Текст книги "Орёл, несущий копьё (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Люциус неспешно ходил по рядам, даже с неким любопытством рассматривая товары. Здесь было всё: от амулетов из кости до кинжалов, от глиняной посуды до деревянных коней-качалок. Диковинных вещей было много, но задержался Люциус лишь у стола с платками. Те были, правда, красивыми: разных расцветок, с орнаментами и цветочными узорами. Сняв перчатку, прикоснувшись к ткани, Люциус понял – натуральная шерсть.

– Скажи, я возьму один, – приказал он мальчишке, и тот быстро по-русски передал его слова пухлой торговке, которая и сама была замотана в тёплый платок. Та радостно улыбнулась и закивала, и Люциус, выбрав самый, на его тонкий вкус, красивый, расплатился и отошёл от прилавка.

– Для вашей фрау? – деловито уточнил мальчик.

Люциус не стал отвечать, только усмехнулся.

А затем они вновь отправились гулять по улицам. Мальчишка говорил, почти не умолкая; он знал историю острова очень хорошо – кто здесь жил и бывал, что здесь происходило. Он поведал Люциусу и о том, что когда-то Буян был отдельным городом-государством, и о пиратах, приходивших в давние годы к этим берегам, и о Тёмном маге, первым на территории Восточной Европы создавшем артефакт, сделавший его чуть ли не бессмертным.

– Сильный был Тёмный, чародей и некромант, и в страхе держал много земель – уж поверьте, герр! – а со всеми врагами своими расправлялся. Вот только к старости стал он слабеть, а у Светлых появились очень сильные молодые чародеи, хотевшие его изничтожить. Тот Тёмный отразил много атак, но стал опасаться, что рано или поздно проиграет, а то и вовсе умрёт от старости. Тогда он сделал артефакт, с помощью которого хотел обмануть Смерть, и спрятал его здесь, на Буяне, на старом дубе в Северном лесу. Представляете, поставил на том дубе сундук, в сундук посадил зайца, в зайца – утку, в утку положил яйцо, а в нём – игла! В ней-то и была его смерть.

– И что стало с тем магом в конце? – поинтересовался Люциус.

– Одна старая ведьма, знавшая его тайну, выдала её Светлым. Иглу достали, да пополам и переломили, – мальчик серьёзно посмотрел на него. – Умер он.

Они как раз поднялись на самую вершину холма и вышли на ровную улицу. Здесь стояли богатые дома – это было видно по всему: фасадам, расписным ставням, позолоте на куполах башенок. Мальчишка указал на одно из строений – большой белый дом с теремом и отделкой невероятно роскошной.

– Это царские хоромы, в них, говорят, сама Царевна-Лебедь жила. Тут только большие балы и приёмы устраивают, а самый близкий – сегодня, новогодний. Уже, небось, ёлку поставили, а как её нарядят!.. Сначала будет праздник для богатых господ, а на другой день – для горожан; всем детям подарят конфеты, – он мечтательно прищурился и чуть пожевал, словно эти сладости уже были у него во рту; затем, спохватившись, заговорил опять: – Вот этот, с зелёными ставнями, – дом Мелеховых. Знатные баре, раньше в Москве постоянно жили, но теперь всё чаще тут бывают – видите, и сейчас уже силуэты в окнах, слуги суетятся. Вон тот особняк, что дальше, с колоннами и террасой, недавно купил какой-то немецкий барон, не знаю его имени.

Замолчав ненадолго, мальчишка зашагал дальше, туда, где в стороне от прочих стоял дом со стрельчатыми окнами и искусно сработанным резным крыльцом – даже Люциусу, побывавшему во многих особняках, причём не только на родном острове, никогда не доводилось видеть строения столь роскошного.

– Вот это – Красная палата. Здесь богатые господа отдыхают; никогда не был там, но как-то раз заглянул в окно – красота такая, герр, что словами не передать!.. – он задумчиво почесал подбородок. – После этого другие дома вас вряд ли уже заинтересуют… А хотите, я вам старое кладбище покажу? Там даже могила Царевны-Лебедь сохранилась!

