Текст книги "Pro bono publico I (СИ)"

Автор книги: miss Destinу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

========== Глава 1. Падение Темного Лорда ==========

31 июля, 1980. Малфой-мэнор.

«ТЕМНЫЙ ЛОРД ПАЛ!

Сенсация! Несколько часов назад из достоверных источников в редакцию Ежедневного Пророка поступила шокирующая информация. Могущественный темный волшебник, известный как Тот-Кого-Нельзя-Называть, повержен!

В ночь с тридцатого на тридцать первое июля этого года, он прибыл в Салазаровы Топи – магическую деревню, построенную вокруг развалин замка, принадлежавшего роду Слизерин, где предпринял попытку проведения темномагического ритуала, целью которого было обретение Темным Лордом бессмертия.

К счастью, о его местонахождении были вовремя проинформированы члены оппозиционного сообщества „Орден Феникса“, возглавляемого Альбусом Дамблдором, вследствие чего, их общими усилиями Темному Лорду был нанесен сокрушительный удар, повлекший за собой смерть последнего.

Подробнее в нашем специальном выпуске…»

– Мерлин, какая чушь, – Люциус Малфой брезгливо отшвырнул газету, будто боясь испачкаться. – Сенсация! Ложь от первой до последней буквы. Откуда они вообще взяли этот бред о бессмертии?

– А чего ты ожидал? – Антонин Долохов, стоявший у камина и задумчиво созерцавший пляшущие в нем языки пламени, с досадой дернул плечом. – Министерство свято верит каждому слову Дамблдора, и Пророк, соответственно. Подожди, они еще напишут, что Великий и Светлый победил Лорда силой вселенской любви.

Малфой только поморщился, устало махнув рукой.

– Какой-то массовый маразм, – мрачно произнес прежде молчавший Натаниэль Гринграсс, опускаясь в кресло рядом с Люциусом. – Неужели люди не осознают, что все не может быть столь однозначно? У Дамблдора нимб, у Лорда рога и хвост! Да, не спорю, методы Лорда не всегда гуманны, но его идеи в корне верны. И магическое сообщество не может этого не понимать!

– Проблема в том, что его идеи революционны, Нат, – Малфой тяжело вздохнул. – А ни одна революция не обходится без жертв, вот Дамблдор и пользуется этим, выставляя Лорда чудовищем, чтобы полностью дискредитировать его и пропихнуть в массы свои псевдотолерантные идеи. Все закончится тем, что чистокровные волшебники просто вымрут, а в магической Британии останутся одни полукровки и магглорожденные, ни черта не смыслящие в наших традициях.

– Типун тебе, – скривился Долохов.

– А ты полагаешь, будет по-другому? – горько усмехнулся Натаниэль. – Уже сейчас подавляющее большинство магглорожденных не считает нужным изучать магические традиции, а ведь не так давно этот предмет был включен в Хогвартскую программу. А что будет, когда чистокровных семей не останется? Вот именно, о традициях вообще все забудут, и волшебники превратятся в магглов, с поправкой на волшебную палочку.

Антонин раздраженно стукнул ладонью по каминной полке и обернулся к собеседникам.

– Пока Лорд жив, я не вижу смысла разводить панику. Ладно министерство и орденцы ликуют, но мы-то с вами знаем, что проигранная битва – это еще не проигранная война.

– Тони, я, конечно, ценю твой оптимизм, но о продолжении войны сейчас и речи идти не может. Лорд на грани между жизнью и смертью, наследник похищен, мы потеряли полтора десятка людей, все козыри в руках Дамблдора и его «светлой гвардии». Все, что мы можем, это залечь на дно и молиться, чтобы этому гениальному мальчишке Снейпу удалось вытащить Лорда с того света, – Гринграсс повращал в руке толстостенный стакан с виски и залпом выпил.

Долохов хотел было возразить что-то, но в этот момент двери гостиной распахнулись, и в комнату вошла бледная как мел Нарцисса Малфой. Трое мужчин мгновенно напряглись, вглядываясь в ее усталое лицо и надеясь найти в нем ответ на мучивший их вопрос.

