Текст книги "Нун (СИ)"

Автор книги: maryana_yadova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Но конкретно сейчас Пашка готов был лупить себя по щекам, как истеричку, – за то, что после рассказов Глобуса стал иначе относиться к некоторым вещам. Конечно, он бы первым поржал над некоторыми страшными байками, зайди речь о них в компании друзей. Он даже себе с трудом признавался – а признаться надо было, чувак, потому что от себя скрывать собственные же мысли вообще идиотизм – что ему сильно не нравилась идея этих самых друзей провести Хэллоуин определенным образом.

Совершенно, черт, определенным образом.

Пашка отлично знал, что друзья у него большие оригиналы. Лидия, сколько он ее помнил, всегда была странной, хотя из очень богатой семьи. Мать у нее крепко дружила с вискарем и была помешана на вечной молодости, а отца вовсе не наблюдалось. Может быть, поэтому красавицу Лидию иногда круто заносило. Пару раз ее находили в парке бродившей в состоянии транса, при этом почти голой. На вечеринках Лидия налегала на мартини и целовалась сразу с несколькими парнями, а в отдельные моменты выглядела так, будто ее сразила внезапная амнезия. Да и потом, не списывайте со счетов: именно таких кукольных рыжих блондинок с большими голубыми глазами чаще всего мочит в душевой неведомое зло.

И, разумеется, именно Лидию посетила эта чудесная идея.

Просто обалденная.

У Пашки не находилось слов, чтобы описать, как он счастлив был ее услышать.

Самое дрянное, что остальные чуть не запрыгали от восторга, в первую очередь лучший друг Пашки Стас (очевидно, из-за полного отсутствия воображения) и его подруга Алиса, мажорная брюнетка, единственная дочка главных спонсоров школы (отец и мать держали большую охранную фирму, поставлявшую доброй половине Москвы системы безопасности и секьюрити).

Каким образом они сошлись, у Пашки в голове не укладывалась. Стаса он знал с детского сада, и тот никогда не был супергероем. Да Стас и сам это сознавал – раньше, глядя на таких девчонок, как Алиса, только задротски вздыхал и возвращался к своим виртуальным игрушкам, шаркая кедами. И вдруг: вы сорвали джекпот, Станислав Смирнов, поздравляю, заберите ваш выигрыш, вам взболтать, но не смешивать?

В общем и целом, Пашка был рад за старого приятеля. Дружба с Алисой и самого Стаса вырвала из заклятого лузерского круга. Да так круто, что капитан лицейской хоккейной команды «Красные львы», самый заносчивый мудак в мире Макс Рогозин, даже не стал строить козьи рожи, когда тот попросился играть. И хотя тренер до сих пор патетично прикрывал глаза рукой, когда Стас выкатывался на лед, играл тот сносно.

Макс Рогозин был капитаном «Красных львов», мажором и красавчиком. Он по полгода проводил в Англии, где жил его отец, крупный писатель, отдыхал в Калифорнии и по-английски болтал лучше, чем по-русски. Сейчас, кроме всего прочего, он заделался бойфрендом Лидии.

Входил в их компанию еще кудрявый блондинчик Алекс с прозрачными глазами. По мнению молоденьких учительниц, внешность у него была ангельская, а вот по мнению Пашки – так совершенно стандартная для начинающего маньяка. Помимо учебы в школе Алекс периодически снимался для журнальных фотосессий. Периодически – потому что с синяками и порезами на лице хорошо выглядеть на фото проблематично. А отец Алекса частенько поколачивал, поговаривали даже, запирал на ключ в гардеробной и держал там часами. Впрочем, с Алекса синяки сходили как по волшебству, и кожа оставалась такой же бледной и прозрачной, как прежде. Левая бровь Алекса, кажется, была презрительно зафиксирована почти под прямым углом, а если уж он открывал рот, то оттуда лился чистый парализующий яд. В сочетании с его видом постоянной жертвы насилия это смотрелось убийственно. Иногда Пашка думал, что когда-нибудь Алекс поймет, как же ему нравятся кожаные ошейники и семихвостные плетки, которые продаются в магазинах для взрослых. Но пока до этого еще, видимо, оставалось какое-то время. Ну, Пашка на это надеялся. Хотя мог и ошибаться.

