Текст книги "Война взаперти (СИ)"

Автор книги: maybe illusion

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Циничные слова хлестали хуже пощечин. Лили зажмурилась и сжала кулаки:

– Ты грязная…

– Успокойся. Вы оба сейчас от меня зависите, забыла? Одно мое слово – и тебя с твоим другом вышвырнут на улицу.

– Да и пожалуйста! – крикнула Лили. – Лучше на улице ночевать, чем оставаться в одном помещении с такой, как ты!

Маргарет насмешливо прищурилась:

– А Деррику это на пользу пойдет? Я только что от него, а ты почему-то прохлаждаешься все утро. Ему надо уколы делать, постельный режим соблюдать. Но тебе ведь плевать на него? Да?

Лили вспомнила свое недавнее поведение и покраснела. Она была порядком сбита с толку. «Плевать» – неуместное слово, разумеется, нет. Ей нужен Деррик. Его свет, кровь, жизнь.

– Если продолжишь в том же духе, угробишь его, – заметила Маргарет. – Научись думать о ком-то, кроме себя, иначе останешься одна. У тебя не так много близких, чтобы расшвыриваться ими, не правда ли?

– У меня есть мать, – заявила Лили. Хотя что она пыталась доказать этой змее?

– Да, и она тебя любит. Так любит, что ни разу за пятнадцать лет даже не написала тебе. Правда в том, что у тебя есть только Деррик. И я, но меня-то ты не примешь, я права?

Да что тут вообще происходило? Лили растерянно заморгала. Похоже, в голове у Маргарет все действительно кувырком полетело. Всегда ненавидела чужаков, а тут вдруг спасла Деррика, заботилась о нем, даже к совести Лили вздумала взывать. И умывала его Маргарет, и кормила, и по поручениям доктора тоже она бегала, и в схему лечения вникала. Лили не знала, что с ним и что нужно делать. Какие еще уколы?

Фактически Серой деревни больше не существовало, но все-таки Маргарет было бы проще отдать Деррика на растерзание землякам. Странно, что она так не поступила. Они умирали, но Деррик вполне мог спасти их ценой своей жизни. Какой-то парень, которого она знала от силы пару дней и считала едва ли не животным, и соседи, с которыми всю жизнь прожила. Выбор, казалось бы, очевиден. Не влюбилась же в него Маргарет вслед за Эдом?

– У меня есть к тебе предложение, – между тем сказала та смягчившимся тоном. – Если честно, я написала тебе то письмо, потому что хотела тебя расшевелить. Вижу, мне это удалось. Ты стала тверже и злее, вот уж точно.

– Мне что, поблагодарить тебя?

– Как-нибудь обойдусь. Так вот, я бы хотела, чтобы мы с тобой объединились против общего врага. Против Джейка.

Глаза у Маргарет как-то странно сияли, и это пугало. Уж лучше бы она в любви к Деррику призналась.

– Что ты несешь? – пролепетала Лили.

– Поверь, ты его совсем не знаешь. Он может найти тебя в любой момент и воспользоваться тобой по своему усмотрению, а ты даже не поймешь, что произошло.

– Каким же образом? Посмотрит в волшебный шар?

– А ты думаешь, твой маршрут нельзя предсказать? Ясно, что тебе некуда податься, кроме как в город, к матери. Туда дорог не так уж много, да и мать у тебя одна. Джейк еще не нашел тебя только потому, что ему пока нет до тебя дела.

У Лили все внутри сжалось от страха. Как это она ни на секунду не задумалась о том, что конечная цель ее путешествия очевидна даже ребенку? Сразу после получения письма ей хотелось поймать Джейка и плюнуть ему в лицо, но почему-то теперь от осознания, что он способен появиться перед ней в любой момент, стало жутко. Да у нее язык не повернулся бы возразить ему, не то что плеваться. Почему она, кстати, продолжала думать о супружеской верности, о том, что скажет Джейк, если узнает про поцелуй с Дерриком? Не все ли равно? Он мерзавец, изменник, обманщик, его мнение ничего не стоило. Но только сейчас Лили осознала в полной мере, что ей мешало перестать оглядываться на мужа. Не любовь и не иллюзорная «порядочность». Страх.

– И что ты предлагаешь? – спросила она с тоской.

