Текст книги "Счастливчик (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Впервые за несколько дней ему не снился Заплатин.
Ранним утром, в бодром расположении духа, Иммануил еще раз осмотрелся в своем заключении, распорядился по замене кое-какой мебели, выбрал любимые картины для размещения в комнатах, побеседовал с управляющим о местных новостях и известных людях губернии. Долго скучать в одиночестве ему не дали, в тот же день с визитом приехали глава города – генерал-губернатор Синицын и сосед – помещик Венетинов. Глава города объяснил вторжение к Бахетову служебной необходимостью, ибо из столицы уже запрашивали срочный отчет относительно прибытия арестованного князя к месту назначения. Иммануил пригласил гостей в каминный зал. Вечер прошел за интересной и насыщенной беседой. Поняв, что князь не собирался уединяться, генерал испросил разрешения бывать у него запросто. Для Бахетова новые знакомства показались хорошим отвлечением от печальных мыслей и ощущения ссылки, и уже к концу недели гостеприимный особняк засветился огнями, а молодой князь принимал воронежскую знать.
В конце января в имение из Крыма приехала Инна с дочкой Ириной, в сопровождении семьи – родителей и четырех братьев, не пожелавших оставить Бахетовых в ссылке и тем самым выражая свою точку зрения на события. Иммануил как никогда был рад объединению с родными, один он чувствовал себя неуютно. Вскоре и матушка Варвара Георгиевна с Борисом Иммануиловичем переехали к сыну. Жизнь вошла в обычный ритм. Недалеко находился большой губернский город с высшим обществом, театрами и дворянским собранием. Строго говоря, князю Бахетову запрещалось покидать пределы имения, но глава города намекнул, что не ограничивает свободу молодому аристократу, пострадавшему за совершение справедливого возмездия. Бахетовы и Никитины стали посетителями премьер в театрах и дорогими гостями салонов.
Они мирно жили, наслаждаясь относительно спокойной жизнью вдали от столицы, тревожась лишь при получении новостей из Петрограда. Государь все больше запутывался в сетях хитрых политических ловушек, на него давила Дума и волнение народных масс.
Иммануил отвлекал себя, занимаясь обустройством земской больницы и школы, на пару с соседом-помещиком, оказавшимся талантливым поэтом и прекрасным собеседником. Инна с матерью и свекровью занимались воспитанием дочки. Кроме того, молодая княгиня, воодушевленная благотворительной работой супруга, помогала мужчинам с организаторскими и прочими вопросами, иногда точным наблюдением вынуждая взглянуть на возникающие проблемы с иной стороны.
В марте ситуация прорвалась, как назревший гнойник. Ранним утром 13 марта в усадьбу Бахетовых прискакал нарочный от генерал-губернатора с текстом Манифеста – отречением государя от престола.
Большая семья как раз весело пила кофе и смеялась над крошкой Ириной, которая неуклюже завтракала кашкой.
Известие оказалось неожиданным и страшным. Инна сделала знак няне и гувернантке. Женщины быстро подхватили маленькую княжну вместе с завтраком и скрылись в детской. Инес предчувствовала шумное обсуждение, которое могло испугать ребенка.
Вытянувшийся перед благородным семейством военный бодро отрапортовал, во все глаза глядя на Иммануила.
– Их превосходительство просил передать вашей светлости, что, скорее всего, вам амнистия будет по этому случаю.
Весь день был посвящен бурным дискуссиям. Даже Иммануила больше волновала судьба отрекшегося государя и его семьи, чем своя возможная свобода.
Княгиня Варвара Георгиевна спешно отправилась в город с визитом к генерал-губернатору и привезла его с супругой к обеду. Глава города сам был растерян и подавлен, слишком судьбоносной казалась новость.
– Престол наследует великий князь Георгий Николаевич, младший брат государя, – внес некие пояснения губернатор. – Государю пришлось обнародовать сердечную болезнь цесаревича Иоанна, а потому и невозможность им принять власть, даже формально.
Великая княгиня Катерина Николаевна всплеснула руками.
