Текст книги "Пепел и пыль (СИ)"

Автор книги: nastiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

– Как мы здесь оказались? – спрашиваю я, останавливаясь на месте. Молча, Бен обходит меня, даже не удостоив взгляда. – Эй, Бен! – Ноль реакции. – Я с тобой разговариваю!

Покачиваясь, снимаю кроссовок с ноги и кидаю в Бена. Попадаю в спину.

– Что? – не поворачивая головы, спрашивает Бен.

– В чём дело?

– Не собираюсь участвовать в цирке, который ты устроила! И ребятам всё расскажу.

Он возобновляет движение. Чтобы остановить его, мне приходится кинуть в него и второй кроссовок.

– Больная? – Бен резко разворачивается на пятках.

Замечаю появившихся из-за каменных гор ребят. Должно быть, они нас давно уже приметили, раз успели спуститься.

– Это ты больной, если и правда подумал, что я ему полностью поверила. Просто иначе он нас бы не выпустил: держал бы, пока остальные не согласились бы обменять нас на Нити Времени. Я слышала Христофа у себя в голове, Бен! Он… Поверь мне, он мастерски промывает мозги.

Бен хмурится.

– Значит, это всё была игра?

– Влас, он…. С ним что-то происходит. Возможно, амулет дяди влияет на него больше, чем он сам это ощущает.

Различаю голоса, выкрикивающие наши имена. Быстро подлетаю к Бену и хватаю его за ворот футболки.

– У меня есть одна идея, – я понижаю голос. – Возможно, это поможет нам остановить Христофа. Но она тебе не понравится…

– Тогда, может, расскажешь её кому-нибудь другому? – предлагает Бен.

Он слегка отклоняется назад.

– Расскажу, – соглашаюсь я. – Только тебе и Ване.

Бен прищуривается.

– Пояснишь?

– Я не смогу провернуть её в одиночку, а всех посвящать как минимум небезопасно. А вам… Вам обоим я верю. И знаю, что вы меня не оставите, как…

Я почти произношу: «Как Ваня оставил свою команду, а ты – свою подругу». Меня останавливает пролетающая над нашими головами птица, на которую я отвлекаюсь.

Смерть друзей не на их совести. Я не имею права так говорить.

– Совет сказал, чтобы мы принимали решения сами, – произносит Бен, не дожидаясь продолжения моей речи. – Что ж, дадим им то, чего они хотят.

Защитница. Глава 9

Я на цыпочках прохожу в комнату, где разместили пиратов. Ещё только вечер, но, как меня предупредила Филира, Кирилл не спал всю предыдущую ночь, а потому сейчас как раз добирает своё. Как и в детстве, Кирилл спит на боку, поджав колени к груди и обхватив руками живот. Когда ему не нужно строить из себя лидера группы ренегатов, он выглядит даже моложе своего возраста.

Фейри – бессмертны, хоть и уязвимы. Вполне возможно, лет через семьдесят Кирилл, всё такой же восемнадцатилетний, будет хоронить меня, уже совсем древнюю старуху, и все будут думать, что он – мой правнук, хотя на самом деле мы будем одного возраста.

Ухмыляюсь собственным мыслям, но тут же мрачнею, думая о том, что теперь и вовсе могу не дожить до старости.

Присаживаюсь на край расстеленного дивана. Кирилл вздрагивает, когда скрипит пружина, но не просыпается. Касаюсь простыни, которой он укрыт. Та холодная и неприятно влажная от пота.

Осторожно беру Кирилла за руку и слегка сжимаю. Не знаю, поможет ли это ему, но мне уж точно станет легче.

– Что ты здесь делаешь? – раздаётся за спиной.

По спине бегут мурашки. Оборачиваюсь через плечо и вижу Севера.

– Мне нельзя сюда приходить?

– Ты его разбудишь, – Север кивает в сторону Кирилла.

– Я тихонько…

– Может, лучше подождёшь снаружи?

Север прищуривается. Мой приход ему явно не по душе. Взгляд оборотня останавливается на ладони Кирилла, которую я держу.

– Сейчас ему как никогда нужен отдых, чтобы восстановить силы, – говорит Север. Поднимает взгляд на меня: – Если он узнает, что ты вернулась, то захочет провести время с тобой, вопреки своим потребностям.

