать со стенами и открыть себе проход. Выбраться из ада, окрашенного в белый. Но в лучшем случае ему удавалось порвать обивку на какой-то плите. Или со злости заработать себе парочку ушибов, снося единственный предмет в комнате мучений – туалет.