– Но Георгий тоже не может согласиться! – пылко заявила она. – Он влюблен в американку и несколько раз просил у Федора согласие на брак. И от трона с детства шарахался, как от чумы! Нет, из этой затеи ничего не получится!
Младшая сестра государя оказалась права, уже через несколько дней стало известно, что великий князь Георгий Николаевич тайно обвенчался с гражданкой Соединенных Штатов Америки, что автоматически лишило его прав на престол. В результате все полномочия перешли к Временному правительству, составленному из представителей Думы и петроградского совета рабочих и солдатских депутатов.
Новая власть сразу объявила амнистию политическим заключенным. Генерал-губернатор Воронежа получил особую телеграмму от главы нынешнего правительства об освобождении князя Иммануила Борисовича Бахетова и снятии с него всех прежних подозрений. О судьбе государя и его семьи ходили самые странные слухи, начиная от тайной депортации и заканчивая заточением в крепости. Родители Инны, нервничающие без достоверной информации о родственниках, спешно отправились в Петроград.
А в имение Бахетовых, по позднемартовской распутице, прибыла нежданная гостья.
Инна с няней как раз пыталась затащить в дом нагулявшуюся и извалявшуюся в грязном снегу маленькую княжну Ирину. Девочка вырывалась и демонстрировала боевой характер. В пылу борьбы Инес не заметила, как к ним подошла молодая дама, лишь заслышав звонкий смех, сердито обратила внимание на незнакомку и вдруг радостно воскликнула:
– Таша!
Красивая дама расцеловала Инну в обе щеки, поманила пальцем смотрящую исподлобья девочку в грязной кроличьей шубке. Ребенок робко сделал два шага навстречу. Таша подхватила девочку на руки и подкинула в воздух.
– Ах, какая красавица растет синеглазая!
Ирина засмеялась и вцепилась ручонками в затейливую шляпку новой тети.
Появление гостьи вызвало бурный восторг у обитателей.
– Какими судьбами в наших окраинах, герцогиня? – поинтересовался князь Борис Иммануилович, приложившись к благоухающей ландышами ручке.
– Великая княгиня, – улыбаясь, поправила Натали.
Варвара Георгиевна и Инес одновременно ахнули. Таша поймала недоумевающий взгляд Иммануила и пояснила.
– Государь успел подтвердить расторжение нашего брака с кронпринцем Вильгельмом, мне вернули былой титул и подданство. Только малыша Хендрика пришлось оставить в Швеции, он ведь наследник престола… – Таша грустно посмотрела на веселую кудрявую девочку, так и сидящую на ее руках.
– Авантюристка. Вся в отца, – позволила себе заметить Варвара Георгиевна, впрочем, смягчая высказывание доброй улыбкой.
– Да, мы с братом способны на безумства, – кивнула Натали.
После обеда великая княгиня в подробностях рассказала о последних событиях в Петрограде. Картина, нарисованная очевидицей, выглядела удручающей. Натали подтвердила догадки об аресте семьи государя в царскосельском дворце, заметив, что многочисленная охрана приставлена не для пресечения побега пленных, а скорее для спасения самих арестованных от гнева разъяренной толпы.
– До чего дошли, – покачала головой матушка, – ведь Федор Николаевич – добрейшей души человек, набожный, порядочный. Отчего такая ненависть?
– Немногие знают дядю так хорошо, как мы, – отозвалась Натали. – Общее впечатление масс, подогреваемое правительством – государь малодушно проигрывал войну и допустил распри в стране, вовремя не среагировав теми методами, что предлагали министры…
Натали поджала губы и не договорила, но все присутствующие поняли, что хотела сказать великая княгиня – самодержец слушался мужика, ведомого европейскими агентами и фактически своими руками запустил механизм революции.
Уже вечером, играя в детской с маленькой Ириной, переплетая ей косички, Натали делилась с Инес и Иммануилом совсем другими новостями.
– Царевны перенесли корь. Я видела Веру за несколько дней до карантина, она выглядела отчаявшейся и слабой. Мне кажется, эти события могли ее сломать. Впрочем, возможно письмо от моего брата придаст Вере сил, Павлуша как предчувствовал заварушку.