А, самый ужас Пашка забыл: у Алекса имелась подруга, Инна. Про нее Пашка не хотел даже вспоминать, дрожь пробирала. До десятого класса лицо Инны украшал поистине выдающийся нос – огромный и клоунский, но год назад ей сделали операцию, превратив в первую звезду школы. Инна пустилась во все тяжкие. По крайней мере, длина ее юбок, цвет помады и демонстративное поедание яблок на уроках пару раз едва не довели консервативную пожилую литераторшу до инфаркта.

И все эти милые люди были его друзьями. Против общей одержимости идеей Лидии у Пашки не было никаких шансов. Никто бы его и слушать не стал, бросьте. Пашка вовсе не замечал в себе способности пламенно убеждать. Да еще таких упертых, как эти. Тут сам Дейл Карнеги разрыдался бы и убежал.

Да вообще непонятно было, с чего вдруг Пашка разнервничался, как последнее ссыкло. Как девчонка, пересмотревшая «Баек из склепа». Логично было именно так хоть раз в жизни отпраздновать Хэллоуин – это как те сто вещей, которые обязательно надо сделать, прежде чем умрешь. Ну там – как увидеть Эйфелеву башню или набить морду старому школьному врагу.

А из возраста, когда можно ходить по улицам в раскрашенных масках и стучаться в двери с воплями «Сладость или гадость!», они все вроде как вышли. Хотя Стас, если бы был один, может, и этому порадовался бы. Но только не сейчас, когда на него смотрела божественная Алиса! И божественный Макс. И еще тройка абсолютных психов, только прикрывавшихся личинами обычных подростков.

Лидия решила провести в ночь на 1 ноября магический ритуал. Что-то там почитала, погуглила, и вот, welcome to our hell, готова свежеиспеченная ведьма.

Сначала Пашка простодушно решил, что дело ограничится раскладыванием на столе всяких странных предметов в нужном порядке – какие-нибудь кристаллы, чаши, красное вино, имитирующее кровь, яблоки как дары природы. Все в таком духе. Он же тоже погуглил, не выдержал.

Но нет. Конечно же, Пашка оказался наивен, как младенец. Какие яблоки, какие колокольчики! Слава богам, он вслух этого не ляпнул – Лидия бы испепелила его взглядом, без вариантов. Она хотела провести ритуал вызова Дикой охоты – познакомьтесь, мисс Черная магия во плоти, королева Геката. За неделю до ночи Самайна она собрала всю компанию в кофейне и поделилась своими планами.

Надо отдать должное Максу – он хоть и был высокомерным мудаком, но мозги у него имелись.

– Эм, позволь узнать, my dear Barby, и ЗАЧЕМ?

– Я тебе не Барби! – взбеленилась Лидия. – Какой же Самайн без магии? Все равно что потратить кучу бабок и ничего не купить!

Ну конечно. Сравнение в стиле хронической шопоголички. Кто бы сомневался.

– Наслушалась нашего чокнутого? Может, он тебя интересует не только как историк? Сожалею, Лидия, я не буду отращивать усы и пугать детей имитацией воя оборотня, чтобы тебе понравиться.

– Я и раньше знала про Самайн, вот еще, – фыркнула Лидия. – Мы с Алисой прошлой зимой говорили о ритуалах. Но веселее проводить их большой компанией. Вот я и предлагаю.

– Рассказывай, – своим мелодичным голосом потребовала Алиса, и Пашка вздохнул, когда у остальных тоже заинтересованно дернулись зрачки.

И Лидия рассказала.

По ее словам, ритуал нес с собой массу ништяков, но Пашка в этом сильно сомневался. Засомневался и Алекс – он всегда был подозрительным. Будешь тут подозрительным, когда отец тебя специально теряет в лесу, чтобы ты подумал над своим поведением. С другой стороны, эти испытания, кажется, начисто убили в нем всякую нормальную чувствительность, и на мгновение Пашка ему даже позавидовал. Потом опомнился.

– Лидон, – медленно сказал Алекс и потянул себя за кудряшки. – Ты хочешь нам устроить «Голодные игры», только с духами? Ничего себе амбиции.

