Текст книги "Счастливчик (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Навязчивая идея матушки немедленно женить единственного сына с некоторых пор не давала покоя Иммануилу. Двух предложенных невест он уже забраковал. Матушка ссылалась на собственную слабость и болезни, нюхала соли, плакала и желала увидеть продолжение старинного рода. Иммануил успокаивал княгиню, убеждал, что слишком молод и сначала необходимо получить полноценное образование.
Но ситуация изменилась. Княжна Инна была не просто барышней на выданье – она происходила из правящей династии, считалась самой красивой, умной и образованной невестой высшего света. К тому же – хорошая подруга. Иммануил помнил смешную историю их знакомства, крымские прогулки, долгие разговоры перед отъездом в Лондон. Милая тоненькая девочка с задумчивыми глазами. Юная княжна не походила ни на одну светскую барышню – поначалу молчаливая и серьезная, вскоре она раскрылась и обнаружила острый ум, правильность суждений, была совершенно лишена кокетства и жеманства. Выросшая с четырьмя братьями, привыкшая общаться с мальчиками, Инес сама переняла их манеру общения, что чрезвычайно нравилось Иммануилу. Понемногу он стал ценить ее дружбу, нуждаться в ее мнении и эмоциях.
И вот сейчас родители решили опошлить их прекрасные отношения банальным брачным союзом! Разумеется, князь чувствовал от юной княжны приязнь, граничащую с зарождающимися нежными чувствами, но не желал развивать их, понимая, что не в силах дать девушке всю гамму любовных впечатлений.
Иммануил не верил, что сама Инес стала инициатором грозящей помолвки и потому решительно направился с разговором к родителям. Отец молча закрыл за сыном двери кабинета.
Такой выволочки Иммануил давно не получал. Вдруг оказалось, что Борис Иммануилович наслышан о связи сына с великим князем Павлом, о Николь, о дружбе с артистами и постоянными праздниками в небольшом лондонском особняке. Князь выдвинул ультиматум – или полный разрыв с семьей и позор старинному роду, или спокойный год обучения в Оксфорде, возвращение на родину и брак с достойной барышней. С будущей невестой Иммануил был уже знаком – в жены ему предназначалась княжна Инна Михайловна Никитина, племянница государя Федора Николаевича.
Лишь через несколько дней пристыженный Иммануил решился на визит к Никитиным.
Инна вышла к нему притихшая и смущенная. Иммануил хотел сразу честно прояснить все вопросы между ними, но увидел отчаянный взгляд Инес и завел ничего не значащий разговор о природе и общих знакомых. Княжна отстраненно отвечала. Иммануил видел, как она собиралась с мыслями, как не решалась сказать то, что желала. Наконец, прекратив мучить себя и барышню, Иммануил вздохнул и обратился к насущной проблеме.
– Вы ведь знаете, княжна, что родители хотели бы нас поженить? – начал он с ироничной улыбкой и вдруг поймал ее взгляд, в котором отражались паника, обида, разочарование. Все заготовленные фразы моментально покинули голову, и молодой Бахетов высказал то, что продиктовало в тот момент его сердце:
– Я не сторонник ранних браков и всегда считал, что мужчине необходимо сначала получить образование, а потом думать о женитьбе. Но если бы меня спросили, кого я мог желать в спутницы жизни, то я назвал бы ваше имя, княжна.
Инна удивленно посмотрела на Иммануила. Ее светлые глаза вдруг засветились такой надеждой, что следующие слова показались молодому князю самыми настоящими и правильными:
– Я был удивлен и обрадован, когда услышал от матушки про разговоры с великой княгиней Катериной Николаевной. Мне очень хотелось бы верить в успех их «предприятия».
Инес улыбнулась и доверчиво протянула Иммануилу руку.
– Вы считаете, что из этой затеи может получиться нечто хорошее? – лукаво спросила она, и это был уже совсем другой тон. Иммануил узнал свою прежнюю подругу и почувствовал ее невысказанное счастье.
– Определенно, – ощущая отголоски ее эйфории в голосе, отозвался Иммануил.