Всё это он произносит с холодом, объясняющим его имя. Плюс его эти ярко-синие арктические глаза… Кожа у меня на руках покрывается мурашками.

– Я просто посижу рядом, ладно? – спрашиваю шёпотом.

– Делай что хочешь, я тебе не командир, – отвечает Север.

Но не уходит. Молча стоит и глазеет. У меня горят уши. Я пытаюсь не замечать этого, концентрируя всё внимание на спящем Кирилле и собственных мыслях, но раз за разом невольно бросаю косой взгляд в сторону двери, проверяя, ушёл ли Север.

– Понимаю, у тебя есть причины не доверять мне…

– Я никому не доверяю, – обрывает меня Север.

Чуть громче, чем надо; Кирилл начинает ворочаться. Мне приходится выпустить его ладонь, чтобы позволить ему перевернуться на живот.

– Он дорог мне так же, как и тебе, – заявляю уверенно. – И я имею полное право сидеть здесь…

– Ты никогда не пройдёшь с ним через то, через что нам пришлось пройти, – снова перебивает Север. – Бок о бок. И больше никого. Тебе он всего лишь старый друг детства, а мне…

Север замолкает резко, поджимая губы. Сначала не понимаю его реакции, а потом через несколько секунд в дверном проёме появляется Гло. Точно, у оборотней же слух в разы лучше человеческого.

Пока Гло оглядывает комнату, я позволяю себе осмотреть её. После «Дочерей войны» сирены ассоциируются у меня с минимумом одежды и кровожадной жестокостью, но Гло… Она другая. Её карие глаза отдают приятным теплом, а голос… Мой взгляд останавливается на тонких губах сирены. За всё время ни разу не видела, чтобы она хоть с кем-то разговаривала.

Гло кивает, но не мне, а Северу. В ответ он показывает ей пальцами какие-то знаки, и я узнаю в этом язык жестов.

Кирилл говорил, что у Гло с рождения проблемы с голосовыми связками. Может ли это значить, что сирена немая?

– Гло говорит, твои друзья ждут тебя на улице, – сухо произносит Север.

Реагируя на звук его голоса, Кирилл переворачивается на бок лицом ко мне. Не знаю, случайно или он уже не спит, но каким-то образом он находит мою ладонь, которой я упираюсь в кровать. Касается легко, не сжимая, а просто накрывает своей. Я улыбаюсь. Кирилл напоминает мне о днях, где всё было просто, и о мире, который мы придумывали сами.

Этот, настоящий, может и похож на сказку, но разве что на такую, которой пугают непослушных детей, не желающих есть овощи и убирать за собой игрушки.

Гло подходит ко мне и говорит что-то с помощью языка жестов. Я виновато качаю головой. За помощью перевода приходится обратиться к Северу.

– Пока ты будешь с друзьями, Гло поможет Кириллу восстановиться. Не первый раз уже.

Гло кивает и достаёт из своего поясного мешочка небольшую коробочку. Откручивает крышку. Я слышу сильный запах какой-то травы. Гло разворачивает коробочку в мою сторону, теперь я могу разглядеть её содержимое. Зеленоватая мазь с вкраплениями чего-то коричневого, напоминающего мне молотую корицу.

Я чуть отодвигаюсь, продолжая держать Кирилла за руку. Гло упирается коленкой в освободившееся место и нависает над кроватью. Набирает немного мази пальцем и мажет Кириллу лоб, щёки, нос и подбородок. Когда мазь касается кожи фейри, она моментально испаряется, поднимая в воздух блестящее и воздушное облако.

Кирилл, не открывая глаз, вдыхает полной грудью. Его пальцы впервые за всё время сжимают мои в ответ.

Север прав – я понятия не имею, через что им всем пришлось пройти. Но зато я вижу, как сильно они заботятся друг о друге.

Вот, что важно.

– Север? – зову я.

Нехотя, но оборотень переводит свой взгляд с Гло на меня.

– Чего?

– Как будет «спасибо» на вашем языке жестов?

Север касается кончиками пальцев подбородка и медленно отводит их от лица.

– Вот так, – говорит он.

Я повторяю показанное в сторону Гло.

Её искренняя улыбка служит мне ответом.

***

Только рассказав всё от начала и до конца, я выдыхаю. Бен, знавший больше, чем Ваня, выглядит более удивлённым. Он первым реагирует на сказанное, спрыгивая с камня, на котором сидел до этого, болтая ногами в воздухе.