– Он скинул меня со счетов. Думает, я не могу навредить ему, потому что люблю его. И он прав, я скорее покончу с собой, – Маргарет усмехнулась. – Но ты-то – ты ведь не такая? Мне понравилось, как ты разделалась с Эдди. Лучше я и сама, пожалуй, не смогла бы!

– Постой! Ты что, хочешь убить Джейка моими руками? – вырвалось у Лили. Поразительно – будто и не к ней обращались, не с ней говорили. А может, так и было? Бойкая девочка-подросток умерла, когда вышла замуж и потеряла ребенка. Пришедшая ей на смену покорная овечка тоже агонизировала, познакомившись с Дерриком. Хотя что-то внутри Лили подсказывало, что Джейк способен укротить даже другую.

– Угадала, – между тем отозвалась Маргарет с самым циничным видом. – Но все надо провернуть так, чтобы он не успел сообразить, что вообще происходит. Иначе он возьмет твою волю под контроль – знаю, звучит странно, но вообще-то именно так ты и жила до того, как сбежала.

– Да ты с ума сошла! – воскликнула Лили. Ей казалось, что сейчас ее вывернет наизнанку от страха. – Разве Джейк заслужил смерть? Может, он и подлый, морочил нам головы… Но нельзя же убивать за такое.

«А ты вообще невинного жизни лишить вознамерилась! – захохотала внутри та. – Нашлась моралистка тут!» – «Не вознамерилась я! – осмелилась возразить ей Лили. – Я разыграла сон просто на всякий случай. Я не верю в южные сказки. С чего бы они относились ко мне?» – «Но сегодня тебе ничего не снилось». – «Это еще не значит, что…»

– Повторюсь, – прервала ее внутренний диалог Маргарет, – ты его совсем не знаешь. Я почти уверена, что он как-то причастен к распространению болезни. Он же не заболел. Здоровее нас с тобой. Я видела его, просто цветет. Гад! – Она скрипнула зубами.

А ведь и Лили задумывалась о чем-то подобном. Джейк всегда оставался спокоен, когда дело касалось Безликой болезни и новостей о ней. Обаяния и авторитета ему было не занимать, и его слегка иронический настрой заражал других. Очевидно, Джейк сыграл немалую роль в формировании недоверчивого отношения соседей к эпидемии. Мог ли он нарочно сеять подобные настроения? Чтобы подавить панику. Удержать на месте. В ловушке.

– Кажется, он очень удивился, что я жива, – добавила Маргарет с усмешкой. – У него есть иммунитет и доступ к вакцине, это точно. Почему же он не поделился с нами? Если бы не Деррик, мы обе уже были бы мертвы. Как по-твоему, заслужил смерть человек, который хладнокровно бросил соседей умирать? А то и спланировал это?

– Но не мог же он в одиночку вызвать эпидемию. Еще и на Юге. Хотя постой-ка, он же ездил на Юг… – Лили сама испугалась своего предположения и поспешила найти возражение: – Но давненько, около года назад. И в любом случае – так не бывает.

– Само собой. Но я уверена, что есть люди, которые стоят за болезнью. И Джейк – один из них.

– В таком случае какая разница, пусть даже мы убьем его? – спросила Лили с грустной улыбкой. – Если ты права, останется еще куча людей, которым по какой-то причине выгодна эпидемия. Прячущих вакцину. Мы никого не спасем.

– То есть ты не хочешь отомстить человеку, который обманул тебя? Да ты даже не представляешь, что он сделал с тобой.

– И что же?

– Как будто я знаю. Но что-то очень нехорошее. Кстати, – Маргарет пожевала губу, – а откуда у Деррика иммунитет? Ты его не расспрашивала? Как-то слабо верится, что он просто заболел и выздоровел.

– Расспросишь его, как же, – отмахнулась Лили. – Плавает где-то в себе. Бредит своим братом, который умер месяц назад.

– Хм-м. Братом? У него вроде бы вся семья умерла, а не только брат. Откуда зацикленность на одном человеке?