Лучше бы он этого не говорил. Определение Алекса точнехонько отражало суть мероприятия. Лидия уверяла, что они выступят как бы в роли магов, которые вызовут духов. Все магические теории гласили, что маг в принципе не может вызвать духа сильнее себя, поэтому они все должны справиться.

На этих словах Пашка сломался и перестал думать о том, что надо держать образ крутого парня.

– Меня одного смущает, что мы КАК БЫ маги? То есть КАК БЫ НЕ маги? Вы что, совсем охренели?

– Неодруиды говорят, что это не имеет значения. Магия исходит из потенциала человека, неважно, обучен он или нет, – отбрила Лидия.

– Да мне плевать, что там болтают твои неодруиды, – не унимался Пашка. – А если бы они сказали пойти и закопать себя в могилу, ты бы так же естественно реагировала? Может, все же обойдешься нарядными свечками? Когда ты успела окончить курсы ведьм?

– Ей не надо, она и так ведьма! – заржал Алекс.

– Да не ссы, – лениво отозвался Макс. – Ведь и ритуал будет ненатуральным. Так, поиграемся.

– А вот Лидия считает наоборот!

– Ну, я не верю в магические навыки моей Барби, – сказал Макс. – Но это всяко интереснее, чем смотреть какой-нибудь занюханный триллер.

– Чувак, да не кисни! – внес свои пять копеек Стас, но Пашка только зыркнул на него зло.

– Я не кисну! Я пытаюсь вправить ваши куриные мозги!

– Эй, полегче! Кто здесь ведет себя, как курица?

– Да давайте попробуем!

– Это почти медитация…

– Почти медитация? – заорал Пашка. – Почти ме-ди-та-ция?

– Если зассал, – поддел Алекс, – можешь не участвовать, никто не заставляет.

– Мы же не вызываем души умерших родственников, – почти примирительно заметила Лидия. – Это не некромантия, мы не будем приносить настоящие жертвы…

– Спасибо и на том! – саркастически поблагодарил Пашка. – С тебя стало бы заколоть двух славных кроликов. Да ты вообще серьезно о жертвах? Хоть на минуту?

– Вместо крови будет вино…

– А я раньше каждый Самайн закапывала яблоки для духов на даче…

– А где мы это сделаем?

У Пашки зашумело в ушах – он просто не мог поверить, что этот замысел приняли всерьез. Компания уже живо обсуждала, какой парк выбрать для ритуала и что надо купить – так легко, будто затаривалась жрачкой и алкоголем для вечеринки. Девчонки тараторили о том, что нужно приобрести бубен и запастись полынью, а еще нужны ветки для костра и требуется обозначить точку финиша, к которой участники побегут во время ритуала.

– Бро, так ты с нами? – спросил Стас и преданно так, гад, заглянул в лицо.

Пашка хмуро кивнул. Ну а чего? И в самом деле, просто пожечь костры, побегать по лесу, можно представить, что ты в скаутском лагере. Лицей раньше любил устраивать походы, а здесь ведь будет веселее.

В одном Макс прав – если Пашка останется дома и будет тупить в ноутбук, пересматривая какой-нибудь «Сайлент Хилл», то стопудово пожалеет. Да и он не хотел, чтобы его считали слабым или там больным, из-за его чертового синдрома. И никакое он не ссыкло, здоровая осторожность – всегда скорее преимущество!

И все же что-то еще толкало его на это сумасшествие, а что – он даже себе не мог объяснить. Видимо, в каждом человек живет бес, который провоцирует его на самые идиотские поступки.

Тебя ждет The Wild Hunt, чувак, тебя ждут не дождутся Cŵn Annwn.

– Ну ладно, – он хлопнул ладонями по коленям, надеясь: никто не заметит, что на джинсах остались влажноватые следы. – Я могу купить бубен, например. На это моего магического мастерства хватит.

И все жизнерадостно заржали.

***

Следующая неделя выдалась какой-то нервозной. На пустом месте возникали косяки. Начать с того, что Пашка два раза чуть не попал на мопеде в аварию. Все обошлось ерундой, только отец намекнул, что пора бы приобрести вместо этого драндулета что-то поновее.