– Я уточню, – говорит он. – Твоя идея состоит в том, чтобы нам вместе с Христофом переместиться в прошлое?

Я киваю.

– Знал ведь, что ты сумасшедшая! И с чего вдруг решил, что в этот раз у тебя будет адекватное предложение?

Бен явно собирается уходить; насупившись, он суёт ладони в карманы штанов и делает шаг в сторону дома. Я преграждаю ему путь вытянутой в сторону рукой.

– Если у тебя есть другая идея, с удовольствием выслушаю, – произношу спокойно.

– Хм. – Бен отталкивает мою руку от себя и принимается расхаживать взад-вперёд, потирая подбородок. – Убиваем Власа, и дело с концом! Я гений! Ну, кто идёт на ужин?

– Ты разве не присутствовал, когда Влас сказал, что убить его невозможно? – восклицаю я.

Но тут же себя отдёргиваю, заставляю понизить тон. На крыльце в десятке метров от нас сидят Лукас и Зоул. Хобби у фениксов странное: нагревают железо собственными прикосновениями и делают из него различные штуки. Так, в небольшом саду у клубничной женщины я видела фигуры животных в бронзе. А то, что сейчас делают ребята, похоже на цветы.

– Ну да, удобнее ведь не попытаться найти способ остановить Власа, а закинуть себя на сто с хреном лет назад, – прыскает Бен. – А, главное, безопаснее!

Я догадывалась, что реакция на мою идею будет неоднозначной, но думала, что возмущаться как раз будет Ваня, а Бен поддержит.

Качаю головой. Даже если есть чёртов способ, даже если Влас нам соврал: убьём его, так едва ли будем лучше самого Христофа, использующего всех вокруг ради «высшей цели».

Бен разводит руками.

– Ты не хочешь убивать Власа, но готова переместиться в прошлое и расправиться с Христофом?

– Во-первых, я никого убивать не собираюсь. Слыхал про эффект бабочки?

– Фильм фашистский. Они собаку подожгли!

– Слава имеет в виду теорию о том, что при перемещении в прошлое его даже незначительное изменение может иметь непредсказуемые последствия, – говорит Ваня.

– Пофигу, – отмахивается Бен. Затем добавляет, облизав губы и выдохнув: – Ладно, поясняйте.

– Мы не будем никого убивать, потому что это может изменить будущее, – говорю я. – Мы просто весь план Христофа объясним Авелю ещё до его выполнения. Наверняка Христоф захочет переместиться в период до сражения на Правобережье.

– В этом есть смысл, – подключается Ваня. – К тому же, скорее всего, Влас вам не соврал.

Пока я рассказывала, Ваня выглядел так, словно уже слышал эту историю раньше. А теперь стоит, нахмурившись, и разглядывает собственные ботинки.

– Как мы поняли по рассказам Славы со слов Христофа, он и Влас имеют схожую ДНК. И это похоже на кровное проклятье, завязанное на дублировании генов. Тот самый амулет может быть не только фамильяром, но и переносчиком проклятья, рассчитанного на появление в семейном древе потомка Христофа с таким же резусом и группой крови, с таким же уровнем гормонов – с чем угодно, в общем. Это объясняет тот факт, что до Власа никто не интересовался прошлыми успехами своего родственника и это же может защищать Власа от любых внешних угроз. Христоф был первым внуком Авеля, что значит, он был невероятно силён – ген стража, эхно, у первого, второго и третьего поколения напоминала энергию атомной бомбы, заключённой в теле человека. Представьте, что будет, если она рванёт.

– Хочешь сказать, Влас у нас жертва? – спрашивает Бен, кривя губы.

– Вот. Именно, – отчеканиваю я.

– Благодаря амулету, для Власа подчинение остаточной энергии своего дядюшки может быть запрограммировано на уровне инстинктов, – присоединяется Ваня. – Он понимает, что поступает неправильно, но препятствовать этому никак не может.

– Инстинкты, типа есть, самореализовываться, размножаться?

– Да, только в нашем случае: есть, самореализовываться, продолжать дело помешанного на генетических экспериментах дядюшки, – говорю я.