– Есть от него вести? – отстраненно спросил Иммануил, старательно возводя из кубиков дом для кукол. – На турецком фронте неспокойно.
– Да не добрался до фронта, – с досадой ответила Таша. – Слег с какой-то местной заразой. В госпитале теперь, в Тегеране.
– Это опасно? – моментально среагировала Инна, почувствовав, как напрягся любимый супруг.
Натали вздохнула.
– Уже нет. До отъезда из Петрограда я получила телеграмму, что пошел на поправку. Судя по составленному тексту – не лжет. Павлушу так просто не возьмешь, у него выносливый организм, справится с любым недугом.
Супруги одновременно выдохнули. Великая княгиня посмотрела на них и улыбнулась.
– Я дала знать, что погощу пока у вас, так что все новости будут телеграфироваться в Воронеж. Кстати, у меня есть одно дело.
Натали внезапно смутилась и посмотрела в окно.
– Мне пора оставить вас наедине? – догадался Иммануил.
– Нет, – Таша прищурилась. – Все равно Инес расскажет. Некий кавалер сделал мне предложение, и я его приняла. Мы хотим обвенчаться, но тайно, чтобы никто не знал, без утомительных церемоний и пафоса великосветского. Здесь ведь есть церковь, в этом вашем Вениково?
– Банниково! – одновременно поправили Инна и Иммануил, и весело переглянулись.
Натали отмахнулась.
– Это приблизительно одно и то же.
– Таша, ты невозможна, – с улыбкой попеняла Инес. – Значит, не просто так затеяла дело о разводе. Когда планируешь венчание?
Великая княгиня пожала плечами.
– Как только определюсь, дам знать своему любезному. Он сразу примчится.
Инна в предвкушении потерла ладони.
– Нам точно не хватает маленького праздника. Сначала надо дождаться моих родителей, не отдавать же тебя без благословения! Ты не бродяжка какая-нибудь, а приличная дама.
– Второй раз под венец можно и без реверансов, – начала было Натали, но Инна вдруг замахала руками, как голландская ветряная мельница.
– Ну уж нет! Пасха в этом году ранняя, так что хоть через неделю сыграем свадебку!
Иммануил окинул взглядом выстроенный замок и тихо вышел из детской. Увлеченные интересным разговором Таша и Инес его отсутствия даже не заметили.
Инна в ту ночь в спальне так и не появилась. Супруга заболталась с обретенной подругой и лишь утром, за кофеем, сверкая счастливыми глазами с темными кругами от недосыпа, донесла до Иммануила обширный план действия. Натали уже умчалась в город телеграфировать жениху.
К Пасхе в имение из Петрограда вернулись родители Инны с невеселыми новостями. Столица бурлила. В городе постоянно проходили стачки рабочих. Вокзалы заполонили нищие, резко возросла преступность. По улицам было страшно ходить даже днем. Магазины пугали разбитыми витринами.
Великий князь Михаил Александрович с трудом получил свидание с бывшим государем. Во время встречи в кабинете находился новый министр юстиции Нерецкий – сидел в углу и демонстративно зажимал уши. Троюродные братья говорили о пустяках и общались больше взглядами и жестами. На прощание обнялись. Федор Николаевич изо всех сил старался выглядеть достойно, но великий князь видел, как кузен унижен и расстроен.
Кроме государя и государыни, была арестована ближайшая подруга Софьи Александровны фрейлина Маруся Дубова и несколько особенно рьяных поклонниц Заплатина из благородных. К счастью, знакомых Иммануилу мадам Д. с дочерью в это время не было в Петрограде – они уехали на воды, лечить вернувшиеся после убийства старца припадки Нюрочки. Всем арестованным инкриминировался шпионаж в пользу немцев.
– Бедный Федя, – со слезами на глазах повторяла великая княгиня Катерина Николаевна. – Сложно найти человека, более преданного России! И вот, оказывается, он шпион! Что творится на свете!