На следующий день Иммануил сопровождал княжну Инну в театр и вдруг заметил ее красоту. Он совсем упустил из виду момент ее взросления. Редкий экзотический бутон распустил нежные лепестки, и Иммануил внезапно рассмотрел ее гордую головку греческой богини, чистые правильные линии лица, длинную изящную шею, гибкую фигурку. Поразился своему прежнему равнодушию. Словно со стороны увидел их двоих в отражении большого зеркала в тяжелой позолоченной раме. Оба высокие, тонкие, породистые, удивительно подходящие друг другу. Княжна Инна улыбнулась в зазеркалье и доверчиво положила узкую ладошку в длинной перчатке на обшлаг его сюртука.
– Женись, друг мой! – авторитетно высказался великий князь Павел, когда на следующий день Иммануил нанес ему дружественный визит, нагло приехав в Царскосельский дворец. К счастью, государь с семьей были в столице, готовились к пышному приему по случаю прибытия иностранных делегаций.
Общение закономерно продолжилось в уютной спальне великого князя. Несмотря на дневное время, из-за приспущенных штор в комнате царил полумрак. Иммануил совершенно по-плебейски пил шампанское, не обращая внимания на шутливые реплики великого князя. Сам Павел, абсолютно обнаженный, лежал на животе поперек обширной кровати. После очередного замечания о несвоевременном распитии знаменитого напитка Иммануил вскочил с банкетки, одним прыжком оказался над искусителем и резко опрокинул хрусталь с игристым вином. Великий князь немужественно взвизгнул, когда холодные шипучие капли растеклись по разгоряченной недавними любовными играми коже. Следуя мокрым дорожкам, по мускулистой, но изящной спине прошелся горячий язык. Павел дернул плечами и оглянулся на любовника.
– Гусаришь, Иммануил Борисович? – попытался посмеяться он, пока сладкая волна возбуждения не окончательно затуманила голову.
– Пью, гусарю, женюсь… – радостно отозвался Иммануил, потираясь затвердевшим членом о манящие выпуклые половинки обнаженных ягодиц.
Павел, сдаваясь, подался бедрами назад, раздвигая ноги. За время близкой дружбы молодой Бахетов научил великого князя получать острое удовольствие от принимающей роли. На несколько минут любовники забыли о сути обсуждаемой темы, занятые более приятными упражнениями. Лишь когда рассеялись отголоски яркого экстаза, а дыхание выровнялось, Иммануил вернулся к насущному вопросу.
– Ты считаешь, мне не следует сопротивляться решению родителей?
– А зачем? – Павел по-кошачьи потянулся, спрыгнул с постели и залихватски приложился к ополовиненной бутылке брюта от «Piper-Heidsieck». – Все равно придется жениться, ведь ты единственный наследник. Инна – прелестная девушка, к тому же, в ее очаровательной головке совершенно нет дамской глупости, которой набиты многие барышни. Она… вроде моей сестры.
– Я думал о Таше, – признался Иммануил. – Если бы родители не настаивали на Инес, то, наверное, осмелился просить у государя ее руки. С ней было бы просто договориться.
– Нет, дорогой мой князь, – покачал головой Павел. – Сестрёнка тебе не по зубам. Очень умна и хитра, слишком язвительна и независима. Многое знает о нас двоих и не питает к тебе никаких сложных эмоций. А тебе нужна жена, которая бы любила. Ведь княжна Инна – ты заметил?
– Она нежно ко мне относится, – неловко согласился Иммануил. Великий князь усмехнулся.
– Это начало глубокого и трепетного чувства, друг мой. Самого лучшего, что могут дать нам женщины. Зачем отказываться от такого сокровища? Тем более, – Павел протянул князю бокал с шампанским, – у тебя еще целый год учебы в Оксфорде, прежде чем сделаешь предложение. За это время вы оба поймете, насколько готовы на этот шаг.
Иммануил мелкими глотками пил холодное ароматное игристое. Друг озвучил его невысказанные мысли относительно ситуации с юной княжной, проявив зрелость в рассуждениях. Слова великого князя подтвердили догадки Иммануила о чувствах Инны, но и по-новому раскрыли самого Павла.
