Текст книги "Пепел и пыль (СИ)"

Автор книги: nastiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)

– Уже нет, – Бен машет себе за спину. – Ваня с Полиной заканчивают со сборами на складе. Мы уходим.

– Куда?

– За Марком и Сашей.

– А что капитан?

Бен пожимает плечами.

– Его весь день нет в штабе. Татьяна сказала, что всё сама ему объяснит.

– И надолго вы?

– Пока не найдём обоих. – Он поправляет лямки рюкзака и язвительно добавляет: – Или ты думала, мы на отдых едем?

Я цокаю языком. Подношу телефон к уху и слышу, как Даня в ожидании меня напевает в трубку какую-то ерунду.

– Ладно, я… – Бен прочищает горло. – Мне нужно забрать кое-что из тренировочного зала, а потом выдвигаться. Удачи тебе, коротышка. Теперь мы с тобой перестанем общаться, ведь я крутой член оперативной команды, а ты просто рядовой страж, так что предлагаю без лишних сантиментов попрощаться уже сейчас.

Он проходит мимо, хлопает меня по плечу.

– Бен! – окликаю его я.

Он оборачивается.

– Я попросила подругу помочь с поиском парней. Ту, что вчера приходила вместе с моим братом. Помнишь?

Бен щурится.

– У меня отвратительная память на лица. Она рыжая?

– Блондинка.

– А-а-а, такая в синем лыжном костюме?

– В лыжном… Боже, Бен, ты издеваешься?

Он хихикает и бегом пускается по ступенькам.

– Я просто хотела попросить, чтобы вы и её забрали оттуда! – кричу ему вслед. – Я не прощу себе, если с ней что-то случится по моей вине!

Шаги прекращаются. Скрипит лестница, я вижу, как шатаются перекладины.

– Ты отправила свою подругу одну в Огненные земли?

– Она ведьма.

– Из местного ковена?

– Нет, из «Белой розы».

– Она хоть раз была там раньше?

– Я… не знаю.

– В таком случае, тебе лучше прикупить что-нибудь чёрное.

– Зачем это?

– Потому что твоя подруга – труп!

Я с силой сжимаю телефон в руке. Едва сдерживаюсь, чтобы не кинуть его в стену.

– Когда найдёте Марка, скажи ему, что нужно забрать Лию. Он точно помнит, как она выглядит, потому что она ему понравилась.

В ответ долгое время ничего не раздаётся. Я выжидаю.

– Хочешь пойти с нами? – вдруг прилетает вопрос, которого я ну совсем не жду.

– Что?

– Ты слышала. Не заставляй меня повторять дважды.

И снова тишина. Спустя некоторое время я почти уверена, что Бен уже где-то в конце зала, собирает свои вещи и совсем меня не слушает. Поэтому не отвечаю, отхожу подальше от лестницы и возвращаюсь к разговору с Даней.

– Что Дмитрию надо?

– О! – выдыхает Даня. – Наконец! А чёрт его знает, я с ним не разговаривал. Даже если бы хотел, мама своим криком не дала бы мне и слова вставить. Ты придёшь?

– Не знаю.

– Ну так думай быстрее, – доносится со стороны лестницы.

Бен поднимается. В его руках меч, которым я пыталась воспользоваться лишь единожды. Он протягивает его мне.

– Разве это не нарушает какой-нибудь закон или правило? – уточняю я.

– Разумеется, – кивает Бен.

И улыбается.

– Алло, приём, Слава! – крик брата в трубке заглушает мои мысли.

– Да, я тут!

– Тогда я повторюсь: в каком это смысле ты не знаешь? Я тут один выслушивать это не собираюсь…

– Тогда иди в школу, Дань! – Сама не понимаю, почему кричу. – Прости, – тут же добавляю я. – Просто тут столько проблем…

– Ну да, новая жизнь. На старого брата уже плевать, да?

– Не смей так говорить, – произношу сквозь зубы.

Бен начинает перебрасывать меч из одной руки в другую.

– Всё с тобой понятно, – бросает Даня.

И тишина. Абонент прервал вызов по причине того, что он – невообразимая истеричка.

– Я полагаю, проблема твоего сомнения устранена? – с этими словами Бен кидает мне меч.