Ближайшие родственники, у кого побывали родители Инны, сидели тихо, не торопясь выгораживать самодержавного арестанта. Быть Никитиным стало слишком непопулярно. Министр Нерецкий по-дружески поделился с Михаилом Александровичем известиями из Европы – королевские дома довольно вяло отреагировали на арест российского государя, лишь выразили надежду, что новое правительство проведет тщательное расследование, но никто не жаждал биться за родственников в случае плохого исхода. Сам же министр посоветовал великому князю проявлять активность не в агрессивно настроенном Петрограде или Москве, а где-нибудь в провинции.
– Если бы я только знала! – Натали жестко сжала чувственные губы. – Увы, поторопилась с разводом, иначе бы государя приняла Швеция, как нейтральное в войне королевство. Вилль всегда ко мне прислушивался и смог бы убедить остальных.
– Ты отказалась бы от личного счастья? – спросил Иммануил.
Натали сверкнула синими глазами.
– Чтобы спасти государя и семью? Безусловно.
В ее голосе и словах Иммануил ясно услышал интонации Павла. Родители Инны молча обняли самоотверженную родственницу.
– Попробуем договориться с представителями Дании, – вздохнула Катерина Николаевна. – Maman готова разместить всех в своем замке, но датский королевский дом и парламент должны официально настоять на передаче брата с семьей под их покровительство.
– Я думаю, мы сделаем все возможное в ближайшее время, – кивнул Михаил Александрович. – А что у вас произошло новенького?
– У нас намечается… свадьба, – развел руками Иммануил.
«Любезный друг» великой княгини Натальи Дмитриевны приехал на пасхальной неделе. Шумно, на тройке в лентах и бубенчиках, впряженной в яркую колымагу, с какими-то шутами и гармонями на козлах и запятках.
– Что это такое? – удивилась с балкона матушка Варвара Георгиевна.
– Хозяин! Хозяюшка! Принимай сватов и жениха! – гаркнули из кареты, дверцы распахнулись, и на улицу выпал здоровенный парень в смокинге с большой белой лилией в петлице и при цилиндре. В руках «жених» держал огромный разноцветный букет.
Иммануил и Инна с любопытством наблюдали из окна спальни за разворачивающейся сценой. В дверях толпились любопытные слуги.
К красочным гостям, еще ничего не понимая, вышли Варвара Георгиевна и Борис Иммануилович.
– Вы не ошиблись усадьбой, господа? – осторожно осведомилась княгиня.
Князь Бахетов подкручивал усы и внимательно смотрел на разношерстную компанию. Он любил чудаков.
По знаку человека с букетом, раздались звонкие переливы гармошек, и веселые, чуть пьяные мужики душевно заорали, слегка невпопад, свадебные частушки.
«Позволь, батюшка, жениться,
Позволь взять, кого хочу.
Не позволишь мне жениться
Я те скулы сворочу!»
Князь Бахетов засмеялся. С запяток соскочил парень с бубном и, ударяя им по ладони в такт, пропел:
«Я искал себе невесту,
Пол-России истоптал.
Друг, признайся, только честно:
Где таку красотку взял?»
Наконец, вперед выступил сам тип с букетом и выдал неожиданно верным красивым басом, ритмично притоптывая щегольскими штиблетами:
«Батюшка, сосватай мне
Девку в дальней стороне.
Чтоб была не тощая,
До любви солощая».
– Боже мой! – прижала ладони к щекам княгиня Варвара Георгиевна, не зная, как реагировать на неожиданный спектакль.
Осмелевшие люди смеялись и подбадривали гармонистов на новые вирши.
Неожиданно из дома выбежала Натали, с красным разгневанным лицом, в распахнутой шубке и небрежно накинутом на голову платке.
– Вот она, моя отрада! – воскликнул «жених», сноровисто сунул великой княжне чудовищный букет и, пока она пыталась перехватить его поудобнее, с воодушевлением запел:
«Если ягода созрела
Надо ягоду сорвать.
Звать невестой надоело -
Так пора женою звать!»