Но Пашка свой красный дребезжащий мопед любил. Почти как Сэм Уитвики – Бамблби. Правда, Рогозин как-то заметил, что именно на таком мопеде вполне могла бы ездить Белла из «Сумерек» – до того, как папаша подарил ей ржавое корыто под видом джипа. «Так что, возможно, это твое подсознание, Крымский, говорит за тебя – глубоко внутри ты неуклюжая девчонка с вечно открытым ртом, которой не терпится вступить в извращенную связь. Постой, да ты ведь и есть неуклюжая девчонка с вечно открытым ртом!»

– Боже мой! – воскликнул тогда Пашка и драматически всплеснул руками. – А я-то все гадал, кто эти люди, что составили кассу «Сумеркам», а теперь ерзают в ожидании «Пятидесяти оттенков серого»? Так вот какие они!

Макс скривился, но отомстил – танцующей походкой направился к собственной тачке. Рогозину уже исполнилось восемнадцать, в школе он учился лишь потому, что как-то проболтался с папочкой в Европе и пропустил почти два года. Так что у него уже имелись права, а к правам прилагалась серо-голубая «Вольво».

Пашка быстро сопоставил и расплылся до ушей.

– И теперь я знаю, почему у тебя «Вольво С30»! Но не волнуйся, твоя страшная тайна останется между нами! Я никому не скажу, что ты фанат Эдварда Каллена! – заорал он что есть сил.

Макс показал средний палец, но несколько нервно, и быстро вырулил со школьной парковки.

Пашка зашагал к своему мопеду в полном удовлетворении, изредка подхихикивая.

Сейчас нервничал он не из-за ДТП, не из-за старенького мопеда и уж точно не из-за Макса. Погода была мерзкая – грязь и морось, ночью он просыпался от панических атак, воздуха не хватало, пульс зашкаливал, и он лежал и таращился в потолок, дыша медленно и размеренно, с задержками, как учили. Пару раз он проснулся и не смог сразу осознать, кто он и где, мычал, судорожно хватался за одеяло, за предметы в комнате, пока сознание не переставало быть спутанным. Забыть место, где находишься – это одно, а вот забыть, кто ты, забыть, что ты вообще человек, и чувствовать себя бессмысленным, неопределенным существом, сгустком сознания и материи – совсем другое. Кошмарное другое.

Пашка после таких ночей долго отходил и засыпал только под утро, а на уроках клевал носом, конечно же, и ему даже влепили несколько двоек. Но хуже всего приходилось на физкультуре. Физрук в лицее был легендарный, его знали даже в других школах. Из него вышел бы замечательный взводный. Со своим свистком он состоял в тесном симбиозе, Пашка даже подозревал, что он с ним родился.

– Крымский! – орал Роберт Афанасьевич, или просто Буйный Бобби, как его звали в школе. – Что ты виснешь на турнике, как обморочный пингвин? Давай подтянись по-мужски! А теперь приседания! Да вы все издеваетесь надо мной?! Даже мой дедушка приседает лучше, а у него колени не гнутся уже тридцать лет!

Иногда Пашке остро хотелось поинтересоваться, сколько конкретно у Бобби бабушек и дедушек. Потому что он помнил парочку, что мертвы, парочку безруких, глухого и подозревал еще неисчислимое количество престарелых родственников с неизлечимыми увечьями. Одно утешало – команде «Красные львы» приходилось гораздо хуже, поскольку Бобби ей приходился тренером.

Сегодня десятиклассники бегали кросс на воздухе, в парке. То еще удовольствие, учитывая, что траву можно было выжимать от дождей, с кустов и деревьев летели маленькие водопады и даже песок дорожек был мокрым, так что кроссовки у некоторых скользили. (Только, конечно, не шипованные «найки» из последней коллекции на блистательных ногах Макса Рогозина!)

Тренер вперевалочку бежал вместе с классом и пронзительно свистел.

– Не отставать! Не растягиваться! Собрались, подтянулись! Бежим легко, с искрой! Утренний бег – всему голова! Дышим правильно! Что случилось, Вайсберг? Ты не в армии! Ты в школе! Не расслабляться!