Зря. Все игры с мячом в школе проходят мимо меня не только из-за проблем с пинанием и бросанием, но и, в большинстве своём, из-за проблем с ловлей. Я по привычке зажмуриваюсь, выставляя руки перед собой, чтобы защититься от удара, но… чувствую в своих пальцах шершавую поверхность ножен.

Меч у меня в руках, а я даже не прилагала никаких усилий!

– Это… как? – всё, что могу из себя выдавить.

– Это так, – произносит Бен.

Подходит ближе, закатывает рукав моей мантии и тычет пальцем в моё предплечье.

Клятва.

– Я поймала!

– Я видел.

– Нет, Бен, ты не понимаешь! Я поймала!

– Господи, да на, – он изворачивается и достаёт из бокового кармана рюкзака конфету. – Поздравляю.

– Я тебе что, дрессированная собака? – я морщу нос. Но конфету всё-таки беру и сую в карман. – Шоколадная хоть?

– Я, может, и плохой человек, но не настолько, чтобы угощать людей карамельками.

С этими словами, Бен идёт в сторону выхода во внутренний домик. Видимо поняв, что я за ним не следую, он оборачивается у двери.

– Ну? – его брови ползут вверх.

А у меня в одной руке телефон, в другой – меч. И нужно бы перезвонить Дане, спокойно с ним поговорить, возможно, даже поехать домой и разобраться, чего это Дмитрий себе возомнил, но на другой чаше весов Лия, и я понимаю, что, коснись чего, ребята ни за что не поставят её жизнь в приоритете.

В отличие от меня.

– Слушай, коротышка, я уговаривать не стану.

Я быстро набираю Дане смс, перебрасываю меч за спину.

– И не надо. Только мне бы переодеться.

– Разумеется, – кивает он. – Я бы и сам с тобой никуда не пошёл, пока ты в таком наряде.

На улице Бен отправляет меня к складу, где ещё должны быть Полина с Ваней. Но когда я вхожу, вижу только оставленный включённым свет. Чтобы не терять время, решаю в этот раз сама заняться своим внешним видом. Иду в секцию с вещами защитников, беру первое, что бросается в глаза: камуфляжные штаны на резинке, коричневую майку, ветровку. Выбираю кроссовки полегче, расплетаю косу и собираю волосы в небрежный пучок. Белую одежду осторожно сворачиваю и оставляю на одной из пустых полок вместе с зелёной мантией и старыми кроссовками. Последними зачем-то подхватываю солнцезащитные очки.

Уже на выходе сталкиваюсь с Полиной.

– Эй! Посмотри-ка на себя, какая красавица! – она обнимает меня за плечи. – Поздравляю!

– Спасибо, – я отвечаю улыбкой.

– Бен сказал, что ты отправишься с ними, – добавляет она шёпотом. – Может, не стоит?

Я качаю головой. Лишние сомнения с моей стороны сейчас в лёгкую раскачают эти дурацкие весы, на чашах которых два моих самых дорогих человека.

– А она что тут делает? – как гром среди ясного неба раздаётся Ванин голос.

Он выглядывает из-за Полининой спины.

– Привет, Вань, – я стараюсь вести себя как обычно, но ответа мне не поступает. Мы отходим от склада, туда, где уже стоят Бен с Ниной. Там Ваня повторяет свой вопрос.

– Она с нами, – ему отвечает Бен.

– Итого, четырнадцать, – констатирует Ваня.

– Четырнадцать чего?

– Четырнадцать правил мы собираемся сейчас нарушить.

Бен фыркает и вместо того, чтобы успокоить Ваню, игнорирует его просьбой к Полине принести ещё один рюкзак.

– Защитница! – довольно восклицает Нина, толкая меня в плечо. – Поздравляю!

– Спасибо.

– И я рада, что ты решила пойти с нами.

– Я тоже.

– А я – нет, – вмешивается Ваня, старательно избегая моего взгляда.

Полина возвращается со склада и помогает мне надеть рюкзак, уже на него прицепить ножны. Затем в ход идёт нарукавник. Он защёлкивается на предплечье, как и обод для клятвы, но совершенно не чувствуется. Точнее, чувствуется, но как её часть: как шрам, родинка или татуировка – словно так и должно быть.

Нина показывает, куда нажимать, чтобы включить. Говорит, что дальше я разберусь сама, и что это не сложнее, чем новый мобильник. Их с Беном нарукавники уже давно красуются на предплечьях.