– Пожалуй, довольно впечатлений, – покачал головой Люциус. – Проведи меня кратчайшим путём на главную площадь.

Мальчик пожал плечами и направился теперь уже с горы. До площади они дошли быстро и остановились перед не замерзающим фонтаном с фигурой Царевны. Неспешно достав кошель, Люциус развязал его и протянул своему провожатому галлеон. Мальчишка удивлённо распахнул глаза, уставился на монету.

– Вы, наверное, ошиблись, герр, – проговорил он, глядя на золотой кругляш, как заворожённый. – Это слишком много.

– Держи, – Люциус легко перекинул монету, и мальчишка цепко поймал её на лету. – Скромность – хорошая черта, но не стоит просить меньше, когда тебе предлагают больше, чем ты рассчитывал.

Мальчик просиял.

– Спасибо! – воскликнул он и со смехом убежал прочь.

Люциус проводил его взглядом, хмыкнул себе под нос и вошёл в гостиницу. Поднявшись наверх, в свой номер, он запер дверь и, скинув промокший от снега плащ, вызвал одного из своих домашних эльфов:

– Перри!

– Да, хозяин? – домовик появился незамедлительно и почтительно поклонился.

– Отдай это хозяйке, – велел Люциус, протянув эльфу купленный платок, который торговка завернула в цветную бумагу и перевязала лентой крест-накрест. Перри принял вещь с новым поклоном.

– Передать что-нибудь на словах, хозяин?

– Нет. Хотя… – Люциус сел за стол и, взяв чистый лист пергамента, обмакнул в чернильницу перо и написал:

Как-то ты упоминала, что мёрзнешь, когда читаешь по вечерам в библиотеке. Надеюсь, этот подарок убережёт тебя от простуды.

Он хотел было добавить «С любовью, Люциус», но что-то остановило его руку. А если увидят? А если узнают? А если Тёмный Лорд использует это против него?.. Сейчас нельзя рисковать и демонстрировать свои слабости. Поэтому Люциус просто сложил пергамент и нарочито небрежно засунул под место пересечения лент на обёртке, после чего кивнул Перри, успевшему за это время аккуратно повесить и высушить его плащ. Домовик взял обратно посылку и, напоследок вновь поклонившись, исчез с негромким хлопком.

Чувствуя, что проголодался после прогулки, Люциус заказал в номер еду и, ожидая, подошёл к окну, привлечённый испуганным ржанием лошади. Как оказалось, у проезжавшей по площади телеги сломалось что-то и слетело колесо; быстро спрыгнув на землю и усмирив коня, извозчик осмотрел поломку. Почесав немного голову, он достал палочку и принялся колдовать, а через минуту уже вскочил обратно на козлы, и вновь исправная телега покатила прочь.

«Хорошо быть в месте, где живут только волшебники, – подумалось Люциусу. – Магу не нужно ни от кого скрываться».

Солнечный свет, пробившийся сквозь облака, играл на сосульках, свисавших с козырька; где-то в отдалении звонили колокола.

К вечерней встрече Люциус готовился с особым тщанием – раз он представляет самого Тёмного Лорда, то и выглядеть должен соответственно. Лишь убедившись, что его внешний вид в полной мере соответствует статусу, Люциус покинул свой номер и встретился с Крэббом и Гойлом в холле гостиницы.

К сумеркам на улице началась настоящая северная метель, такая плотная, что за окном ничего не было видно, кроме метущейся пелены. Выходить в этот морозный ад Пожиратели вовсе не испытывали желания; тут к ним подошёл один из слуг, явно догадавшийся о причине заминки, и предложил воспользоваться камином. Восприняв это, как должное, британцы последовали за ним в боковую комнату, в которой были лишь высокий, в человеческий рост, камин, столик и пара кресел – она явно использовалась исключительно для перемещений. Пройдя вперёд, слуга предупредительно открыл стоявшую на столе резную шкатулку, в которой оказался летучий порох. Взяв его горсть, Люциус первым шагнул в камин.

– Красная палата.