Молодой Бахетов пристально посмотрел в темные глаза любовника.
– А ты, дон Паоло? Что ты думаешь обо мне? Ты поддерживаешь меня? Или злишься, но не показываешь виду?
Павел пожал плечами.
– Нам в любом случае придется обзавестись семьями. Еще с зимы было понятно, что твоя матушка не успокоится.
– Кажется, у тебя самого есть мысли по этому вопросу… – Иммануил лукаво улыбнулся. До него тоже дошли некоторые слухи о склонности великого князя.
– Мои мысли требуют тщательности и осторожности. Она подруга детства, ты знаешь. Она – царевна. И родственница, почти сестра. У меня оказались недоброжелатели во дворце. Единственное, что может помочь – это наша явная взаимная симпатия. Государь сам трудно шел к своей любви и, может быть, захочет помочь дочери.
Иммануил неопределенно покачал головой. Павел замахнулся на журавля в небе, царь-птицу, но зная настойчивость друга, его умение очаровывать, а также склонность к нему государя, цель была не так уже недостижима. А великий князь обожал сложные задачи.
Весь летний сезон друзья усиленно ухаживали за расцветшими от пробуждающихся чувств барышнями, изощряясь друг перед другом в галантности и подтрунивая над изысканностью комплиментов.
– Ваш пробор становится все прямее с каждым днем, великий князь, – глумился Иммануил, указывая на безупречную прическу Павла. – Наверное, это иносказательное подтверждение гениальной мысли о том, что лучший путь к победе – это прямая атака?
– Зато ваша живописная растрепанность, по-видимому, должна означать хитроумную тактику «в обход»? – тут же парировал великий князь, вызывая громкий хохот наблюдающими за перепалкой приятелей.
Барышням тоже доставалось от хорошего настроения кавалеров. Особенно не было покоя изысканным шляпкам аристократок.
– Вы только посмотрите на эти шедевры, господа, – восхищенно разводил руками Павел, указывая на сложные конструкции из соломки, кружев, лент и искусственных цветов. – Это же не головные уборы, это свадебные торты! По каждой из шляпок, милые дамы, можно понять самые тайные ваши желания! Чем пышнее убор, тем слаще должна быть предполагаемая свадьба!
– От мечтаний некоторых уже скоро наступит изжога, – тихо высказалась княжна Инна, отстраненно щурясь на оживленно разговаривающую с государыней фрейлину – крупнотелую, яркую барышню с целым каскадом «взбитых сливок и засахаренных райских яблочек» на голове. Замечание было настолько точным, что компания взорвалась безудержным смехом.
Незаметно прошло лето и бархатная осень в Крыму. Иммануилу нравилось ощущение пикантности дружбы с девушкой, которую, возможно, скоро назовет невестой. Инна позволяла ему касаться украдкой обнаженного запястья, где кожа особенно нежная и тонкая. Иммануил с наслаждением вдыхал цветочный запах ее русых волос и любовался смущением. В жестах и движениях княжны появилась женственность, разбуженная первым чувством. Иммануилу было лестно осознавать, что это он причина ее очарования, прелестной сдержанной улыбки, задумчивых гримасок.
По возвращению в столицу молодой Бахетов начал выезжать на начавшиеся премьеры в театры с княжной Инной Михайловной, и в свете заговорили о грядущей помолвке, как о деле решенном.
Накануне отъезда в Лондон Иммануил приехал к Никитиным с огромным изысканным букетом от известного мастера. Родители Инес дружно улыбнулись и предоставили молодым людям уединение для важного разговора.
Лишь завидев шедевр флористического искусства, Инна побледнела, покачала головой:
– Только не нужно слов, дорогой князь, иначе мне покажется, что мы дурно исполняем какую-то пьесу из Шиллера.
Иммануил выдохнул с облегчением и точным движением отправил букет в стоящую у стены высокую китайскую вазу.
– Словно камень с души. Вы не представляете себе, княжна, сколько я репетировал перед зеркалом дома и казался себе полнейшим идиотом. Но, однако ж, я не могу уехать в Лондон, не объяснившись.