Все присутствующие громко зааплодировали, одобрительно засвистали. Молодой человек легко подхватил Натали на руки и поволок вместе с букетом в дом.
– Этот шут гороховый натолкнул меня на интересную идею по поводу свадьбы, – очнулся Иммануил от созерцания продолжающихся на ступенях дворца песен и плясок под гармошки.
– Кажется, Таша нашла жениха под стать себе! – веселилась Инна.
В памяти Иммануила забрезжило узнавание, едва он взглянул на некрасивое, но мужественное и интересное лицо новоявленного гостя. Инес же радостно поздоровалась с колоритным «женихом», как с давним знакомым. Когда тот избавился от маскарада и явился пред очи старшего поколения, то родители Иммануила и Инны заулыбались, а Владимир и Андрей привычно обняли гостя, осведомляясь о каких-то общих знакомых. Оказалось, оригинальный жених – друг детства Натали и Инны, да и маленькие Бахетовы, бывало, играли в его компании, чего Иммануил, как ни силился, вспомнить не мог.
С молодым князем Данилой Кутяпиным, младшим сыном московского владельца ткацких фабрик, было сложно соскучиться. Живой и активный, скорый на выдумки и веселые розыгрыши, он ни на час не мог успокоиться. Маленькая Ирина с первых же минут общения прилипла к «мсье Дане», заделавшись его верным пажом. Данила носился с ней по вестибюлям и комнатам дворца, изображая разнообразных животных из зоосада, совершал набег на сладости и увлеченно играл в куклы. А в первое же воскресенье, переодевшись в крестьянские одежды, увез Натали на пасхальную ярмарку. Вернулись они лишь под вечер, с полными корзинами разноцветной снеди.
В отместку Инна и Иммануил устроили влюбленным настоящую «деревенскую» свадьбу – договорились со священником тихой церкви троицы Живоначальной и позвали на венчание все село. Наталью и Данилу от всего сердца благословили родители Инны – великая княгиня Катерина Николаевна и великий князь Михаил Александрович. Невеста шла к алтарю в своем самом простом белом платье, без украшений, лишь с тоненьким золотым, в алмазной россыпи, обручем на строгой прическе из переплетенных кос. Небольшая церковь была заполнена. В тот ясный день, казалось, не нашлось ни одного равнодушного человека, все радовались за счастливую пару.
После венчания праздник продолжился шумным застольем на улице, посередине села, где ждали щедро накрытые столы, пение под гармонь и балалайки, веселые деревенские игры и обряды. Иммануил давно так не смеялся. Да и родителям свадьба пришлась по душе. Князь и княгиня Бахетовы, вместе с Катериной Николаевной радостно хлопали в ладоши, восхищаясь сложными сельскими хороводами, исполняемыми молодежью специально для новобрачных. Братья Инны быстро нашли общий язык с деревенскими парнями. Чуть на отшибе местный пастух учил великого князя Михаила Александровича правильно лузгать семечки.
– Я могла только мечтать о такой свадьбе! – раскрасневшись от танцев, призналась Иммануилу и Инес Натали и унеслась, увлекаемая молодым мужем, в самую гущу событий.
Глубокой ночью, когда старшие и строгие уже распрощались, к усадьбе направилось факельное шествие из крестьян, сопровождающих молодую чету к брачному ложу. Процессию оживляли гармонист и балалаечник, которые распевали частушки такого похабного содержания, что даже у Иммануила стыдливо рдели уши, и он крепче прижимал к себе локоть Инны. Княгиня же с изумлением вслушивалась в оригинальные словесные обороты и не сразу находила в них смысл. Ее подруга Таша, в крепких объятиях молодого супруга, заходилась смехом вместе с деревенскими парнями.
Спальню Натали и Даниле выделили рядом с комнатами молодых Бахетовых. Некоторое время Инна и Иммануил напряженно вслушивались в страстные звуки, проникающие сквозь стены.
– Свадьба состоялась, – улыбнулась, наконец, Инес, переодевшись ко сну.
– Похоже, они решили воплотить в жизнь все советы гармониста, – засмеялся Иммануил.