– Он в коме, – голос Нарциссы едва уловимо дрожал. – Зелье Северуса поддерживает тело Лорда, но на данный момент это все, чего нам удалось достичь, – она подняла взгляд на мужа и в ее покрасневших глазах блеснули слезы. – Четыре оглушающих, Люциус. В спину…

– Тише, – Малфой подошел к жене и обнял, успокаивающе гладя по волосам. – Все будет в порядке. Лорд сильный, он справится.

– Я просто… просто не понимаю, – прошептала Нарцисса, уткнувшись лицом в его плечо. – Как так можно? Он ведь всего лишь защищал своего ребенка, а они… Да если бы у меня попытались отнять Драко, я бы убила, не задумываясь, а Лорд, я проверила его палочку, Люциус, он не выпустил ни одного смертельного заклятия, только защитные…

– Они выбрали самый удачный момент для нападения, – сквозь зубы процедил Натаниэль. – Лорд был ослаблен после ритуала магической поддержки во время родов, не мог сражаться в полную силу. Черт возьми, конечно он использовал только защитные, все, о чем он думал, это безопасность младенца! Слава Мерлину, что мы с Беллой были там, иначе они бы его точно достали. Кстати, как Белла?

– С ней все будет в порядке, – Нарцисса всхлипнула, вытирая платком глаза. – Ее только задело по касательной, я напоила ее укрепляющим, так что уже через несколько часов она полностью восстановится.

– Твоя сестра героиня, Нарси, – Гринграсс слабо улыбнулся. – Это ведь она выдернула Лорда из-под Авады. В последнюю секунду, я сам видел. И хорошо, что я один, иначе нам не удалось бы провернуть тот план с фальшивым телом.

– Главное теперь, чтобы фальшивая смерть Лорда не стала настоящей, – мрачно заметил Малфой. – И нужно как можно быстрее найти ту крысу, которая сдала нас Дамблдору. Тони, составишь список всех, кто был в курсе времени и места родов?

Долохов презрительно скривился.

– Да я тебе и без всякого списка скажу, что эта мразь – Петтигрю. Настоящая крыса. Предал Лорда так же, как когда-то Дамблдора.

– Петтигрю, конечно, трус, но где доказательства? – нахмурился Малфой. – Мы не можем делать выводы только на основании личной неприязни.

– А тебе что, жаль его? – усмехнулся Натаниэль. – Трусом больше, трусом меньше…

– На Питера мне плевать, – холодно возразил Люциус. – Но если мы обвиним его, а предатель останется вне подозрений, что помешает ему и дальше шпионить для Ордена? Пока, о том, что Лорд жив, как и о плане с инсценировкой, знаем только мы и Северус с Беллой, но если эта информация просочится дальше, мы должны быть уверены, что нас не выдадут.

– Ладно, составлю я чертов список, – устало отмахнулся Антонин, не желая спорить по пустякам. – Но, помяни мое слово, это окажется он. Пойду, скажу Снейпу, чтобы начинал варить Веритасерум, – он поставил стакан с недопитым алкоголем на каминную полку и, кивнув на прощание, вышел за дверь.

– Люциус, – Нарцисса подняла заплаканные глаза, – а что будет с мальчиком? Они ведь не причинят ему вреда, правда?

– Не думаю. Они же «светлые», не в их правилах отыгрываться на новорожденном ребенке. Скорее всего, отдадут в какую-нибудь семью, не удивлюсь, если даже магглам…

– Мерлин, какой ужас! – Нарцисса прикрыла ладонью рот. – Дорогой, ты представляешь, что будет с Лордом, если он узнает о том, что его сына… Я даже думать об этом не хочу. Мы должны попытаться вернуть его! Ведь есть же ритуалы, кровная связь, мы просто обязаны использовать все, что можем!

– Разумеется, мы будем искать его. Мальсибер и Эйвери уже занимаются этим. Если есть хоть малейший шанс вернуть ребенка, мы это сделаем, не волнуйся, – Люциус прижал жену к себе и коснулся губами ее виска.

– Я верю, что мы найдем его, – тихо сказала Нарцисса и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. – Я пойду проверю, как там Драко, если появятся какие-то новости…

– Я сразу тебе сообщу, – кивнул Люциус. – Поцелуй от меня Драко, – он проводил супругу до двери и обернулся к Натаниэлю. – Ну что ж, теперь нам остается только ждать.

***

31 июля, 1980. Годрикова Лощина.