Инна улыбнулась.
– Будем считать, что вы уже все сказали. Красивые слова озвучьте моим родителям, они который день в нетерпении.
– Инес, вы необыкновенны, – засмеялся Иммануил, горячо целуя ее розовую ладошку. – Надеюсь, этот год пройдет быстро, а нашим отношениям ничего не грозит.
– Мои чувства к вам неизменны, – серьезно и просто ответила Инес.
Зима в Лондоне была наполнена противоречиями. Иммануил то усиленно учился, готовился к выпускным экзаменам и активно участвовал в студенческой жизни; то бросался к Николь, в рестораны, на спектакли и маскарады, восхищая богатыми костюмами, смелостью суждений, роскошью и истинно русской удалью. Он будто старался «нагуляться», надышаться лондонскими туманами, шиком парижских ночей, утренним воздухом Берлина. В регулярные каникулы Иммануил наезжал в Россию, ухаживал за матушкой, уверял родителей в серьезности своего решения относительно будущего брака, делал визиты княжне Инне, во время которых умилялся ее светлой радостью, тайно встречался с великим князем Павлом.
Иммануил долго еще потом удивлялся, каким образом ему удалось блестяще сдать все экзамены, трезво и прилично устроить несколько прощальных вечеров, навестить родственников, постоянно живущих заграницей, и тихо, без приключений вернуться домой. Учеба в Оксфорде осталась позади, и двадцатитрехлетний князь Иммануил Борисович Бахетов, потомок старинного рода, снова появился в свете Петербурга и Москвы.
Не откладывая надолго решение важного вопроса, почти сразу после приезда молодой князь, в сопровождении родителей, шумно отправился к Никитиным, где блестяще отыграл свою роль. В результате великий князь Михаил Александрович, смахивая скупую отцовскую слезу, дал согласие на брак дочери Инны с единственным наследником рода Бахетовых. Варвара Георгиевна и Катерина Николаевна по этому случаю обнялись, прослезились, и пустились в воспоминания о младенчестве только что обрученных детей.
Семья Инны гостила у князей Бахетовых в Архангельском. Стояли спокойные летние дни. Взрослые потихоньку рассуждали об объявлении помолвки, определялись с датой свадьбы, а Иммануил и Инна гуляли в парках и аллеях дворцового комплекса, с молчаливого одобрения наблюдающих издалека матерей.
Как-то еще по утренней росе Иммануил поехал с отцом по делам имения. Вернулись они ближе к полудню. На главной аллее вдруг столкнулись с задумчивым Павлом. Великий князь учтиво раскланялся с хозяевами и, сказав лишь пару общих фраз, быстрым шагом двинулся к выходу.
– Очень странно ведет себя твой друг, – выдал князь Борис Иммануилович Бахетов, смотря на удрученного сына. Иммануил пожал плечами.
Встревоженная княжна Инна Михайловна встретила их в просторном холле дворца, подхватила жениха под руку, что редко себе позволяла, и повела в комнату, мимо громко обсуждающих в гостиной родителей и Варвары Георгиевны.
– Здесь только что был Павел, – сразу сказала она, с досадой кусая губы. – С визитом. Прямо в гостиной поинтересовался, дала ли я вам слово и есть ли у него надежда на мое расположение.
Иммануил смотрел в нежное лицо, порозовевшее от волнения и стыда за ситуацию, и не мог осознать смысл произнесенных слов.
– Разумеется, я парировала, что вы уже получили от меня ответ, и великому князю не на что надеяться. Он был очень странным, Иммануил. Сказал, что желал просить моей руки, что давно питает ко мне сильные чувства и лишь робость заставила его так протянуть время. Родители были сильно удивлены. Но Павел даже внятно не ответил на вопросы и вскоре ушел. Что это значит, князь? Мне не хотелось бы вслепую участвовать в какой-то неприятной игре. А я чувствую, что служу разменной монетой.
Едва сдерживая себя, Иммануил улыбнулся невесте. Внезапная ярость застелила глаза.