Бен щёлкает пальцами, удовлетворённо реагируя на мою шутку. Я, в свою очередь, гляжу на Ваню. Сейчас на него вся надежда. Ведь я рассказала ему всё не только потому, что доверяю, но и потому, что он владеет достаточными знания, чтобы точно сказать – можем ли мы что-то придумать.

– Ну, так что скажешь? – спрашиваю я.

Ваня неоднозначно жмёт плечами. Складывает руки на груди и некоторое время глядит на Лукаса и Зоула за моей спиной.

– Полагаю, раз вы с Власом договорились, что ты всё-таки принесёшь ему Нити, нападения прекратятся, – наконец говорит он. – Он будет ждать дня передачи, а значит, у нас есть время на подготовку к путешествию во времени.

– И сколько его нужно?

– День, может два. Но проблема не в этом…

– Так у нас ещё и проблема есть? – Бен хлопает себя по бёдрам. – Как обычно!

– Чтобы провернуть магию такой силы, понадобиться помощь ведьмы или ведьмака.

– Лия? Или кто-то из поселения?

– Ты сейчас серьёзно? – усмехается Ваня. – Нам ведь нужно в прошлое отправиться, а не наколдовать избавление от простуды!

То, с какой интонацией он это произносит, заставляет меня одновременно и почувствовать обиду за Лию и заволноваться не на шутку. Похоже, я сама не предполагала, как многого прошу.

– Было бы неплохо иметь в команде выпускника Академии, – говорит Ваня, потирая ладони, словно они у него замёрзли.

Но на улице температура как всегда высокая, у меня уже даже струйка пота по спине бежит. А это его движение – всего лишь попытка скрыть волнение.

– Единственная выпускница, которую мы все знаем, скорее всего мертва, – говорит Бен.

Он имеет в виду Соню. Мы и правда ничего не слышали о сёстрах после того, как поселение, где мы их встретили, было стёрто. Вероятность их спасения так же мала, как и вероятность нашего успеха.

– Допустим, что у нас есть кто-то достаточно сильный, чтобы всё это провернуть, – прикидываю я. – Что дальше?

– Мы наведём на Нити чары Памяти и, прежде чем отдать их Власу, оставим себе небольшую часть. Так, когда Влас пропитает Нити кровью и прочитает заклинание для переноса, оно сработает и на тот кусок, который есть у нас.

– И мы перенесёмся в прошлое вместе с Христофом?

Ваня запускает пальцы в волосы и ерошит их.

– Теоретически, – произносит он.

– Теоретически, – с гигантской долей сарказма повторяет Бен. – Обожаю продуманные планы со стопроцентным результатом!

В этот раз, когда он стремительно проходит мимо меня, я его не удерживаю. Пусть успокоится, пока окончательно не взорвался.

– Почему он так бесится? – спрашиваю я у Вани, не переставая следить за тем, как Бен, поднимая пыль, быстро идёт к дому.

Доходя до крыльца, он со злостью пинает одну из железяк, которую Лукас и Зоул ещё не успели превратить в фигуру. Старший сын Доурины, на счастье Бена, совершенно не реагирует на это, продолжая уделять всё внимание своему брату.

– В смысле, как делал бы любой нормальный человек? – уточняет Ваня.

Поворачиваюсь на него и взглядом требую ответа.

– Задумайся на секунду, что ты предлагаешь. Путешествия во времени это тебе не со взбесившимися сиренами разобраться. Это в сто раз опаснее и…

– Но почему тогда ты относительно спокоен?

Ваня пожимает плечами.

– Ну, во-первых, я знаю, что другого выхода у нас нет, иначе давно бы предложил альтернативу. А во-вторых, это может быть наследственное. Тебе стоило видеть, в какие приключения ввязывался отец, когда ещё не был директором…

Смена эмоций на лице Вани вводит меня в ступор: сначала он криво улыбается, затем, когда до него доходит, что именно он сказал, на смену улыбке приходит растерянность и сожаление.

И вот через мгновение я уже слежу и за его исчезающей в доме спиной.

***

На следующий день наутро я, пропуская завтрак, хватаю нарукавник и бегу к облюбованному выступу. Даня оставил уже три пропущенных, а мне не хочется заставлять его лишнее время проводить в штабе, ведь наверняка ему самому это не по душе. Быстро запрыгиваю на ровную поверхность, попутно царапая голень. Боль проходит так же быстро, как и наступает, а потому я не обращаю на неё внимания, лишь стряхиваю оставшуюся на ноге каменную крошку.