И действительно – откуда? Лили уже прямо-таки преследовал образ Оливера, а о приемных родителях Деррик едва обмолвился. Не мачеху он звал во сне, не имя отчима выговаривал с горечью и нежностью. Он никогда прямо не заявлял об этом, но Лили чувствовала, что его сердце занято братом. Заполнено и разбито вдребезги. Видимо, Оливер умудрился нанести Деррику рану куда глубже, чем даже болезнь и смерть опекунов. Но какую? Стоило ли вызнавать подробности? И как прекратить бесправно ревновать к мертвецу, черной тени?

– Он был особенным, талантливым… – протянула она. – Вроде как.

– Особенным, значит? И умер от Безликой болезни. А наш Деррик, хороший человек, но самый обычный – нет. Жизнь так несправедлива, – и Маргарет рассмеялась.

– Погоди-ка! – встрепенулась Лили. – Ты сказала «хороший человек»? Про южанина? Я вообще не могу понять, почему ты помогла ему. Ты же ненавидишь чужаков!

– Ненавижу. Но для Деррика готова сделать исключение. Он действительно хороший, даже слишком. А на соседей мне плевать, пусть подыхают. Я не виновата, что мне пришлось жить с ними. С Дерриком я буду нежнее родной матери, он заслужил. И я могла бы дальше заботиться о нем, если бы мы объединились. Кстати, возможно, Джейк причастен и к тому, что случилось на Юге. Виновен в смерти близких Деррика. Как думаешь, что будет, если я скажу ему?

Лили чуть не рассмеялась. Что будет с Джейком? Ничего, это же Деррик. Все равно что котенком кому-то угрожать. Но лучше его не впутывать. Зачем бередить его раны, играть чувствами ради своих эгоистичных целей? Маргарет явно не от одной лишь симпатии за ним ухаживала. Решила завоевать доверие, насочинять историй и обрести еще одного союзника в его лице. Позаботиться о нем она собралась, ну-ну. Лили сама о нем прекрасно позаботится.

– У тебя нет доказательств, – бросила она.

– Джейк вполне мог пересечься с Дерриком на Юге. Или с его братом. Если тот и впрямь был особенным.

Да что за выдумки на пустом месте? Деррику наверняка лучше всех известно, что у них там случилось. И это больше никого не касается. И впутывать его в свои грязные делишки, пользуясь дорогим ему именем, – подло. Лили уже раскаивалась, что рассказала про Оливера.

– Хватит дикие теории сочинять, – отрезала она. – Если ты думаешь, что сможешь настроить нас обоих против Джейка, то не будь голословной – подтверди свои слова фактами.

Ее била дрожь. Весь разговор порядком ее вымотал. Никогда доселе Лили не доводилось открыто противостоять Маргарет, и та, похоже, не ожидала встретить решительный отпор. Ей нечего было возразить, и доказательств, конечно, у нее найтись не могло. Ей явно не пришло в голову, что их вообще потребуют.

– Вот, значит, как. Выходит, ты такая же, как я. Зависима от Джейка даже на расстоянии. Извини тогда, – и Маргарет повернулась, чтобы идти.

– И что ты теперь делать будешь? – зачем-то спросила Лили.

– Искать другие пути. Если Деррик может держаться на ногах, проваливайте сегодня же.

– А если не может?

– Тогда избавься от него поскорей. Добей, что ли. Тебе ведь так проще? Словом, чтобы я вас тут завтра не видела.

Она усмехнулась и стала спускаться по лестнице. Некоторое время Лили ошеломленно смотрела ей вослед, потом повернулась и заспешила к Деррику.

Ужасно, но придется смириться. Маргарет действительно могла вышвырнуть их в любую секунду. Не стоило и рассчитывать на ее доброту. Она и так сделала для них слишком много. Но как-то не верилось, что предложение добить Деррика было серьезным. Почему-то Лили казалось, что Маргарет скорее выкинет ее на улицу, а его оставит себе. Найдет ему применение – если не в борьбе с Джейком и таинственными «людьми, стоящими за болезнью», которых сама и выдумала, то в чем-нибудь еще соизмеримо диком. Зачем-то он ей нужен, это точно.

Но Лили его не отдаст.

Заглянув к нему, она застала его сидящим на кровати. В первую секунду Лили даже показалось, что она ошиблась комнатой. Деррика было не узнать: умытый, чисто выбритый, причесанный, он стал выглядеть гораздо лучше. Лицо, утратившее остатки загара, оказалось белым-белым. Такую светлую кожу не увидишь в Центре. Лучше бы Деррику и дальше ходить грязным.