Миг спустя он оказался в каминной, сходной с гостиничной – также не слишком большой и практически без мебели. В комнате горели свечи, бросая причудливые тени на красно-коричневые стены, делая ещё более фактурными драпированные занавеси на окнах. Пока Люциус рассматривал помещение, к нему подошёл домовой эльф в идеально отутюженной красной ткани, завязанной на манер тоги.

– Добрый вечер, – проговорил домовик по-русски, а затем повторил фразу ещё на нескольких языках.

– Директор Лихачевич уже прибыл? – спросил Люциус после того, как приветствие прозвучало по-английски.

– Да, господа, – домовик поклонился вначале Малфою, а затем каждому из его спутников и забрал у них плащи. – Пройдёмте, пожалуйста.

Лихачевич ждал Пожирателей в холле, стоя чуть в стороне от дверей в большой зал. Коротко кивнув, директор Дурмстранга махнул эльфу, отпуская того, и обратился к британцам:

– Как вам понравился Буян? Надеюсь, гостиница вас устроила?

– Гостиница хороша, и хозяин услужливый, – откликнулся Крэбб. – А кроме неё мы не видели ничего.

– Жаль, – безразлично сказал директор. – Вам стоило хотя бы посетить воскресный базар – перед Новым годом он интересен.

– Новицкий предлагал, но мы не пошли.

Лихачевич пожал плечами; Люциус же порадовался про себя, что не остался сидеть в номере. Выдержав вежливую паузу, директор сделал приглашающий жест, и маги вошли в зал. Тот был великолепен и явно был одной из причин того, что всё здание зовётся Красной палатой: рдяно-алые стены были расписаны золотыми цветами и причудливыми жар-птицами, багрянцем отливали паркетный пол и деревянный потолок, и даже свет, казалось, был красноватым. В центре стояла украшенная в красно-золотой гамме ёлка, а за высокими стрельчатыми окнами, зашторенными в этот вечер, наверняка открывался великолепный вид на стелящийся вниз, к морю город. В восьми каминах пылало пламя, согревая просторное помещение.

Солидность собравшегося общества чувствовалась во всём: в одежде, манере речей, лицах. Многие из присутствовавших были людьми весьма известными: главами чистокровных родов, политиками, владельцами крупных магических предприятий и квиддичных клубов. Люциус также приметил своих давних знакомых по тому времени, что жил в Германии; те приветственно кивнули, он ответил им тем же, но подходить пока не стал – в первую очередь следовало переговорить с людьми наиболее важными.

– Сперва я представлю вас Винтерхальтеру, – тихо сказал Лихачевич Люциусу. – Не считая Мелехова, самый влиятельный человек здесь. Видите, вон он стоит вместе с младшим сыном.

– Что ж, полагаюсь на вас.

Директор Дурмстранга придал лицу подобающее выражение и подошёл к двум магам. Пожиратели Смерти последовали за ним.

– Добрый вечер, герр Винтерхальтер, – обратился Лихачевич к статному мужчине с лёгкой сединой в каштановых волосах; тот медленно повернулся к директору и надменно воззрился на него. – Позвольте представить вам лорда Люциуса Малфоя и его спутников, герра Патрика Крэбба и герра Гордона Гойла. Господа, – он повернулся к британцам, – барон Фридрих фон Винтерхальтер и его сын Георг.

– Наслышан о вас, – произнёс Люциус, изучая мага внимательным взглядом. Об этом влиятельном и жёстком человеке и в самом деле пару лет назад говорили много – именно он был автором нескольких прогремевших на всю Европу законопроектов, в значительной мере притесняющих права грязнокровок.

– Как и я о вас, – ответил Винтерхальтер. – Говорят, ваше мнение имеет немалый вес в британском Министерстве.

– Не могу отрицать.

– Полагаю, лорд Волан-де-Морт ценит вас за это качество. Раз он вернулся и вновь стремится к власти, сторонники в британском правительстве ему не повредят, как и те, кто способен этих сторонников для него завербовать.

– Не только в британском, барон, – вежливо поправил его Люциус.

Винтерхальтер внимательно посмотрел на него и не ответил, но его одобрение чувствовалось. Выждав пару секунд, Люциус сменил тему:

– В Дурмстранге я имел удовольствие познакомиться с вашим старшим сыном – весьма способный молодой человек, насколько я понял.