– Не волнуйтесь, ma chérie, – князь легко коснулся ее шелковых плеч, невинной лаской сглаживая впечатление от гневного блеска светлых глаз. – Обещаю, что очень скоро вы получите ответы на все вопросы.
Иммануил поцеловал дрожащую руку невесты. Ноги сами понесли прочь из дворца. Он пробежал мимо распахнутых дверей гостиной и громкой дискуссии с ясно звучащим именем великого князя Павла, скатился по широким ступеням, бросился в конюшню. Wind‘а уже приготовили для приятной неторопливой прогулки, но вместо томного шага по усыпанным песочком дорожкам и сладкой морковки из нежных ладоней княжны Инны его ждал бешеный галоп в соседское Ильинское.
По дороге в голове Иммануила роились самые разнообразные варианты развития событий. Поступок друга представал то фактом вопиющего предательства, то ревностным откликом на решение жениться самого Иммануила.
Великий князь встретил гостя на ступенях усадьбы. Иммануил слетел с бархатной спины Wind‘а, бросил повод подскочившему груму и успел лишь толкнуть Павла в плечо, когда тот отвернулся и скорым шагом скрылся в доме. Иммануил кинулся ему вслед. Таким образом они пронеслись в светлую гостиную, игнорируя Натали и ее компаньонку, графиню Корчагину, сбили по пути объемную напольную вазу с пышными пионами. Иммануил наступал на друга чуть ли не с кулаками, Павел молча отстранялся. Закрыв за собой двери, рассерженный Иммануил, наконец, решился на первые слова:
– Что все это значит, великий князь?
Фраза прозвучала пафосно и излишне драматично. Павел дернул бровью и вдруг усмехнулся, словно оценил комичность ситуации. Не помня себя от ярости, Иммануил вцепился пальцами в плечи друга, внезапно отмечая полыхающим сознанием, что великий князь снял обязательный китель и находился в тонкой рубашке, небрежно подпоясанной искусно сплетенным «русским» поясом, и простых узких брюках. Отчего-то именно это мимолетное наблюдение вывело Иммануила из себя, и он с силой толкнул Павла к ближайшей стене, намереваясь отвесить для начала пару оплеух. Великий князь к стене отлетел и знатно к ней приложился, но тут же ощутимо ответил подскочившему Иммануилу кулаками в бок.
– Полегче, князь, – насмешливо протянул он, смотря в горящие светлым яростным пламенем раскосые глаза.
Иммануил был очень зол. Наверное, именно эта чистая злость помогла ему справиться с физически более сильным великим князем – подволочь его за грудки к изящному диванчику, сильно толкнуть на обтянутое кретоновой тканью сидение, не думая о дальнейших действиях, по-кошачьи запрыгнуть сверху, прижать своими ногами бедра, а руками –плечи.
– Какая ярость… – мечтательно произнес Павел с прежними интонациями, смирно лежа под пылающим гневом Иммануилом. – Быть может, ты желаешь меня… наказать?
Он внезапно медленно повел бедрами. Карий взгляд потемнел, стал матовым, густо-шоколадным. Иммануил вдруг четко понял, что великий князь его спровоцировал, игрался, будто с глупым щенком. Он наверняка ждал, что младший Бахетов в гневе примчится в Ильинское выяснять отношения. Очередная вспышка гнева заставила Иммануила спрыгнуть с дивана, но лишь для того, чтобы ловко перевернуть обидчика на локти, одновременно дернув за пояс на талии.
– Не придуши меня в порыве страсти, – пропел Павел, выглядевший довольным всем происходящим.