Низкие стоны Натали, оттеняемые басовитым рычанием новоиспеченного супруга, внезапно взволновали Иммануила и направили его желания во вполне логичное русло. Он обнял жену, прижал к себе. Заметил, как расширились ее зрачки, как она быстро облизала губы.
«Хорошо, что мы не отправили новобрачных на территорию родителей», – отстраненно подумал Иммануил, плавно скользя руками по узким шелковистым бедрам Инес, безжалостно сминая ее тонкую батистовую сорочку.
Наутро в соседней спальне было удивительно тихо. Инна, помаявшись у дверей, все же робко постучалась и, не услышав ответа, осторожно заглянула в комнату.
К Иммануилу она вернулась взволнованная и рассерженная, размахивая исписанным листом бумаги. Таша сердечно благодарила друзей за организованную свадьбу и сообщала, что молодой муж имел намерение увезти ее на рассвете куда глаза глядят. Кстати, на днях она получила телеграмму из Петрограда – брат Павел уже почти здоров и начальство решает вопрос о его дальнейшем пребывании на фронте. Скорее всего, скоро Павел вернется в столицу.
Иммануил повертел в руках записку. Аккуратные округлые буковки знакомого почерка Натали местами были не похожи сами на себя, словно кто-то настойчиво мешал княгине написать эти прощальные строки.
– С новым мужем Таше не будет скучно! – высказалась Инес, так же разглядывая послание.
В начале лета родители Инны забрали дочь и внучку с собой в Крым – доктор прописал обеим регулярные морские купания. Туда же на полуостров отправились и старшие Бахетовы. Иммануил остался в имении под Воронежем, распоряжаясь по хозяйству,затем вернулся в Петроград. Общие настроения в столице совсем не понравились князю – несмотря на лето и солнечную погоду город выглядел грязным и мрачным, полным озлобленных людей. Многие знакомые покинули Петроград и страну, тревожась за свое будущее. Иммануил сам чувствовал щемящее тоскливое ощущение надвигающейся катастрофы, и все чаще ему приходила мысль, что именно они с Павлом приблизили беду, покончив с Заплатиным. В пустом дворце на Мойке, тот самом, где разворачивались трагические события, видения страшной зимней ночи вернулись.
Отчаявшись, Иммануил решился на встречу с великой княгиней Еленой Александровной, сестрой бывшей государыни. Сейчас ему хотелось услышать мудрые слова, почувствовать теплоту души этой удивительной женщины. Иммануил спешно собрался в Москву, в Марфо-Мариинскую обитель. Великая княгиня являлась учредительницей монастырского комплекса на Большой Ордынке, в котором всем нуждающимся оказывалась медицинская и благотворительная помощь.
Елена Александровна встретила Иммануила на дорожке, ведущей от Покровского Собора к больнице. Князь залюбовался ее чистым обликом – белыми строгими одеждами, благородными чертами нежного лица, добрым взглядом ясных голубых глаз. Великая княгиня обняла Иммануила, поцеловала в лоб, перекрестила.
– Вот и свиделись, – проговорила, улыбаясь.
– Прости, матушка, – прошептал Иммануил, прикладываясь к ее ладоням.
Они не спеша шли по дорожке, потом завернули в боковую аллею. Князь говорил и не мог остановиться, словно изливал ядовитую желчь, накопленную за недолгое время – о своих ночных кошмарах и сомнениях, о чувстве вины, о раскаянии и гордыне, о сожалении и малодушном страхе за себя и тех, кого любил. Елена Александровна внимательно слушала, молчала, лишь перебирала тонкими пальцами маленькие янтарные четки.
– Присядем, Иммануил, – великая княгиня показала на белую скамеечку в тени густых лип, с любовью посмотрела на полное противоречивых эмоций лицо молодого человека. – Тревоги твои выдают работу души. Слабости и сомнения свойственны человеческой природе, преодолением слабостей закаляемся. Признайся же самому себе, что гнетет больше всего.