На секунду Пашке ярко представилось, что физрук сейчас заорет: «Это же Вьетнам, вашу мать!» Пыл майора морских котиков, которому дали роту новобранцев, – вот каким традиционно было настроение тренера.

– Но… – попробовал возразить бедный Вайсберг, щуплый мальчишка в очках, которому, кажется, кроссовки были велики на два размера.

Физрук свистнул еще отчаяннее.

– Дайте мне ска!..

Свист.

– Я же!..

СВИСТ.

– Ладно, ладно!.. – Вайсберг, поверженный сиятельным тренером, вернулся на свое место в строю.

– В следующий раз побежите с гантелями, а то стали похожи на морских свинок! – разорялся Роберт Афанасьевич. – Мне ваши щеки со спины видны!

Класс припустил, как стадо испуганных косуль, впечатленный перспективой бега с гантелями. Капли летели с мокрых веток прямо в лицо, но в чем-то Бобби был даже прав: бег бодрил. И еще: такие тренировки замечательно выключали мозги. Никаким мыслям просто невозможно было просочиться в краткие перерывы между свистками и руганью физрука.

Бедный тренер пока не догадывался, что для него наступает эпохальный момент. Когда его западнической, но вполне брутальной кличке суждено было роковым образом перемениться.

Весь этот день был посвящен спортивной пытке. Шесть часов с Буйным Бобби – испытание, достойное самурая. После кросса сделали небольшой перерыв, а потом планировали поиграть в баскетбол в зале. В это время Бобби послал в свой кабинет злосчастного Вайсберга и красавчика Дениса Кораблева (лучшего саксофониста лицейского оркестра, над чьим исполнением Синатры обычно рыдала вся женская половина зала) – перенести оценки из журнала с нормативами в классный журнал. Сам Бобби ненавидел цифры и записи, безбожно в них путался и простейшие бумаги заполнить был не способен.

И случилось невероятное! Эти двое подрались! Пашка подозревал, что это новый опыт для обоих. Шекспировская сцена началась в кабинете, а потом оттуда выкатился клубок сплетенных тел, молотящих друг друга руками и ногами. Какое-то время класс с восторгом взирал на разбитые очки Вайсберга и красную морду Кораблева, которого раньше никто не видел даже с растрепанной прической, а потом всех снова оглушил свист.

– Не верю своим глазам! – возопил тренер. – Куда вы тратите свою энергию?! Кораблев, ты бы так мячи бросал, как бедного Вайсберга колотишь по почкам! Он же единственный математик в классе, у кого ты будешь списывать, если его прикончишь? Отставить!

Парни расцепились, их развели по углам, потных, расхристанных, со злобно сверкающими глазами. Тренер отправился в кабинет, как обычно, ругаясь, на чем свет стоит, и вдруг… наступила тишина. Мертвая.

Тяжелой и медленной поступью призрака отца Гамлета Бобби вернулся в зал.

– Что это? – вопросил он, потрясая чем-то зажатым в руке. – Почему ЭТО висело на золотом кубке «Красных львов» прошлого года? Мы выиграли его в общегородском турнире!

И тут класс разглядел, что тренер держит в руке – носок. Видимо, носок Вайсберга, слетевший в пылу битвы, поскольку именно тот сейчас сверкал голой ногой, смотревшейся в красном кроссовке, как бледная спичка.

Грязный и вонючий после кросса носок.

Класс завспыхивал смешками, как сухая солома, которая разгоралась стремительно, все сильнее и сильнее, и тут в общем змеистом шепотке кто-то тихо сострил: «Наш Бобби теперь Добби!» После этого вся линейка из двадцати человек согнулась, держась за бока. Ржали все – от Рогозина и Лидии до самого Вайсберга. Ржали до слез, до икоты, хлопая себя по коленям, утираясь майками, сотрясаясь от хохота, истерически. Бобби, нет, теперь навсегда Добби оглушительно свистел, не понимая, в чем дело, и грозно потрясал полосатым носком. И только было успокоившийся класс снова грохал, не в силах удержаться. Пожалуй, в таком блаженном единении они пребывали только в младшей школе.

В следующий раз после физкультурных пар в раздевалке осталось двадцать забытых носков. Непарных.

