Текст книги "Пепел и пыль (СИ)"

Автор книги: nastiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

– Парни, – говорит он, кивая Марку и Бену. Тембр мягкий, приятный. – И прекрасная юная леди. Добро пожаловать в штаб стражей.

– Здрасте, – произношу я.

– Меня зовут Дмитрий, – произносит он, подходя ближе.

Протягивает руку, я жму её. Моя ладонь влажная от волнения, его – сухая и холодная. Не лучшая комбинация, поэтому я поскорее возвращаю свою руку обратно и прячу её за спину, попутно вытирая о свитер.

– Ярослава, – представляюсь я.

– Очень приятно, – улыбается мужчина в ответ. – Меня принято называть капитаном, но…

– Капитан, поднять паруса! – шепчет Бен, хихикая.

Дмитрий бросает в его сторону недовольный взгляд. Свет падает так, что в какой-то момент его глаза из тёмно-серых становятся почти чёрными.

– Андрей, – произносит Дмитрий таким тоном, что кровь стынет в жилах. – Я недоволен твоими результатами по предотвращению конфликта с фейри.

– Почему это?

– Потому что два человека видели, как ты сносишь голову работнику супермаркета. Какое у нас самое главное правило?

– Капитан, я…

– Андрей?

Бен закатывает глаза. Косится на меня, словно его больше бесит не то, что его отчитывают, а то, что это делают перед незнакомым человеком.

– Конфиденциальность, капитан, – сквозь зубы произносит он.

Дмитрий удовлетворённо кивает.

– За это ты завтра будешь помогать на кухне.

– Но…

– Я всё сказал.

Бен долго и шумно выдыхает. Обходя Дмитрия, он плетётся прочь из гостиной, но задерживается в дверном проёме, чтобы показать ему средний палец.

– Меня принято называть капитаном, – повторяет Дмитрий, – но ты пока можешь называть меня по имени.

Я прокручиваю в голове разговор, которому стала случайной свидетельницей:

– А кто такие фейри?

– Некоторые из них хорошие, но остальные – противные т…существа, – Марк морщится. Похоже, грубость даётся ему с трудом. – Тот, которого убил Бен, вызывал галлюцинации у покупателей в супермаркете. Было даже несколько летальных исходов. Если останешься, я познакомлю тебя с Виолой – она тебе подробнее обо всём расскажет.

Марк хлопает меня по плечу, словно мы старинные друзья, и уходит вслед за Беном, оставляя нас с Дмитрием наедине.

Внезапно я понимаю, что мне жутко хочется спать.

– Какова вероятность, что я не сошла с ума? – спрашиваю я. Приходится прикрыть рот, чтобы скрыть зевок.

Дмитрий идёт к дивану, попутно касаясь пальцами стопки бумаг на журнальном столике.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос отвечает он, присаживаясь.

Прежде чем полностью опуститься, Дмитрий расстёгивает пуговицу на пиджаке и встряхивает его подол.

– Ну, – я скребу в затылке. – Все фильмы: фантастика, фэнтези… Со стороны человечества было бы самонадеянно предполагать, что хотя бы частичка из этого не является правдой.

Дмитрий приподнимает одну бровь. Спустя пару секунд, к ней присоединяется вторая.

– Итак?

– Итак, либо я сплю, либо всё это взаправду. Но, честно признаюсь, – я складываю руки на груди, – мне трудно сказать, какой вариант меня бы больше устроил.

Дмитрий качает головой.

– Ты не спишь. А это правда. Знаю, понять и принять сложно. А ещё знаю, что у тебя много вопросов. – Он откидывается на спинку дивана, кладёт ногу на ногу и легко улыбается. – Я тут именно для этого. Спрашивай.

С чего бы начать?

– Авария, – наконец произношу я. Сколько времени мы провели в молчании? Секунду? Минуты? – Я видела аварию сегодня днём, но подруга, которая была со мной, сказала, что у меня, вероятно, глюки… Ваша работа?

– Это называется активизацией, – спокойно произносит Дмитрий. Он хлопает по дивану рядом с собой, приглашая меня присесть. Я слушаюсь, но выбираю место на диване напротив. – Процесс, запускающийся в мозгу в определённое время. Никто не знает, почему у одних это случается в шестнадцать, а у других – в двадцать. Тем не менее, никогда после двадцати пяти.