Запинаясь, Иммануил внезапно начал рассказывать о страшной ночи. Елена Александровна спокойно выслушала все подробности убийства Еремея Заплатина.
– Вы с Павлом не могли поступить иначе, – тихо сказала, когда князь оцепенел, вдруг осознав, о чем только что поведал. – Всё сошлось на этом человеке. Бог знает, какие бы испытания еще ждали Россию и государеву семью, останься он жив. Вы и самого Еремея спасли от возможных дьявольских деяний, а ведь чрез страдания мучительной смерти души очищаются. Он теперь перед Небесным Престолом за вас молится.
Иммануил покидал обитель со спокойным сердцем и уверенностью в будущем. Великая княгиня в очередной раз помогла, поддержала своей всеобъемлющей любовью.
В особняке на Мойке Иммануил быстро собрал необходимые для отъезда в Крым вещи, с помощью двух преданных слуг освободил от богатых подрамников несколько любимых полотен Рембрандта и осторожно скатал в рулоны. Выбрал дорогие Инне украшения и фамильные бриллианты, аккуратно упаковал в объемный кожаный несессер. Отчего-то ему казалось, что в этот дом он больше не вернется.
Впрочем, унывать князь не стал и на следующий день решительно протолкался сквозь толпу нищих, зевак и агрессивно настроенных солдат к поезду, отходящему в южном направлении. Для князя Бахетова, как обычно, был прицеплен специальный комфортный вагон.
До Ялты Иммануил добрался почти без происшествий, лишь однажды, на станции в Ростове, в вагон начали ломиться какие-то оборванцы с подозрениями, что внутри скрывался местный, насоливший всем чин. Камердинер Иммануила мастерски разыграл роль хозяина вагона и, по счастливому совпадению, был совершенно не похож на обидчика, потому к ним быстро потеряли интерес.
В Крыму ощущалось осадное положение. На набережных матросы разводили костры, апредставители местных советов позволяли себе бесцеремонно вваливаться в дома с обысками. Однажды сам тесть, великий князь Михаил Александрович, проснулся от ощущения холодной стали у виска. Открыв глаза, он увидел перед собой вооруженного матроса. Оказалось, ялтинский совет комиссаров решил произвести досмотр дворца на предмет обнаружения в нем шпионов. Шпионов, разумеется, никто не нашел. Катерина Николаевна призвала все свое необыкновенное обаяние, чтобы убедить наглецов не переворачивать дом вверх дном, в награду обещая вино из погребов. С тремя огромными коробами превосходного муската представители совета отбыли восвояси.
Но для великой княгини этот эпизод не остался бесследным, у нее начались приступы мигрени и паники. Князья Бахетовы решили переехать из Кореиза в имение Ай-Тюдор, с Инной и маленькой княжной, чтобы держаться всем вместе и отбивать возможные атаки обнаглевших пролетариев. Младших сыновей Никитины уже отправили в Лондон, подальше от разбоев и возможных мятежей. Старшие Владимир и Андрей улаживали дела в Петрограде.
Иммануил сразу проехал в дорогое сердцу поместье Никитиных, обнял жену и дочку, расцеловался с матушкой и тещей и долго разговаривал с родными, смотря с балкона на бескрайнее море.
После того, как две семьи поселились в одном дворце, неприятные гости перестали наведываться внезапно. Зашли лишь раз – вежливые, хоть и вооруженные, с предписанием отметить всех присутствующих, для необходимого совету управления учета населения.
Из столицы приходили тревожные новости – чернь бунтовала, громила магазины, выражала недовольство уже нынешнему правительству. Представители агрессивной новой партии, имевшей большинство в Советах рабочих, требовали прекращения войны и расправы над бывшем государем. В августе среди аристократов заговорили о высылке семьи самодержца из Петрограда. Родители Инны, не выражая мысли вслух, надеялись на приезд родственников в Крым и на всякий случай готовили комнаты. Иммануила волновала судьба государевой семьи, но он ждал известий о Павле.