– Максимилиан обладает должными амбициями и подаёт надежды, хотя круг его общения я не одобряю, – холодно проронил Винтерхальтер. – Взять того же молодого Гриндевальда – наследника мятежника и посредственных карьеристов, не говоря уже о полукровке Штайнере.

– Однако также в их компании наследники Тарбуков и Тодлеров, – заметил Георг, и все повернулись к нему – Люциус откровенно не ожидал, что юноша заговорит, – а Адлер Гриндевальд, судя по словам Максимилиана, представляет из себя куда больше, чем его отец.

– Будущее покажет, кто чего стоит, – произнёс старший Винтерхальтер. – Прошу меня извинить, – и он отошёл к группе волшебников, тут же поклонившихся ему.

Георг задержался.

– Директор, вы отбываете обратно в школу завтра?

– А вы готовы вернуться? – Лихачевич чуть сузил глаза.

– Целители говорят, что я могу отправиться обратно в Дурмстранг.

– Тогда встретимся завтра здесь.

– Благодарю вас. Господа, – юноша легко, с достоинством поклонился и вернулся к отцу.

– Теперь поговорим с Мелеховым, – объявил Лихачевич. – С ним будет сложнее; Винтерхальтер, хотя и зачастую не отвечает прямо, всё же вполне постоянен в своих намерениях, так что поддержку Тёмному Лорду обеспечит, если получит взамен избавление от грязнокровок. А вот что творится в голове старого лиса Мелехова, знает только он сам.

– Приму к сведению, – произнёс Люциус и обратился к товарищам: – Пойдите тоже пообщайтесь с обществом, может, удастся узнать что-нибудь интересное.

– Ладно, – пожал плечами Крэбб, и они вместе с Гойлом направилась туда, где собралась большая группа что-то оживлённо обсуждавших волшебников.

Не без облегчения осознавая, что за спиной больше нет «почётного эскорта» (Люциус порядком отвык от этого ощущения за годы, прошедшие после окончания школы), он последовал за Лихачевичем и был представлен старому чародею с хитрыми глазами и его собеседнику, Штайнеру-старшему.

– Итак, Тёмный Лорд прислал для разговора с нами вас, – протянул Константин Мелехов. – Отчего же он не появился сам? Не считает восточную аристократию достойной такой чести?

– Милорд занят решением срочных дел в Великобритании, – ответил Люциус, стараясь, чтобы текст не звучал слишком заученно. – Он намерен через некоторое время провести встречу лично, но для первоначальных переговоров отправил меня.

– Ну что ж, раз вы здесь за этим, убеждайте нас, – Мелехов демонстративно скрестил руки на груди и чуть усмехнулся. – Я не знаю, что лично мне даст сотрудничество с лордом Волан-де-Мортом, объясните.

– Позвольте поинтересоваться, знакомы ли вы с нынешней расстановкой сил?

– Давайте предположим, что нет.

– Тогда позвольте просветить вас, – у Люциуса было стойкое ощущение, что старик с ним играет, но всё равно гнул свою линию. – Нашим Министерством магии руководит человек весьма боязливый и внушаемый, закрывающий вот уже полгода глаза на возрождение милорда, чем, собственно, даёт Тёмному Лорду заметное преимущество. Большая часть аристократических родов поддерживает его, а войско неумолимо растёт, пополняясь сильными волшебниками и существами. То есть, у милорда все козыри на руках для того, чтобы взять власть в Британии в свои руки.

– И что? Я живу на Буяне и временами в Москве, а это почти за четверть мира от вашего Лондона.

– Однако Тёмный Лорд не намерен ограничиваться одной только Великобританией. После победы в ней он сосредоточит своё внимание на континенте, дабы способствовать установлению и в других странах порядка более естественного, чем тот, что сложился ныне – этого избыточно толерантного.

– «Способствовать», вы говорите. И что вы и ваш Лорд вкладываете в это понятие?

– Помощь в установлении должной системы: политическая, материальная, военная, если потребуется. Но на власть в других странах Тёмный Лорд вовсе не претендует.

Мелехов вздохнул и развёл руками.