– И что это значит?

– В тебе просыпается магическая энергия, которую ты получила вместе с генами от своих родителей. Иными словами, это похоже на болезнь, которая ждёт подходящего момента, чтобы выйти из стадии ремиссии. Именно это и будет означать, что ты готова стать стражем.

Я смущаюсь, но даже не потому, что тут говорят о магии. Дело в том, что Ярослава Романова – обычная девчонка. У неё нет суперспособностей, она не ходит в школу для одарённых детей и вообще едва понимает, для чего встаёт по утрам, когда каждый день – лишь повторение предыдущего.

Я – тень человека. Подросток. Пластилин в руках противного мальчишки, который то и делает, что лепит из него всякие бессмысленные штуки.

– Узнаю этот взгляд, – произносит Дмитрий, привлекая моё внимание.

– А?

– «Почему я», верно?

Я пожимаю плечами.

– Каждый из нас был для чего-то рождён, – продолжает Дмитрий. – Если твоё имя есть в писании Авеля, значит, твои родители когда-то были стражами. Это у тебя в крови. Они подарили тебе возможность, теперь тебе осталось только решить, воспользоваться ею или нет.

– Вы знаете их?

– Кого?

– Моих родителей.

– Да, – Дмитрий кивает. – Твой отец был стражем, Тамара – нет. Но она обо всём знала и относилась к работе твоего отца…неоднозначно. Скептически, если хочешь. Впрочем, как и все нормальные люди, которые хоть раз столкнулись с чем-то необъяснимым с точки зрения науки или религии.

Дмитрий наклоняется вперёд, упирается локтями в колени и кладёт подбородок на сцепленные в замок руки.

– Уже лет четырнадцать не видел её, – продолжает он как-то отстранённо. – Как она? Всё ещё работает в детдоме? – Я киваю. Дмитрий растягивает губы в полуулыбке. – Вдвоём живёте?

– Втроём.

Секунда – мужчина меняется в лице. Хмурит брови, отводит взгляд куда-то мне за спину.

– Тамара вышла замуж?

Я отрицательно качаю головой, потом задумываюсь. Неужели, это ревность в его глазах? Между Дмитрием и мамой что-то было?

– Она усыновила одного мальчика.

– О, – Дмитрий качает головой. Снова расслабляется. – Хорошо, – произносит на выдохе.

– Так, значит, магия реальна? – спрашиваю я, меняя тему.

– Да.

– И какую роль во всём этом играют стражи?

Дмитрий заметно веселеет. Он встаёт с места и обходит диван, явно направляясь в сторону библиотеки. Не доходя до книжных стеллажей пару шагов, он оборачивается через плечо:

– Хочешь увидеть карту?

– Карту?

– Да. Призму миров.

Дмитрий протягивает руку в мою сторону и манит пальцем. Я встаю и плетусь к нему, по пути цепляясь взглядами за все предметы вокруг.

– У тебя будет ещё время, чтобы осмотреться, – подгоняет Дмитрий. – Если захочешь остаться, конечно. Насильно тут никого не держат.

Когда я подхожу ближе, он хватает меня за кисть и подводит к книгам. Теперь я вижу, что книг на русском или английском тут почти нет. В основном, на корешках изображены какие-то символы, линии, круги, лишь издалека напоминающие буквы.

– Что это за язык? – спрашиваю я, пальцем свободной руки тыча в первую попавшуюся книжку.

– Язык огненного народа, – небрежно бросает Дмитрий, будто бы я спросила у него, какой фильм он смотрел на прошлой неделе. – Прости, – тут же добавляет он, оторвав глаза от книг. Сейчас, когда мы стоим рядом, я чувствую терпкий запах его одеколона. – Привычка. Представляю, как забавно всё выглядит с твоей стороны. Огненный народ – это фениксы.

– Фениксы, – зачарованно повторяю я.

Поймав мой взгляд, Дмитрий улыбается. Широко, искренне.

– Ты очень похожа на папу.

Я пожимаю плечами.

– Мама не любит говорить о нём.

Дмитрий дёргает бровью. Он снова поворачивается к книгам и быстро пробегает пальцами по их корешкам в поисках какой-то одной. Та, что он искал: тонкая, но длинная, в потёртом синем переплёте. Книга без имени. Единственное, что красуется на её обложке – рисунок двух ромбов, один в другом.