Альбус Дамблдор подошел к детской кроватке, в которой мирно посапывал новорожденный младенец, и пристально вгляделся в детское личико. Взгляд голубых глаз, загадочно мерцающих за стеклами очков-половинок, скользнул по темным волосикам, сморщенному личику и пухлым ручкам.

– Ты уверен в том, что мальчика не сможет обнаружить ни один ритуал, включая кровный? – тихо спросил он, не отводя взгляда от ребенка.

– Исключено, – убежденно произнес стоящий рядом пожилой маг, качнув головой. – Я предусмотрел все, Альбус. Кровная связь, родовая, магическая, этого малыша больше ничто не связывает с его биологическими родителями. Они никогда его не найдут.

– Хорошо, – Дамблдор грустно улыбнулся. – Когда-то я допустил ошибку, не сумев вовремя направить Тома Реддла по истинному пути, но этот мальчик не повторит его печальной судьбы. Он вырастет достойным и благородным человеком, способным отличить зло от добра и ложь от истины. А я помогу ему.

– Да, но Поттеры, Альбус… Не слишком ли они молоды?

– Молодость – это недостаток, который быстро проходит. Тем более, Лили только два дня назад родила девочку, мы можем сказать всем, что у нее родилась двойня, тем самым избежав лишних вопросов. Да и детям будет веселее расти вместе.

– Конечно, – маг отвел взгляд. – Конечно, ты совершенно прав. Этот ребенок заслуживает лучшей судьбы чем та, что была ему уготована. Слава Мерлину, что вам все же удалось остановить Темного Лорда!

– Удалось, – Дамблдор вздохнул и покачал головой. – Но я никогда не прощу себе, что позволил всему этому зайти так далеко. Надеюсь, что воспитав его сына, я хоть отчасти смогу искупить свою вину.

***

3 августа, 1980. Малфой-мэнор.

– Я… я н-не хотел! М-меня заставили! – голос Питера Петтигрю срывался от страха, а связанные руки лихорадочно тряслись. Взгляд маленьких водянистых глаз отчаянно метался от одного мрачного лица к другому. – Л-люциус! Антонин! Умоляю! Это все Блэк! Он бы убил м-меня!

– А теперь тебя убью я, крысеныш ты поганый, – тихо, почти ласково произнес Долохов, наклоняясь к нему.

Петтигрю сдавленно пискнул, вжимая голову в плечи. Его била крупная дрожь.

– Прошу вас! У меня не было выбора! С-сириус… он угрожал… что мне было делать?

– Сдохнуть, – злобно выплюнул Эйвери, стоявший у двери в подвал, куда притащили Петтигрю после того, как другие допросы не дали результатов. – Такая падаль, как ты, только на это и годится. Я с самого начала говорил Лорду, что нельзя верить тому, кто предал однажды, а он тебя, урода, пожалел. Мол, чистая кровь, достойная семья… А по мне, так кровь еще не гарантия благородства, и такие, как ты, только позорят свой род!

– Ладно, пора с ним заканчивать, – поморщился Долохов, поднимая палочку. – Одной проблемой меньше. Ава…

– Подожди, – внезапно прервал его Люциус, задумчиво глядя на скулящего Питера. – Не торопись.

– В чем дело, Малфой? – с досадой тряхнул головой Антонин. – Он во всем признался, что тебе еще надо?

– Он еще может быть нам полезен, – медленно произнес Люциус, чуть прищурившись. – Мы ведь до сих пор не знаем, что случилось с сыном Лорда, а он… Он поможет нам внедрить шпиона к Дамблдору.

В подвале на несколько секунд воцарилась тишина. Долохов и Эйвери обдумывали неожиданную идею, а Петтигрю с возрастающей надеждой косился на Малфоя.

– И каким образом? – наконец поинтересовался Антонин.

– Самым банальным, – Малфой усмехнулся. – Мы инсценируем его побег. Он приползет к Дамблдору и скажет, что один из нас помог ему сбежать. Тот же, от кого ранее он узнал о времени и месте родов. Тот, кто разочаровался в идеях Лорда и мечтает примкнуть к «светлой» стороне. А для достоверности можно будет слить парочку незначительных, но реальных фактов, впрочем, это уже детали.

Эйвери задумчиво хмыкнул.