Иммануил не выдержал и схватил его за волосы на макушке, потянув на себя. Павел медленно запрокинул голову, показывая беззащитную шею, маняще приоткрыл губы. Невозможно было не припасть к этому чувственному рту, кусать, вылизывать, остро ощущать отдачу. Иммануил повалился на Павла сверху, пахом к пояснице, во властном поцелуе чувствуя свое быстрое возбуждение. Яркое желание наказать и слиться в любовной близости моментально смешалось в одно жгучее, сумасводящее решение. Не отпуская податливых губ, Иммануил задрал на спину тонкий лен белой рубашки, провел ладонями по изгибающемуся от прикосновений гладкому телу вниз, ловко справился с брюками, рванул их вместе с бельем до колен, ограничивая Павлу свободу движений. Впрочем, тот не сопротивлялся, отвечая поцелую, неуловимыми посылами бедер помогая Иммануилу справиться с раздеванием. Неожиданно ласково для своего общего состояния погладив Павла по мускулистому животу, Иммануил обнаружил, что великого князя весьма возбудила эта возня на диване. Его орган настойчиво толкнулся в знакомую ладонь, а Павел приглушенно простонал в рот Иммануилу. Оторвавшись от нацелованных губ, князь увидел у своих, пылающих жаром бедер, белые округлые ягодицы. Руки сами переместились на интересный объект. Пальцы сильно сжали, оставляя на коже красные отметины. Иммануилу так понравилось это зрелище, что он от души несколько раз звонко шлепнул по ослепительным полушариям ладонью, вызвав возмущенный вскрик великого князя. Затем Иммануил ласково провел пальцами между половинок и с удивлением понял, что Павел не просто ждал его, а надеялся именно на такой исход выяснений отношений. Отголоски прежнего гнева еще бурлили в крови, когда Иммануил, высвободив напряженный член из брюк, умело направил его в обильно смазанное ароматным маслом отверстие. Павел, почувствовав вторжение, дернул бедрами, но не отстранился, удерживаемый руками друга. Он был очень узок, а Иммануил в своем ослеплении страстью и злобой не особо церемонился, втискиваясь в непроизвольно сжимающийся от боли тесный проход, и остановился, лишь увидев, как судорожно великий князь схватился за цветную обивку дивана. Иммануил выровнял сбившееся дыхание, погладил напряженные ягодицы, ласково обвел пальцами натянутую дырочку, куда так плотно и глубоко, почти до основания, вошел его твердый орган. Павел прогнулся в пояснице, расслабляясь, развел колени пошире, насколько хватило ширины брюк, положил голову на локти, позволяя любовнику продолжить движение. Иммануил благодарно и ласково обнял ладонями гибкую сильную талию. Толкнулся – на этот раз медленно, плавно, позволяя прочувствовать себя. Раз за разом, будто в танце, чуть покачивая бедрами в стороны и вверх-вниз, и вот уже Павел подхватил ритм, выгибая спину, и мягкое погружение вызывало хриплые выдохи-стоны, доставляло удовольствие почти такое же, что испытывал Иммануил от тесноты и ускоряющегося движения. Иммануил уже слышал невнятные просьбы и ощущал сладостную дрожь по ногам Павла – так и он чувствовал себя, когда приближался в принимающей роли к пику удовольствия, когда постоянное скольжение крепкого члена по эпицентру острого наслаждения отрывало от земли в предвосхищении скорой эйфории. Иммануил запрокинул голову, переживая томительное напряжение. Удовольствие нахлынуло как-то стремительно и, кажется, одновременно, потому что Павел сладко застонал и сильно насадился на истекающий горячим семенем орган как раз в тот момент, когда Иммануил потерял всякое представление о пространстве и времени в ярких всполохах ослепительного восторга.
– Так что это была за выходка в нашем доме? – тщетно пытаясь изобразить негодование, спросил Иммануил, вытягиваясь на диване рядом с растерзанным Павлом. Он уже не злился, внезапно прочувствовав в пылу любовного сражения весь фейерверк смешанных чувств великого князя.
Павел усмехнулся, перевернулся на спину, закинул руки за голову. Посмотрел в потолок, украшенный богатой лепниной.
– Государыня Софья Александровна не то чтобы явными словами, но весьма понятно приказала мне посвататься к княжне Инне Михайловне.
– Государыня? – удивленно посмотрел на друга Иммануил.
– Угу.
Иммануил пристально разглядывал отстраненное лицо Павла. Друг казался серьезным, да и какие могли быть шутки на такую тему?
– Но… зачем, Павлик? – тихо спросил Иммануил, впервые называя великого князя ласково, по-русски.