Он протягивает её мне, но я медлю.

– Она не укусит, – мягко произносит Дмитрий. – Открой.

Он отпускает вторую мою руку, и только тогда я принимаю протянутую им книгу.

Странно, но она тяжелее, чем выглядит.

– Что это? – спрашиваю я, открывая первую страницу.

Листаю дальше. Тут нет слов ни на одном из языков, лишь рисунки. Дмитрий не отвечает. Вместо этого он снимает пиджак и бросает его на ступени позади меня. Подворачивает рукава рубашки и хватается за книгу с другой стороны.

Секунду ничего не происходит. Затем я вижу какие-то символы, появляющиеся и тут же исчезающие на коже предплечья Дмитрия. Мне не удаётся их разглядеть, они сменяют друг друга слишком быстро. В то же мгновение, как исчезает последний символ, книга в моих руках начинает дрожать. Я отпускаю её, Дмитрий – тоже. Вижу, как её страницы перелистываются и путаются сами по себе.

Теперь вместо книги передо мной настоящая карта, буквально парящая в воздухе.

– Старый мост? – спрашиваю я.

– И да, и нет, – Дмитрий легко взмахивает рукой.

Бумага поворачивается перпендикулярно полу, слоится, делится на части, каждая из которых принимает своё особое положение вокруг основной карты.

– Призма миров имеет четыре стороны. Каждая из них – портал между нашим и параллельным миром. Раньше их было больше, но некоторые пришлось закрывать вручную.

Я не могу оторвать взгляд от парящей бумаги. Подхожу ближе, внимательно вглядываюсь в изображения. Теперь вижу и надписи на русском: каждая из карт подписана чернилами бордового цвета.

– Огненные земли, – вслух читаю я, скользя взглядом по названиям. – Волшебные земли. Ликаония. Проклятые земли.

– Четыре мира. Одновременно и похожи на наш, и настолько различны, что ты себе даже представить не можешь.

– И люди не знают о них?

В ответ Дмитрий хмыкает. Я с трудом отрываю взгляд от карт и поднимаю его на мужчину. Дмитрий стоит рядом, сложив руки на груди.

– Слава, люди, может, и умны, но не настолько, чтобы адекватно реагировать на оборотней, ведьм или нимф. Некоторым из них, чтобы сойти с ума, хватает и веры в Бога. Ты спрашивала о роли стражей во всём этом… Так вот, мы оберегаем людей от правды, которая способна их убить.

Дмитрий касается ближайшей к нему части бумаги, и она тут же меняется местами с центральной. Теперь перед нами карта Проклятых земель. Из всех она самая большая и самая пёстрая.

– Каждая область принадлежит отдельному народу, – говорит Дмитрий. – Синий – водному, жёлтый – горному, зелёный – лесному. Поселения сирен помечены чёрными треугольниками.

– Они тут везде.

– Сирены очень любят захватывать чужие территории, особенно прибрежные. Но это не наша забота: всё, что происходит в другом мире и не касается человеческого, стражей беспокоить не должно. – Дмитрий обводит указательным пальцем место на карте, где изображено самое большое скопление чёрных треугольников. – Из всех народов Проклятых земель именно сирены доставляют больше всего проблем, когда попадают в наш мир.

– Например?

– В основном разбои, похищения. Они насилуют мужчин, чтобы обеспечить себя потомством, и…

Я морщусь.

– Предлагаю оставить такие подробности на следующий раз.

Дмитрий кивает и щёлкает пальцами. Карта складывается. Снова превратившись в книгу, она не успевает упасть на пол, потому что мужчина вовремя её подхватывает.

– То есть, ты думаешь, что ещё вернёшься?

– А есть те, кто отказываются? – вопросом на вопрос отвечаю я.

Дмитрий пожимает плечами и идёт обратно к стеллажам, где возвращает книгу на своё законное место.

– Таких больше, чем ты думаешь.

Замолчав, мужчина выходит из комнаты. Я смотрю ему вслед, не зная, стоит ли идти за ним.

– Слава? – доносится из коридора.

Тогда я нагоняю Дмитрия, но не встаю рядом, а иду чуть позади. Мы в коридоре. Он крохотный, потому как почти сразу справа от меня идёт другое помещение, скрывающееся за двустворчатой дверью. Но мы идём к большой деревянной лестнице.