– Пожалуй, в этом что-то есть. Ну, и кого же мы зашлем? Есть достойные кандидаты?

– Это должен быть кто-то молодой, чтобы можно было списать его службу Лорду на ошибки юности, – Люциус чуть склонил голову, размышляя. – Но при этом достаточно умный, чтобы не проколоться в случае чего, и главное, полностью преданный Лорду, например… Северус, – он приподнял бровь.

– Снейп? Ты рехнулся? – недоверчиво переспросил Эйвери. – Если мы отправим его к Дамблдору, кто будет лечить Лорда? Он же до сих пор жив только благодаря зельям этого доморощенного гения.

– Да, но ведь все, что мог, Северус для Лорда уже сделал. Теперь все зависит только от того, хватит ли ему сил выйти из комы или… – Люциус замолчал и прикрыл глаза. – В любом случае, продолжать свои эксперименты Северус сможет и будучи шпионом.

– А этот? – Долохов пнул ножку стула, к которому был привязан Петтигрю, и тот снова испуганно сжался. – Где гарантия, что он не сдаст Дамблдору наш план?

– Не сдаст, – Эйвери ухмыльнулся. – Империус еще никто не отменял. Сыграет свою роль, а потом незаметно исчезнет.

– Именно, – удовлетворенно произнес Малфой. – Теперь главное, чтобы Северус согласился.

========== Глава 2. Идеальная семья ==========

30 июля, 1991. Годрикова Лощина.

Гарри Поттер проснулся на рассвете от звуков радостного, заливистого смеха, доносившегося из соседней комнаты. В первую секунду он удивился, что сестра, любившая поспать подольше, проснулась так рано, но уже спустя миг пришло понимание, а взгляд, мимолетно брошенный на настенный календарь, только подтвердил догадку.

– Анна, солнышко, мы поздравляем тебя! – нежный, мелодичный голос, казалось, лучился теплом.

– С днем рождения, дочь, – с гордостью добавил приятный баритон. – Расти такой же умницей и красавицей, как твоя мама.

– И смелой, как папа!

– Спасибо! – счастливый детский визг утонул в родительском смехе. – Мам, пап, вы лучшие! О, это же то самое платье, о котором я мечтала! Оно меняет цвет и фасон каждые двенадцать часов!

– Конечно, принцесса. Мы заказали его из Франции специально для тебя. Ни у кого из твоих подружек такого нет…

Гарри перестал прислушиваться к голосам, доносящимся из-за стены, и, повернувшись на бок, уставился в окно. В отличие от Анны, он свой день рождения не любил. Впрочем, как и все остальные праздники. И не потому, что ему не нравилась рождественская елка, раскрашенные пасхальные яйца или жутковатые тыквы на Хэллоуин, вовсе нет. Просто в теплой праздничной атмосфере различия между ним и сестрой становились слишком очевидными.

Негромкий скрип открывшейся двери отвлек Гарри от невеселых мыслей. Сев в кровати, он надел очки, без которых мир вокруг был смазанным и нечетким, и молча посмотрел на вошедших в комнату родителей.

– Уже проснулся? – мама улыбнулась одними губами, положив на столик у входа коробку в яркой обертке. – С днем рождения, Гарри.

– Поздравляем, – кивнул отец.

– Спасибо, – Гарри заставил себя улыбнуться.

– Вставай, и спускайтесь с Анной вниз, завтрак уже готов.

Родители коротко переглянулись и вышли, прикрыв за собой дверь, а Гарри, мельком посмотрев на коробку, часто заморгал, пытаясь прогнать предательские слезы.

Как всегда. Каждый год он надеялся, что что-нибудь изменится, старался изо всех сил вести себя хорошо, но все было бесполезно. С самого детства он чувствовал, что родители относятся к нему совсем не так, как к Анне. Нет, они не обижали его, не ругали, старались, чтобы у детей всего было поровну. Одежда, подарки, игрушки, в этом между ними не было разницы. Вот только Анну родители любили, а его, Гарри, почему-то нет.

Это было заметно в каждой мелочи. Во взгляде, в выражении лиц, в интонациях… Даже в подарках. Сестре всегда дарили то, что она хотела, а Гарри дарили книгу. Всегда.

Он слез с кровати и, подойдя к столику, развернул подарок. Ну вот. «История квиддича». Гарри повертел в руках том в красивой обложке и поставил на полку, где уже теснились ряды разноцветных корешков.