Стоит только нажать на кнопку вызова, как на экране появляется лицо Дани:

– Чего так долго? – недовольно спрашивает он.

– У нас вообще-то утро, – говорю я, усаживаясь удобнее.

– А, извиняюсь тогда. Ну, рассказывай, как дела?

Несколько секунд я молчу, уставившись на брата, а потом выкладываю всё как есть.

– Ээээ, – выпятив челюсть, протягивает Даня, когда я замолкаю. – Мне нечего сказать. Серьёзно, что за чёрт у вас там происходит? Путешествия во времени? Такое вообще реально? Хотя, видал я тут у вас одного парня по имени Тай, так он в волка превращается за секунду…

– Дань, тебе вроде, нечего сказать было, – напоминаю я.

– Да, да, – кивает он. – Я просто немного шокирован твоими новостями.

– Не ты один, – говорю я.

– Надеюсь, сама ты ни в какие временные путешествия отправляться не собираешься?

Я жму плечами. Не знаю, увидел ли это Даня, но он явно всё ещё ждёт моего ответа.

– Дань, а ты как думаешь, если это моя идея? Жалко будет лавры гения кому-то другому передавать…

– Это не лавры гения, это безрассудство чистой воды!

– Ты же знаешь, я люблю рисковать…

– Неправда, – Даня качает головой. – Я тебя на колесо обозрения в парке затащил только с пятого раза, и то всю дорогу ты с такой силой держалась за мою коленку, что следы от ногтей не сходили ещё несколько дней.

– Всё изменилось. Теперь я страж.

– Ну да, – Даня оборачивается на что-то вне зоны моей видимости.

Пейзаж позади него мне знаком. Различаю стопки книг, паркетный пол, высокие табуретки и лабораторные столы и понимаю, что он сидит в лаборатории хранителей.

– Сколько у вас сейчас времени? – спрашиваю я.

В кадр входит кто-то в белом халате. Картинка обрезана, поэтому я вижу лишь лодыжки в чёрных капроновых колготках и синие туфли на высоком каблуке.

– Лена?

«Белый халат» слегка приседает и наклоняется вперёд. На лицо спадают длинные рыжие кудри.

– Привет, Слава, – отвечает Лена, махая мне рукой, в которой что-то зажато.

– Привет. Что вы там делаете?

– Даня сидит на полу и последние пару часов не перестаёт задавать мне и Полине дурацкие вопросы, а я… – Лена выпрямляется. – Теперь я думаю о том, что ты сказала.

На экране с краю появляется сначала нос, а потом и щека цвета кофе с молоком.

– Полина, – полувопросительно говорю я. – Привет.

– Привет! – она снова исчезает, и вместе с её движениями дрожит наладонник.

Каждый раз, когда Даня звонит мне, так или иначе, кто-то из стражей находился рядом, чтобы держать наладонник или позволять ему говорить по нарукавнику, прицепленному к чьему-то предплечью. Ведь портативная техника стражей работает только от энергии, которую производит клятва. А Даня, он… Профессионально делает вид, словно его это совсем не волнует.

– Лена, Полина, вы всё слышали?

– Не только слышали, но лично я уже успела и осудить, – подаёт голос Лена. – Дважды. Полагаю, Дмитрия в это всё ещё не посвящали, да?

Я отрицательно качаю головой. Как только Дмитрий услышит в одном контексте слова «путешествие во времени», «Христоф» и «опасность», у него последние волосы выпадут.

– И не собираемся, если честно.

Даня встаёт с пола, вместе с ним встаёт и наладонник в руках Полины. Они оба идут к Лене.

– Но у вас не получится. Ваня прав – нужен кто-то запредельно сильный. А ещё представь, какая колоссальная это ответственность! Вам в прошлом ничего нельзя будет менять и не позволить это сделать Христофу, а иначе…. Изменяя прошлое, вы не оставите привычному будущему никаких шансов.

Она надевает на глаза защитную маску. Что бы она ни собиралась сейчас делать, это явно опасно.

– Зачем это?