– Тихо тут у вас, – шепчу я. – Все спят?

– Стражи никогда не спят. Ну, то есть, кто-то спит, а кто-то дежурит. Команда «Альфа» сегодня на сутках. Это Бен, Виола и Марк, – после небольшой паузы поясняет Дмитрий.

– А куда мы идём? И где я вообще нахожусь? – Вопросы начинают бесконтрольно сыпаться из меня как конфеты из сломанного автомата. – Штаб, кажется, да? Он хоть в городе? Домой, надеюсь, меня потом тоже через портал отправят? Ночью идти по улицам не хочется… Кстати, завтра в школу. Мы долго ещё?

Резко остановившись, Дмитрий оборачивается на меня всем корпусом. Я жду, что он вспыхнет или одарит меня каким-нибудь тяжёлым взглядом, от которого захочется заткнуться на ближайшую сотню лет, но вместо этого он лишь улыбается и прикладывает палец к губам.

– Слава, – шепчет он. – На полтона тише. Некоторые из ребят сегодня вернулись с заданий, и сейчас нуждаются в отдыхе. До подъёма и так осталось чуть больше трёх часов.

– Извините, – виновато произношу я.

– Ничего, – Дмитрий возобновляет ход.

Мы поднимаемся на этаж выше. По сравнению с ярко освещённой гостиной, узкий коридор скрыт в полумраке. Единственное, что добавляет хоть немного света – это приоткрытая дверь впереди.

– У нас есть четыре оперативные команды, и у каждой своя общая комната. Здесь живёт «Бета», и сейчас они хорошенько у меня получат за то, что не спят.

Дмитрий бедром толкает дверь в комнату. Раздаётся вопросительный возглас. Когда всё затихает, и мы входим в ярко освещённую комнату, кто-то смачно матерится.

– Капитан, – к нам подскакивает одна из девушек (всего их в комнате трое). – Извините, после миссии никак не уснуть.

Она виновато улыбается, но смотрит Дмитрию точно в глаза. Внешность у неё интересная: кожа оттенка на четыре темнее моей, волосы, чёрные и кудрявые, собраны в высокий хвост. В глаза сразу бросается шрам на её груди: ни начала, ни конца его я не вижу, так как с обеих сторон он исчезает за воротником жёлтой футболки. Старая травма словно обнимает девушку.

– Это Полина, – представляет её Дмитрий.

Только после этого она опускает свой взгляд на меня. Именно опускает – Полина выше меня как минимум на голову.

– «Бета», знакомьтесь. Ярослава.

– Очень приятно, – мягко произносит Полина и протягивает мне руку.

Я жму её, стараясь вложить в жест как можно больше уверенности.

– Взаимно.

– С каких это пор вы водите новеньких по комнатам, капитан? – спрашивает девчонка, которая лежит на кровати, задрав ноги на стену.

– Это Нина, – говорит Дмитрий, смотря на меня. Затем переводит глаза на Нину. – И это не твоё дело.

Последняя девушка выделяется на фоне остальных своей копной блестящих рыжих волос. Она улыбается поджатыми губами, не выражая явного интереса к моей персоне, и всё же, когда мы с Дмитрием подходим чуть ближе, она встаёт из-за стола.

– Лена, – произносит рыжая, не дожидаясь представления со стороны Дмитрия.

Я киваю. Лена невероятно красива. Каждая черта её лица – произведение искусства. Даня, как художник, наверное, умер бы от сердечного приступа, увидев её.

– Лена – хранитель. Это стражи, отвечающие за умственную подготовку своей команды. От того, насколько осведомлена Елена, зависит очень многое. Есть ещё защитники, наша боевая мощь. В «Бете» за это отвечает Нина. А Полина – миротворец. Они, по мере возможности, поддерживают мир между расами без использования физической силы.

– Интересно, – протягиваю я.

Скрещиваю руки на груди (чтобы девушки подумали, что всё вокруг меня не очень-то и удивляет) и оглядываю комнату. Именно так, я всегда думала, выглядит общежитие. Тут три кровати, рядом с каждой стоит небольшая тумбочка. Два больших шкафа, огромное зеркало от пола до потолка, стол с компьютером, над ним висит книжная полка. Ещё я вижу дверь. Наверное, она ведёт в ванную комнату.