Прощаемся с Полиной и быстро покидаем территорию штаба, пускаясь вниз по небольшому холму. Ныряем за дальний ряд гаражей. Отсюда до моста бежим трусцой.

Впереди всех, разумеется, Бен. Нина старается держаться на одном уровне со мной, но я ещё не тренирована и не могу держать её темп, поэтому вскоре она присоединяется к Бену. Ваня плетётся позади.

Телефон в заднем кармане штанов, куда я сунула его, когда переодевалась, с каждым шагом в сторону моста кажется мне всё тяжелее. Он напоминает мне о разговоре с Даней. Не знаю, правильно ли поступаю. Не уверена, что вообще существует это злополучное «правильно».

К мосту подбегаем спустя минут десять. Бен притормаживает у крайней балки, Нина чуть дальше, проходя по мосту и осматриваясь. Я полностью доверяю им любые дальнейшие действия. Сейчас эти двое единственные, кто точно знают, что делают.

– Ладно, – произносит Бен. Мы подтягиваемся к нему поближе. – Пока мистер Зануда не начал свою лекцию, – Бен кивает на Ваню. Тот надувает губы и демонстративно отворачивается. Но не уходит. – Я быстренько объясню всем, куда именно мы сейчас идём.

Бен встаёт вполоборота и указывает на мост. Я вглядываюсь, даже прищуриваюсь, но ничего не вижу.

– Она прозрачная, – поясняет Бен усталым тоном. – Ты едва увидишь ещё даже если встанешь вот на таком, – он неожиданно выставляет перед моим лицом ладонь, едва не касаясь кончика моего носа, – расстоянии.

– Не правда, – встревает Нина. – Ты же воду видишь, хотя она тоже прозрачная, умник.

– Ларионова! Я, может, коротышку хотел дезинформировать, а ты всё испортила!

– Ага, и с моста под шумок не в том месте скинуть, – Нина качает головой. – Не слушай его, Слав. Я покажу тебе покажу..

– А вы уже это делали?

– Защитникам разрешено посещать другие миры только при наличии приглашения или разрешения местных властей, – вставляет Ваня. – То есть, в основном, исключительно в экстренных ситуациях.

– Не начинай, – морщится Бен.

– Уж лучше послушать Ванину занудную правду, чем соскребать с ушей твою лапшу, – говорит Нина.

– Может, просто сделаем это? – предлагаю я.

Бен приподнимает брови. Я прямо-таки вижу, как в его голове рождается очередная глупая шутка, но Нина опережает его тем, что даёт нехилый подзатыльник.

– Пойдём, – она хватает меня за руку и тянет к краю моста. – Врать не буду, лично я ни разу нигде не была. – Мы останавливаемся за несколько шагов до обрыва. Торчащие металлические штыри наводят на меня ужас. – Видишь? – Нина указывает куда-то пальцем.

Я вытягиваю шею.

– Куда смотреть?

– Где-то ближе к правому краю.

– Тут ничего нет.

– Ты недостаточно стараешься!

Она подталкивает меня в спину, но я не сдвигаюсь с места ни на шаг – только сильнее наклоняюсь вперёд.

И наконец замечаю.

Нина была права – это как смотреть на воду через прозрачный стакан. Лёгкой волной у самого края идёт едва заметное глазу пятно размером около двух метров в ширину и в два раза больше в высоту. Двухмерное нечто, от которого даже с моего места веет чем-то… нечеловеческим.

Я поёживаюсь.

– Ну что, поехали? – спрашивает Бен.

Он разбегается, мчится прямо к краю пропасти. Я с трудом заставляю себя не зажмуриться и вижу, как он исчезает где-то по ту сторону.

– Я что-нибудь почувствую?

– Смотря где приземлишься, – на помощь снова приходит Ваня. Он всё ещё злится на меня – это я вижу по скупому взгляду, которым он меня одаривает. – Из-за того, что призма меняется, порталы каждый раз открываются в новом месте.

Он снимает одну лямку рюкзака.

– У меня есть карта, где отмечены…

– По-моему, сейчас не время, – вмешивается Нина.

С этими словами она повторяет махинации Бена. В этот раз я внимательно слежу за каждым движением и запоминаю, откуда лучше стартовать и куда себя направлять.

– Может, вместе? – предлагаю я.

Не знаю, как насчёт него, но мне и правда так будет легче.

Ваня молча качает головой.