– Плоды дивы белоснежной стреляют соком во все стороны, когда их давишь, – отвечает Лена и демонстрирует мне размером с колпачок от ручки и плотный на вид боб белого цвета. – А ещё, кстати, – продолжает она, исчезая вне поля моего зрения. – Христоф переместится в своё тело, а вот вам перемещаться будет некуда. Но, полагаю, так далеко вы ещё не думали.

Я поджимаю губы. Даня, лицо которого снова занимает две трети картинки, вскидывает брови и вытягивает губы буквой «о».

– Не смотри на меня так, – требую я. – И вообще, иди домой, не мешай людям работать!

– Если бы я не пришёл, как бы я тебе позвонил?

– Да и не мешает он, – раздаётся Ленин голос. – Брат у тебя забавный.

– Поняла? Я забавный!

И давно, интересно, они так хорошо общаться стали? Что-то всё это мне не нравится…. Да и сердце подсказывает, узнай об этом Ваня – ничего хорошего не случится. Ведь они с Леной… Они с Леной явно очень близки: Ваня выходит с ней на связь каждый вечер, чтобы просто спросить, как у неё дела, а ещё хранит вместо закладки в одной из книг её фотографию.

Не совсем друзья. Один из них точно по уши влюблён.

Звуки чьих-то голосов отвлекают меня от собственных мыслей. Оборачиваюсь и вижу, что, может и не ко мне, но точно в мою сторону поднимаются Ваня, Бен и Марк. Последний упирается на сделанные Лукасом металлические костыли. Именно благодаря медленно плетущемуся Марку, у меня ещё есть немного времени на разговор с Даней.

– Очень, – иронически замечаю я. – Мне пора идти, но… Дань, сейчас я напишу тебе сообщение. Хочу, чтобы только ты его прочитал. А потом попроси Полину удалить.

Даня хмурит брови. Чуть погодя, кивает.

– Всё у тебя в порядке? – спрашивает он серьёзно. – В смысле, не считая того, что…

Даня поджимает губы и переводит взгляд в сторону. Его подбородок вздрагивает лишь единожды, но у меня внутри сразу что-то обрывается, перекрывая воздух в лёгких.

– Да, в порядке, – отвечаю я. – Мы ещё созвонимся. Я тебя люблю.

И раньше, чем Даня отвечает, я жму на отмену вызова. А затем быстро щёлкаю по сенсорным кнопкам на появившейся клавиатуре:

«У Лены есть парень, так что даже не думай. Дай Ване шанс, если меня не будет рядом. И скажи маме, что я люблю её».

***

Когда Доурина просит кого-нибудь из нас составить компанию Зоулу, изъявляющему вот уже несколько дней подряд нечеловеческое желание проведать своего друга, живущего в поселении, соседствующем с последним пристанищем фениксов, я первая вызываюсь помочь. Зоул меня расслабляет. Он не беспокоиться ни о чём, что напрямую его не касается, и ведёт себя по-ребячьи расслабленно и беззаботно. Рядом с ним я отдыхаю.

Отдых – именно то, чего мне в последнее время так не хватает.

С нами, разумеется, как и всегда идёт Лукас. Его общество меня чуть напрягает, но не настолько, чтобы акцентировать на этом внимание. К тому же я знаю, что для него молчание – это стиль жизни, поэтому не настаиваю на разговоре, уделяя всё внимание Зоулу, который не скупится на объяснения, когда я спрашиваю его о том, чем он жил раньше.

– Я скучаю по дому, – говорит он. – Там мне комнату не надо было ни с кем делить.

– Я делю комнату с братом всю жизнь, поэтому не могу и представить, как тебе раньше везло, – отвечаю я.

– Наши комнаты все располагались на одном этаже, но каменные стены были толстые, так что ничего не было слышно. Можно было лечь на кровать, раскинуть руки в стороны, закрыть глаза и представить, что ты один во всей Вселенной.

Один во Вселенной…. Звучит заманчиво.

– Твой друг тоже феникс?

– Ага. Но вообще-то, у меня много друзей. Просто до Тины добираться ближе всего.

– Тина? Девчонка? – Зоул кивает. Я смеюсь и толкаю его в плечо. – Ах ты дамский угодник!

Его щёки лишь на секунду покрываются румянцем, слишком бледным на фоне ярко-красных глаз.

– Она моя подруга! – восклицает он неожиданно тонким голосом. – Не то, что ты подумала!

– Ну да, ну да.

– Слава!