А еще родители почему-то всегда сторонились его. Анну они обнимали, целовали, держали за руку во время прогулок, гладили по голове, а на Гарри, казалось, и смотреть лишний раз не хотели. Иногда ему даже приходила в голову дурацкая мысль, что родители его боятся. Глупо, конечно, но как иначе объяснить, что они постоянно стараются держаться от него подальше?

Да и с сестрой он отчего-то совершенно не чувствовал связи, а ведь говорят, что двойняшки часто воспринимают друг друга, как собственное продолжение. Но их отношения с Анной даже дружескими можно было назвать с трудом. Скорее, нейтральными. Они даже не ссорились никогда. Наверное потому, что им нечего было делить, ведь то, что родители любят только дочь, было настолько очевидно, что не было никакого смысла бороться за их внимание.

***

Праздничный завтрак, к которому Лили испекла любимые блинчики дочери, проходил оживленно. Родители обсуждали, куда поведут Анну праздновать, сколько гостей соберется за ужином, какой стоит купить торт… А Гарри молча чертил вилкой дорожки в лужице черничного варенья на тарелке, чувствуя себя в этой счастливой семье безнадежно чужим.

Неожиданно, когда Лили уже убирала со стола пустую посуду, с улицы раздался оглушительный рев мотоцикла, а в следующий момент дверь распахнулась и на пороге появился высокий мужчина с длинными, чуть вьющимися волосами.

– Ну? Где моя любимая крестница? – он широко улыбнулся и раскинул руки в стороны.

– Дядя Сириус! – радостно завопила Анна, бросаясь навстречу крестному.

– Привет, красотка, – Сириус подхватил девочку на руки и закружил по кухне. – С днем рождения! Подарок на улице, беги смотреть, – он опустил ее на пол. – Ничего себе, ты вымахала, а? В прошлый мой визит ты была еще совсем крохой!

– Твой прошлый визит был два месяца назад, – с улыбкой заметила Лили, подходя к нему и целуя в щеку. – Хоть бы предупредил, что приедешь утром, мы только что закончили завтракать.

– Я тебя прошу, Лилс, – Джеймс рассмеялся, обнимая друга. – Когда это Бродяга заранее о чем-то предупреждал?

– Ой! Это же котенок! Какой хорошенький! – раздался с улицы восторженный визг Анны, нашедшей подарок. – Я назову его Пушистик!

– Низзл? – Лили выглянула в окно, наблюдая, как дочь достает из яркой корзинки пушистый комочек.

– Он самый, – Сириус улыбнулся. – Возьмет его с собой в Хогвартс, – он слегка повернул голову и, внезапно наткнувшись взглядом на Гарри, тихо сидевшего за столом, напрягся. – Привет. Поздравляю.

– Спасибо, – вежливо кивнул Гарри. Он знал, что на подарок рассчитывать не стоит, никто из друзей семьи ему подарков никогда не дарил, только Анне. А своего крестного, Наземникуса Флетчера, он и вовсе никогда не видел. – Я пойду к себе, спасибо за завтрак, мам.

– Не за что, – рассеянно отозвалась Лили, все еще глядя в окно.

Сириус проводил мальчика настороженным взглядом и, дождавшись, пока тот скроется за дверью на втором этаже, бросил на помещение заглушающие чары и повернулся к Джеймсу.

– Не понимаю, как вы с ним живете, – он едва заметно передернулся. – У меня от одного его вида мурашки по коже.

– Брось, Сириус, – Джеймс поморщился и налил себе еще кофе. – Он просто ребенок. К тому же удивительно спокойный. Ни одного магического выброса за одиннадцать лет, можешь себе представить? У Анны уже в полтора года игрушки по комнате летали, а этот…

– Может, он сквиб? – с неясной надеждой предположил Блэк. – Дамблдор знает об этом?

– Знает, – со вздохом сказала Лили, садясь рядом с мужчинами за стол. – Говорит, что это может быть последствием тех заклятий, что на него наложили в младенчестве. В любом случае, уже очень скоро все встанет на свои места. И я очень надеюсь, что сквибом он все же не окажется.