– Много причин, мой дорогой, – Павел наконец повернулся к любовнику. – Во-первых, государыня желала бы выставить меня подлецом перед великой княжной Верой. Ты ведь знаешь, она влюблена в меня, и даже почти уговорила государя на помолвку.
Иммануил кивнул, не спрашивая о чувствах самого Павла к умной и очаровательной государевой дочери.
– Свататься к другой невесте, не получив явного отказа от Веры, было бы верхом цинизма. К счастью, великая няжна доверяет мне. Я имел с ней сегодня утром короткое свидание и предупредил о своем шаге. Ни в мое предательство, ни в предательство лучшей подруги великая княжна не поверила.
Иммануил покачал головой, не находя слов от возмущения.
– Во-вторых, государыне было бы чрезвычайно приятно, если бы Инна Михайловна согласилась на мое предложение – ведь она уже дала тебе слово. Это был бы такой щелчок по носу зарвавшимся князьям Бахетовым! Твоя матушка дружит с сестрой государыни Еленой Александровной, а они в последнее время в ссоре. Ну и в-третьих, возможно, нужно просто разбить наши пары. Вера благоволит ко мне, а Инна любит тебя. Государыне не нравится мое влияние на дочь и твое – на княжну. Если Вере найдут другого мужа, она останется под управлением матери, а Инна не обрадуется мне, разбившему ее возможное счастье.
– Какие странные игры, ты не находишь? – задумчиво спросил Иммануил. – Мне сложно думать, что государыня могла так распорядиться. Это же подло, великий князь. Подло и недостойно.
– Ты знаешь, кто во дворце главный подлец. И ты прав, Иммануил, так низко может рассуждать лишь холоп и мужик. К сожалению, он имеет большое влияние на государыню.
Иммануил печально кивнул.
– А ты почему не отказался?
– Накануне я говорил государыне, что предан ей, как родной матери. Наверное, она решила меня испытать. А все равно получаюсь – предатель, – Павел отвел взгляд на окно, чуть хмурясь и медленно натягивая на влажные бедра измятые брюки.
В это время плотно закрытые двери приоткрылись, и в гостиной появилась Натали. Не удивившись увиденной картине, она всплеснула руками и воскликнула:
– Ах, Павлуша, что же ты не предложишь гостю чаю?!
Дальнейшие слова потонули в громком хохоте.
Четверть часа спустя, за приготовленным все же чаем, Павел вкратце рассказал Наталье о своем не случившемся сватовстве. Сестре он доверял всецело. Внимательно выслушав, великая княжна нахмурилась.
– Не нравится мне эта история. Про государыню даже рассуждать не желаю – не могла она такую гадость придумать. Но и для мужика слишком тонко, вам не кажется?
Молодые люди переглянулись. Проницательность Натали лишь подтвердила невысказанные догадки, что во дворце замышлялось нечто странное и явно недоброе. Натали в это время отставила чашечку.
– А Инес-то? Ты ведь не сказал ей, Павлуша, что подыгрываешь в силу обстоятельств? А ты, князь, так и подорвался в погоню, как за лютым зверем? Она сейчас там одна себе напридумает!
Иммануил усмехнулся – в то, что княжна Инна могла впасть в панику или отчаяние, он мало верил, но и оставлять ее долго в неведении было, действительно, нехорошо.
– Съездила бы в Архангелькое, Таша, – попросил Павел, легко поняв ход мыслей друга. – Рассказала бы все аккуратненько.
Наталья решительно поднялась с места.
– Да уж, поспешу. Вернусь к вечеру. И надеюсь, что застану вас в более пристойном виде. Имейте в виду – возможно, я Инес с собой привезу, если родители отпустят. Так что не вздумайте встретить меня «а-ля натурель»!
Она вышла из комнаты, сопровождаемая смехом брата и друга.
– Вот дал Бог сестру, – нарочно громко вздохнул Павел. – Столько от нее ядовитостей терплю!
– Я тоже тебя люблю, милый брат, – неожиданно возникла в дверях Натали и послала юношам воздушный поцелуй.