– Вам следовало бы отдохнуть, – строго произносит Дмитрий. – Завтра ваша очередь дежурить.

– Я думала, мы заслужили выходной после того, как разобрались с ведьмой, – подаёт голос Нина.

– Ты ошибалась.

Нина недовольно морщит нос, встаёт с кровати и исчезает за дверью, громко ею хлопнув.

– Извините её, – произносит Полина. – Выдалась тяжёлая неделя.

Дмитрий понимающе кивает.

– Лена, я жду от тебя рапорт.

– Уже на вашем столе, капитан, – безразлично произносит она.

Пока дверь за нашими спинами не закрывается, оставляя комнату позади, Полина не сводит взгляда с Дмитрия, готовая выполнить любой его приказ по первому же зову.

– Значит, вот как это работает, – произношу я.

Мы снова сокрыты полумраком. Они владеют магией, но экономят на электричестве?

– Ты это о чём? – уточняет Дмитрий.

Я слышу щелчок, и над нашими головами загорается ещё один настенный светильник, но даже две лампочки на такой здоровый коридор всё ещё кажутся мне недостаточным освещением.

– Вы делите людей на три группы, чтобы работать более продуктивно.

– Мы никого не делим.

– Но…

– Они сами делают выбор. Я не собираюсь заставлять ребят насильно быть хранителями или защитниками. Они уже достаточно взрослые, чтобы принять самостоятельное решение.

Мы идём дальше. Коридор длиннее, чем мне казалось изначально. Каждый раз, когда мы минуем один светильник, он потухает и вместо него загорается следующий. Я различаю ещё восемь или девять дверей, идентичных той, что ведёт в комнату девочек.

Конец коридора – снова дверь. Но она другая: из металла, а не из дерева. А ещё у неё нет ручки.

– Выглядит угрожающе, – говорю я.

Дмитрий молча касается поверхности двери. Его предплечье снова переливается огнями неизвестных мне символов.

– Не в двери дело, – отвечает Дмитрий, не глядя на меня. – А в том, что за ней находится.

Металлические створки расходятся в стороны. Я вглядываюсь в темноту. Дмитрий обходит меня и делает шаг внутрь, я следую за ним. Загораются синие лампочки под потолком. Мы в маленьком, я бы сказала крохотном, помещении, напоминающем лифт. Тут ни дверей, ни окон, ни чего бы то ещё: голые металлические стены.

– Держись рядом и ни с кем не разговаривай, – строго произносит он.

Я киваю, хотя Дмитрий на меня не смотрит.

Дверь закрывается, лифт дёргается и медленно опускается вниз. Я, ради любопытства, считаю про себя. Лифт останавливается, когда я дохожу до десяти.

– Низковато, – тихо произношу я.

– Недостаточно, – отвечает Дмитрий.

И я не понимаю, что он имеет в виду, до тех пор, пока двери лифта не открываются.

Узкий коридор, освещённый такими же маленькими синими лампочками. Я отчётливо различаю камерные решётки, вижу тени разных размеров: длинные, короткие, большие и маленькие. Некоторые – такой странной формы, что у меня в животе что-то сворачивается в тугой узел.

В месте, где коридор кончается, виднеется развилка в обе стороны. Насколько огромное это помещение на самом деле?

– Знаешь, что такое КПЗ? – спрашивает Дмитрий.

Его голос эхом отражается от стен, и когда раздаётся последний отклик, я слышу другие звуки.

Не могу сказать, что это люди. Не могу сказать, что произносимые ими слоги вообще возможно сложить в слова. Отчётливо слышны завывания. Вместе с ними нечто, напоминающее рык.

По коже рук бегут мурашки.

– Камера предварительного заключения, – тихо говорю я.

– Верно, – отвечает Дмитрий. – Здесь мы держим тех нарушителей, которых потом передаём властям в их родные миры.

– Я думала, вы убиваете монстров.

– Только в том случае, если есть угроза жизни человека. И, Слава, – я вздрагиваю, когда Дмитрий касается моего плеча. – Они не монстры. Они преступники. Есть разница.

Дмитрий шагает вперёд, я следую за ним. Ноги ватные, для того, чтобы передвигать ими, приходится приложить немало усилий. Я не из пугливых, но то, что скрыто за решётками, наверняка сидит здесь не за хорошие поступки.