– Ты поел что-нибудь? – поинтересовалась Лили, стоя в дверях.

– Пытался, – сказал он с улыбкой. – Маргарет добра ко мне, вот сейчас умыться помогла. Но почему-то кусок в горло не лезет.

– Добра к тебе? – Лили поежилась. – Она велела нам выметаться. Ты можешь идти?

– Теоретически да. Но нам, наверное, лучше расстаться. Я буду не опорой, а обузой. У меня одна рука нерабочая. Да и… – Он замолчал и, поморщившись, потрогал повязку на голове.

– Что?

– Тут какая-то дурацкая ошибка. Со мной весь последний месяц творится сущий абсурд.

– Слушай, прости, – поспешила добавить Лили и шагнула к нему. – Это я тебя в подвале ударила. И то, что я сказала про твоего брата… Мне жаль. Я не имела права так говорить.

Деррик усмехнулся одними губами.

– Ты вольна говорить все, что вздумается. Да и ты права: я зациклен на прошлом. Перед смертью Олли наказал мне жить. Я бы и рад, но это вдруг оказалось так сложно.

Лили молча села рядом, и ей показалось, что она потревожила призрака, прильнувшего к нему.

– Так что нам лучше разойтись, – подытожил Деррик. – Ну что, прекратим знакомство?

Он не отодвинулся, не поднялся с кровати. Инициатива осталась лишь на словах. Взгляд его был опущен, лицо – бесцветно, и Лили могла только гадать, что он чувствует. Облегчение? Сожаление?

Бедный глупый Деррик. Ему невдомек, как крепко они связаны. Остановив выбор на нем, отдав ему роль «парня из снов», та не намеревалась упускать добычу. Стоп. Какие глупости. Хватит внушать себе невесть что. Южные басни не заслуживают никакого доверия. Или все-таки?..

Лили чувствовала боль от осознания, что Деррик нисколько ею не дорожил, но сейчас к эгоистичному желанию обратить на себя его внимание примешалась тревога за него. Если они действительно разойдутся, то что же он будет делать один, раненый, беззащитный, со своей дурацкой способностью притягивать неприятности? Умереть захотел, что ли?

Вполне возможно. Лили внимательно посмотрела на Деррика, остававшегося в неподвижности, и тут поняла, что он и впрямь желает смерти. В первый раз его настрой стал очевиден еще в ту ночь, когда они сбежали от серых, но тогда Лили не обратила на это должного внимания. Но теперь сомнений не осталось. Его глупая выходка в Серой деревне. Готовность легко расставаться с собственной кровью. Пассивность. Равнодушие, с которым он принимал неудобства, невзгоды и прощал ей удар за ударом. Как он до сих пор не умер? Почему все-таки убежал от серых, а не отдался им, зачем принял помощь Маргарет в кабаке? Он словно подходил к черте раз за разом, а после делал шаг назад. Это что, какая-то игра с самим собой?

Но раз так, то они идеально подходили друг другу. Он желал умереть, она – жить. Возможно, через его смерть. С чуждой себе уверенностью Лили взяла его за руку.

– Я хочу помочь, – вместо нее говорила та, – один ты пропадешь. Я хочу быть с тобой.

На секунду они встретились глазами, и Лили снова пронзило болезненное осознание собственной ошибки, прогнав другую. Странно, она ведь даже целовала Деррика, но сейчас он казался незнакомым, неизмеримо далеким. Ей ничего не стоило коснуться его губ и попробовать поцеловать еще раз. Но что это изменило бы? И почему его приглушенный свет влек тем сильней, чем отчетливее все вокруг него тонуло в черноте?

– Ты же обещал проводить меня до города, – добавила Лили. – Идем?

И Деррик кивнул в ответ.

***

Последняя часть пути прошла на удивление легко и без приключений. Лили остановила проезжавшую мимо телегу, на сей раз с незнакомым стариком в качестве возницы, и тот сразу согласился подвезти до города. Правда, Деррик сунул ему монету, что и подогрело альтруизм деда.

Повозившись среди мешков с зерном, Лили свернулась калачиком. Деррик лежал на спине, с закрытыми глазами. Какое-то время она наблюдала за его неподвижным лицом, за тем, как ветер треплет волосы. Если бы он хоть на секунду отвлекся от своих мыслей, то непременно ощутил бы ее взгляд. Но Лили чувствовала себя в безопасности. Для Деррика ее внимание значило не больше, чем редкая морось, преследовавшая их.