– Хорошо, давайте допустим на миг, что я согласился поддержать его; даже что он победил в Европе, что, мягко говоря, сомнительно, с учётом количества в ней стран. Повторю вопрос, который уже задавал ранее: что с этого будет лично мне и всем другим его сторонникам?

– Власть, – серьёзно сказал Люциус.

– Но у меня уже достаточно власти, – возразил Мелехов, – я взял её в своё время ровно столько, сколько хотел. К тому же, я стар, и новая вместе с проблемами, требующими внимания, мне ни к чему. Что ещё вы можете предложить?

– Полагаю, деньги вас не интересуют?

– В моём владении пять золотых рудников в Якутии – хотя, наверное, вы даже не представляете, где это, – так что да, деньги меня не интересуют. Как и слава, и борьба за высшие цели, и возможность оставить своё имя в истории магии.

– Однако же должно быть что-то, что бы вы хотели получить, – сказал Лихачевич, решивший поучаствовать в споре.

– Дорогой директор, сомневаюсь, что Волан-де-Морт может дать мне то, что я желаю. Да и потом, разве я стану помогать уговорить себя, подсказывая вам? Следовательно, пока выходит, что вам, господа, предложить мне нечего.

– Ваше «пока» меня обнадёживает, – с достоинством произнёс Люциус.

Мелехов прищурился и с полминуты молчал, лишь усмехаясь.

– Александр, – обратился он к спутнику, – вы умный человек, второй заместитель германского министра магии. Что вы обо всём этом думаете?

– Что намерения Волан-де-Морта сходны с идеями Винтерхальтера у нас и Джукича в Сербии о необходимости полного доминирования чистокровных над прочими слоями магического общества, – ответил Штайнер, хмурясь, – только что Волан-де-Морт действует более радикально.

– Вы, видно, не одобряете, – заметил Люциус.

– Не одобряю, – прямо признал Штайнер. – На самом деле, я на этом собрании лишь по просьбе Константина Аркадьевича – моя жена была маглорождённой, и по этому можно судить, насколько чужды мне идеи Тёмного Лорда. Все присутствующие здесь принесли Обет неразглашения, так что на моё молчание можете рассчитывать – однако не стоит думать, что я стану бездействовать, если ваш предводитель решит перевести свою деятельность в Германию.

– Мой друг, всегда вас ценил именно за прямоту, – сказал Мелехов. – Однако что-то мы заговорились; уже почти девять, а вам, герр Малфой, кажется, стоит ещё сделать общее заявление.

– Благодарю за понимание, – чинно склонил голову Люциус. – Приятно было познакомиться.

– Взаимно, – ответил старый маг, но по его лицу невозможно было понять, насколько он врёт. В отличие от старика, Штайнер кивнул крайне сухо – он явно жалел, что вовсе присутствовал сегодня на этой встрече.

Ведя британца обратно в центр зала, где высилась ёлка, Лихачевич не переставал ворчать:

– Что я вам говорил? Старый лис всегда темнит – вроде и не категорично против, но попробуй дознайся, что ему дать взамен. И зачем он только пригласил Штайнера?..

– Для контраста, полагаю, – задумчиво ответил Люциус.

Директор не ответил на это ничего, только хмыкнул.

– Прошу внимания! – громко обратился он к присутствующим по-немецки – как видно, в этом обществе именно этот язык был наиболее распространён, в том числе и для коммуникации между волшебниками разных стран. – Как вы знаете, я просил вас собраться сегодня здесь для того, чтобы выслушать обращение лорда Волан-де-Морта, которое озвучит его посланник – лорд Люциус Малфой, – он шагнул в сторону, уступая место оратора Люциусу.

– Господа, – в обычной своей манере растягивая слова, начал он, – для вас не секрет, что Тёмный Лорд возродился и полон решимости закончить начатое много лет назад. Его армия растёт с каждым днём, пополняется не только магами, но и такими грозными в бою существами, как великаны, – по толпе пробежал шёпоток, но стих, стоило Люциусу продолжить: – Многие из вас поддерживали Тёмного Лорда прежде, и он рассчитывает, что так будет и впредь.