– Ладно. – По крайней мере, я попыталась. – Тогда встретимся на той стороне.

Потираю ладони, мысленно представляю, как прохожу сквозь призму и оказываюсь по ту сторону. Беру для разбега чуть больше пары метров. В последний раз проверяю, удобно ли сидит рюкзак. И когда уже почти срываюсь с места, Ваня выпадает в сторону и перекрывает мне дорогу.

– Стой! – восклицает он. – Не думаю, что смогу… один.

Я киваю, совершенно не меняясь в лице, хотя внутри более чем удовлетворена. Ваня встаёт рядом со мной. Мы переглядываемся. Последнее, что помню, прежде чем темнота поглощает меня – это громкий Ванин крик и его пальцы, пытающиеся поймать мою руку.

Защитница. Глава 1

Я парю в неизвестности. Что-то тёплое и мягкое укутывает меня, закрывает мои глаза, закладывает уши, заставляет раскинуть руки в стороны и лететь. Я – пылинка по сравнению с огромной Вселенной.

Возможно, меня и не существует вовсе.

– Вытаскивай её!

Что-то в груди сильно горит. Успокоение сменяется паникой. Я пытаюсь вдохнуть, но вместо этого извергаю солёную воду изо рта и ноздрей.

Кашляю.

– Вань, ты-то как?

– В порядке…

Открываю глаза. Надо мной серо-розовое небо. Чистое, без единого облачка.

– Она, вроде, живая.

Расплывчатое пятно перекрывает мне небо. Чьи-то мокрые руки касаются лица.

– Даже не удивлена, что ты звучишь расстроено. – Через мгновение пятно превращается в лицо Нины. – Сколько пальцев? – спрашивает она, демонстрируя мне указательный и средний.

– Два, – с трудом выдавливаю я.

Во рту привкус соли, а горло сильно саднит. Снова откашливаюсь.

– А так?

К двум пальцам Нины прибавляется средний палец Бена.

– Пошёл к чёрту.

– Да, – в поле зрения попадает и сам Бен. – Она точно жива.

Нина помогает мне подняться на ноги. Приходится некоторое время крепко за неё держаться, чтобы не упасть.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Портал, – Нина кивает головой себе за спину, – выбросил нас к озеру. Ты подскользнулась, упала, ударилась головой о камни и потеряла сознание.

Я ощупываю затылок, затем смотрю на пальцы. Кровь.

– Кто-нибудь ещё пострадал?

– Нет, только ты такая везучая…

Нина разворачивает меня к себе спиной, рассматривает рану от удара. Нинина одежда полностью сухая, а у Бена намокли только края штанов. Я же насквозь, до последней ниточки, промокла. Одежда ужасно тяжёлая, а что случилось с рюкзаком, сейчас валяющимся на земле, даже думать не хочу. Надеюсь, там нет ничего ценного.

– Всё, что собирается в рюкзак, упаковывается в водонепроницаемый вакуум или в коробки, – говорит Ваня, проследив за моим взглядом. – Нужно обработать твою голову, чтобы не допустить заражения. Местные воды могут быть населены флорой и фауной, опасной для здоровья и жизни человека.

– Нужно было просто под ноги смотреть, – рычу сама на себя.

Стыдно, аж щёки горят. Первая же миссия – и уже такое фиаско на самом старте.

– Моя вина, – подаёт голос Ваня. – После прыжка я на рефлексе дёрнулся вперёд и чуть сам не налетел на камни, но ты успела схватить меня за кофту. Я удержался на ногах, а ты упала.

Ваня снимает свой рюкзак и ставит на землю. Достаёт оттуда серебристую коробку, и когда открывает её, я вижу лекарства, бинты и шприцы.

– Повезло, что вход в озеро неглубокий.

Похоже, благодарить меня за спасение Ваня не собирается.

– Ладно, – киваю и тут же ощущаю неприятную боль в затылке.

Пока Ваня обрабатывает мою рану, Нина смотрит на нарукавнике наше местоположение, а Бен подворачивает мокрые штанины, что-то недовольно бормоча себе под нос. И я думаю, вот она, значит, какая – команда мечты по спасению друзей: неумёха, заучка и два сумасбродных болвана. По уши в неприятностях из-за десятка нарушенных правил и на прицеле у опасности, поджидающей за каждым углом.

– Не больно? – спрашивает Ваня.

– Нет.