Ей нужно задать ему столько вопросов. Откуда он взял иммунитет? Не солгал ли, сказав, что просто заболел и выздоровел? Почему он зациклен на Оливере? Почему до сих пор с ней? Если ему действительно не хотелось быть обузой, он мог бы настоять на прекращении знакомства. И что еще он скрывал?

По какой-то причине Лили была уверена, что Деррик честно ответит на эти вопросы, но в то же время ей казалось, что любопытство причинит ему боль.

И все-таки установившиеся между ними прохладные отношения ничуть не радовали. Лили вовсе не хотелось приключений и страсти, хватит с нее мелодрам, как выразился бы старикашка Браун. Но она продолжала смотреть на Деррика и задавать себе вопрос: а если бы не сны?

Сейчас их даже друзьями не назовешь. Скорее всего, Деррик забудет о ней в ту же секунду, как она переступит порог дома матери. А терять связь с потенциальной жертвой недопустимо.

Что за циничные мысли? Допустим, Лили на миг поддалась наваждению, поверила в южные басни и поступила глупо, но пора взять себя в руки. Кто бы мог подумать, что повторяющиеся кошмары и их главный герой, появившийся в реальности, способны лишить остатков разума. Как там Деррик выразился? Сущий абсурд творился в последнее время.

И все-таки им никак нельзя порознь.

Эта мысль возвращалась к Лили при всякой попытке рассуждать рационально. Не давала покоя ни на тряской дороге, ни в городе. Когда они слезали с телеги, Лили с трудом подавила желание вцепиться в Деррика и не отпускать. Грохот экипажей, бросившись в лицо, обратился в однообразный гул, скопления людей и кричащие вывески – в размытое пятно. Центр жил в ином времени, на другой скорости, душил и сжимал, задыхаясь. Лили чувствовала, что их с Дерриком сейчас разметает, разорвет на части, они потеряются, не успев перейти улицу; но здравый смысл твердил ей, что ничего подобного не случится, она уже бывала в этом городе, бояться нечего.

Странно, но в Центре и не думали как-то отгородиться от потока приезжих из зараженных районов. Все осталось как обычно, словно земли южнее и не вымирали. Если люди, стоящие за Безликой болезнью, действительно существовали, то они явно расположились где-то наверху. От этой мысли Лили передернуло.

Они спешили, подхваченные людским потоком, и Деррик сразу запыхался. К счастью, поворот на тихую улочку, где предположительно обитала мать Лили, был недалеко. Там им удалось сбавить шаг. По дороге попадались скамейки, выглядевшие мокрыми и неуютными.

– Здесь все иначе, – неожиданно сказал Деррик. – В деревне каждый на виду. И каждый – особенный. А тут ты просто песчинка в толпе. Ты не существуешь для них, а значит, не существуешь вовсе.

– Для них? А как же для себя? По-твоему, жив лишь тот, кто кому-то нужен?

– Естественно. А ты думаешь иначе?

«Раз так, тогда я мертва!» – хотела воскликнуть Лили, но вместо этого спросила:

– Но если только отдавать, то что же получишь ты сам?

– О, неисчислимые богатства. Но сейчас у меня ничего нет.

– У тебя есть я, – пробормотала Лили. – Думаешь, я забуду тебя, как только найду дом?

– А разве нет? – спросил он с улыбкой. – Я желаю тебе счастья и снова обрести семью. Я тебе не нужен, и тут нет ничего неправильного или обидного.

Лили открыла рот, чтобы возразить, но тут увидела номер дома, мимо которого они как раз проходили. «28». Железная дверь, два этажа, серые стены. Одно окно на первом выходило на улицу. Занавески приспущены.

– Это дом моей матери, – прошептала Лили.

Колени у нее задрожали. Как она вообще осмелилась прийти сюда? Вдруг мамы даже нет на месте? И откроет ее муж или сын – как там его? Ему уже пятнадцать. Невозможно поверить, сколько лет прошло.