Когда я в очередной раз хочу в шутку его толкнуть, Зоул ловко уворачивается, и я едва успеваю выпрямиться, чтобы не завалиться вперёд. Быстро оборачиваюсь на Лукаса, всё это время плетущегося позади. Несмотря на сунутые в карманы рубашки руки, сейчас он выглядит как никогда расслабленным и даже улыбается.

Интересно, что его насмешило больше: то, как я забавляюсь над его братом или моё несостоявшееся падение?

– Тина жила в столице, но во время нападения успела с родителями перебраться к родственникам, – вдруг произносит Зоул серьёзно. – Она была ранена, но выжила… И она просто моя лучшая подруга, ясно?

– Ясно, ясно, – прыскаю я.

Но на самом деле и правда ему верю. То, с каким лицом он упомянул историю подруги, напоминает мне меня, узнавшую, что Кирилл на самом деле жив: но не первое впечатление, а последующее осознание – это не похоже ни на радость, ни на что-либо ещё. Другое чувство. Но не менее сильное. Облегчение, я полагаю.

Следующие минут десять Зоул пытается достать Лукаса. Точнее, вывести его на игру в догонялки, но для Лукаса, кажется, это синонимичные понятия. Я тем временем просто иду рядом, опустив глаза в землю. Вдруг понимаю, что совершенно ни о чём не думаю. Так много проблем, которые нужно бы переварить, но вместо этого я считаю собственные шаги.

Сто один. Сто два. Сто три.

– Слава! – Зоул подлетает ко мне и хватает за лямку рюкзака.

– Что?

– Дашь меч подержать?

Зоул привстаёт на носочки и заглядывает мне в глаза. Так по-щенячьи, что я уже почти тянусь за рукояткой, но вовремя себя останавливаю.

– Это не игрушка, Зоул, я не могу.

– Но я знаю, как им пользоваться!

– Это откуда же?

Зоул указывает большим пальцем себе за спину. Наши с Лукасом взгляды пересекаются, и его на мгновение прибивает к земле.

– Ты владеешь мечом? – спрашиваю я.

– Лукас умеет пользоваться любым человеческим оружием и любым оружием Огненных земель, – за брата отвечает Зоул.

Голос его так и сочится гордостью.

– Где научился? – я снова обращаюсь к Лукасу.

А отвечает опять Зоул:

– Мой папа был военным, он и учил Лукаса всем штукам, – Зоул надувает губы. – Он говорил, что за меня возьмётся только когда мне стукнет шестнадцать, но…

Зоул пожимает плечами. «Но до этого момента он не дожил», – читаю я в его внезапно ставшем потерянным взгляде.

– И насколько хорош твой брат, Зоул? – я кладу мальчишке ладонь на плечо и слегка встряхиваю.

Помогает. Зоул снова оживает. Выбегает передо мной и начинает выделывать какие-то финты руками и ногами, изображая то ли битву на мечах, то ли рукопашный бой. Я искренне улыбаюсь.

Возможно, в Огненных землях и не существует солнца в привычном его представлении, но зато здесь есть Зоул – и от него исходит не менее сильное тепло.

***

Поселение, в котором живёт Тина, самое маленькое из тех, где мне удалось побывать. Скрытое за холмом и огромной поляной из высокой красно-жёлтой травы, оставившей у меня на одежде следы от пыльцы, оно состоит лишь из маленьких одноэтажных домиков, по форме напоминающих колодцы.

Только мы проходим на территорию поселения, как Зоул бегом пускается до нужного дома. Мы с Лукасом едва за ним поспеваем. Жилище Тины находится на самой окраине. Подходя ближе, я различаю странные звуки, похоже, издаваемые животным, и пока Зоул, которого подруга встретила уже на крыльце, обнимается с ней, я обхожу дом и оказываюсь перед пастбищем.

Животные, что здесь расхаживают, не похожи ни на одно из мне известных. У них короткая коричневая шерсть с крупными чёрными пятнами, дорожкой идущими от холки и до копчика. Длинные ноги и такая же длинная изящная шея. Морда небольшая, круглая, как у зайца. Только уши короткие.

Я подхожу ближе к забору. Ближайшее животное обращает на меня взгляд своих чёрно-угольных глаз.

– Кто ты такой, красавец? – спрашиваю я.