– Тёмный Лорд может на нас положиться! – громко сказал кто-то из дальнего ряда. Однако на лицах многих по-прежнему был написан скепсис. Люциус продолжил более вкрадчиво:

– Каждый из нас стремится удовлетворить свои амбиции, преследует свои цели. Кому-то нужна власть – чины, уважение, подчинённые; кому-то богатства – деньги, земли, ценности; кому-то слава – возможность стать узнаваемым во всём мире. Многое движет нами. Тёмный Лорд знает человеческие желания и даёт своим сторонникам возможность их удовлетворить,– подошедший ближе и стоявший теперь в первом ряду Мелехов сузил глаза.– Пошедшие за ним будут вознаграждены, предавшие же – повержены.

Люциус вновь сделал паузу, чтобы все могли проникнуться его словами. Александр Штайнер был откровенно мрачен, однако слушал внимательно, не упуская ничего; в противоположность ему, Фридрих фон Винтерхальтер смотрел с интересом и даже одобрением, теперь видном Малфою вполне отчётливо. Темноволосый южанин с греческим носом что-то горячо зашептал смуглому соседу, тот активно закивал, и эта пара была не единственной, кто обменивался впечатлениями. Дождавшись, когда вновь наступит тишина, Люциус заговорил очень серьёзно:

– Мир меняется, господа, и это неизбежно. Вопрос лишь в том, на чьей вы стороне: прогресса или старого, умирающего порядка… Я не требую от вас ответа сейчас – обдумайте всё и примите верное решение. Я вернусь через две недели, чтобы узнать, что вы скажете. Благодарю за внимание.

========== Арка 1. Глава 4. Охота ==========

Пробираться через бурелом в метель было непросто. Ветер завывал и рвал, снег слепил, но Петар Марков продолжал упорно шагать через бурю, расталкивая стволы молодых деревьев и кустарников мощными плечами, глубоко проваливаясь в целину и сугробы. В предгорьях Карпат стоял лютый холод, и спасала лишь тёплая шуба; на охоте об открытом огне думать не приходилось.

На то, чтобы напасть на след Каркарова, у них ушёл целый месяц – бывший директор хитёр и хорошо умеет заметать следы. Выдала его, фактически, случайность: посредник, чьей задачей было помочь Каркарову исчезнуть, допустил ошибку, позволившую Адлеру выйти на него; под Круциатусом посредник рассказал, где в данный момент скрывается Каркаров вместе с группой магов, также решивших, что лучше бежать от вернувшегося Тёмного Лорда, чем познать на себе его гнев.

На разведку Петар отправился в одиночку – он лучше компаньонов знал леса, как вести себя и выживать в них, и вовсе не имел желания в экстремальных условиях и в сжатые сроки обучать напарников этим правилам. А вести неподготовленных в лес в бурю или тем более отпускать одних – значит, скорее всего, их потерять: природа бывает порой мощна и крайне безжалостна. К тому же, метели куда удобнее противостоять, владея анимагической формой медведя.

Подойдя к краю поляны, на которой в его отсутствие был разбит временный лагерь, Петар перевоплотился, тряхнул головой, отбрасывая с лица длинные спутавшиеся волосы, и шагнул в круг, защищённый от вьюги барьером, поставленным Адлером. В центре поляны рядом с палаткой ярко горело синее магическое пламя, гревшее не хуже настоящего, но не дымившее. Петар усмехнулся: Грин всегда умел выкручиваться. Вытянув руки в перчатках к огню, Адлер грелся, но на шаги обернулся.

– Ты долго, – заметил он и указал на складной деревянный стул подле себя.

– Посмотрел бы я, сколько бы ты пробирался через этот ад, – проворчал Петар, присев рядом с ним, и направил струю горячего воздуха из палочки на сапоги, растапливая налипший на них снег. Деян молча налил в миску похлёбку из висевшего над огнём котла и протянул ему. – Спасибо.

Запрокинув голову, Адлер какое-то время наблюдал за бьющейся в купол метелью с видом исследователя, столкнувшегося с чем-то крайне занимательным.

– Никогда не думал, что в Румынии может быть такая суровая зима.