Вскоре младший Бахетов заскучал по кореизской усадьбе, по ее яркой индивидуальности, по серому дому из грубого камня, по парку, спускающемуся прямо к пляжу. Помаявшись несколько дней, молодой князь поставил в известность домашних, что желал бы на некоторое время уединиться в имении. Инна, по обыкновению, не имела ничего против – она знала, как важна для супруга свобода располагать собой. Борис Иммануилович что-то заворчал, но был отвлечен сватом. Матушка и теща собирали новый гардероб маленькой княжне Ирине, выходки Иммануила их не особенно интересовали. Не встретив сопротивления, князь распорядился о приготовлениях к отъезду.
После полудня в прохладный кабинет, где отец и тесть курили сигары, а Иммануил сосредоточенно искал необходимые документы, без стука ворвался камердинер великого князя.
– Какой-то субъект с двумя сопровождающими солдатами нахально проник через ограду и идет в дом! – крикнул он, выпучив глаза.
Мужчины переглянулись.
– Как он выглядит? – поинтересовался великий князь.
– Как дезертир с фронта, ваше высочество, – задрожал слуга. – Бородатый, лицо поджаренное, форма словно не со своего плеча. И вооружен.
– Ну напугал, братец, – усмехнулся Борис Иммануилович, поднимаясь из кресла. – Пойдем, посмотрим на этого дезертира.
По широким парадным ступеням дворца поднимался высокий и загорелый, худой, как жердь, мужчина в дорогой военной форме, с окладистой черной бородой. Сердце Иммануила пустилось вскачь от мгновенного узнавания. Молодой мужчина остановился, сверкнул из-под козырька головного убора веселыми густо-карими глазами.
– Никого не застал в Кореизе, только слуг напугал. Они уверены, что подверглись нападению бандита-одиночки.
Иммануил расхохотался, ощущая небывалое счастье. Лишь присутствие за спиной отца и тестя удержало его от того, чтобы запрыгнуть на дорогого друга, но руки всё же протянул, касаясь плеч, убеждаясь – не сон, не обман.
Великий князь Павел крепко обнял Иммануила, шепнул на ухо:
– Я вернулся к тебе, Мануэль.
– Ба, да это же Павел! – вдруг признали наблюдающие за сценой встречи мужчины.
– Выжил, значит! – с удовольствием констатировал великий князь Михаил Александрович.
– Подумаешь, какая-то лихорадка азиатская, – преувеличенно небрежно пожал плечами увлекаемый хозяевами в дом Павел. – Я крепкий, разве ж меня этим испугать!
– Крепкий… – проворчал Иммануил, незаметно трогая друга за все доступные места. – Одни кости остались.
Дорогому гостю сразу были предложены вино и сигары, а Иммануил распорядился насчет ванны и гардероба.
Когда два часа спустя Павел предстал перед дамами, то стараниями брадобрея, теплой воды и чистой одежды, уже не выглядел так дико. Впрочем, экзотичность облика сохранил из-за контраста загорелого лба и скул с белой кожей гладко выбритого подбородка. Женщины тут же окружили путешественника самой нежной заботой, заставили рассказать по второму разу о злоключениях и болезни, охали, ахали, обнимали и целовали от переизбытка чувств, приносили фрукты и закуски. Павел выглядел осоловевшим, как кот, налакавшийся сливок. Великая княгиня ласково погладила по исхудавшей, темной от солнца, руке племянника.
– Заболтали мы тебя, Павлуша. Отдохнуть теперь надо хорошенько.
– Да мне… поспать бы только… немножко… – отчаянно зевая, попытался сопротивляться Павел.
Торжественно отправив великого князя в приготовленную спальню, домашние на цыпочках вернулись в гостиную, шепотом обсуждая его удивительное возращение.
– Худой какой, но веселый и рассказывает увлекательно, – сделала свое наблюдение матушка Варвара Георгиевна.
– Откормим за несколько дней, – решительно встряхнула короткими волосами Инна. – Ему теперь спать, кушать, да в море купаться. А можно с Иммануилом отправить в Кореиз, – она повернулась к мужу. – Тебе для компании, а Павлу – для уединенного отдыха!