– Эй, кэп, – говорит кто-то вполне человеческий, когда мы минуем первую решётку. – Может, хотя бы принесёте чего-нибудь перекусить?

Я оборачиваюсь. Ни в лифте, ни возле него никого нет. Значит, голос доносится из камеры.

– Кто это? – спрашиваю я у Дмитрия.

– Это Тай. Он у нас завсегдатай. Парню невдомёк, что мы каждый раз будем ловить его и высылать обратно в Ликаонию, если он не перестанет вести себя неподобающим образом.

Дмитрий сказал, чтобы я ни с кем не разговаривала, но про смотреть он умолчал. А потом я подхожу ближе. Я задерживаю дыхание, ожидая увидеть монстра, но вместо этого из тени выходит парнишка лет пятнадцати. У него ни щупалец, ни хвоста, ни клыков. Единственная странность – рокерский наряд: косуха, рваная футболка, болтающиеся на бёдрах чёрные джинсы, массивные ботинки. На голове у парня бардак из каштановых (как мне кажется в синем освещении) волос.

– Он оборотень, – говорит Дмитрий. – А ещё сын моих старых товарищей, поэтому до сих пор не наказан по-настоящему.

– Тай, – представляется парень и медленно протягивает мне руку между прутьями решётки.

Ни шерсти, ни когтей. Я разочарована.

– Слава, – представляюсь я и пожимаю руку.

В этот момент всё и меняется. Я чувствую, как что-то движется в моей ладони.

А затем вижу.

Человеческая рука, которую я пожимала мгновение назад, теперь напоминает игрушку для Хэллоуина: жёсткая серая шерсть, чёрные когти. Я едва не вскрикиваю.

– Тай, – произносит Дмитрий строго.

– Капитан, я не виноват! – беззаботно отвечает Тай. – Девчонка сама в меня вцепилась!

Я отрываю глаза от его лапы-ладони, и как только наши взгляды пересекаются, вижу, что его собственные горят бледно-голубым сиянием.

– Волк-оборотень, – поясняет Дмитрий. – У лисов глаза оранжевого цвета, у котов – зелёного.

– Но лицо у него человеческое, – говорю я.

– Это вопрос? – уточняет Дмитрий.

Я качаю головой и поспешно выпускаю руку Тая. Лучше этому парню не превращаться сейчас у меня на глазах в оборотня, иначе я либо закричу, либо грохнусь в обморок.

– Если решишь остаться, тебе придётся многое узнать об оборотнях, – Дмитрий делает огромный акцент на слове «если».

Он привёл меня сюда, чтобы я испугалась и сбежала раньше времени?

– Это в случае, если я стану хранителем, – говорю я, доказывая ему, что не пальцем делана. – Ведь это они отвечают за информацию.

– Хранители просто знают больше других. Но есть и универсальные знания, необходимые всем, кто хочет подольше задержаться на этом свете.

Теперь, значит, мы открыто говорим о возможности протянуть ноги? Думаю, Дмитрию стоит почитать несколько книжек по психологии и педагогике, прежде чем общаться с детьми.

Мы идём дальше, но теперь я смотрю только ему в спину, хотя сама чувствую чужие взгляды на себе. А ещё звуки, и это самое страшное. Кто-то воет, кто-то скребётся, кто-то рычит.

Возможно, Тай здесь самый нормальный. И это включая меня и Дмитрия.

– Тебе нечего бояться, половина камер сейчас свободна, – говорит он, разворачиваясь на пятках.

Так неожиданно и резко, что я чуть было не врезаюсь в него всем телом.

– Но вы минуту назад сказали мне, чтобы я ни с кем не разговаривала. Или это тоже был тест?

– Почему тебе кажется, что я хочу тебя проверить?

– Потому что это очевидно, – говорю я. Стараюсь делать это громче, чтобы не обращать внимания на посторонние звуки, но это только усугубляет ситуацию, так как теперь помещение наполняется ещё и эхом моего голоса. – Вы привели меня сюда, чтобы я поверила, но при этом чтобы проверить, не испугаюсь ли я при виде какого-нибудь монстра…

– Я не монстр, – доносится возмущение Тая.

– Извини, – на автомате говорю я, даже не отвлекаясь от собственных рассуждений. – Я в порядке, если вам интересно. Но всё ещё в недоумении.