***

Бубен Пашка приобрел в лавке индийских сувениров «Музыка ветра» – крошечном помещении, пропахшем резкими благовониями и звенящем от сотен колокольчиков под потолком. Бубен был большой и слегка поцарапанный, словно уже побывавший в употреблении. Однако продавец-азиат сказал, что многие вещи для таких магазинчиков старят специально. Пашка пожал плечами и затолкал бубен в рюкзак.

Порывшись в Гугле, он несколько успокоился. По всему выходило, что с подлинным вызовом Дикой охоты они уже опоздали или должны были подождать – лучший день для ритуала приходился на последнее полнолуние до Самайна или же первое полнолуние после него. Последнее полнолуние пришлось на 19 октября, а до следующего оставалось еще две недели. Лидия, очевидно, фактор луны проигнорировала, и Пашка решил ее не просвещать. Хотя многие сайты очень конкретно говорили о Луне Охотника. Считалось, что именно ночь полнолуния – ночь Дикой охоты.

Средненькая из Лидии выходила ведьма.

Для бега с Дикой охоты выбрали Сокольничий парк – за его масштабы. Выбор все оценили – здесь реально можно было заблудиться, и Пашка поежился, представив его ночью.

За три дня, просветила компанию Лидия, нужно выбрать место, где начнется ритуал, и все эти три дня приходить туда и жечь костры, принося жертву духам природы. А также «использовать для настройки бубен».

– Лидон, – меланхолично сказал Алекс. – Я уверен, что ты всегда на одной волне с Волшебной страной, но что значит – «использовать настройки»? У бубна нет антенн, хотя, конечно, я могу ошибаться.

– Я надеюсь, – коршуном обернулась Лидия к Пашке, – ты купил не детский бубен?

– Именно его. Взял в детском саду, – покивал Пашка. – На нем еще вишенка нарисована.

– Мы просто… – слегка замялась Лидия и выпятила в задумчивости крашеные пухлые губки. – Мы просто будем ударять в него, постоянно. Создавать монотонную мелодию. Что тут непонятного?

– Прыгать с бубном вокруг костра? Как чукчи? Надо ли надевать балахон из оленьих шкур? – спросил Алекс. – Да что, я просто уточнил! Или поискать по костюмерным плащи с капюшонами? Как в «Девятых вратах»…

– Не хотелось бы, чтобы все кончилось, как в «Девятых вратах», – заметила Алиса.

– А я бы посмотрела, – усмехнулась Инна.

– О, слишком уж ты декларируешь свои сексуальные аппетиты, – скорчил рожу Макс. – На деле наверняка фригидна, как етунская великанша.

– А давай проверим, красавчик. Только ведь Лидка тебе голову сразу откусит, – еще больше показала белоснежные зубы Инна. – Ты ведь в паре с богомолихой теперь, в курсах?

– Заткнитесь, – обрубила Лидия. – Тут серьезное дело!

***

И безумие началось.

Первый вечер прошел даже весело. В парке после долгих препирательств выбрали почти идеально круглую поляну, потом обозначили, что каждый побежит в любую сторону от центра парка. Собраться к утру должны были снова на поляне. Потом натаскали сухих веток и разожгли костер. В парке костры были запрещены, но никого это не волновало. Стояли и смотрели на сноп искр, поднимавшихся в синий воздух, и Пашка вдруг подумал, что отец никогда, даже в юности, не стал бы заниматься подобной ерундой. Ходил ли он вообще в походы, пел ли у костра? Все эти идиотские напевы, типа «Изгиб гитары желтой»?

Нет, Пашка не мог себе такого представить.

Хотя наверняка это смотрелось менее идиотски, чем пассы Лидии, которая нарезала круги вокруг костра и методично потрясала бубном. Рыжие волосы ее поблескивали, как медная проволока.

Бубен, кстати, издавал какие-то глухие, почти деревянные звуки. Совсем не такие, как бубен в школьном оркестре. Еще на костре жгли полынь, и она противно дымила. Пашка подозревал, что ее бухнули в костер чересчур. Гугл же ясно говорил: «Возьмите НЕМНОГО полыни», но Лидия, видимо, решила перестраховаться.

– А чего мы ждем, собственно? – спросил Алекс. – Я начинаю замерзать.