– А у нас купальня новая отстроена, – скользя задумчивым взглядом по запыленной, темной от загара шее Иммануила, высказался Павел.
Иммануил вскоре оценил преимущества чистенькой постройки, установленной на ближайшем мелком озере, а также пылкость великого князя, пожелавшего реванша за устроенную в доме экзекуцию на диване. Пользуясь правом купальщиков, друзья разделись донага и созерцали при свете клонящегося к западу жаркого солнца свои молодые прекрасные тела, быстро возбудившись от откровенных ласк и мыслей о возможности предаться страсти прямо на свежем воздухе.
Натали вернулась под вечер, уставшая и сердитая. Отправила компаньонку в комнаты, а сама упала на банкетку в просторном холле, сдернула украшенную гирляндой из ампельных розочек шляпку и начала распутывать из объемного узла золотистые косы. Появившиеся Павел и Иммануил молча наблюдали, как из пышной прически сыпались шпильки. С нетипичным для великосветской барышни словесным оборотом, Натали избавилась от тонких кружевных перчаток и, наконец, изволила обратить внимание на юношей.
– Застала княжну Инну Михайловну в карете. Она собиралась с визитом к Вере, делиться с лучшей подругой странным поведением вроде как влюбленного в государеву дочь кавалера. Я рассказала все, что было на самом деле. Вы ведь не собирались скрывать от Инес правду, князь?
– Ты правильно поняла, Таша, – согласился за друга Павел.
– А потом мы вместе с Инной успокаивали Варвару Георгиевну. Честно признаться, это было нелегко.
– А что с матушкой? – встрепенулся Иммануил.
Натали сузила глаза.
– Вам, конечно, не пришло в голову, что подумала княгиня, когда ее сын со взглядом мстителя помчался в Ильинское? А она решила, что ты собрался немедленно стреляться с обидчиком!
Иммануил схватился за голову.
– Ах я болван! Как же матушка сейчас?
Натали немного смягчилась от его искреннего отчаяния.
– Мы с Инной убедили княгиню, что нет никакой опасности. Но пришлось импровизировать. Я придумала, что предложение руки и сердца оказалось глупым розыгрышем – будто Павлуша намедни играл в карты с друзьями и пришлось выполнять такой дурацкий фант. Инна подтвердила, что ты недавно действительно сидел в преферанс с ее братьями.
Павел кивнул, а Иммануил незаметно поморщился – у него были свои неприятные воспоминания об уплате карточного долга.
– Я рассказала княгине, что видела собственными глазами ваши выяснения отношений, и ни о какой дуэли речи быть не может. И обещала, что вы оба скоро прибудете в Архангельское с извинениями. Так что благодарите свою спасительницу, и… я полагаю, Wind уже отдохнул, а твой Хосе, дорогой брат, давно желает порезвиться.
Натали улыбнулась. Иммануил и Павел припали к нежным запястьям благодарными поцелуями.
Вскоре помолвка была объявлена. Однако накануне одна из приятельниц нашептала Инне о каком-то страшном секрете рода Бахетовых. Не имеющая причин скрывать что-либо, Инес сразу обратилась к Иммануилу. Князь немного помолчал, а потом предложил будущей невесте прогулку, во время которой, явно пересиливая себя, рассказал о том, что несколько лет назад слышал от матушки, незадолго до гибели старшего брата. Не склонная к мистике Инна лишь пожала плечами.
– Я вижу, что вы относитесь серьезно к легенде рода, – сказала она, вглядываясь в любимое лицо. – Но я не боюсь грядущих неприятностей. Мне важно преодолеть возможные преграды сейчас.
– А сейчас кто-то старательно пытается расстроить наш союз, – медленно выговорил Иммануил, смотря мимо Инны на недалекий лес и крестьян, возвращающихся с покоса.
– Думаю, это не последняя попытка, – тихо озвучила общую мысль Инна.
По случаю состоявшейся помолвки в лучшем столичном ресторане собралась небольшая, но душевная компания. Шампанское быстро развязало языки. Повеселел даже Павел, которому, в общем, не стоило изображать радость. Шутки уже давно перестали быть приличными, а намеки – тонкими.