– Ждешь не дождешься, когда мальчишка в Хогвартс уедет? – понимающе усмехнулся Сириус. – Правильно. Дамблдор всю эту кашу заварил, вот сам пусть с ним и возится.

– Перестань, – голос Лили звучал укоризненно, но не слишком уверенно. – Гарри… никому ничего плохого не сделал, – она выдохнула и потерла лоб кончиками пальцев. – Хотя, если честно, я сама иногда его боюсь. Знаю, звучит глупо, но в его глазах иногда мелькает что-то… Не могу объяснить, но от этого взгляда мне не по себе становится.

– Ничего удивительного, если вспомнить, чей он сын, – мрачно заметил Блэк. – Вам, Поттеры, вообще нужно памятник при жизни поставить за то, что взвалили на себя чужого ребенка, да еще и…

– Мам! – влетевшая в кухню Анна заставила его замолчать. – Пушистика нужно покормить! У нас есть молоко?

– Есть, сейчас налью в блюдце, – Лили ласково погладила дочь по рыжим волосам.

Сириус улыбнулся, глядя в счастливое личико крестницы.

– Надо же, она с каждым годом все больше похожа на тебя, Лилс. Вырастет, будет точной копией, только глаза карие, как у Джея.

– Хорошо, что не наоборот, – засмеялся Джеймс, наблюдая, как дочь, сидя на корточках, кормит котенка.

– А у Гарри глаза серые, – внезапно сказала Анна, поднимая голову. В кухне стало тихо. Взрослые переглянулись. – И волосы черные, не каштановые, как у папы, – продолжала девочка, не замечая странной реакции родителей. – Он совсем на папу не похож и на маму тоже…

– Так бывает, милая, – быстро сказала Лили, нервно улыбнувшись. – У дедушки Карлуса были темные волосы. Ты покормила Пушистика? Давай, беги собирайся, скоро поедем в парк, ты же хотела покататься на каруселях?

– Ура! – Анна вскочила на ноги и, обняв Лили, умчалась наверх, не забыв прихватить котенка.

Сириус молча посмотрел на Джеймса.

– Ерунда! – заметив их напряженные взгляды, решительно отрезала Лили. – Многие дети не похожи на родителей. Никто ничего не заметит. Кофе допили? Шагом марш в сад, мне прибраться надо.

– Есть, мэм, – Сириус криво усмехнулся и подмигнул Джеймсу. – Заодно покажу новый прибамбас для мотоцикла. Приобрел по случаю…

***

1 августа, 1991. Косая аллея.

Пришедшему накануне письму из Хогвартса Гарри радовался так, как не радовался ни одному подарку в своей жизни.

С тех самых пор, как он стал достаточно взрослым, чтобы понять, что с сестрой случаются разные чудеса, вроде поднимавшихся в воздух игрушек, превращения каши в пирожное и поменявших цвет волос отца, а с ним нет, он больше всего боялся, что его не возьмут в волшебную школу. Слушая рассказы родителей о Хогвартсе, наблюдая, как они обучают сестру контролю и самым простым беспалочковым заклинаниям, он всегда ощущал неловкость и обиду за то, что не может того, что может Анна, а ведь он тоже был волшебником. Не мог не быть.

Иногда, когда от мысли, что он окажется сквибом, становилось особенно горько и страшно, он вдруг ощущал, как внутри что-то нагревается. Будто горячий огненный шар разрастался в груди, и Гарри казалось, что вот-вот случится чудо, но как только жар внутри становился слишком сильным, ему на миг становилось очень больно, а затем все исчезало. Он пытался рассказать об этом родителям, но те словно не слышали его, роняя только равнодушное: «Всему свое время».

И вот, наконец, это время пришло. Плотный желтоватый конверт с зелеными чернильными строчками на обороте Гарри держал в руках так трепетно, будто тот был самым драгоценным сокровищем в мире, а после спрятал под подушку, словно боялся, что кто-то может его отнять. Хогвартс всегда представлялся ему удивительным, волшебным местом, и не потому, что там учили колдовать, а потому что там у него появился бы шанс найти себе друзей. Друзей, которые не сторонились бы его, будто он прокаженный, не смотрели бы сквозь него, словно он пустое место, которые могли бы… полюбить его.

– Котлы, форма, учебники… Ну что ж, – Джеймс улыбнулся, пряча список необходимого во внутренний карман мантии, – почти все покупки мы сделали, осталось самое интересное. Волшебные палочки!