Алекс пришел в летнем спортивном костюме, поэтому неудивительно, что замерз первым. Однако Пашка в своей довольно теплой худи тоже уже чувствовал себя каким-то инеистым карликом, если такие были, помимо великанов.

– Мы должны войти в контакт с духами, – объяснила Лидия. – И определить условия проведения ритуала. Возможно, духи попросят специфическую жертву.

– Да ничего они не попросят, – пробубнил Макс. – Просто выльем вино на деревяшки. Какую-нибудь «Сангрию». Ну что ты так смотришь? Хочешь лить вино за пятьсот баксов бутылка?!

– А ты хочешь оскорбить духов?! – возопила Лидия.

Пашка смотрел вокруг и ни на одном лице не видел ни намека на волнение. Стас и Алиса стояли в обнимку и, кажется, наслаждались романтикой, Алекс засунул руки в карманы и пытался согреться, Макс хмурил свои четкие, как на отфотошопленном снимке, брови – но ему никогда ничего не нравилось. А Инна – та вообще внимательно разглядывала в свете костра новые браслеты: как переливается цветная эмаль.

Пашка чувствовал себя, как волк-пария. В своей маленькой стае.

Следующим вечером Пашка вообще не пошел к ритуальному месту – писал доклад по творчеству Толстого, иначе литераторша грозилась сильно снизить балл, он ведь уже успел хапнуть две двойки подряд, и это за одну неделю.

Да не очень-то и хотелось, если честно.

Бары и магазины в округе выставили напоказ кучи Джеков-Шутников. Тыквы самых разных размеров и цветов – желтые, оранжевые, даже оранжево-розовые и почти коричневые – усмехались прорезями ртов разной степени инфернальности и кривизны. Когда Пашка возвращался вечером из спортзала, он глазел на сияющие в осенних сумерках витрины с тыквами и ведьмами в остроконечных черных шляпах с каким-то новым чувством, бабочка предвкушения трепетала у него в животе, и холодок ползал по спине туда-сюда, как маленький скользкий уж.

Мама Стаса угостила на днях тыквенным пирогом – Пашка съел весь корж и оставил начинку на тарелке, она показалась ему слишком приторной. Но сам факт тыквенного пирога, конечно, делал ужин почти волшебным.

Пашка любил сказки, чего уж там.

Даже страшные.

Страшные – особенно.

***

Порывшись в Гугле еще основательнее, Пашка наткнулся на любопытную информацию. Оказывается, иногда Дикую охоту друиды вызывали сознательно. В ритуале фигурировали руны, полынь, костры и корень мандрагоры, но вся эта ритуальная мутотень Пашку мало интересовала. Мандрагору он представлял исключительно в виде вопящих уродливых человечков-корневищ из фильмов о Гарри Поттере. Главное было в том, что друиды вступали в некую игру с духами, причем эта игра считалась партиями, как шахматы или шашки, в некоторых источниках даже описывалась внешне похоже. Если друид оставался жив после такой партии-поединка, то становился магом более высокой категории, получал силу и «дополнительную возможность контакта с царством мертвых».

Пашка начинал подозревать, что одним из качеств друидских магов в принципе был поиск приключений на свою задницу. Судя по легендам, они сами все время провоцировали богов и духов. Однако лично ему эта информация ничем помочь не могла. Он не был друидом и в эту загадочную игру никогда не играл.

Печаль, чувак. Полный провал.

Правда, одна мысль после чтения двух десятков разных сайтов ему в голову пришла. После школы он отправился в отдел игрушек и развивающих книг ближайшего молла.

Молодой парень-продавец глянул на него подозрительно. Или оценивающе?

Нет, показалось, уф.

– Эм, у вас есть маски для Хэллоуина? – как можно непринужденнее спросил Пашка.

– По-моему, чувак, тебе пора уже покупать маски в магазинах для взрослых, – подмигнув, заметил продавец.

Нет, не показалось.

Только этого не хватало, Крымский. Ты, оказывается, привлекателен для геев.

Класс. Жизнь окрасилась в новые цвета.

– Мне просто нужно несколько масок. Желательно страшных, – дернул ртом Пашка.

– Котятки, значит, не подойдут? А жаль, ты вылитый котик.