Дмитрий хмурится (если я правильно отличаю его брови от упавших на лоб теней).

– Я был чертовски прав, – сообщает он, словно разговаривает с самим собой. – Ты очень похожа на своего отца.

– Ну да, – бурчу я. Мне эта тема совсем неинтересна.

Не знаю, зачем Дмитрий привёл меня сюда, с какой целью: убедить в том, что мне есть ради чего вернуться, или наоборот отбить всё желание даже подумать об этом. Так или иначе, пока у него не вышло ни то, ни другое.

– Что дальше? – спрашиваю я.

– Мне нужно выпустить Алису, – говорит Дмитрий. – У нас помимо прочего есть и политика первого предупреждения. Таких, как Алиса, мы не держим тут дольше четырёх часов. И если они достаточно умны, то больше просто не попадаются.

Дмитрий прикладывает ладонь к тонкой полоске стены, которая отделяет соседние камеры. Небольшой квадрат вспыхивает по её контуру ярко-синим. Вместе с этим загораются и символы на предплечье мужчины.

Я вглядываюсь в камеру, которую он собирается открыть, но вижу лишь высокий силуэт.

– Вы держите сверхъестественных преступников под железным замком? – уточняю я, указывая на прутья решётки.

– Только фейри. Решётки, за которыми сидят оборотни, сделаны из смеси железа и обсидиана. Прикосновение к такому сплаву причиняет им сильную боль.

– Но Тай высунул свою руку…

– Если бы ты была внимательнее, то заметила бы, что он не коснулся прутьев.

Я закусываю щёку. Всё вокруг – целая система. Живая. Отдельная от мира людей. Здесь свои законы, свои правила, свои герои и свои злодеи.

У меня кружится голова.

Как долго мы живём так: миры с разными существами, бок о бок? Как долго человеческий мир живёт, разделившись на тех, кто знает, и тех, кто остаётся в блаженном неведении?

Что-то щёлкает, дверь камеры открывается. На свет выходит девушка. Она виновато улыбается, склонив голову на бок.

– Надеюсь, это послужит тебе уроком, Алиса, – говорит Дмитрий.

– Извините, – произносит девушка. – Мне правда очень стыдно.

– Что она сделала? – шёпотом спрашиваю я у Дмитрия.

– Пыталась освободить заложников! – восклицает Алиса, услышав меня.

Она смахивает волосы с плеча за спину и устало выдыхает. Я кошусь на Дмитрия.

– Обманом проникла в зоопарк и устроила целое восстание среди лисиц, – поясняет он.

– Обманом?

– Они не хотели пускать меня в человеческом облике, – с обидой в голосе произносит Алиса.

– Но можно же было просто купить входной билет…

– Она сделала это в начале первого, – говорит Дмитрий. – После полуночи.

– А-а-а, – протягиваю я.

Смотрю на Алису, пытаясь разглядеть в ней хоть какие-то черты лисы. Ничего. У неё даже волосы не рыжие в противовес всем моим представлениям, а каштановые. Они обрамляют узкое лицо с подведёнными чёрным карандашом светлыми глазами (чёрт бы побрал это синее освещение, из-за которого мои собственные уже скоро будут гореть огнём!).

Красивая девушка. Ненавижу таких, потому что именно им обычно достаётся всё, но не могу испытывать негативных эмоций конкретно к Алисе. Она располагает меня к себе целиком и полностью, хотя мы только что встретились.

– И ты можешь делать фишку с глазами? – спрашиваю я.

– Фишку с глазами? – переспрашивает Алиса.

– Парень в первой камере тоже оборотень. Я видела его руку, – я зачем-то демонстрирую ей свою. – Выглядела она странно. А потом его глаза вспыхнули голубым.

– О, – Алиса мягко улыбается.

Не сводя с меня взгляда, она моргает, и я вижу оранжевые ореолы вместо обычных зрачков.

– Вау, – я присвистываю.

Оранжевый цвет её глаз сияет намного ярче туманного голубого у Тая. Я чувствую себя маленькой девочкой, зачарованно смотрящей на огонь.

– Ты классная, – заверяет меня Алиса. – Хочешь пойти со мной?

Да! Хоть на край света!

– Перестань, – с нажимом произносит Дмитрий.