Спокойно. Если перед ней окажется кто-то из них, она спросит, дома ли мама, и представится как ее знакомая. А если совсем никого нет? Развернуться и уйти? Дождаться? Она будет выглядеть странно, сидя на пороге, да и шатаясь по окрестностям – тоже. Каким бы ни был равнодушным Центр, а соседи ее непременно заметят.

Деррик как-то странно смотрел на нее.

– Чего ты ждешь? – наконец спросил он. – Струсила?

– Да…

Он усмехнулся.

– Я даже не знаю, сочувствовать тебе или завидовать. Все это, да, неправильно: другая семья, равнодушие. Но все-таки у тебя ведь есть мать.

Лили кивнула. Ей стало немного стыдно.

– А раз так, – подытожил Деррик, – то все образуется. Стучи, тебе откроют. А я, пожалуй, пойду.

Вот еще его фокусов с прощанием сейчас не хватало.

– Постой! – воскликнула Лили и схватила его за руку. – Ты разве куда-то спешишь? Тебе надо отдохнуть, вылечиться. Уколы эти дурацкие… Ты же на ногах едва стоишь.

– Но ты ведь не предлагаешь мне стать нахлебником у твоей матери?

– Да, предлагаю! То есть… – Лили с опаской взглянула на дверь, – я не знаю, примут ли меня, но я надеюсь, что мама разрешит мне остаться и позаботиться о тебе.

– Я могу себе позволить снять комнату, – возразил Деррик. – Деньги у меня еще есть.

– Тогда дай мне адрес этой комнаты.

– Зачем?

Не зная, что ответить и как его удержать, Лили комкала подол юбки.

– Мы же вместе, – наконец выдавила из себя она. – Я знаю, что у тебя только брат в голове, что тебе плевать на всех. Но мне не плевать на тебя. Ты нужен мне.

Она готова была зарыдать, но его глаза оставались бесцветными. Словно узник в темнице на вершине горы, он не видел, не понимал, что творилось внизу.

– Меня ведь могут и не принять. Да и живет ли мама еще здесь? Если нет, то куда я пойду? С кем я буду? Не оставляй меня. Пожалуйста, не растворяйся в этом тумане!

Даже перед Джейком ей не приходилось так унижаться. До чего странно, что кто-то настолько мягкий и безвольный способен спровоцировать подобные мольбы. Ей захотелось дотянуться до Деррика, добраться до него, освободить. Чтобы запереть в собственной тюрьме, разумеется.

Его лицо смягчилось.

– Не знаю, зачем я на это соглашаюсь, – сказал он. – Но, признаться, мне не все равно. Мне бы не хотелось, чтобы ты осталась одна на улице. Поэтому давай ты все уладишь, а потом мы встретимся где-нибудь неподалеку отсюда, например, в восемь вечера. Расскажешь, как все прошло, удалось ли. Идет?

Лили не хотела отпускать его. Даже на таких условиях. Ей казалось, что стоит потерять Деррика из поля зрения, как он бесследно растворится в черноте. С ним непременно что-то случится. Он неловкий, не очень умный, совсем не заботится о себе, да еще и этот ужасный акцент. В нем признают чужака, как только он откроет рот, и тогда ему несдобровать. А ей – не найти его, не привязать, не запереть.

Но что же предпринять? Лили огляделась. Прохожие бросали на них равнодушные взгляды.

Деррику плохо. У него, наверное, жар. Какое-то воспаление. Не просто так же ему уколы назначили. И еще кровопотеря. И жизнь впроголодь. Кажется, любого пустяка достаточно, чтобы…

«Удержи его силой», – подсказала та.

Улыбнувшись, Лили сделала шаг к нему и будто невзначай соскользнула со ступеньки прямо в его объятия. Деррик испуганно вскрикнул, попытался поймать ее и сам не удержался на ногах. Они упали на мокрую мостовую, Лили уткнулась носом ему в грудь. Даже смешно стало: ну что за простак. Отстранившись, она поспешила вскочить на ноги. Деррик попытался подняться следом, но не смог. Похоже, сильно ушибся.

– Черт… – простонал он. – Поможешь мне встать?

Повязка у него на голове сбилась, по щеке бежала кровь.

– Еще чего. У меня есть идея получше, – сказала Лили.

Кто-то из прохожих уже спешил к ним. Нельзя было терять ни секунды. Лили снова взбежала вверх по ступенькам и принялась барабанить в дверь.