Спокойно, чувак. Ты способен это вынести. Ты же собираешься на Дикую охоту! Будь тверд в своих намерениях, и космос это оценит.

– Решили поиграть с духами, как я понимаю? Чтобы вас не узнали силы тьмы?

Кажется, продавец не подмигивал – у него просто был нервный тик.

Или все же нет?

Пашка был уверен, что скоро тик начнется у него самого.

– Дикая охота, игры с духами, все дела, да, парень, ты угадал, – энергично покивал он.

Продавец хмыкнул и исчез под стойкой, чем-то картонно шурша. Ползал он там долго, Пашка успел в подробностях изучить всех плюшевых серых мишек Тэдди на полках – некоторые держали в лапах огромные красные сердца, и смотрелось это весьма педерастично, если честно.

Наконец парень, слегка всклокоченный, появился в поле зрения вновь и высыпал на стойку ворох грубо размалеванных масок. В основном ведьмы с крючковатыми носами, но также были маска Джека-тыквы и волчья маска, вернее, присмотрелся Пашка, скорее оборотня, уж больно волк был страшным. И кот завалялся среди этого вороха – тоже страшный: черный, оскаленный, со злыми глазищами.

– Котика все же рекомендую, – осклабился продавец.

– Окей, окей, я возьму все семь, – замахал Пашка руками. – Кстати, странно, что их семь, потому что мне и надо семь…

– Вселенная следит за тобой, красавчик, это нужно ценить. Точное попадание в яблочко.

Пашка поднял ладони вверх, оставив при себе комментарий, что попадание в яблочко – это вовсе не жалкие семь масок, а например, герлфренд с внешностью Лидии. Только не с ее характером, боже, нет.

Уже у выхода из маленького отдела с игрушками и масками его вновь настиг комментарий продавца.

– Котик, а ты хоть знаешь, чем вам грозит проигрыш? Неплохо бы это узнать, прежде чем начинать игру.

– Это просто вечеринка в баре, чувак, а маски любят девчонки, и неужели ты поверил во всю эту чушь… – начал Пашка, но договорить ему не дали, потому что продавец скорчил такую рожу, что мороз пошел по коже.

– Если останетесь живы, то до конца жизни будете служить духам, – буднично сообщил этот парень, поправляя лапы самому большому Тэдди на полке.

– Нас не догонят! – прокричал ему Пашка, быстро выбираясь за дверь, и на прощание отсалютовал. – Но спасибо за заботу, кэп!

***

Начинается все как-то скучно и очень буднично.

Компания не настроена на чудеса. Инна за что-то злится на Алекса, может, у нее просто критические дни, а у Макса вообще всегда критические дни, сколько его знает Пашка. Выглядит он слишком холено для ночной вылазки в парк, и это бесит. А Лидия зла потому, что ее потрясающую идею никак не могут воспринять серьезно.

Вдобавок костер не желает разгораться, хотя последнюю неделю стоит удивительно сухая и теплая погода. Но все они героически таскают ветки, суют в полученную кучу полынь, а Стаса обрекли на методичную работу с бубном. Выглядит он уныло, но бубном трясет. Алиса улыбается, глядя на своего бойфренда – у нее крепкие нервы. Алекс меланхоличен, как всегда. Теперь Пашка верит слухам, что отец запирал его в шкафу. Может быть, там у них вообще имело место растление? Слишком уж неподвижное лицо у этого фарфорового ангелочка.

Кстати, идею с масками все воспринимают с воодушевлением.

– О, круто, – говорит Стас, когда Пашка объясняет их назначение – «всегда, чтобы силы зла не узнали людей и не причинили им вреда, надевались страшные маски» – и первый тянет руку, выбирая волка. Даже Лидия благосклонно кивает и выбирает маску ведьмы.

По иронии судьбы, Пашке остается кот, и ноздри его раздуваются от вспышки ненависти к парню из отдела игрушек. Котик. Тоже мне. Да кто так говорит сейчас? Это слово из 50-х, когда девицы с губками сердечком, в чулках с подвязками и сеточках с мушками предлагали себя в прокуренных рюмочных. Что-то из романов братьев Вайнеров. Пашка хорошо знает историю, что бы он ни говорил отцу.