– Я хочу самую красивую! – тут же заявила Анна, слегка подпрыгивая на месте от нетерпения. – Хочу, чтобы была светлая рукоятка и еще…

– Солнышко, палочка – это важнейший артефакт для волшебника, – Лили поправила выбившийся из прически локон и присела возле дочери. – Ты должна найти ту, что подходит тебе по своим внутренним качествам, а не по внешним, понимаешь?

– А как я узнаю, что она мне подходит?

– Ты почувствуешь, – с ласковой улыбкой ответила Лили и поднялась, беря девочку за руку. – Идем к Олливандеру.

В старинной лавке было душно и пыльно. Дневной свет почти не проникал сквозь мутные стекла, которые не мыли, казалось, с самого 382 года до н.э., как значилось на вывеске, отчего в помещении царил вечный полумрак.

– Так, так, так, – очень худой, седой как лунь старик показался из-за высоких стеллажей и обвел внимательным взглядом посетителей. – Семья Поттер, какая чудесная встреча!

– Здравствуйте, мастер, – Лили тепло улыбнулась.

– Кажется, только вчера я продавал палочки вам с Джеймсом, а? – продолжал старик, мечтательно глядя куда-то сквозь них. – Помню, помню… Красное дерево, одиннадцать дюймов, очень гибкая…

– Точно, – кивнул Джеймс. – И до сих пор прекрасно служит.

– И, конечно, очаровательная Лили… Ива, десять с половиной дюймов, прекрасно подходит для превращений, – Олливандер, кажется, только сейчас заметив детей, просиял. – Что же, юные Поттеры, посмотрим, что у меня есть для вас! – он всплеснул руками и скрылся между полками, сплошь уставленными длинными, узкими коробками. – Так, так… Для девочки, пожалуй, может подойти вот эта… Ну-ка, – он вернулся к прилавку и, открыв коробку, протянул Анне изящную палочку светлого дерева, – возьмите ее, мисс Поттер, попробуйте взмахнуть.

Анна, которой, очевидно, очень понравился предложенный вариант, без колебаний схватила палочку и сделала красивый пасс рукой. Из кончика палочки вырвался сноп золотисто-розовых искр, заставив мистера Олливандера радостно улыбнуться.

– Замечательно! Просто превосходно!

– Вот видишь, милая, все, как ты хотела, – Лили засмеялась, увидев искреннюю радость дочери.

– Чудно, чудно! А что же мне предложить вам, юный мистер Поттер? – старик снова исчез в глубине магазина, чтобы минуту спустя вернуться с другой коробкой. – Может, эта?

Гарри неуверенно, с опаской взял из его рук палочку, заметив, как отчего-то напряглись родители, и… Ничего. Взмах, другой, третий… Ни малейшего признака волшебства.

– Хм, – Олливандер нахмурился. – Похоже, эта не подходит…

Вторая предложенная палочка тоже оказалась не той. Третья, четвертая, пятая… Гора коробок на прилавке становилась все выше, лица родителей мрачнели с каждой неудачной попыткой, а внутри у Гарри нарастал липкий, холодный страх. Что если ни одна палочка ему не подойдет? Что если в Хогвартсе ошиблись, прислав ему письмо, и он на самом деле сквиб, не способный и на малейшее колдовство?

И только мистер Олливандер, казалось, получает истинное удовольствие от процесса.

– Очень любопытно! Очень! – он отложил в сторону очередную палочку и внимательно посмотрел на Гарри. – Знаете, мистер Поттер, я давно не сталкивался с подобным… Но! – он вдруг поднял вверх указательный палец, будто вспомнив о чем-то. – Кажется, у меня есть одна идея. Это, конечно, странно, но… Да, пожалуй, стоит проверить, – он скрылся за полками, продолжая бормотать что-то себе под нос, и не появлялся несколько минут, а когда вернулся, лицо его было задумчивым. – Попробуем еще раз, – он вытащил из коробки длинную темную палочку.

Рука Гарри дрожала, когда он, изо всех сил сдерживая слезы отчаяния, протянул ее к палочке, но в тот миг, когда пальцы коснулись гладкой деревянной рукоятки, по телу вдруг разлилось странное тепло. Все вокруг окуталось на несколько секунд алым свечением, по руке от палочки распространилась едва уловимая вибрация… И все стихло.