– Кто-нибудь, помогите! – закричала она. – Тут человек ранен!

И куда только вся робость улетучилась? Не при таких обстоятельствах Лили хотела появиться перед матерью, но как еще это сделать, попутно не потеряв Деррика? И если уж мама видеть ее не желает, что изменится, когда Лили явится к ней не с потупленным взором?

Наверху зажегся свет, кто-то на секунду отдернул занавеску. Лили посмотрела в замочную скважину, но ничего не увидела. Приложила ухо и услышала, как женский голос в доме крикнул: «Дерек, впусти их!» В следующий миг дверь распахнулась, и Лили едва успела отскочить в сторону.

– Вам нужна помощь?

На нее смотрел мальчик лет шестнадцати. С такими же светлыми глазами и волосами, как у нее. Но и лицо чистое, никаких веснушек; и губы слишком тонкие, и форма глаз – другая.

Она сразу узнала его, хотя ему следовало быть лет на пять старше. Именно этого мальчика до недавнего времени она убивала во сне.

========== 8. Имя ==========

Секунду или две Лили бестолково хватала ртом воздух, но затем поспешила взять себя в руки. Переварить новость она еще успеет, а сейчас важнее увидеться с матерью и достойно показать себя.

– Привет, – выпалила она. – Можно войти? Взрослые дома?

– Вам нужно в больницу, а не войти, – заявил мальчик, насупившись.

– Дерек! – послышалось позади него. – Я же велела впустить их.

Навстречу незваным гостям почти бегом вышла женщина лет сорока. «Мама?» – пронеслось в голове у Лили. Сердце учащенно забилось, но глаза не верили, не узнавали. Пятнадцать лет разлуки оставили на месте мамы смутный образ, пахнущий цветочной туалетной водой. Стареющая, вульгарно накрашенная женщина отличалась от него. Казалась чужой.

Деррика уже поддерживали двое неравнодушных прохожих. Только бы он не вздумал благодарить их с акцентом. Лили поймала его взгляд и приложила палец к губам.

– Несчастный мальчик, – посочувствовала мать. – Кто тебя так изранил? Ты подрался?

Деррик открыл было рот, чтобы ответить, когда Лили вставила:

– Он немой!

Деррик кашлянул и закрыл рот.

– Бедняжка! – Мать всплеснула руками. – Вот не повезло. Пойдемте, уложим его, я вызову врача.

Ее живое участие выглядело наигранным, но вряд ли за ним крылось что-то недоброе. Не задумала же мать подлость за те две минуты, что Лили барабанила в дверь. И в любом случае – сработало. Должно быть, Деррик в ком угодно мог пробудить сочувствие, а особенно – в женщине средних лет. Впрочем, каким бы беззащитным котенком он ни выглядел, а все-таки шансы, что мама и Лили примет, разом повысились. Правда, похоже, ее пока не узнали. Но не беда, все-таки пятнадцать лет прошло. Кажется, Лили не очень-то похожа на мать, а лицо отца у той могло уже стереться из памяти.

Их проводили в уединенную, скромно обставленную комнату, Деррика уложили на диван. Мать послала сына за врачом, а сама отправилась за постельным бельем. На минуту незваные гости остались наедине. Лили ожидала, что Деррик сразу начнет возмущаться и ругать ее, но он не проронил ни слова. Только вздохнул и закрыл глаза. То ли совсем сил не осталось, то ли снова все принял и простил. Хотя на этот раз и прощать было нечего – она ведь действовала из лучших побуждений. Почему, интересно, ее подгрызала вина?

– Как его зовут? – донесся сзади голос матери. В руках она несла подушку, одеяло и целую гору белья. Лили даже стало завидно: вот бы ее, а не Деррика, такой заботой с порога окружили. Разве у нее нет на то права? Мама виновата перед ней.

– Деррик, – бросила она и, сразу устыдившись эгоистичных мыслей, помогла ему приподняться, чтобы мать сумела постелить.

– Почти как моего сына, надо же, – сообщила та, и Лили передернуло. – Они вообще чем-то похожи, не находишь?

– Что-то такое есть.

– Но у твоего друга очень светлая кожа. Ему надо больше бывать на улице. А то можно подумать, что он с Севера.