Даже недели не прошло, а я уже заработала ушиб запястья, раны на щеке и пробитую голову. Если так и дальше пойдёт, боль станет моим вечным спутником.

– До столицы тридцать пять километров, – объявляет Нина.

– Часов за шесть доберёмся, – говорит Ваня.

– Нам стоило взять с собой кого-нибудь, кто уже бывал в столице, чтобы открыть туда портал, – замечаю я.

– Умничать у нас в команде позволено только Ване, – говорит Бен.

– Но она права, кстати. – Нина дёргает за молнию на Беновом рюкзаке, и несколько коробок и пакетов падают на землю. – Так что уймись.

– С локтя бы тебя вынести, – рычит Бен и наклоняется за своими вещами.

– Кишка тонка.

В итоге, со всеми перепалками и сборами, мы выдвигаемся в путь спустя минут десять. Уже после первой пары километров, я вспоминаю слова Лии касаемо местной температуры и даже радуюсь тому, что моя одежда мокрая – это позволяет мне наслаждаться блаженной прохладой, пока Нина, Бен и Ваня на ходу то снимают с себя что-то, то расстёгивают, то подворачивают.

– Шесть часов, значит, – пыхтит Бен, в очередной раз перехватывая рюкзак, чтобы стянуть с себя последнее, что у него осталось сверху – футболку.

Но почему-то мне кажется, что он совсем и не расстроился появившейся возможности пощеголять голым торсом в мире, где его, этот самый торс, пока никому не посчастливилось увидеть.

– Я предупреждал, чтобы вы одевались полегче, – напоминает Ваня.

– Был выбор между тем, чтобы одеться легко, и тем, чтобы одеться красиво. И, в отличие от вас, у меня есть чувство стиля, которое невозможно просто взять и выключить.

– Зато с мозгами, я погляжу, у тебя такое запросто получается, – ухмыляется Нина. Она вытирает лоб тыльной стороной ладони и подмигивает мне: – А ты как, Слав?

– Прекрасно! – с нескрываемым удовольствием говорю я. – Уже даже не жалею, что свалилась в озеро.

– Видимо, слишком сильно головой ударилась, – бурчит Бен.

Я игнорирую его слова и принимаюсь внимательнее разглядывать местность. Мы идём по грунтовой дороге, вокруг неё – сухая трава, редкие растения, но не зелёного, а тёмно-бордового, почти чёрного цвета. Основная флора – деревянные бесформенные коряги. Солнца не видно, но вместо него есть то большое небесное тело, которое через наладонник показывал нам Марк.

– Это луна? – спрашиваю я у Вани.

Самое логичное предположение, если брать во внимание удивительное сходство с земным спутником.

– Здесь нет луны, – отвечает Ваня. Быстрым движением поправляет очки и добавляет: – Потому что мы не на нашей Земле. А это – местное солнце.

– Получается, оно никогда не светит?

– На самом деле, оно делает это круглые сутки, просто свет у него белый и достаточно слабый. При этом передаваемая температура стабильно высока и никогда не опускается…

– Ниже двадцати градусов, – с умным видом заканчиваю я.

Ваня косо глядит на меня.

– Откуда знаешь?

– Я просто не такая уж и глупая.

Ваня дёргает бровью и уводит взгляд в сторону. Я тоже отворачиваюсь, делая вид, будто одинаковая местность меня интересует больше, чем разговор, который так и не состоялся.

– На карте видно, что через шесть километров будет небольшое поселение, – говорит Нина. Она обгоняет нас, разворачивается лицом и указывает на свой нарукавник. – Сделаем перерыв?

– Согласен! – с энтузиазмом восклицает Бен. – Мне уже жрать охота…

– Мы можем поесть и по дороге, – говорит Ваня. – Останавливаться, когда во времени мы и так ограничены – не лучшая идея.

– Не думаю, что с ребятами случиться что-то за те пятнадцать минут, которые мы потратим на привал, – подключаюсь я.

– Не в этом дело, – Ваня качает головой. – Мы до восьмого числа должны вернуться домой.

– Почему?

– Потому что восьмого призма поменяет своё направление, и портал, перенёсший нас сюда, закроется.

Ноги врастают в землю. Для счёта не требуется много времени: сегодня пятое сентября, а значит у нас только три дня на то, чтобы найти Марка, Сашу, Лию и вернуться домой.