– Это не курорт, – согласился Петар, – но и не самая страшная непогода на моей памяти. Думаю, к утру буря утихнет.

– Будем надеяться, – кивнул Адлер. – Но как жаль, что нет заклятия, которое смогло бы подчинить погоду, заставить её быть такой, как надо нам.

– Просто смирись: есть в мире нечто сильнее магии, – Петар указал в сторону леса и шторма. – Природа, думаю, плевать хотела на все наши волшебные законы вместе взятые.

– Но не могут же природа и магия существовать разрозненно, – произнёс Грин, чуть наклоняясь вперёд; как видно, его тема всерьёз заинтересовала. – Магия – это ведь энергия, такая же неотъемлемая часть окружающего нас мира, как те же деревья и снег.

– У природы свои законы, у магии свои, – упрямо покачал головой Петар, – с тех пор, по крайней мере, как за неё взялись волшебники. Ты слышал о шаманах, живущих в лесах, работающих с элементалями? Вот они действительно используют магию природы. Мы же – то, что было придумано уже людьми. Если грубо, заклинания, артефакты и прочее можно назвать такими же человеческими технологиями, как машины и агрегаты маглов. И всё же я сомневаюсь, что когда-нибудь наша сила сможет приблизиться к полной силе природы.

– Хм, – Адлер провёл рукой по волосам, задумчиво глядя на собеседника. – Занятное мнение, может, даже и верное. А ты как считаешь, Деян?

– На мой взгляд, всё это неважно, – серьёзно ответил Джукич. – Магия есть – это главное. Нашей основной целью должно быть освоение её возможностей, а не пустые теории касательно её происхождения. Так что, возвращаясь к началу спора, скажу: я считаю, что потенциально подчинить хотя бы даже вот эту самую бурю возможно, просто мы пока не знаем, как.

– Как магу, мне больше нравится твой вариант, – улыбнулся Адлер. – Но как писателю – вариант Петара.

– Дарю идею, – хмыкнул Петар. Он никогда не читал сочинений Адлера, над которыми тот так трудился, порой просиживая ночи напролёт в кресле у камина, вооружившись карандашом и тетрадью, но Влад говорил, что его истории весьма неплохи.

Поставив опустевшую тарелку на землю, Петар невербальным Эванеско очистил её от остатков еды и потянулся к чайнику. Вода заклятием нагрелась за минуту, и вскоре студенты Дурмстранга получили возможность согреться изнутри горячим напитком.

– Так что наша цель? – спросил Адлер, словно продолжая прерванный только что разговор.

– Всё как мы и думали: Каркаров засел в брошенном доме лесника. С ним ещё человек шесть, не больше. В зверином обличии я смог подобраться поближе и видел Савина и Демьянова.

– Да, были слухи, что нумеролог после побега присоединился к Каркарову, – подтвердил Адлер. – Тоже ведь в своё время разговорился на суде. Но кто второй?

– Демьянов – один из лучших вышибал «Барсучьей норы», – ответил Деян.

– Того игорного дома на Буяне?

– Да.

– Интересно, – протянул Грин и на пару минут замолчал, что-то обдумывая. Пользуясь перерывом в обсуждении, Петар обратился к Деяну:

– Стало быть, бывал в «Норе»?

– Пару раз вместе с Яковом, – отозвался он. – У него были там свои дела.

– Понятные дела, – проворчал Петар, но тут вновь взял слово Адлер:

– Что ж, полагаю, сопротивление мы можем встретить достойное, не от Каркарова, так от его спутников: если, помимо Савина, с бывшим директором сейчас и другие покинувшие школу учителя, то сражение может выйти не таким уж простым.

Петар нахмурился.

– Думаешь, и Лаубе в их числе?

– Наш бывший декан водил большую дружбу с Каркаровым, – пожал плечами Грин. – Он всем ему обязан, и должностью, и даже домом и некоторым состоянием.

– Так что из серьёзных противников мы имеем как минимум профессионального вышибалу и преподавателя боевой магии, – резюмировал Петар.

– Видимо, и в самом деле будет интересно, – Адлер поднялся и запахнул плащ. – Как говорят русские, утро вечера мудренее. Так что давайте спать; будем надеяться, что твой прогноз оправдается, Петар, и завтра шторм утихнет.