Гарри расширившимися от удивления глазами рассматривал обретенное сокровище, еще не веря до конца, что это произошло. Неужели, он все же волшебник?

– Удивительно, – очень тихо сказал Олливандер, качнув головой. – Поистине удивительно…

– О чем вы? – чуть более резко, чем следовало, спросил Джеймс, явно испытывающий облегчение.

Олливандер медленно поднял на него взгляд.

– Это очень редкая палочка, мистер Поттер. Остролист, перо феникса… Вы ведь знаете, что подобное сочетание подходит далеко не всем, но вашему сыну она, определенно, подошла. Но удивило меня даже не это. Видите ли, феникс, чье перо послужило сердцевиной для этой палочки, дал еще одно. Я прекрасно помню, ту вторую палочку, ее делал еще мой отец…

– Очень интересная история, мистер Олливандер, но простите нас, мы спешим! – вдруг перебила его Лили, нервно улыбнувшись. – Спасибо, что потратили на нас так много времени. Сколько мы вам должны?

– Кому принадлежала вторая палочка? – неожиданно для самого себя спросил Гарри. Почему-то он чувствовал, что это очень важно.

Старшие Поттеры вздрогнули, с некоторым удивлением посмотрев на него. Обычно Гарри никогда не вмешивался в разговоры взрослых, да и вообще предпочитал молчать, отвечая лишь, когда его спрашивали.

– О, у нее была очень интересная судьба, мистер Поттер, – Олливандер, казалось, обрадовался возможности закончить рассказ. – Я продал ее в тысяча девятьсот тридцать седьмом. Волшебник, купивший ее, впоследствии стал одним из самых сильных темных магов столетия, известным как…

– Достаточно! – вмешался Джеймс, шагнув к прилавку. – Дорогая, идите с детьми на улицу, а я расплачусь и догоню вас.

– Конечно, – Лили схватила Анну и Гарри за руки и прежде, чем они успели опомниться, почти силой вытащила из лавки.

– Ну, мам! Я хотела послушать про темного волшебника! – возмутилась было Анна, но Лили вдруг так посмотрела на нее, что девочка осеклась.

– Нечего забивать голову всякой ерундой. Пойдемте, нам еще нужно купить вам флаконы для зелий и весы.

***

1 сентября, 1991. Вокзал Кингс-Кросс.

Переполненная людьми платформа девять и три четверти рождала где-то глубоко внутри радостную надежду. Гарри с интересом вертел головой по сторонам, разглядывая возможных будущих однокурсников, некоторых из которых он уже видел раньше.

Вот Невилл Лонгботтом, который всегда приходил со своими родителями к ним домой на Рождество, рыжеволосое семейство Уизли, Лаванда Браун, лучшая подруга Анны, живущая по соседству… Внимательный взгляд скользнул дальше и наткнулся на высокого, ухоженного мужчину с длинными светлыми волосами. В одной руке он держал трость с серебряным набалдашником, а другой указывал на что-то стоявшему рядом мальчику, похожему на него, как две капли воды.

– Гарри, ты слышишь меня? – прохладный голос мамы отвлек его от разглядывания блондинов.

– Да, мам.

– Ты хорошо запомнил, о чем мы тебя предупреждали?

Гарри мельком посмотрел в напряженное мамино лицо и отвел взгляд.

– Помню. Я должен сделать все, чтобы поступить на Гриффиндор.

Эти слова преследовали его весь последний месяц, с тех пор, как пришло письмо из Хогвартса. Мама, отец, Сириус, все словно мантру твердили ему, что он должен, просто обязан оказаться на Гриффиндоре, как его предки. А когда Гарри попытался возразить, что распределение проводит волшебная шляпа, отец строго сказал, что в конечном итоге выбор зависит только от него.

Гарри не очень понимал, как это, но спорить не стал, решив, что разберется на месте.

В купе он ехал один. То ли поступающих в этом году было немного, то ли по какой-то другой причине, но за всю дорогу к нему так никто и не подсел. Один раз, правда, заглянул Невилл, но увидев его, пробормотал что-то невразумительное и скрылся из виду, а уже спустя миг Гарри услышал, как он стучится в соседнее купе.