Казалось бы, не страшно – шесть часов на дорогу до столицы, обратно уже можно будет открыть портал, ведь мы знаем, где расположена призма. Но где гарантия, что ребята будут в столице? К тому же, вдруг Лия ещё не успела отыскать Марка и Сашу? Сейчас они могут находится в двух противоположных концах страны!

Без Лии я отсюда не уйду. Бен – без Марка. Интересная у нас выходит ситуация.

– Вы серьёзно? – спрашиваю я. Уже без удивления, поразившего меня сначала, но всё ещё растеряно. – Почему сразу не сказали?

– Хочешь сказать, что тогда не пошла бы? – уточняет Бен.

– Нет, пошла. Просто такое лучше знать заранее.

– Мы успеем, – уверяет меня Нина.

– У нас нет другого выхода, кроме как успеть, – замечает Ваня.

Вот она – разница между слепой уверенностью и пониманием ситуации. Нина с Беном просто делают, рассчитывая на то, что последствия будут не самые страшные. Ваня же знает, какими именно будут последствия, и уже от этого просчитывает каждый свой шаг в попытке их изменить.

Обе эти тактики имеют место быть, и я пока не уверена, какая подходит лично мне. А потому выбираю самую здравую – Ванину. И предлагаю ребятам ускорить шаг, чтобы не тратить время, которое для нас не безгранично, на топтание на месте.

***

Шесть километров – это немногим больше часа ходьбы в умеренном темпе. Шесть километров – это ровно двадцать восемь Беновых шуток, пятнадцать Нининых колких замечаний, одиннадцать Ваниных заумных фактов, и бесконечное количество моих собственных тяжёлых вздохов. Ноющая боль в уставших мышцах голени уже почти не чувствуется, да и голова из ватной превратилась в просто бетонную.

Мне уже всё равно. Свались сейчас с неба какой-нибудь метеорит, я едва ли поведу хотя бы бровью.

Температура стабильно держит один и тот же градус. Моя одежда полностью высохла, и теперь я тоже ощущаю жар на коже. Приходится снять когда-то охлаждающую ветровку и повязать её на талии.

– Тебе нужно обработать рану, – напоминает Ваня под истошные вопли Бена, с которым Нина, после очередной глупой шутки, решила разобраться физически.

– Всё нормально.

– Температура, совершенно другой воздух, плюс открытое соприкосновение с чужой для твоего организма водой. Ты могла занести инфекцию…

– Займёмся этим, когда сделаем привал.

Мы достигаем края дороги. Дальше – спуск по холму, который ведёт к низине, где за высоким забором в хаотичном порядке возвышаются двухэтажные дома. Ворота забора распахнуты настежь.

– Нас приглашают войти, – говорит Нина.

Она лезет в рюкзак к Ване и достаёт оттуда бинокль.

– Ловушка или гостеприимство? – спрашивает Ваня.

Нина, смотрящая вниз через бинокль, жмёт плечами.

– Понятия не имею, но никакого движения не засекаю. Секундочку. – Нина что-то переключает на бинокле и снова прикладывает его к лицу. – Мама дорогая…

– Что такое? – нетерпеливо спрашивает Ваня.

Он едва сдерживается, чтобы не нырнуть Нине под руку и глянуть самому.

– Там трупы. Море трупов…

Мы с Беном переглядываемся. На его лице застыла маска, от которой у меня перекручивает внутренности. Сейчас мы с ним об одном думаем, и гадать не надо: найдём ли среди трупов своих друзей?

Я бросаю взгляд на поселение, мысленно проклинаю себя за то, что собираюсь сделать, и первая пускаюсь вниз по склону.

Здесь, на равнине, где стоит едва ли город, скорее, деревушка, природа меняется. Серый грунт остаётся, но к нему прибавляются растения: настоящие, зелёные, некоторые из них – цветы. В воздухе ощущается влага, и даже температура воспринимается по-другому. Я отвязываю ветровку от пояса, на ходу снимаю рюкзак и накидываю куртку на плечи.

Удивительно. Я оглядываюсь на ребят. Склон – не крутой, и едва ли большей протяжённостью, чем двадцать метров, а такая разница в погоде.

– Как местные относятся к стражам? – спрашиваю я у Бена, который первым меня настигает.

Он тоже одевается на ходу.

– Доурина и Дмитрий старые приятели, поэтому нормально, наверное.