«Да потому что он и есть с Севера! То есть с Юга… Тьфу!» – подумала Лили с раздражением. Ее уже откровенно злило, что мать обращает внимание только на Деррика, да и к тому же эта болтовня напоминала об ужасной ошибке, которую, похоже, совершила Лили. Деррик, Дерек… Черт бы их побрал, их даже звали одинаково!

– И волосы будто выгорели. Так необычно, – не унималась мать. – Слушай, а он точно не чужак?

– Нет-нет, он мой сосед. Я его с детства знаю. У него какие-то проблемы с… пигментацией.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, но какой же бедняжка. И немой, и с кожей что-то не то. Вдобавок еще и избили. Все несчастья разом!

– Вот-вот, – поддакнула Лили. – На улицах черт знает что творится.

– Ничего, он поправится. Дерек уже побежал за врачом. Я слышала, что больницы сейчас переполнены, поэтому откликнулась на вашу просьбу, как только увидела мальчика из окна.

Ну да, мальчика. Не родную дочь же впустить поспешила. Лили злилась все сильней, хотя понимала, что ей бы радоваться: все складывалось наилучшим образом, Деррика никто не собирался прогонять, пока он молчал и выглядел трогательно.

– А можно я буду звать тебя сокращенно, чтобы не путать с сыном? – обратилась к нему мать. – Рик, правильно?

Лицо у того посерело, он замотал головой.

– Лучше все-таки полное имя, – вмешалась Лили, не понимая, в чем дело. Возмущаться из-за подобной мелочи – совсем не похоже на Деррика. Наверное, это слово напоминало ему о прошлом. Его вполне могли так называть домочадцы.

– Ну а ты? Тебя как зовут?

Абсурд – дальше некуда. Может, выдумать имя? Смеху-то будет.

– Я… – начала Лили, сглотнув, но мать быстро перебила ее:

– Лилит. Ты?

– Да, мам.

Повисла тишина, не имеющая ничего общего с радостью воссоединения. Лили чувствовала запах дешевых духов, смешанных с потом, и думала, что ее сейчас стошнит от этого букета и волнения. Деррик смотрел на обеих, не моргая, но сейчас Лили не было дела до его внимания.

– Я сразу поняла, – наконец сказала мать. – Я ждала тебя, гадала, не умерла ли ты. Даже послала тебе письмо, вы, должно быть, разминулись. В газетах всякое про ваш район пишут. Но вы так ворвались… Никогда бы не подумала, что моя дочь способна на подобное, – и она рассмеялась. – Но твоя заминка сейчас окончательно меня убедила.

Лили почувствовала, что вот-вот заплачет. Тошноту сменило ощущение легкости, словно камень свалился с плеч. Нестерпимо захотелось обнять маму, но стоило потянуться к ней, как она отстранилась.

– Я слежу за новостями про эпидемию, – добавила она и бросила взгляд на Деррика. – Тебе со стороны может казаться, что здесь все нормально, но город гудит. Уже есть случаи заболевания. Мы думали даже уехать, да только куда? На Север? – Она снова посмотрела на Деррика. – Не представляю, каково быть чужаком.

– Говорю тебе, он не…

– Я верю, просто его вид наводит на такие мысли. Так вот, нет гарантии, что болезнь и на Север не перекинется. Мы ведь думали, что дальше Юга она не пойдет.

– Надо запереть зараженные районы, – сказала Лили. – Я не понимаю, почему никто не изолирует их? Это жестокая, но необходимая мера. И самая очевидная!

– Может, кому-то наверху нужна эпидемия? Им же нравится стравливать нас. Тебе никогда не казалось, что неприязнь между регионами – неестественная? Уверена, мы не так уж отличаемся, а если бы нам дали пообщаться, то все границы стерлись бы. Но у нас нет возможности понять друг друга, зато сколько угодно поводов – возненавидеть.

– Честно сказать, я не особо задумывалась об этом, – призналась Лили и чуть не добавила: «До знакомства с Дерриком», но вовремя захлопнула рот.

– Скоро мы и в пределах региона пожирать друг друга начнем. Где гарантия, что ты не больна и не явилась меня заразить? Доверие – вот что они рушат. Впрочем, не мне судить, ведь я сама предала твое доверие пятнадцать лет назад, – заметила мать со вздохом.