Его голос сливается с иными звуками и превращается в сплошной фоновый шум до тех пор, пока что-то крепкой хваткой не сжимает моё плечо. Я чувствую под кожей разряд тока и вздрагиваю всем телом.

– Ай! – восклицаю я. На моём плече рука Дмитрия. – Я ничего не делаю!

– Я говорю с Алисой, – строго произносит он. – Она лисица, и, в отличие от других оборотней, у них есть довольно специфический дар. Даже некоторые стражи не могут ему противостоять, что уж говорить об обычных людях.

– Я не специально! – Алиса разводит руками. Она выглядит такой невинной, такой слабой. Хочется пожалеть её. – Не сажайте меня больше сюда, пожалуйста.

Ещё один разряд тока. Я дёргаю плечом, чтобы скинуть руку Дмитрия, но он вцепился в меня мёртвой хваткой.

– Знаю. Особям, которые какое-то время живут без стаи, становится всё труднее это контролировать. Я бы на твоём месте отправился домой.

– В Ликаонии скучно, – надув губы, сообщает Алиса.

– Хватит наезжать на бедную девушку, сказано же вам, она не специально, – меня буквально разрывает непонятно откуда взявшееся возмущение и обида за то, что Дмитрий так невыносим.

– Спасибо, – с благодарностью в голосе произносит Алиса. – Мы можем быть друзьями…

– Нет, не можете, – перебивает Дмитрий голосом строгого папочки. – Ты, – он смотрит на Алису, – уходишь и больше никогда не попадаешься стражам. А ты, – теперь на меня. Почему он такой злой? – со мной. На сегодня наша экскурсия окончена.

***

Дмитрий утверждал, что я была под гипнозом. Именно поэтому лисиц называют плутовками – они делают так, чтобы ты полностью им доверился, и затем используют это в своих интересах. Как по мне, так Алиса просто очень харизматичная и обаятельная девушка, но в ответ Дмитрий сказал, что в этом и есть эффект их чар. Тогда пришлось заткнуться – ему-то виднее.

Хотя против Алисы я всё-таки ничего не имею.

Дома я оказалась так же – через дверь, которая появляется и исчезает по одному волшебному прикосновению. Дмитрий не прошёл в квартиру, лишь слегка подтолкнул меня вперёд, когда я ещё некоторое время сомневалась, перешагивать ли порог. Прежде чем закрыть портал и оставить меня, Дмитрий сказал, что даёт мне одни сутки на принятие решения.

Сейчас я стою напротив зеркала в ванной, расчёсываю волосы и вполуха слушаю Даню, готовящего завтрак. Даже не до конца уверена, что вообще улавливаю, о чём он говорит. Все мои мысли не тут, а где-то далеко за гранью понимания.

Чтобы поверить в то, что всё случившееся мне не приснилось, придётся ждать.

Знаю точно – это будут самые долгие двадцать четыре часа в моей жизни.

Новенькая. Глава 3

– Резюмируем, – протягивает Даня. – Это было самое унылое первое сентября в истории.

– Я тебе об этом сказала ещё в самом начале директорской речи, – говорю я, облокачиваясь на стену и складывая руки на груди.

– А расписание ты видела? – Даня лезет в карман за телефоном. – Завтра первым уроком химия. Химия, мать! Не знаю, возможно ли вообще придумать что-то похуже.

С естественными науками у брата, мягко сказать, отношения напряжённые. Конечно, это не мешает ему хорошо учиться и всё равно получать свои четвёрки, но какой ценой! Такое не для меня – предпочитаю не напрягаться и довольствоваться тройками.

Я сканирую взглядом толпу, заполняющую школьный коридор, в поисках Лии. На линейке во дворе мы стояли рядом, а потом, когда директриса разрешила всем разойтись, она будто сквозь землю провалилась.

– В пятницу только четыре урока, – продолжает Даня. – Зато в среду семь. Нет, ну кто так делает?!

Я качаю головой, едва ли акцентируя внимание на словах брата, и продолжаю искать подругу. Её было бы трудно не заметить среди одинаково уже-уставших-от-школы-хотя-только-первый-день лиц других ребят, поэтому я точно уверена: Лии тут попросту нет.

– Ты не видел Вебер? – спрашиваю Даню.

– После линейки – нет, – отзывается тот.

– Куда она могла подеваться…