Ваня останавливается в паре шагов от нас, чтобы перевести дыхание. Последней спускается Нина, но только лишь потому, что параллельно что-то набирает на нарукавнике.

– А что?

– Просто что мы здесь чужие. От того, как к нам отнесутся, многое зависит.

Бен задумчиво пожёвывает губы. Затем вытаскивает конфету из бокового кармана рюкзака, разворачивает фантик и целиком суёт её в рот.

– Ты слишком много думаешь, – заключает он. – Прямо как хранители.

– Она уже выбрала защитников, смирись, – говорит подошедшая Нина.

У неё в руках складной арбалет, приведённый в состояние полной боевой готовности. Бен касается ножей на переднике своего комбинезона. Ваня, как не владеющий оружием хранитель, просто напрягается. Я проигрываю в голове процесс вытаскивания меча из крепления на рюкзаке.

Повисшую паузу заполняет лишь крик пролетающих мимо птиц. Я провожаю их взглядом: одна – ярко-синяя, с длинным хвостом и одним жёлтым крылом. Другая – почти сливается с небом, если бы не чёрный клюв.

Мы подходим ближе к воротам. С каждым шагом мне всё больше хочется остановиться или даже убежать прочь, пока не поздно. Я пока не готова сражаться. Не готова защищать себя. Я чувствую силу, которая, благодаря клятве, теперь стала моей частью, но всё ещё не знаю, как ей пользоваться.

Дайте в руки ребёнка заряженный пистолет. Как скоро падёт первая случайная жертва, и какова вероятность, что ею не будет сам малыш?

Я – ребёнок. Магия во мне – пистолет. И в этом пистолете сейчас полный магазин. Я держу его в руке, под его тяжестью прогибается спина. Я хочу попробовать выстрелить, но боюсь отдачи и боюсь промаха.

Но больше всего боюсь того, что кто-то другой сможет заставить меня обратить дуло моего пистолета к собственному виску.

Прежде чем окончательно войти в поселение, Ваня просит нас подождать. Он берёт пробу с поверхности ворот, собирает на крошечный белый бумажный квадрат каплю красной жидкости, размещает её на выездной из наладонника пластине. Спустя десять секунд результат высвечивается на дисплее.

– Кровь феникса, – сообщает Ваня.

Нажимает на бок наладонника и вынимает пластину с пробой. Запечатывает её в пластиковый пакет для утилизации, а на её место ставит чистую.

– Сделать привал уже не кажется такой уж хорошей идеей, да? – говорит Бен.

Его горькая усмешка – отражение моих собственных мыслей.

Но чёрт с ним. И мы шагаем за ворота.

Все дома в поселении сделаны из крупного камня, как и извилистые дорожки, петляющие между ними. Что странно, растений тут ещё больше, чем снаружи или на холме, и они не только зелёные, но и красные, оранжевые, жёлтые. В целом, по атмосфере напоминает Старую Европу – ту самую, которую Даня однажды изобразил на своей картине в одном из пейзажей, срисованных с книжки.

Я очень бы хотела восхититься окружением, но Нина, на нашу беду, не соврала – на мощёных тропах, ведущих от одного дома и до другого, лежат бездыханные тела. Я начинаю считать их, но когда дохожу до семи, останавливаюсь из-за нехватки воздуха в лёгких. В какой-то момент я попросту перестаю дышать.

– Что, чёрт возьми, здесь произошло? – произносит Бен.

Вопрос задан без иронии и без надобности кому-то из нас на него ответить.

– Я уже не хочу есть, – говорю я.

– Нужно осмотреться, – игнорируя мои слова, говорит Ваня.

Ни Нина, ни Бен с ним не спорят. Тогда мы делимся на пары и расходимся в противоположные стороны.

– Есть идеи, кто мог это сделать? – спрашиваю я у Вани, когда мы остаёмся наедине.

– К сожалению, нет, – отвечает он.

Чем дальше от ворот мы уходим, тем меньше нам попадается мёртвых. Я старюсь не смотреть на тела, но их присутствие неприятным запахом витает в воздухе даже тогда, когда мы заворачиваем и находим чистую улицу, без крови и следов борьбы.

– Чувствуешь? – Ваня останавливает меня, преграждая путь вытянутой в сторону рукой. – Гарью пахнет.