Медленно протягиваю руку. Животное не вызывает у меня чувства опасности, да и оно, вроде, меня не боится. Когда я подношу руку к его морде, оно обнюхивает мои пальцы, щекоча кожу, а затем ныряет под мою ладонь головой, выгибаясь и проходя так, что я скольжу по всей его шее.

– Сын земли и неба, – произносит кто-то позади меня.

Спустя мгновение со мной равняется Лукас. Он так редко говорит, что я никак не могу запомнить его голос. А он у него приятный, мурлыкающий.

– Так его название переводится на ваш язык, – поясняет он, хотя я не задаю вопроса.

– Всё потому, что он такой высокий?

– Взрослые особи достигают двух метров в холке. Этому, – Лукас протягивает руку и треплет животное по боку, – не больше трёх лет.

Опускаю взгляд на деревянную табличку, прибитую к забору.

– Что тут написано?

– «Камал не кормить. Будьте осторожны, они могут принять ваши волосы за еду».

Я усмехаюсь.

– Значит, камала?

Лукас кивает.

Так мы и стоим, глядя на то, как камалы медленно прохаживаются по пастбищу, пока Зоул не приглашает нас зайти внутрь. Лукас отказывается, и я следую его примеру.

С нами Зоул ещё успеет пообщаться, а вот с Тиной… пусть пользуется моментом.

– Может, покажешь, как владеешь мечом? – предлагаю я.

Решительно и ловко (за что можно поблагодарить Татьяну) вытаскиваю меч из крепления на рюкзаке и протягиваю его Лукасу рукоятью вперёд.

– Я не приверженец использования оружия вне поля боя, – сухо отвечает Лукас.

Не думаю, что в моём случае помогут щенячьи глаза по примеру Зоула, поэтому, вздохнув, я отхожу в сторону подальше от забора и вспоминаю всё, чему меня учили.

Меч в руке лежит как родной, словно её продолжение. Каждый взмах – рефлекс. С такой же расслабленностью многие люди потягиваются по утрам, чешут зудящую коленку или подхватывают кружку прежде, чем та падает на пол.

– Тебе стоит больше концентрировать внимание на том, что ты делаешь, а не на том, как ты это делаешь.

Я оборачиваюсь. Пока тренировалась, Лукас подошёл чуть ближе, и сейчас стоит, упершись бедром в забор и скрестив руки на груди. Заправленная в штаны рубашка приподнята, и мне видна полоска голой кожи.

Такой красной, что она кажется искусственной.

– Чего?

– Технике, я так понимаю, ты со своим тренером уделяешь больше времени, чем самому предмету. Твои удары, – Лукас выпрямляется и делает шаг мне навстречу. – Ты крепко держишь меч в руках, но понятия не имеешь, как правильно поразить врага.

– Покажешь? – предлагаю я во второй раз, уверенная, что теперь-то он точно согласится.

Но, вопреки ожиданиям, Лукас поджимает губы и отрицательно качает головой.

– В последний раз, когда я держал в руках оружие, моей задачей была защита города и его жителей, – говорит он чуть погодя. – И у меня не получилось. – Лукас хмурит густые брови. Мне кажется, температура воздуха резко повышается. – С тех пор я недостоин носить оружие.

Он говорит о нападении химер на столицу.

– Сколько их было? – спрашиваю я.

Убираю меч в крепление.

– Казалось, будто сотни. Их не брал огонь. Они были голодны и набрасывались на нас, как на ходячий обед, – прежде не выражавший никаких эмоций Лукас на мгновение сжимает челюсть так крепко, что желваки ходят. – Половина из них была пустышками, но мы не сразу это поняли.

– Пустышками? Как это?

– Для каждой химеры ведьмак, за всем этим стоящий… – Лукас замолкает и бросает на меня вопросительный взгляд. – Влас, кажется? – Я киваю. – Он создал дубль. Пустышку. Они только кажутся настоящими, но на деле состоят из живой энергии, способной поглощать оную и выдавать обратно.

Я вспоминаю, как химеры на моих глазах начали двоиться. Так вот, что это такое!

– Хочешь сказать, попади в него огненный шар…

– Прежде чем исчезнуть, пустышка кого-нибудь им поразит.

– Явно непростая магия…

– Ну, насколько я понял, Влас – мрачная гончая. Их поэтому так и мало, что они способны на многое, но не многое могут вынести.