– Даже если и не утихнет, Каркарову это лишь отсрочит час.

– А нас – серьёзно задержит, – парировал Адлер. – Я и так вынужден был иметь неприятный разговор с Лихачевичем. Не собираюсь терпеть ещё один за то, что мы с отлучкой не уложились в обещанные три дня.

Петар на это лишь пожал плечами, и Грин ушёл в палатку.

– Можешь идти спать, – проговорил Деян. – Я подежурю.

– Какой смысл? Адлер и так наверняка позаботился о безопасности и сигнальных чарах.

– Так вернее, – упрямо ответил Деян.

– Как хочешь, – махнул на него рукой Петар.

Внутри палатки было просторно, имелся стол со стульями, пара кресел перед небольшой печкой, в которой тоже плясало синее пламя, и две двухъярусные кровати. Забравшись на второй этаж одной из них, Адлер что-то читал, подсвечивая себе палочкой, но пока Петар стягивал шубу и сапоги, погасил свет и улёгся, отвернувшись к брезентовой стене. Вскоре и Петар последовал его примеру, укрывшись тяжёлым шерстяным одеялом. Вьюга продолжала шуметь, но приглушённо, не доставая до палатки из-за барьера – однозначный плюс, иначе бы палатку просто смело и погребло бы под снегом. А так можно спать спокойно – мало в чём Петар был так уверен, как в надёжности чар Адлера.

За ночь буря в самом деле улеглась, и утро выдалось погожее: ясное, солнечное, морозное. Втянув носом свежий воздух, насколько позволяли мощные лёгкие, Петар принялся за разминку – свой обычный утренний ритуал. Довольно скоро к нему присоединился Деян; как видно, он всё-таки не стал дежурить всю ночь и поспал свои обычные четыре-пять часов. К тому времени, как они закончили, Адлер тоже встал и в ожидании товарищей заварил чай и поджарил на огне хлеб и колбаски.

Завтрак прошёл в молчании – каждый думал о своём, – а после него Адлер протянул Петару лист пергамента и карандаш и попросил изобразить местность, на которой им предстоит сражаться.

– Дом стоит на пригорке, – делая набросок, попутно пояснял Петар. – С севера лес к нему подступает совсем близко, восточней идёт ручей, а вот южная и западная стороны открыты и хорошо обозреваются из окон, коих четыре – по одному в каждой стене. Комната, судя по всему, одна, плюс ещё небольшая пристройка-прихожая с дверью на улицу, смотрящей на юг, – он встретился взглядом со внимательно слушавшим Грином. – Как будем заходить, Адлер? По-тихому или в лоб?

– По-тихому, мне кажется, не имеет большого смысла – всё равно цели надо выманивать. В доме будет не развернуться, вдесятером-то, и велик риск зацепить своих же, – отозвался Адлер, задумчиво разглядывая план. – Впрочем, многое зависит от того, что там за барьер.

– Могу сказать только, что анимагов он не в состоянии разоблачить, – пожал плечами Петар. – А так я в них мало что понимаю.

– Это не страшно, я на месте посмотрю. Не думаю, что там будет особо сложный, скорее уж стандартный набор барьерных и защитных чар: всё-таки мала вероятность, что здесь, в этой глуши, Каркарова и его спутников стал бы кто-то искать – наверняка их бдительность ослаблена осознанием этого факта.

– Не будь столь легкомыслен, – серьёзно сказал Петар. – Каркаров, может, как маг и не очень, но вот хитрости и осторожности ему не занимать – да ты и сам это знаешь.

– Знаю, – согласился Адлер, но в его тоне мелькнул холодок – он не любил, когда его поучали или упрекали в чём-то. – Я и не считаю, что всё будет легко. Во всём барьере, – он вновь перевёл взгляд на пергамент, – меня больше всего занимает одна составляющая: антитрансгрессионные чары. Если они есть, это хорошо: так мы можем быть уверены, что Каркаров не сбежит, когда мы нападём. Если же их нет, придётся внимательно следить за дорогим директором.