Я верчусь на месте, но не вижу ничего горящего. И лишь приглядевшись замечаю, что пол в ближайшем к нам доме чёрный не из-за использованных материалов, а из-за того, что от ковра, постеленного на нём, остался лишь уголь.

– Видимо, в этой части поселения тех, кого не убили на улице, пытались поджечь, – говорю я.

– Или выкурить наружу, – предполагает Ваня.

Он, как и я, старается держаться, но в голосе раз за разом проскакивают испуганные нотки.

Мы идём дальше. Поселение окружено забором, а потому, дойдя до противоположного воротам конца и не обнаружив никого живого, мы разворачиваемся и плетёмся обратно. Молчание не тяготит, но я чувствую, что должна о чём-то заговорить. И потому выбираю самую безобидную сейчас тему:

– Ты, может, хочешь узнать что-нибудь о Дане? Задавай любой вопрос, я братца знаю, как облупленного.

Ваня молча и, совершенно не церемонясь, хватает меня за плечо и разворачивает к себе вполоборота.

– Нужно сменить твою повязку.

– Вань…

– Один из признаков заражения: больной начинает нести всякий бессвязный бред.

Лицо у Вани серьёзное. Он явно не шутит. Лучше бы я так и продолжала молчать.

– Хочу ли я знать что-то о своём родном брате-близнеце, которого от меня скрывали в течение всей моей жизни? – Ванины губы растягиваются в недоброй улыбке. – Я так не думаю.

– Почему?

– Потому что я – один. У меня есть только Дмитрий. Ни матери, ни, уж тем более, брата-близнеца! – начал Ваня спокойно, но к концу уже кричит. – Дмитрий… Ты пришла, и я уже не уверен, что нахожусь у него в приоритете!

Его возмущение вперемешку с моим непониманием образуют леденящую душу напряжённость. Хотя, нет. Кожа на руках чувствует настоящий ветер. В этой части поселения, похоже, просто почему-то очень холодно.

– Не надо на меня огрызаться, – говорю спокойно. – Я так же запутана в этой ситуации, как и ты.

– По крайней мере, ты своих настоящих родителей знаешь в лицо.

– Напоминаю: четырнадцать лет я жила с мамой и приёмным братом. Отцом даже не пахло.

– Это не одно и то же. Тебя никто от людей не скрывал, потому что боялся, что однажды ты можешь обратиться. – После объяснения Дмитрия, слова Вани не кажутся мне загадкой. – Укушенные – нестабильны, – продолжает он. – Рождённые себя контролируют, а я… До сих пор не знаю, будет ли ещё хуже, или это, – он резким движением снимает с себя очки, – максимум моей странности.

Ваня стоит передо мной с закрытыми глазами. Я в растерянности.

– Считай до пяти, – говорит он.

– Что?

– Пожалуйста.

Он хмурит брови, и в этом движении столько жалости к самому себе, что у меня щемит сердце. Я считаю:

– Один, два, три…

Ваня кусает щёку. Похоже, эту дурацкую привычку я углядела за Даней, а не наоборот.

– Четыре… Пять.

Ваня открывает глаза. Больше нет радужки карего цвета; теперь вместо него оранжевый огонь. Блестящий. Яркий. Дикий.

Я помню взгляд Алисы – оборотня-лиса, которую встретила на этаже КПЗ. И сейчас, несмотря на внешнее сходство, я сильно ощущаю эту разницу:

между тем, кто родился лисом, и тем, кто стал им по ошибке;

между тем, кто знает, как контролировать силу, и тем, кто её боится.

– Раньше я пытался быть более грубым, потому что не хотел случайно кого-то приворожить, но люди… Они считали безразличие на моём лице особым шармом. – Ваня сжимает очки в кулаке и трясёт ими перед моим лицом. – Я всю жизнь ношу либо их, либо контактные линзы, потому что цвет моих глаз всегда оранжевый. Это специальный сплав стекла, и он помогает мне быть частью общества, но он же и убивает меня… – Ваня замолкает, поджимает губы. Он словно пытается остановить себя, пока не наговорил лишнего. – Излучение. Стекла очков и силикон контактных линз содержат в себе то, что медленно лишает меня зрения. Есть вероятность, что к годам тридцати я ослепну окончательно.

От услышанного у меня неприятно скручивает живот.

– И чья это была идея? – спрашиваю я. – Дмитрия?

– Что? – Ваня качает головой, словно не понимает суть моего вопроса.